Елисейкин год
Появление Елисейки в нашем доме было запланированным: нужен был друг для Тишки, четырехмесячного крысёнка. Елисей родился десятого мая две тысячи двадцать четвертого года и приехал ко мне первого июня.
Крысёнка привезли в картонной коробочке. Когда я открыла крышку и заглянула внутрь, на меня, задрав белоснежную мордочку, взглянул самый очаровательный в мире малыш. Крохотный он был… ну просто очень крошечный, настолько, что становилось страшно. Окрасом он был похож на щенка хаски: темно-серый, почти черный, с белой «масочкой» на морде, белыми были лапки и светлым — хвост.
Карантина не было: малыш сразу был заселён к Тишке. Тот, большой и сильный подросток, малютку обижать не стал. Обнюхал, осмотрел, заглянул под хвост, потеребил холочку и оставил в покое. Ночь прошла мирно, Елисей освоился в клетке, облюбовал верхний гамак, где и проспал сладенько.
День начался с обследования новой территории. Сперва Елисей полазил по клетке, на которой лежала подстилка из вязаной детской жилетки. Спустился на стол, нашел молочко, попил, потом обнаружил тарелочку с кормом и поел. Затем нашел Тишку и побегал за ним, играясь и дурачась. Активный и весёлый, любознательный малыш. Выяснив же, что клетка не запирается, раззадорился вовсю: прыгал, скакал смешным таким шариком, был, похоже, в полном восторге от такой свободы после родительской клетки и тесной маленькой коробочки, в коей он провел пару часов.
В течение месяца мальчишки тесно сдружились, прикипели друг к дружке, спали вместе, играли, вместе же познавали новые территории, которые я им предоставляла, сделав мостики — сначала с комода на подоконник, а потом от окна на пол.
Огромное комнатное пространство сразило Елисейку наповал — такого простора он и не ведал никогда. Сперва-то была кровать да подоконник, куда их с Тишкой ссаживали во время уборки стола и клетки. А комната… о-о-оо, это круто!
И мальчики начинали куролесить: лазать-карабкаться, подниматься-спускаться, все поверхности были обследованы — стол, комод, тумбочка, кровать, нижняя часть шкафа.
На ночь крысята по понятной причине пока запирались в клетку: Елисейка же мелкий, шустрый, не рассчитает своих движений, разгонится да и свалится, чего доброго, с комода…
Седьмого июля Елисей заговорил, начал стрекотать-щебетать, чем очень сильно меня удивил. Подошла к их уголку, а Елисейчик ко мне с воркованием кинулся, взлетел на плечо и давай в ухо лопотать. Пищит-тарахтит, и так громко, прямо орет. Я сначала не поняла, забеспокоилась, осмотрела говоруна, ну вроде цел, чего голосит-то?.. Показала Наташе, сестре моей, та послушала и сказала, что он просто болтает.
Что правда, то правда, Елисей оказался говорушкой, вечным комментатором, певцом, пел обо всём, что увидит. Тишка вот тихоня, молчун, ни звука не издает, только зубами поскрипывает от удовольствия во время поглаживаний и почесываний. У него при этом смешно выпучиваются глаза, словно им становится тесно внутри черепной коробки. Странноватое и немного пугающее для непосвященного зрелище.
Они разные, мои мальчишки, как ночь и день. Тишка спокойный, как питон Экзюпери, проглотивший слона: много спит или лежит тихонько где-нибудь, а Елисей — шило в попе, целыми днями по комнате носится и мне изо всех сил мешает есть-пить-писать. Поминутно залезает на стол по моим ногам, и только успевай следить за тем, чтобы он не сунулся к компьютеру, а то ещё перекусит провод от мышки, и че я делать буду?..
Так-то они не кусаются, только чужого могут цапнуть. Тишка предельно ласковый, любит мои руки лизать, язычок такой крошечный, мягкий, тепленький, нежный такой, Елисейчик тоже начинает лизаться, тоже ласкуша маленький.
Потом Елисей меня и вовсе залюбил — всё рвется ко мне и рвется, на ручки просится, стал не просто ручным, а истинно домашним добрым мальчиком. Под влиянием момента подарила ему игрушку: резиновый твердый шарик, Елисей очень старался его прогрызть, но не получилось. Тишку шарик тоже заинтересовал, но едва только приблизился к нему, так Елисейка тут же уволок игрушку прочь, не дал Тишке даже понюхать. Жадинка мелкий — ни с кем не хочет делиться. Пришлось отвлечь Тишку перышком и бантиком на веревочке.