Валерий поднимался на девятый этаж тринадцати этажного дома. Возраст в тридцать один год и работа на ногах, позволяли не задумываться о ста восьмидесяти ступенях, бесил сам факт наступления на цивилизацию. Заваренные мусоропроводы, какой-то бред по сортировке мусора, экономия электроэнергии. Валерий поднимался по лестнице и мысленно беседовал с собой:
«Я в жизни не задумывался о такой ерунде. Это меня достала ночная работа и сон вполглаза в подсобке аптеки, но другой работы у меня нет и в общем такая деятельность меня устраивает. Аптека то моя. Собственно, и возвращаться в восемь утра домой не такой уже и напряг, хотя, конечно, я, просто мечтал так жить в кавычках. Хорошо, что нашел второго ночного провизора, давно работающий достал меня своей ленью. Теперь у них будет конкуренция за мое хорошее отношение, но хрен они его добьются. А вот сосед урод, трубу у него прорвало, так он воду решил в парадное выгнать из квартиры, а то что горячая водица хлынет в лифт, в его пустую голову не пришло. Урод. А мы лазим по этажам. Выходит, уроды мы. Пойти что ли рожу соседу набить? Бессмысленно, он все равно останется уродом. А я могу стать убийцей поневоле».
Его размышления, в районе восьмого этажа, прервал тихий призыв: «Кис-кис. Жэкмур, ну вернись, пожалуйста, тварь мохнатая».
И тут же мысль перескочила на другое:
«Ну и имечко у котейки. Я бы точно не отозвался. И всего этаж не дотянул. Вот, приманит меня на это кис-кис, милый женский голосок и все пропала моя спокойная жизнь. Нарушу старую как мир истину: «Не люби где живешь, не живи где любишь».
Его мысли еще не отзвенели, как через секунду он услышал сдавленные рыдания.
– Кто, тут? – задал он вопрос в пустоту, чтобы не столкнуться с рыдающей девушкой.
– Помогите мне поймать Жэкмура, пожалуйста, – услышал он просьбу и увидел девушку в ночной сорочке с растрёпанными длинными светлыми волосами. Отметив какой-то диссонанс и осознал, она опиралась на трость.
Валерий мгновенно включился в процесс и задал правильный вопрос:
– Типа кот с непроизносимым именем добряк и увалень возьмёт и пойдёт к чужому человеку? А не снимет с меня скальп при попытке взять его на руки? Я знаком с котами, они если что умеют добавить пару десятков когтей, если что.
Девушка не оценила его искромётность и замерла в позе просителя. Она стояла на одной ноге, как цапля, перенеся вес на трость.
Как бы ты не относился к происходящему, отказать в помощи Валерий уже не мог. Собственно, и никто бы не смог в такой ситуации. Валерий подумал, о том, что в его планы не входит заводить знакомство с дамами, что-то о хромой кошечке, ещё почему он не знаком с девушкой, потом вспомнил, что это только восьмой этаж, а он живёт в доме меньше полугода и ни с кем не знакомился, почти умышленно и лифт сломался так надолго, в первый раз.
– Вот, набросите на него покрывало, он ручной и трус, но поцарапать может, прижмёте к себе, он затихнет, – дала пояснения девушка и протянула плотный кусок ткани тёмно-зелёного цвета.
Валерий отправился на поиски кота. Бедное животное как-то добрело на одиннадцатый этаж, где его отыскал Валерий забившегося в углубление возле заваренного мусоропровода. Рыжий лохматый зверь с белой грудкой, и янтарными глазами, злобно шипел, прижимая уши. Судя по поведению сдаться на волю победителя, он не планировал. Паника на морде рыжей бестии, говорила сама за себя. Остаться без глаза или быть разодранным задними лапами не хотелось. Но кто спрашивает солдата, отправляя его в бой.
Валерий не любил котов, и собак не жаловал, пребывал в уверенности, держать зверя в доме неправильно и не гуманно. Но сейчас он ввязался в историю и не имел права отступить. Швырнул ткань на кота, потом непонятным, даже для себя, движением спеленал пытающегося вырваться зверя. Проткнув плотную ткань, кот показал свои белые огромные когти, на этом сопротивление прекратилось. Валерий прижал животное к себе и слушал, его утробное бессильное рычание, спускаясь по лестнице, прикидывая почему он оказался именно в этот момент на лестнице, ни минутой позже, ни секундой раньше и теперь вынужден ловить это злобное рыжее, лохматое чудище, а впереди ещё и беседа с рыдающей девушкой.
Девушка замерла у двери и уже успокоилась. Валерий прошёл мимо неё, закрыл дверь и положил свёрток на пол.
Свёрток зашевелился из него медленно выполз кот, а потом стремглав унёсся вглубь квартиры.
– Что с ногой? – поинтересовался Валерий, он увидел припухшую ногу и красный шрам, по цвету определил, свежий.
Не то чтобы он рассматривал ноги хозяйки, присев на корточки и отслеживая кота, он невольно посмотрел на ноги девушки, а собственно почему молодому мужчине не рассмотреть молодую женщину, начиная с ног. Почему все говорят о глазах как о зеркале души. Ноги вполне могут ответить на многое вопросы. Неизвестно какая часть тела откровеннее.
– Сломала пятку, попала в аварию это вторая операция, сняли пластину, – ответила девушка и болезненно поморщилась.
Валерий отследил у двери три огромных пакета из супермаркета и догадался по какой причине сбежал кот. Ещё догадался, она или оступилась, или неудачно стала на ногу и ей больно. И наверно стоит закруглить беседу, совершив героический поступок, завалившись на пучок лавровых листьев.
– Сами за рулём? Что же вы так неаккуратно водите? – уточнил Валерий, собственно он мог уже уходить, но дома его никто не ждал, и спать расхотелось, он отвлёк девушку от концентрации на боли.
– Уже не помню, когда садилась за руль, год развлекаюсь, надеюсь последний этап. Или вы спросили, как я попала в аварию? – опомнилась девушка, она никак не могла выйти из стресса.
– Пойду, – принял решение мужчина.
– Я ищу повод, задержать вас. Лиза, – представилась девушка, откровенно признавшись, что не хочет оставаться одна.
– Валерий, - представился мужчина, подхватил два из трёх пакетов и направился на кухню, – искать повод не пришлось, расклад на поверхности. Услуга оказана, но помочь деве в беде, просто, как черным по-белому, можно и на благодарность напроситься.
Валерий вернулся за последним пакетом. Лиза прошла следом, опираясь на трость, боясь стать на ногу и села на стул у стола на кухне.
– Я сотню, раз просила маму не делать мне заказов, не согласовав со мной, но ей наплевать, – призналась Лиза в голосе прозвучал и вызов, и досада.
– Болит? – уточнил Валерий, отметив, Лиза даже не старается скрывать своё состояние, нервы на пределе.
– Ну, по сравнению с тем как мне сверлили кости дрелью под местным наркозом, это терпимо, и на следующий день после операции, когда морфий колют, ничего, но реально с трудом сдерживаю рыдания, – призналась Лиза.
– Есть что уколоть? – уточнил Валерий.
– Кетанов, а вы умеете? Я и сама умею, но не могу, клинит от предчувствия любой боли, бред, это никогда не окончится, – проговорила она, а мужчина отметил, как она сжала набалдашник трости.
– Где? – задал вопрос Валерий.
Лиза махнула в сторону комнаты.
– В спальне, на столике, там не убрано, – предупредила она мужчину.
– Тварь рыжая на меня не бросится? Я не люблю котов, собак, особенно, незнакомых, – признался Валерий.
– Я тоже не люблю никаких животных, – прозвучал странный ответ.
Валерий тщательно вымыл руки на кухне, отметив что посуда скопилась минимум за пять дней, но акцентировать внимание не стал, прошёл в спальню, нашёл ампулы и шприцы и вернулся в кухню.
Девушка совершенно не стеснялась, но боялась до паники.
– Предупреждаю, вырываться не буду, но завою или закричу, не сдержусь, – проговорила она, каким-то бесцветным обречённым тоном.
Валерий вскрыл ампулу и набрал в шприц препарат. Лиза, опираясь на стол поднялась со стула и повернулась к незнакомому мужчине спиной. Валерий быстрым профессиональным движением поставил укол. Не поднимая рубашку, не протирая место для укола спиртом. Понимая, что такие приготовления просто сорвут её на неадекватное поведение, меньше всего ему хотелось уговаривать, или ждать пока она расслабиться. Лиза вскрикнула и зарыдала. Валерий отметил, женщина в депрессии и истерике. Приближаться и обнимать не стал.
– Все, сейчас станет легче, поговорите со мной, не надо плакать, вам бы расслабиться, – Валерий уже злился на себя за то, что вовлёкся в жизнь Лизы:
«Можно же было выпустить кота и уйти, нет, решил помогать. Теперь помогай до офигения, до полного абсурда. Дурень сердобольный. А, плевать, я все равно ничем не занят».
Но мысли мыслями, а действовать приходится в предложенных обстоятельствах. Он усадил её на стул подставил табуретку под больную ногу и отступил к плите.
– Кофе? – принял на себя роль хозяина дома Валерий.
– Мне без разницы, – всхлипнув ответила Лиза.
После такого ответа, он решил не возиться с чайником. Догадываясь он здесь застрянет надолго. А голод просто придушил.
– Тогда так. Если вы ещё не можете обойтись без меня, я что-то съем. Я ел последний раз вчера вечером, работал всю ночь, почти не спал и мчался домой выспаться, вымыться, а главное пожрать, - Валерий понял, что попался в мутный расклад и нет никакого смысла изображать из себя интеллигента.
Валерий принялся распаковывать пакеты с едой, первыми под руку попался творог и сметана. Валерий достал из шкафа тарелки разрезал упаковку.
Из коридора материализовался кот и вопросительно посмотрел на хозяйку.
– Он тоже любит творог со сметаной, а я ещё и с сахаром, – Лиза озвучила гастрономические пристрастия кота и себя.
Кот подошёл к Валерию и потёрся мордой о джинсы.
– Жэкмур, добряк, это мама мне его навязала, чтобы я о нём заботилась. Он не ест корм для котов. Я не хочу о нём заботиться, – призналась Лиза, – и наконец задала вопрос гостю, – Вы врач?
– Нет, я фармацевт, – ответил Валерий.
– Почему? – уточнила Лиза.
– Странный вопрос. Не почему – фармацевт не профессия, а скорее ниша, работаю в аптеке, провизором, вернее аптека моя, и я даже не провизор, а частный предприниматель, – отчитался он перед Лизой.
– А как же уколы? – в голосе на секунду мелькнул интерес, и тут же погас.
Валерий отметил, Лиза не играет в безразличие, оно присутствует по всём, в позе, в голосе, в одежде, в бардаке в доме.
Валерий насыпал творог в миску коту и полил сметаной. Кот благодарно замурчал и принялся слизывать сметану.
– Я окончил химико-технологический факультет политеха. Это такой протест против желания родителей сделать из меня сетевого менеджера или айтишника. Когда настало, время трудоустроиться, выяснилось, что идти на завод или фабрику, или в лабораторию при каком-то институте, или не приведи господи оставаться на кафедре, я не хочу, не могу и вообще не понимаю зачем мне работать в стойле рядом с другими на результат. Вот арендовал помещение и занялся продажей всяких разных снадобий от фармпроизводителей, зарабатываю не так чтобы много, но мне хватает, на всякую ерунду. Вернемся к уколам – окончил курсы оказания первой медицинской помощи, мало ли, а вдруг кого-то спасу в аптеке, – Валерий дал обстоятельный ответ, точно зная, девушка его почти не слышит.
Остальной творог Валерий разделил на двоих и полил сметаной, нашёл в одном из пакетов батон уселся за стол и принялся есть. Терпеть голод он больше не мог. Лиза поднялась и поставила чайник на плиту.
– Спасибо, мне легче, я вообще не овощ, но уже год, я просто на пределе, – призналась Лиза.
– Заметил, – отозвался Валерий, доедая творог со сметаной и третий кусок батона, – я вас объел. Вечером обещаю компенсировать сожранное, сейчас просто нет сил, реально уработался.
Чайник засвистел, огласив кухню истошным воплем. Лиза отставила тарелку с едой и принялась заваривать кофе прямо в чашках.
– Не проблема, я начала выходить, так вот лифт уроды соседи залили, ещё десять дней не будет работать. Мне нельзя ходить именно по ступеням, – Лиза заварила кофе и поставила чашку перед Валерием.
– Пройдёт, вы молодая, восстановитесь, а творог верну на место, я объел не только вас, но и это лохматое чудище, если он любитель творога, мне вообще нет прощения, – заверил её Валерий, взял ещё кусок хлеба, полил сметаной и отслеживая, чтобы не испачкаться ел, запивая такой бутерброд кофе.
– Мне, кажется, я не помню, когда была здоровой. Я уже год не могу выпутаться, простите за жалобы, но я молчу сутки напролёт. Вот только Жэкмур меня слушает, но что-то мне подсказывает он меня не понимает, – Лиза погладила кота, он выгнул спину и почему-то зашипел на Валерия.
– Спасибо за завтрак, я пойду, – откланялся Валерий, оставив на столе не мытую посуду.
Отметил, Лиза есть не стала, но списал на то что у неё и так достаточно проблем, чтобы наброситься на еду. В любом случае она на своей территории.
Валерий легко взбежал на девятый этаж и завалился спать, понимая у него часа три на сон, а потом придётся вставать и решать проблемы.
Валерий ошибся, до четырёх часов дня его никто не потревожил. Он проснулся от эротического сна, отметил, что такого с ним не случалось с подросткового возраста. К тридцати одному году он научился разбираться со своей физиологией. Он никогда не любил, не влюблялся до одури, всегда находился объект для секса. Валерий не сомневался, что ведёт себя мягко говоря нехорошо, но голодным в сексуальном плане он не оставался, стараясь не связываться с женщинами, желающими заполучить любого мужчину в мужья.
Новая знакомая не заняла в его душе никакого места, он жил своей жизнью, в которой хватало проблем и без этой несчастной девушки. Но размышляя об Ирине он все равно вернулся в мыслях к ней.
«У меня валом идиотизмов в башке, не хватало зациклиться на сексе, для полного завершения мрачной картины. Ещё женюсь на Ирине с недогреба, а потом выгребай её проблемы от первого неудачного брака. Почему неудачного? Денег она с придурка сняла. Даже не думать в этом направлении, нам отлично вдвоём, никаких развитий сюжета. Что же меня так зацепило в этой Лизавете, интересно, как её называет мама или любовник, мужем в доме не пахнет. Да и любовником тоже, он бы отвлекал ее от боли и неопределенности»:
С такими мыслями мужчина нащупал смартфон на прикроватной тумбочке и набрал номер не вышедшего на работу провизора.
Руслан взял трубку и тут же начал оправдывать:
– У меня мама заболела…
– Короче, мне наплевать на маму, папу, бабушку и дедушку, выходишь и работаешь, иначе вместо зарплаты получишь хрен на блюде, я штрафую тебя на четверть заработанного и скажи спасибо, что я фармацевт, будь я насильником, ты бы точно ничего не получил, – отругал он сотрудника и замолчал.
– Больше не повторится, извините, – промямлил Руслан.
– И больше не ври, ты девку пялил какую-то, или обкурился, а врёшь насчёт мамы, смотри накаркаешь. Просил же приехать, я же не запрещаю тебе привести в подсобку девку и пялить ее? – уточнил Валерий, он не планировал слушать вранье и не дождавшись ответа продолжил, – Теперь у тебя напарник Геннадий и оплата ровно половина, ты же знаешь или время, или деньги. Теперь у тебя есть время, а деньги ты просрал.
– Знаю, – услышал ответ Валерий в голосе проскользнула досада и не намёка на раскаяние.
– Ладно, я на четверть не работал, но всё равно оштрафую, – предупредил Валерий, не захотел слушать слова оправдания и отключил телефон.
Валерий, вспомнил странную девушку, кота с непонятным именем, потом прикинул, что он нагло сожрал творог и сметану, а поход за покупками для девушки проблема. Оделся в футболку и брюки, прихватил пакет, смартфон и легко сбежал по лестнице вниз. Благо торговая точка находилась в полу квартале. В супермаркете он купил творог и сметану нужного производителя, от себя купил торт и фрукты. Он понимал, что игра началась. Не определив еще будет ли, он заниматься с ней сексом, но пообщаться захотелось.
Кто сказал, что отношения между мужчиной и женщиной обязательно должны закончиться сексом? Или это высшая точка? Ерунда. Откровенные беседы и возможность на мгновение заглянуть в душу, дольше мгновения никто не даст, это квинтэссенция отношений. Так что проникнуть в тело слепым отростком такое себе познание и очень средненький восторг. А вот возможность помочь, подкорректировать, подсказать, быть услышанным – дорогого стоит. Остальное маета и возня под одеялом. Правда, людей с которыми хотелось бы общаться не очень много. В любом случае Валерий никогда не предлагал секс, если видел завораживающую перспективу откровенности.
По лестнице наверх поднялся не торопясь, остановился у двери её квартиры, перевёл дыхание, чтобы не создалось впечатление, что он либо бежал по лестнице, либо у него проблемы с физическим нагрузками и без стеснения позвонил в дверь Лизы.
Дверь, естественно, молниеносно никто не открыл, прошли какие-то очень длинные минуты, казалось около получаса. И он услышал звук открывающегося замка, затем дверь распахнулась.
– Вот, привет, я отоспался и смотался в магазин, решил вернуть съеденное на место, и так попировать, развлечь соседку, – Валерий посмотрел под ноги, – и где рыжий агрессор?
– Спит, я закрыла его в дальней комнате, и перед тем как открыть проверила, он почему-то вырывается на волю, – ответила Лиза и прихрамывая опираясь на трость пошла по коридору в комнату минуя кухню.
– Это потому что в доме сложная энергетическая обстановка, всякая живность остро чувствует негативное наполнение, – пояснил Валерий, девушка его не услышала.
Творог и сметану Валерий пристроил в переполненный холодильник, торт, абрикосы и яблоки положил на стол, отметив, девушка так и не доела творог, грязная посуда осталась на столе, недоеденный творог в её тарелке заветрелся. Кофе в её чашке покрылся сизым налётом. Зато блюдце кота сияло чистотой из чего он заключил, что кота она больше не кормила.
– Лиза, а ты реально валялась целый день? И ничего не ела? – задал он вопрос, не требующий ответа.
– А что не заметил? – в ответ прозвучал вопрос, – Я не хочу есть. Не хочу убирать, мыть посуду и вообще двигаться. Не хочу следить за собой. Хочу исчезнуть, сдохнуть, провалиться в какой-то сон, как под наркозом и уже не возвращаться. Мне невыносимо так жить.
Лиза аккуратно, присела на краешек дивана, так же аккуратно, чтобы не сделать себе больно перенесла ногу на диван, повернулась на бок отвернувшись к стене, легла.
Валерий прошёл в комнату, услышал мяуканье кота, распахнул дверь спальни и кот помчался на кухню, добывать еду. Как будто коту кто-то сказал, что блюдце с недоеденным творогом отправилось на пол.
Затем мужчина взял со стола рентгеновские снимки и внимательно изучил их. Рядом в пакете лежал набор из титановой пластины и семнадцати винтов, их он тоже изучил. Прикинул, какая жуткая работа у травматолога. Вот так в живого человека ввинтить пару десятков шурупов.
Лиза лежала на боку лицом к стене, накрывшись простынёй и отвечать не планировала.
Валерий наклонился над диваном, положил руку на плечо и резко развернул девушку к себе уложил её на спину и сел сверху, её бёдра оказались между его бёдер.
– Что ты делаешь? – Лиза попыталась вырваться, но осознала тщетность попытки. Смотрела на него широко раскрытыми глазами полными страха и недоумения.
Валерий не ответил, он медленно поднимал ночную сороку, вытаскивая её из-под себя. Лиза молчала, Валерий догадался, после первой нормальной реакции на попытку насилия, дальше сопротивляться она не станет, полная апатия и утрата интереса к жизни.
– Всё ещё хуже, чем мне показалось. Знаешь, у меня есть такая особенность. Мой член после того, как я вздрочнул, может стоять пару часов. А проснулся я от жуткого стояка, и мне снилась ты. Так что ты попалась и тебе придётся говорить со мной, заметь ты сама меня вынудила, – проговорил Валерий и чуть двинулся, как бы обозначая намерения изнасиловать, расстегнул пуговицу на брюках.
Лиза попыталась освободиться, но движения оставались вялыми и неубедительными.
Валерий сделал вид, что не заметил её попыток, расстегнул молнию.
– Повторяю вопрос. Когда сняли гипс, после второй операции? Будешь молчать, я продолжу, – предупредил он девушку и почувствовал, что возбуждение медленно накрывало. Понимал, что Лиза не могла не заметить этот факт.
– Три недели назад, – ответила Лиза, испуг сделал ее глаза огромными и прозрачными. Она часто задышала, но пока не планировала кричать. Оценивала ситуацию.
– Прекрасно, какой урод сказал, что нельзя ходить по лестнице? Почему мама притащила тебе кота, а не сидит с тобой? Она что не заметила, что ты в неадеквате? – задал несколько вопросов Валерий и чуть приподнялся.
– Отпусти, мне больно, нога, – прошептала Лиза и все еще глядя ему в глаза, пытаясь прочесть истинные намерения.
– Знаю, будет больнее, останешься инвалидом, ты же все для этого делаешь, – Валерий не встал и даже не сдвинулся.
Лиза вскрикнула и предприняла попытку вырваться. Закрыла глаза упёрлась в его грудь руками. Лицо покрылось испаренной.
– Сколько дней ты не ешь? – задал ещё один вопрос Валерий.
Лиза обмякла, а потом закричала. Валерий закрыл ей рок рукой. Девушка начала метаться под ним, пытаясь освободиться. Валерий убрал руку с её лица, встал, сел рядом на диване, взял за плечи и подтянул к себе, прижал её голову к груди и погладил по спине. Лиза беззвучно плакала. Валерий чувствовал горячую влагу, промочившую его футболку.
Возбуждение не спадало. Но он постепенно успокаивался. На самом деле он любил играть в странные игры и сейчас реальность предложила ему сыграть такую игру. Беззащитная девушка, отдалась его власти, понятно, ориентиры потеряны жить с болью сложно и страшно. Кажется, боль никогда не отпустит. Бесят здоровые люди.
Валерий не столько пытался помочь, сколько ему стало интересно, как вот работают психологи с такими покалеченными жизнью людьми.
– Прекрасно, хоть какая-то нормальная реакция, – проговорил Валерий.
– Мне надо умыться, – обратилась она с просьбой.
– Не надо. Это лишнее. Тебе надо выговориться, – принял за неё решение мужчина, – и поесть.
Он отстранился, посмотрел на пол, догадавшись, что без обуви она обездвижена, наклонился, подал ей лёгкие туфли отметил, сделаны они на заказ со специальными вставками, чтобы правильно распределить нагрузку и снять болевые ощущения.
Валерий дождался пока она поднимется и пройдет на кухню. На кухне он сгрёб посуду в мойку, выбросил несвежую еду, насыпал свежий творог и поставил перед ней очередную порцию.
Лиза, всхлипывая, смотрела в тарелку.
– Слушай, или ты будешь есть, или я тебя реально изнасилую. И насилуя заставлю глотать еду, думаешь не смогу? Легко! Даже удовольствие получу, – предупредил Валерий.
Кот выбрался из-под стола и улёгся на коврике у двери.
– А что это за кличка Жэкмур? – поинтересовался Валерий, чтобы отвлечь Лизу.
– Он Джек Мурчало. Это сокращение, – ответила Лиза.
– Хоть так, хоть этак, у кота жуткое имечко, – вздохнув сказал Валерий и посмотрел на кота.
Валерий, заварил кофе найдя ещё две чистые чашки и разрезал торт.
– Люблю сладкое, понимаю вредно, но отказать себе не могу. Знаешь, у нас в роду по мужской линии все едят сладкое и все худые и жилистые. Зато я не ем хлеб, макароны, картошку и помидоры, – Валерий не пытался добиться от неё реакции, просто ждал, когда она начнёт есть.
– Зачем ты мне это рассказываешь? – уточнила Лиза, взяла в руку ложку и посмотрела на еду в тарелке.
– Я знакомлю тебя со мной. Надо же тебе будет что-то рассказывать в полиции. Ты уже подумала её вызвать? На лицо попытка изнасилования, полу инвалида, будущего колясочника, – Валерий не стал щадить девушку и предложил вариант развития сюжета.
– Какой смысл? Антона оправдали. Справедливости нет, – произнесла Лиза и съела первую ложку творога.
Валерий, не стал отвечать, чтобы не отвлекать девушку от питания.
Сейчас он подумал, о том, что он таки прирождённый психотерапевт, если бы он умел выключить агрессию, вполне бы мог помочь и не одному человеку. Много лет назад, когда он выбирал профессию, он рассматривал вариант мединститута, но трезво оценил свои способности и не стал подавать документы.
Лиза ела, как робот и вскоре тарелка опустела. Затем потянулась за чашкой кофе.
– Три дня, я не ела, три дня. Мама уехала на две недели, гипс сняли три недели назад, массажиста я выгнала, он делал мне больно, – Лиза ответила на все вопросы.
– Изображаешь жертву? – Валерий задал вопрос девушке.
– А кто я, по-твоему, ? – уточнила она.
– Пока не знаю, надо понаблюдать, поговорить, – ответил мужчина.
– Пошел вон, – Лиза попыталась придать своему голосу убедительность.
Валерий заметил, первый глоток кофе доставил ей удовольствие.
– На правах насильника, если ты не ела три дня, торт я тебе не дам. Не то чтобы я впечатлился твоей тошнотой и рвотой, но ты и без этого выглядишь омерзительно, не хотелось бы усугублять картинку рвотными массами, – предупредил он её желание съесть кусок торта и дополнил, – И я не пойду вон и даже на три буквы не пойду. Считай меня заклинило. Припадок человеколюбия, особенно, к хромым дурочкам.
– Зачем, ты это сказал? – уточнила Лиза, а Валерий отметил неадекватную реакцию, на его слова, понимая, она в себя не пришла. Сдалась на его волю.
– Ты все равно не поймёшь, – ответил он Лизе, – слушай, может коту дать мяса?
Услышав слово «мясо» Жэкмур поднялся с коврика, подошёл в Валерию и положил лапы ему на колени, не выпуская когти.
– Ладно, сама не жрёшь, зверюгу чего мучишь? – задал он вопрос девушке и принялся обследовать морозилку, кот зашёлся в благодарном урчании, иногда срываясь на призывный «мяу». Валерий настрогал мёрзлого мяса, облил его кипятком из чайника и выложил еду на коврик. Кот оглядываясь, принялся хватать еду.
– Меня просто все зажалели. Особенно Антон. Он разогнался, хоть я и просила не превышать скорость, а когда не смог справиться с управлением, бахнулся моей стороной в столб. Это от жалости. Я стала инвалидом по его милости. А он, наверно, из жалости, сука, встречается с другой. И прикинь, я даже не знаю с кем. А у меня одна нога короче, пятка разлетелась на семь кусков. А кот не сдохнет, почему я должна о нём думать? Он что будет думать обо мне? Ерунда - эта любовь, справедливость, забота, сострадание. Пустые слова. Я живу в аду, а Антон в шоколаде в полном, – Лиза произнесла свой текст бесстрастно и даже не взглянула в сторону кота.
– Ну, место рядом с водителем – это место смертника. Я же говорю, ты играешь роль жертвы, а кот не виноват, и зачем тебе знать кто новая дама твоего Антона? Думаешь такие знания снимают остроту страданий? Ерунда, поняла, – Валерий не стал жалеть Лизу.
– Так все ездят рядом с водителем, мама тоже садится рядом, и ты бы сел рядом, – включилась в беседу Лиза, но на вопрос не ответила, вдруг вернулась к ранее начатой теме, – А почему ты называешь меня жертвой?
Чем порадовала Валерия.
– Люди делятся на три класса. Жертвы, насильники и фармацевты, и тонкая прослойка пофигистов, – ответил он на её вопрос.
– Ты назвался фармацевтом, – вспомнила Лиза, – а потом пригрозил изнасиловать, так ты насильник или фармацевт? А вообще, плевать мне на всё, плевать.
Но интерес проснулся, страх ушёл, она так давно и долго молчала, или беседовала на тему своего здоровья, что непроизвольно не смогла остановить любопытство.
– Спорадическая попытка изобразить интерес на пару минут, а затем опять впасть в оцепенение? – уточнил Валерий.
– Не знаю, не хочешь, не отвечай, – огрызнулась Лиза.
– Изволь я поясню. Я фармацевт. Это плохо. Вот умение переходить из одной группы в другую повышает выживаемость, но есть нюанс. Насильник легко перетекает в фармацевта, и наоборот, а вот жертва в насильника крайне редко. Жертва или так и остаётся в своей нише, или перемещается в нишу фармацевта, но жертва самый безнадежный класс, они так вживаются в роль несчастного создания, что не хотят превращаться даже в фармацевта, – Валерий продолжил излагать свою точку зрения.
– По-твоему выходит мне не стать насильником? – уточнила Лиза.
– Никогда, – Валерий хотел привести в пример Антона, но решил не дожимать.
– Почему? – в голосе девушки промелькнул ситуативный интерес.
– Хорошо, ты сможешь хотя бы ударить меня, я заслужил, я не стану отмахиваться клянусь, я калек не добиваю, – предложил он ей эксперимент.
Лиза поискала глазами трость, не нашла, оперлась на край стола, поднялась и подошла к Валерию, невозмутимо взирающему на её усилия. Постояла несколько секунд и вернулась на место.
– Пойдём, поваляемся на твоём огромном пятиспальном диване, я устал, и ты устала, – внёс предложение Валерий.
– Раз я жертва, выходит мной можно распоряжаться. Ты в уме? Какого беса я должна валяться с тобой на диване? – попыталась огрызнуться Лиза, задав логичные вопросы.
– Просто у тебя скоро закружиться голова, и тогда мне придётся тебя тащить на диван на себе, не так чтобы я не донес, но не люблю таскать тяжести, – не стал развивать тему Валерий, подошёл к девушке, взял за руку и помог подняться.
Лиза отметила, что голова у неё действительно закружилась. От стресса и от еды.
– А почему бы тебе просто не свалить? Зачем ты явился и не оставишь меня в покое? – поинтересовалась Лиза, – жила же я как-то без тебя. Ничего так справлялась. Мы вообще не знакомые.
– Ну, для начала, я не явился, ты меня позвала. Я холостой, незанятый и не желаю уходить, возьми и выгони меня вон из дома. Только сделай это так, чтобы я поверил, что мне надо уйти, в противном случае я не уйду, – ответил Валерий.
Лиза не стала садиться на диван, а села на стул у стола. Валерий без разрешения прошёл в спальню и вернулся со щёткой для волос.
– Не поняла? – удивилась Лиза.
– Думаю причесать твои волосы, я так понимаю неделю валяешься? Волосы в узлы завязались, могу вызвать парикмахера, мой бюджет потянет такой расход. Говоришь мама. Заказала доставку уже пролетая над городом? – Валерий приблизился к ней и начал причёсывать волосы, зубцы щётки все время цеплялись за спутавшиеся волосы. Лиза болезненно морщилась.
– Играешь в психиатра, фармацевта или мерзко насиловать такую как я, решил приукрасить? Прикинь я еще и не мылась неделю, но под рубашкой ничего нет, так что задача лайт, если решись предпринять вторую попытку, – задала она вопрос, не для того, чтобы получить ответ, скорее, чтобы каким-то способом обозначить происходящее. И попробовать самой поверить в происходящее.
– Я изобретательный, подумаю, когда и как предпринять вторую попытку. И отвечаю, нет, я псих, по совместительству провизор, управляющий аптекой, – ответил он на её вопрос.
– Ты очень легко приближаешься к людям, не могу отделаться от ощущения, что ты доктор, – удивилась девушка.
Валерий проводил щёткой по волосам. Узелки стараниями Валерия распутались, и щетка скользила по гладким белокурым волосам без препятствий.
– Тебе все кажутся докторами, ты вычеркнула из своей жизни людей других профессий. Я не доктор и причина простая. Мне не жаль людей. Такая деформация, закрывающая путь в медицину. Понимаешь, медицина она какая. Надо отправлять на анализы, люди не хотят, идут, там в них тыкают иглами и прочая. Назначают всякие процедуры, часто болезненные, уколы, если сочувствовать сойдёшь с ума, не лечить нельзя, я попробовал абстрагироваться не вышло. А потом вдруг задумался, может мне научиться получать удовольствие от опосредованного насилия. Вот с этой минуты, я стал фармацевтом, и перетек в эту нишу из насильников. Это воспоминания времен выбора профессии, – ответил он на вопрос Лизы.
– Никогда не смотрела на профессию врачей с этой стороны, – удивилась Лиза, и незаметно начала втягиваться в беседу.
Сама она профессию особенно не выбирала, шла в фарватере семейного дела.
– Дрелью кости сверлили, пилили, шурупы ввинчивали, и ты не задумывалась. А ещё спрашиваешь почему ты жертва. Массажиста почему выгнала? – спросил Валерий.
– Я не могу, когда к ноге прикасаются, – честно ответила Лиза и спросила, – Значит, ты определил меня в жертвы. По каким таким признакам, может я оклемаюсь и превращусь в насильника.
– Увы, жертва, самая что ни наесть. А ведь хирург сделал максимум. Я снимки смотрел. Понимаешь, тебе не повезло косточки маленькие, разлетелись на куски, шурупы надо было вынуть. Оставлять нельзя. Если бы не такое строение, люди живут с этим железом всю жизнь. У меня один знакомый упал на стройке, тоже сломал пятку, так что я примерно догадываюсь, сколько ты натерпелась. Понятно, хирурга ненавидишь. Тебе бы радоваться, все страшное позади. А ты в жутком состоянии. Тебе реально нужен психиатр, – ответил он на вопрос.
– Я не из-за хирурга в таком состоянии, я из-за предательства. Антон, мы же встречались пять лет. Он виноват в аварии, и он же бросил меня, – Лиза не хотела говорить, но она так долго молчала и терпела физическую и душевную боль, что остановить себя не смогла.
Абстрагировалась, что сейчас она говорит с человеком, угрожавшем насилием.
– Он совершенно не пострадал. Удар пришёлся на мою сторону. Вернее, он спасал себя жертвуя мной. Явился в клинику всего два раза. Его родители оплатили операции, чтобы я не подала на него в суд, как потерпевшая и всё. Мама мне талдычит, чтобы я его забыла. А я не могу, не могу, – Лиза начала непроизвольно раскачиваться на стуле взад-вперёд как маятник.
Валерий тронул её за плечо, остановив движения.
– Я, так понимаю, маму ты довела до истерики. Она, в ярости, притащила кота и свалила. Ты её в дом не пускаешь. По логике ты больше года не работаешь, ничего не делаешь, постоянно жалеешь себя. Не заметила деформацию? Ты страдаешь о человеке, который спасая свою жизнь жертвовал твоей. Зачем он тебе понадобился? Самое разумное забыть его и жить дальше, – Валерий сделал правильный вывод.
Лиза замерла, глядя в одну точку, сконцентрировав все свое внимание. Валерий ее не торопил. Девушка отвечала себе на такой вопрос, но по частям, по слову, даже по одной букве. И вот сейчас решилась сложить слова в предложение.
– Я хочу отомстить, – Лиза произнесла три слова, подняла глаза на мужчину и стала похожа на своего кота.
– Как ты ему отомстишь? Ты похожа на хромую тень. Не ешь по несколько дней, моришь голодом кота, выгоняешь массажиста, довела мать до исступления. Заставила меня угрожать тебе насилием, чтобы ты заговорила. И размечталась о мести! Ты сумасшедшая, какая месть? Посмотри на себя в зеркало, тебе не отомстить даже комару, ты его не догонишь, а если настигнешь, не хватит сил прихлопнуть. Полное разложение, последняя степень, – поставил он ей диагноз безжалостным тоном.
– Я нормальная, – прокричала Лиза, схватилась со стула и плюхнулась на диван, потеряв точку опору, испугавшись стать на ногу. Догоняя выскочившего кота, она наступила на больную ногу и больше не хотела повторять такой эксперимент.
– Нормальная? Ты боишься стать на ногу, на здоровую ногу, ты ищешь способ стать инвалидом. Тебе надо ногу разрабатывать. Ори хоть лопни, но нормальные люди так себя не ведут. И не доказывают, что они нормальные при помощи истерического крика. Поведение должно говорить об адекватности, а не слова. Слова шум, где адекватность? Не вижу, – не согласился с ней Валерий.
Парень даже не попытался сдвинуться с места или как-то ее остановить. Понимая Лиза просто отыгрывает спектакль, прокрученный в сознании множество раз. Репетиций не было, выступление вызвало приступ испанского стыда.
Лиза легла на диван и положила больную ногу на подушку.
Валерий плюхнулся рядом. Девушка не относилась к его типажу. Он бы не посмотрел на нее на улице, не стал бы заигрывать стоя за прилавком в аптеке, не оглянулся из окна автомобиля, если бы она прошла по тротуару. Но он сам оказывался в состоянии полной беспомощности и в такие минуты ему отчаянно хотелось, чтобы кто-то помог, подсказал. Пусть бы даже и обманул, но находился рядом, скрашивая ужас бытия. Это и послужило отправной точкой в принятии решения помочь Лизе.
– Я тебе помогу отомстить. Но ты выполнишь несколько условий, – непонятная симпатия, поднялась в нём.
– Обманешь, – усомнилась Лиза.
– Зачем мне тебя обманывать? Какая мне с тебя польза? Одна маета, трахнуть я могу тебя и без всех этих обещаний. Не убежишь. Боюсь такое не доставить удовольствия ни мне ни тебе. Что у тебя еще есть в качестве оплаты за услугу? – Валерий задал вопрос девушке.
– Не знаю, меня все обманывают. Ты же сам сказал, что я жертва, – ответа у неё не было она просто передёрнула.
– Короче. Ты начинаешь регулярно питаться, с завтрашнего утра ты встаёшь и начинаешь ходить по дому, у тебя грязно и противно. Не понимаю почему не воняет котом? – начал выдвигать требования Валерий.
– Он приучен ходить на унитаз, – ответила Лиза.
– Кот адекватнее тебя. Ну, да ладно. Пойдём дальше. Я живу у тебя две недели, а ты за это время придумаешь, как отомстить бывшему любовнику. Крайности типа смерти, и нанесение телесных повреждений, и порча имущества, не принимаются, должна быть такая красивая месть, короче план на тебе, ты с ним общалась, занималась сексом, посещала его дом, поищи уязвимые места, мне такое не под силу. Я могу только исполнить, без криминала, – внёс предложение Валерий.
– А что ты будешь делать у меня две недели? – поинтересовалась Лиза.
– Ну, спать с тобой, приносить еду, кормить кота, общаться, съездим куда-нибудь, пригласим кого, ну считай к тебе из Австралии прилетел, троюродный брат, – ответил он на вопрос.
– Насиловать? – уточнила Лиза.
– Могу, если тебе так больше нравится, я не считаю, что секс как-то улучшить взаимопонимание, но иногда бывают исключения. Я же тебя предупредил, что не совсем здоров на голову. Если честно секса мне бы не хотелось. Можешь спросить по какой причине, но потом, чуть позже, сейчас мне не интересно общаться на интимные темы, – как-то легкомысленно внес предложение Валерий.