Четырнадцать лет назад, Нью-Йорк, США
Дэви толком ничего не слышал. Взрыв гранаты оглушил его и дезориентировал. Он не слышал, но видел, как пули пробивали обивку на дорогих креслах, дизайнерском диване и раскрошили китайскую вазу династии Мин. Пули разрывали наволочки подушек, от чего в воздух взмывали перья. Он пытался встать, но пол уплывал под ним.
- Дэви! Вот ты где, дай руку. Быстрее, - перед его лицом из ниоткуда появился Тони и, схватив его за шиворот, потянул за собой.
Он шел, точнее волочился за старшим братом, но плохо понимал куда они собственно идут и что происходит.
- На! Здесь полная обойма, - Тони впихнул в его ладонь пистолет, - Из окна в ванной можно спрыгнуть на пожарную лестницу.
Когда они неслись по коридору, то Дэви увидел распахнутую дверь в гостиную и лежащего на полу ничком отца. Он остановился.
- Нет! Не смотри! Идём! - Тони с силой рванул его за руку.
Но Дэви заартачился, потому что искал глазами маму. В нескольких метрах от отца он увидел носки женских туфель.
- Мама, - просипел Дэви, намереваясь броситься по направлению к туфлям.
- Нет! Нет! - теперь Тони схватил его и держал, - Их больше нет. Дэви, нельзя. Нам надо убираться отсюда.
Но Дэви не слышал брата и упорно вырывался из его захвата.
- Отец бы хотел, чтоб мы выжили и отомстили, - Тони грубо схватил младшего брата за лицо и заглянул ему в глаза, - Мы должны выбираться отсюда!
Эти слова отрезвляюще подействовали на него. Он послушно кивнул и снова последовал за братом. Тони распахнул оконную створку и буквально вытолкнул Дэви из окна. Лёжа грудью на подоконнике и удерживая Дэви за руку, Тони пытался опустить его на металлическую лестницу, расположенную этажом ниже. Когда это ему почти удалось, снова раздались выстрелы. На этот раз совсем близко. Тони вдруг резко дернулся всем телом. Дэви, не понимая, что произошло, поднял голову и встретился с братом взглядом. На лице Тони застыло удивление. Его хватка ослабла, и он разжал пальцы. Дэви упал вниз. Правая нога провалилась сквозь металлические прутья лестницы. Дэви вскрикнул от невыносимой боли, когда кости сломались сразу в нескольких местах. Болевой шок отвлёк его, и он не увидел, как тело, уже застреленного в спину, Тони выпало из окна. Дэви обернулся, когда старший брат уже лежал на мостовой. В том, что он был мертв не было сомнений, потому что вся его спина была прошита пулями.
- Где самый младший щенок? - услышал Дэви голос одного из убийц, выглядывающего из того самого окна ванной комнаты.
Дэви, сдерживая стон, отполз к стене и укрылся за металлическими ступенями лестницы. Он прижал к груди пистолет, намереваясь пустить его в ход, если убийцы все же доберутся до него. В свои четырнадцать лет Дэви хорошо стрелял, и он без колебаний бы выстрелил в человека. Ритуал посвящения мальчика в мужчины в мафиозном клане, в котором ему довелось родиться, включал проведение пыток и убийство предателя. Обряд инициации Дэви уже прошел.
Голоса убийц удалялись, а потом и вовсе затихли. Дэви сидел на лестнице всю ночь. С высоты седьмого этажа он отлично видел, как подъехали полицейские машины, как вынесли черные мешки с телами его родителей и прислуги. Видел, как тело Тони тоже упаковали в черный мешок и увезли с телами всех тех, кто меньше суток назад был его семьёй.
Дэви испытывал душераздирающую боль. Физическая боль от переломов и душевная от потери близких усиливали друг друга. Он остался один, абсолютно один. Его знобило, на лбу выступила испарина. Ему нужна была помощь, но он не мог ни к кому обратиться, потому что понимал, что убийцы все ещё ищут его. И если сейчас он выдаст себя, то следующий черный мешок будет уже для него.
На рассвете к высотному дому на Манхеттене, в котором проживала семья Дэви, подъехал серебристый Кадиллак. Из машины вышел молодой, мощный мужчина. Он поднялся на этаж, где полицейские опечатали квартиру, не колеблясь, сорвал ленту и вошёл внутрь. Мужчина обошел комнаты, внимательно рассматривая контуры, обведенные мелом на полу. Он долго стоял у окна в ванной, где на подоконнике и на откосах были засохшие кровяные брызги. Затем он спустился в квартиру этажом ниже и, напугав двух любовников геев, направив на них дуло Glockа, заставил впустить его. Через окно их квартиры, мужчина выбрался на пожарную лестницу. Он размышлял направиться ли ему вверх или вниз, когда услышал щелчок предохранителя пистолета у себя над головой.
- Сынок, не вздумай стрелять в своего единственного родственника! - мужчина поднял голову и через металлический узор лестницы встретился с черными глазами парня.
- Какой я Вам сынок? Какого дьявола Вам нужно! - зло рявкнул Дэви.
- Вчера вечером до того, как твоего отца убили, он успел позвонить мне. Я приехал, как только смог, - пояснил мужчина.
- Что-то Вы долго! Более важные дела были? - Дэви прижимался спиной к стене, чтоб не упасть, потому что силы покидали его.
- Мчался из Чикаго на всех парах - вот чем я был занят, - ответил он и положил свой пистолет себе под ноги, - Убери оружие! Если б я хотел убить тебя, я б давно уже это сделал, Дато.
"Ух, какие ножки! А попка! Держу пари, вид спереди ещё лучше", - мысленно облизывался Дато, быстрым шагом нагоняя девушку в униформе официантки. Он преследовал ее, как преследует хищник добычу и на каком-то интуитивном уровне чувствовал ее страх и то, что она пытается убежать от него, а непросто торопиться на кухню разносить подносы. Такая ее реакция только раззадоривала его. "На что рассчитывает, глупая? Что сможет скрыться от меня в моем же ресторане? Набивает себе цену? Ну давай, поиграем!", - Дато уже дышал ей в спину, спешно пройдя за ней весь коридор. Девушка вынула из кармана пластиковую карту допуска и, не оборачиваясь, попыталась опустить ее в зазор приёмника. Но ее руки дрогнули, и она не смогла сделать это с первого раза, а второй шанс ей уже не представился.
- Не так быстро, крошка, - Дато вырвал из ее руки пропуск и, наконец, увидел ее лицо, и, главное, грудь.
"О, да! Определенно вид спереди у новенькой не подкачал!" - Дато привалился плечом к двери. Хотя это было уже и ни к чему, ведь без карты она точно не смогла бы скрыться за дверью.
- Отдайте пропуск, пожалуйста. Меня ждут, - девушка взмахнула ресницами и миндалевидные зелёные глаза впились в лицо Дато.
" Глазки зеленые, кошачьи!", - Дато уже представил, как он шепчет ей "киса", прикусывая нежную мочку ее маленького ушка.
- Уже не ждут, не переживай. Иди сюда, - он схватил ее за талию и притянул вплотную к себе.
Девушка стала активно вырываться и лупить кулаками по нему, куда придется.
- Да, что ты устраиваешь, маленькая сучка? - недоумевал Дато.
- Отпустите меня, немедленно! - девушку трясло от страха, но при этом она явно не собиралась сдаваться.
- Прекрати этот спектакль! Я - Давид Шенгелия. Ну что ты так вылупилась на меня? - она все больше начала раздражать Дато.
- Ваше имя должно меня как-то успокоить? - зло прошипела девушка.
- Да, ты оборзевшая совсем? - Дато встряхнул ее, - Ты, когда договор подписывала о работе здесь, обдолбанная была что ли? Ты не знаешь в чьем ресторане работаешь? Или может скажешь, что Гиви не проводил вводный инструктаж?
Дато внимательно всматривался в выражение ее лица: "Нет, не похоже, что инструктаж был! Или эта дура из тех, что пока одна информация поступает в правое ухо из левого уплывает другая, более значимая? К примеру, об имени, фамилии и месте прописки...".
- В этом ресторане все официантки по совместительству шлюхи! По первому требованию клиента они раздвигают ноги! Даже если клиент вместе с друзьями решит толпой трахнуть их прямо на столе! Девочки за это получают очень хорошие чаевые! А я, бл*дь, директор этого ресторана! Так какого дьявола я бегаю тут за тобой по коридору и объясняю все это, если ты должна уже сидеть у моих ног и заглатывать член?
Шок! Вот что сейчас было на ее лице. Она молчала и от потрясения даже перестала вырываться. Собравшись, она дрожащими губами произнесла:
- Дело в том, что я .... я...не официантка.
- А кто же ты? - а вот теперь удивился Дато.
- Не могу сказать... - промямлила она.
- Что? - взревел он, теряя терпение, - А ну иди сюда, - Дато прислонил к электронному замку большой палец и потянул девушку за собой.
Он несся, как ураган, мимо огромной кухни, на которой как муравьи копошились многочисленные повара. Девушка, спотыкаясь, едва поспевала за ним. Дато распахнул дверь директорского кабинета, втолкнул ее внутрь и закрыл дверь. Девушка попятилась спиной и наткнулась на стол, который тут же ограничил направления бегства.
- Раздевайся! Ты меня не на шутку завела, так что теперь одного минета мало, киса. Драть буду во все щели! - Дато сбросил пиджак.
- Нет! Нет, пожалуйста! Я не ... - она выставила руки вперёд, пытаясь хоть так защититься.
- Брось ломаться! Я щедро компенсирую эти твои душевные терзания в стиле «я не такая», - Дато похабно улыбался и уже расстегивал ширинку.
- Я не шлюха! Пожалуйста, отпустите! - сейчас она уже отчаянно закричала.
Дато остановился. Нет, это уже не походило на забавную игру в недотрогу. Девушка явно испугалась его. Он сократил оставшееся между ними расстояние и, когда она упёрлась ладонями в его грудь, впервые посмотрел на ее руки.
"Чё за индийское кино? Глаза, а теперь еще и это … Да ну на х*й! Это же не может быть она! Такого просто не бывает!" - Дато рассматривал ее причудливое родимое пятнышко на запястье в форме маленького сердечка. Он провел руками по ее плечам, в поисках выступающей цилиндрической коробочки, которая должна была быть у той, чей образ всплыл в памяти. И, не обнаружив ее, подумал, что выявленное им сходство - лишь совпадение.
- У тебя две минуты, чтоб рассказать мне кто ты и что тут делаешь! Иначе я закончу то, что собирался сделать, - поставил он ультиматум.
- Я журналистка, - быстро выпалила она и замолчала.
- Быстрее! Время заканчивается, - он дал ей понять, что только этой информации ему не хватит, чтоб остановится.
- Я здесь по заданию редакции, - тяжело дыша продолжила она.
- Минута! – голос Дато прозвучал, словно выстрел.
- Здесь сходка криминальных авторитетов и будет большая полицейская облава. Мне нужен прямой репортаж с места событий, - сдалась она, понимая, что это единственный шанс уйти из этой комнаты невредимой.
Когда ее крик прорезал ночное пространство, Соня перестала дышать. Боль женщины, потерявшей своего ребенка, волной ударила по всем, кто находится на месте ДТП. Казалось бы, Соня уже больше трёх лет криминальный журналист и повидала многое, но к вот к такому проявлению человеческого горя невозможно привыкнуть. Отец девушки, не кричал. Он, молча, двинулся на того, кто был за рулём машины, сбившей его дочь. Сотрудники ДПС, полицейские скрутили его, чтоб избежать самосуда.
"А мама кричала, когда увидела тело папы?", - вдруг подумалось Соне и она сжала руль своей маленькой машинки Фольксваген жук, в салоне которой она скрылась, чтоб перевести дух после увиденного, - "Нет! Мама наверняка не кричала. Если б кричала, то боль не засела в ней так глубоко и надолго, сведя с ума". Когда убили отца в маме словно потух свет. Она ни с кем не говорила, не ела и неподвижно целыми днями лежала на кровати. Мама, несмотря на то, что прошло много лет, из посттравматического стрессового расстройства так и не вышла. Она уже не лежала, уткнувшись в стену, но по-прежнему не разговаривала и почти не реагировала на окружающих.
Насколько же хрупка человеческая жизнь. Вот эта красивая совсем ещё юная девушка, лежащая на асфальте, всего каких-нибудь 30-40 минут была ещё жива. Бежала, на ходу поправляя сумочку, вся в предвкушении встречи с подругами в кафе в паре кварталов отсюда. Всего каких-нибудь 30-40 минут назад у этого тела на асфальте было имя - Лиза. Лизу знали все дети в округе, потому что она, будучи студенткой педагогического института, подрабатывала няней на дому. Именно поэтому родители так быстро оказались на месте, где ее сбили. Мальчишки, что играли в футбол неподалеку, тут же узнали ее и помчались за ее родными. "Лиза, Лиза... Куда же ты так спешила? Почему выскочила прямо под колеса? Словно испугалась чего-то...", - Соня покачала головой, погруженная в собственные мысли.
Из размышлений ее вырвал стук в боковое стекло ее автомобиля.
- Сонь, тебе надо это увидеть, - позвал ее знакомый оперативник – Петр Комаров.
Соня последовала за ним. Они оказались у микроавтобуса с открытыми задними дверями. В фургоне суетился Роман Хазин – судмедэксперт убойного отдела. Роман с Соней были знакомы. Он был неразговорчив, потому выдал свой максимум вместо приветствия – кивнул головой. Соня ответила тем же.
- Потожировых нет. Ничего особенного - обычная бумага с напечатанным на струйном принтере текстом. Прочти, по ходу автор послания – твой пассажир, - Комаров протянул ей свёрнутый в трубочку лист формата А4.
«Лизонька, я скоро приду за тобой! Для такой славной девочки, как ты, я припас нечто особенное – H2SO4. Ты станешь достойным продолжением моей коллекции. До встречи! Коллекционер» - прочла Соня и полезла в телефон искать, что же скрывается за химической формулой.
- Серная кислота, - предугадывая ее действия, подсказал Комаров.
«Вот чего она испугалась! Так этот упырь называет себя «коллекционером», - размышляла Соня и вертела клочок бумаги в руках.
- Как думаешь, почему он написал ей это? – она вслух задала вопрос, который мучил ее.
- Хм… Думаю, хотел напугать. Он же садист. Страх, боль, крики жертвы – доставляют ему удовольствие. Видимо, и страх ожидания смерти – тоже, - глубокомысленно выдал Комаров, - Только, думаю на такой результат, - Петр кивнул на тело, лежащее на асфальте, - он никак не рассчитывал.
Соня по крупицам собирала информацию об этом маньяке, на счету которого уже двадцать одна жертва. Счет скорее всего неполный, потому что его вела сама Смирнова, скрупулёзно создавая папки с именами жертв в своем виртуальном хранилище – облаке в Google. Вот теперь «Лиза» станет папкой вне списка. «Кощунство так говорить, но с каждой жертвой подробностей об упыре все больше. Благодаря Лизе, теперь известно, что он общается со своей жертвой до нападения. Как бы хотелось, чтоб все это было не зря, и в конце пути – эту тварь все-таки нашли», - размышляла Соня, забрасывая фото записки в папку.
Поиск маньяка – стал чуть ли не смыслом жизни для Сони. Она верила в то, что это ее предназначение в этом мире. Когда застрелили отца, и заказчиков убийства так и не нашли, Соня, как и все родственники жертв, испытала бессилие и злость за то, что виновные остались безнаказанными. Она решила стать тем, кто сделает все, чтоб другие таких чувств не испытали никогда. Выбор стоял между тем, чтоб служить в полиции или стать журналистом. Соня выбрала второе, поскольку полиция в истории с отцом показала себя абсолютно некомпетентной и работала в соответствии с указаниями сверху, который судя по всему свелись к тому, чтоб закрыть дело. У журналиста же больше свободы и он рассчитывает только на свои силы. С одной стороны, это, конечно, тяжело, но с другой – если верить в эти свои собственные силы, то можно горы свернуть. Став на журналистскую стезю, Соня выкладывалась по полной, но вот с верой в себя было не все благополучно.
***
«Это же гениально, как все, что просто! ФНС, ЦентроБанк полагают, что они контролируют денежные потоки бизнеса, повсеместно внедрив расчеты пластиковыми картами. Сегодня Вы, выпив чашку кофе в ресторане и оплатив его картой, вместе с вышеупомянутыми структурами уверены, что деньги будут зачислены на расчетный счет ресторана и, соответственно, автоматически попадут в его доходы, а, значит, с них будут уплачены налоги. Но и Вы и они ошибаетесь, потому что, кто Вам сказал, что терминал, который услужливо поднес Вам официант, отправит деньги, именно, туда? Любую, даже самую совершенную систему контроля можно обмануть, и зачастую вовсе не изощренными, а примитивными способами. Ресторанная сеть «Марани», принадлежащая Вахтангу Джугашвили, одна из многих, что присоединились к такой вот схеме обвода государства вокруг пальца…», - читал Дато в колонке криминальной хроники и чувствовал, как вены начинают пульсировать от напряжения и глаза наливаются кровью от злости. И это еще корреспондент не докопалась до той части ресторанной схемы, где они обналичивали клиентские деньги, привлекая автосалоны, туристические агентства и салоны красоты. Под статьей был указан автор журналистского расследования под псевдонимом – «Заноза». И вот это ее прозвище - это единственное, что сейчас останавливало Дато от того, чтоб дать распоряжение пристрелить ее.
Соня шла по узкому коридору, ярко освященному длинными узкими лампами, размещенными вдоль всего потолка. Бесконечное количество кабинетов с табличками, на которых имена, фамилии людей, вроде как делающих этот мир чище. Почему "вроде"? Потому что Соня скептически относилась к их работе, имея свой личный печальный опыт. Но были тут несколько табличек, которые висят не зря. Она направлялась к двери в конце коридора. Дмитрий Ковалёв и Сергей Красовский значилось на той заветной табличке. Молодой человек Сони и его лучший друг работали в убойном отделе. Когда-то поиски маньяка, столкнули ее с Димой и с тех пор они были вместе. Их отношения больше напоминали отношения близких родственников - брата и сестры, чем отношения без памяти влюбленной пары. Но учитывая их образ жизни, их обоих это устраивало. Когда ты горишь на работе, то личное неизбежно уходит на второй план.
- Сонька, привет! - за спиной Сони раздался задорный, почти мальчишеский голос Сени.
Соня остановилась и лучезарно улыбнулась ему. Арсений Бураков, которого никто кроме как Сеней и не называл, работал в управлении системным администратором. Соня с Сеней сдружились с первого момента знакомства. Схожий темперамент, увлеченность любимым делом сразу сблизили.
- Я покидал тебе в папку ещё пару случаев похожих на те, что ты ищешь. Ты к Ковалёву? - задал Сеня вопрос, ответ на который знал заранее.
Соня кивнула.
- Я тебе кофе организую, - засуетился он.
- Спасибо, - коротко ответила Соня и направилась далее по своему маршруту.
Сеня влетел в подсобку, где сотрудники управления обедали и устраивали перекур. В подсобке нелюдимый Хазин уже заварил кофе и, распахнув окно, наблюдал за внутренним двором, где парковались машины. За столом, уткнувшись с телефон, жевал бутерброд Петр Комаров. Сеня суетливо поставил бумажный стаканчик и нажал кнопку эспрессо. Комаров, который отлично знал, что Сеня кофе не пьет, сразу понял, что он делает не для себя. Сеня подхватил блюдце с чашкой и направился на выход.
- Ты сахар забыл, - напомнил Комаров.
- Не, ей нельзя, - ответил Сеня, скрываясь за дверью.
Хазин захлопнул створку окна, выбросил свой стаканчик и последовал за Сеней. Сеня оставил дверь приоткрытой, и Хазин видел в просвет дверного проема кабинета, как тот поставил кружку перед Соней. Встретившись с Соней взглядом, Хазин коротко кивнул в знак приветствия и дальше ушел по коридору по своим делам. Через пару минут, так же поздоровавшись с Соней кивком головы, мимо дверей прошел Комаров.
- Я пришла к выводу, что он работает в полиции! - ошеломила всех, присутствующих в кабинете, Соня.
- Это с чего вдруг такой бредовый вывод? - болезненно отреагировал Красовский, которому не понравилась мысль, что среди его коллег может быть маньяк.
- Во-первых, он не оставляет следов, а, значит, знает, как их скрыть. Во-вторых, он не повторяется с местом убийства, потому что знает, что маньяка могут поджидать там или ловить на живца. В-третьих, он убивает разными способами, чтоб убийства не включили в единую цепь при расследовании, - Соня загибала пальцы, - В-четвёртых, все его жертвы абсолютно разные - внешне, по характеру, по роду занятий и даже по возрасту. Я думаю именно поэтому этот упырь и называет себя "коллекционером". Он их собирает как разных бабочек в коллекцию.
- Все, что ты перечисляешь, кроме первого пункта, никак не наводит на мысль, что он полицейский. А первого - недостаточно, чтоб сделать такой вывод! - Сережа кипятился, пытаясь опровергнуть ее доводы.
- Погоди, в этом есть смысл. Он действительно учел все, чтоб мы никогда на него не вышли. Он знает кухню расследования и зацепки так, как если бы он был внутри, - Дима задумчиво постучал по столу карандашом, - Ведь если бы хоть что-то из этого было не так, мы б уже дышали ему в спину. Сам подумай. Будь жертвы одинаковыми - мы бы поняли, как он их выбирает. Был бы способ одинаковым - определили бы почерк, и искали бы его по орудию убийства. А так - ничего! Столько времени и ничего!
- Да! Если б не эти укусы, то мы бы и не поняли, что он вообще существует, - поддакнул Сеня, намекая на отметины зубов, которые убийца оставлял на самых разных частях тела жертв.
- А ещё я думаю, что он импотент! - сделав глоток, своего горького кофе произнесла Соня в гробовой тишине, - Я консультировалась с психиатром. Она сказала, что обычно садист испытывает сексуальное возбуждение при виде страданий жертв. Но этот не насиловал ни одну из них. Вывод - у него не стоит!
- Ну и что это нам даёт? Проверить поголовно всех полицейских на предмет того, у кого не стоит? И что потом? Что дальше делать с теми, кого выявили? - раздражённо выпалил Сергей, бросившись перекладывать бумаги.
- Серёга! У Сони хоть какие-то идеи, а у тебя что? Что ты предлагаешь? - заступился за нее Ковалёв.
Соня с благодарностью взглянула на него.
- Я не знаю, что мы будем делать с этой инфой, но выявить импотентов я могу, - подал голос Сеня, - Все ж проходят медкомиссию, могу поискать у кого там были проблемы.
- О! Это мысль! А ещё, Сеня, посмотри можем ли мы что-то выжать из этой записки? Может марка принтера? Какая-то особенная бумага? Ну хоть что-то? - дал указания Дима.
- Я бы с радостью, но тут такое дело, - начал Сеня и, окинув всех присутствующих многозначительным взглядом, продолжил, - Записки то и нет.
"Ищешь меня, чтоб взять интервью? Как я могу отказать такой славной девочке? Готовься, интервью со мной будет для тебя последним! Я не только все расскажу, но и покажу. Для тебя я приберег нечто особенное! Ты станешь самым красивым украшением в моей коллекции. Коллекционер," - Соня читала текст и чувствовала, как липкие холодные щупальца ужаса поползли по спине. Она бросила пакеты из супермаркета и судорожно попыталась найти телефон в сумке, чтоб позвонить Диме. Телефон как сквозь землю провалился, точнее утонул в ее сумке. Руки тряслись, и Соня решила, что надо все вытряхнуть на пол. Содержимое сумки было разбросано по плитке в прихожей, но телефона не было.
- Это ищешь? - раздался голос у нее за спиной.
Соня вскрикнула и, повернувшись, увидела, подпирающего плечом дверной косяк, Дато. В руках он держал ее телефон.
Это перебор! Письмо с угрозами от садиста, а теперь ещё Давид Шенгелия собственной персоной в ее квартире, и у нее нет телефона - единственного способа позвать на помощь. Соня в панике рванула к входной двери и попыталась нажать на ручку, чтоб открыть ее, но она не поддавалась, очевидно, что кто-то держал ее с другой стороны.
- Не трать силы понапрасну, киса! Иди сюда, - он достал зажигалку, затянулся и закурил.
Соня на самом деле была трусихой и все ее отчаянные поступки - это своеобразная борьба с самой собой, так сказать способ посмотреть страху в лицо. Поэтому сейчас, когда она была загнана в угол, она собралась, как кошка перед прыжком, подняла на него полный ярости взгляд и выдала то, что он никак не ожидал услышать:
- В моей квартире не курят, тем более какие-то там шестерки урки Джугашвили!
Дато сжал зубами сигарету и резко направился на нее. Тут весь запал смелости сразу у Сони закончился, она постыдно повернулась к нему спиной и стала удирать с поля боя, держа путь в ванную, которую намеревалась закрыть изнутри. Но кто бы ей позволил?
- Я сказал: иди сюда, сука бешеная! - Дато схватил ее за волосы и тащил в зал к дивану.
Боль была такой, что Соне казалось, что он снимет с нее скальп. Она закричала, стала плакать и умолять отпустить. Дато, наученный горьким опытом, бесцеремонно обшарил ее с ног до головы на предмет прослушки и бросил на диван. Соня, подобрав ноги под себя, пыталась успокоиться. Она всхлипывала, вытирая слезы тыльной стороной ладони.
- Значит так! Слушай меня сюда: ты завтра придёшь на работу и опубликуешь в своей паршивой газетенке извинения, напишешь, что все то дерьмо, что ты настрочила, не подтвердилось! Потом все материалы, что у тебя есть, удалишь, предварительно отправив мне на электронную почту, адрес я забил тебе в заметки в телефон. Поняла меня? - Дато открыл балконную дверь и, сев на подоконник, с наслаждением снова затянулся сигаретным дымом.
- А если не опубликую? - буркнула она.
- А я смотрю, ко всем своим недостаткам ты ещё и тупая! Я без труда попал в твою квартиру, мои люди сп*здили у тебя телефон, я знаю где ты была сегодня, и знаю где будешь завтра, и, главное, киса, несмотря на часть первую статьи 251 я свободен, как ветер! Кстати, я сейчас какие ещё нарушил? - ухмыльнувшись, спросил он.
- 137, 138, 139, 158[1], - тихо отозвалась она.
- О! Да ты ходячий уголовный кодекс! Тебе надо в помощники к Шаевичу! - Дато опять резко поднялся и пошел на нее, - Если «нет», то я могу забраться в твою машинку-букашку и, например, повредить тормоза, могу попросить местную босоту, чтоб они познакомились с тобой поближе, - это так, то, что первое на ум пришло, а если напрячься, то я тебе ещё статей из половины УК накидаю, - Дато держал ее за волосы, заставляя запрокинуть голову и смотреть ему в глаза, - Да, и, кстати, твой ебырь тебе не поможет.
На лице Сони застыло удивление. Почему это Дима, который собственно должен по долгу службы помогать не только ей в таких случаях, но и всем, кто к нему обратиться, не поможет?
- Вижу немой вопрос в твоих глазах. Ответ на него, киса, в твоём телефоне, - Дато швырнул смартфон на диван рядом с ней, - Это же и ответ на то, почему я на свободе. Кстати, как давно он трахает тебя?
Соню передёрнуло от этих слов, и поэтому она не спешила отвечать на вопрос.
- Так как давно? - Дато больно дёрнул за волосы.
- Около года, - выдавила Соня и, чтоб не получалось этого ужасного словосочетания "около года трахает", добавила, - У нас серьезные отношения.
- Серьезные отношения? - эхом повторил Дато и хмыкнул, - Ну тогда видео в твоём телефоне ещё и ответ на вопрос насколько серьезны ваши отношения.
Дато отпустил ее и направился к входной двери.
- Соня, это первое и последнее предупреждение, - кинул он напоследок.
И тут Соня, которая сейчас не чувствовала на себе его физического и морального давления, настойчиво решила покончить с собой.
- Твое предупреждение или ты только передаст Джугашвили? - негромко спросила она.
Дато остановился, несколько секунд постоял, шумно выдыхая воздух. Он сдерживался из последних сил, чтоб не пристрелить ее. Дато обернулся. Его лицо исказило такое бешенство, что Соня невольно попятилась и забилась в угол дивана.
- Мое, исключительно мое. Такую дерзкую суку, как ты, Ваха предупреждать не станет. Он предпочитает воспитывать. И методы воспитания тебе не понравится, это если ты выживешь после них. Так что закрой рот, пока ещё не поздно! - Дато с силой распахнул дверь, так что она с грохотом ударилась об стену и исчез из виду.
Испытывали ли Вы когда-нибудь чувство неотвратимости беды? Когда отчаянно, выжимая педаль тормоза в пол, уже понимаешь, что несмотря ни на какие твои усилия, обязательно впечатаешься в зад дорогущего кроссовера впереди, или бросаешься схватить падающий смартфон, который на твоих глазах делает кульбит в воздухе, и приземляется экраном вниз, разбиваясь вдребезги. Именно с таким чувством проснулась утром Соня.
Она долго рассматривала в зеркале то, как ее ночные рыдания сказались на внешнем виде. Опухшие веки и мешки под глазами, сразу же сделали ее похожей на беспробудно пьющую китаянку. Соня как могла пыталась исправить ситуацию с помощью макияжа, и, поняв, что он бессилен, прихватила темные очки. Перед выходом она сбросила фото записки упыря в облако и сообщила об этом Сене. Спускаясь по лестнице, Соня набрала подругу - коллегу по работе и попросила приютить на неделю, потому что якобы у нее дома ремонт. Подруга без колебаний согласилась. Соня считала, что приняла превентивные меры против упыря. Он знает, где она живет, потому на какое-то время она исчезнет из квартиры и придумает, что делать дальше.
У подъезда ее ждал первый предвестник беды - ее машина, которая категорически отказалась заводиться и устроила себе внеплановый отпуск. Пока Соня боролась с ней, она уже опоздала на утреннюю летучку у главреда. Поэтому, когда она неслась на арендованном электросамокате по проспекту в редакцию, заочно получила нагоняй и задание отправляться за город - в Тмутаракань, куда по доброй воле никто из собкоров отправится не захотел. В ответ на ее завывающие просьбы, отправленные голосовыми сообщениями в мессенджере, о необходимости срочно поговорить, Олег Карпович истерично заорал на нее. Его можно было понять, такое событие - ограбление банка с захватом заложников, происходит не каждый лень, а Смирнова, которая должна была бы уже во всю строчить репортажи он-лайн с места событий, решила вдруг поговорить! Да ещё ей приспичило с глазу на глаз! Уму не постижимо! Совсем от рук отбились дармоеды! Обматерив ее последними словами, главред поставил жирную точку в их, ещё не начавшемся, разговоре.
Соня поняла, что сейчас попросить его о том, чтоб снять с публикации материалы о криминальной группировке Джугашвили, точно не получится, обречённо отправилась к банку. Самокат пришлось припарковать, потому что на нём доехать до пригорода она может и смогла бы, но к тому моменту, когда там бы уже был сам Олег Карпович, чтоб самолично ее прикончить. Собственно, тогда уже и проблемы с Дато отошли бы на второй план. Соня вызвала такси и через час была на месте.
А дальше все закрутилось с бешеной скоростью. Соня брала интервью у всех действующих и, не особо действующих, лиц, каждый час записывала новость с констатацией положения на текущий момент, пыталась прорваться за ограждение, воевала за место с коллегами-конкурентами на пресс-конференции представителя МВД. К вечеру отделение банка было взято штурмом, и, поставив смысловую точку в последнем репортаже, Соня посчитала, что пора бы и честь знать. Она, устав переписываться с главредом, решила, наконец, связаться с ним по-старинке, набрав его номер телефона:
- Здрасьте, Олег Карпович! – буркнула Смирнова в трубку, - Я тут закончила. Хотела попросить Вас, чтоб Вы дождались меня в редакции. У меня срочное дело, которое надо обсудить с глазу на глаз.
- Поздно, Смирнова! Я уже уехал, - отрезал главред, - Завтра обсудим.
- Нет, надо сегодня! Это не ждет! Может, я Вас где-то в городе перехвачу? Мне пять минут, Олег Карпович, больше не надо! – начала она канючить.
- Ты совсем обалдела, Соня! На работу опаздываешь, теперь отдых мне портишь! И ты, конечно, молодец сегодня – я про стримы с ограбления, но это, знаешь, не дает тебе никакого права… - начал заводиться он.
- Пожалуйста, это вопрос жизни и смерти! – настаивала Соня.
- Иди в баню! Если это настолько важно, то говори так! На хр*на нам еще уединяться с тобой? – злился Олег Карпович.
Соня растерялась. Он не оставлял ей выбора. Конечно, не так она собиралась признаться, что впервые готова поступиться профессиональными принципами ради собственной безопасности. И она решила выбрать другой способ – сейчас потянуть время, а уже потом кардинально решить вопрос.
- Дело в том, - начала она, растягивая слова и собираясь с духом, - Я хотела попросить Вас снять с публикации ту серию репортажей про Джугашвили. Я там кое-что недоработала, не проверила, мне бы надо разобраться…
- И снова поздно, Смирнова! Во-первых, вчера был отличный рейтинг твоей первой части разоблачений, потому уже с утра я разместил вторую. А учитывая, что твое имя было на слуху, благодаря этой шумихи с ограблением, я пообещал читателям в анонсе последующие части этого расследования, чтоб так сказать подогреть интерес. А что ты теперь предлагаешь - обмануть их ожидания? Написать, что вот эта крутая во всех смыслах репортер где-то там облажалась… Нет уж! У тебя время до завтрашнего утра, чтоб внести корректировки. Не успеешь, так отдам! Всё! Твои пять минут истекли! – Олег Карпович положил трубку, а у Сони было чувство будто он захлопнул крышку ее гроба.
Бежать к Диме после его измены, не позволяло уязвленное самолюбие. Просто бежать в полицию? Соня прекрасно понимала, что ей там не помогут, от Дато они ее не защитят. И она приняла самое странное, казалось бы, решение, которое могла принять в этой ситуации. Соня решила отправиться к самому Дато. В конце концов, он же заинтересован в том, чтобы репортажи не вышли. Может он сможет помочь ей как-то повлиять на главреда? Она надеялась, что если сама явиться к нему и признается, что ей ничего не удалось сделать, то Дато, возможно, тогда ее не убьет, по крайней мере, не сразу убьет. Как его найти Соня понятия не имела. Единственное место из его явок, которое она знала, - это кабинет директора ресторана на Смоленской площади. Туда она и направилась, посчитав что оттягивать время казни не имеет смысла.
- Я к Давиду Шенгелия, - Соня стояла перед огромным «шкафом» в черном костюме.
Лицо секьюрити, который стоял на входе во внутренние помещения ресторана, не выражало никаких эмоций. Он, не глядя на экран смартфона, что-то напечатал и, видимо получив ответ, спросил:
- Кто Вы? И по какому вопросу?
- Я София Смирнова. Скажите ему, журналистка, он поймет.
Шкаф снова написал во внутренний чат, предназначенный для общения охраны ресторана и руководства, и, получив разрешение, произнес:
- Идемте, я Вас провожу!
Он галантно пропустил ее вперед и направился за ней по пятам.
- Я знаю, где кабинет, - попыталась отвязаться от него Соня.
- Велено проводить, - громыхнул он над ее головой.
У Сони было подспудное чувство, что он не провожает ее, а конвоирует, и она не ошиблась. Когда они дошли до кабинета Дато, «шкаф» схватил ее за предплечье и произнес:
- Дато еще нет, но тут с тобой хочет поговорить кое-кто другой.
Несмотря на брыкания и сопротивление Сони, он протащил ее по коридору до следующего кабинета без таблички, распахнул дверь и забросил ее внутрь. Когда Соня обернулась, то узнала в человеке, сидящем за столом Вахтанга Джугашвили. Вживую он был еще более свирепым и огромным, чем на тех фото, на которых она его видела.
- Ха! Это ж ох*еть! Эта сука настолько борзая, что пришла сама! – хихикнул молодой парень с нелепо торчащими темными волосами, развалившийся в кресле, - Зря ты, пап, наших ребят жопу отсиживать отправил под ее хатой! Ща, я дам им отбой.
Он что-то быстро написал в телефоне и снова впился взглядом в Соню. Зрачки парня, его неадекватное поведение выдавали в нем бывалого наркомана.
- Мне нужен Дато, - просипела Соня, возлагая на Дато последнюю надежду на спасение.
- Он сейчас немного занят. Тебя ищет, чтоб еще раз объяснить, то, что ты так и не поняла вчера, – как-то обманчиво спокойно произнес Ваха.
- Неа, он уже прочел, что она тут. Уже не ищет, сюда мчит, - опять хихикнул парень, который продолжал говорить о Соне в третьем лице.
- Вот видишь, красивая, сколько тебе внимания? Сразу три джигита займутся тобой. Вывезешь? – Ваха улыбнулся, а у Сони от его улыбки и двойного подтекста того, что он спросил, похолодело все внутри.
- Вывезет! Чур, я ее первый натягиваю! – парень резко поднялся и направился к Соне.
Преодолев за пару шагов, расстояние между ними, он рванул блузку на ней, от чего все пуговички оторвались и разлетелись по кабинету. Соня заверещала, а он, развернув ее к себе спиной, потянул в сторону того самого кресла, в котором до этого сидел, сопровождая все это непрекращающимся диким смехом.
- Михо, аккуратней! Я хочу, чтоб она в сознании была, когда я ее ебать буду, - Ваха наблюдал за их возней, развернувшейся перед столом, за которым сидел, и пока предпочитал не вмешиваться, - Хочу, чтоб ты, сука, видела, как тот самый Джугашвили, на которого ты посмела тявкать, загоняет член во все твои дырки по самые яйца! – теперь Ваха обращался к Соне.
Поведение Сони в экстремальных ситуациях было непредсказуемым. Сейчас она с такой силой рванулась, что в руках Михо остались лоскуты от ее блузки, а сама Соня, освободившись, бросилась к двери. Когда спасение, как ей казалось, было совсем близко, дверь распахнулась. В проеме стоял Дато. Идиотский смех Михо тут же прекратился. Дато окинул взглядом кабинет и решительно вошел внутрь, прикрывая дверь.
- Смотрю веселье в самом разгаре, - произнес он, увидев порванную на Соне блузку, - А чего меня не пригласили до того, как начать?
- Ну что ты, Дато! Разве тебе нужно приглашение? Ты ж член семьи, - с улыбкой возразил Вахтанг, откидываясь в кресле.
- Член! Как раз третьего члена и не хватало. Ха-ха - наркотический дурман продолжал накрывать Михо.
- И что вы собрались с ней делать? – Дато скрестил руки на груди.
Соня стояла посередине кабинета, с надеждой вглядываясь в его лицо.
- Ну как что? Выебем ее в воспитательных целях, а потом грохнем, - объяснил Вахтанг.
- Х*йвый план! От одноразового траха морального удовлетворения не будет. А если грохнем ее, то лишимся бабла, которое она могла бы принести! – невозмутимо пояснил он.
- Почему мне кажется, что Дато собирается нам весь кайф обломать? – раздосадовано встрял в разговор Михо.
- Тебе обломаешь, ты ж уже под ним, - зло буркнул Ваха, - И что ты предлагаешь?
- В начале девка побудет моей постельной игрушкой. Она меня уже не раз успела оскорбить, так что я первый в очереди на ее воспитание. А я, как ты знаешь, не привык делиться, даже дырками для траха, - Дато резко схватил Соню за руку и дернул на себя, - А когда станет умелой и послушной, то будет отрабатывать в ресторане и в клубах. Она много бабла принесет. Посмотри только, какие у нее улетные сиськи и жопа! На них у всех встанет, от клиентов отбоя не будет. Ну а в перерывах между ее рабочими сменами ты и Михо сможете трахать ее сколько влезет.
Дато дернул Соню за волосы, задрал ей юбку и остатки блузки, демонстрируя неоспоримые преимущества «товара». Соню сковал ужас, и она завизжала. Дато схватил ее за горло и, слегка перекрыв кислород, чтоб замолчала, приподнял над полом, а затем небрежно отшвырнул к двери. Соня, ударившись, сползла по стене. У нее все плыло перед глазами. Она поняла, это - конец. И лучше покончить со всем разом прямо сейчас, чем превратить в долгую агонию.
Она не смотрела на него. Для нее вид за окном авто был явно интереснее. Дато сел с ней рядом на заднее сидение и захлопнул дверь.
- Поехали! - скомандовал он Гиви и стал нервно крутить в руках телефон.
Девушка продолжала делать вид, что она не здесь. "Ну хорошо, давай поиграем в старую, как мир, игру - "я в домике"! Была ж такой дерзкой и бесстрашной, дурочка! А теперь только слов моих испугалась так, что боится посмотреть на меня. И это при том, что я всего лишь слегка полапал и за волосы потаскал", - размышлял Дато, тоже изучая проносящийся за окном ландшафт. Они бы так и хранили молчание до конца поездки, если бы Дато не почувствовал вибрацию сидения под собой. Он обернулся на сжавшуюся в углу Соню, и понял, что ее сильно трясет.
- Да, прекрати дрожать! Если б я сейчас красочно не описал, что мог бы с тобой сделать, то ты бы живой оттуда не вышла. Неужели ты этого не поняла? - с раздражением выпалил он.
Нет! Она не поняла и явно восприняла всерьез его рассказ о ее будущем, хотя разве можно это назвать этим светлым именем "будущее". И Соня непросто приняла его слова за чистую монету, она уже и меры предприняла, чтобы такое будущее точно не наступило.
- Просто поживешь пока со мной. Будем изображать, что я тебя жестко трахаю во все дырки. Если кто будет спрашивать, то будешь вздыхать и плакать, - продолжал Дато, снова глядя в окно автомобиля.
Но с каждой фразой вибрация под ним только усиливалась. А потом вдруг резко прекратилась. Дато обернулся на нее и что-то в ее облике насторожило его. Ее голова лежала на подголовнике так будто бы она спала. Но ведь она не могла уснуть?
- Соня, - Дато протянул руку к ней и потряс ее за плечо.
Ее тело безвольно упало на сидение рядом с ним. И Дато, наконец, увидел ее лицо. Мертвецки бледная кожа, закрытые глаза и синие губы испугали его не на шутку.
- Дьявол! - Дато уже понял, что с ней, - Гони к ближайшей больнице!
- Так может к Михалычу поедем, это ж надёжнее! - возразил Гиви.
- Не успеем! - Дато разрывал то, что осталось от ее блузки после встречи с Михо, - Дьявол! Не успеем!
Он, как умел, пытался сделать непрямой массаж сердца. Когда то, когда Дато был ещё подростком, Михалыч научил его оказывать первую неотложную помощь. Их доверенный врач мотивировал это тем, что образ жизни Шенгелия предполагает то, что рано или поздно такие навыки пригодятся. Он был прав. Эти знания позволили Дато не раз довезти того, кто был ему дорог, да и его самого к профессиональным врачам.
Все что было дальше пронеслось мимо сознания Дато с бешеной скоростью. Он делал все на автомате. На автомате он и ворвался в приемный покой больницы с Соней на руках. Она была без сознания, но, благодаря ему, все ещё жива. Он успел довезти ее до спасительной инъекции инсулина.
***
Соня возвращалась из небытия постепенно. Вначале вернулся слух. Звуки голосов были где-то вдали и рядом размеренное дыхание спящего человека. Потом вернулось осязание. Она почувствовала под пальцами ткань простыни. Наконец, Соня открыла глаза. Вокруг было темно, но комната не была погружена полностью во мрак. Тусклый свет из окна от луны, что прямо смотрела в него, и узкая полоска света от приоткрытой двери позволяла немного разглядеть окружающую ее обстановку: кровать, приборы рядом с ней и небольшая тумбочка у входа. Явно больничная палата, сделала она логичный вывод. Чтоб рассмотреть откуда доносится сопение спящего, Соня с трудом повернула голову. И тут она увидела Дато. Он лежал прямо рядом с ней на спине, закинув руки за голову. Ужас от того, что этот зверь был настолько близко к ней, странным образом повлиял на ее тело. Говорят, что в состоянии аффекта люди забираются на невероятную высоту и даже не могут вспомнить, как они это сделали. А Соня, несмотря на то, что толком ещё не вышла из инсулиновой комы, резко дернулась, пытаясь вскочить на ноги. Но в туже секунду огромная пятерня Дато легла ей на грудь и пригвоздила к постели.
- Лежать! - по- львиному рявкнул он, - Раз уж ты решила, что уже в состоянии бегать от меня, тогда ответишь мне на главный вопрос, который меня мучает с момента как я понял, что с тобой такое. Какого дьявола? Ты что, дура, будучи много лет больной диабетом, забыла вколоть очередную дозу инсулина?
Дато уже развернулся к ней всем телом и всматривался в ее лицо.
- Язык проглотила? Говори давай! - психовал он.
- Нет, - тихо выдавила она.
- Нет? То есть, ты сучка, намерено что-то сделала, чтоб спровоцировать падение глюкозы в крови? - Дато все больше злился, а Соня от парализовавшего страха не могла вымолвить ни слова.
- Отвечай! - снова приказал он, и когда она не подчинилась, продолжил, - Да, ты посмотри какая строптивая кукла! Когда не надо она заткнулась, а когда говоришь, чтоб замолчала, строчит, как подорванная, статьи в свою газетенку. Повторяю вопрос ещё раз и лучше тебе меня не злить! Как ты это сделала?
- Выпила алкоголь, - просипела она.
- А, точно, - задумчиво сказал Дато, вспоминая ее странную просьбу, когда он напугал ее, - А где твоя инсулиновая помпа?
- Я давно ее не ношу, - Соня растерянно хлопала глазами, не понимая откуда он может знать про помпу.
- Значит так! Если ты еще раз, сделаешь что-то подобное: изуродуешь себя или предпримешь попытку покончить с собой, я реально, сука, сделаю с тобой все, что я говорил Вахе и его выбл*дку! Ты поняла меня? – Дато зло смотрел на нее исподлобья.