— Браво, жалкая верующая дурочка, ты победила меня! — смеялась Жанна Альтер, лежа на земле и хитро посматривая в лицо победителя.
Она лежала в красивых черных доспехах, поверженная, но духом не сломленная, с лицом решительным, словно у льва. Настоящая Жанна д’Арк смотрела на нее с сочувствием, словно это не ее меч находился у горла побежденной.
Вокруг простиралась пустошь, изрезанная глубокими трещинами и воронками от взрывов яростной битвы. Обломки древних храмов и статуй были разбросаны повсюду, словно они оказались в развалинах древнего города. Небо над головой казалось искаженным, с причудливыми разрывами и всполохами света, будто эта неестественная зона парила между измерениями.
Да Винчи крепко сжимала старинную книгу, в которую запечатала остатки сломанной реликвии. Рицука опирался на меч, тяжело дыша после напряженных схваток.
Вокруг поверженной Жанны Альтер лежали тела побежденных поддельных Героических Духов, почти превратившихся в бесформенную магическую энергию после поражения. Атмосфера была пропитана тяжелым отголоском яростной битвы, но сейчас все затихло в напряженной тишине, когда богоподобные силы столкнулись в последний раз.
Прежде Жанна была обыкновенной пастушкой, пока не услышала во снах удивительные голоса. Они звали ее, они направляли ее и приводили к победам, вписав ее имя навеки в историю Франции. Она даже подумать не могла, сколько зла способна натворить ее искаженная копия. В самом жутком кошмаре ей не снилось то кровавое море с дрейфующими в нем островами из трупов и лиманами слез, страданий и горя, из которого с упоением пила, не в силах напиться, ее зловещая темная копия. Та, чьё сердце стучит под ее ножкой, закованной в блестящий доспех. Та, кого она, может быть, пожалела, не будь за ее спиной столько сотворенного зла.
— Ты знаешь свою судьбу! — со жгучей горечью выплюнула Жанна Альтер. — Сожжена на костре, словно ведьма! Предана друзьями, королем и народом Франции, за который так самоотверженно сражалась!
Ее янтарные глаза полыхали злобой, когда она смотрела прямо в лицо настоящей Жанне. Для святой девы этот взгляд был хуже любого сожжения на костре. Казалось, от одного его прикосновения идеально начищенные доспехи настоящей Жанны потемнеют, волосы поседеют, а ясные глаза изменят цвет. И она оглушительно, безумно рассмеется, готовясь вершить собственное кривое правосудие.
Ужаснувшись этому яростному пламени во взгляде своей Альтер-версии, святая Жанна невольно вздрогнула. Зловещая копия уловила ее крохотную дрожь и издала громкий, жуткий смех — точь-в-точь такой, какой настоящая Жанна представила мгновением ранее в своем воображении. Но на сей раз святая быстро взяла себя в руки.
— Я нужна этому миру, — спокойно отвечала она. — Это мой долг. Скажи мне лучше, зачем ты скопировала столько известных исторических личностей? Что ты хотела этим доказать?
— Я всего лишь хотела показать, кто из нас настоящая Жанна д’Арк! — с вызовом бросила Альтер.
— Вот как? — спросила настоящая Жанна и задумалась.
— Браво! — раздался голос Рицуки, похлопавшего в ладоши. — Браво! Созданные тобой копии Слуг превзошли оригиналов. Но разве тебе их не жаль?
Он с сочувствием смотрел на павшую Жанну Альтер, за маской Мастера скрывая искреннюю печаль о бессмысленном кровопролитии.
Жанна Альтер на секунду моргнула, бросив взгляд туда, где в недавнем бою пала лже-Брунхильда. После короткой паузы она ответила с холодной безразличностью:
— Они все равно не были идеальны. Я не смогла призвать их в надлежащей форме.
Рицука и остальные обменялись озадаченными взглядами. После изнурительной битвы все выглядели так, словно попали под стремительно мчащийся поезд и выжили лишь одним крайне загадочным чудом. Последняя схватка — уже не с подделками, а с самой Жанной Альтер — чуть не стоила Рицуке жизни. Она почти добралась до него окровавленным мечом, но была остановлена настоящей Жанной, с которой и сцепилась в ожесточенной дуэли.
Жанна Альтер с нечеловеческим мастерством сражалась сразу против нескольких Слуг Рицуки, находя в этом садистское удовольствие. Она осыпала их жестокими шутками и безумным хохотом. Теперь уже она лежала на земле, поверженная, но ее дух оставался непоколебим. С лицом, искаженным самодовольной ухмылкой, она наслаждалась своим последним триумфом.
Святая Жанна некоторое время молчала, но наконец собралась с силами и спросила:
— Кто твои родители? Где прошло твое детство?
Жанна Альтер на миг задумалась, но лишь пожала плечами:
— Какая разница? Я навсегда твой аспект, твоя темная сторона! Прими меня! — ее взгляд при этих словах вновь полыхнул убийственной яростью.
— Милая Жанна! — с сочувствием обратилась к ней Леонарда, — Ты окружила себя слугами-мужчинами, ты создала себе даже верную подругу, погибшую за тебя. Что ты знаешь о себе? Ничего.
Жанна Альтер в ответ лишь самодовольно улыбнулась.
— Ты предала свою единственную настоящую подругу, — с грустью продолжила Леонарда.
На это Жанна Альтер лишь поморщилась и опустила взгляд. Все это время ее лицо казалось совершенно бесстрастным, словно высеченным из камня — непроницаемая маска без следа эмоций или мыслей. Даже Рицука, хоть и встречался с ней прежде, теперь гадал о ее помыслах. Он никогда не мог предугадать, какой зверский ход она изберет в следующее мгновение боя. Теперь же выражение ее лица ничего ему не говорило.
Святая Жанна д’Арк смотрела на поверженную Альтер с нарастающим сожалением, пока наконец не опустила свое копье. Она сделала это с таким болезненным вздохом, будто последние силы покинули ее уставшее тело и она предвкушала скорую смерть от множества ран. Но раны эти были вовсе не телесные — от них ее защитили доспехи. Падшая Жанна никак не отреагировала на ее жест, продолжая лежать на том же месте. Она погрузилась в глубокие раздумья, глядя на свою тяжело вздымавшуюся грудь. Постепенно ее взгляд расфокусировался, но выражение сосредоточенной задумчивости не покидало ее лица.
Гарри проснулся от ночного кошмара. В последние время они особенно участились. Ему во снах являлись образы незнакомых мест и людей, а после некоторых явственно болел шрам. Один из таких снов закончился смертью какого-то магловского сторожа, охранявшего особняк. Он только зашел в одну из комнат, подозревая, что в особняк залезли пронырливые детки, и подслушал разговор взрослых мужчин, одного из которых не видел. Гарри отчетливо видел во сне, как к маглу развернули массивное кресло. Каждый раз, пытаясь вспомнить, видел ли он что-нибудь в глубине кресла, у Гарри шрам раздирала пронзительная боль. Но не это пугало Гарри больше всего. Больше всего его пугало, что шрам раньше никогда не болел. Или…
Гарри вспомнил, как три года назад встретился взглядом с профессором Снейпом. Тогда он испытал схожее ощущение в шраме. Тогда Гарри еще не знал, что на самом деле оно возникло из-за Квиррелла, скрывавшего под своим тюрбаном лицо Волдеморта. Но та боль, которую он чувствовал теперь, не шла с ней ни в какое сравнение.
Поразмыслив, как ему поступить, Гарри написал письмо крестному. Сириус Блэк — самый близкий и родной для него человек на всей планете, единственный родственник. Он обязательно прочитает письмо и подскажет. Гарри писал письмо крестному с надеждой, предвкушая даже не то, что Сириус расскажет, почему может болеть его шрам, нет. Он писал письмо, ожидая получить в ответ хотя бы парочку строк, которые согреют его и помогут одолеть страх.
Вспоминая своих школьных друзей, Гарри думал, что умница Гермиона посоветовала бы написать Дамблдору, пока она покопается в справочнике. Но, едва попытавшись вообразить себе такое письмо, Гарри моментально увял. Как такое письмо может выглядеть и как воспримет его мудрый директор?
Здравствуйте, профессор Дамблдор, у меня заболел шрам?
Нет, написать Сириусу — самый лучший вариант. Незачем тревожить профессора Дамблдора, у него и без болей в шрамах учеников забот хватает.
Отправив письмо Сириусу с очередной тропической птицей, которых он присылал в последнее время вместо сов, Гарри на секунду лег на кровать. Сна не было ни в одном глазу, поэтому он встал и не спеша начал готовиться к завтраку.
***
В этот день, после скромного завтрака, состоящего из презираемой дядей Верноном «кроличьей еды», но абсолютно спокойно воспринятого Гарри, накануне получившего от друзей четыре торта ко дню рождения, случилось немыслимое: в дверь Дурслей позвонил почтальон.
Дядя Вернон, изучив вопрос, поднятый почтальоном на повестку дня, пришел в состояние, близкое к бешенству. Зная его нрав, глядя на сплошь заклеенный почтовыми марками конверт, кроме одного квадратного дюйма, с ювелирно выведенным на нем крохотным адресом Дурслей, и узнав содержание письма, Гарри отчетливо ощутил, на какой тонкий лед он только что встал. Опасаясь нечаянно испортить настроение дяди, Гарри как никогда аккуратно выбирал выражения в разговоре. Но продолжалось это ровно до одного момента, когда дядя Вернон, не выбиравший выражений, назвал миссис Уизли толстухой. Мягко намекнув, что он прямо сейчас пишет письмо Сириусу, Гарри осадил пылкого дядю и даже получил его согласие на посещение Чемпионата Мира по Квиддичу. Если бы только он мог предугадать, какие события произойдут после этого!
***
Роковым вечером следующего дня Гарри вместе с Дурслями ожидали семейство Уизли в гостиной. Договор был назначен на пять часов вечера. Но вот уже пошел шестой час, а Уизли все нет и нет. Гарри уже было забеспокоился за друзей, как случилось то, о чем мог догадаться только он. Уизли не ездили на автомобиле, а припарковаться придумали под электрокамином в гостиной у Дурслей.
— Летучий порох, — подумал Гарри.
— БАБАХ! — сказал дымоход, прежде чем из него, молодецки взмахнув шнуром, вылетел электрокамин и вышли друзья.
Гарри смотрел на них бесконечно счастливый. Для него не существовало никакого погрома в гостиной и хмурых от беспорядка Дурслей. Он просто наслаждался моментом. Лишь когда пришла пора уходить, когда мистер Уизли зажег огонь в разрушенном камине, а Гарри с ними попрощался, напоследок увидев, как Дадли пал жертвой обжорства, Гарри понял, что что-то не так.
За выскобленным деревянным столом сидели четверо рыжих ребят, а с ними незнакомая девочка. Выйдя из камина, Гарри поправил очки, чтобы лучше ее рассмотреть, и увидел. Она была одета в черно-сиреневое платье, ее волосы были белее снега. Встретившись взглядом с ее янтарными глазами, Гарри словно бы наяву увидел зловещую, словно смерть, женщину в черных доспехах, идущую по залитым кровью полям, где растут не цветы, а кресты и надгробия.
— О, Гарри! У нас кроме тебя есть еще гости, — не растерялся Рон, и сказал, — Это девочка из Франции, ее зовут Жанна.
Сколько мистер Уизли на близнецов не ругался, а эти двое озорников всё равно не расстались со своими замыслами и только сильнее в них утвердились. Но Гарри это сейчас не заботило, важнее всего для него было другое: он дома, в волшебном мире с друзьями. Даже новая девочка Жанна, вызвавшая у него странное чувство поначалу, быстро перестала его настораживать. Ну и что, что у человека волосы и глаза такие необычные? Больно много он встречал юных волшебниц родом из Франции!
— А, кстати, откуда ты? — поинтересовался у нее Гарри за ужином.
На мгновение с ее лица сползла самодовольная ухмылка, сильно напоминавшая Гарри Драко Малфоя. Не знай он, что она француженка, принял бы, возможно, за его сестру. Взгляд Гарри скользнул по ее растрепанным волосам, и передумал — Малфой всегда ходил с идеально прилизанными волосами и не допустил бы на голове такого беспорядка. Секунду посмотрев на Гарри глубоким взглядом своих янтарных глаз, Жанна спросила:
— Que dites-vous?
В разговор моментально включился один из старших братьев Рона Билл.
— Гарри, она не понимает, о чем ты говоришь.
— Можешь спросить у нее, откуда она?
— Из Франции, конечно, — ответил Билл.
— А точнее? Из какого города или провинции?
Билл обменялся с Жанной парой слов, после чего перевел ее ответ:
— Из Арка. Жанна из Арка.
— Ого, так к нашему столу сама Орлеанская Дева пожаловала! — пошутил Фред, — Великая Жанна д’Арк почтила своим присутствием скромных Уизли!
На секунду Гарри почудилось, словно Жанна поняла каждое слово, сказанное Фредом, посмотрела на него взглядом, от которого, словно мороженое, растаял бы даже самый прочный металл. Но стоило Гарри моргнуть, и он услышал ее звонкий раскатистый смех. Она уловила суть шутки и весело рассмеялась. Надо же, какая ерунда. Обыкновенное совпадение. Ну, что, разве во французском Арке не живет в наши дни ни одной Жанны? Пока близнецы дурачились, выплясывая вокруг Жанны и притворяясь то ее верными воинами, то друзьями, то королем, то Жилем Де Ре, Гарри поймал себя на мысли, что все ночные кошмары последних дней не доведут его до добра. Расслабившись, он отпустил свои тревоги, и все свои мысли посвятил беседе и ужину. Он с друзьями, он в безопасности, а в их окружении незачем ему беспокоиться по пустякам.
— А время-то! — неожиданно воскликнула миссис Уизли, — Всем давно пора быть в постели…
***
Гарри показалось, что только он коснулся головой подушки, как его разбудила миссис Уизли. Прекрасная ночь без сновидений. Гораздо лучше так, чем с очередной порцией ужасов.
На заре процессия, возглавляемая мистером Уизли вместе с Гарри, Гермионой и Жанной выдвинулась к порталу на Стотсхед Хилл.
— Как-то я упустил… — поинтересовался Гарри у Рона, — Ведь мистер Уизли говорил, что ему дали билеты на чемпионат за услугу. Где Жанна свой билет получила?
— Нелепая случайность, — хмыкнул Рон, — Один билет к другому приклеился, а никто не заметил, пока папа их пересчитывать не начал.
— Вот так просто? — удивился Гарри.
— Вот я и говорю — нелепая случайность. Папа попробовал позвать на чемпионат маму, так она ни в какую не соглашалась. Говорит — не любит она шум, да и дома дел по горло, и сама настояла на том, чтобы Жанну с нами отправить. Вот же нам повезло, а?
— Действительно, повезло, — ответил Гарри, размышляя о незаметно прилипших друг к другу билетах.
Лишь собравшись всем вместе на вершине холма, на крошечном пятачке вместе с двумя Диггори, Гарри неожиданно для себя увидел почти вплотную лицо Жанны — внимательное, сосредоточенное и решительно непроницаемое. При всем желании он не смог бы понять, думает ли она о том, чтобы прикоснуться к порталу в виде старого башмака, или о том, чтобы взять кого-то поблизости за руку. В момент, когда ноги всей группы оторвались от земли и их понесло куда-то далеко-далеко, Гарри заметил, как изменились лица у всех, кто путешествовал порталом впервые. Только лицо Жанны не изменилось. Оно сохранило свое выражение и в момент приземления. Вопреки ожиданиям взрослых и реальности, настигшей ребят, Жанна приземлилась на обе ноги, а не упала как попало на поляне возле точки приземления, словно раньше уже путешествовала порталом куда-то. Жаль, без образованного Билла ничего у нее он не спросит. Мысли о ее необъяснимом спокойствии, похоже, занимали только его одного, а потому, поднявшись на ноги группа продолжила путь к палаточному лагерю вблизи стадиона. В этом палаточном городке они встретили множество лиц знакомых и чуждых, похожих и разных. Здесь же Гарри впервые увидел иностранных студентов.
— Как, по-твоему, кто это? — спросил он, — Они явно не из Хогвартса.
— Судя по всему, из какой-то иностранной школы, — предположил Рон. — Я знаю, такие есть, но никогда никого оттуда не встречал. Билл переписывался с одним из Бразилии… лет сто назад… Даже хотел ехать туда по обмену, но у родителей не было такой возможности, и Билл написал, что не может приехать. Бразильский друг очень обиделся и прислал ему шляпу с заклятием — у Билли от нее уши свернулись.
— Но как же Жанна? Она-то где учится?
— Поди спроси у нее сам, где она учится. Все, что нам пока удалось из нее вытянуть — Жанна переходит учиться в нашу школу.
— Ты не находишь странным — идти учиться в иностранную школу, где будут преподавать на языке, которым ты не владеешь?
— Ее, похоже, такие вопросы не занимают, — пожал плечами Рон. — Наверное, на каком-то уровне все у нее схвачено. Может, переводчика к ней наконец-то приставят, или заклятие какое наложат.
Гарри пожал плечами в ответ. Уж если друг-волшебник, который всем этим дышит и живет всю свою жизнь, чего-то не знает, что может знать он?
— Где же вы её нашли?
— Мама с папой поехали в Косой Переулок, когда готовились гостей принимать, и с ней вернулись. Не смогли пройти мимо одинокой девочки и пригласили её пожить у нас.
— Что она делала одна в Косом Переулке?
Гарри перед сном воображал, что летает как Крам, что выходит на стадион и по округе раскатывается голос Людо Бэгмена:
— И вот на поле… По-о-оттер!
То ли он замечтался, то ли его воображение сплелось с настоящими снами. Из плена грёз его вырвал неожиданный крик мистера Уизли:
— Вставайте! Рон, Гарри, подъем, скорее!
Довольно быстро ребята осознали перемену обстановки. Всё веселье и вся радость соревнований утихли, а им на замену пришли крики отчаяния и ужаса. Вокруг бегали люди, выискивая укрытия. В воздухе расплылась тягучей массой и зависла тревога. Происходило что-то ужасное.
Покинув палатку, Рон и Гарри огляделись. Среди общей паники они впервые в своей жизни увидели настоящих Пожирателей Смерти. Пьяные Пожиратели издевались над семьёй мистера Робертса — магловского управляющего лагерем — и от души веселились.
— Это безумие… Это настоящее безумие! — причитал Рон.
Из палатки мальчишек вышли братья Рона и мистер Уизли, из женской выбежали Джинни, Гермиона и Жанна. Последняя хищно воззрилась на Пожирателей, едва их заметив. Выглядело это так, словно неведомый зверь нашёл себе ещё несколько жертв, и Пожиратели Смерти представлялись ей не больше, чем прыткой добычей.
— Мы поможем министерским дежурным! — крикнул мистер Уизли, — Вы все — давайте в лес и держитесь вместе. Я приду за вами, как только мы с этим разберемся.
Взяв с собой Билла, Перси и Чарли, мистер Уизли бросился к наступающей колонне Пожирателей.
— Давайте! — Фред схватил за руку Джинни и потащил ее в лес.
Гарри, Рон, Гермиона и Джордж кинулись за ними. Немного помедлив за ними побежала и Жанна: секунду ещё она стояла на месте, глядя на наступающих Пожирателей, но от новых знакомых решила не отставать. Добежав до деревьев, они оглянулись.
Разноцветные фонарики, освещавшие путь к стадиону, погасли; между деревьев ходили темные силуэты; где-то плакали дети; тревожные восклицания и панические голоса эхом отдавались в холодном ночном воздухе.
Гарри чувствовал, как его толкают со всех сторон люди, чьих лиц он даже не мог различить. Тут он услышал, как Рон охнул от боли.
— Что случилось? — обеспокоенно спросила Гермиона, останавливаясь так резко, что Гарри налетел на неё. — Рон, где ты там? Ох, глупость какая.
Она зажгла волшебную палочку и направила узкий луч света через дорогу — Рон лежал, растянувшись на земле.
— Споткнулся о корень, — сердито пробурчал он, вновь поднимаясь на ноги.
— Ну, с ногами такого размера это не мудрено, — произнес голос сзади, манерно растягивая слова.
Малфой стоял в двух шагах от них, прислонясь к дереву с абсолютно безмятежным видом. Скрестив руки на груди, он наблюдал за событиями в лагере сквозь прогалину в деревьях.
Рон отреагировал на неожиданную встречу с Малфоем бурно. Малфой реакции не оценил и посоветовал Рону выбирать выражения.
— Не лучше ли вам убраться отсюда? Тебе ведь не понравится, если ее заметят, верно? — Малфой кивнул в сторону Гермионы.
Со стороны поля разнёсся оглушительный грохот и на мгновение все вокруг озарила вспышка зеленого света.
— И что это должно значить? — с вызовом спросила Гермиона.
— Грейнджер, они ищут маглов. Не хочешь похвастаться своими панталонами между небом и землёй? О, так с вами ещё эта француженка… Интересно, она-то, случаем, не из вашего родо-племени?
Уловив суть разговора, Жанна одним броском подскочила к Малфою. Она подошла к нему вплотную и пару секунд хищно смотрела, словно решая, что с ним сделать. От этого взгляда Малфою стало немного не по себе.
— Что бы ты ни задумала — мой отец сотрет тебя в порошок, девчонка! — отмахнулся он от неё.
— А где твои родители? — воскликнул Гарри с нарастающим гневом. — Там, в масках, я не ошибаюсь?
Малфой повернулся к Гарри по-прежнему улыбаясь.
— Ну… если бы они там и были, вряд ли бы я тебе сказал, согласись, Поттер.
Жанна смерила взглядом Малфоя с землёй, и на миг в её глазах промелькнула тень сожаления, после чего она бросила взгляд на Пожирателей Смерти, и глядя в глаза Малфою, нарисовала на лице самую гадкую ухмылку, какую тот видел в своей жизни. В тот же момент она смачно топнула ножкой. Под туфелькой Жанны неприятно хрустнула ветка, отчего Малфой вздрогнул. От этого он мог и упасть, да дерево поддержало.
— Ох, да бросьте, — проговорила Гермиона, с отвращением взглянув на Малфоя. — Пойдем отыщем остальных.
— Не высовывай свою лохматую голову, Грэйнджер, — ухмыльнулся Малфой.
— Пойдём, — повторила Гермиона и потащила Рона и Гарри к дороге.
— Готов поспорить на что угодно, его отец — один из той банды в масках! — с гневом заявил Рон.
— Ну, в любом случае люди из Министерства его схватят! — с неподдельным чувством заметила Гермиона. — Вот только не пойму, куда делись все остальные?
Фреда, Джорджа и Джинни нигде не было видно, хотя на дороге было полным-полно людей — все нервно оглядывались на охваченный смятением лагерь. Неподалеку громко спорила кучка подростков в пижамах. От той группы отделилась одна девушка. Она подошла к ним и заговорила по-французски. Гермиона догадалась — это были студенты из Шармбатона. Подключив к разговору Жанну, удалось выяснить — французские студенты искали директора своей академии. После этого разговора Гермиона поблагодарила Жанну за помощь, но посмотрела на неё с тенью недоверия. Гарри и Рон уловили это во взгляде подруги.
— Ты её в чём-то подозреваешь? — шепотом спросил Гарри.
— Только в том, что она не училась в Шармбатоне, — ответила Гермиона. — Она даже не знает, как зовут директора их академии. Как такое может быть?
— Может быть, директор их академии — не такая популярная и яркая личность, как профессор Дамблдор, — предположил Рон.
— Да ладно тебе! — попытался вмешаться Гарри. — Может, Шармбатон не единственная школа во Франции.
— Если это так, я пожелаю ей не ударить лицом в грязь перед нашими учителями, особенно перед профессором Снейпом!
Остаток каникул пролетел незаметно. Когда они вернулись в Нору, глаза миссис Уизли были на мокром месте из-за случившегося. После завтрака, собравшись вместе в одной комнате с друзьями, Гарри рассказал им о случае со шрамом. Реакция друзей была предсказуемой и целиком соответствовала ожиданиям Гарри.
На следующей неделе в Ежедневном Пророке отгремела сенсационная статья известной журналистки Риты Скитер, в которой автор с упоением перемывала косточки всему министерству, смакуя каждую мелочь. Гарри тогда подумал, что мистеру Краучу повезло вовремя замять историю со своим домовым эльфом, иначе статья Скитер вышла бы ещё более громкой.
В последний день каникул мама Рона снарядила ребятам в дорогу парадные мантии. Мантия Гарри выглядела гораздо приличнее мантии Рона, из-за чего тот повздорил с мамой, наотрез отказываясь её носить из страха опозориться перед всей школой.
Утром следующего дня Гарри слегка загрустил по случаю ушедших каникул. Впереди его ожидало возвращение в Хогвартс, теперь уже с новой знакомой. Он не знал, на какой факультет попадет Жанна, но её глаза горели живым интересом. Ей не терпелось поскорее оказаться в знаменитом «‘Огвартсе», и такая возможность ожидала её уже вечером этого дня.
За столом в этот раз случилось обсуждение неожиданного нападения ночью на Грозного Глаза Грюма. Мистер Уизли срочно отлучился из дома, чтобы помочь старому мракоборцу.
Весь этот день и весь путь в Хогвартс сегодня наполняли удивительные и загадочные намёки на некое событие, которое должно было разгореться в этом году в школе. Даже обычно резкий Малфой, посмеявшись вдоволь над парадной мантией Рона, намекнул о предстоящей возможности заработать.
Прибытие Хогвартс-Экспресса на станцию Хогсмид сопровождалось раскатами грома. На замок надвигалась гроза. Гарри, Рон, Гермиона, Жанна и Невилл с превеликим удовольствием забрались в одну из безлошадных карет, из которой могли с комфортом наблюдать за разыгравшейся непогодой. Внутренне они сочувствовали первогодкам, которых Хагрид должен был перевезти через озеро в лодках, соблюдая давнюю традицию.
***
По прибытии в замок, Жанна встретилась с профессором МакГонагалл. Та сразу узнала в ней новую ученицу.
— Здравствуй, Жанна из Арка, я профессор МакГонагалл и буду преподавать тебе искусство трансфигурации, — приветствовала её профессор. — Так как ты поступаешь в нашу школу впервые, тебе предстоит пройти процедуру распределения. Встань здесь со мной и жди, пока подойдут первокурсники. Пройдёшь распределение с ними.
Она оглянулась на стоявших рядом Рона, Гермиону, Гарри и Невилла, ещё мокрых после встречи с Пивзом — призрак-затейник похулиганил на славу, наполнив водой несколько пузырей и побросавшись ими в ребят.
— Почему вы ещё здесь? — спросила их профессор. — Сомневаетесь в правильности своего распределения?
***
Большой Зал был великолепен и богато украшен к началу нового учебного года. Несмотря на непогоду, передавшуюся даже внутреннему небосводу Большого Зала, он был прекрасен. Золотые кубки и тарелки мерцали в свете тысяч свечей, висевших над приборами. За столами свои места занимали студенты. Войдя в зал, Гарри, Рон, Гермиона и Невилл сели по обыкновению за гриффиндорским столом.
По удивительному стечению обстоятельств, Гарри прежде присутствовал только на своём собственном распределении, хотя первокурсники поступали каждый год на обучение в Хогвартс. Теперь ему представилась возможность впервые за три года увидеть, как распределяют новых студентов.
За преподавательским столом стояли свободными несколько мест: отсутствовал Хагрид, вместе с первокурсниками борющийся с непогодой на озере, профессор МакГонагалл и новый профессор защиты.
Рон очень переживал из-за своего пустого желудка и выразил желание съесть гиппогрифа, когда заветное событие всё же случилось. Распахнулись двери, и в Большой Зал вместе с первокурсниками вошла профессор МакГонагалл. Позади первокурсников не спеша шла Жанна. Восторг в её глазах не угас, а лишь усилился, когда она окинула взглядом Большой Зал.
Распределяющая Шляпа спела свою песню и профессор МакГонагалл выступила с объявлением:
— Попрошу вашего внимания, дорогие студенты! Сегодня в наших рядах пополнение не только за счет первокурсников. К нам недавно прибыла новая студентка из Франции, она будет учиться с вами на четвёртом курсе и тоже пройдёт распределение. Надеюсь, вы поможете ей освоиться в новой школе.
Рону распределение показалось невероятно длинным, но список первокурсников даже не думал заканчиваться. Профессор МакГонагалл продолжала называть новые имена, а шляпа выкрикивать названия факультетов. Вот и последний первокурсник прошёл распределение.
— Жанна из Арка, — назвала МакГонагалл последнее имя.
Жанна подошла к профессору МакГонагалл и села на табурет, после чего профессор надела на неё Распределяющую Шляпу. Никто не мог сказать точно, что случилось потом. Одни утверждали, что Жанна сидела под Распределяющей Шляпой целую вечность; другие говорили, что не прошло и секунды. Гарри заметил — сидя под Шляпой она прикрыла глаза и тихо что-то мурлыкала себе под нос, словно разговаривала со Шляпой.
Увидев это, он вспомнил собственное распределение, тоже показавшееся ему мучительно долгим. До сих пор, в его голове иногда ещё звучал голос Шляпы.
— Не Слизерин, да? Но на Слизерине вы могли бы достичь величия…
Он помнил, как Шляпа распределила его на Гриффиндор только потому, что он её сам попросил. В эти мгновения томительное ожидание обратилось всё нарастающим напряжением. Помня свой опыт, Гарри под столом сжал кулаки, но надеялся сам не зная на что.
— Гриффиндор! — выпалила Шляпа.
Жанна открыла глаза, и на её лице вновь появилось обычное самодовольство. Стол Гриффиндора приветствовал Жанну аплодисментами и поздравлениями. Стоило ей подойти, как ребята подвинулись, и она заняла место рядом с Гарри.
К утру буря утихла, и лишь внутренний небосвод в Большом Зале предпочел остаться хмурым и пасмурным. Утренние занятия состояли из травологии у профессора Стебль, где ребята выдавливали гной бубонтюберов, и ухода за волшебными существами, где гриффиндорцы на пару со слизеринцами пытались накормить соплохвостов. При виде этих странных созданий многие высказали сомнение в том, зачем они нужны. Пока Малфой рассуждал, кому же так нужны эти существа, способные обжигать, жалить и кусаться одновременно, одна Жанна, из всех студентов, рассматривала соплохвостов не скрывая огонь восхищения в глазах.
После обеда состоялся урок прорицаний. Гарри, Рон и Жанна пришли раньше всех, что не смогла проигнорировать профессор Трелони.
— Добрый день. Вы сегодня пришли раньше других, мой дорогой, — печальным тоном обратилась профессор Трелони к Гарри. — В последнее время своим Внутренним Оком я вижу ваше храброе лицо покрытым тучами тревоги. И к сожалению, должна сказать, что ваше беспокойство небезосновательно. Вижу для вас грядут трудные времена, увы… Очень трудные… Боюсь, то, что страшит вас, и в самом деле произойдет… И, возможно, гораздо раньше, чем вы думаете…
Ее голос понизился почти до шепота. Рон, глядя на Гарри, повращал глазами — тот в ответ изобразил каменное лицо. Профессор Трелони бросила быстрый взгляд на Жанну.
— Боль… Очень много страданий и боли… В сердце горит неугасимый огонь… — замогильным голосом проговорила Трелони. — Я вижу могучего воина, что идёт к своей цели не зная преград, но не может исполнить то, что считает своим предназначением… Не потому, что чего-то боится или прикладывает мало усилий — смелости, упорства и рвения у этого воина хватит на целую армию… Трудно… Очень трудно придётся тебе, если ты хочешь исполнить своё желание…
Все трое внимательно слушали слова Трелони. Закончив, профессор ушла и Рон спросил:
— Кто-нибудь понял хоть слово? Жанна?
— Я не знаю, о чем она говорила, — с обычной самодовольной ухмылкой ответила Жанна. — Кто вообще верит, что Трелони настоящая предсказательница?
***
Немного позже, у дверей в Большой Зал, к ребятам прицепился Малфой. Его необычайно заинтересовала свежая статья в Ежедневном Пророке, написанная Ритой Скитер. Они даже не удивились её ужасному содержанию, ведь настолько гадкие статьи писала из всех авторов Пророка только она. Завершив публичное чтение статьи, Малфой по-своему прокомментировал фотографию, приложенную к тексту. Фото изображало мистера и миссис Уизли, стоявших на фоне их дома — Норы, и Малфой не удержался от того, чтобы пройтись по дому и внешности миссис Уизли. Рон не на шутку вскипел и готовился задать обидчику перца, так что Гарри и Гермиона с трудом его удерживали. Но Жанну никто не держал, поэтому она молча подошла, и он получил от неё такую оплеуху, что с трудом удержался на ногах.
— А твоя мамаша, Малфой? — огрызнулся Гарри, вдвоем с Гермионой оттаскивая Рона за мантию, чтобы тот не набросился на Малфоя, — Такое впечатление, словно она только что унюхала кучу дерьма у себя под носом. Скажи-ка, у нее всегда такой вид или это от того, что ты был рядом?
Бледное лицо Малфоя порозовело:
— Не смей оскорблять мою мать, Поттер!
— Тогда заткни свою грязную пасть! — отрезал Гарри и повернулся чтобы уйти. То же сделала Жанна, напоследок плюнув Малфою в лицо.
Прозвучал хлопок, а затем громкое:
— НУ УЖ НЕТ, ПАРЕНЬ!
Секунду спустя ребята усвоили несколько уроков от нового преподавателя Защиты:
1. Нападать со спины — плохо.
2. Профессор Грюм всегда хранит бдительность.
3. Искусственный глаз профессора Грюма волшебный и видит даже через затылок.
4. Правила школы для профессора Грюма не писаны, и он легко может превратить ученика в хорька, проведя для него персональный урок хорошего тона в любое время.
Незапланированный персональный урок хорошего тона и высоких манер прервала профессор МакГонагалл, вернувшая белому хорьку облик Малфоя и освободившая его от этих занятий. Несмотря на это, Рон наслаждался случившимся еще пару минут спустя, стараясь надолго запечатлеть в памяти поразительного прыгающего хорька Драко Малфоя.
***
Через два дня состоялся первый их урок Защиты у Грюма. На уроке профессор Грюм показал классу три Непростительных Заклятия. Все были поражены этим уроком, но из всего класса после урока безмолвствовали лишь несколько учеников: Гарри, Рон, Гермиона, Жанна и Невилл. Последний стоял возле кабинета весь бледный. Он, похоже, снова и снова прокручивал перед глазами момент, когда Грюм показал классу действие пыточного заклятия Круциатус. Хотя жертвой Грюма в тот момент был самый обыкновенный паук, Невилл видел в нем нечто куда большее, нежели обыкновенного паука. Он был сам не свой и даже заговорил невпопад, заметив приближение друзей. Не прошло и минуты, как из кабинета выглянул Грюм и забрал Невилла к себе, пообещав угостить чаем и показать интересные книги.
Лишь после ужина ребята вновь встретились с Невиллом в гриффиндорской гостиной. Невилл показал им книгу, полученную от Грюма — «Магические средиземноморские водные растения и их свойства». Безусловно, при его любви к травологии, чтение этой книги должно было утешить Невилла после случившегося на уроке и внушить доверие к новому преподавателю. Со слов Невилла, Грюм решил дать эту книгу Невиллу по рекомендации профессора Стебль, хорошо отозвавшейся о талантах Невилла в травологии.
Почти весь остаток вечера Рон, Жанна и Гарри сочиняли домашнее задание по прорицаниям, изобретая все более и более ужасные смерти друг друга. Лучше всего это получалось у Жанны — все самые жестокие, кровавые и просто безумные смерти помогла придумать именно она. Тем временем, поблизости в гостиной гриффиндора корпели над пергаментом Фред и Джордж.
Немного позднее, закончив с домашней работой по предсказаниям, ребята явились свидетелями рождения нового школьного общества, борющегося в защиту прав домашних эльфов — Р.В.О.Т.Э., организованного Гермионой, чьи участники должны были непременно носить на груди фирменные значки с логотипом.
Утром Гарри побежал в совятню, решив не откладывать отправку нового письма Сириусу. Он как никогда опасался, что его крестный выдаст себя и спешил предотвратить любой риск для единственного человека, с которым ощутил настоящее родство.
Дорогой Сириус!
Не волнуйся из-за моего шрама. Он не болит, это мне показалось.
Последнее письмо я писал спросонья. Так что успокойся и не приезжай сюда. Я вполном порядке, и голова тоже.
Гарри
В этот раз Грюм на своем уроке сразу предупредил — он применит к каждому из учеников непростительное заклятие Империус, чтобы научить их сопротивляться. Таким оказалось распоряжение самого Дамблдора. Преодоление воли Грюма стоило Гарри четырех попыток и больных ног. Насылая на Гарри заклятие, Грюм велел Гарри прыгать на стол или совершать другие действия, которые позже отозвались болью во всем теле. Жанна совершенно победила волю Грюма со второй попытки. На первой она словно испытывала терпение и внимание профессора, то подчиняясь, то отказываясь подчиняться. При взгляде на нее, Гарри невольно вспомнил старые комедии, где один герой устраивался на работу и вытворял за спиной у начальника разные забавные пируэты, пока тот не видел то выбрасывая коленца, то строя рожицы. То, что делала Жанна, живо напомнило Гарри такого нерадивого работника. Хотя рожиц она не корчила ни коленца не выбрасывала, Гарри быстро обо всем догадался.
***
Преподаватели студентов совсем не щадили, заваливая домашними заданиями сверх меры. Даже Хагрид велел посещать соплохвостов каждый вечер, чтобы справляться об их состоянии и все же выяснить, что они едят. Снейп пошел дальше и пообещал кого-нибудь отравить к Рождеству, чтобы определить, насколько хорошо студенты усвоили курс противоядий.
Вернувшись от Хагрида после его урока ухода за магическими существами, ребята застряли в огромной толпе народа. Рон, как самый высокий, приподнялся и громко зачитал объявление. Оно гласило, что в ближайшую пятницу, 30 октября, в Хогвартс прибудут делегации от двух волшебных школ — Дурмстранга и Шармбатона.
В назначенный день в шесть часов вечера вся школа вышла во двор встречать долгожданных гостей. Первой прибыла делегация из Шармбатона, прилетев в гигантской синей карете. Немного погодя прибыла делегация Дурмстранга, поднявшаяся из глубин хогвартского озера на огромном корабле и удивившая всех, ведь в числе студентов этой школы числился знаменитый…
— Это же Крам! — закричала толпа.
***
После первого совместного ужина с гостями, выступил Дамблдор. Обратившись к студентам и гостям Хогвартса, он объявил об открытии Турнира Трех Волшебников и представил всеобщему вниманию волшебный Кубок Огня — того самого судью, который и должен был отбирать участников Турнира.
— Желающие участвовать в конкурсе на звание чемпиона должны разборчиво написать свое имя и название школы на куске пергамента и опустить его в Кубок, — сказал он. — Им дается на размышление двадцать четыре часа. Кубок будет выставлен в холле. И завтра вечером выбросит с языками пламени имена чемпионов, которые примут участие в Турнире Трех Волшебников. Конечно, избраны будут достойнейшие из достойнейших. Кубок на всю ночь останется в холле и будет доступен всем, кто хочет участвовать в Турнире. К участию в Турнире будут допущены только те, кто достиг семнадцати лет. А чтобы те, кому нет семнадцати, не поддались искушению, я очерчу вокруг него запретную линию. Всем, кто младше указанного возраста, пересекать эту линию запрещено. И последнее: желающие участвовать в конкурсе, примите к сведению — для избранных в чемпионы обратного хода нет. Чемпион будет обязан пройти Турнир до конца. Бросив свое имя в Кубок, вы заключаете с ним магический контракт, который нарушить нельзя. Посему хорошенько подумайте, действительно ли вы хотите участвовать в Турнире. Ну а теперь, кажется, самое время идти спать. Всем, всем доброй ночи.
Следующее утро и день прошли в ожидании. Все горели желанием узнать, кого же объявят чемпионами, а некоторые даже хотели обойти правила и принять участие в Турнире, несмотря на свой возраст. Так попались неугомонные близнецы Уизли. Выпив предварительно зелье старения, они надеялись одурачить Кубок и бросили при всех свои имена, но неведомая сила выбросила близнецов за ограничительную черту вместе с их именами, а упав на мраморный пол Большого Зала, братья обнаружили, как неожиданно превратились в глубоких стариков. Все катались со смеху, даже сами Фред с Джорджем, глядя на эту метаморфозу.
— Уверен, что ночью кто-то наверняка бросил. Я бы так и сделал. Неприятно, когда в такую минуту на тебя смотрят. Вдруг Кубок тут же плюнет тебе в лицо твое имя, — сказал за завтраком Гарри, когда обсуждал с друзьями вопрос, бросил ли в Кубок своё имя хоть один студент Хогвартса.
Объявить имена чемпионов Турнира предстояло Дамблдору после субботнего ужина. И вот, когда настал заветный момент, Кубок выплюнул первое имя.
— Чемпион Дурмстранга — Виктор Крам! — объявил Дамблдор.
Весь зал шумно зааплодировал. Все радовались за Крама, любимого молодёжью ловца болгарской сборной и никто не сомневался, что он станет чемпионом Турнира.
— Чемпион Шармбатона — Флёр Делакур!
Вновь зал аплодировал новому участнику Турнира, прекрасной белокурой француженке.
— Чемпион Хогвартса — Седрик Диггори! — объявил Дамблдор.
И вновь раздался шквал аплодисментов. В Хогвартсе любили Седрика, ловца и капитана команды по квиддичу от Пуффендуя, старосту школы. Но вот, Дамблдор собрался уже сделать новое объявление, как вновь Кубок Огня разгорелся, и выплюнул четвёртую именную записку. Поймав её в воздухе, Дамблдор опустил на неё взгляд, и объявил:
— «Гарри Поттер и Жанна д’Арк».
Внутри у Гарри всё перевернулось. Секунду назад он был счастлив приветствовать трёх участников Турнира и уже предвкушал, как будет болеть за Седрика, но это изменило всё. Он своим ушам поверить боялся, надеялся, что ослышался и Дамблдор назвал вовсе не его имя. Взглянув на другую сторону стола, он увидел крайне озадаченное лицо Жанны. По своему опыту он знал — с её лица стереть выражение крайнего самодовольства очень непросто. Больше всего Гарри пугала неожиданно воцарившаяся вокруг тишина и лёгкое жужжание студентов, почуявших подвох. Весь зал на них неотрывно смотрел. Кто-то вставал, желая рассмотреть лучше Гарри и Жанну. Даже гриффиндорцы смотрели на них, разинув рты.
Профессор МакГонагалл стремительно встала из-за стола, обойдя Людо Бэгмена, подошла к Дамблдору и что-то горячо прошептала ему. Директор школы нахмурился.
— Это не я бросил в Кубок своё имя, — растерянно проговорил Гарри. — Вы же знаете, это не я.
Рон и Гермиона ответили ему таким же растерянным взглядом. Жанна озадаченно мотнула головой.
Профессор Дамблдор за профессорским столом выпрямился и кивнул профессору МакГонагалл.
— Гарри Поттер и Жанна д’Арк, — сказал он. — Подойдите, пожалуйста, сюда.
— Иди, — подтолкнула Гарри Гермиона.
Следом за ним поднялась и Жанна. Путь до профессорского стола ещё никогда в жизни не казался Гарри таким длинным. Сравнить его можно было лишь с дорогой на эшафот, и как на казнь осуждённый он шёл, сопровождаемый множеством взглядов. За ним шла Жанна.
— Тебе в ту дверь Гарри, — без улыбки сказал директор. — И тебе Жанна.
Все смотрели на Гарри и Жанну с недоумением, не понимая, как такое могло произойти. Даже Хагрид не подмигнул и не сказал ни малейшего слова.
В комнате за заветной дверью находились Крам, Флер и Седрик. Они с недоумением взглянули на вошедших Гарри и Жанну.
— В чем дело? — спросила Флер, — Надо вернуться в зал?
Гарри хотел бы ей ответить, и на ум приходили разные варианты ответа. Он до сих пор не верил в случившееся и до последнего момента надеялся, что это все ему только снится. О чем думала Жанна, он и предположить не мог, но на лице ее было написано еще большее недоумение, чем у любого из студентов или преподавателей. Похоже, вот-вот она собиралась признать происходящее фарсом и заявить, что не будет участвовать. В голове Гарри вновь прозвучали слова Дамблдора:
— Бросив свое имя в Кубок, вы заключаете с ним магический контракт, который нарушить нельзя. Посему хорошенько подумайте, действительно ли вы хотите участвовать в Турнире.
Гарри было до ужаса страшно, он не представлял, что его ждет, и каким испытаниям подвергнут участников Турнира. Он едва только доучился до четвертого курса, а ему предстоит соревноваться с ребятами, которые в следующем году окончат школу. От жутких и сложных размышлений у Гарри голова готова была взорваться. Каждую секунду он ждал, что вот-вот придет Дамблдор или кто-то еще и объявит — Кубок ошибся, и все претенденты должны заново в него вложить свои имена.
В комнату вошел Людо Бэгмен и заявил:
— Невероятно! Необычайное происшествие! Джентльмены, леди… Позвольте вам представить, как бы это парадоксально не прозвучало, еще двух участников Турнира!
Флер не поверила словам Бэгмена. Минуту спустя дверь позади них вновь отворилась, и внутрь вошли директора всех трех школ вместе с преподавателями Хогвартса. Снейп, МакГонагалл, Дамблдор, мадам Максим, Каркаров, с ними пришел даже мистер Крауч. Они спорили между собой, как оказался возможен такой инцидент. Только Дамблдор здраво рассудил ситуацию. Он спокойно подошел к Гарри и Жанне, проницательно взглянул на них из-под своих очков-половинок, и тихо спросил:
— Гарри, Жанна. Это вы бросили в Кубок свои имена?
— Нет, — те отчаянно замотали головами в ответ.
— Может, вы попросили кого-то из старших бросить в Кубок ваши имена?
— Нет.
Как и следовало ожидать, им не поверили. Директора других школ во всем обвиняли Гарри и Жанну, а следом за ними переключились на самого Дамблдора, отказываясь верить всем заверениям в невозможности так обмануть Кубок.
— Надеюсь, вы отдаете себе отчет в том, что в этот раз из Кубка выпало не одно имя, а сразу два, — тонко подметил Дамблдор. — Кубок принимает только одно имя на записке, но не два.
— Мы объявляем бойкот такому Турниру за ваш произвол! — возмущался Каркаров.
— Пустая угроза, Каркаров. — прохрипел у двери голос. — Ты не можешь отозвать своего чемпиона. Как сказал Дамблдор, чемпионы связаны магическим контрактом. Хотят они или нет, им придется участвовать в Турнире. Что, не согласен?
Грюм взялся раскрывать мотивы возможного преступника.
— Только мощнейшее заклятие Конфундус могло заставить Кубок забыть, что в состязании принимают участие три школы! — выпалил Грозный Глаз, и тут же осёкся. — Но я даже предположить не могу, как на одной бумажке могло оказаться два имени… Я ведь не думаю, что у того, кто написал эту записку, были мотивы утянуть в беду не только Поттера, но и мало кому известную девочку из Франции. У нее вообще хоть родители есть? Я ни разу не видел, чтобы она за завтраком хоть одно письмо получила или хотя бы газету!
В голосе Грюма звучало не то разочарование, не то недоумение.
— Учитывая то, что в Турнире участвует Шармбатон, а вместе с Гарри записана француженка, это похоже на диверсию шармбатонцев! — возмущался Каркаров. — Я требую добавить ещё одного ученика от моей школы!
— Но это и уравнивает Хогвартс с Шармбатоном, — задумчиво произнес Дамблдор.
— Звучит не слишком вдохновляюще, — с сомнением произнесла мадам Максим. — Такая студентка не училась в моей школе!
— Нам неизвестно, как это могло произойти, — обратился Дамблдор к присутствующим. — Но иного выхода нет. Кубок выбрал троих: Седрика, Жанну и Гарри. И им ничего не остается…
— Но Дамблёдорр…
— Дорогая мадам Максим, а вам иной выход известен? Буду рад выслушать.
Утренние солнечные лучи пробивались сквозь высокие окна гриффиндорской спальни, осторожно касаясь лица Гарри Поттера тонкими золотистыми полосками. Мальчик зашевелился, просыпаясь от сладостного забытья, и первой его мыслью стало примирение с Роном. Гарри резко сел на кровати, взъерошив непослушные вихры, и окинул взглядом пустующие кровати однокурсников. Рон исчез.
Натянув первую попавшуюся одежду, Гарри поспешил в гостиную, но и там его лучшего друга не оказалось. Неужели Рон все еще дулся на него из-за той дурацкой ссоры? Гарри нахмурился, ощущая укол вины. Надо было помириться с приятелем сразу, не тянуть.
В Большом Зале за завтраком Гарри также с удивлением не обнаружил Жанну. Странно, обычно эта девчонка с легкостью находила его своим цепким взглядом янтарных глаз и начинала донимать едкими шуточками. Жанна была способна высмеять все, от кротовой шубы и бороды Хагрида до новой вычурной прически Драко Малфоя или талантов Трелони. Иногда Гарри даже пугала её наблюдательность, с которой от неё не укрывалось практически ничего. К ее острому язычку Гарри уже успел привыкнуть, и теперь отсутствие знакомой ухмылки на лице девушки за гриффиндорским столом казалось ему странным.
Жанна д’Арк обладала поистине феноменальными способностями к обучению. Любой учебный материал она схватывала на лету, с удивительной легкостью запоминая самые сложные заклинания и зельеварческие рецепты. Поэтому неудивительно, что Гарри и Рон неизменно списывали у нее домашние задания.
Однако девушка была натурой капризной и своенравной. Жанна упивалась своим превосходством, наслаждаясь возможностью подразнить и поиздеваться над друзьями. Она держалась столь непреклонно, что мальчикам порой приходилось буквально вставать перед ней на колени и умолять помочь с очередным эссе. В эти моменты в глазах Жанны вспыхивали лукавые огоньки, словно ей доставляло истинное удовольствие измываться над приятелями.
«Ей это определенно нравится», — часто думал Гарри, заприметив ее самодовольную ухмылку.
Со временем, однако, девушка остепенилась, утомленная собственными играми с людьми. Она стала охотнее делиться знаниями, избавляясь от прежней строптивости. Изменились и её манеры общения с окружающими — Жанна явно выбрала для себя в Хогвартсе группу фаворитов, с которыми позволяла себе быть более раскованной.
В этой девушке причудливо переплелись противоречивые качества. Она сочетала в себе благородную, почти дворянскую утонченность с низменной грубостью, глубокую начитанность с резвостью порывов. Жанна могла вести затейливые интеллектуальные беседы на любые темы, блистая эрудицией и находчивостью. Но также без зазрения совести подкрадывалась к Драко Малфою, хватала того за резинку трусов и резким движением натягивала их на самое лицо слизеринца под хохот окружающих.
Эта девушка была способна написать великолепное эссе, заработав для Гриффиндора десятки баллов. Но тут же могла безрассудно промотать их, проникнув ночью в Запретную Секцию в поисках новых знаний. Жанна неизменно вызывала у всех смешанные чувства — восхищение ее талантами и дарованиями смешивалось с отвращением от язвительных колкостей, что так и сыпались с ее чрезмерно острого языка, дарованного ей, кажется, самой природой.
Гарри не успевал запоминать случаи ее грубого поведения, и мог выделить лишь некоторые.
Как-то раз Жанна с невозмутимым видом сидела за столом в библиотеке, погруженная в чтение древнего фолианта. Внезапно раздался отчаянный вопль — это Драко Малфой, зашедший в библиотеку, обнаружил, что к его дорогой мантии кто-то небрежно приколол записку с обидной рифмовкой, высмеивающей его прическу. Жанна лишь бросила на взъерошенного слизеринца снисходительный взгляд и ехидно усмехнулась.
На уроке зельеварения Жанна безупречно приготовила очередное сложное зелье. Но стоило профессору Снейпу отвернуться, как девушка незаметно подмешала в котел Крэбба несколько перцовых долек. Спустя время над его котлом поднялось ядреное облако, которое довело слизеринца до слез и вынудило всех срочно проветривать класс.
В очередной свой вечерний рейд по школьным коридорам Жанна наткнулась на самого Пивза. Полтергейст, радостно хихикая, как раз развлекался тем, что обсыпал каким-то зельем чучело для практики по Защите от Темных Искусств. Заприметив девушку, Пивз принялся исполнять в воздухе замысловатые кульбиты, распевая при этом похабные частушки.
Жанна приняла вызов с самодовольной усмешкой. Она резко выхватила палочку и одним жестом освободила чучело от липкой субстанции, перенаправив ее мощную струю прямо в летающего полтергейста. Пивз, экспрессивно вращаясь, попытался уклониться, но вскоре был полностью обвит зелеными щупальцами, больно сжимающими его бесплотное тело.
— Ах ты, малявка бесстыжая! — взревел Пивз, пытаясь вырваться из плена.
Но Жанна лишь звонко рассмеялась, вдохновленная его попытками. Одна за другой полтергейста начали доставать разнообразные пакости девушки — то подушка из ниоткуда залепит его прямо в нос, то половая тряпка обвяжется вокруг шеи, то старый башмак угодит ему прямо в лоб.
Пивз яростно сопротивлялся, обзывая Жанну последними словами и угрожая устроить ей самую мокрую и вонючую kатастрофу из всех, что он когда-либо создавал. Но девушку было не пронять. Ухмыляясь, она лишь ловко револьверным ударом отправила полтергейста кувыркаться по полу. А когда Пивз попытался вновь взлететь, его встретил мощный поток воды из ниоткуда, отбросивший бестелесную сущность обратно к стене.
В конце концов, насквозь промокший, перемазанный и избитый полтергейст попросту сбежал, воя и обещая жуткую месть. А Жанна, расправив взлохмаченные волосы, лишь самодовольно фыркнула ему вслед. Очередная безбашенная выходка удалась на славу.
Несмотря на эпическую потасовку с Пивзом, во время которой Жанна унизила и осрамила полтергейста на всю катушку, девушка не питала к нему особой неприязни. Ей попросту нравилось время от времени слегка стряхивать пыль с окружающей обстановки, вносить в размеренную жизнь Хогвартса нотки хаоса и безрассудства.
Утро у Гарри выдалось на редкость рассеянным. Поругался с Роном ночью, а теперь не мог собраться с мыслями. Из головы не выходили здоровенные драконы, которых ему показал Хагрид. Ум его гулял где-то далеко, в неприступных далёких мирах, куда ни один дракон не смог бы добраться. Там же путешествовало и его мужество, а заодно и все чувства. Окончательно поникнув духом, он уже ничего не замечал вокруг, а только плыл по течению, увлекаемый рекой времени в водоворот неизбежного. Ничто не давало надежды, ничто не приносило ему радость, а за каждую прожитую минуту он изо всех сил цеплялся, не желая упускать из рук эту тонкую нить, что отделяет его от ужасного часа, когда под шум оваций и аплодисментов выйдет навстречу дракону.
Гарри хотел плакать от страха, но не находил слёз. Он желал спрятаться, но не знал, куда. Гарри хотел бегать и кричать, но не находил в этом выхода. В этот момент, когда все от него отвернулись, и лишь Гермиона силилась помочь и отыскать для него подходящее заклинание в книгах, он чувствовал себя Атлантом, на чьи плечи лёг небосвод. Он расправил бы плечи, но некому было больше держать эту непосильную ношу.
Даже Жанна, обычно холодная и вредная, удивилась отсутствующему выражению на его лице в понедельник в ночь перед которым даже сон предал его, оставив в одиночестве до утра. Она не знает, что их ждёт. Может, сказать? Но, если он скажет ей, то должен и Седрику рассказать. Едва найдя в себе силы для разговора, Гарри схватил её за плечо, подтянул к себе не замечая сопротивления, и тихо шепнул ей на ухо:
— На первом задании мы сразимся с драконом.
Отпустив её, он посмотрел в свою тарелку, где еще оставался недоеденный бекон. Кусок в горло не лез. С момента, когда Гарри впервые увидел драконов, он чувствовал себя так, словно его заперли с ними в одном вольере, вдыхая запах горелой земли и непрерывно смотря в эти желтые глаза с вертикальными зрачками, полными решимости. Кто-то ударил Гарри по лицу, а затем взял за плечи и хорошенько встряхнул. Придя в себя, Гарри увидел Жанну. Она держала его за плечи, смотрела на него, скривив губы, а на лице её читалось недоумение.
— Ты сказал — с драконом? — шёпотом спросила она.
Гарри кивнул. На секунду Жанна задумалась и тут же спросила:
— У тебя есть план действий?
Гарри в ответ лишь покачал головой. Жанна ослабила хватку и отпустила его, а на лице проявилось напряжённые от размышлений. Гарри не спрашивал, о чем она сейчас думает, но это ему и не требовалось.
Немного позже Гарри встретился с Седриком. Тот шёл, окруженный толпой друзей и хихикающих девчонок, при которых Гарри говорить не хотел. Желая отвлечь Седрика от них, он незаметно наложил заклятие на его сумку. Та порвалась, из неё выпали перья, учебники, пергамент, а две чернильницы разбились вдребезги. Хоть друзья и бросились помогать, Седрик отстранился от них и отправил на урок, после чего попытался собрать вещи самостоятельно. Рассказав Седрику о драконах, Гарри уже с чувством выполненного долга отправился на занятия, как наткнулся на профессора Грюма. Тот коряво усмехнулся и пригласил Гарри зайти в свой кабинет. В кабинете Грюма, заставленном разными загадочными устройствами, они сели для разговора. Грюм похвалил Гарри за то, что он помог Седрику и рассказал о драконах, после чего поинтересовался, есть ли у Гарри какой-нибудь план. Выяснив, что Гарри до сих пор не придумал ничего, чтобы выполнить задание и справиться с драконом, Грюм немного погрустнел. Тем не менее, он подсказал Гарри подходящий для него план действий. Выяснив, что у мальчика хорошо получается летать на метле, и услышав разочарованное «но метлу с собой взять нельзя», он выдал ёмкое «зато палочку взять можно». Вооружившись этой мыслью, Гарри пошёл к Гермионе и попросил её помочь с изучением Манящих чар.
Весь день и весь вечер до двух часов ночи они ходили по Хогвартсу и практиковали Манящие чары. В библиотеке, пустой аудитории, в коридоре и гостиной Гриффиндора. Гарри даже не задело, как днём профессор Трелони на прорицаниях предсказала ему ужасную, внезапную смерть.
— Смерть, ну и пусть! — не выдержал он, — Только быстрая. Не хочу мучиться.
Даже Рон от его слов почти залился хохотом. Можно было подумать, словно между ними больше нет ни малейших следов ссоры, но Гарри всё ещё злился на него за прерванный разговор с Сириусом.
Гарри тренировался так усердно, что даже как будто выпал из окружающей действительности. Ничего его больше не интересовало. Он знал свою цель — придя к дракону призвать из замка Молнию.
— Теперь я знаю, что делать в следующий раз, если у меня не будут получаться какие-то чары, — сказал он ярко сиявшей от его успехов Гермионе, — Напугать драконом.
Утро следующего дня подвело итог всех последних дней. Гарри отстранился от всего и всех, он не замечал насмешек и не видел перед собой этих значков с дразнящими надписями, ставшими еще более изобразительными.
Драконы не плачут, Жаба д’Арк и Горе Поттер!
Он даже не заметил, что Жанна уже сменила тактику и не грозит каждому студенту лично расправой, а записывает их поименно на специальный листочек пергамента. Как не заметил и того, что Фред и Джордж собирали ставки на него. Хотя они пообещали с ним поделиться в случае, если он выживет, Гарри даже это проигнорировал. Занятия в этот день длились до полудня. Казалось, даже само время предательски подводило его к встрече с драконом. Так и не сумев ничего съесть за обедом, Гарри вскоре уже шёл вместе с МакГонагалл и Жанной к палатке, где находились чемпионы Турнира. Внутри царила очень нервная и напряжённая обстановка, по ребятам было понятно, как они нервничают и даже д’Арк казалась не такой самодовольной, как обычно. Потом пришёл Людо Бэгмен с небольшим мешочком из красного шёлка.
— Когда зрители соберутся, я открою вот эту сумку. В ней копии тех, с кем вам предстоит сразиться. Все они разные. Каждый по очереди опустит руку и достанет, кого ему послала судьба. Ваша задача — завладеть золотым яйцом.
Вернувшись в замок, Гарри сперва отправил письмо Сириусу. Затем они с друзьями вернулись в гриффиндорскую башню, где его и Жанну встречали как триумфаторов. Весь вечер гриффиндорцы праздновали победу своих чемпионов и вернулись в спальни только в час ночи. Ложась спать, Гарри взглянул на миниатюрную копию венгерской хвостороги, которую вытягивал сегодня из красного шелкового мешочка. Хвосторога зевнула, свернулась калачиком и закрыла глазки. В этот момент Гарри даже слегка удивился. Всё-таки, Хагрид знал, что говорил, называя ее милым созданием. В самом деле — очень милое существо.
Декабрь принес тучи, ветер и снег. Иной раз в коридорах замка можно было услышать почти потусторонние звуки, издаваемые множеством сквозняков. В классах во время занятий тихо позвякивали стекла, а в коридорах свистел ветер.
На первое же декабрьское занятие по уходу за магическими существами неожиданно заявилась Рита Скитер и принялась строчить очередную статью. Наблюдая за ней, Гарри сразу смекнул — её очередной шедевр будет недобрым и нацелен на Хагрида. К собственному сожалению, он осознавал неспособность что-нибудь с этим сделать и мог только надеяться, что статья выйдет не настолько разгромной, как обычно она пишет. Но дальше последовало то, чего никто не мог ожидать. В один из дней профессор МакГонагалл объявила, что в этом году состоится Святочный Бал. За неделю до этого Гарри назвал бы ерундой необходимость позвать кого-то на бал, ведь сражаться с драконом за право обладать золотым яйцом было страшнее; но теперь в этом он усомнился. Как пригласить девушку на бал? Кого пригласить?
Впрочем, все вопросы Гарри исчезли сами собой, когда его начали приглашать совершенно незнакомые девушки, подчас с других факультетов. Он отметил, что вдруг к нему и к Жанне все прониклись уважением — сказывалась победа над хвосторогой. Исчезло большинство значков в поддержку Седрика, а Жанне даже никто не задавал вопросов, когда в одно утро десять слизеринцев проснулись кто в туалете, кто на горгульях, подвешенные за резинки трусов. Гарри подумал, узнав об этом, что она уже вошла во вкус с этим приемом. Ему невдомек было, что же творилось на самом деле в глубинах ее души и чего, согласно ее мнению, те слизеринцы заслуживали на самом деле.
Все эти дни он прекрасно помнил о Рите Скитер и с напряжением ожидал статьи про Хагрида и очень обрадовался, когда никакой статьи не появилось.
Время шло и требование обязывало пригласить на бал какую-нибудь девушку. Гарри думал о Чжоу Чанг — ловце из пуффендуйской команды, и когда столкнулся с ней в коридоре, выпалил нечто невразумительное. Вовремя поправившись, он пригласил Чжоу на бал, но тут же расстроился — она сказала, что пойдет с Седриком. Вернувшись грустным в башню Гриффиндора, неожиданно для себя Гарри встретил там ещё более печального Рона. Как оказалось, он пытался пригласить на бал Флер Делакур. Без успеха, конечно. Обсудив свои проблемы, они выяснили — на всем курсе пары нет у них двоих и у Невилла.
— Знаешь, кого он приглашал? Гермиону!
— Не может быть… — Гарри не поверил собственным ушам.
Рон постарался развеять его сомнения, рассказав о том случае с Гермионой и Невиллом. Рон посчитал этот момент из жизни их друга чем-то забавным, на что с гневом отреагировала Джинни.
— Не смей смеяться! — рассердилась она.
А тем временем во входном проеме появилась Гермиона. Она недоумевала, почему ее друзья не пришли поужинать в Большой Зал. Следом за ней в гостиную прошла Жанна. И вдруг, после разбирательств вокруг Невилла и неудач Гарри и Рона, последний как-то совсем по-другому посмотрел на подруг.
— Гермиона! Жанна! — у Рона округлились глаза. — Вы девушки!
— Вау, как проницательно, — отмахнулась Жанна.
— Как ты догадался? — спросила Гермиона с неприкрытой иронией в голосе.
— Ты не могла бы пойти на бал со мной и с Гарри?
— Не могла бы!
— Да ладно тебе, — сказал Рон по-приятельски, — Нам нужна пара. Так глупо вышло! У всех есть, а у нас нет…
— Я не могу пойти с вами. — Гермиона вдруг покраснела, — Я уже иду с другим.
— Ни с кем ты не идешь. Ты просто так сказала, чтобы отвязаться от Невилла!
— Отвязаться? Ты так думаешь? — В глазах у Гермионы заплясали опасные огоньки, — Ты, Рон, три года не замечал, что я «стоящая девчонка». Но нашлись люди, которые это заметили!
— А я пойду, — вдруг с какой-то особой ехидцей в голосе и во взгляде заговорила Жанна, — Но я пойду с ‘Арри.
В этот момент самодовольство на ее лице достигло такой степени, что Рон ожидал увидеть ее корчащей рожицу с высунутым языком. Но, глядя на нее Рон понимал — ей это не требуется. Ей не нужно строить рожицы, чтобы кого-то подразнить, ей даже не нужно разбрасываться многочисленными словами и придумывать острые эпитеты, чтобы кого-нибудь подколоть. Жанна из тех людей, кому достаточно только сохранять единственное выражение на лице, независимо от ситуации.
— Вот как? — вспылил Рон, вскочил с места и одним рывком оказался нос к носу перед Жанной, — А почему тебя, интересно, не пригласили?
Внутри Рона все бушевало, он чувствовал себя так, словно в его сердце разгорелась ожесточенная схватка двух полчищ, состоящих из ядовитейших скорпионов и змей. Жанна смотрела на рассерженного друга так, словно не случилось ничего из ряда вон выходящего. Казалось — ей привычно видеть людей в гневе. Гарри, глядя на нее подумал о том, что она уже перегнула палку и может перегнуть ее еще больше, если просто изменит выражение лица. Малейшее изменение мимики, и она переплюнет Малфоя, унизив Рона одним взглядом.
— Ты знаешь — со мной никто не хочет дружить и только вы с ‘ермионой и 'арри составляете мой круг общения. Кто меня пригласит? Мальчишки, которые с неделю не могли нормально ходить после роковых свиданий в их же засадах?
Она оставалась предельно спокойной и даже стерла с лица свою привычную горделивую ухмылку. Во время разговора с Роном она — а это было редкостью — выглядела совсем не как особа, готовая в любой момент растоптать весь свет.
— Что же вас привело ко мне в столь поздний час? — вежливо поинтересовался Дамблдор. Его очки сверкнули, отражая свечи. Он задорно улыбнулся.
— Профессор! — обратился к нему Рон. — Гарри видел сегодня странный сон… и это не первый раз, когда такое случается! Расскажи ему, Гарри!
— Профессор… — замялся Гарри. — Этим летом я видел сновидение… словно бы некий магл бродил по заброшенному дому. Тогда он шел по коридору и слышал чей-то разговор, как бы двух человек… В один момент мимо него проползла змея, и один из мужчин заявил, словно бы она рассказала ему об этом магле… Когда тот вошел в комнату, то увидел огромное кресло, развернутое к нему, а вот что было в кресле, я не знаю… Сверкнул зеленый свет, и…
Дамблдор внимательно выслушал Гарри, и когда тот прервал свой рассказ, не стал ничего говорить. Судя по сосредоточенному выражению его лица, он глубоко задумался. Неизвестно, о чем он именно думал, но заговорил лишь спустя несколько времени. Тогда Дамблдор спросил:
— Что же, Гарри, ты видел сегодня?
— Профессор! Я видел сон, и в нем свою… девушку, похожую на мою однокурсницу, д’Арк. В событиях этого сна она принимала участие в войне и убивала людей… Она убила маленькую семью из трех человек!
Дамблдор размышлял еще пару секунд, после чего обратился к профессору МакГонагалл, с кем к нему и пришли Гарри и Рон.
— Минерва, приведите сюда юную д’Арк.
МакГонагалл быстрым шагом вышла из кабинета.
— Профессор, вы ведь не думаете, что…
— Я ничего не думаю, молодые люди. А сейчас, если не возражаете, я бы устроил между нами небольшое чаепитие… Знаете ли, нет ничего лучше чашечки крепкого чая, чтобы снять стресс и избавиться от тревожных воспоминаний.
Дамблдор взмахнул рукой и на столе появилось блюдо, полное сладостей. Взмахнул еще раз, и появилось другое блюдо с чайником и чашками. В тот же момент в кабинет вошла МакГонагалл с Жанной.
— А вот и юная д’Арк. Присаживайтесь, — Дамблдор учтиво пригласил вошедших к столу. — Угощайтесь, молодые люди.
Жанна села рядом с ребятами. В отличие от остальных, ее вид был предельно бодр, в то же время обыденно самодоволен, хотя в глазах проглядывала тень подозрения, словно она желала что-нибудь скрыть.
— Юная д’Арк, вы знаете, зачем приглашены сюда? — спросил ее Дамблдор, когда девушка налила себе чай. Та отрицательно покачала головой.
— Что может быть особенного в ночном чаепитии у директора магической школы, даже если оно проходит во время рождественских праздников? — хмыкнула она, помешивая чай взмахами палочки над чашкой.
— Расскажите, д’Арк, удалось ли вам отыскать себе каких-нибудь друзей. Триволшебный Турнир призван создавать между студентами связи. Так как вы справляетесь с их установлением?
— Я общаюсь с ‘арри, ‘ермионой и Роном на постоянной основе, — ответила она, глядя в чашку. — Мы разговариваем, вместе ходим на одни и те же занятия, вместе проводим время, помогаем друг другу делать домашнюю работу…
— И вчера вы с Гарри вместе выступили на Святочном Балу, — заметил Дамблдор.
— И вчера мы вместе с ‘Арри выступили на Балу, — ответила Жанна.
Дамблдор взял со стола старинную книгу. Не слишком толстую и большую, но судя по обложке и переплету, очень емкую и содержательную. Книга эта находилась в таком хорошем состоянии, что по ее виду можно было легко определить — ее читали нечасто, а владелец этот книги следил за ней в оба. На лицевой стороне ее значился титул «Самые невероятные исторические личности и события до наших дней». Дамблдор открыл книгу в середине, и спросил:
— Знаете ли вы, молодые люди, легенду о Святом Граале? Не поверите, в этой книге говорится, что существует такой артефакт, исполняющий любые желания своего обладателя! Согласно легенде, он даже способен продлить жизнь и сделать ее вечной, но ради этого ей необходимо пожертвовать. Какое странное условие, правда? А главное —невыполнимое.
— Профессор, а как это возможно осуществить? — удивился Рон.
В этот момент Гарри обратил внимание на взгляд Жанны. Ее глаза горели огнем, словно обладание Святым Граалем было розовой мечтой всей ее жизни.
— О чем я и говорю, юный Уизли. Это совершенно недостижимая цель, если только вы не считаете, что кто-то способен находиться в двух местах сразу, одновременно умереть и продолжить жить вечно. При всех наших достижениях это невозможно для человека.
— Но, сэр, — обратился к нему Гарри. — Даже если допустить, что Святой Грааль существует в действительности… не считаете ли вы, что это должен быть объект охоты для всего мира, за обладание которым не жалко развязать разрушительную войну?
Дамблдор подмигнул Гарри.
— Правильно думаешь, Гарри. А какое еще должно быть следствие у его существования?
Гарри и Рон серьезно задумались.
— Какие-то необратимые последствия чьих-то бредовых желаний? — предположил Рон.
— Именно. Люди часто желают всего чего угодно, и, если их желания исполнятся, далеко не всегда это пойдет миру на пользу. Иногда желания людей сосредотачиваются на таких вещах, исполнение которых потребует перевернуть весь мир целиком. Такие желания крайне опасны и их исполнение потребуется исправлять.
— Профессор. Но если эта штука настолько могущественна, может ли кто-то пожелать, чтобы человечество исчезло, найдя ее? — поинтересовался Гарри.
— Все возможно, Гарри. Только мы, каждый из нас знает, чего желают наши сердца. Отдаем ли мы отчет себе в своих желаниях — это отдельный вопрос.
— Но почему мы о нем никогда не слышали? — спросил Рон.
— Думаю, если мы никогда не слышали о том, чтобы кто-то нашел Святой Грааль и исполнил свое желание, это либо значит, что он не существует, либо кто-то его нашел и натворил бед, которые потом исправил некто нам неизвестный, кто всегда остается в тени, — ответил Дамблдор.
— Профессор, — обратился к нему Гарри. — Вы сказали, ради Грааля можно развязать целую войну. Но кто же может победить в этой войне? Разве не требуется для этого каких-то солдат или слуг?
Гарри все время вспоминал слова Дамблдора и выражение лица Жанны, когда он спросил ее, существует ли Святой Грааль. В глубине души Гарри знал, что ответ на этот вопрос способен повлиять не только на жизнь их троих, но и на все человечество.
Первые дни после рождественских каникул выдались совершенно обескураживающими, ведь удар нанесла Рита Скитер. Гарри мог бы спокойно перенести появление статьи о себе. Если бы Рита написала статью про Жанну, он бы еще спросил у кукушки, сколько Рите жить осталось. Но Скитер поступила наисквернейшим образом, написав самую злобную статью про Хагрида. Из-за этой статьи Хагрид не стал вести уроки ухода за магическими существами, и его на преподавательском посту заменила профессор Граббли-Дерг. Лишь слизеринцы во главе с Малфоем и его дружками временами посмеивались, выдавая обидные фразочки в адрес Хагрида. Еще отвратительнее было для Гарри увидеть в тексте взятое у них интервью, полное неправды.
— Откуда ты взял, что Хагрида «терпеть не могут»? А о Крэббе какая чушь написана? — Гарри указал на Крэбба. — Когда это его червь кусал? У червей и зубов-то нет!
Крэбб, довольный собой, хохотнул.
— Надеюсь, теперь-то этого идиота выгонят, — Малфой злобно сверкнул глазами. — Надо же, полувеликан! А я-то думал, он в детстве бутылку «Костероста» случайно выпил… Вот папочки с мамочками засуетятся: а ну как это чудовище съест их деток… ха-ха-ха…
Мощный удар едва не отправил Малфоя в нокаут — лишь чудом Крэбб и Гойл успели помешать встрече его лица с ногой Жанны, а сами отделались испугом. Та еще для верности подняла кулак в воздух с грозным лицом и чиркнула пальцем по подбородку.
Все же, что-то в этом деле не клеилось. Друзьям не давала покоя загадка того, как Скитер все это узнала.
— Может, она подслушала его разговор на балу с мадам Максим? — предположила Гермиона. — В парке ее не было, — ответил Рон. — Ее на территорию школы не пускают. Хагрид говорит, Дамблдор запретил…
— А может, у нее плащ-невидимка? — предположил Гарри, достал из горшочка кусок курицы, в сердцах плюхнул себе на тарелку, так что брызги полетели во все стороны. — Спряталась в кустах и подслушала, не постеснялась.
— Как вы с Роном? — заметила Гермиона.
— А может, она использовала т’ансфигугацию? — предположила Жанна.
Гермиона в ответ хмыкнула, но ее взгляд подсказал Рону и Гарри — она не собиралась списывать эту версию со счетов.
Увы, Хагрид им не открывал, когда они приходили навестить друга чтобы поддержать морально. Все, что оставалось ребятам — упорно стучаться в дверь сторожки лесничего, кричать с просьбой открыть дверь, но все это не имело толка.
В середине января ребята отправились в Хогсмид, чтобы развеяться и отдохнуть. В любимом кабаке Хагрида «Три метлы», лесничего тоже не оказалось. Зато там им встретился Людо Бэгмен, в окружении множества гоблинов. Покинув своих спутников, Людо обратился к ребятам и из разговора с ним Гарри узнал несколько вещей: пропал Барти Крауч и две недели его как не видели; исчезнувшая летом Берта Джоркинс так и не нашлась. Тихо Бэгмен поделился с Гарри своими соображениями насчет явного заговора вокруг его и Жанны участия в Турнире, и даже предложил свою помощь в прохождении турнирных испытаний, от чего мальчик отказался. Не пристало ему договариваться с судьями. Напоследок, Бэгмен спросил Гарри о его успехах с разгадкой яйца. Но тот уже вскоре после самого поединка с драконом забросил все попытки разгадать эту загадку. Его не проняла даже подсказка от Седрика открыть яйцо под водой в ванной старост. Поэтому, теперь Гарри оставалось только неубедительно соврать, сказав, что он уже вот-вот разгадает загадку. Всего-то перепроверить что-то осталось… Гермиона, в ответ на это, недоверчиво хмыкнула. Ничего от нее не утаится. Только Жанна стояла с предельно задумчивым видом.
— О чем думаешь? — поинтересовался у нее Рон.
— Помнишь, мы видели по пути сюда К’ама, плавающего в озере?
— Этого… — Рон, судя по его лицу, едва сдержался, чтобы не разразиться гневными ругательствами в адрес еще недавно любимого им игрока в квиддич. В дни рождественских праздников Гарри нашел под кроватью Рона крошечную ручку, оторванную, судя по цвету формы, именно от фигурки Крама.
— И что с того? — гневно спросил Рон. — Пусть хоть утопится в озере, мне какое дело?
— Такое, — беспристрастно ответила Жанна. — Я думаю, он уже все ‘азгадал и знает, что будет в новом задании. Похоже, он плавал там не случайно, не так ли, ‘арри? Ведь ты-то точно знаешь, зачем он там решил искупаться?
Она едва заметно подмигнула Гарри. Тот посмотрел ей в глаза и окончательно растерялся. Жанна увидела его замешательство. Её лицо плавно переменило свое выражение с легкой надежды на абсолютное разочарование, а затем незаметно приблизилось к чему-то тонко намекающему на пылающий внутри нее гнев. Увидев ее выражение лица, даже Людо Бэгмен попытался сжаться в размерах, чтобы ничем себя перед ней не выдавать. Повисла неловкая пауза. Все вокруг замерли, и как казалось Гарри, само время остановилось, испугавшись возможных последствий.
Стараясь тщательно подбирать слова, чтобы укрывшийся внутри Жанны жупел не вылез и не порвал его на британский флаг, Гарри ответил, стараясь подбирать слова так быстро, как мог:
— Ой, да кто же не знает, что нам придется искупаться в озере?
В тот же миг выражение лица Жанны изменилось на более благосклонное. Вокруг все с облегчением вздохнули и вернулись к своим делам и разговорам. Рон вытер со своего лица пот, словно это он сейчас отвечал на вопрос их подруги.
— Значит, у вас есть план действий, как я понимаю? — спросил Бэгмен у Гарри. Тот, вместо ответа, лишь поперхнулся слюной и быстро пробурчал что-то невразумительное. На самом деле, он не знал, что будет делать в озере. Даже сами слова про озеро он выдал, не зная о чем говорит и в чем на самом деле заключается суть задания. Пытливый взгляд немигающих янтарных глаз, словно пытавшийся проникнуть куда-то глубоко в его душу, быстро навел Гарри на одну мысль.
Не откладывая в долгий ящик, Гарри по инициативе и под строгим присмотром Гермионы бросился писать Сириусу. Отправив сову, он едва успел на занятия, но к его облегчению, уроки сегодня прошли гладко.
— А ты говорил, что разгадал загадку! — укоряла Гарри Гермиона.
— Да я сразу понял, что ты не поверила мне, — буркнул в ответ тот.
— Как хорошо, что до двадцать четвертого февраля почти месяц! Успеем что-нибудь придумать для тебя.
— Так и какие же у тебя есть идеи? Как Гарри продержится под водой час? — недоумевал Рон.
— Мне интереснее, как Жанна под водой столько продержится. У тебя есть какие-то идеи, д’Арк? — поинтересовалась Гермиона.
Та в ответ буркнула что-то неразборчивое, смутно похожее на «у меня все схвачено». Что у нее схвачено и до какой степени, Гарри понятия не имел, так как узнали они содержание загадки лишь минувшей ночью и с самого утра Жанна всюду с ними ходила. Когда и что она могла придумать за это время, он понятия не имел.
— Ну, если ты только умеешь задерживать дыхание на целый час или у тебя есть акваланг… — ответил Жанне Рон.
— Акваланг! — подхватил мысль Гарри. — Что, если я призову из ближайшего магловского городка акваланг себе на подмогу? Метлу-то я призвал в прошлый раз.
— Умница, Гарри! — улыбнулась Гермиона. — Но как только ты пройдешь испытание, ты вылетишь из Хогвартса с треском за нарушение Статута Секретности. Знаешь, сколько маглов увидят летящий по воздуху акваланг? Ты об этом подумал?
— Упс… — моментально скис Гарри.
Об этом он, конечно, не думал.
***
Вскоре Хагрид восстановили в должности преподавателя по уходу за магическими существами и дни потекли своим чередом. Каждый день Гарри ждал весточку от Сириуса, а думать о Барти Крауче и вовсе перестал. Теперь вместе с Роном и Гермионой они при каждом удобном случае ходили в библиотеку и искали там новые заклинания или зелья, но ничего нужного не попадалось. Там же в библиотеке много времени проводила и Жанна, но она предпочитала штудировать книги отдельно и практически не делилась информацией о том, что за книги читает. Лишь пару раз Гарри удавалось засечь ее в компании Снегга, проводившего Жанну в Запретную Секцию. Да что она там такое читает? Гарри буквально горел любопытством, желая узнать как можно больше, но требовать от Жанны ответов боялся. Тем временем, неожиданные перемены произошли с профессором Грюмом — в один из дней он появился перед публикой порядком изможденный и словно бы исхудавший, а его волшебный глаз двигался как бы с трудом. Одновременно, Снегг на пару дней даже казалось бы подобрел, а Грозный Глаз изрядно прибавил подозрительности, но к ученикам относился с немного большей теплотой и заботой. Он не уставал повторять на каждом уроке одни и те же слова:
— Бдительность прежде всего!
В столовой Грюм примерно пару недель ел заметно больше обычного и с таким живым аппетитом, что самые заядлые едоки удивлялись ему.
— Ну, как, Поттер? — обратился к Гарри Грюм на очередном занятии. — Придумал план действий?
— Сэр, мы уже обыскали всю библиотеку, кроме Запретной Секции, и… Я думал, как в прошлый раз вы мне посоветовали, использовать Манящие Чары, но что же я призову? Акваланг нельзя, а с ним я плавать не умею…
Грюм на секунду удивился словам Гарри.
— Я тебе посоветовал? Вот как?
И тут же усмехнулся.
— Стало быть, ты уже знаешь, в чем заключается суть второго испытания. Тогда я тебе посоветую сейчас еще кое-что. Иногда нужно довериться друзьям, в том числе тем, кого ты можешь всерьез не воспринимать.
Гарри удивился.
— Кого же я всерьез не воспринимаю? — задумался он.
— Хорошенько обдумай этот вопрос, да поскорее. Время тебя не будет ждать.
***
Дней перед вторым испытанием постепенно становилось все меньше, и каждый из них длился все дольше. Каждое утро, просыпаясь поутру, Гарри ловил себя на мысли, что предыдущий день длился в тысячу раз дольше шедшего перед ним, а следующий день обязательно удлинится еще в тысячу раз. Намереваясь дожить до конца дня, Гарри неизменно шел на занятия, после которых до глубокой ночи сидел в библиотеке, откуда уходил только с суровой библиотекаршей мадам Пинс. Изо дня в день крутился этот круговорот. Что кто о нем думает? Что случится на втором испытании? Он выйдет к Бэгмену и скажет «извините, я не готов»? Над ним рассмеется вся публика, а Флёр скажет «я так и знала, он всего лишь маленький мальчик». Пусть смеются, пусть он не пройдет дальше второго испытания. Какая ему теперь разница? Хватило одного сражения с венгерской хвосторогой. Эти задания ему не по зубам. Другие участники сильнее, умнее и взрослее его, они справятся… Но Жанна-то его одногодка! Что, если она пройдёт, а он нет? Тогда никто не найдет для него оправданий, почему хрупкая на вид девочка меньше его ростом прошла второе испытание, а он ничего не придумал. Исходя ледяным потом наяву, Гарри со все возрастающим остервенением зарывался в пыльные фолианты, боясь опозориться на всю школу. Да что на всю школу? На весь мир! По всему миру выйдут десятки газетных статей про то, как знаменитый Гарри Поттер победил Волдеморта и проиграл своей сокурснице.
Сообщи дату следующей прогулки в Хогсмид.
Таким был ответ Сириуса. Ни слова больше, ни слова меньше. Увидев такое короткое письмо, Гарри сразу впал в уныние. Он-то ждал хоть одно слово ободрения от крестного.
— Только через выходные, — сказала Гермиона.
Пара коротких росчерков пером по пергаменту, и вот, сова уже несет ответ Гарри своему адресату, оставив его в недоумении и печали. До второго испытания оставалось два дня.
Гарри продолжал усердно рыться в библиотечных книгах, но вечером следующего дня его с Роном и Гермионой разлучили близнецы Уизли, пришедшие за ними от декана. Немало удивленные, зачем они вдруг потребовались профессору МакГонагалл, Гермиона и Рон ушли вместе с Фредом и Джорджем, оставив Гарри за книгами одного.
Рон примерил на себя роль Мюнхгаузена и теперь хвастался своим якобы соучастием Гарри и с большим воодушевлением рассказывал истории о битве с полчищами тритонов и гриндилоу. Каждый раз его рассказах менялись детали, но неизменным оставался доблестный финал, в котором он в последний момент одерживал победу.
— А потом ты на них яростно захрапел! — высказала как-то ему Гермиона во время очередного рассказа, после чего Рон прекратил хвастаться тем, чего не было.
Жанну обсуждали активнее, вернее — ее симпатичный купальник, в котором она плавала в озере. В основном, все его обсуждения сводились либо к простоте и элегантности его внешнего вида, либо к решению загадки о том, какого цвета он был: синим с красными деталями или черным с лиловыми. Похоже, только Гарри и профессоров интересовал ответ на вопрос, что она сделала, чтобы продержаться под водой целый час. Вопросы о ее невероятной закалке и таланте пловца, при котором она все равно пришла после Гарри (интересно, где ее носило столько времени? — иногда размышлял Гарри) не интересовали никого.
В пятницу пришел ответ Сириуса. Писал он кратко:
В два часа дня в воскресенье будь у перелаза при повороте на Хогсмид (со стороны «Дервиш и Бэнгз»). Захвати с собой побольше съестного.
Он вернулся в Хогсмид? Гарри стало не по себе от ужаса ситуации, но поделать он ничего не мог. Большим испытанием для друзей стало дождаться воскресной прогулки в Хогсмид, тем более что в этот день вышла новая статья Риты Скитер, посвященная Гермионе, текст которой выставлял свою героиню как самую большую охотницу за знаменитыми мальчиками. Гермиону, впрочем, статья ничуть не смутила и она задалась целью во что бы то ни стало разгадать очередную загадку. Как же так получается, что Рита Скитер узнает самые сокровенные подробности событий, которых не может наблюдать лично? Вряд ли лично Крам что-то рассказал этой журналистке о личном разговоре с Гермионой на озере. На уроке Снегг был на редкость благосклонен и даже не обратил внимания на болтовню среди гриффиндорцев. Его лицо не казалось сияющим, но выражало нотку оптимизма и впервые внушило Гарри надежду на успех.
В середине урока к Снеггу пришел со срочным разговором Каркаров. Директор Дурмстранга не мог дождаться окончания урока, не удостоверился все ли ученики покинули аудиторию, и показал Снеггу что-то на своем запястье, пока Гарри складывал вещи в сумку. Снегг не подал виду и бесстрастно спросил Гарри:
— Поттер! Почему вы все еще здесь?
— Я собираю вещи в сумку, профессор, — безучастно ответил тот.
Закончив свои сборы, он пулей выскочил из кабинета, гадая что же такое показывал Снеггу Каркаров и почему это не могло подождать.
***
В воскресенье Гарри, Рон и Гермиона отправились в Хогсмид. Жанну решили не предупреждать о том, куда они направляются — ни к чему ей знать о Сириусе. Мало ли, что она подумает, увидев его. Впрочем, по пути Гарри подумал, насколько известен случай Сириуса среди французских магов. Допустим, увидит она Сириуса. Что ей скажет его лицо? Наверняка, ей гораздо больше расскажут странные особенности встречи… В любом случае, ее к встрече с Сириусом нужно тщательно подготовить заранее.
В то же время он мысленно успел проникнуться сожалением, что Жанна, которую он знает, вряд ли та Жанна, спасавшая Францию в пятнадцатом веке. Та Жанна ловко решала социальные и политические вопросы и выступала в таких напряжённых сражениях, какие Гарри даже не снились. Он был уверен — та Жанна д’Арк поняла бы его без лишних вопросов, а на её не по годам развитую мудрость можно было бы положиться. Но эта Жанна д’Арк всего-то её тезка, живущая здесь и сейчас. Откуда у неё взяться тем же талантам?
Тем временем, сидя в гостиной Гриффиндора за чтением книг, Жанна тоже подумала сходить в Хогсмид. Слишком красиво и интересно звучали рассказы близнецов Уизли о магазине приколов «Зонко» и «Сладком Королевстве». Очень уж ей не хотелось оставаться в Хогвартсе, зная, что где-то поблизости можно хорошо провести время. Отложив книги в сторону, Жанна встала с кресла, стоявшего возле камина, и направилась к выходу.
Маленькая деревня с тесно жмущимися друг к другу домами, собранными в улочки неправильной формы — такая уютная и такая похожая на эти многочисленные открытки, призванные поздравлять получателя с Новым Годом или Рождеством. Увы, Жанну этот пейзаж не впечатлял, да и открытки такого типа она могла скорее назвать слащавыми и жалкими, не проявив к ним ни малейшего интереса. Ну что такого люди находят в этих рисунках с заснеженными домиками?
Так она и вошла в Хогсмид — с серым и угрюмым лицом, не выражающим ничего, кроме легкой тени недоумения и растерянности, затерявшейся на фоне обычного самодовольства. Она тихой и едва заметной тенью скользила среди жителей и гостей этой деревушки — веселых и грустных, юных и пожилых, задумчивых и простых. Все они что-нибудь делали, о чем-нибудь говорили, и Хогсмид в целом жил своей жизнью, мало-помалу открывая Жанне секреты волшебного мира.
Сладкое Королевство Жанну не впечатлило и запомнилось лишь тем, что два орешка Берти Боттс из целой горсти оказались со вкусами клубники и фисташкового пломбира на взбитых сливках. Третий обрадовал девушку вкусом рвоты, после чего ей что-либо пробовать в Сладком Королевстве напрочь расхотелось, и с гневным воплем она выскочила за порог, изо всех сил стараясь отплеваться от привязавшейся к языку мерзости. Успокоить Жанну смогла мадам Розмерта, пригласив в «Три Метлы». Сердобольная мадам Розмерта угостила ее сливочным пивом за счет заведения, узнав в ней одну из самых юных участниц Триволшебного Турнира.
— Так как же такой юной волшебнице удалось попасть на Турнир? — поинтересовалась мадам Розмерта. — Да еще и целых два испытания продержаться!
— Как я попала на Тугниг — понятия не имею, — ответила Жанна. — Мне только сказали, когда я хотела отказаться, что отказываться нельзя. А почему продержаться должно быть кому-нибудь сложно? Я вообще ничего особенного не…
Новость о мистере Крауче моментально облетела всю школу. Гарри уже предвкушал появление статьи от писаки Скитер, когда в гостиную Гриффиндора пришла профессор МакГонагалл.
— Поттер, д’Арк. Вас вызывает директор.
До этого игравший с Роном в волшебные шахматы, Гарри очень удивился появлению декана, но возражать не стал. Сидевшая в окружении книг Жанна пружинкой поднялась с кресла, словно бы по команде.
— Я готова, профессор.
К большому удивлению обоих, МакГонагалл повела их в больничное крыло. Там, на больничной койке, сидел мистер Крауч. Он был целиком в своем уме и пил чай, лишь изредка бросая на окружающих растерянный взгляд. Подле него находились Снейп и Грюм, у изголовья хлопотала с лекарствами мадам Помфри, а в ногах на маленькой табуретке разместился сам Дамблдор, глядевший на Крауча взглядом, полным сожаления.
— Я привела студентов, как вы просили, — отчиталась МакГонагалл.
Дамблдор одним жестом пригласил Жанну и Гарри сесть рядом.
— Прости меня, мальчик, — обратился Крауч к Гарри. — Это я виноват в том, что ты участвуешь в Турнире вопреки всем правилам. И твоя подруга тоже попала на Турнир по моей вине. Мне очень жаль.
— Это вы положили наши имена в Кубок? — удивился Гарри.
Тот лишь махнул рукой.
— Нет, но случившееся равнозначно тому, как если бы это сделал именно я. Это сделал мой сын. Он был одним из Пожирателей, схвачен и осужден прямо в зале Визенгамота. Моя жена умоляла его спасти из Азкабана.
Крауч сделал глубокий вдох, а по его щеке прокатилась слеза.
— Я не должен был этого делать, не должен был позволить ей заплатить эту жертву. Однажды мы прибыли в Азкабан его навестить, и я позволил ей остаться там вместо него. Мы сделали это при помощи оборотного зелья. Она до конца жизни принимала его, чтобы никто не разоблачил подмену.
— А теперь твой сынок пробрался в Хогвартс и несколько месяцев варил оборотное зелье с моими волосами, чтобы притворяться мной. — заметил Грюм. — У меня до сих пор глаз как следует не крутится после него.
После услышаного Гарри чувствовал себя как Варнава. Вздрюченный после его попыток научить балету горных троллей. Он уже ничего не понимал.
— Профессор! Вы хотите сказать, что…
— Первые месяцы тебя учил самозванец! — гаркнул Грюм. — А ведь на нем лежала безопасность лично твоя и всех прочих студентов!
— Ну же, не горячись Аластор, — попросил его Дамблдор. — Теперь это уже в прошлом.
Грюм в ответ лишь недовольно хмыкнул, но все же молчаливо согласился с Дамблдором.
— Но зачем ваш сын все это сделал? И где он теперь? — спросила Жанна у Крауча.
— Меня больше интересует, как ее имя попало на эту записку? — спросил Гарри. — Вы знаете об этом что-нибудь?
— Он сейчас под замком — кратко ответил Крауч. — Теперь он никому не навредит. А сделал он все это по личному приказу Ты-знаешь-кого.
— Волдеморта? — глаза Гарри округлились. — Так значит, он жив?
Окружающие вздрогнули — все, кроме Дамблдора и Жанны. Та вообще не понимала, в чем заключается их страх перед именем знаменитого темнейшего волшебника. Крауч в ответ очень грустно улыбнулся.
— Скажи мне, мальчик, есть ли хоть один человек в мире, способный поверить в его безоговорочное поражение и гибель в ту ночь? Нет, мальчик, это был не простой человек. Немногие могут сравниться с ним в темных искусствах. Темнейший маг современности…
Крауч сделал еще один глоток из чашки и поставил ее на прикроватную тумбочку.
— Есть какая-то часть, уцелевшая в злополучную для него ночь. Эта маленькая часть по сей день жаждет вернуться и ответить за свое поражение. Он хочет провести ритуал, для этого ему потребуется кость отца взятая без согласия, плоть слуги, отданная добровольно, и кровь врага… взятая насильно.
На этих словах Крауч сделал паузу и многозначительно воззрился на Гарри.
— Моя кровь, — догадался Гарри. — Но зачем?
— Чтобы стать сильнее. Он вспоминал вашу предыдущую встречу. Она случилась здесь, в Хогвартсе, три года назад. Он не мог прикоснуться к тебе и хочет это исправить.
— Но, как?
— Тебя защищает жертвенная любовь твоей матери. Если он возродится из твоей крови, ты не будешь иметь над ним преимуществ. Так он думает.
— Мистер Крауч… Меня все еще мучает вопрос. Вы не ответили, как в Кубок попало имя Жанны?
Крауч задумался.
— Честно, мой мальчик, я не знаю ответа на этот вопрос. Тот-кого-нельзя-называть хотел, чтобы участие в Турнире принял только ты. Мой сын должен был помочь тебе пройти все испытания и устранить конкурентов на третьем, подвергнув кого можно заклятию и выведя разными способами из игры. Кубок Турнира он хотел использовать как портал в место проведения ритуала, где тебе никто не сможет помочь. Для самого темного лорда и тем более для моего сына участие твоей подруги большая загадка. А что думаете вы, Альбус?
Дамблдор в ответ лишь благожелательно улыбнулся.
— Я не могу сказать наверняка, но я абсолютно уверен в одном утверждении. В этом мире есть силы куда более могущественные, нежели Том Реддл, стремящийся возвратить утраченную прежде силу и власть. Нам не следует пренебрегать мудростью древних, даже если она кажется кому-нибудь устаревшими сказками. Но кто бы теперь вложил это в голову некогда прилежного старосты? А в итоге, сказать остается одно: в этот раз ставки куда выше. Но вы и без меня это прекрасно знаете.
— Что вы хотите сказать, Альбус? Что за сила решила вмешаться в Турнир и выдвинуть своего кандидата вместе с Гарри?
— Да! — вспылил Грюм. — Кто знает, чей еще шпион ходит по Хогвартсу?
— Предлагаю нам всем взять себя в руки и позволить себе немного понаблюдать за дальнейшими событиями, — предложил Дамблдор. — Кто бы это ни был, или что бы это ни было, эта сторона непременно проявит себя. Что касается Тома Реддла, тут я вынужден усилить меры безопасности. Его планы нарушены, а он этого никогда не любил и обязательно попробует отыграться. Если потребуется, темный лорд прибегнет к открытым действиям, ведь терять ему уже нечего. Его человек найден, а планы раскрыты. Только, боюсь, чем дальше мы отдаляем темного лорда от им же поставленной цели, тем более жестоким он будет в дальнейшем, и тем более ужасные последствия нас всех могут подстерегать.
Прямо в день третьего испытания вышла очередная статья от Риты Скитер, в которой она рассказывала о том, как Гарри недавно задремал на прорицаниях и проснулся с болью в шраме. В статье приводилось интервью Драко Малфоя. Тот красноречиво вещал о способности Гарри к змеиному языку и о том, как Джастина Финч-Флетчли однажды чуть не съела змея по его приказу. Гарри помнил этот момент, случившийся во время его с Малфоем встречи на занятии дуэльного клуба. Он фыркнул от лицемерия Малфоя, ведь это именно он и призвал ту змею. С тех пор он думал, что о том случае давно все забыли, но теперь… Увидев эти строчки, Жанна взяла из рук Гарри газету. Её внимательный взгляд несколько раз пробежал по тексту статьи вверх и вниз.
— Помните, как он вчерра газ’оваривал как бы по рации? — спросила она.
— Да бросьте вы уже свою чушь! — возмутилась Гермиона. — Сколько можно вам напоминать — не работают эти штуки в Хогвартсе!
— А если это была магическая штука?
— Но как она узнала, что у тебя на прорицаниях заболел шрам? — спросил Рон.
— Окно было открыто. Я открыл его, чтобы подышать, потому что в кабинете было душно.
— Но как? — озадачилась Гермиона. — Если только…
В тот же миг ее осенило. Она запустила пальцы в волосы, затем приставила руку ко рту, как если бы говорила по рации. Секунду спустя она вскочила со своего места и убежала.
— Эй! — крикнул Рон вслед. — У нас через десять минут экзамен по истории магии! Ну, дела, — протянул он, оборачиваясь к Гарри. — Эта Скитер сидит у нее в печенках, она даже про экзамен забыла. Что ты будешь делать на экзамене у Биннса — читать?
Гарри, как все участники Турнира, был освобожден от экзаменов. Просто сидел на задней парте и выискивал в книгах все новые заклинания, которые могли бы ему помочь.
— Да, наверное, — ответил Гарри.
Но в этот миг к ним подошла профессор МакГонагалл.
— Поттер, все участники Турнира собираются после завтрака в комнате, примыкающей к залу.
— Но ведь соревнование начнется вечером! — воскликнул Гарри, испугавшись, что перепутал время, и уронил на мантию кусочек яичницы.
— Конечно, Поттер. В комнате собрались семьи участников Турнира. Они приглашены посмотреть последнее состязание. И ты сегодня сможешь провести со своими весь день.
С этими словами она отошла от стола. А Гарри смотрел ей вслед, разинув рот.
— Она и правда думает, что Дурсли сюда приедут? — ошарашенно спросил он Рона.
— Не знаю, — пожал тот плечами.
— Ладно, мне пора, я опаздываю к Биннсу. Увидимся!
— А у меня вообще родные далеко… — задумчиво протянула в свое оправдание Жанна таким тоном, что Гарри на секунду засомневался — не родственница ли она Малфоям.
Но, когда зал опустел, их позвал Седрик. Он вместе со своей семьей располагался прямо за дверью. Поблизости со своими семьями общались Крам и Флер, а Гарри и Жанну ожидали Молли и Билл Уизли. Гарри очень обрадовался встрече, а вот Жанну это лишь сбило с толку, и она стояла перед ними растерянная, словно не знала, как ей реагировать и что делать.
Этот день они провели вместе: гуляли по школе и вокруг школы, разговаривали и шутили, а потом Молли Уизли настояла, чтобы юные чемпионы Гриффиндора обязательно выспались перед испытанием. Возражения принимать она отказалась наотрез, пообещала заранее разбудить и уложила спать обоих в креслах у камина в гостиной.
***
— Леди и джентльмены, через пять минут я приглашу вас пойти на поле для квиддича, где начнется третье – последнее состязание Турнира Трех Волшебников. А сейчас прошу всех участников проследовать на стадион за мистером Бэгменом.
— Как ты Гарри? Готов к состязанию?
В голове мелькнуло воспоминание: отпечаток грязной собачьей лапы на листе пергамента. Перед глазами мелькали магические формулы, в ушах звучали слова заклинаний, добрые напутствия друзей и преподавателей, счастливое лицо Хагрида и доброжелательная улыбка Седрика. Сегодня у него все получится.
— Мы будем патрулировать снаружи. Если кто-нибудь попадет в беду и почувствует, что требуется подмога, пошлите в воздух сноп красных искр, и мы незамедлительно придем на помощь. Все ясно?
— Леди и джентльмены, третье и последнее состязание Турнира Трех Волшебников начинается! Разрешите мне напомнить вам турнирное положение участников на сегодняшний день! Первое место делят между собой мистер Седрик Диггори, мисс Жанна д’Арк и мистер Гарри Поттер, все трое — школа «Хогвартс», у каждого восемьдесят пять очков!
Крики, гром аплодисментов разбудили птиц в Запретном лесу, и они с тревожным гомоном поднялись в темное ночное небо.
— На втором месте мистер Виктор Крам, институт «Дурмстранг», восемьдесят очков! — снова гром аплодисментов.
— И на третьем месте — мисс Флер Делакур, академия «Шармбатон»!
Гарри разглядел на трибуне миссис Уизли, Билла, Рона и Гермиону. Они вежливо аплодировали Флер. Он махнул им рукой, они увидели и тоже обрадованно замахали.
— Итак, Гарри, Жанна и Седрик, начнете по моему свистку! — пророкотал Бэгмен. — Три… два… один…
Он резко свистнул, и Гарри с Седриком устремились внутрь лабиринта.
Они расстались на первом же повороте. Оба толком не представляли, что ожидает их впереди. Несколько раз они пересекались в дальнейшем. Первый раз случился, когда Седрик убегал от соплохвостов Хагрида. Предупредив Гарри об их размерах и выносливости, Седрик пробежал до следующего поворота и скрылся. Еще через пару мгновений мимо Гарри пулей пролетела Жанна, громко крича что-то по-французски. Еще через десять секунд мимо промчалась Флер с горящими волосами и бросилась головой в первую же стену живой изгороди, встретившуюся ей на пути. Гарри, увидев это, только пожал плечами. Он-то еще на уроках Хагрида понял, что соплохвостов желательно обходить за милю. На всякий случай, он решил прибавить шаг из опасений, что соплохвостам все же удалось покинуть отведенное для них место.
Лунный свет просачивался сквозь кроны деревьев, отбрасывая причудливые тени на старое заброшенное кладбище. Гарри огляделся по сторонам, пытаясь осознать, где они оказались.
— Что за место? — спросил он, нахмурив брови. В его голосе звучало замешательство пополам с тревогой.
Седрик, обычно очень уверенный, лишь покачал головой, его волосы встрепенул ветер.
— Неужели никто не предупреждал, что Кубок — это портал? — бросил он с нервным смешком.
Гарри открыл рот, чтобы ответить, но Жанна д’Арк Альтер, эта воительница с ледяным взглядом, опередила его:
— Это никак не может быть следующим этапом задания. Выглядит как обычное заброшенное кладбище, — её голос звучал жестко, словно сталь.
Седрик кивнул и потянулся за палочкой.
— Лучше приготовиться на всякий случай…
Но Жанна вдруг заметила движение где-то впереди — фигуру, приближающуюся к ним со стороны дальних могил.
— Смотрите, кто-то идет, — предупредила она, выхватывая собственную палочку.
В этот момент шрам на лбу Гарри запылал нестерпимой болью. Палочка выпала из его пальцев, и он рухнул на землю, сжимая голову руками. Жанна быстро подхватила выпавшую палочку и сунула ее за пояс.
— Седрик, Гарри — быстро за тот куст! — скомандовала она резким тоном, не терпящим возражений.
Они поспешно оттащили бьющегося в муках Гарри в укрытие и замерли, вглядываясь во тьму и сжимая палочки наготове. Внезапно звенящую тишину кладбища разорвал пронзительный, холодный голос:
— Что случилось? — прозвучал он угрожающе, заставив Жанну и Седрика вздрогнуть.
— М-мой лорд… Здесь никого, только портал откуда-то взялся! — пробормотал чей-то робкий, дрожащий голосок. — Я не понимаю, как такое могло произойти…
— Найди его! — рявкнул тот же леденящий душу голос. — Я чую, что мальчишка где-то рядом, и с ним кто-то еще! Убей всех лишних!
Седрик прошептал, наклонившись к Жанне:
— Кажется, с нами не собираются церемониться. Хотя, может, это просто дурацкая шутка?..
Жанна искоса взглянула на него, ее обычно бесстрастное лицо исказила горькая усмешка.
— А дракон на прошлом испытании, по-твоему, тоже был шуткой? — с издевкой протянула она, и Седрик поежился, вспомнив обжигающее дыхание чешуйчатого чудовища. — Укротители присматривали за ним, но разве это помешало тебе лишний раз поджариться?
Седрик открыл было рот для ответа, но, видимо, передумал и замолчал, нахмурившись. Трудно было не признать правоту ее слов. Похоже, на этот раз им предстояло столкнуться с куда более серьезной опасностью, нежели огнедышащий дракон.
— Думаю, это уже точно не часть испытания, — процедила сквозь зубы Жанна, ее лицо исказилось гримасой ярости.
Седрик смотрел на нее округлившимися глазами, отказываясь верить.
— Что ты имеешь в виду? Неужели… кто-то все это подстроил?
— А ты как думал? — бросила Жанна с видом полного превосходства. — Кто-то явно вел свою игру, затеяв этот опасный фарс!
— Но… очередной заговор прямо в стенах Хогвартса? — Седрик помотал головой, отбрасывая со лба прилипшие пряди волос. — Это невозможно! И кто посмел на такое?..
Жанна смерила его уничтожающим взглядом.
— Может, ты наконец начнешь соображать? Почему, по-твоему, мы с Гарри вообще оказались участниками этого треклятого Турнира?
— Но… Я думал, после ареста Грюма-пожирателя…
— Дамблдор предупреждал! — перебила она с рыком. — Сам-Знаешь-Кто пошел ва-банк и кто-то из его приспешников заколдовал Кубок по его приказу!
— Но… зачем? — только и смог выдавить из себя ошарашенный Седрик.
Жанна снова фыркнула с видом человека, объясняющего очевидное полному идиоту.
— Как ты думаешь, зачем? Он желает вернуться, очнись наконец! — она со злостью ткнула пальцем в его грудь.
Седрик отшатнулся, сжав кулаки. Его лицо окаменело, а в глазах плескался неприкрытый ужас от ее слов. Мысль о том, что Хогвартс, это самое безопасное место, мог превратиться в логово предателей и приспешников Сам-Знаешь-Кого, была невыносима. Но еще более пугающей была перспектива возрождения самого Темного Лорда. Жанна бросила вопросительный взгляд на Седрика, в ее глазах плескалась холодная решимость.
— Готов к незапланированной дуэли? — буркнула она, крепче сжимая палочку.
Седрик ответил не сразу, но когда заговорил, в его голосе не было и намека на шутку:
— Они ошиблись, если думают, что мы сдадимся без боя. Я сражался с драконом на этом турнире и не побоюсь каких-то убийц!
Его лицо на миг дрогнуло, будто он впервые всей душой осознал, с какими силами им предстоит иметь дело. Но уже в следующее мгновение брови Седрика решительно сошлись на переносице, а в глазах вспыхнул яростный огонь.
— Кто бы ни стоял за этим… Что бы они ни замышляли… Я клянусь всем, что для меня свято — я сделаю все, чтобы помешать их планам! — проговорил он сквозь стиснутые зубы, поднимая палочку в боевой стойке. — Даже если мне придется отдать за это жизнь!
По спине Жанны пробежала едва заметная дрожь восхищения. Вот он — истинный гриффиндорский дух, отвага, которая так редко встречается в этом мире.
— Тогда пошли, — кивнула она, первой выходя из укрытия.
Седрик ответил ей решительным кивком, его губы тронула улыбка хладнокровного воина. Он обернулся к Гарри, все еще корчащемуся от боли:
— Ты сможешь идти, Гарри?
Гарри стиснул зубы и кивнул, борясь с новым приступом агонии, жалящей шрам. Седрик придержал его за локоть, помогая подняться на ноги. И тут взгляд Гарри упал на низкорослую фигурку в потрепанной мантии, бродящую между надгробьями. Человечек откинул капюшон, оглядываясь по сторонам… Сердце Гарри пропустило удар. Гарри уставился на низкорослую фигуру с расширенными от ужаса глазами.
— Это… Хвост, — только и смог выдохнуть он, содрогаясь всем телом.
Седрик обернулся к нему с озадаченным видом:
— Ты знаешь этого человека? Откуда?
— Долгая история, — ответил Гарри сквозь стиснутые зубы, удерживая новый приступ боли в шраме. Он щурился, прикрыв один глаз.
Гарри очнулся уже на поле для квиддича. Шрам чудовищно сильно болел. Тишина взорвалась звуками, вокруг шли разговоры и крики, играла музыка. Кто-то коснулся его руки и перевернул на спину. Открыв глаза, он увидел полный диск Луны в ночном небе. Здесь никто еще не знал о случившейся катастрофе, кроме него, Жанны и Седрика. При мысли о них, Гарри сел и огляделся по сторонам. Именно Седрик сидел рядом с ним на корточках, вглядываясь в лицо Гарри.
— Ты как? — спросил он.
— Порядок, — ответил Гарри.
А сам думал о том, как боится уснуть этой ночью, но у самого ни в одном глазу сна не было. Нервы его все еще были накалены до предела, а мозг обрабатывал информацию с такой скоростью, что он в любой момент был готов встретиться с Пожирателями вновь. Но их поблизости не было, и от сердца Гарри отлегло.
Рядом сидела Жанна. Сейчас своим видом она ничуть не показывала своей способности в один момент нанести удар мечом в грудь самому Волдеморту, без страха и тени сомнения ворваться в бой и разить врагов одного за другим. Тем страшнее теперь для него было осознавать её реальную суть.
Довольно быстро их окружила толпа. Впереди шел Дамблдор, с ним преподаватели, мракоборцы и простые зрители.
— Ну и видок у тебя, — сказал кто-то из толпы, взглянув на лицо Гарри.
В самом деле, хоть Гарри себя и не видел, он мог точно сказать о Жанне и Седрике — они выглядели так, словно это они летели тем злополучным рейсом.
— Что случилось, ребята? — спросил Дамблдор.
— Он вернулся… — пробормотал Гарри. — Волдеморт вернулся!
— Что случилось? Что происходит?
Сверху Гарри увидел побелевшее лицо Фаджа.
— Скажи сынок, это правда?
В толпе появилось лицо Амоса Диггори — сейчас оно казалось необыкновенно суровым и строгим, каким Гарри его и вообразить не мог.
— Он говорит чистейшую правду, господин министр магии, — встал на ноги и обратился к Фаджу Седрик. — Кубок оказался порталом, он перенес нас на какое-то кладбище.
— Так вот где вы были последние полчаса! — охнула профессор МакГонагалл. — Но кто это смог сделать? Мы проверили всю территорию, никто не мог проникнуть в лабиринт.
— Я тоже ничего не засек, — отметил Грюм. — Кто бы это ни сделал, этот человек должен обладать исключительным талантом к скрытности. Либо это должна была сделать последняя крыса, но не будем же мы истреблять в округе всех грызунов.
Гарри моментально поразила догадка.
— Хвост… — пробормотал он. — Вот кто это сделал. Но как он так быстро добрался на кладбище?
— О чем вы говорите, молодой человек? — поинтересовался Амос Диггори. — Боюсь, не вполне понимаю, о чем речь.
— Там на кладбище был человек, он помог возродиться Тому-кого-нельзя-называть, — попытался ответить Седрик. — Он тайный анимаг и превращается в крысу. Я сам это видел. — без запинки соврал он в конце.
— Так я и знал! — ругнулся Грюм. — Меня провел вокруг пальца какой-то анимаг! Надо задуматься об улучшении этой штуки, — он посмотрел на Дамблдора и пальцем указал на свой искусственный глаз. — Совсем от рук отбилась преступность. А если дальше каждый преступник станет анимагом? Всегда надо быть наготове!
— Им плохо… их нужно доставить в больничное крыло… — заикался Фадж.
— Ты как, Гарри? Идти сможешь? — спросил протиснувшийся сквозь толпу Хагрид.
— Отлично, Хагрид.
— Тогда это… пойдем.
Гарри был счастлив оставить позади суету и уйти подальше от всего этого шума и толпы. По пути их сопровождали Снейп и МакГонагалл.
— Так что же там на самом деле случилось? — спросила профессор.
— Кубок перенес нас на кладбище, — едва подбирая слова заговорил Гарри. — Там был Волдеморт… Сварил зелье. Вернул себе тело.
— Вот как? — спросил Снейп. — И что он для этого зелья использовал?
— Он взял кое-что у отца и у Хвоста.
— И что он взял у Хвоста?
— Плоть и кровь.
Губы Снейпа искривились в странном подобии улыбки.
— Полагаю, Темный Лорд не обрадовался его самодеятельности. Интереснее узнать, что делали в это время вы трое.
— Мы спрятались среди памятников и наблюдали, — ответил Седрик.
— Они хотели убить нас, — ответила Жанна.
Снегг в ответ лишь пренебрежительно хмыкнул.
— Там были Пожиратели? — спросил Снейп.
— Были… много, — ответил Гарри.
— Мы потом с ними сражались, — ответил Седрик. — А Жанна ударила самого Темного Лорда… Мне бы такую же храбрость.
— Чего? — вспыхнула Жанна.
Ее щеки моментально окрасились в пунцовый оттенок, а губы задрожали.
— А Гарри сражался с самим Темным Лордом на дуэли! — выкрутилась она.
— И кто кого? — поинтересовался Снейп.
Гарри не удивился его вопросу, ведь Снейп был одним из двух профессоров, кто преподавал ему на втором курсе дуэльное мастерство, пусть и продлилось это недолго.
— Темный Лорд не скормил Гарри своей змее, — ответила Жанна.
Снейп вместо ответа лишь одобрительно кивнул головой.
— Но произошло кое-что странное. Наши палочки соединились… — заговорил Гарри. — Я видел многих людей, убитых Волдемортом. Это так странно… вы не считаете?
— И Лили? — голос Снейпа изменился, едва заметно дрогнув при произнесении имени. — Вы видели ваших родителей?
— Да, — утвердительно ответил Гарри.
На секунду, взглянув на Снейпа, он увидел, как в уголках его глаз что-то блеснуло. А может, ему это лишь показалось?
В больничном крыле их ожидал большой черный пес. Немного погодя пришел Дамблдор. Тогда пес вернул себе привычную форму, обратившись Сириусом Блэком.
— Сириус Блэк! — удивился Седрик. — Так это правда?
— Похоже, Гарри уже рассказал тебе о Питере Петтигрю? — поинтересовался тот.
Седрик кивнул в ответ.
— Если бы только можно было доказать вашу невиновность еще как-то, кроме как на словах! — сказал он.
— Год назад мы хотели это сделать. Я, Гарри и Римус. Увы, нашим планам не суждено было сбыться, и Хвост сбежал к своему хозяину.
Волдеморт неподвижно лежал в кресле, а взгляд его змеиных глаз не сходил с одной точки, видимой только ему. Где она лежала, сказать не мог никто. Кресло стояло у стены, недалеко от камина, а голова Темного Лорда была обращена к окну. Волдеморт не проронил ни слова за всё время томительного ожидания, а когда в комнату вошел покалеченный Хвост, даже не подал виду. Его тело выглядело лишенным всяких признаков жизни, лишь в глазах плясал отблеск каминного пламени, а на распахнутой груди виднелся шрам от меча. Прошло пару минут, а может быть, больше, пока он так лежал, и все это время Хвост с нескрываемым ужасом смотрел на своего господина.
— Мой лорд… — подполз к креслу и нерешительно обратился к нему Хвост. — Мой лорд… я принес…
Волдеморт в ответ не пошевелился, даже на лице его не дрогнул ни один мускул. Он лишь продолжал недвижно смотреть куда-то в далекую точку за разбитым окном.
— Вы меня не слушаете, да? — окончательно упав духом повалился на пол Хвост.
Он еще с минуту барахтался на полу сбоку от кресла, подбираясь к своему лорду, когда Волдеморт, наконец, шевельнул бровями и процедил сквозь неподвижные губы:
— Меня победила девчонка…
Волдеморт приподнялся в кресле, а его лицо искривилось в искажённой усмешке.
— Ты можешь себе поверить, Хвост? Меня победила какая-то девчонка!
— Мой лорд, вы слишком строги к себе… — лепетал Хвост. — Возможно, вам требовалось восстановить силы после возвращения…
— Знаешь, Хвост, нет ничего лучше самокритики… Когда-нибудь слышал об этом? Конечно же, нет. Ну же, Хвост, посмейся со мной над моей неудачей…
Волдеморт встал с кресла и опустился перед Хвостом, рисуя на лице улыбку смеясь.
— Ну же, где твоя улыбка, Хвост?
Тот все никак не решался.
— Давай же, Хвост! Вместе посмеемся над моей неудачей…
Хвост изо всех сил заставил себя улыбнуться, глядя прямо в глаза Темному Лорду. Это было ошибкой.
— …и забудем ее навсегда! — выкрикнул Волдеморт. — Круцио!
Крики боли Хвоста и смех Волдеморта наполнили пустую округу. Насладившись его болью, Волдеморт опустил палочку. С его лица моментально исчезла улыбка. Не обращая внимания на хнычущего и хрипящего на полу от боли Хвоста, Волдеморт подошел к окну и посмотрел на ночное небо.
— Мы забудем ее навсегда, когда я сотру ее в пыль.
— Я принес… я принес… новости… мой господин! — сквозь хрипы выдавил, наконец, из себя Хвост.
Но Волдеморт его напрочь проигнорировал, целиком поглощенный собственными мыслями. В голове его кипела работа, и таинственный внутренний гений темнейшего мага в истории порождал один за одним все новые планы. Перед окном он стоял примерно минуту, прежде чем раздался стук в дверь. Волдеморт продолжал стоять на месте как вкопанный, и лишь по прошествии небольшого времени шепнул:
— Хвост, ну же, открой дверь, не будь таким негостеприимным.
Едва переводя дух, Хвост пополз к двери. Та открылась, на пороге стоял Снегг. С отвращением взглянув на Хвоста, он тихо спросил:
— Могу я войти, мой достопочтенный лорд?
— А, это ты, Северус! — отозвался Волдеморт, не меняя ни позы, ни выражения лица. — Входи.
Снегг вошел в комнату, не глядя перешагнул через распластавшегося на полу Хвоста, и остановился на почтительном отдалении от Волдеморта.
— Ну-с, с чем пожаловал, Северус?
— Дозвольте мне доложить, мой лорд. Я принес вам несколько новостей, которые облегчат вам задачу уничтожить Гарри Поттера…
Волдеморт одним движением развернулся на каблуках и наградил Снегга уничтожающим взглядом. Северус ответил самым невозмутимым выражением лица на планете.
— Поттер подождет, — сказал Волдеморт. — Сейчас меня больше всего интересует та девчонка д’Арк.
— Жанна д’Арк обыкновенная студентка Хогвартса с факультета Гриффиндор, обладает выдающимися оценками по многим предметам и напрочь игнорирует сам факт существования дисциплины, регулярно нарушает школьные правила и одному Мерлину известным способом попала в список чемпионов Триволшебного Турнира.
— Ты это брось, Северус, — холодно сказал Волдеморт. — Когда мы с ней встретились, в голове у нее я увидел много интересных воспоминаний. Средневековая Франция, суд над великой Жанной д’Арк, народной героиней Франции, с которой беседовали голоса святых, ее битвы, и ее сожжение на костре.
— Мой лорд, я не могу знать, что творится в голове у каждого студента в Хогвартсе, но могу сделать ставку на ее богатое воображение. В конце концов, именно в ее тетрадях я временами читал поразительные сочинения, временами отдающие ноткой пошлятины, вгоняющие меня в краску посередине урока. И будто ей этого мало, она временами рисовала картины, достойные руки самых искусных мастеров, изображающие крепких молодых мужчин в доспехах и на конях.
Волдеморт на секунду задумался.
— В самом деле?
Он бросил на Снегга взгляд, полный разочарования в самом себе и тут же вскипел.
— Что известно об этой проклятой девчонке? Происхождение, дом, любимые места?
— Нам известно только то, что она прибыла в Англию прошлым летом из Франции и сразу поступила на четвертый курс. Мои люди пытались за ней проследить по возвращении в Лондон, но ее следы потерялись вскоре после вокзала и настоящее место нахождения девчонки неизвестно.
— Вот как? Она же не могла раствориться в воздухе без следа!
Волдеморт полыхал гневом.
— Найдите мне эту проклятую девчонку и приведите ко мне. Я хочу убить ее лично.
— Но, мой лорд, как же тогда Поттер?
— Я хочу, чтобы Поттеру принесли ее голову, Северус. Пусть он узнает, что случается с теми, кто бросает вызов лорду Волдеморту в лицо.
Лето 1995 года выдалось засушливым и жарким. Почти все это лето Гарри скучал. Он то и дело выискивал в новостях какие-нибудь известия. И не напрасно: в магловском сообществе почти все поголовно было взбудоражено новостью об упавшем Аэробусе. Расследование не заканчивалось целый месяц, с каждым днем лишь набирая все новые обороты. Довольно скоро на телевидении озвучили запись переговоров экипажа с борта самолета, извлеченную из черных ящиков. Ее очень сильно сократили, включив лишь самый яркий момент перед падением, когда пилоты заметили яркую красную вспышку, ударившую с земли в небо. От последующих криков, согласно сообщению диктора теленовостей, даже у видавших виды специалистов стыла кровь в жилах, а разобрать что-то в них не представлялось возможным. Никто не понимал причину таких резких и массовых перемен в их поведении, а по сообщениям криминалистов, пилоты перед падением были абсолютны здоровы. Главным гвоздем в крышку гроба многочисленных гипотез становился тот факт, что кричали не только пилоты: кричал весь экипаж и все пассажиры. Этот же факт добавлял неимоверной жути, с которой сталкивался любой следователь, подключавшийся к делу о падении Аэробуса. На этой почве разыгралась фантазия у многочисленных конспирологов, подстегнув тех к сочинению новых теорий заговора, основанных на предположениях о том, что июньская авиакатастрофа не была случайной.
Зная все это, Гарри оставалось лишь догадываться, какой жуткий скандал ложился на стол министра магии. Пророка он не выписывал, а друзья в письмах новостей не передавали по указанию Дамблдора. Хуже всего было не получать писем от Жанны. Если Седрик раз в неделю да присылал пару строчек очередным письмом, то Жанна напрочь исчезла. Даже Букля и совы друзей вскоре возвращались назад со своими письмами, когда пытались ее отыскать. Никто не знал, где находится Жанна д’Арк Альтер.
Радости в жизни доставляло ему то, что всего месяц назад плечом к плечу с верными друзьями он противостоял самому Волдеморту и его Пожирателям, а Жанна одним ударом меча нанесла Темному Лорду сокрушительное поражение. Они выбрались живые и здоровые из самой невероятной передряги на свете. На фоне столь счастливого воспоминания меркли все невзгоды, они казались ничего не стоящими. Мир представал в ярких красках, и даже то злополучное кладбище не являлось в кошмарах. Чего бы это ни стоило, они победят. Гарри хранил в самых сокровенных глубинах своего сердца эту прекрасную мысль. Думая об этом, он словно бы воспарял над окружающим миром, твердо убеждая себя в готовности пойти в самый страшный бой, даже на верную гибель, если потребуется вновь встать против Волдеморта. Сколько бы приспешников Волдеморт себе не сыскал, сколько бы самых ужасных тварей на подмогу себе не призвал, ничто не разрушит уверенность Гарри в его скором и неминуемом поражении.
Даже исключительная вредность Дадли, оказавшаяся в последние месяцы на грани перерастания в откровенный бандитизм, Гарри практически не пугала. Не пугала она его еще и потому, что Дадли лично его почти не задирал. Зато вместе со своей шайкой дружков-хулиганов бросался камнями в проезжающие автомобили, в детей и взрослых, называя это забавой. Своим родителям Дадли бессовестно врал, рассказывая истории про ужин у какого-нибудь друга, а сам обижал малышей и стариков, словом — всех тех, кто не смог бы оказать отпор кучке великовозрастных агрессивных громил.
В этот вечер Гарри услышал во дворе очень знакомый хлопок. Кто-то аппарировал прямо посреди Тисовой улицы у него перед носом. Не привлекая к себе внимания тети Петуньи и дяди Вернона, Гарри осторожно слез с цветочной клумбы, на которой лежал, подслушивая новости, и направился к близлежащему парку. Ни к чему сидеть дома, думал он, если поблизости происходит что-то интересное. Он намеревался выяснить, кто и зачем пожаловал на Тисовую улицу этим вечером, заведомо предвкушая какое-то неожиданное откровение.
В парке он сел на пустующие качели и стал ждать, сам не зная чего. В голове роились самые разные мысли. Что делает сейчас Волдеморт? Наверняка, он жутко злой после недавнего поражения, а стало быть, от него можно ожидать любой гадости. Он не удивится, даже если Темный Лорд лично заявится на Тисовую улицу или прямо сюда, в этот пустующий парк. Но, скорее всего — а это как раз в его духе — Волдеморт выстраивает сейчас ему одному известные планы, как избавиться от набивших ему оскомину Гарри и Дамблдора. Возможно, он планирует захватить Министерство Магии, в котором у него хватает сторонников, чтобы тайно распространять собственное влияние на верхушку магической Британии. Гарри оставалось только надеяться, что прямо сейчас в Министерстве разворачивается острая борьба между сторонниками Дамблдора и Волдеморта, в которой последние обязательно проиграют.
К реальности из глубины размышлений его вызвали чьи-то голоса. Подняв взгляд, Гарри увидел идущих через парк Дадли и его дружков, чем-то очень довольных. Год жесткой диеты и усиленных тренировок превратили Дадли в огромного амбала, а недавно он завоевал свою первую награду как чемпион своей возрастной группы по боксу. Вся детвора трепетала перед ним. Ожидая неминуемого нападения, Гарри лишь подметил, как они увлеченные каким-то своим разговором прошли мимо, даже не заметив его.
Помня, что ему как штык необходимо прийти домой обязательно не позже Дадли, а еще лучше — хоть на секунду опередить кузена — Гарри зевнул и направился за ними следом. Получать оплеуху от дяди Вернона за опоздание Гарри ой как не хотел.
Когда Дадли расстался со своими друзьями, Гарри незаметно его догнал и позвал по прозвищу, которым назвали его друзья.
— Привет, Большой Дэ!
Дадли оглянулся.
— А! Это ты.
— Давно ты Большим Дэ заделался?
— Заткнись, — огрызнулся Дадли.
— Да ладно. Как жизнь?
Дадли остановился и посмотрел на Гарри как на невиданное прежде чудо. Раньше они так не разговаривали.
— Да знаешь, ничего так, — ответил он. — Ну а ты?
— Живем, Дадли, живем, — уверенно отвечал Гарри.