Протестные движения и попытки освобождения остаются в прошлом. На планете людей меньше процента. Из-за угрозы голодного вымирания упыри организовывают некое подобие ферм, на которых разводят людей.
Счастливых владельцев ферм мало, остальное население, обращенное в мутантов, бродит по свету в поисках пропитания — человеческой крови, без которой теряют силу, а при длительном голодании и рассудок, превращаясь в диких зверей. Напряжение между сытой элитой и голодными упырями нарастает. Голодные начинают нападать на фермы, угрожая полностью уничтожить пропитание для элиты.
На фоне всеобщего упадка разворачивается история молодой девушки, попавшей из детского питомника на ферму, а затем и во дворец.
Выросшая в питомнике для разведения людей, Ивета изо всех сил пытается найти свой собственный путь в мире, где нет никакого выбора. Когда ее продают, на страшную ферму в диком лесу, она знает, лучшее, что может ее ждать — это смерть. Но, к своему удивлению, именно здесь она впервые сталкивается с настоящей заботой, дружбой и пониманием.
Здесь она растет, становится учительницей, начинает искать свободу в себе, преодолевать ненависть и страх. Понимать, что такое достоинство и благородство. Ивета становится активным участником отряда спасения, сближается с другими бойцами, заводит друзей и получает заслуженное уважение у тех, кто ее хорошо знает.
Но все это рушится, когда племянник архонта, принц Марко, ради интересов своего дяди, решает захватить ферму и забрать Ивету к себе.
— Ты для меня пока всего лишь маленький мальчик, точно такой же, как сто тысяч других мальчиков. И ты мне не нужен. И я тебе тоже не нужен. Я для тебя только лисица, точно такая же, как сто тысяч других лисиц. Но если ты меня приручишь, мы станем нужны друг другу. Ты будешь для меня единственный в целом свете. И я буду для тебя один в целом свете...
— Я начинаю понимать, — сказал Маленький принц. — Есть одна роза... Наверно, она меня приручила...
Маленький принц А. де Сент-Экзюпери
ГЛАВА ПЕРВАЯ. Мелкие дрязги в большом замке
Ивета
Очнулась я в какой-то полутемной комнате, на широкой кровати, прямо поверх заправленной постели. Рядом, устроив голову на руке, вальяжно развалился Жор… принц. Насмешливо рассматривая меня, он лениво теребил кончик моего локона и мило улыбался.
Значит без сознания я лежала недолго и сейчас вечер того же дня, когда нас доставили к врагу в поместье.
С отвращением закрыла глаза.
Ненавижу!
Мне не хотелось никого видеть, слышать, да и что там говорить, не хотелось жить: жутко болела голова, будто собиралась вот-вот взорваться, и совсем одолела слабость. Во рту было сухо. Нет, не просто сухо — рот был абсолютно сухим. Лучше бы мне умереть по дороге, чем так мучиться…
И только одна мысль противостояла этому натиску моей ненависти: Георг и Марина столько сделали, чтобы я вылечилась и жила, столько сил и средств в меня вложили, и теперь, из-за подлого предательства просто сдаться? Это значит, сделать принца победителем окончательно.
Поэтому нельзя позволить себе утонуть в боли и жалости к себе.
Повернулась к принцу и с ненавистью на него посмотрела.
— Очнулась? Я рад. А то замахнулась и упала… — Подлец улыбнулся, явно насмехаясь. — Уже не знал, что и думать, никогда не думал, что моя «подруга» такая слабая! А вообще-то ты интересная, Ивета…
— Марко, — произнес низкий мужской голос из-за двери. — Тебя архонт зовет. Ждет тебя в зале.
— Я понял, иду. — И обращаясь уже ко мне со вздохом пожаловался. — Ну вот, кто они после этого? Даже с близким другом поговорить не дают, изверги. А пока девушки приведут тебя в порядок, ты сильно не бузи. Или как истинная работница фермы предпочитаешь ходить измазанной в черноземе? — И расхохотавшись, ушел.
Я стиснула кулаки, но промолчала. Вот же урод!..
Едва он вышел, в комнату зашли какие-то женщины, они галдели, что-то обсуждая, с интересом поглядывая в мою сторону. Я закрыла глаза и отвернулась. Меня трясло от гнева. Сволочь! Предатель! Ненавижу!!
— А вот не дождешься, поганец! — стиснув зубы, прорычала я, с усилием поднимаясь с кровати.
Упырины в удивлении замерли там, где стояли, не ожидая такого горячего выражения ненависти на лице у послушной скотины. А скотина-то давно непослушная! Я хмыкнула. Внимательно осмотрела вошедших, и сухим тоном приказала:
— Принесите мне воды!
Все верно! Сначала я восстановлю силы, а потом… Потом дождусь Георга и его команду. Если они выжили, то придут сюда за мной в любом случае! Так что унывать нельзя! Еще есть надежда!
— А чего это ты приказываешь? — вдруг возмутилась одна из вошедших. Точно главная: рыжая, скуластая, синеглазая красавица. — Что за тварь наглая пошла, ее в дом принца привели, а она указывает!
Чувствуя, что ей уступать нельзя, я насмешливо отозвалась:
Ивета
Отбросив одеяло в сторону, я потерла опухшие глазами. Прошлой ночью пролила столько слез, что глаза болели, словно в них насыпали песка.
Согнувшись, закрыла ладонями лицо, сонно размышляла о случившемся. Опять от горьких воспоминаний стало теснить грудь. Я не видела, что может хоть как-то уменьшить эту тяжелую, безжалостную боль, от которой хотелось свернуться комочком и плакать, пока слезы не иссякнут…
Заставляя себя двигаться, я нехотя поднялась. Надела платье, что принесла мне старушка. Умыться было нечем, и никого видеть не хотелось, тем более просить о помощи, так что пришлось это отложить. Чтобы как-то отвлечься, думая навести здесь порядок, стянула чехол с кресла, отодвинула его в сторону.
Но долго пребывать в одиночестве мне не дали, явился посланник от принца. Вальяжно заглянул в комнату и важно уточнил:
— Ивета?
Я кивнула, с удивлением рассматривая темнокожего мужчину в ярко-красном блестящем костюме, который чем-то неуловимо напоминал Маринины пакеты для крови.
Одежда из пакетов? Эти красные кубики это даже не привычный пластик, в который рядили рабов. Да и белоснежная прическа «тут клок, тут два» на черной голове, выглядела забавно.
— Его высочество, наш любимый принц Марко, требует тебя на допрос, девушка.
— Ясно, — коротко кивнула я, уже прикидывая, какой разговор предстоит с принцем. И чего мне надо опасаться. Точнее кого. И что можно сделать, чтобы хоть немного снизить опасность.
Я невозмутимо поинтересовалась:
— Время он не уточнял? Я немного задержусь. Потом приду. — Какая бы Красотка не была, мне надо было предупредить о том, что ее ждет как наложницу принца.
Посланник с белесо-серебристыми глазами кажется, от подобной наглости оторопел. Но довольно быстро отошел, и удивляться перестал — насмешливо скривил красивые губы.
— Такая дерзкая? — нахально спросил он.
— Да ни капли, — искренне призналась я. — Просто есть такие уроды, что и ангела выведут из себя.
— Э-э, нет… С ангелами это не ко мне, я только приказы передаю. С ангелами это к Монашке, это она до полуночи поклоны бьет. А ты, девушка, сейчас пойдешь со мной к принцу!
Я не успела рот открыть, как ко мне в комнату ворвалась Красотка. Ее уже переодели во что-то прозрачное и короткое и даже перекрасили волосы в розовый цвет.
— Мне надо с тобой поговорить! — требовательно начала она.
— И я как раз хотела тебя найти… — произнесла я, измеряя холодным взглядом посланника. — Сейчас мы поговорим, и тогда я пойду к принцу!
— Ты будешь за это наказана, — раздраженно махнув рукой, отозвался чернокожий посланник и вышел.
Красотка небрежно отмахнулась от его угрозы:
— Не обращай внимания, здесь свободные нравы для женщин. Ничего тебе не сделают, ты бы видела, как местные дамы обращаются с такими как он…
Мне было непонятно, что значит: «такими как он», но переспрашивать было некогда — Красотка атаковала меня вопросами так, что у меня шанса не было слово вставить:
— Откуда ты знаешь принца? Почему он так к тебе внимателен, почему у тебя отдельная комната, а меня заперли в общей комнате в гареме. Говори!
— Я подружилась с ним на ферме у Георга, он служил в подвалах. А то, что он внимателен… Всего лишь маска, чтобы показать как он круг, а другие глупы. А отдельную комнату мне дала его тетя, к принцу это не имеет никакого отношения.
— Серьезно? С каких бы дел она тебе ее дала? И откуда взяться принцу у Георга в подвалах? — недоверчиво прищурившись, отозвалась на мой рассказ Красотка.
Я устало пожала плечами:
— Понятия не имею откуда. Его тетя отнеслась ко мне очень по-доброму. Накормила-напоила кофе, ну и остальное… Почему она такая добрая — я не знаю, говорю, как есть.
— То есть, теперь ты успешно втерлась в семью принца… — измеряя меня пронизывающим взглядом, странным голосом резюмировала свои выводы Красотка.
Я опасалась, что она опять начнет обвинять и ругаться, но на это раз она меня удивила. Она заплакала.
— Какая я неудачница… Ты даже здесь сразу устроилась по высшему уровню, а я… Я нигде и никогда была не нужна! Ни отцу, ни Георгу, никому!.. Никто и никогда не сказал мне, что я ему дорога, что он боится меня потерять… Даже отец, который, по словам Георга, стал проявлять «трогательное» волнение, только когда меня похитили торговцы и продали в «Школу Красоток». А до этого он жил словно меня никогда не было, а замечая дочь, папочка устало вздыхал, словно чувствуя непомерную тяжесть. Даже из той школы меня выкрал Георг, а не отец. Я тогда решила, что хоть ему необходима. Пыталась стать полезной, но он презрительно отмахивался, чем убил всю надежду, что хоть кому-то я в этом мире нужна. А раз не нужна… то и они мне не нужны! Никто не нужен!
Я смотрела на нее и молчала. Неужели Красотка думает, что такое пояснение может оправдать ее попытки оклеветать, предать или покалечить? Но смысл сейчас ей об этом говорить, она всего лишь начнет защищаться и меня не услышит. Так что я облегчила жизнь нам двоим — просто промолчала.
— Может, если бы у меня была мама, но она погибла, когда мне было два года, я и лица ее не помню. Ничего не помню.
Ивета
Принц отпустил служанку у двери, и обратился ко мне:
— Хорошо, как закончишь есть, сядь сюда на диван.
Я быстро опустошила бокал, и закончила с обедом. Потом поднялась и подошла к нему. Конечно, было искушение растянуть обед надолго, но так хотелось поскорее распрощаться с принцем и остаться одной, что я не стала тянуть.
— Прекрасно. Я слушаю. — Вздохнув с отвращением, села, но не близко, чтобы он мог ко мне прикоснуться.
Марко криво усмехнулся:
— Я тебе настолько противен?
— Даже не сомневайся, принц!
— Обычное упрямство. Лучшего объяснения не придумала! — рассмеялся принц Марко. — В этом деле ты достигла небывалых высот. Кстати, с каких это пор ты обращаешься ко мне так официально? Помнится, когда ты приносила кровь в подвал, то обращалась ко мне дружески.
— Я приходила к Жоржу, а не к Марко. — Устало отозвалась я, на этот раз специально опустив его титул. Мне очень хотелось уйти отсюда, но все что я могла сделать, это подняться с дивана и немного отойти от Марко, рассматривать кафельные украшения на закрытом камине.
— Демагогия… Я один и тот же, — хмыкнул он, ловко настигнув пытающуюся по-тихому исчезнуть меня.
Марко прижал меня своим телом к камину, блокируя любые возможности отстраниться, и задал неожиданный вопрос:
— Ты хоть немного осознаешь, что я — единственное, что отделяет тебя от мучительной смерти, — нависая надомной, процедил принц сквозь стиснутые зубы. — Поэтому на твоем месте я проявил бы чуть больше благоразумия и признательности за спасенную жизнь. Думаю, ты знаешь, что бывает с теми, кто попадает под атаку упырей?
— Ты совсем спятил? Убил тех, кто мне был по-настоящему дорог, сломал жизнь всем кому только можно, предал… — Я попробовала вывернуться, отталкивая его от себя, но с таким же успехом можно было пытаться сдвинуть каменную глыбу. — Еще и ждешь от меня благодарности?
— Просто великолепно, — пробормотал Марко. — У меня слов нет от твоей то ли дурости, то ли наивности.
В комнату вошла служанка с кувшином воды и бокалами.
Марко немного отодвинулся от меня. Какой воспитанный господин, слуг стесняется, я фыркнула. Девушка в переднике переставила принесенное с подноса на стол, поклонилась и вышла.
По спорам с Георгом я поняла, что главное не отступать, даже если соперник смутил и надавил на тебя. И язвительно поинтересовалась:
— А что дурного, лживого или наивного в моих словах? Ты никого не убивал? Не атаковал ферму? Не прокрался туда как вор, чтобы все разузнать заранее?
Марко, потянувшись через стол за кувшином с водой, презрительно отозвался:
— Ты видела принцев или тех, кто у власти, у которых не было бы собственного кладбища за плечами? Или чтобы бедному, но гордому, кто-то добровольно что-то отдавал? Только не приводи мне в пример маленького, но благородного фермера Георга, у меня таких владений как его — сотни. Добыты тем же самым неправедным путем. — Принц расплылся в широкой искусственной улыбке.
Вот уж никогда бы у меня не повернулся язык сказать о Георге «маленький». Суровый, сильный, умный, дотошный… но маленький?!
У кого-то с оценкой окружающих большие проблемы. И это точно не я.
— Тогда… что именно тебе понадобилось от его владений?
— Владений много не бывает, — насмешливо хмыкнул Марко.
— Что-то в твоих рассказах не складывается. Тут куда ближе куча ферм, их грабить гораздо легче хотя бы из-за удобного расположения.
Его глаза резко распахнулись и внезапно превратились в черные. Он посмотрел на меня с отстраненным видом. Вот и терпению конец, я с интересом вглядывалась в его лицо, пытаясь понять, почему он молчит. Или когда принц взорвется.
Наклонившись ко мне так, что от близости я чувствовала его дыхание на своей щеке, а волосы на затылке встали дыбом, Марко медленно и вкрадчиво сказал:
— Это все мелочи… ты лучше расскажи мне, что ты делала в подвале с больными бешенством упырями в ночь атаки? Почему не спряталась? Не спала ночью в своей кровати? Как Георг отпустил тебя туда?
— Его в доме не было. Нигде не было. Я пошла вниз, хотела спросить о нем у бойцов…
— Ночью? — крайне недоверчиво поинтересовался принц.
— Я понимаю, что это очевидная глупость, но… Честное слово, так получилось. Тут еще Лекка появился… Он отвозил вас в город. Вездеход на обратном пути сломался, и он полночи шел на ферму пешком. Потом пытался попасть на базу, а ему никто не открыл… — Я рассказала о том, как вышла на улицу ночью, как встретила Лекку, как мы пошли вниз, пропустив момент с уколами сыворотки против бешенства, сразу начала говорить об атаке.
— И куда ты его дела?
— Его тело, ты хотел сказать, — хмуро уточнила я, чувствуя себя неспособной скрыть негодование. — У стены положила и прикрыла досками.
— Потому мне его не доставили… — задумчиво пробормотал принц.
— Зачем тебе еще его тело? — мой голос невольно дрожал от волнения. Я с ненавистью на него посмотрела, потом оттолкнула еще дальше. Принц на это раз не сопротивлялся, и дал мне отойти. — Мало тебе для издевательств нас с Красоткой?
— Над тобой никто не издевался. Или ты хочешь увидеть, как это на самом деле бывает?
От необходимости ответа меня избавил заглянувший в комнату молоденький слуга:
— Принц, архонт на связи! Он хочет узнать информацию о брате королевы.
— Заткнись, придурок! Чего орешь?! — С напряжением во взгляде принц посмотрел на меня.
Брат королевы? Кто это? Чтобы понять, что за брат, надо знать кто такая королева. Я о ней слышала впервые. Но, скрывая любопытство, только равнодушно посмотрела на принца в ответ. Марко как-то сразу расслабился.
Я про себя усмехнулась, а вот и ответ на мучающий меня вопрос: «а почему он так со мной возится?»
Когда слуга удалился, я невинным тоном спросила:
— Так это из-за брата королевы ты пытаешься всячески получить мое расположение? — Если я ошиблась, и брат королевы тут не причем, то принц просто раздраженно отмахнется, если я попала пальцем в небо, будет другая реакция.
Ивета
— Ты обладаешь каким-то странным свойствам, те, кто тебя узнал, готовы положить весь мир и свою жизнь к твоим ногам…
— Угу, бегут и падают «весь мир и жизнь выложить»!.. Что-то я никого под ногами не вижу. Заканчивай, а? — Я скривилась и отвернулась. Ну, «радость», угу: проснуться от того, что над тобой навис принц-упырь, а затекшее и скрюченное, заключенное в кресле на ночь тело болит как избитое.
Он уже вторую неделю периодически мучает меня своими ночными визитами, которые для меня заканчиваются сном в кресле. Я вообще не люблю, когда мне спать мешают, а потом по утрам еще и чушь несут.
Марко мило поинтересовался:
— Почему ты не любишь, когда тебе говорят приятные вещи?
Я противным голосом отозвалась:
— Ты хочешь сказать, почему бы тебе, Ивета, не ловиться на всю эту сладкоголосую бредятину, которую так обожают другие? И которую я так люблю использовать против глупых девушек? Я тебе поясню, почему. Они хотят на нее пойматься, а я не хочу. Вот и вся разница.
— Гордыня это, «я не такая как другие», им нужно низменное и примитивное, а мне только высокое и умное, — передразнил он.
— Ладно, уговорил. Я гордая. Мне нужно все только настоящее, высокое и умное. На этом все. Ты никуда не едешь?
— А что? Хочешь со мной? — сразу оживился Марко.
— Нет, все гораздо низменней. Я хочу спать в кровати, а не в кресле. И это все.
— И кто тебе мешает спать в кровати? Ты сама уползаешь в это кресло, стоит мне появиться в комнате.
— Ты и мешаешь. Поверишь, мне совершенно не льстит твое внимание, оставь его тем, кто его жаждет.
Принц отчего-то обрадовался:
— Я знаю, что ты ревнуешь. И даже ценю это. — Он преданно положил руку на мое плечо.
Ну как это выносить? Это ведь полный бред и он знает это не хуже меня, однако, словно испытывает азарт и спортивный интерес в игре, «достань Ивету», примерно, как в игре «достать ближнего» у Георга, когда бойцы сбивали друг друга тяжелым мячом с песком внутри.
Я раздраженно спихнула его руку с плеча.
— Угу, просто умираю от ревности, заканчивай фантазировать! И иди к себе, тебя ждут подданные.
— Я с утра был так хорошо к тебе расположен, а теперь придушить хочу! — с раздражением проворчал принц, возвращаясь назад на кровать, где удобнее натягивать ботинки.
— Ура, утро прошло не зря! — бойко отозвалась я. — Кстати, это ты не разрешил тетушке дать мне другую комнату? Или хотя бы перевести в гарем?
— Зачем тебе другая комната? Тем более, гарем! — еще раздраженнее отозвался он, склонившись над застежками.
— Как зачем? Спать! В этой будешь прятаться ты, а я в другой жить спокойно. И, вообще, как можно весь день ходить по замку, обедать со всеми, а по ночам прятаться… Или тебя тетушка запирает у себя на ночь и читает псалтырь насильно?
— Откуда ты знаешь, как ее эта книга называется? — опешил принц, перестав усмехаться.
— Спросила. Я застала ее, когда она ее читала.
Тогда и поняла, почему ее зовут здесь Монашка.
Принц совершенно искренне удивился:
— Странно. Но я рад, что вы сошлись, она, как правило, никого к себе так близко не подпускает.
Я многозначительно хмыкнула:
— Три адекватных человека на целый замок, мы просто не могли ни найти друг друга, — съязвила я.
— Это кто же? — усмехнулся принц. — Тетушка, я, и… кто?
— Это я, тетушка и Луиза. Тебя в этом списке точно нет, — недовольно отозвалась я, пытаясь расправить затекшие ноги.
— Ну-ну… — усмехнулся принц и вышел.
Все бы хорошо, я с удовольствием Марко никогда бы не видела, но по его безумной задумке обедали мы вместе.
Я вышла и на подходе к столовой услышала, что в семействе его высочества происходит скандал. И я очень надеялась, что связан он не со мной. Но, увы…
— Не говори глупости! Достала впустую мести языком! — в негодовании воскликнул Марко, по какой-то причине грубо одернув свою молодую родственницу.
Но Луиза не остановилась:
— Я и не говорю глупости. Полагаю, что это первый случай в истории, когда женщина не упала к твоим ногам. Этот факт тебя очень расстроил. И заинтриговал. Но, если ты немного подумаешь, то поймешь, что таких, как Ивета, полно даже у тебя, в скотских постройках!
— Не лезь, куда тебя не просят, Луиза! — недовольно отозвался Марко.
Я распахнула дверь в столовую. Мои охранники тут же расположились вдоль стены, при принце они были сама дисциплина. Но проделать все так, будто я ничего не услышала, не получилось.
При моем появлении поведение Марко полностью изменилось, поза стала напряженной, а выражение глаз ледяным. Он смотрел на меня сверху вниз с пугающей напряженностью, то есть, он точно знал, что я Луизу услышала.
Все же я мило улыбнулась, вежливо поклонилась тетушке и Луизе, и села рядом с принцем на место, отведенное лично мне его приказом.
Георг
Я очнулся в капсуле позже всех. Санька, заметив, что я открыл глаза, радостно кинулся ко мне со словами:
— Командир… Вы с нами? Мы уже и не знали что думать!
Еще не понимая, чего это он так радуется, я кивнул.
Меня окружила моя верная команда: Кнут, Санька, Давид, Тодоро, Резар, Иржи, Димо, Эдван…
— Почему мы все здесь? — хриплым голосом спросил я.
— Здесь, это где? — тихо спросил Резар. — Я очнулся самым первым, все вокруг лежат без сознания. Но где я, и как покинуть это проклятое место не знаю. У меня здесь реально клаустрофобия начинается! — С ненавистью оглядев бетонные стены, он скривился.
Я огляделся вслед за ним и тихо пояснил:
— Это место — капсула безопасности. Как раз с этим местом все в порядке, но как мы здесь оказались?
— Вот-вот, и меня это волнует! Я уже был готов на стены кидаться. — Вмешался Санька. — Мало того, что ты напугал нас своим полумертвым видом, так еще и представь, очнулись мы в этой коробке — ни окон, ни выхода, гладкие стены! Хоть воздуха хватает. Мы лежим на полу, на диване, все заботливо укрытые… и никто ничего не помнит. Шесть дней ждали, пока очнешься, чтобы расспросить.
— Босс, мы за эту неделю уже раз сто это обсуждали. Все помнят только то, как мы играли и вы пришли к нам на «стадион», потом все очнулись здесь. На этом все. — Сухо подвел итог Кнут.
Выискивая знакомое лицо, наконец, я спросил:
— Где Ивета?
— Ее здесь не было… — растеряно отозвался Давид. — Только мы, вот теперь и вы очнулись.
— Черт… — выругался я. — Отсюда выйти легко, но что случилось снаружи? Почему нет Иветы, я ведь строго настрого приказал ей быть здесь!
— Так, все-таки где расположена эта капсула? — недовольным тоном спросил Резар.
Я устало ответил:
— В доме. И о ней знала только Ивета. Если мы все здесь, то где она?
— Еще Лекка нет… — пробурчал Резар, отворачиваясь.
Я пояснил:
— Когда вы играли, его на ферме еще не было, он выполнял задание. Так что же тут произошло?
— Не знаю. — За всех ответил Эдван.
Я хотел вынуть часы со связью, она, конечно, здесь работать не будет, но хоть дату и время посмотреть… Но рука не согнулась. Нога тоже. Тело не слушалось.
Что за… Я устало выдохнул, и с усилием повернул голову к помощнику:
— Санька, приложи мою руку к детектору костюма и достань из моего кармана часы…
Санька сперва непонимающе посмотрел на меня, затем его глаза округлились, и он в шоке покачал головой. Но просьбу исполнил.
Я с отвращением посмотрел на электронные цифры в его руках.
— С момента игры… прошло десять дней.
— А я что говорил! — довольно сказал Санька. — Мы тут крепко засели!
Я отозвался:
— Проблема не в «засели». Даже если дом захвачен, просто выйти отсюда легко, но вот незаметно выйти и найти Ивету — уже сложнее.
***
Мы все-таки смогли выйти так, чтобы никто не заметил нашего присутствия. Я почти не мог передвигаться, так что им пришлось меня нести. Что делало задачу еще труднее, а меня раздраженней.
Однако все прошло почти без проблем, разбойники, отобравшие у меня ферму, были на диво беспечны, и мы спокойно выбрались из дома, пересекли ферму и разместились в небольшом летнем домике, который использовали пастухи, чтобы ночевать, когда шел отел у коров.
Санька с Резаром, как самые здоровые из нас, через ночь ходили на разведку, если удавалось, заглядывали за едой из хранилища, — грабители захватившие ферму поставили свои генераторы, и теперь электричество не отключалось, — и где-то рядом с ним нашли едва живого, крайне истощенного и израненного Лекка.
Его принесли в домик и накормили.
Как только Лекка смог говорить, он рассказал подробности той ночи, объяснив, каким образом мы попали в капсулу безопасности.
— …Ивета сказала занести вас туда, а потом я пытался остановить их…
— Тогда, где она? — резко перебил я его рассказ.
Лекка расстроенно покачал головой:
— Не знаю. Когда меня ранили в третий раз, я потерял сознание, и что случилось с ней, не знаю. Но…очнулся я на улице. Наверно, это она меня вытащила.
— Да куда уж ей такого лося из подвалов вытянуть… — недоверчиво хмыкнул Иржи.
Резар возразил:
— Если бы его нашли вражеские бойцы, то добили бы на месте. Так что, это или она или…
— Кто? — напряженно спросил Лекка.
— Понятия не имею… — раздраженно пробурчал Резар. — Кроме нее больше никому, тебя, идиота, на улицу вытаскивать!
Кнут, словно ничего не слыша, не в тему пораженно произнес:
— Блин… лекарство от бешенства, надо же! Марина-то у нас… гений. Серьезно! Зря я ее недолюбливал.
— Потому и недолюбливал, что знал, что она на твоем фоне гений… — насмешливо отозвался Иржи. Димо и несколько бойцов, сидевших рядом, рассмеялись.
Кнут с легким недовольством толкнул его локтем, все еще пребывая в изумленном состоянии.
Я слушал их, понимая, что Ивета попала в беду, и, скорее всего, погибла, но не мог даже скорбеть, словно напрочь утратил любые чувства. Все… кроме ощущения вины.
Один день с отвратительной неизбежностью перетекал в другой. И теперь я не жил, а существовал. Ум работал безотказно, но где-то внутри, в глубине души, зияла страшная пустота, и жизнь казалась абсолютно бессмысленной.
Мы находились здесь больше десяти дней. Бойцы, тоже изрядно обессилившие после перенесенного заражения, постепенно приходили в себя. Меня настолько подкосило это бешенство, видимо добавившееся сверх старого заболевания, что немощь никак не уходила. И Марины, чтобы помочь, рядом не было.
Я очень надеялся, что судно под ее управлением уже добралось до нужного пункта, и они все живы и не очень потрепаны. Но опыт учил, что надежды и реальность совпадают редко. А проверить никакой возможности.
Оставалось жить здесь и сейчас.
Я заставлял себя двигаться, тратя на это упражнение большую часть времени, но добился только частичного послушания конечностей.