«Ещё никогда Штирлиц не был так близок к провалу» – эта фраза, звучащая в моей голове холодным осуждающим голосом, единственное, что останавливает меня от острого, просто хронического желания совершить очередную глупость.
Например, выпрыгнуть из панорамного окна кабинета, находящегося, на минуточку, на десятом этаже.
Вот невезение!
И нет чтобы случайно.
Куда там.
Я согласилась пойти в это царство пыток и страданий целенаправленно. Искренне полагаясь на шуструю Аньку, что клянется ответственно быть на стреме, и собранную Веру, которая обещает бдить за передвижением объекта по зданию и сразу же сообщить, если тот вдруг решит вернуться обратно.
Но что-то идет не по плану.
Не по нашему четко разработанному плану.
Потому что ровно через десять минут, я специально сверяю часы, чтобы не потерять счёт времени. После того как я, бинго, нахожу желаемое, дверь распахивается, сужая просторный кабинет до скромных размеров моего личного склепа, в котором я непременно окажусь. Ведь на пороге появляется не кто иной, как Иван Сергеевич Царев, хозяин этого кабинета и по совместительству самый ужасный и невыносимый босс в мире, на которого я вынуждена работать.
Сердце пропускает удар.
А лицо самого Царева вытягивается.
Видимо, мое нелегальное нахождение здесь для него такая же неожиданность, как и его появление для меня.
Девчонки, как же вы его проглядели!
Проклятье!
Пытаюсь взять себя в руки.
В нашем шпионском деле главное что? Правильно. Преподнести себя уверенно.
Тогда и откровенная ложь сойдет за правду.
Вот только врать я не умею с рождения.
Ну отсутствует у меня эта функция.
Лидка бы лучше справилась. Когда раздавали умения хитрить и врать, она стояла в первых рядах.
- Он смотрит. Смотрит в ответ. Мужчины боятся прямых взглядов, – вспоминаю слова подруги.
Я пытаюсь!
Но сразу же сдаюсь, мысленно поднимая лапки кверху.
Царев реально профи в гляделках.
Лидка бы впечатлилась! Смотрит так, что внутри канатами крутит. Еще и щурится, придавая взгляду особый блеск, отчего у меня даже мизинцы в узких глянцевых лодочках поджимаются.
Лидочка!
Как же мне не хватает тебя сейчас.
Стою истуканом, не зная, что предпринять дальше.
Царев же, наоборот, сосредоточение стойкости и уверенности в себе, растягивает на своем нереально красивом и мужественном лице ледяную улыбку, от которой мне становится еще хуже.
Так смотрит хищник на глупую овечку, которая сама, по собственному желанию забрела в его логово.
От переизбытка адреналина в крови мужчина в офисном интерьере расплывается перед глазами.
Еще не хватало потерять сознание перед тираном, держащим наш офис в ежовых беспощадных рукавицах.
Ведь знала, что не стоит сегодня идти на «дело». Но, как всегда, поддалась уговорам девчонок, игнорируя нехорошее предчувствие.
Мужчина уверенно шагает вглубь кабинета и не спеша, явно наслаждаясь моей беспомощностью, закрывает за собой дверь, категорично отрезая пути отхода.
Ну вот и все.
Вся жизнь пролетает у меня перед глазами. От досады кусаю губы, чувствуя сладость ванили от импортной помады во рту, которая, смешиваясь с моей слюной, дает невыносимую горечь.
- Что вы тут делаете, Василиса? – резонный вопрос, заданный спокойным, я бы даже сказала, слишком спокойным голосом.
А взгляд…
Если бы он мог расчленять меня этим взглядом на маленькие аппетитные кусочки, то точно не стал бы сдерживаться.
Божечки.
Внутри схватывает толстым слоем льда, треск которого стоит в ушах.
А Царь все стоит, смотрит, точно терпеливо ждет моих объяснений.
Даже руки для удобства складывает на груди, широко расставив длинные, в идеально отглаженных брюках ноги.
А сам наслаждается триумфом, не скрывая удовольствия мучить меня.
Будь он неладен!
- Я… – на языке вертятся совсем не те слова, что я прилежно репетировала в подобной ситуации.
- Грудь выпятила и томно произнесла: «Ой, простите, я случайно» или «Искала вас и потерялась». И главное, моргай. Ресничками! Часто и неоднозначно, – вспоминаю слова Альбины, самой опытной из нас, имеющей в своем паспорте аж восемь печатей о регистрации и расторжении брака. – Ты не поверишь, как сбивает с толку нарочно натянутая ткань блузки, выделяющая женственные округлости. У тебя будет минут пять, прежде чем он придет в себя.
Выпрямляю спину, принимая более-менее соблазнительное положение тела.
Царева мои прелести то ли не впечатляют, то ли веселят. На дне его зеленых, цвета весенней зелени, глаз пляшут черти.
Сухарь!
- Я жду, – настаивает мужчина и вальяжно, как хищник на водопое, начинает сокращать между нами дистанцию.
Мамочки!
- Я… тут… – лепечу, упираюсь бедром в столешницу, понимая, что бежать больше некуда.
Глаза Царева довольно блестят.
Мое же состояние ухудшается с каждым его шагом.
Колени подкашиваются. Дыхание сбивается. А мозг отказывается придумать спасительное оправдание.
Это провал!
Все наши усилия летят в топку.
Особенно сейчас, когда я не просто близка к вожделенной цели, я уже сжимаю в руках драгоценную папку, ради которой рисковали столько человек. Если Царев узнает, что именно я прячу за спиной, то он не станет со мной церемониться. Или прибьет сам, или безжалостно бросит на растерзание своей любимой шестерке, Леониду, гордо именующему себя главой безопасности. Терпеть не могу его сальный, словно раздевающий меня догола, взгляд.
Бр-р!
Папка нагревается в руках.
Царев все ближе.
Неужели все напрасно?
Уже чувствую запах его дорогого парфюма.
Зараза! Как же он вкусно пахнет! В моем окружении нет ни одного мужчины, кто может позволить себе что-то подобное.
Он подходит слишком близко, нарушая все видимые и невидимые границы.
Мои легкие работают на износ. Дышу как рыба, выброшенная на берег.