Давид
Письмо без обратного адреса с пометкой “от доброжелателя” - вот как начинается моя рабочая неделя. А ведь у меня и без того сегодня дел по горло.
Кручу в руках простой белый конверт, размышляя, кто мог постараться? На носу крупный контракт. Безопасники уже не одну провокацию пресекли. Но вот анонимок я еще не получал.
Первый порыв - открыть самому. В итоге набираю номер Николая - начальника службы безопасности.
- Зайди ко мне, - прошу, как только тот отвечает. - Кажется, очередная попытка.
- Сейчас буду, - чеканит тот.
И буквально через несколько минут Минаев уже у меня в кабинете.
- Что на этот раз?
- Письмо, - киваю на стол. - От доброжелателя.
Коля внимательно осматривает конверт, берет в руки, а затем поднимает на меня взгляд.
- Не вскрывал?
- Тебя ждал.
- Давай, я сам? - вопросительно смотрит на меня.
Жму плечами - мне в принципе все равно. Коля свой человек. Надежный. Секретов от него у меня нет.
Друг сначала внимательно разглядывает конверт, а затем вскрывает тот и достает листок и фото. Разглядывает хмуро, а после передает мне.
- Лучше сам взгляни.
Я не жду ничего хорошего. Уровень, на который вот-вот выйдет моя компания, многим не дает покоя. Так что живу постоянно в ожидании удара.
На фото девушка с ребенком на руках. Малыш совсем, кроха.
- И? - вопросительно смотрю на Николая. Тот молча отдает мне лист, на котором написано все несколько слов:
“Хочешь узнать, с кем растет твой сын?”
Сын? Растет? МОЙ?!
Поднимаю растерянный взгляд на друга, лицо у того не выражает абсолютно ничего кроме задумчивости. А вот у меня внутри целый фейерверк эмоций.
- Очередной розыгрыш? - озвучиваю я первое, что приходит в голову.
- Ты мне скажи, - предлагает Минаев. - Может у тебя быть сын? Девушку узнаешь?
Снова смотрю на фото и понимаю, что да…
Узнаю…
И хотел бы забыть, да эти полтора года ничего не изменили. До сих пор болит, стоит мне позволить мысли о Лизе. Все же ее поступок ударил по мне, и сильно.
Снова смотрю на фото. Она почти не изменилась. В голове бахает слово “сын”.
Неужели скрыла? Посмела лишить меня ребенка?
Снова смотрю на друга - тот молчит, но уже по его взгляду я понимаю. Он просчитывает варианты того, что ситуация эта нарисовалась именно сейчас не просто так.
Учитывая все обстоятельства и нюансы в бизнесе, все это просто не может быть случайностью.
- Привези мне ее, - мрачно выдаю, чувствуя, как за грудиной начинает тянуть. Что ж, если Лиза решила поиграть со мной, она об этом пожалеет.
Лиза
- Матвей! - строго произношу, чтобы сынок перестал пускать пузыри из слюней. - Нельзя!
Но тот только беззубо улыбается, и мне становится невероятно сложно удерживать серьезное выражение лица и не улыбнуться в ответ.
Мое счастье. Моя душа. Мое сердечко.
В итоге он все равно делает по-своему, а я только убираю салфеткой очередные слюни.
“Зубки вот-вот пойдут”, - сказал врач на очередном приеме и велел просто перетерпеть.
Погода сегодня отличная, морозно, но ветра нет. Так что прогулка по парку - то, что нужно. Матвейка сидит довольный и первые полчаса радостно о чем-то вещает, лопоча на своем языке. Я же пока иду, прикидываю, как сегодня успеть побольше сделать, чтобы сдать проект пораньше и получить деньги за работу.
Да, нам с сыночком нелегко - надеяться приходиться только на себя. Но я не жалуюсь - ведь у меня есть самый главный мужчина, ради которого я готова и горы свернуть. Лишь бы он улыбался и оставался таким же счастливым, как сейчас.
После рождения Матюши из подруг у меня остались только Маша да Оля. Остальным проблемы молодой мамы были не близки. И хотя открыто они это не говорили, но постепенно все общение сошло на нет.
Так и вышло, что мы с сыночком остались одни. А его отец…
Что ж, о нем я даже не хочу вспоминать. Был и был. Оставил после себя след в две полоски и пропал с радаров. И хотя поначалу меня терзала обида на него, в итоге я отпустила прошлое. Я все, что могла, сделала - пыталась ему сообщить про ребенка, решив, что как отец он имеет право знать. Но, увы, Давид решил, что его это не касается. Еще и денег на аборт предложил.
Нет смысла думать о том, что было, когда рядом растет такое чудо. Ради Матвея я обязательно справлюсь со всеми сложностями.
Заметив, что сынок задремал, сворачиваю вглубь парка, где меньше народу. Пусть поспит на свежем воздухе. Это очень полезно. Да и настроение потом будет лучше.
Остановившись возле свободной лавочки, достаю планшет и загружаю письмо от заказчика, который прислал очередные правки еще утром, но из-за капризов Матвейки я так и не смогла прочитать, что не так на этот раз.
Я настолько погружаюсь в работу, что не сразу замечаю, что уже не одна. Подняв голову, растерянно смотрю на двоих мужчин в темных куртках, которые стоят рядом и ждут чего-то.
- Елизавета, вы должны проехать с нами.
- Чего? - оторопело смотрю на них. - Я?
- Именно. Господин Грановский ждет вас.
- Кто ждет? - испуганно переспрашиваю, надеясь, что это просто совпадение.
- Грановский, - терпеливо повторяет второй мужчина. Затем бросает взгляд на часы и добавляет: - У нас не так много времени. В центре пробки. Так что давайте поторопимся.
- Да вы с ума сошли! - повышаю голос и судорожно убираю планшет в сумку. - Никуда я не поеду!
Один из них делает шаг к коляске, и у меня внутри все скручивает от страха. Тут же бросаюсь вперед, загораживая собой ребенка.
- Не смейте! Не трогайте его!
- Не волнуйтесь. Мы не причиним вреда, - заученно повторяет мужчина. - Вас ждут на разговор.
- Я не могу! У меня ребенок! - возмущаюсь я, поглядывая по сторонам в поиске хоть кого-то. Но как назло, на дорожках никого поблизости нет.
В итоге мне приходится подчиниться. Силы слишком неравны. Да и зная, кто прислал этих дуболомов, я не сомневаюсь - меня найдут везде. Давид - влиятельный человек. Даже слишком. Наше противостояние заканчивается плачем Матвея, и я сдаюсь.
Когда-то я им восхищалась. Искренне. По-настоящему. Я любила его, готова была за ним идти куда угодно. Я же сердце ему свое отдала. А он… Он его просто выбросил.
Теперь же, сидя в огромной машине и держа сыночка за руку, я боюсь. Боюсь, что Давид догадается об отцовстве, что попытается отобрать Матвея. Мысленно я уже настраиваюсь защищаться, прокручиваю в голове десятки сценариев нашего разговора.
Нас привозят в один из самых фешенебельных бизнес-центров. Я давно перестала следить за судьбой Грановского. Поначалу еще представляла, как встретимся, как он увидит меня с животом, догадается, поймет, какую ошибку совершил, отказавшись от нас. Попросит прощения, и тогда у нас все еще сложилось бы. Но время шло, а наши пути так и не пересеклись. Да и как это могло бы случиться? Кто я, и кто он?
Тогда я просто вычеркнула его из своих мыслей. Смогла. Спрятала эту боль от предательства, полностью сосредоточившись на сыне.
И вот теперь стою в огромной приемной генерального директора со спящим сыном на руках. И едва не дрожу.
- Давид Игоревич ожидает вас, - произносит хорошо поставленным голосом секретарша.
- Спасибо, - едва слышно отвечаю и делаю шаг вперед.
Ощущение, что иду на плаху. Знаю, что Грановский не любит опозданий, что наверняка у него полно других дел, но не могу заставить себя сделать последние шаги. И словно в насмешку, дверь открывается сама, а пороге появляется он. Отец Матвея.
- Лиза, - произносит он глубоким низким голосом. Затем медленно переводит взгляд на моего сына и будто застывает. Только спустя несколько мгновений вновь берет себя в руки. Толкает дверь шире и кивает. - Проходи.
Он стоит и смотрит, а у меня ноги просто отказываются двигаться. Не могу, и все тут. Стою, смотрю и только крепче прижимаю к себе малыша. Здесь довольно тепло, и в куртке становится жарко. Впрочем, тут дело не только в температуре, но и в самом владельце кабинета.
- Лиза, - раздраженно повторяет Грановский. - Проходи. Пока я хочу просто поговорить.
Пока? Он сказал - пока? Я и до этого-то боялась, а уж после этих слов становится еще страшнее.
Но и сбежать мне никто не даст. Я уже на его территории. И чтобы выбраться, мне придется сделать шаг вперед.
Секретарша все это время делает вид, что ничего не видит, а я, наконец, прохожу в кабинет. После чего Давид следует за мной и закрывает за нами дверь.
Замираю посреди кабинета, не зная, как поступить. Но эту проблему решает сам Грановский. Жестом указывает на кресло, помогая определиться с выбором.
Чувствую, как по спине стекают капли. Матвея надо бы раскрыть, но я боюсь лишним действием спровоцировать Грановского.
Сын начинает возиться и кряхтеть, чем тут же привлекает внимание отца. Тот сосредоточенно наблюдает, пока я перехватываю малыша, поправляю ему пустышку и чуть укачиваю, чтобы он еще поспал. Хотя, очевидно, это ненадолго - вспотеет и начнет кряхтеть. Только бы успеть до этого момента уйти…
- Сколько ему? - первый вопрос, который нарушает вязкое молчание.
- Зачем мы здесь? - спрашиваю вместо того, чтобы отвечать. - Ты считаешь нормальным, что твои дуболомы заставили меня сюда приехать?
- Ты не ответила, - чеканит Грановский.
Его голос звучит уверенно. И я знаю - Давид может надавить. Такие, как он, не будут церемониться. И ведь он давит - смотрит так, что поджилки трясутся. Господи, он же щелчком пальцев может забрать Матюшу.
- Полгода, - тихо отвечаю.
- Полгода… - повторяет за мной Давид. - То есть ты уже была в положении?
Поднимаю на него взгляд и бледнею. Пульс ускоряется, а до меня только в этот момент доходит, что по срокам все действительно выглядит именно так. Ведь Матвейка родился недоношенным - в семь месяцев. У меня были очень тяжелые роды. Да и в целом беременность далась мне нелегко. В тот момент я осталась практически одна. Родители были против, постоянно звонили и твердили, чтобы я сделала аборт. А когда я отказалась, и все сроки вышли, твердо заявили, что тогда я должна справляться сама.
Я как могла пыталась работать до последнего. Хотя и не вылезала из больничных, но благо дизайнером можно было справляться и на удаленке. Но даже в таком формате дела шли не очень. Когда меня забрали на скорой в больницу, я была уверена, что это ненадолго, а вышло, что я стала мамой на пару месяцев раньше.
В тот день так остро желала, чтобы Давид узнал про нас, узнал про сына. Поддалась эмоциям и набрала его номер. Но, увы, ответила мне женщина, и на мои слова про ребенка заявила, что у ее жениха нет и не было детей. А еще пригрозила, что натравит на меня нужных людей, и я вообще останусь на улице.
После этого номер Давида я удалила.
- Это так важно? - произношу севшим голосом.
- Я задал вопрос, Лиза. Ты, конечно, можешь упрямиться, но мне нужна правда.
- Зачем? Ты ясно дал понять, что нам с тобой не по пути. Не понимаю, с чего вдруг послал своих… сотрудников за мной.
- У меня есть свои причины, - цедит Давид сквозь зубы. - Просто ответь на мои вопросы. И все.
- Тебя ведь интересует, твой ли это ребенок, верно?
- Верно, - сухо кивает он.
- Не твой.
И я даже не лгу в каком-то смысле. Потому что Матвей - только мой. Мой сыночек. И никому я его не отдам. Я не сдалась, когда родители отказались помогать мне и настаивали на аборте, не сдалась, когда токсикоз буквально изводил меня до середины второго триместра. Не сдалась, когда нас некому было забрать из роддома, а затем некому было содержать.
Не сдамся и сейчас.
- Надеюсь, ты понимаешь, чем обернется для тебя ложь, - холодно произносит Грановский. Я старательно держу лицо и равнодушно пожимаю плечами. Мне хочется бросить ему в глаза обвинения, увидеть его раскаяние, но… Нет. Лучше просто уйти, просто поставить точку. Пусть забудет про нас, пусть будет счастлив со своей невестой.
Дамочка презрительно фыркает и смотрит на меня с плохо скрываемой брезгливостью. А еще со злостью. Будто я забрала у нее что-то ценное.
- Это кто? - спрашивает она с такой претензией, что мне не по себе становится.
- Илона, я занят, - резко произносит Грановский.
- Чем ты можешь быть занят с этой? Милостыню ей решил дать?
На этой фразе я, наконец, отмираю и, прижав ребенка к себе, направляюсь к двери, даже не прощаясь. Да и надо ли? Пусть сами тут остаются - два сапога пара.
Девица провожает меня своим взглядом, полным неприязни, а я себя чувствую униженной и оплеванной. Хотя вроде бы должно быть все равно. Кто она мне? Наверняка очередная пассия Давида. Он мужик видный, красивый. У него и раньше поклонниц было пруд пруди. Я же знала об этом, и все равно тогда поверила, что он искренний.
На душе после разговора с отцом Матюши гадко.
Сынок, словно чувствуя мое состояние, продолжает капризничать, хнычет все громче. Оно и понятно - разбудили, да еще и по времени пора кушать, а я посреди чужого офиса. До дома еще уйма времени пройдет, а Матвейка очень не любит ждать - ему грудь подавай вовремя.
Но деться здесь некуда - не в туалете же ребенка кормить.
Возле лифта никого - разгар рабочего дня. А сын, как назло, решает заявить о том, что он проголодался, во весь голос. И никакие уговоры не помогают, увы. Укачиваю его, стараясь переключить, молясь, чтобы лифт приехал поскорее.
- Зубки? - раздается вопрос совсем рядом. Ойкаю и, обернувшись, вижу молодого мужчину, который смотрит на ребенка с неподдельным интересом.
- Нет, - вздыхаю и активнее качаю Матюшу. - Есть хочет, - виновато улыбаюсь, пытаясь хоть как-то отвлечь сыночка.
- Домой долго ехать? - Я обреченно киваю. - Тогда пойдем ко мне, - неожиданно предлагает он. - У меня тут недалеко есть свободный кабинет.
- Неудобно как-то, - теряюсь от его слов, опасливо разглядывая незнакомца.
- Неудобно, если ребенок будет орать всю дорогу, - возражает он. - Или ты его смесью? Нет с собой? - спохватывается мужчина.
- Мы на грудном. Все с собой, - улыбаюсь, понимая, что мне очень повезло в этом плане. И все же придется соглашаться - иначе сын и правда устроит вой до самого дома. Потому что его недовольство только набирает обороты.
- Тогда идем, - уверенно говорит незнакомец.
Он уводит меня за собой, и, спустившись на пару этажей вниз, мы оказываемся в офисе другой компании, насколько я понимаю. По крайней мере, так написано на табличке. А потом и вовсе проходим в приемную самого генерального. И я уже начинаю жалеть, что согласилась. Хватило мне мужчин при власти и деньгах.
Разворачиваюсь, чтобы отказаться и уйти, но мой спаситель загораживает собой выход.
- Садись, располагайся, - делает он приглашающий жест в сторону удобного диванчика. - Меня, кстати, Марк зовут.
- Лиза, - отвечаю, укладывая поудобнее малыша, который уже натурально рычит от голода. Я даже напрочь забываю, что не одна в комнате. Стоит только расстегнуть крючки на белье, как ребенок жадно набрасывается на грудь, и мне становится неловко за всю ситуацию. Однако, взглянув на нового знакомого, понимаю, что тот тактично отвернулся и стоит полубоком, чтобы не смущать меня. А я теряюсь от подобного поведения. После Давида я шарахалась от всех мужчин - слишком больно было от его предательства. Да, именно так я восприняла его предложение сделать аборт. Поэтому сейчас Марк для меня кажется каким-то вымирающим видом.
- Спасибо, что помог, - искреннее произношу, пока сынок ест.
- Да не за что. Это же нормально - помочь кормящей маме.
- У тебя есть детки? - спрашиваю, не удержавшись. Просто так он говорит это, словно сам проходил.
Марк вздыхает и качает головой, а мне становится неловко - лучше бы промолчала. Что-то в его реакции проскользнуло эдакое.
- Нет.
Одно короткое слово, но в нем звучит так много всего, что у меня появляется желание как-то ободрить. Я не знаю, что нужно сказать, чтобы не обидеть и не задеть больше, чем я уже ляпнула. Так что повисает неловкое молчание. Да и сам Марк тоже не стремится как-то поддерживать разговор.
- Все впереди, - скомканно произношу в итоге, стараясь хоть как-то сгладить неприятный момент. И Матвей, будто почувствовав, что надо вмешаться, бросает есть, после чего выдает пару своих довольных словечек на своем мало понятном языке.
- Мальчик? - спрашивает Марк, пока я привожу в порядок одежду.
- Ага. Матвей.
- Красивое имя. И ему очень подходит, - говорит он, подходя ближе, а затем осторожно гладит того по маленькой ручке. Сын с интересом смотрит на незнакомого дядю, а затем крепко хватает его за палец.
- Ты ему понравился, - улыбаюсь, глядя на это. Марк смущается и кивает.
- Идем, провожу тебя.
У лифтов я еще раз благодарю моего спасителя, уверенная, что он сейчас уйдет. Но вместо этого мужчина заходит в лифт вместе со мной.
- Я же сказал, что провожу, - улыбается он, заметив мое недоумение.
- Да не надо - ты и так уже помог нам.
Я уверена, что Марк просто очень хорошо воспитан. Это чувствуется в том, как он ведет себя, как говорит. Поэтому, конечно же, жду, что у дверей мы разойдемся. Но и тут мужчина удивляет меня. Вместе со мной выходит на улицу, уладив вопрос с моим пропуском, которого у меня нет - ведь сюда я пришла с дуболомами Грановского.
- Тебя кто-то заберет? - спрашивает Марк, а я замечаю ту самую машину и тех двоих, которые увезли меня из парка. Интуитивно прижимаю к себе ребенка и делаю шаг назад.
Марк прослеживает за моим взглядом и спрашивает:
- Это за тобой?
- Н-нет. Я на автобусе поеду. Спасибо, что помог… - у меня в планах просто сбежать, пока те двое еще далеко. Возле бизнес-центра многолюдно, и вряд ли они силой меня запихнут в машину, но проверять не хочется.
- Лиза, - Марк осторожно придерживает меня за локоть, не давая уйти. - Я отвезу тебя. Идем, у меня здесь рядом машина.
- И что это было? - требовательно спрашивает Илона, а у меня от нее в висках стучать начинает. Ведь ясно же сказал еще утром - буду занят. Нет, все равно по-своему сделала. Что за женщина? Ее маниакальное желание контролировать меня начинает уже сильно подбешивать. И в очередной раз встает вопрос - а так ли мне нужен этот брак?
- Зачем ты приехала?
- Поддержать тебя, конечно же, - тут же сбавляет обороты невеста. Наверное, чует, что сейчас на меня лучше не давить.
- Я вроде сказал тебе - не нужно. Это рабочая встреча. Ты что, специалист, который имеет отношение к сделке?
- Нет, но…
- Вот и все, - жестко пресекаю ее попытки манипулировать. Достала, честное слово.
- Давид, ты слишком грубый. Уже не в первый раз, - раздраженно фыркает Илона. - Мне это не нравится.
- А мне не нравится, что ты суешь свой нос туда, куда не надо.
- Я - твоя невеста вообще-то!
Мысленно считаю до трех, чтобы не спустить на нее все то, что крутится в голове. Все-таки я ж не баба с ПМС, чтобы свое плохое настроение и задолбанность вываливать на других.
Просто я устал. Вот и все.
- Я помню. И прошу не отвлекать меня от работы. Ты же знаешь, что впереди - серьезный контракт.
Илона подходит ближе и уже начинает ластиться, а не воевать. Умеет она переключаться по щелчку пальцев. И с каждым разом это выглядит все более фальшиво.
- Ну, прости, котик. Я просто вспылила, когда увидела тебя тут с этой… Кто это вообще был?
- Знакомая одна, - сдержанно отвечаю. - Пришла по поводу работы, - выдаю, только чтобы закрыть эту тему поскорее.
И мне совершенно не хочется признаваться даже самому себе, что внутри-то что-то неприятно царапает от понимания, что, оказывается, Лиза-то была того, в положении, когда мы с ней… А ведь я же решил тогда, что нашел одну-единственную.
- И ты возьмешь ее?
- Куда? - устало выдыхаю. - У нее ребенок. Наш темп работы она не потянет. Да и больничные эти вечные…
- Ты прав, конечно, - мурлычет Илона, прижимаясь все ближе. - Ты у меня самый умный.
Ее лесть давно не цепляет. Но привычка выслушивать это отпечатана во мне слишком глубоко. Пусть отрабатывает роль. В конце концов, этот брак нужен не только мне.
Нас прерывает звонок телефона.
- Слушаю, - отвечаю я.
- Давид, твоя гостья уехала с Марком, - говорит Минаев.
- Чего?! - рявкаю тут же. - Как это с Марком? - я напрочь забываю, что рядом стоит Илона, и что вообще-то этот разговор совершенно не для ее ушей.
- А вот так. Парень мой позвонил, сказал, что тот вцепился в нее и грозился охрану позвать. Я дал добро, чтобы отпустил. Ну, не шоу же устраивать перед офисом.
- Ты совсем меня не слушал?!
- Остынь. Наружку я оставил. Но зачем тебе скандал? Это не то, что сейчас нужно.
Я шумно выдыхаю, понимая, что друг прав. Это ни к чему. В очередной раз Николай прикрывает меня.
- Как она вообще оказалась с ним?
- Узнаю. Но, Давид, Бекетов выглядел очень решительно, - многозначительно добавляет друг.
- А ты откуда знаешь?
- Камеры, - усмехается он. - И кстати, представители “ЭрлКорр” пожаловали. Только что отметились в системе.
- Принял. Спасибо.
Кладу трубку и тут же натыкаюсь на внимательный взгляд Илоны.
- Давай не сейчас, - говорю сразу. - Мне уже пора.
- Конечно, - покладисто соглашается она. - Вечером поужинаем вместе? Отметим твой успех?
- Посмотрим по результатам переговоров, - ухожу от ответа, еще не понимая, что это первый звоночек, который стоило бы заметить и распознать. - Идем, провожу тебя.
Но у лифта невеста вдруг резко выдает, что вообще-то не хочет отвлекать меня от работы. Да и она - девочка самостоятельная.
- Давид, ты иди. Я сама спущусь. Позвони, как будешь свободен - поужинаем, - воркует она. Подозрительно, и мне бы насторожиться, но у меня дел сейчас под завязку, так что этот вопрос оставляю на потом. Киваю и возвращаюсь к себе. Знал бы, чем обернется подобная беспечность, лично бы отвез Илону домой и под замок посадил...
По дороге в переговорную меня перехватывает Иван Мазурин - главный представитель “ЭрлКорр”. Давно с ним знакомы, и как бы мне ни хотелось избежать сотрудничества, увы, это нереально. Устав бодаться на одном сегменте рынка, мы, наконец, решили заключить перемирие.
Переговоры проходят планово. Хотя ощущение подставы меня не покидает. Но пока Мазурин действует предсказуемо - выбивает преференции, как и любой на его месте. Мы оба выиграем, если подпишем договор, однако получить дополнительные бонусы хочет каждый.
Казалось бы, все перепроверили, и не раз. Но что-то меня все равно беспокоит.
- Как прошло? - спрашивает Николай, заходя ко мне в кабинет.
- Все как ожидали.
- То есть через неделю новый раунд.
- Да. Возможно, он же последний.
Ослабляю узел галстука - всегда ненавидел эти удавки. Но что поделать - дресс-код!
- Что по Филатовой?
- Добралась до дома в компании Бекетова.
Раздраженно фыркаю. Вот куда он лезет? Может, что-то прознал? Но как? Или то письмо - его рук дело? Теперь я готов подозревать всех и каждого. Лиза словно добавила в копилку причин, почему никому нельзя верить.
- А что по ребенку?
- Скоро узнаем. Но предварительно - ему и правда полгода.
Стискиваю зубы, чувствуя что-то странное. Неужели разочарование? Да с чего бы? Девчонка сделала все, чтобы ясно показать свою позицию. А теперь вставала в позу обиженки - дескать, это ты виноват?
Знавал я таких. Нет уж, увольте. Тем более была еще и в положении.
Тогда остается еще вариант, что анонимка - просто попытка отвлечь меня от главного. От контракта с “ЭрлКорр”. И надо сказать, вышло удачно, если так подумать. С того момента, как увидел то фото, в мыслях постоянно Лиза и ее ребенок. Даже на переговорах фоном думал - мой ли он? И если да, то какого она скрывала это?
Впрочем, Лиза так уверенно заявила, что он не мой… И все же стоит перестраховаться.
Вопрос Марка застает меня врасплох. Я-то понадеялась, что он не понял, от кого эти люди.
- Лиза?
Матвей, как назло, ведет себя тихо и никак не перетягивает на себя внимание.
- Это просто недоразумение.
Не знаю, как трактует мой ответ Марк, но тему не развивает.
Пока едем, я то и дело поглядываю на мужчину. Он ведет уверенно, спокойно. Так, как я люблю. Бывало, что садишься в такси, а уже через пять минут жалеешь, что пешком не пошла.
Так вот Марк ведет так, словно у него в салоне большая ценность. Это позволяет немного расслабиться после непростого разговора с Давидом. До сих пор мороз по коже от его тяжелого взгляда. А ведь я помню его совсем другим…
- Подождешь немного или пойдешь со мной? - спрашивает Марк. Вздрагиваю и понимаю, что мы припарковались возле торгового центра.
Матвей только-только заснул, тащить его куда-то сейчас не очень-то разумно. Но с другой стороны, так у меня будет возможность заплатить самой.
А главное - только сейчас до меня доходит, что дешевле было бы вызвать такси.
- Он ведь уснул, да? - замечает мои сомнения Марк. - Пусть отдохнет. Я быстро.
- Но…
- Если, конечно, тебе будет спокойнее тащить малыша в шумный магазин - не вопрос.
- Марк, я лучше вызову такси. Спасибо, что увез от центра, но дальше мы сами.
Он хмурится и разочарованно качает головой.
- Я тебя чем-то обидел или задел? Спросил лишнее? Прости, если полез не в свое дело. Просто хотел помочь.
Мне до жути неловко. С одной стороны, я и правда трудно схожусь с людьми после предательства Давида. А с другой - не хотелось бы обижать хорошего человека. Но и ошибиться боюсь. Теперь я несу ответственность прежде всего за сына.
- Марк, я привыкла справляться сама. И напрягать тебя не хочу. Ты не обязан тратить время или деньги, так что…
- Лиза, хватит нести чушь. Мне несложно помочь. К тому же когда-то я тоже оказался в непростой ситуации, и мне точно так же помогли неравнодушные люди. Считай, я возвращаю кармический долг.
Я сдаюсь под его требовательным взглядом и робко киваю.
- Хорошо, я подожду в машине.
- Договорились. И что насчет коляски? Я правильно понял - у тебя ее забрали?
Неприятно признаваться в этом. Кажусь себе еще более несостоятельной, раз так легко сдалась. Но в тот момент мне хотелось бежать как можно дальше от Грановского и его дуболомов.
- Нет, все нормально. Ничего такого, - улыбаюсь натянуто, потому что покупку еще и коляски я себе позволить сейчас не могу. Как уж теперь гулять с Матвеем, ума не приложу. Разве что у соседки попросить взаймы, хотя это, конечно, та еще морока будет, но куда деваться? Не к Давиду же с поклоном идти.
- Ладно, - кивает Марк и уходит. Мне вроде бы и спокойнее так, но теперь мысли крутятся вокруг коляски. Может, все же позвонить Грановскому и намекнуть, что его охранники оставили ребенка без средства передвижения? Но это лишний раз напоминать о себе, а привлекать внимание этого мужчины не стоит. Он вроде бы поверил мне сегодня, но что если снова задастся вопросом? Или копнет поглубже?
В общем, в итоге я даже задумываюсь о том, чтобы влезть в деньги, которые откладывала на будущие крупные покупки.
Когда хлопает дверь багажника, вздрагиваю и оборачиваюсь. Марк что-то укладывает, а затем открывает пассажирскую дверь и показывает автолюльку. Матвейка дрыхнет без задних ног, так что выбраться с ним и уложить в кресло выходит без проблем. Усаживаюсь рядом и ужасаюсь, когда вижу сбоку марку нашей обновки. Когда я заявила, что отдам деньги, то вовсе не рассчитывала, что мужчина купит что-то дорогое из лимитированной коллекции. И теперь, кажется, покупка новой коляски меня уже не так пугает, как необходимость расплатиться за вот это…
- Лиз, все в порядке? - настороженно спрашивает Марк, а я медленно киваю и сцепляю пальцы, чтобы унять нервную дрожь. Потому что я в ужасе.
- Точно?
- Ага…
- Адрес-то скажешь? - усмехается он, а мне вот совсем не смешно. Отступить от своих слов я уже не могу. Да и не позволю никому делать такие дорогие подарки. Но и как решить эту проблему, попросту не знаю.
Называю улицу и дом, а сама всю дорогу как на иголках. Решение сложное, но второй раз на те же грабли? Нет, спасибо.
Когда добираемся до места, Марк выходит из машины и помогает вытащить люльку. Матвей по-прежнему спит, и это хорошо.
Пока я подбираю слова, мой спаситель направляется к багажнику, и я решаю воспользоваться этой возможностью, чтобы прояснить щекотливый момент.
- Марк, спасибо тебе огромное. Если позволишь, то деньги я тебе переведу на карту частями, - заикаясь, говорю и при этом смотрю в сторону. Но когда все же рискую поднять взгляд на мужчину, то становится не по себе. А потом замечаю стоящую рядом детскую коляску. Из той же люксовой серии.
Ну все, теперь я точно попала.
- Лиза, ты шутишь?
Марк неодобрительно смотрит - будто уже знает наперед все, что я скажу.
- Какие еще деньги? - грозно спрашивает он.
- За люльку и… - опускаю глаза на коляску. Боже, сколько же она стоит?
- Знаешь, Лиз, я понятия не имею, кто тебя так обидел, что ты не позволяешь тебе помочь и в простом жесте видишь черт знаешь что, но я ничего подобного не имел в виду. Я не всегда зарабатывал много, и поверь - что такое нужда, и сколько всего нужно ребенку, знаю. Поэтому если простое человеческое желание помочь тебя задевает - извини, но я не умею по-другому. Там, где я вырос, это нормально.
Он говорит негромко, сдержанно, но в каждом слове чувствуется, как задели его мои слова. И мне становится стыдно! Хотя я ведь не просила же, не искала его помощи!
Повисает нехорошая такая пауза, и мне бы уйти. Может, даже гордо задрав голову и оставив все покупки мужчине - пусть сам разбирается. Но, во-первых, Матвей спит в люльке, а во вторых - мне и правда неловко, что мои внутренние страхи обидели, возможно, хорошего человека.
- Давай так - я помогу тебе отнести вещи. И уйду. Не волнуйся, навязываться или проситься в гости не стану. Но подумай о ребенке - для меня эти суммы незначимы. Ты точно хочешь из-за своей гордости ущемить сына в чем-то другом?
Его прямолинейность коробит, но в то же время обескураживает. А еще я понимаю, что Марк прав. Я не располагаю большими финансовыми возможностями. Конечно, для Матвея я стараюсь купить не только необходимое, но и побаловать. Однако пока я не работаю полноценно, это довольно проблематично.
- Ладно, - тихо соглашаюсь в итоге.
Марк кивает, берет коляску и, поймав мой упрямый взгляд, все же не трогает люльку. Мы молча доходим до подъезда, поднимаемся на лифте на мой этаж. Все это время меня грызет чувство вины. Я так привыкла полагаться только на себя, что не верю никому. Если уж даже родители отказались помогать, то с чего бы незнакомому мужчине впрягаться в чужие проблемы без выгоды для себя?
И все же Марк производит впечатление порядочного человека. Или мне просто хочется так думать?
- Помочь? - спрашивает он, когда у меня никак не выходит достать ключи из сумки.
- Да, если несложно.
Все же передаю ему люльку и справляюсь с ключами. Дверь открыта, но Марк тактично ждет, пока я войду первая, и только после этого заносит коляску.
- Извини, если что не так, - скомканно прощается он и выходит из квартиры.
С одной стороны, мне все еще неловко и стыдно за свою реакцию, а с другой - я выдыхаю с облегчением. Нехорошо, конечно, вышло, но лучше перестраховаться.
Подумать об этом не дает Матвейка - просыпается и дает понять, что в люльке ему не так уж и удобно. Я только успеваю достать сына и переодеть, как раздается звонок в дверь.
Уверенная, что это соседка, открываю дверь, даже не посмотрев в глазок. Вот только там оказывается Марк.
С которым мы только что попрощались, и который обещал не навязываться…
Неужели я все же ошиблась насчет него?!
- Извини, ты забыла вот, - мужчина протягивает мне любимую погремушку Матвейки. Вот растяпа-то. - Не знаю, важна ли она…
- Спасибо, - смущенно говорю, но не забираю, а открываю дверь шире. - Проходи - через порог не дают.
Марк понимающе улыбается и совершенно не корит меня за эту, возможно, глупую примету.
Только когда он заходит, забираю вещь, а Матюша радостно агукает, увидев свою игрушку.
- Его любимая, - поясняю тут же. - Извини, что тебе пришлось возвращаться. Я слегка растерялась, вот и не заметила, что она выпала.
- Ничего. Все в порядке.
Мужчина снова делает шаг к двери, а у меня слова сами вырываются:
- Марк, может, чаю?
Тот медленно оборачивается и странно смотрит на меня.
- Если это удобно, - наконец, отвечает Марк. Я осторожно улыбаюсь и делаю приглашающий жест. Сын тоже решает поприветствовать нашего гостя и забавно агукает, да ещё и ручку протягивает к тому. Мужчина растерянно смотрит на него, а затем на меня.
- Он тоже тебя приглашает, - поясняю жест малыша.
Квартира у меня весьма скромная. Однушка, которая досталась мне от бабушки. Если бы не она, выжить нам с Матвеевой было бы куда сложнее.
Но никакого пренебрежения или недовольства на лице гостя я не замечаю.
Пока усаживаю сынишку на стульчик, тот уже ставит чайник. Словно имеет на это право. Но вот что интересно, мне бы возмутиться такому, но я испытываю лишь легкое недоумение. И будто прочитав мои мысли, Марк спохватывается:
- Прости, мне не стоило самому хозяйничать.
- Привык все контролировать? - пытаюсь перевести разговор в шутку. Но мужчина отводит взгляд и, кажется, мрачнеет.
- Пытаюсь.
И снова эта неловкая пауза. Когда чай разлит, а скромное угощение на столе, Марк задаёт очень опасный вопрос:
- Ты работала у Грановского, да?
Я давлюсь от неожиданности и начинаю кашлять. Совсем не этого я ожидала. И тут же жалею, что решила отблагодарить Марка за доброту.
- Прости, - с трудом выдавливаю слова. - Почему ты так решил?
- Потому что просто так к ним не приходят. Либо ты работник в декрете, либо потенциальный клиент.
- Не тяну я на клиента, да? - невесело усмехаюсь. Вроде бы все понятно, не выгляжу я так же, как та девица, которая к Давиду ввалилась, и не должно меня это волновать, а все равно неприятно. Женское самолюбие - штука хрупкая. А Грановский подкосил мою самооценку весьма ощутимо.
- Будь ты клиентом, тебя бы не оставили одну в холле, а обязательно проводили бы до выхода из здания, - легко развеивает мои надуманные обиды Марк. И мне снова становится неловко - опять подумала про него хуже, чем стоило бы.
- Да я так, приходила к знакомому, - туманно отвечаю, надеясь закруглить неприятную тему. - А ты правда - генеральный директор? - спрашиваю, чтобы перевести разговор.
- Успела прочитать табличку? - усмехается Марк.
- Честно говоря, мельком.
Илона все же добивается своего - мы идём в ресторан. Можно было бы послать все лесом, но сил ругаться с ней нет. И так весь день на взводе. Да ещё и анонимка эта никак не выходит из головы. Если это не мой ребёнок, то зачем было присылать письмо? И как про Лизу вообще хоть кто-то узнал?
- Давид, ты опять о своих делах думаешь, - обвиняюще говорит Илона.
- Се ля ви, - вяло отвечаю ей, продолжая гадать, кто мог пойти на такое.
- Ты вот ругаешься, что я лезу в твои дела, а между прочим, сам даже не понимаешь, что ходишь по краю, - неожиданно заявляет она.
- Поясни.
Илона победно ухмыляется и откидывается на спинку стула.
- Твоя эта знакомая сегодняшняя, - многозначительно говорит она. - Ты хоть знаешь, кого чуть не пригрел у себя?
Едва сдерживаюсь, чтобы не залепить ей словесного леща. Но зная Павловскую, уверен - сейчас она выдаст что-то еще.
- И?
Однако вместо слов та достает небольшой конверт и кладет передо мной.
- Сам смотри.
Меня накрывает нехорошее такое предчувствие, но я все же забираю тот и вскрываю. Несколько размытых фото, а также выписка со счетов. Ну, и еще пара бумажек, которые отлично укладываются в общую картину происходящего. А именно - несколько утечек информации, слитые конкурентам макеты и не только.
Выходит, Лиза как-то причастна к тем событиям, которые моя служба безопасности расследовала не так давно?
Поднимаю взгляд и вижу триумф на лице невесты. А еще ревность. Уж эту эмоцию, как бы она ее ни прятала, я всегда могу разглядеть. Тоже не особенно понимаю этого - мы же обо всем договорились, и про чувства речи не идет вовсе.
- Что скажешь?
- И когда ты раскопала все это?
- Всего за полдня. Ты же знаешь - у отца полно хороших специалистов в этом деле.
Что есть, то есть. Папаша у Илоны тот еще фрукт.
- А с чего ты вообще стала проверять Лизу?
Меня иррационально тянет ткнуть Илону носом в то, что она ведет себя недостойно, и что ее проверки - то, чего быть не должно. Даже если по факту это вскрыло очень нехорошие вещи - это совершенно точно не ее дело.
Расчет оказывается верным, Павловская дергается и зло хмурится.
- Предчувствие, Давид. Оно меня никогда не обманывает. У меня крайне развита интуиция, так что я знаю, когда и что надо делать, - самоуверенно заявляет невеста.
- А поточнее? Это ты так устраняешь конкуренток?
- Котик, о чем ты? - елейно улыбается она. - Я же знаю, что ты - только мой. Или ты хочешь намекнуть, что эта серая мышь - твоя подстилка?
Несмотря на мое разочарование в Лизе, в этот момент хочется Илону не просто поставить на место, а заткнуть так, чтобы она больше даже имени ее не произносила.
- Не испытывай мое терпение, Илона. И в это, - киваю на бумаги, - больше не лезь. Узнаю - тебе не понравится.
- То есть тебе плевать, что у тебя под носом такое? - возмущенно фыркает она. - Давид, я вообще-то для тебя стараюсь!
- Сходи отцу помоги, - раздраженно осаживаю ее в который раз. - Не вынуждай меня сомневаться в том, что я сделал правильный выбор, согласившись на брак.
Илоне мои слова не по душе, но она молчит. Только губы недовольно поджимает.
В общем, остаток вечера проходит спокойно. Да вот только мысли о Лизе меня никак не покидают. Потому что либо я совершенно не разбираюсь в людях, либо кто-то ведет двойную игру.
На первый взгляд Лиза не производит впечатления ушлой шпионки. Мы познакомились, когда она делала один из дизайнов на заказ для моей компании. Столкнулись случайно, когда она приехала для согласования каких-то деталей.
Все до банальности просто - у нее разлетелись документы, я присел, чтобы помочь собрать.
Никогда до этого не верил в розовую чушь вроде любви с первого взгляда.
А на Лизе вот залип. Да так, что следующий месяц у меня словно крылья выросли. Правда, закончилось все это не менее банально. Стоило бы догадаться - не могло быть все так хорошо. Но увы.
Впрочем, теперь выяснилось, что она не просто нашла мужика побогаче, она еще и крутила с кем-то у меня за спиной. Или уже крутила со мной, зная, что в положении. Черт знает, что у Лизы было тогда в голове.
Разумнее всего просто выбросить из головы и ее, и мысли эти ненужные. Но фото, которые так ловко раздобыла Илона, хотелось бы проверить.
И следующим вечером еду к Лизе домой. Поднимаясь на нужный этаж, прокручиваю, как начну разговор, и как выведу Филатову на чистую воду.
Вот только план мой идет лесом - потому что дверь мне открывает не Лиза, а Бекетов. Тот, с которым у нас довольно плотное деловое сотрудничество, и с кем портить отношения сейчас не просто нежелательно, а очень и очень глупо.
Весь день я нахожусь в легком смятении. Волнуюсь так, словно в первый раз пойду на свидание. А ведь я дала себе слово не рассматривать нашу прогулку в таком ключе. Но все равно волнуюсь. Да, Марк вел себя более чем прилично, однако мужской интерес с его стороны я все же чувствовала. Но настолько сдержанный, что мне могло и показаться. После того, как Давид цинично бросил меня, я ведь даже не смотрела в сторону мужчин.
Матвей весь день капризничает, и я даже уже начинаю сомневаться, что стоит куда-то выбираться, как в дверь настойчиво звонят.
Бросаю взгляд на часы и понимаю, что для Бекетова еще рановато. Остается только соседка - она иногда забегает за бытовыми мелочами. Однако оказывается, что это вовсе не Лена, а Марк.
- Прости, что пораньше - был недалеко от вашего района и решил не мотаться обратно в офис.
Он выдает всю фразу на одном дыхании, и до меня доходит, что он тоже волнуется. Это так странно - видеть мужчину в подобном состоянии. Особенно красивого и уверенного в себе, который совершенно точно пользуется популярностью среди девушек. С чего бы ему вообще волноваться?
- Ничего. Но мы еще не готовы. Подождешь?
- Могу на улице, чтобы не смущать, - тут же предлагает Марк, отчего я испытываю странное удовлетворение. Потому что он не давит на меня, не прет напролом. Напротив, дает место для маневра, и хотя я сомневаюсь, что Бекетов легко отступит, все же рада, что он не ведет себя, как когда-то Давид. У меня уже был опыт с властным мужчиной, готовым добиваться своего. Больше я такого не хочу.
- Нет, ты проходи. Посидишь на кухне? Я Матюшу переодену и сама соберусь.
- Конечно.
Тут я замечаю небольшой букет в его руках - скромные полевые цветы, без вычурных обвязок и прочей мишуры.
- Это тебе, - смущенно говорит Марк. - Не подумай, что я на что-то намекаю. Просто для настроения.
Мне так давно не дарили ничего, что я едва сдерживаюсь, чтобы не расплакаться. Ведь Грановский тоже покорил меня именно тем, как ухаживал. Правда, делал он это куда более настойчиво. И у меня не было ни шанса против его харизмы. С того дня, как мы случайно столкнулись в его офисе, вся моя жизнь круто изменилась.
- Спасибо, - благодарю и забираю цветы, которые так нежно пахнут, что нравятся мне еще больше. - Я быстро.
Нахожу вазу, в которую набираю воду и ставлю цветы. Кому не понравится знак внимания? И все же теперь я испытываю некую неловкость.
Вернувшись в комнату, начинаю переодеваться, а у самой руки трясутся. Глупость, конечно же. Кто я, и кто Марк. Да и нет у меня планов на личную жизнь - ребенок в приоритете. Но я так долго никуда не выбиралась, замкнувшись на сыне, что сегодня мне хочется вспомнить, как это - общаться с мужчиной. И этот небольшой компромисс повышает мне настроение. Настолько, что я почти забываю про вынужденный визит к Грановскому.
Уже почти заканчиваю одевать сына, когда опять раздается звонок в дверь. Соседка с утра обещала забежать - вернуть миксер, поэтому я кричу Марку, чтобы тот открыл и забрал у Лены коробку. Вот только судя по тому, что я слышу спустя минуту, там совершенно точно не соседка.
Выхожу с Матвейкой на руках, а в коридоре друг напротив друга стоят Давид и Марк. И у обоих весьма недовольные взгляды…
Замираю, испуганно глядя на мужчин. В голове бьется мысль, что Грановский вот-вот догадается или уже догадался про Матвея, и поэтому заявился ко мне. И от этого до ужаса страшно. Крепче прижимаю к себе сына, а сама уже готовлюсь к словесной атаке.
- Лиза, надо поговорить, - цедит Давид, буквально придавливая своим взглядом.
- О чем?
- Да уж поверь, тема серьезная!
Малыш, чувствуя, что атмосфера накаляется, начинает капризничать и хнычет. Судорожно вдыхаю и кошусь на Марка, который вдруг делает шаг ко мне и прикрывает собой.
- Давид, ты пугаешь ребенка. Сбавь обороты, - довольно спокойно и уверенно произносит он. Будь я менее испугана, наверное, даже восхитилась бы подобным.
- А ты вообще должен быть сейчас в офисе, - язвительно возражает незваный гость. - Но вместо этого ты почему-то здесь. Или теперь генеральный директор тратит время на молодых мамочек?
- А разве это тебя касается? - спокойно возражает Марк. - Беспокоишься за мою компанию? Не волнуйся, все наши договоренности в силе, и все контракты будут выполнены. А вот почему ты здесь, а не со своей невестой…
Я только успеваю переводить взгляд с одного мужчины на другого. Они работают вместе?
- Лиза!
Голос Грановского бьет по нервам, и сын внезапно начинает плакать. Да так громко и жалобно, что я готова взашей вытолкать бывшего.
- Мы вроде уже все обсудили, - едва сдерживаясь, отвечаю ему. - А сейчас я немного занята.
Отец Матвея мрачнеет, хмурится, но я догадываюсь - не отступится. Вот только я понятия не имею, как его выпроводить. И меня снова спасает Марк - разворачивается ко мне и вопросительно смотрит, протянув руки к малышу. Тот на удивление замолкает и тянет ладошку в ответ.
- Я посижу с ним, - предлагает Марк. Нервно сглатываю, представив, что нужно будет отдать ребенка чужому мужчине. Он же, словно чувствуя мой страх, ободряюще улыбается.
- Ладно, - с огромным трудом соглашаюсь, понимая, что лучше и правда поговорить с Давидом без свидетелей.
Тот, кстати, провожает своего партнера таким взглядом, что я уже не сомневаюсь - Бекетова ждут неприятности из-за меня.
- Идем, - вздыхаю, указывая в сторону кухни. Незваный гость следует за мной, а когда заходит, я прикрываю за ним дверь. - Так что за срочность?
- Я хочу знать правду, - требовательно произносит Грановский. В груди екает, а руки начинают дрожать. Все-таки узнал? Но как?
- К-какую правду?
- Ты правда работаешь на “ЭрлКорр”?
Я теряю дар речи напрочь. Просто стою и хлопаю глазами, пытаясь сопоставить факты и как-то уложить прозвучавший вопрос в голове.
- Что?
- Ты слышала, Лиза. Ты работаешь на них? Как давно сливаешь им информацию?
Злость сбавляет обороты только полчаса спустя. И то, не так чтобы очень. Выходит, я и правда ошибся в ней. Еще тогда, больше полутора лет назад. А ведь Лиза казалась чистой, такой настоящей.
В груди разливается гадкое чувство разочарования.
Еще и Бекетов этот. Какого черта вьется возле нее? И главное, вопрос - как давно? Вон с ребенком уже даже успел найти общий язык.
Когда ехал сюда, был уверен - в итоге окажется, что Филатову просто подставили. Мало ли, как можно сфабриковать фотографии. Ждал, что она начнет отпираться, оправдываться. А Лиза вместо этого с такой легкостью подтвердила знакомство с Маштаковым, что стало противно.
Сам не замечаю, как проходит немало времени, а я все еще сижу в машине перед ее подъездом. Чего жду? Останется ли у нее Марк?
Так, может, между ними все давно и серьезно?
Снова прокручиваю в голове встречу в офисе, и что-то царапает. Что-то в ее поведении и сегодня насторожило. Но вот что именно? Испугалась, что ее выведут на чистую воду? Тогда почему не скрыла знакомство с Маштаковым?
Вопросов слишком много, и ответы мне нужны как можно скорее. Желательно прямо сейчас. Поэтому звоню Минаеву.
- Давид, я тут слегка занят, - выдает тот, отвечая на мой звонок.
- Занят? Серьезно? - едва не зверею от его наглости. - Рабочий день в разгаре!
- Так работой и занят, большой босс, - ехидно парирует Николай. - Твоим, между прочим, поручением.
- По поводу Лизы?
- Именно. Ну, да ладно, чего еще стряслось?
- Что за выводы? - раздраженно фыркаю.
- По голосу уже понятно. Давай, что там еще у нас?
- Илона покопалась и нарыла кое-что про нее.
- Да ладно? - усмехается друг. - Она и такое умеет?
- Зря смеешься, - мрачно осаживаю его. - Выяснилось, что тема серьезная. Лиза, оказывается, с Маштаковым знакома. И достаточно давно.
Минаев не сразу отвечает. Видать, грузит информацию и уже прикидывает варианты.
- Ты уверен?
- Она сама это подтвердила.
- Погоди, то есть ты с ней разговаривал? - удивляется Николай.
- Ну да. А ты что-то уже выяснил про нее?
- Пока только общие данные. Ничего криминального. Тихая девчонка. Мать-одиночка. Живет в однушке, которую ей бабка оставила. С родителями фактически не общается.
- Почему это? - хмурюсь, снова возвращаясь взглядом к ее подъезду.
- Черт его знает. Тебе и это надо знать?
- А что насчет ребенка?
Николай вздыхает:
- Тут сложнее. Рожала она не в нашем городе. В области. Так что придется подождать, пока информацию поищу. Но на данный момент вроде бы возраст пацана и правда полгода.
Мне должно быть наплевать. Я же уже принял эту мысль еще вчера. Что не мой. Что все это подстава, с которой еще предстоит разобраться. А все равно каким-то разочарованием повеяло.
Черт, ну ведь я же реально повелся на нее, и, наверное, на беременность бы тоже клюнул, если бы она довела этот план до конца.
- Ладно, это не самое важное.
- Не хочешь подробностей? - искренне удивляется друг.
- Не до этого сейчас. Лучше разузнай, что ее связывает с Маштаковым. Не нравится мне это.
- Лады.
- И еще про Бекетова тоже.
- А этот-то тебе что сделал? - усмехается Минаев. - Нормальный же мужик. Когда заключали контракт, его ж проверили вдоль и поперек. Ты вроде сам топил за него.
Вот что ответить? Что хочу знать, как давно он трется около Лизы? Мне должно быть плевать. Но вместо этого внутри так и зудит разобраться, узнать все детали.
- А, или дело снова в Филатовой? - все же добивает меня своей сообразительностью Коля.
- Я вроде не должен тебе отчитываться, так? - цежу сквозь зубы.
- Не должен, не должен, - посмеивается тот. - Узнаю. Кстати, ребятки у твоей Лизы коляску детскую уволокли вчера. Надо бы вернуть. Ждут отмашки. Или ты как? Против?
Какая еще коляска? Почему уволокли? Но озвучить эти мысли не успеваю - дверь подъезда открывается, и выходит Лиза, придерживает ту, а затем появляется и Бекетов с детской, мать ее, коляской.
Семейная идиллия, чтоб их…
- Перезвоню, - бросаю другу и отбиваю звонок.
Резко поднимаю голову и смотрю на Марка с сыном на руках. Быстро стираю слезы и с трудом улыбаюсь, чтобы скрыть свое состояние.
Бекетов молча отдает мне малыша, едва я поднимаюсь из-за стола, но продолжает при этом сверлить своим цепким взглядом.
- Он обидел тебя? - наконец, спрашивает Бекетов.
- Нет, все в порядке.
- Лиз, зачем ты врешь? Я же вижу…
- Что ты видишь?! - тут же вскидываюсь. - Думаешь, если помог пару раз, то уже все понял и во всем разобрался?
Марк замирает, смотрит на меня так, что тут же становится стыдно за свои эмоции.
- Лиз… - его голос звучит глухо и растерянно. Мне вот только чувства вины сейчас не хватало. Отворачиваюсь, пытаясь не расплакаться опять - что-то прям одно к одному сегодня.
- Он отец Матвея, да?
Я даже слова вымолвить не могу. Не понимаю, как он догадался? Ведь не знает ничего! А значит, и Давид может. И что тогда? Отнимет? Накажет? Боже, даже думать страшно!
- Лиз, я не собираюсь тебя осуждать, - устало произносит Бекетов. - Просто помочь хочу.
- Донесешь ему? - спрашиваю, а у самой голос дрожит. - Вы же партнеры, да? Значит, вроде как заодно.
- Он не знает? - хмыкает Марк. - Конечно, я не расскажу. Хотя как отец…
- Даже не начинай! - резко оборачиваюсь и едва не рычу на него. - Только попробуй начать рассуждать, на что имеет право отец, которому раньше было плевать, и который откупился деньгами!
- Извини, я не хотел тебя обидеть. Ты права - я не знаю, что между вами произошло, и только тебе решать, как поступить.
Я почему-то ждала, что он проявит мужскую солидарность и начнет давить на меня, но вместо этого Марк оказывается единственным человеком за все это время, который поддерживает мое решение. Это очень непривычно и выбивает из колеи. Я уже забыла, как это - когда не надо защищаться и отстаивать свою позицию.
- Спасибо…
- Так что насчет прогулки?
Я удивленно смотрю на него. Вообще-то я была уверена, что после всего он просто уйдет. Очевидно же, что из-за встречи со своим партнером Бекетов теперь, вполне возможно, получит какие-то проблемы. А я же понимаю, бизнес для таких людей на первом месте.
- Ты передумала? - немного разочарованно спрашивает он.
- Да как-то настроения нет.
- Тогда тем более стоит пойти. Отвлечешься.
Матвей согласно поддакивает на своем малышковом языке и широко улыбается. В итоге я все же соглашаюсь, и уже через пятнадцать минут мы все вместе выходим на улицу.
Ощущения странные. Впервые я не одна с сыном на прогулке. И я просто иду рядом, тогда как Марк, совершенно не напрягаясь, катит коляску, словно так и надо.
Почему-то в голову лезут неуместные мысли, что Давид мог вот точно так же идти со мной, если бы…
Но “если бы” это не про нас, увы.
- Лиз, ты не злись, но что от тебя хотел Давид?
Этот вопрос ставит меня перед выбором - либо отговориться, либо рискнуть и попробовать хоть с кем-то поделиться своими проблемами. Вероятно, первый вариант самый правильный. Но я так устала все время быть сама за себя, когда никого нет рядом, чтобы просто поговорить, что малодушно пользуюсь этой возможностью.
- Обвинял в шпионаже, если я правильно понимаю.
Бекетов так резко тормозит, что я даже не сразу останавливаюсь.
- Что? Тоже думаешь, что я похожа на шпионку?
- Нет. Но меня удивляет, что ты так спокойно об этом говоришь.
- А что я должна делать? Кричать и бегать? Какой смысл? Я знаю, что ничего такого не делала. А остальное… Если Грановский захочет со мной поквитаться, разве я смогу ему противостоять?
Пожалуй, впервые озвучиваю свой самый большой страх. Страх, что Давид все узнает и просто заберет ребенка. Да, теперь у него другая идея-фикс, но от этого мне не менее страшно. Он - мужчина при власти и деньгах. А меня защитить, увы, некому.
Марк внимательно смотрит мне в глаза и качает головой.
- Ты же понимаешь, что это ненормально? Стоит услышать его имя, как ты мгновенно напрягаешься.
- Марк… К чему это? Я прекрасно понимаю, в каком положении оказалась. Чего ты хочешь?
- Помочь. И защитить, если понадобится.
Я не тороплюсь с ответом. Смотрю на него, пытаясь разобраться в мотивах. Разве кто-то станет просто так впрягаться в чужие проблемы?
- Зачем тебе это?
- Я не ищу какой-то выгоды, если ты об этом.
- Послушай, мы знакомы всего ничего. Естественно, я тебе не доверяю. Благодарна за помощь, да, но не более, - четко провожу границу между нами.
- И это правильно, - неожиданно удивляет меня Бекетов. - Но мы можем узнать друг друга получше.
- Хорошо. Давай начнем с того, зачем ты хочешь нажить себе проблем со своим партнером. Я же правильно поняла - у вас какие-то договоренности и рабочие моменты?
Марк отвечает не сразу. Но уже по выражению его лица я понимаю - вопрос для него непрост.
- У меня была семья, Лиз. И жена, и ребенок. И я… Я потерял их. Не справился, понимаешь?
Он с таким надрывом об этом говорит, что я буквально ощущаю его боль и тоску. Но не знаю, как правильнее реагировать.
- Мне жаль. Прости, я не хотела вынуждать тебя вспоминать.
- Все нормально. Будет правильнее обсудить все сразу, - вымученно улыбается Марк. - И да, с Давидом у нас есть определенное сотрудничество, но это не значит, что я боюсь его или буду перед ним пресмыкаться.
Голос мужчины звучит твердо и уверенно - я сразу верю, что он действительно человек принципов, что очень ценно и непривычно. Однако его откровение насчет семьи порождает во мне вопрос, который необходимо прояснить.
- Так ты помогаешь мне, потому что я тебе напоминаю твою жену?
Как бы бестактно вопрос не прозвучал, мне нужно знать правду. Марк поднимает на меня взгляд, и я уже почти готова услышать ответ…
- Нет, Лиз. Дело не в этом. Просто с тех пор, как Марина с Машей… - он запинается и все же прерывается на несколько секунд. - Я, знаешь, не хотел жить поначалу. Это сложно принять, когда ты понимаешь что, по сути, их нет по твоей вине.
Я молчу, боясь спугнуть откровение Бекетова. У меня появляются вопросы - что значит - по его вине? Но я, конечно же, молчу.
- Мне понадобилось время, чтобы просто начать входить в привычный ритм. Все, что у меня осталось - работа. У меня не стало эмоций или чувств. Ничего не осталось, понимаешь?
- Если честно, не совсем, - решаю не врать. - Но очень сочувствую твоей утрате.
Он медленно кивает и, отвернувшись, продолжает:
- А потом я увидел тебя. И впервые за долгое время во мне что-то проснулось. Желание помочь, да. Я вновь ощутил себя живым человеком, которому не плевать на все, что его окружает.
Я озадаченно хмыкаю. Выходит, это просто случайность, и все, что я надумала себе - не более чем мои страхи?
- У меня нет никакого плана, если ты боишься этого. Хотя скрывать не стану - ты мне нравишься как женщина. И Матвей тоже нравится. Хотя дети - они же…
Он снова качает головой.
- В общем, если ты откажешься от моей помощи, я, конечно, не стану принуждать тебя или преследовать. Но мне бы хотелось помочь вам. Чем смогу.
- Я не знаю, что сказать, - честно признаюсь. - Это все неожиданно, и пойми меня правильно, но мне сложно довериться малознакомому человеку.
Марк кивает и катит коляску дальше.
- Но я очень благодарна тебе за поддержку. Так вышло, что у меня нет никого, кто… В общем, у меня никого, кроме Матвейки. Я привыкла так жить.
- А родители?
- Они были против. Настаивали на аборте, когда узнали. А я не смогла. Просто не смогла убить его.
Замечаю мягкую улыбку на лице мужчины и понимаю, что наверняка из него бы вышел отличный папа. Даже если в прошлом он совершал ошибки.
- Ты очень сильная, Лиз. Не многие решатся рожать, когда нет поддержки.
- Возможно. Но я не жалею ни о чем. Каждое утро, когда просыпаюсь и вижу улыбку сына, понимаю, что все не зря. Что оно того стоит.
- Конечно, стоит!
Матюша словно понимает, что речь идет про него, начинает что-то лопотать и забавно жмуриться от солнышка. Замечаю, как Марк смотрит на малыша, и не могу сдержать улыбку. Может, все-таки не стоит отталкивать его? Может, наша встреча - это шанс?
Мы еще немного гуляем по парку, наслаждаясь отличной погодой. Но дело к вечеру, и становится уже прохладнее. Однако я не успеваю озвучить пожелание вернуться домой, как Марк говорит:
- Ты замерзла, - запрокидывает голову и, глядя на небо, добавляет: - Да и дождь, кажется, собирается.
- Да, наверное, - растерянно бормочу. Его забота оказывается неожиданно приятной. - Спасибо. Ты прав, надо возвращаться.
- Конечно.
Пока идем обратно к дому, я все думаю, как правильнее поступить дальше - пригласить на чай Марка? Может ли он расценить это вполне определенным образом? Или же я достаточно четко дала понять, что не ищу в данный момент никаких отношений? По крайней мере, скоротечных.
Ведь что скрывать, когда он предложил свою помощь с Грановским, мне стало немного спокойнее. То есть я все равно понимаю, что Давид - противник опасный. И то, что он пришел обвинять меня в пособничестве какой-то компании, ничего хорошего мне не сулит. Но почему-то Бекетов вселял в меня какую-то уверенность, что все будет хорошо.
- Лиз, меня не будет пару дней - командировка. Так что если не против, давай обменяемся номерами.
- Зачем?
- Хотя бы затем, чтобы ты всегда могла ко мне обратиться, - терпеливо отвечает он.
- Марк, ты ведь понимаешь, что мне нечем тебе отплатить за доброту? - в лоб спрашиваю то, что очень беспокоит меня.
Тот грустно усмехается и согласно кивает.
- Это он, да? Давид постарался? Ты поэтому так крепко держишь оборону?
Его вопрос застает меня врасплох. Я не готова вспоминать прошлое, снова возвращаться к тому, что так старательно училась забыть. Да и последний разговор оставил очень неприятный осадок.
К сожалению, Грановский останется частью моей жизни навсегда. Потому что он - отец Матвея. Потому что я ведь действительно любила его. Любила так, что отказывалась видеть реальность, придумала себе красивую сказку и жила в ней.
Пока мои розовые очки не разбили. Быстро и без сожалений. Но я сделаю все, чтобы об этой причастности Давид не узнал.
- Я просто хочу внести ясность.
- Хорошо. Я тебя услышал. Мне не нужна никакая плата. Если я могу тебе помочь, то сделаю это, - твердо произносит Бекетов. - Если вдруг Давид начнет снова тебя допекать - звони. Я постараюсь узнать, почему он вдруг решил, что ты можешь за кем-то шпионить.
- Ладно, - сдаюсь под его настойчивым взглядом. - Договорились.
Марк помогает занести коляску, прощается с Матвеем, который беззубо улыбается тому, а затем протягивает мне свой телефон.
- Набери свой номер.
Я не спорю. Сама же согласилась - чего теперь выпендриваться. Да и если говорить откровенно, защита вполне может мне понадобиться.
- Не скучайте, - подмигивает Бекетов, а затем уходит.
Смотрю на сына, который увлеченно трясет одной из игрушек. Возможно, это только моя паранойя, но мне в очередной раз кажется, что малыш просто копия своего отца. И мне несказанно повезло, что оба раза Давид был слишком поглощен своими мыслями, раз не заметил этого. Нужно сделать все, чтобы это так и оставалось.
Правда, наш с сыном покой буквально на следующий же день нарушают люди Грановского.
Опять.
Казалось бы, какого, спрашивается, я сижу и смотрю, как эти двое направляются в сторону парка. Зачем мне это? Почему вместо того, чтобы вернуться в офис и заняться куда более важными делами, я все еще торчу здесь?
Но все равно сижу и до последнего, не отрываясь, слежу за Бекетовым и Лизой.
В себя прихожу, только когда звонит мобильный. Опять.
- Да! - отвечаю, даже не посмотрев, кто это.
- Трубку не бросай, - рявкает в ответ Минаев. - Проблемы у нас.
- Чего?
- А точнее - у младшего твоего.
- Что с Костей? - тут же реагирую.
- А ты угадай с трех раз, - раздраженно фыркает друг. - Мне тут позвонили знакомые по старой дружбе, предупредили.
- Ближе к делу, Коль. Что он опять натворил?
- Покатался. Немножко.
Мысленно костерю мелкого. Ну, вот как так? Договаривались же, чтобы не совался больше на гонки. А что теперь? Снова-здорово?
- Сколько? - спрашиваю, уже прикидывая, как вытряхну душу из брата.
- Боюсь, тут баблом не отделаешься, - ворчит друг.
- То есть как? Он что-то посерьезнее отколол?
Минаев молчит. Ну и, в общем, становится ясно, что вечер у меня будет весьма и весьма увлекательный.
- Адрес давай, - обреченно говорю. И уже через сорок минут оказываюсь в спальном районе, чтобы в отделении полиции разбираться, что еще устроил Костик.
Я и так зол и раздражен тем, что выяснилось про Лизу, так теперь еще и братишка решил подкинуть в печку дров. Неудивительно, что когда дежурный все же соизволил выяснить, где задержанный Константин Грановский, я уже на взводе.
- Привет, бро! - расхлябанно выдает мелкий засранец, когда его приводят ко мне. Опять же - не за бесплатно. - Быстро ты.
- Мы с тобой о чем договаривались? - тихо спрашиваю, чувствуя, что начинаю сатанеть от его тона.
- Дай-ка вспомнить? Может, о том, чтобы ты перестал лезть в мою жизнь?
Стискиваю зубы, призывая остатки сдержанности. Да, может, я и виноват в чем-то - в последнее время слишком занят работой, а ведь перед смертью дал отцу слово, что помогу брату, пригляжу за ним и не дам никуда вляпаться.
- Кость, ты назло это все? Чего добиваешься? Чтобы я просто ушел и забыл про тебя?
- А что изменится? - кривится тот. Вроде всего девятнадцать, пацан совсем. Когда ж успел стать таким? - Или погоди - тебя ведь волнует твоя репутация. Что скажут, если всплывет, что брат самого Грановского попал за решетку, да?
Мы все это проходили уже не раз, и он, и я знаем ответы и вопросы наперед. Вот только я понятия не имею, как перестать ходить по кругу.
- Хорошо. Давай поговорим нормально. Чего ты добиваешься? Внимания?
- Ты что, девка, чтобы я твое внимание привлекал? - дерзит мелкий. - Засунь мнение о себе так далеко, как можешь!
- Тогда что, Кость? Хочешь однажды не вытянуть поворот и превратиться в овощ?
- Это моя жизнь и мой выбор, понял? Хочу, и рискую! - снова хорохорится тот.
- Ладно, - сдаюсь. - Твой так твой. Делай как знаешь. Тебе с этим жить.
Брат недоверчиво смотрит на меня.
- И в чем подвох?
- Ни в чем. Устал я вбивать тебе в голову, что и как делать нельзя. Не хочешь слушать - не надо. Насильно мил не будешь, - развожу руками.
Усталость, и правда, адская. Эта новость про Лизу, потом информация от Илоны. Вдобавок контракт гребаный этот высасывает все силы.
Костя настороженно смотрит, но не торопится спорить или высказываться. А я вдруг понимаю, что мы с ним за последние пару месяцев-то и виделись всего раза три-четыре. Хотя живем в одном доме. Вроде как…
- У тебя что-то случилось? - наконец, спрашивает младший.
- Нет, но почти. Представляешь, вчера думал, что сын у меня есть, - неожиданно признаюсь ему.
Наверное, полицейский участок - не то место, чтобы вести задушевные разговоры, но… Что уж теперь.
- Сын? Да ты гонишь! - кривится брат. - От этой твоей кошелки?
Илону он всегда недолюбливал. А точнее, ненавидел. И, видать, ничего не изменилось.
- Нет. Но это и неважно. Похоже, липа это.
- Как это? Нет, ты уж расскажи! - пристает Костя. Любопытство - наше все.
- Да прислали анонимку, - сам не понимаю, для чего рассказываю ему это. Казалось бы, отношения между нами настолько испорчены, что дети - последняя тема, которая будет ему интересна. - Но, наверное, все же ерунда.
- То есть ты сделал тест ДНК? Ну, чтобы убедиться, что не твой?
- А ты откуда такой умный? - усмехаюсь в ответ.
- Бро, ты вроде взрослый мужик, а до сих пор не научился предохраняться, да? - насмешливо скалится Костик. - Ведь будь это так, даже не задумался бы о том, что это правда.
- Забудь, - пресекаю его попытки покуражиться. Наверное, потому что и сам поверил, пусть и ненадолго, что у нас с Лизой… Все-таки зацепила она меня тогда. И если бы не ее меркантильность… - Остаешься, или пойдем оформляться?
Брат хоть и кривится, но все же не спорит. Уже хорошо. Однако когда все формальности улажены, а причиненный ущерб компенсирован, мелкий все же снова начинает меня бесить:
- А твоя кошелка знает, что у тебя есть сын?
Вот ведь неугомонный.
- Нет, не знает.
- Вот нежданчик-то, да? - довольно скалится Костя, на что я лишь закатываю глаза.
- Илона вообще-то моя невеста. Побольше уважения.
- Да она уже мысленно на цепь тебя посадила и коробочку для твоих яиц приготовила, - нагло фыркает засранец. - Что, скажешь, я не прав?
Ну, положим, в чем-то его мысль была близка к реальности. Илона и правда регулярно делает попытки продавить меня. И это, откровенно говоря, бесит довольно сильно. Другое дело, что каждый раз она извиняется и на какое-то время успокаивается.
- Поосторожнее со словами, - предупреждаю брата. - И поуважительнее к моему выбору. Сам ведь просишь о том же.
Костя недовольно кривится, но тему не развивает.
- Так что с пацаном?
- Каким? - рассеянно спрашиваю, проглядывая список непринятых звонков и прикидывая, что и как разгребать завтра.
Когда на пороге моей квартиры появляются дуболомы Грановского, я уже готова сражаться до последнего. Однако они со своими невозмутимыми лицами просто возвращают нашу с Матвеем коляску, пробурчав что-то вроде “ босс приказал”.
Теперь у меня целых две коляски, но пользуюсь я в итоге той, что купил Марк. Наверное, правильнее было бы отдать ему вещь. Скорее всего, можно было бы вернуть за нее хоть часть денег, но я впервые позволяю себе дать слабину.
Бекетов, к слову, звонит каждый вечер. Мы болтаем ни о чем - о погоде, о его командировке, которая затягивается. Пару раз я почти решаюсь спросить у него про Давида и его обвинения, но в итоге просто трушу. Не хочется возвращаться к этому вопросу, и я малодушно надеюсь, что больше Грановский не станет меня преследовать.
А вот пятница преподносит сюрприз - с самого утра Матвейка начинает капризничать, и все идет кувырком. Ближе к обеду становится только хуже, и, только измерив сыну температуру, понимаю, что причина в этом. Малыш заболел…
Как и любая мать, я, конечно, нервничаю и волнуюсь. Врач из поликлиники обещает прийти в течение нескольких часов, а я судорожно ищу жаропонижающие. Да только, как назло, ничего подобного в аптечке не осталось. В этот момент очень некстати раздается звонок в дверь. А ведь Матвей только-только заснул, и я дергаюсь, заранее злясь на того, кто заявился.
Когда открываю, то понимаю, что сегодня самый невезучий мой день - за дверью оказывается Давид.
- Лиза, здравствуй, - произносит он таким официальным тоном, что мне становится не по себе. Только этого еще не хватало сейчас. - Нам надо поговорить.
- Опять будешь обвинять в шпионаже?
Он хмурится и недовольно качает головой.
- Будем обсуждать это на глазах у твоих соседей?
Обреченно вздыхаю и позволяю ему войти.
- Так что на этот раз? - нетерпеливо спрашиваю, прислушиваясь к тишине в спальне и заодно поглядывая на часы.
- Ты куда-то торопишься? - тут же реагирует Грановский.
- Тебя это не касается.
- Ошибаешься, - жестко возражает мужчина. - Меня многое касается. И приехал я к тебе, чтобы сказать, что я хочу сделать тест.
- Тест? Какой тест? - ошарашенно спрашиваю. И до меня не сразу-то доходит, что он имеет в виду. - Ты…
В этот момент Матвей начинает громко плакать, и я, наплевав на Грановского, бегу к сыну.
Тот заходится плачем даже на руках, и никакие мои попытки успокоить не помогают.
- Что с ним? - неожиданно раздается позади, и я резко оборачиваюсь. Оказывается, гость решил, что может просто взять и зайти к нам в комнату.
- Ничего. Тебе лучше уйти, - отвечаю максимально холодно.
Однако Давид не слушается, напротив, очень пристально смотрит на мальчика, а мне самой становится страшно в этот момент. Вдруг поймет? Ведь не зря же притащился с этим тестом.
- Лиза, что с ребенком?
- Он заболел. Поэтому ты очень не вовремя. Давай позже обсудим все твои новые… идеи.
Я очень надеюсь, что Грановский послушается и проявит хоть каплю человечности, что уйдет и оставит нас в покое. Но вместо этого он подходит еще ближе и пристальнее рассматривает Матвея.
- Что говорит врач?
- Он еще не приходил.
Прикасаюсь губами ко лбу малыша и понимаю, что он стал еще горячее. Видимо, паника отражается на моем лице.
- Лиза?!
- Температура растет, - испуганно отвечаю. - Нужно лекарство, а у меня закончилось…
Грановский больше не слушает меня - достает мобильный и куда-то звонит. По отрывистым приказам понимаю, что вопрос с врачом он решает по-своему. Можно встать в позу, но сейчас в приоритете здоровье сына. Так что наступаю на свою гордость и молчу.
- Скоро будет. Пятнадцать-двадцать минут - не страшно?
С удивлением замечаю в его взгляде волнение.
- Наверное, нет.
- У детей такое часто бывает?
- Без причины такого быть не должно.
Матвей снова хнычет, и до прихода врача я так и хожу с ним на руках, чтобы хоть как-то отвлечь малыша. Давид при этом находится рядом, чем сильно нервирует меня.
Когда раздается звонок в дверь, выдыхаю с облегчением. Пусть мы с бывшим не в добрых отношениях, и между нами сейчас есть острые вопросы, в данный момент я очень благодарна, что он вызывал врача так срочно.
- Я открою, - говорит Грановский и выходит из комнаты. Я выглядываю вслед за ним и вижу на пороге Бекетова.
Опять они сталкиваются лбами у меня дома…
- Что ты тут делаешь? - с наездом спрашивает отец моего сына, не давая тому войти.
- А я не к тебе, Давид. Привет, Лиз.
- Привет, - растерянно отвечаю, укачивая сына.
Грановский оборачивается ко мне и, прищурившись, сверлит недовольным взглядом.
- А ты как…
- Я же предупреждал, что заеду. Вот, освободился пораньше. Но ты, похоже, занята?
- Да, она занята! - рявкает Давид. - А у тебя, насколько я помню, командировка.
- Тебя мой рабочий график не касается совершенно, - спокойно парирует Марк. И снова смотрит на меня.
- Матвей заболел, - виновато смотрю на него. Представляю, как все выглядит со стороны, и мне очень неловко перед мужчиной. Хотя я ничего ему и не обещала, но Марк был ко мне добр и по-дружески очень поддерживал меня эти дни.
- Что-то серьезное?
- Без тебя разберемся, - влезает Грановский, но тут Матвей снова начинает плакать, и ему приходится сбавить оборот.
- Давид, это мой дом. И мне решать, кому и когда приходить, - твердо произношу, после чего ему приходится все же отступить в сторону.
Марк проходит и закрывает за собой дверь.
- Я тут мелкому кое-что привез в подарок. Но это, наверное, не сейчас, да?
Его будто и не смущает гость, который того и гляди подожжет его своим взглядом. И надо сказать, это восхищает. Такая выдержка... Я бы, наверное, не смогла. Слишком уж яркая злость исходит от Давида.
- Спасибо!
У Грановского звонит телефон, и он, чертыхнувшись, выходит из квартиры, а мы с Марком остаемся одни.