Селена
Аккуратно тяну на себя массивную входную дверь. Проскользнув в дом, стараюсь прикрыть ее максимально тихо, но клацанье замка все же разносится по просторному холлу.
— Селена?! — слышу из кабинета строгий голос отца. — Селена, это ты?!
Нетерпеливый оклик сменяют тяжелые шаги, и я несусь к лестнице, торопливо взбегаю по ступенькам, мечтая поскорее скрыться наверху и не светиться перед папой в таком виде.
— Селена!
— Да, папуль, я пришла! — наконец, отзываюсь, благополучно нырнув в широкий коридор второго этажа.
— Жду тебя в кабинете! Срочно!
— Сейчас! Погоди минуту! — кричу, вбегая в спальню, и захлопываю за собой дверь.
Бросаю под ноги рюкзак, шагаю к шкафу. Снимаю на ходу джинсы, здорово перепачканные в результате многочисленных падений на траву. Стаскиваю с себя грязную толстовку и насквозь промокшую футболку. В крови бурлит адреналин — чуть не попалась! Но я очень довольна собой. Очередная тренировка прошла на ура, и мне не пришлось бы заниматься тайком, если бы папа не был категорически против моей мечты. А мечтаю я когда-нибудь пополнить ряды блюстителей порядка и защитников клана. Хочу стать частью службы безопасности стаи. Для этого необходимо наращивать физическую силу, скорость и выносливость, нужно владеть боевым искусством и разными видами оружия. Как же я хочу бороться со злом! А еще научиться противостоять внезапно возникшей на горизонте угрозе — вампирам, одолеть которых совсем не просто.
Только папа и слушать меня не желает. Разве пристало единственной дочери главы клана Северного Ветра кулаками махать? Нет, конечно! Ей, раз уж на то пошло, вообще вредно мечтать. Ей следует слушаться папу, которому лучше знать, что этой самой дочери нужно.
По его мнению я должна непременно стать микробиологом. И плевать, что это совсем не мое. Это его страсть, а я просто обязана идти по стопам своего отца.
Да, заставить меня посещать репетитора, готовиться к вступительным экзаменам в местный университет он может, но вот запретить мечтать — нет. Поэтому всякий раз после занятий я еду к подруге детства Миле. Ее старший брат Рид, в совершенстве владеющий искусством боя на мечах, согласился обучить меня его азам. При условии, что я буду держать наши уроки в строжайшей тайне, дабы не нарваться на праведный гнев вожака стаи.
Шумно выдыхаю, осматривая свое отражение в зеркале. Тело подтянулось, мышцы налились и стали упругими. Я всегда горела спортом, в детстве посещала разные секции, искала себя, но стоило заикнуться о моем желании связать свое будущее со сферой безопасности клана, папа резко пресек и эти разговоры, и все спортивные занятия. Запретил даже думать об этом! А у меня ведь здорово выходит. Он бы об этом знал, если бы прислушивался ко мне. Если бы смог понять.
Глубоко вздыхаю, опускаю глаза на висящий на шее кулон, бережно касаюсь пальцами гладкого металла. Жаль, что мамы нет рядом. Все, что от нее осталось, — это изящное украшение с маленькой фотографией внутри, которую туда заботливо поместил отец. Чтобы я помнила. Чтобы знала, как мама выглядела, ведь я ни разу в жизни не видела ее. Она умерла при родах. Именно тогда папа и начал активно развивать в клане медицину и фармакологию. И надо сказать, очень в этом деле преуспел.
С грустью улыбаюсь. Мама бы меня поддержала. Я уверена в этом...
Надеваю домашние штаны и свободную серую футболку, привожу в порядок растрепавшиеся волосы, наспех скручивая их в привычный пучок. Бросив короткий взгляд на часы, пересекаю спальню, устремляюсь к письменному столу. Выдвигаю верхний ящик и вынимаю оттуда серебристый блистер. Выдавливаю на ладошку одну маленькую круглую таблетку. Ежедневный ритуал нарушать ни в коем случае нельзя. Мне слишком хорошо известны возможные последствия.
Это случилось чуть больше года назад. В день моего восемнадцатилетия. Помню, папа устроил роскошный праздник-сюрприз в модном пафосном клубе. Собрал моих друзей, пригласил родных. В тот вечер с восходом луны, как тому и положено быть, проявился мой запах. Проявился... и переполошил всех окружавших меня в том зале мужчин. Взбудоражил, разгорячил.
Их взгляды вмиг налились пугающей похотью, их инстинкты сходили с ума, рушили самоконтроль. Я видела в лицах альф нестерпимое желание, дикий голод. Меня уже начали обступать со всех сторон. Сгорая от стыда, умирая от страха, умываясь слезами и моля Высшие силы быть милостивыми ко мне, я пыталась пробиться к выходу.
Меня спас отец. Не знаю, каким чудом нам удалось выбраться на улицу, подальше от толпы. Его охрана, с трудом сохраняя крохи самообладания, сопроводила нас к машине. Мы забрались в салон, и папа ударил по газам. Мчался как сумасшедший прямиком в один из своих лечебных центров. В самый ближний. А дальше...
Дальше дни потянулись унылой беспросветной чередой. Меня изолировали, ко мне допускали исключительно врачей женского пола. И обследовали, обследовали, обследовали... Вдоль и поперек! Однако выявить причину моей аномалии так и не смогли. Я провела взаперти больше полугода, пропустила вступительные экзамены в университет, и уже была готова отчаяться, пока, наконец, команда ученых не предложила отцу выход. Вот эти самые таблетки. Они нейтрализуют мой запах. Полностью. Так что к нормальной жизни я вернуться смогла, но с тех пор стараюсь особо не выделяться. Мешковатая одежда, ноль макияжа, неизменный пучок на голове. Чтоб уж наверняка. Так безопаснее.
Селена
Провожаю задумчивым взглядом пышные кроны деревьев, проплывающих за окном. Машина мчится по трассе вперед, с каждым следующим километром все дальше унося меня от родного дома. Мы едем уже без малого три часа, и поначалу ненавязчиво маячащие на горизонте лесистые горы теперь величественно обступают нас.
Бросаю короткий взгляд на Филиппа, которому папа поручил отвезти меня в тренировочный лагерь клана Первой Звезды. Альфа напряжен. Это видно по тому, как крепко он сжимает руль, и как играют на его высоких скулах желваки.
За всю дорогу Фил не проронил ни слова. Он будто бы злится на меня, и я никак не могу понять почему. Мы знакомы довольно давно. До недавнего времени нас связывало теплое, не особо близкое общение, но после того, как Филипп поступил на службу к папе, мы стали общаться чаще, и, наверное, сейчас я вполне могу назвать его другом.
Он молчит, и я не спешу нарушать устоявшуюся тишину. Мне есть о чем подумать, несмотря на то, что я все выходные непрерывно копалась в собственных мыслях.
Папа отпустил меня на сборы. До сих пор сложно в это поверить. Но в багажнике лежит моя сумка с вещами, а лес вокруг становится все гуще. Так что, да, это не сон. Это происходит на самом деле.
Я сейчас невероятно близка к осуществлению своей мечты, буквально в шаге от нее нахожусь, только руку протяни, но увы, мой неизменно оптимистичный настрой дал серьезную трещину. И причина тому — Лука Ригер.
Это очень известная личность. Его имя у всех на слуху. Настоящий боец. Сильный, стойкий, отважный. Родной брат Верховного Альфы, глава службы безопасности клана Первой Звезды. Тхэквондо, иайдо, кикбоксинг, кэндо и еще парочка боевых искусств, название которых и не выговорить, не сломав язык, — он прекрасно владеет ими всеми, и тренироваться под началом такого высоко квалифицированного специалиста было бы огромной честью и большущей удачей, если бы... не его тяжелый характер, столь же прославленный в народе, сколь и его достижения.
Непоколебимый, суровый, жесткий. Грубый. Бескомпромиссный и жутко требовательный альфа. И от его решения теперь зависит так много! От него зависит вся моя дальнейшая жизнь.
Думаю, папа уверен, что я не пройду. Уверен, что облажаюсь и сбегу, а если нет, то Лука Ригер уж точно мою кандидатуру не одобрит. А может, они даже сговорились об этом, я бы совсем не удивилась. Но мне все равно. Я должна попробовать свои силы. Должна выстоять. И тогда папа поймет, как сильно он заблуждался.
— Злишься на меня, Селена? — прочистив горло, подает голос Фил.
Медленно перевожу на него взгляд.
— Ты ведь догадалась, что это я тебя отцу сдал, — мрачно продолжает он. — Так... злишься?
— Нет, просто делаю выводы, — отвечаю строго.
— У меня не было выбора, понимаешь? Я не мог ослушаться вожака. Скажи, что понимаешь, — произносит альфа настойчиво.
— Проехали, Фил, — резко выдыхаю. — Уже неважно. Да и папа в итоге пошел мне навстречу. Так что забудь, — улыбаюсь ему.
Фил немного расслабляется, выглядит уже не таким мрачным.
— Признаюсь, решение Александра стало для меня неприятной неожиданностью. И с чего бы ему тебя отпускать? Не пойму, — недоумевает альфа.
— Ты тоже не веришь в меня... — я не спрашиваю, я утверждаю, и в моем голосе ясно слышатся нотки обиды.
— Послушай, ну зачем тебе это, Селена? — тянет Фил с сожалением. — Я имел дело с Лукой, знаю, что он за человек. Он забракует весь поток, предварительно поизмывавшись над кандидатами. Это будут адские три недели, помяни мое слово.
— Справлюсь, — цежу глухо, затем набираю в рот воздуха и сажусь к альфе в пол-оборота. — Фил, ты когда-нибудь в своей жизни хотел чего-то так сильно, что спирало дыхание? Так, что без этого все казалось тебе напрасным и пустым? Пресным! Скажи честно, ты чем-нибудь так горел, м? — часто дыша, внимательно смотрю на альфу.
— Да, — он отвечает решительно, твердо. И неожиданно резко, надо сказать.
— Скажешь чем? Если не секрет... — взволнованно выдыхаю.
Альфа сжимает руль еще крепче и неотрывно смотрит на дорогу, явно не желая отвечать на вопрос. Я не настаиваю. Не клещами же из него подробности вытягивать.
— Я хочу учиться в Академии, Фил, — вновь откинувшись на кресло, отворачиваюсь к окну. — А то, что вы в меня не верите, как-нибудь переживу, вот. И не надо меня Ригером пугать, все равно не отступлю, — фыркаю негромко.
— Знаю, — раздраженно отзывается Филипп.
Больше мы не разговариваем. Проводим молча оставшееся время в пути. Фил сбрасывает скорость, когда машина съезжает на узкую дорогу. Не проходит и пяти минут, как мы паркуемся у лагеря. Территория окружена высоким забором, за пределами которого простирается густой сосновый бор. Массивные ворота распахнуты, и меня тот час же охватывает волнение, стоит только увидеть царящую в лагере суету. Внутри шумно, здесь много парней и девушек с вещами. Они воодушевленно переговариваются, смеются.
Мой пульс разгоняется, когда я покидаю авто, не сводя глаз с многочисленных кандидатов на обучение в престижной Академии, когда Фил достает из багажника мою сумку и вручает ее мне, когда он сдержано желает мне удачи.
Селена
Ригер уверенным широким шагом приближается к нам. Остановившись напротив, крепко пожимает руку Филиппу, а потом впивается в меня глазами.
То, что происходит дальше совершенно не укладывается в моей голове, выбивает из-под ног почву, попросту дезориентирует. Потому что я в тот же миг проваливаюсь в чернильную бездну его внимательного взгляда.
И лечу.
С крутого обрыва прямо вниз.
Мурашки с бешеной скоростью проносятся по телу, меня бросает в жар, а через секунду тело сковывает лютый холод. Я цепенею. И дрожу.
Но не от страха. Это нечто другое.
Это новое, сильное, всеобъемлющее чувство. Оно щекочет изнутри, опьяняет. Смущает.
Я делаю поверхностный рваный вдох, и очередная волна шока накрывает меня с головой. Этот запах. Его запах. Такой сильный и терпкий. Приятный. Манящий.
Необходимый.
Я спятила? От стресса? Да, наверное, так и есть. Это единственное приходящее на ум объяснение.
Но я не хочу сейчас думать об этом. Хочу тонуть в его взгляде, хочу в нем раствориться.
Еще один, на этот раз глубокий вдох — и меня словно утягивает в параллельную реальность. В которой нет никого, кроме нас двоих. Только я. И он.
Только мы.
Кожу начинает приятно покалывать, его запах наполнят легкие до предела, и я впитываю его как губка.
Воздух вокруг такой горячий! Он раскален!
Снова вдох — и я горю...
— Остин, что с тобой?! — слышу злобный рык Ригера, будто издалека. — Остин, соберись! — теперь уже ближе, яростнее.
Это помогает прийти в себя. Встряхнув головой, прогоняю наваждение.
Ловлю встревоженный взгляд Фила, а затем сталкиваюсь глазами с Лукой. Он недоволен, даже зол.
— Нелепая затея. О чем только думал Александр?! — рявкает альфа, нависнув надо мной. — Будешь в облаках витать — не продержишься здесь и дня, Остин! — чеканит, выделив мою фамилию особой жесткой интонацией. — Шагай! — кивает в сторону ворот и сам устремляется туда же.
Смотрю на его удаляющуюся фигуру. Глаз оторвать не могу. Меня ощутимо потряхивает и дышать по-прежнему тяжело. Пребывая в диком замешательстве, я жадно втягиваю носом воздух, в котором все еще витает его дурманящий аромат.
Не может быть.
То, что сейчас произошло...
Не может быть.
Я только что встретила свою пару?
Лука Ригер — мой истинный?
Невероятно... Невозможно...
Это кошмар!
И что мне теперь с этим делать?! Как быть дальше?
Истинный. Никогда не думала, что со мной такое произойдет...
Радует одно — он, судя по всему, ничего подобного не испытал. Иначе однозначно вел бы себя по-другому. Или нет?
Ну и хорошо. Так лучше, да? Проще и спокойнее.
Потерянно моргая, фокусирую взгляд на Филиппе. И вдруг шальная мысль врывается в сознание. Я могу просто уехать. Прямо сейчас. Сесть в машину и отправиться домой. И больше никогда с ним не встречаться. Фил с удовольствием увезет меня обратно.
Но этот секундный приступ трусости, едва вспыхнув, тут же гаснет.
Я не поверну назад. Это означало бы сдаться. А я никогда не сдаюсь!
— Говорил же, жуткий тип, — фыркает Филипп. — Может, мне тут задержаться? Я могу снять номер в гостинице неподалеку. Вдруг и правда завтра домой? — щурится с хитринкой.
Крепче сжимаю жесткие ручки своей дорожной сумки, посылаю другу решительный взгляд.
— Пока, Фил, — произношу твердо.
— Удачи, Селена, — улыбается Филипп. — Звони, если что.
Киваю в ответ и быстро иду к воротам.
Оказавшись на территории лагеря, с интересом озираюсь по сторонам. Тут много зелени, повсюду растут пушистые голубые ели и можжевельник. По всему огромному периметру вдоль забора стоят домики из сруба, к ним ведут выложенные диким камнем узкие тропинки с лавочками и небольшими уличными фонарями. Красиво. В дальней части базы виднеется трехэтажное здание. Рядом — здание поменьше, наверное, административный корпус. Шагаю туда, где собралась основная масса прибывших абитуриентов. Здесь, в центральной части лагеря, на просторной открытой площадке с резиновым покрытием, я и решаю дождаться дальнейших указаний.
Долго ждать не приходится. Вскоре нас выстраивают в длинную шеренгу. Вступительное слово берет руководитель тренировочного центра. Он приветствует абитуриентов, представляет нам наставников и, конечно же, наблюдателя в лице Луки Ригера, который будет выносить решение о приеме того или иного кандидата по итогам смотра.
Нас посвящают в первоначальные организационные моменты, объяснив план действий на сегодня, затем каждому абитуриенту вручают коричневый плотный конверт и, пожелав всем удачи, велят приступить к заселению.
Отхожу в сторонку, взволнованно вскрываю конверт. Достаю белый листок бумаги. Так, понятно. Здесь расписание на каждый день. И вся необходимая информация.
Селена
Кровь приливает к лицу, и щеки тут же обдает жаром. Медленно оборачиваюсь, стараясь сохранять невозмутимость, но это совсем нелегко, ведь я прекрасно знаю, кто предстанет сейчас перед моим взором.
Вздернув подбородок, смотрю на стоящего напротив высокого парня. Короткие черные волосы, нахальный взгляд, кривая ухмылочка. Эдгар Дэвис, мой бывший одноклассник. Младший сын одного из научных сотрудников фармацевтической компании моего отца, отзывчивый, позитивный, вежливый молодой альфа.
Но это всего лишь одна сторона медали. Та, которую Эдгар уверенно демонстрирует окружающим. А на деле... он редкостный мерзавец. Лицемерный слизняк, отравивший мою школьную жизнь.
Он издевался надо мной при любом удобном случае, исподтишка, пока никто не видит. Обзывал, унижал, козни строил, чтоб “жизнь малиной не казалась”. Делая акцент на моем происхождении, утверждал, что “дочурке вожака” все достается на блюдечке, вот только это было далеко не так. Никто из учителей не делал мне поблажек, никакого особого отношения и в помине не было.
Папе я не жаловалась, предпочитая самостоятельно решать свои проблемы. И никогда не терпела обиды молча, отвечала на выпады Эдгара. А этот гад умудрялся все провернуть таким образом, чтобы перед классом и учителями в дурном свете выставить именно меня.
Поначалу я очень переживала, все пыталась понять мотивы одноклассника, которого знала с детства, ведь наши отцы плотно общались, и семья Девис была вхожа в наш дом, а потом просто устала. И сделала вывод, что Эдгар — обыкновенный козел, что ему просто нравится самоутверждаться, унижая других людей. Вот и весь секрет.
Школа давно позади, а он никак не отстанет. И самое печальное то, что с возрастом ума у него не прибавляется, а как раз наоборот. Теперь Эдгар нашел новый повод для издевок — отсутствие у меня запаха он высмеивает при каждой нашей случайной встрече.
Вот и сейчас. Ничего хорошего я в свой адрес не услышу, но это больше не расстраивает меня.
Меня это бесит.
— Чего молчишь, ущербная? — скалится придурок.
— Что тут скажешь, если с головой у тебя по-прежнему серьезные проблемы? Тут только посочувствовать можно... — вздыхаю в ответ, меряя его полным притворной жалости взглядом.
— Не заговаривай мне зубы, Селена, — он подходит еще ближе, я не отступаю. Напротив, решительно расправляю плечи. — Как ты тут очутилась? Папуля из стаи выпер, чтоб не позорила его имя?
— А тебя из университета, что ли, “вежливо попросили”, Эдди? — интересуюсь ехидно, довольно наблюдая, как багровеет его лицо. Знаю, Эдгар ненавидит, когда его называют уменьшительно-ласкательным именем. — Помнится, ты же на эконом поступил, да? Исключили? — невозмутимо моргаю. — В самом деле? — усмехаюсь небрежно. Угадала, по всей видимости. — Неудивительно, с твоим-то патологическим скудоумием!
— Я смотрю, тебе весело, ущербная? Подзабыла школьные деньки? Так я освежу твою память, — парень прячет ухмылку и злобно смотрит на меня в упор. — Этот отбор станет для тебя настоящим кошмаром, так что лучше тебе сразу свалить, — предупреждает сурово. — Звони папочке и катись домой. Ты его все равно не пройдешь.
— Поживем — увидим, — выпаливаю резко.
— Бледной моли не место в элитной Академии, — Эдгар угрожающе нависает надо мной.
— Тогда что ты здесь делаешь? — цежу, прищурившись.
Выдав в ответ что-то нечленораздельное, он выхватывает из моих рук информационный листок.
— Так-так... — произносит задумчиво, бегло изучает свой трофей. — О, я тоже в третьей! — растягивает довольную улыбку. — Ты пожалеешь, что сунулась сюда, ущербная... — произносит он чуть слышно.
Хмыкнув, обходит меня, больно толкая при этом, и шагает дальше по тропинке.
А я застываю на месте.
Эта новость окончательно выбивает меня из равновесия. Мы в одной группе? Как так? Не может быть! Что за чудовищное совпадение?! Мало мне было мучений в школе, так нужно было его встретить именно сейчас! Именно здесь!
А если я не поступлю из-за этого кретина?
А если мы поступим оба?!
Уж и не знаю, что хуже.
Мой оптимистичный настрой не просто надламывается, он рушится на глазах, оставляя за собой жалкую горстку уныния.
Глубокий вдох, продолжительный выдох.
Подавишься, Эдди!
Я все равно не сдамся!
Не сдамся все равно...
Развернувшись, продолжаю поиски своего домика. Прохожу один, второй, третий. Наконец, на двери следующего замечаю серебристую цифру семь и уверенно сворачиваю с центральной дорожки.
Селена
— Всем привет! Меня зовут Селена, — широко улыбаюсь, войдя в небольшой светлый домик. С интересом осматриваюсь. А здесь уютно!
Четыре кровати размещены по углам. Рядом с каждой кроватью стоит компактная тумбочка. На стене висит телевизор, есть большое окно и два узких платяных шкафа. Напротив входной двери замечаю еще одну, внутреннюю. Наверное, там санузел. Три спальных места уже заняты, и я устремляюсь к свободной кровати. Слева, сразу у двери.
— Ну привет, — отзывается одна из двух возящихся у дальнего шкафа девушек, стройная блондинка с длинными, собранными в высокий хвост волосами и пухлыми губами. — Я Виола, — представляется она. — Это Тори, — коротким кивком указывает на подругу.
— Салют, — встряхнув пышной копной волнистых рыжих волос, та окидывает меня оценивающим взглядом снизу вверх. — Я тебя знаю. Я тоже из Северного Ветра, — заявляет с натянутой улыбкой.
Присматриваюсь к Тори. Да, теперь мне ее лицо кажется знакомым. Может, пересекались в поселении? В школе или на одном из городских праздников? Точно не помню, но где-то ее я уже видела.
— Ясно, приятно познакомиться, — выдаю дежурный ответ и ставлю дорожную сумку у шкафа.
Смотрю на третью соседку, молчаливую девчонку с темным каре и густой, падающей на глаза челкой. Она, сидя на кровати по-турецки, приветственно мне кивает, вставляет в уши наушники и опускает глаза на экран своего мобильника.
Распахиваю дверцы, половина шкафа уже занята вещами, вероятнее всего, молчуньи, и я раскладываю свою одежду на свободные полки, а Виола и Тори продолжают беседу, которую я, по всей видимости, прервала своим появлением.
— Так видела его или нет? — выдает восторженный вопрос Виола.
— Видела, — мечтательно вздыхает ее подружка. — Стоял в тени, весь такой загадочный.
— Он когда шеренгу осматривал, то задержал на мне свой взгляд, — довольно заявляет блондинка под скептичное цоканье Тори.
— Ну да, конечно, — хмыкает она.
— Говорю тебе, он пялился прямо на меня! Глазами пожирал! — самоуверенно восклицает Виола.
Отправляю на полку пижаму, вешаю на свободные плечики джинсы. Плотно стискиваю зубы, вдруг ощутив раздражение. Почему-то кажется, что они говорят о Луке. И это странным образом задевает, хоть и не должно. Мне-то какая разница? Никакой. Но я бы с превеликим удовольствием всего этого не слушала. Только вот деваться некуда, мы находимся в одной комнате, и слушать их болтовню приходится поневоле.
— Говорят, он с нашей наставницей мутит, с Августой, — вкрадчиво выдает Тори.
— Ни с кем он не мутит. Так, напряжение снимает, — заверяет Виола небрежно. Она отходит от шкафа и усаживается на краешек кровати. — Я бы его расслабила... — тянет игриво под премерзкое хихиканье подружки.
— Мечтай! — отмахивается та.
— А ты завидуй молча, Виктория, — фыркает блондинка.
— Чему завидовать? Если только уверенности твоей, — Тори захлопывает шкаф и садится рядом с подругой. — Да, он привлекательный, тут не поспоришь, но характер далеко не айс.
— Привлекательный — это слишком мелко звучит. Он идеальный. Шикарный мужчина! Ты видела его тело? Да с таким телом он может позволить себе любой характер!
Девицы снова начинают ржать, а мое раздражение все набирает обороты. Хоть уши затыкай.
— Этот шанс я не упущу, — продолжает Виола твердо. — Родной брат Верховного все-таки. В обычной жизни с ним пересечься вообще нереально. Знаю, о чем говорю, я из его клана.
— Второй по силе альфа... У меня аж мурашки, смотри... — Тори демонстрирует руку подруге и тут же начинает ее растирать.
Значит, угадала. О Луке говорят. Невольно прислушиваюсь к себе. Меня это не волнует. Не волнует!
Но неприятный укол прямо в сердце свидетельствует об обратном. Бред...
— Теперь нужно выбрать правильную тактику поведения, — говорит деловитым тоном Виола, затем поднимается и вышагивает в центр комнаты. — А еще можно воспользоваться так кстати появившимся козырем. Да, Селена?
Закинув уже пустую сумку на нижнюю полку шкафа, застываю с клатчем в руках.
— Ты о чем? — поворачиваюсь к Виоле, непонимающе хмурюсь.
— Ты представишь меня Луке, — нахально бросает она.
— Что? — опешив от требовательного тона и сути ее “просьбы” в целом, не сразу нахожусь с ответом.
— “Что-что”! — передразнивает меня блондинка. — Что слышала, дурочку не включай. Вы ведь знакомы, так представь меня ему.
— Эм... — все еще пребываю в растерянности.
— Я видела, как она болтала с Ригером на парковке, — поясняет девица, обращаясь к подруге.
— Еще бы! Она ведь дочка вожака нашей стаи, — подключается Тори. — Их семьи по-любому общаются.
— Дочка вожака? Серьезно? Вот... эта? — удивляется Виола, окидывая меня снисходительным взглядом. Рассматривает мою широкую футболку, кривится, скользя глазами по собранным в пучок волосам. — Куда катится этот мир? Никогда бы не подумала, — медленно качает головой. — Тогда понятно. Так познакомишь?
Селена
— Тебе удалось поспать? — ворчливо интересуется Дина, когда мы, слегка перекусив и прогулявшись по живописной территории лагеря, идем на открытую центральную площадку. Скоро начнется построение перед утренней пробежкой, нужно успеть размяться.
— Да, спалось хорошо, — отзываюсь бодро. Как ни странно, это действительно так. Несмотря на ворох пережитых вчера эмоций, приятных и не очень, отключилась я сразу, стоило коснуться головой подушки.
— Везет тебе... — хмыкает Дина с досадой. — Я ворочалась полночи, улечься никак не могла. Не удается расслабиться не на своем месте.
— У меня таких проблем нет, — улыбаюсь новоиспеченной подруге.
— Вот и говорю — везучая, — она вымучивает улыбку в ответ.
Подходим к площадке, куда потихоньку стягиваются кандидаты на поступление. Одни уже начали разминку, другие просто болтают, собравшись небольшими группками. Вижу Эдгара, он приветственно машет мне рукой, ехидно при этом ухмыляясь. Рядом с ним стоят мои соседки по домику. Кстати, я вспомнила, где видела Тори. В компании Эдди и видела на праздновании дня клана, который традиционно проводится ранней весной. Парень что-то говорит, а девицы, поглядывая в мою сторону, неприятно и излишне громко хохочут. Особенно Виола. Пренебрежительно скривившись, она сверлит меня глазами.
С невозмутимым видом прохожу мимо. Ну что поделать, если поговорить им больше не о чем? Неудивительно, что эти безмозглые стервятники спелись...
Размявшись, поправляю задравшийся край новенькой футболки. Форму нам выдали вчера вечером. Черные спортивные штаны прямого кроя и свободная темно-синяя футболка с логотипом Академии — грозным черным волком на фоне полной бледно-желтой луны. Мне нравится!
Гуляю задумчивым взором по территории лагеря. Ощущаю волнение, что вполне естественно, ведь смотр начинается с сегодняшнего дня. После пробежки и завтрака кандидатам предстоят теоретические занятия, далее — время обеда, затем практика, включающая в себя упражнения в стрельбе, прохождение полосы препятствий, изучение боевых искусств. В общем, расписание очень и очень плотное, и расслабляться ни в коем случае нельзя. Но помимо этого самого волнения внутри поднимается невольный трепет. От него щекотно в животе. А еще... жарко. Так жарко! Осматриваюсь по сторонам, часто дышу. Втягиваю носом чистый теплый воздух и смущаюсь, наконец осознавая, зачем это делаю. Я надеюсь уловить тот самый аромат. Его аромат. Но безрезультатно. Ригера не видно со вчерашнего дня. После построения альфа как сквозь землю провалился. И если сначала я испытывала по этому поводу лишь облегчение, то сейчас... чувствую возрастающее, странно жгучее нетерпение. Хочу его увидеть. Очень.
— Третья группа, построиться! — громкий четкий приказ Августы моментально прекращает все разговоры. Мы с Диной занимаем места в строю. Прежде чем опустить руки по швам подруга нервно сжимает мое запястье. Тоже волнуется, в этом я не одинока.
— Итак, группа, внимание! Всем собраться и настроиться на работу! Предупреждаю — смотр не будет легким! Старайтесь проявить себя, показать лучшие качества с первых минут. Работайте на износ. С наблюдателем нам повезло, — она криво улыбается. — В Академию попадут лишь лучшие кандидаты.
Августа обводит цепким взглядом шеренгу, затем, посерьезнев, продолжает:
— Первый пункт сегодняшнего расписания — пробежка. Следовать строго за мной. От маршрута не отклоняться. Вчера вас предупреждали о том, что покидать территорию лагеря строго запрещено. Так вот, для тех, кто плохо понимает с первого раза, я повторю: за ворота выходим только в моем сопровождении и исключительно на пробежку. Все. Зарубите себе на носу — самостоятельно шататься по лесу нельзя ни при каких обстоятельствах. Это небезопасно. Нарушителей данного правила по головке не погладят, — чеканит она угрожающе. — А теперь — за мной!
Августа шагает к широким воротам, постепенно переходит на бег. Мы следуем за ней, придерживаясь размеренного темпа наставницы.
Лагерь остается позади, группа растягивается вдоль узкой лесной тропинки, которая то извивается змеей, то плавно поднимается в гору. Бег по пересеченной местности — непростое дело, нагрузка здесь гораздо выше, чем при обычном беге по асфальту или занятиях на тренажере, это ощущается в полной мере прямо сейчас. Сердце быстро гонит по венам кровь, мышцы начинают гореть, но я стараюсь дышать ровно, не позволяя дыханию сбиться. И работаю. На износ, как и сказала Августа.
Очередной порыв ветра обдувает мое лицо, и я улавливаю запах. Легкий. Еле различимый. Тот самый.
Ригер здесь?
Пульс сразу же взвивается до небес, а кровь приливает к голове. Прилагаю неимоверное усилие, чтобы продолжать путь, чтобы не оглянуться. Одновременно с этими сбивающими с толку реакциями, ощутив толчок в спину, вдруг спотыкаюсь о чью-то ногу и на всей скорости падаю на колени, успевая выставить ладони вперед.
Слышу приглушенное ржание Эдгара, и едкий стыд заставляет меня резко вскочить на ноги. Только теперь чувствую острую боль и жжение. Содранные в кровь ладони горят огнем, как и колени, а дурманящий сознание запах все усиливается, пока наконец...
— У тебя проблемы с координацией, Остин? — рычит Ригер, внезапно вырастая передо мной. — Живо в медпункт! — командует он.
Поблизости раздаются смешки, и альфа переводит гневный взор на группу. В ту же секунду вокруг наступает звенящая тишина.
Селена
Быстро иду по лесной дорожке, нервно переставляя ватные ноги. Каждый шаг стоит мне огромных усилий, потому что спиной я чувствую его взгляд. Ригер держится позади, отставая на пару метров от меня. И наблюдает. Знаю, что наблюдает. Мое тело пробивает мелкая дрожь, а внутри бурлит столько противоречивых эмоций, что кажется, еще чуть-чуть — и я взорвусь.
Лука действительно суров и строг, правду о нем говорят, но помимо страха я ощущаю странный, необъяснимый восторг. Дурацкий и неуместный. Хотя если на одну минуточку, в порядке бреда, допустить, что этот альфа является моей парой, то вполне себе уместный, получается.
А еще я испытываю... влечение. Оно было призрачным и смутным, пока его не было рядом. И стало пугающе сильным сейчас.
Так что... не признавать существование между нами истинной связи — глупый самообман. Как иначе объяснить все эти ощущения? И вот тут возникает главный вопрос — охватили ли Ригера схожие эмоции?
По всей видимости — нет. Но разве такое возможно?! Или он настолько черствый и бесчувственный, что его даже истинность не берет? Вдруг он попросту не способен ничего чувствовать?
Делаю глубокий вдох, затем неторопливый долгий выдох, и мне начинает казаться, что я улавливаю недовольство альфы. А еще его раздражение и злость. Может, все дело в моей разыгравшейся фантазии, конечно, но ничего похожего на мои душевные переживания я в нем не ощущаю.
А вообще, если учесть, что со мной изначально что-то не так, то нет в этой несостыковке ничего удивительного. Такая уж я от рождения “везучая”. Все как всегда.
— Какова цель твоего пребывания здесь, Остин? — строгий возглас прерывает мои раздумья.
Напрягаюсь всем телом, но не оглядываюсь и темп не сбавляю.
— Я хочу поступить в Академию, — стараюсь звучать уверенно и твердо.
— Зачем? — хрипло уточняет Ригер.
— Странный вопрос, — фыркаю, не сдержавшись. — Чтобы учиться.
Голос все же слегка дрожит, и я даже шаг ускоряю, почувствовав, что альфа поравнялся со мной. Моя на него реакция слишком красноречива, не хочу, чтобы альфа заметил, как от каждого его слова все сильнее пылают мои щеки.
— Из того, что я уже увидел, могу сказать, что ты не особо подходишь нашей Академии, — выдает он категорично, и, остановившись, я резко оборачиваюсь.
— Вы еще ничего не видели! — бросаю с вызовом.
Не думаю, что выгляжу сейчас смешно, ведь я гневно свожу к переносице брови и вытягиваюсь в струнку, сжимая кулаки, но Ригер, почему-то усмехается.
— Ты рассеянная, Остин, несобранная. А профессия защитника клана не терпит ошибок, — выдает суровое предостережение.
— Я отдаю себе в этом отчет, — цежу нервозно и, развернувшись, продолжаю путь. Теперь и на меня накатывает приступ раздражения. Его преждевременные выводы возмущают, а если учесть, что причина моей “несобранности” — он сам, это раздражает вдвойне!
— Хочешь доказать что-то своему отцу? Или себе? — спрашивает альфа как ни в чем не бывало.
Я молчу, иду вперед, к лагерю, мечтая оказаться в своем домике как можно скорее.
— Звонок Александра меня очень удивил, — Ригер ускоряется и теперь шагает рядом со мной. — На мой взгляд, он никогда не относился к той категории родителей, которые потакают любому нелепому капризу своего ребенка.
— Я не ребенок! — моментально вспыхиваю. — И это не каприз!
— И что же это тогда? — интересуется альфа снисходительно.
— Это... это... — от волнения не сразу удается подобрать слова. — Это мое призвание! — выпаливаю сердито.
Как же все они достали своим предвзятым отношением. И папа, и Фил. Теперь и Ригер туда же!
Нервно прикусываю нижнюю губу, чтобы не наговорить лишнего. Достаточно того, что уже наговорила.
Мы подходим к воротам, и я на всех парах несусь к медпункту, подгоняемая волной жгучей обиды. И самое горькое, как ни странно, совсем не то, что он назвал меня капризной папенькиной дочкой. Самое обидное то, что он считает меня ребенком. А я не ребенок! Мне скоро двадцать! И ничего он еще не видел! Совсем ничего!
Постепенно прихожу в себя после нашего с Ригером неприятного разговора, пока медсестра осматривает мои повреждения. Ничего серьезного, конечно. Царапины просто, но она не отпускает меня. Осторожно промывает и обрабатывает их. Покинув медпункт, возвращаюсь в домик.
Время наедине с собой тянется как резиновое. Хожу из угла в угол, то и дело отгоняя пасмурные мысли. Заскучав вконец, шагаю на улицу. По моим подсчетам группа скоро должна вернуться, и я неспешно прогуливаюсь по территории. Из столовой доносится приятный букет ароматов, но есть я сейчас не хочу от слова совсем. Дину подожду. Может, аппетит к тому времени проснется?
Пятый раз огибаю центральную площадку, когда ворота открываются и появляется Августа. За ней плетутся ребята, взмокшие и раскрасневшиеся. Отыскиваю взглядом подругу и спешу к ней.
— Двоих исключили, — сходу заявляет она.
— Как? Уже? — взволнованно моргаю.
— Да, они не осилили дистанцию, — вид у Дины уставший и какой-то поникший. — Селена, это было... полный трындец, если в двух словах. Августа не шутила, отбор будет жесткий.
Селена
День пролетает стремительно, как один миг. Но несмотря на дикую, навалившуюся на меня усталость, она ощущается приятной. Каждый пройденный сегодня урок воодушевлял, вызывал во мне настоящий восторг. Именно так я себе это и представляла. Да, именно так!
Единственное, что далось мне тяжело, — теоретическое занятие. Потому что проводил его лично наш наблюдатель. Его голос, глубокий и властный, уверенно удерживал внимание всех слушателей без исключения. В аудитории при этом стояла мертвая тишина, кандидаты не дышали даже. Не дышала и я. По крайней мере старалась, и все же эта лекция в одном помещении с истинным стала для меня настоящей пыткой.
А сейчас мучение продолжится, ведь на очереди последний пункт сегодняшнего расписания — урок боевого искусства, на котором Ригер тоже будет присутствовать.
В компании притихшей Дины подхожу к самому большому зданию лагеря. На его первом и втором этажах располагаются тренировочные залы, на третьем — аудитории, в одной из которых проводилась утренняя лекция.
Постепенно сюда стягиваются и другие кандидаты, плотный поток выносит нас с Диной к залу номер один. Ассистент наставника приглашает кандидатов внутрь, выдает нам длинные деревянные палки и велит группе распределиться по залу.
— Круто! — восхищенно тянет Дина, рассматривая свой спортивный снаряд.
— Да, — соглашаюсь с подругой.
Устремляемся к противоположной стене, там ребят поменьше. В центре зала уже разыгрывается импровизированное сражение, и мы обходим дурачащихся одногруппников стороной.
Внезапно на меня налетает Эдгар, едва не сбивает с ног, но вместо того, чтобы извиниться, показательно-громко цокает.
— Смотри, куда идешь, моль, — шипит он под дружное ржание новых приятелей, Демьяна и Алана, и конечно же вездесущая Виола тоже здесь.
— Как верно ты подметил, — тянет она кокетливо, явно угодить ему старается. — Ну точно — бледная моль и есть!
— Невидимка, — подхватывает Тори.
— Тебя фиг учуешь, Селена, ты бы хоть колокольчик себе на шею повесила, что ли, — кривляется Эдди, которого от неприкрытого злорадства сейчас прямо-таки разорвет.
Крепко сжимаю палку в руках, плотно стискиваю зубы и смотрю на него ненавидящим взглядом. Но я не поддамся. Нет. Нет. И нет.
На этот раз не поведусь на провокации. Школьный сценарий ему не повторить.
Ни. За. Что.
— Отстань от нее, придурок! — яростно вступается за меня Дина, делая шаг вперед.
Кладу ладонь на плечо подруги, останавливая ее.
— Не парься, — небрежно машу на компашку рукой. — Иммунитет, — шепотом напоминаю Дине о своем ко всему этому отношении и, взяв ее под руку, утягиваю за собой. Потому что потасовку устраивать нельзя. В общей сложности сегодня исключили семерых, в том числе двоих за нарушение дисциплины. Эдди добивается того же, что и раньше. Цепляет, на эмоции выводит, хочет чтобы я ответила, чтобы устроила скандал. Но такого удовольствия я ему не доставлю.
Отходим с Диной подальше как раз вовремя. Хлопает входная дверь, и до меня долетает легкий шлейф хорошо знакомого аромата. В зале появляется Ригер, за ним следует Августа. Гул голосов одногруппников стихает, и наставница начинает урок.
Мы узнаем о том, что в следующие две недели нам предстоит научиться владеть данным снарядом: правильно двигаться, правильно держать, освоить стойки, техники атаки и защиты. Это самый-самый начальный этап подготовки, конечно, но по его окончании пройдут аттестационные спарринги. Итог этих схваток будет играть весомую роль при подведении результатов смотра.
Решительно расправляю плечи, настраиваясь на продуктивную работу. Сосредотачиваю все внимание на тренере, не позволяю отвлекающим факторам вновь выбить почву из-под ног. К счастью, самый главный из этих “факторов” держится в стороне, в занятии участия не принимает, лишь наблюдает. А потому урок проходит вполне сносно. Как только Августа нас отпускает, я спешу ретироваться из зала, подальше от раздражающе-манящего запаха.
После ужина зависаем с Диной в домике, непринужденно болтаем обо всем и ни о чем, не обращая внимания на соседок, которые, к слову, тоже игнорируют нас. Идеальный вариант. И когда подруга, следуя расписанию посещения ванной комнаты, которое мы составили еще вчера во избежание возможных споров и накладок, отправляется в душ, я принимаю решение прогуляться перед сном.
Неспешно иду по тропинке, наслаждаясь приятными звуками ночного леса. На улице почти никого нет. Измотанные тренировками кандидаты разбрелись по своим домикам, и во многих из них уже не горит свет.
Делаю глубокий вдох и улыбаюсь, любуясь маленькими пушистыми елочками, ветви которых подсвечены круглыми декоративными фонариками, вмонтированными прямо в газон. Смотрится волшебно.
Подойдя к самой дальней скамейке, усаживаюсь на нее, продолжая гулять глазами по ухоженным лужайкам. Вдруг замечаю Августу. Девушка быстро идет по тропинке, бегущей мимо ряда домиков, выстроившихся на противоположной стороне вдоль забора. Ее сейчас трудно узнать. Волосы, обычно собранные в тугой хвост, распущены. На девушке короткие джинсовые шортики и обтягивающая футболка. Августа подходит к крайнему домику, взбегает по деревянной лестнице на небольшую террасу и стучит в дверь. Спустя пару секунд ей открывает... Лука. Приветствуя гостью улыбкой, отходит в сторону, пропускает ее внутрь и закрывает дверь.
Селена
Этой ночью сон ко мне так и не приходит. Вместо того, чтобы отдыхать и восстанавливать силы, я перебираю ворох маячащих в сознании тягостных мыслей. Одну за другой. Эдди и его нападки. Гадкие соседки. Истинный, который не видит во мне пару, который проводит ночи с другой.
Мне плохо. Плохо физически. То сердце ноет от боли, то от злости сдавливает грудь. И уже под утро, измученным взглядом встречая первые лучи восходящего солнца, вдруг понимаю, что должна делать.
Я должна делать то, зачем приехала сюда. Мне нужно сосредоточиться на смотре. Проявлять активность, зарекомендовать себя. Все силы на это бросить! Для “полного счастья” не хватало еще и мечту упустить, собственными руками ее разрушить, растрачивая свои ресурсы впустую!
Да, так и сделаю.
План несомненно хорош.
И несколько дней мне даже удается следовать ему. Получается пропускать мимо ушей издевки Эдгара и его гиен, дышать через раз в присутствии Ригера и не смотреть в его сторону. Я выстраиваю в сознании целую стену. Прочную! Она должна защитить меня от нежелательных эмоций! Непременно должна!
За первой неделей моего пребывания в лагере наступает вторая.
В общем и целом, мне удается держаться.
На тренировках по боевым искусствам я делаю успехи. Обожаю занятия с деревянным шестом, всегда жду их с особым нетерпением. Мне кажется, это прямо мое! Все усложняющиеся с каждым разом беговые дистанции по лесным тропинкам выдерживаю стойко. Кроме того, вчера на общем сборе за меткость в стрельбе я получила особую похвалу, дающую большой плюс при поступлении. И это невероятно воодушевляет!
Мы здорово сдружились с Диной. Она добрая и открытая. Справедливая. Я рада, что познакомилась с ней. Дина хорошая подруга.
Да, держаться мне удается. Внешне. Но вот внутреннее состояние... Оно оставляет желать лучшего.
Как бы я ни старалась отгородиться от тяги к своей паре, с каждым днем это дается мне все сложнее и сложнее. Заставить себя не думать о Луке, гнать любую, даже самую безобидную мысль о нем я могу. Умом — могу. А вот сердцем... С сердцем все гораздо сложнее. Поселившиеся в подсознании, за той самой стеной чувства никуда не деваются. И они не просто там живут. Они усиливаются, разрастаются. Давят. Все настойчивее стремятся вырваться наружу.
Поначалу стена неплохо справлялась, особенно во время занятий, на которых я усердно концентрировала все свое внимание, но вот беда, вскоре вся она трещинами пошла, начала дрожать и потихонечку осыпаться. Стена пока еще выполняет свою роль, когда Ригера нет поблизости, когда я не ощущаю его запаха. Но когда он рядом, чувствую, скоро падет и эта защита. Ведь внутри я в тот же миг превращаюсь в напряженный, колючий комок нервов.
Меня к нему тянет. Неописуемо сильно влечет.
Я скучаю. Испытываю невыносимо острую тоску. Смертельную.
Сегодня все, буквально все вызывает во мне раздражение. Не знаю, каким чудом мне удалось не сорваться на Эдди, когда на теоретическом занятии он прошептал мне на ухо очередную гадость. И несмотря на то, что ударная физическая нагрузка, последовавшая далее, позволила чуть сбросить напряжение, на ужин я снова иду на взводе. А все потому, что Виола с Тори, шагающие позади нас с Диной, без умолку трещат о Ригере, который появился на утренней пробежке без привычной толстовки, а в одной лишь обтягивающей “его литые мышцы, которые так и хочется пощупать” футболке.
— О, опять свою пластинку завели, — ворчит Дина.
— Угу, — мрачно отзываюсь я.
Кое-как, мысленно успокаивая себя, дохожу до здания столовой, но оказавшись внутри, нервы моментально натягиваются как струны. Потому что я ощущаю присутствие Луки.
Это странно. За все время он ни разу не появлялся в столовой. И меня это более чем устраивало! Так зачем было менять привычки?
Занимаем с Диной места в конце небольшой очереди и берем подносы. Неспешно продвигаемся вдоль лотков с едой. Я выбираю зеленый салат и отбивную котлету, хотя теперь не уверена, что вообще смогу есть. Из напитков беру ягодный морс. Установив все это на поднос, жду Дину. Как бы между прочим осматриваюсь, безошибочно отыскиваю Ригера глазами и тут же жалею об этом.
Он сидит за столиком в компании Августы. И мило беседует с ней.
Стену нехило так потряхивает, ревность сдавливает горло болезненным спазмом. Резко отвожу глаза, я на грани. Боже, я на грани грандиозного срыва.
— Селена, ты идешь? — взволнованно спрашивает Дина. — Что с тобой? Ты в последнее время странно себя ведешь.
— Все нормально, — отвечаю по привычке.
— Там есть свободный стол, — подруга указывает куда-то вглубь зала, и я иду за ней, глядя строго вперед, хотя вновь взглянуть на истинного так и тянет.
Не смотрю в их сторону. Зато вижу ухмыляющуюся Виолу, она стоит у большого столика, за которым разместилась вся их тухлая компашка. Интуитивно ожидая подвоха, краем глаза улавливаю ее подлый маневр. Девушка выставляет вперед ногу как раз в тот момент, когда я прохожу мимо.
Споткнувшись, все же удерживаю равновесие.
— Ой, я нечаянно, — хихикает Виола.
Селена
В кабинете руководителя тренировочного центра мне доводится находиться впервые. Сижу напротив его большущего стола и, насупившись, изучаю стоящую перед моим носом небольшую серую табличку. “Карл Ричардсон”, — выгравировано на ее глянцевой поверхности. И этот самый Карл Ричардсон, грозный альфа клана Первой Звезды, восседая в широком кресле, уже десять минут отчитывает меня.
Не поднимаю на мужчину взгляд, сцепив пальцы в замок, гипнотизирую табличку, а он все распаляется, повышает тон. Говорит что-то там о дисциплине, о недопустимости подобного поведения в стенах элитного учебного заведения и все в таком духе. Но его пылкие речи проходят фоном. Невольно пропускаю их мимо ушей, ведь в кабинете, кроме нас, находится еще и Ригер. У окна стоит. Сложив на груди руки, молча наблюдает за мной. Цепко и неотрывно. Потому и дышится так тяжело, потому зашкаливает пульс, и кажется, что голова сейчас взорвется. Я очень-очень сильно хочу исчезнуть отсюда. Прямо сейчас. И тоже молчу. За все время смогла выдавить из себя лишь: “Больше такого не повторится”.
— Я понятно излагаю, Остин? — завершив поучительную тираду, спрашивает Ричардсон.
— Да, — отвечаю громко.
Моя нервная система сейчас работает на пределе своих возможностей. Эмоции давят бетонной плитой. И не только мои. Еще и Луки. Его мрачное недовольство я ощущаю невероятно остро. Меньше всего сейчас я хочу находиться в одном закрытом помещении с ним, но вместе с тем знаю, что меня поглотит чудовищная боль, когда его не будет рядом. И это внутреннее противоречие безжалостно разрывает душу на части.
— Можешь идти, — строго произносит Ричардсон.
Я поднимаюсь, устремляюсь к двери, вдруг осознавая, что так и не поняла, что меня ждет дальше. Наказание? Я исключена? Каков итог?
Но уточнять что-либо я просто-напросто не в силах. Меня ощутимо потряхивает, когда понимаю, что Лука идет следом. Выходит со мной в коридор.
— Жди здесь, — рявкает строго и возвращается обратно в кабинет.
Конечно же не жду. Боюсь, что разговор с ним морально сейчас не потяну. Мне нужно выйти на улицу. На свежий воздух срочно! Необходимо успокоиться. Спешу покинуть здание администрации. Спустившись по ступенькам на тропинку, уверенно направляюсь в сторону домиков.
— Остин! — от резкого оклика кровь ударяет в виски. Нет, пожалуйста, только не это.
Не оборачиваюсь, продолжаю идти.
— Что за черт, Остин? — Ригеру без труда удается догнать меня. Даже обогнать и преградить мне путь. — Сказал же — ждать, — его злющий взгляд заставляет застыть на месте.
Не произношу ни слова. Мой взор направлен мимо него, строго вперед. По моему телу проносится крупная дрожь. Не смотреть в глаза! Не смотреть! Потому что последствий этого опрометчивого поступка я не выдержу.
Мне это не нужно. Не нужно! Я всего этого не хотела. Не хотела встречать истинного, который ничегошеньки не чувствует ко мне, хотя прошло уже больше недели со дня нашей первой встречи.
Лука не чувствует ни-че-го. И что я должна делать дальше? На шее у него повиснуть? К нему на порог заявиться и объявить — вот она я, твоя ненаглядная, люби меня? И как на это отреагирует он? Сразу разорвет отношения с Августой? Поверит мне на слово? Или мне придется доказательства предъявлять? Бросить принимать таблетки?
Едва допустив эту мысль, пугаюсь. Перед глазами тут же всплывает ужасный случай в клубе, когда все присутствующие там мужчины были готовы наброситься на меня. Нет, ни за что не допущу подобного снова.
А еще не стоит забывать, что братья Ригер — суровые, жесткие мужчины. Боюсь, если Лука все же признает меня парой, я в тот же миг лишусь свободы. Мечты лишусь! Я к этому не готова. Не готова!
Лучше мучиться буду. Лучше сгорю от тоски.
— Что с тобой не так, Остин? — строгий голос прерывает мой отчаянный внутренний монолог. — Почему ты ведешь себя подобным образом?
Не отвечаю. И по-прежнему на Луку не смотрю.
— Ты дикая, что ли? Я задал тебе вопрос! — выпаливает он нервно, повысив тон. — Что происходит?
— Я исключена? — почти шепчу, сохраняя на лице каменную маску.
— Нет. Пока, — бросает альфа грубо. — Я убедил Ричардсона тебя оставить.
Перевожу на Ригера взгляд, и мое тело словно огнем горит.
— Почему? Разве вы не считаете, что я не подхожу вашей Академии? — зачем-то припоминаю его же слова.
Ригер раздраженно хмурится.
— Это первое предупреждение. И последнее, Остин. Иначе тебе не помогут даже твои успехи, — чеканит сурово.
Успехи? Он отметил мои успехи? Сквозь творящийся в моем сознании беспредел, из той свирепой бури эмоций вылавливаю смутное удивление, которое почти сразу ускользает.
А Ригер делает шаг навстречу, чуть склоняется ко мне.
— Мой тебе совет — пересмотри свое поведение, Селена, — произносит негромко, но с особой стальной убедительностью. — Следи за языком. И контролируй эмоции, будь так добра.
Уж я их контролирую. Ты себе даже представить не можешь как.
Не выдержав давления его внимательного взгляда, срываюсь с места и почти бегу в свой домик.
Лука
Битый час бесцельно вышагиваю по комнате из стороны в сторону. В мыслях творится полнейший бардак, злость накатывает волнами, накрывая меня с головой. Кровь закипает и несется по венам с сумасшедшей скоростью. В таком вот состоянии, странном, совершенно нетипичном для меня и безумно раздражающем, я пребываю уже больше недели. На людях отточенное с годами самообладание сохранять получается, но с самим собой наедине я даю волю внутренним демонам, отпускаю зверя, и он завывает, неистовствует внутри, грозит разнести грудную клетку в хлам.
А началось все с ее появления.
Селена Остин. Кто бы мог подумать?
Стальная выдержка не подводила меня ни разу. Я всегда отличался способностью действовать с холодным умом в критических ситуациях. Прекрасно контролировал как окружающую обстановку, так и свои инстинкты, зверя и закаленное неустанными интенсивными тренировками тело. Но все эти привычные настройки дают грандиозный сбой в присутствии девчонки.
Это дико раздражает. Мой зверь среагировал на нее еще там, на парковке. В самый первый день.
Конечно же я видел дочь Александра раньше, несколько раз на различных приемах, хоть и мельком, со спины или издалека. Но в то утро я словно увидел ее впервые. В своей бесформенной одежде, в футболке и джинсах, великоватых ей как минимум на два размера, она показалась мне такой маленькой, хрупкой. Красивой. Нежная гладкая кожа, густые светлые волосы, которые она зачем-то прячет в дурацкий пучок. Но больше всего меня поразил ее взгляд. Глубокий, таинственный, что ли. Глаза выразительные, большие, как две серебристые луны...
Небо, о чем я думаю?! Откуда только это все полезло?!
Грозно зарычав, запускаю пальцы в волосы, нервно ерошу их. Жадно втягиваю носом воздух, но его катастрофически не хватает. В комнате будто бы закончился кислород. И выключив свет, я рывком вываливаюсь на улицу.
Здесь темно. Но в этой кромешной темноте почему-то становится легче. Прислонившись к стене дома спиной, замираю. Часто и глубоко дышу, вдруг вспоминая тот звонок Александра. Знатно выбесила меня его просьба, надо признать. В самый последний момент, когда набор абитуриентов был уже завершен, он попросил принять Селену к участию в смотре. Отправить единственную дочь в Академию безопасности? На Александра, дрожащего над своим чадом, это совсем не похоже. Это никак не могло быть его идеей.
Тогда я решил, что принцесса, должно быть, устроила ему истерику, характер показывает, хочет подействовать на нервы отцу. И поначалу мои выводы подтверждались. Селена казалась неуклюжей, рассеянной. Слабой. Но... чем больше я за ней наблюдал и, каюсь, делал я это с одержимым постоянством, тем стремительнее менялось мое мнение. Девчонка далеко не слаба, несмотря на видимую хрупкость. И она очень целеустремленная.
А еще дерзкая.
Да, выбить меня из равновесия ей удается чертовски легко и просто. Вот и сегодня... Надо было позволить Карлу ее исключить. Надо было! Отправить домой — и дело с концом. Но я поступил с точностью до наоборот.
Чем больше я думаю о девчонке, тем больше вся эта ситуация меня напрягает. Мои реакции на нее, реакции моего зверя... Черт возьми, в какой-то момент у меня даже мелькнула мысль об истинности. Ведь порой мне чудится, что я улавливаю ее эмоции. Так, как это обычно происходит в парах. Иногда среди них мне мерещится страх, иногда обида, а еще интерес. А может, все это просто написано на ее лице?
Скорее второе. Мимика Селены довольно красочна. Да ее как открытую книгу можно читать! К тому же запах девчонки не является для меня чем-то особенным, как должно быть при истинной связи. Она вообще ничем не пахнет. Нет, я чувствую тонкие цветочные нотки ее духов, легкий аромат ее ванильного шампуня, но она сама для меня не пахнет никак.
А значит, этот вариант отметается сам собой. Значит, мои ощущения — не более чем обычный биологический инстинкт, не более чем влечение мужчины к красивой женщине.
Женщине...
Мысленно усмехаюсь. Думать в подобном ключе о дочери Александра — недопустимый абсурд. Мы знакомы очень давно. Небо, сколько всего мы вместе прошли! Он всегда был верен Лиаму, ни разу не подвел моего брата, Верховного альфу. Мы сражались бок о бок с кланом Харриса и его приспешниками. Александр одним из первых пришел на зов, когда над всеми нами нависла новая неожиданная угроза в виде вампиров, считавшихся давно исчезнувшими с лица земли, и бился с мерзкими кровососами, помогая вызволить из плена истинную моего младшего брата Роберта, едва не погибнув при этом.
Я обязан ему многим. Моему брату по оружию, надежному партнеру, который попросил присмотреть за своей дочерью. А что делаю я?
Мечтаю о том, чтобы утащить ее в какой-нибудь укромный уголок и сделать такое... Даже думать об этом недопустимо. Александр убил бы меня за такие мысли. Я и сам от себя не в восторге. Но мой зверь со мной категорически не согласен. Не согласны мои инстинкты. Вот это и бесит. И я уже который день пребываю в адской агонии, стараясь утопить интерес к девчонке в злости на самого себя.
А зверь продолжает выть, он готов броситься к ней в любую секунду, стоит лишь полностью отпустить контроль. Мысленно затыкаю зверя.
Этого не будет. Она под запретом. Под запретом, черт тебя дери!
На свете много других женщин.
Лука
На красивом бледном лице отражается смятение. Селена растерянно моргает и дышит часто, поверхностно. Своим появлением я застал ее врасплох. Совладав с секундным замешательством, девчонка напрягается. По ощущениям — вот-вот бросится наутек. Было бы неплохо. Наверное. Но я подхожу почти вплотную, а она все еще здесь. Застывает, глядя на меня своими большими выразительным глазами.
— Все в порядке? — держусь строго, и вопрос выходит грубоватым.
Она отмирает. Даже в этом сумеречном полумраке видно, как заливаются румянцем ее щеки. Эффектное зрелище.
Это настоящее, мать его, испытание.
Селена перестает дышать, нервно поджимает губы.
— Да, просто прогуляться вышла, — отвечает торопливо.
Делая шаг назад, отворачивается, явно собирается уйти.
— Тебе уже получше? — прочистив горло, намереваюсь удержать ее внимание.
Мне это удается. Селена вновь переводит на меня взгляд.
Эти глаза... Черт. Жидкое серебро. Лунное. Сияющее.
Девчонка непонимающе сводит к переносице брови, и я спешу пояснить свою мысль:
— Мне показалось, за ужином ты была не в себе, да и после...
— Нет, все хорошо, — невозмутимо заверяет она, но это лишь слова. Хоть Селена и пытается поддерживать видимое спокойствие, у нее это выходит прескверно, надо сказать. В девчонке сейчас бурлит столько эмоций, что непонятно, как она с ними справляется вообще. Как непонятно и то, откуда и за каким дьяволом мне это известно.
— Так зачем ты сделала это? — отправить бы ее уже восвояси, а я наоборот, давлю, не отпускаю, и зверь горячо поддерживает меня.
— Сделала что? — Селена говорит все тише. Еще один, по ее мнению, незаметный шажок назад делает.
— Зачем устроила шоу в столовой? — спрашиваю твердо.
— Это случайность! — выдает она незамедлительно, заставляя меня усмехнуться ее неумелой лжи.
— Ты знаешь, что это не так, — медленно качаю головой.
В серебристых глазах напротив мелькает грусть, я чувствую ее отчетливо и ярко, невольно подаюсь вперед, внезапно ощутив инстинктивную потребность защитить эту девушку. От всего на свете. Что бы это ни было.
От самого себя в том числе.
— Лука... — вдруг выдыхает Селена взволнованно и так по-особенному ласково, что мое сердце грозит пробить грудную клетку. Я внимательно сморю ей в глаза, зверь утихает, настораживается. И на секунду окружающий мир словно гаснет.
Вот черт!
Продолжить девчонка не успевает, потерянно оглядывается.
Да, я тоже почуял ее.
К нам уверенно шагает Августа. И Селена, бросив негромкое “мне пора”, тут же уходит. Быстро и без оглядки.
— Привет, — Августа, подойдя ближе, с любопытством смотрит Селене вслед. — Помешала? — игриво ведет бровями.
Даже не пытаюсь скрыть свое недовольство, буравлю ее глазами. Помешала, знаешь ли. Еще как.
— Что случилось? — интересуюсь натянуто.
— Ничего, визит вежливости, — широко улыбается она.
— Не вовремя, Августа, — произношу сурово и устремляюсь к дому.
Девушка не уходит. Как ни в чем не бывало топает за мной.
Оказавшись внутри, раздраженно приземляюсь в кресло, не переставая в мыслях прокручивать разговор с Селеной, перебирать ее эмоции, смаковать их. Августа же сразу шагает к небольшой кухоньке, расположенной тут же, и, вскипятив воду, заваривает травяной чай. Да, мои привычки и вкусы ей хорошо известны.
— Спасибо, — цежу, когда она ставит передо мной на низкий столик кружку. Рядом опускает свою и садится на подлокотник моего кресла.
Делаю глубокий вдох, ощутив ее тонкую ладонь на своем плече. Августа льнет ко мне, обнимает, ее пальцы выписывают замысловатые узоры, поглаживают. Пробежавшись по спине от одного плеча к другому, поднимаются выше, нежно касаются моей шей, а я с тупым удивлением прислушиваюсь к ощущениям, понимая, что ее заигрывания нисколько не трогают меня. Не трогают совсем. Странная реакция. Нетипичная.
— Августа, — рычу отрывисто, и девушка, недовольно цокнув, поднимается. Пересаживается на диван, продвигает к себе кружку и одаривает меня подозрительным взглядом.
— Я думала, ты ко мне приехал, а ты динамишь меня с самого первого дня, — предъявляет небрежно.
— Мы расстались больше полугода назад, — освежаю ее память.
— Да помню я, боже! — усмехается девушка по-доброму. — Раньше это нам не мешало проводить время с пользой, — тянет многозначительно.
Она права. Но то было раньше.
— Что с тобой творится, Лука? — спрашивает Августа серьезно.
Ответом ей служит мой тяжелый взгляд.
Девушка делает глоток чая, прикрывает на мгновенье глаза, наслаждаясь его ароматом, затем, вернув кружку на столик, вальяжно устраивается на диване, закидывает ногу на ногу и загадочно улыбается.
Селена
Тщательно сушу волосы феном, задумчиво глядя на свое отражение в зеркале. С той моей злосчастной прогулки прошла почти неделя, а от воспоминаний до сих пор не по себе. Глубоко вздыхаю. Боже... я чуть ему не призналась. Ну что за дура? Ригер в тот вечер так на меня смотрел. Он будто бы владеет искусством гипноза! Хорошо, что нам помешали. Да, это хорошо.
Выключив фен, убираю его в шкафчик под раковиной. Медленно провожу рукой по волосам, пропускаю сквозь пальцы шелковистые пряди. Мне не становится легче. Ничуть. С каждым днем уныние растет, ширится тоска, я стала нервозной, и раздражение вспыхивает по любому поводу. А все потому, что присутствие Ригера я теперь ощущаю постоянно.
Он посещает каждое занятие нашей группы. Каждое! Даже если пропускает начало — обязательно приходит под конец. И спрашивается — зачем? Ему больше ни за кем, кроме нас, наблюдать не нужно? Форменное издевательство. Если так дальше дело пойдет, до конца смотра не дотяну. Свихнусь. Однозначно.
Собираю волосы в аккуратный низкий пучок, надеваю чистый комплект формы и выхожу из ванной комнаты. Дины в домике нет. Наверное, ждет на улице, ведь пора отправляться на ужин. А после всем кандидатам надлежит явиться в актовый зал, расположенный на втором этаже административного корпуса, на общее собрание. Сегодня ровно триста лет со дня основания Академии, и нам предстоит посмотреть документальный фильм о истории ее создания вожаком клана Первой Звезды. Предком Верховного альфы. И Луки, получается.
Устремляюсь к шкафу. Открыв его дверцы, натыкаюсь изумленным взглядом на творящийся внутри беспорядок. По полкам будто ураган прошелся и переворошил все мои вещи. Но когда я в душ уходила, все было на своих местах! Шумно дышу, ощутив прилив злости. Дина такого точно сделать не могла, а значит...
— Вас в детстве не учили, что чужие вещи трогать нельзя?! — смотрю на притихших соседок с возмущением. — Что за бардак вы здесь устроили?! Совсем сдурели?!
— Ну что ты истеришь, Селена? — притворно удивляется Виола. — Успокойся.
— Я сейчас так успокоюсь... — чеканю, сквозь зубы.
Внезапно по телу прокатывается ледяная волна. Испуганно тянусь к заветной полке, запускаю руку поглубже, но нащупать его не могу. Мой клатч. Его здесь нет!
— Куда вы дели мою сумку? — обращаюсь к соседкам зло. — Верните сейчас же!
— С ума сошла, моль? На кой она нам сдалась? — усмехается Тори.
— Нам вещички твои и даром не нужны. Я влажные салфетки искала. Думала, у тебя есть, — огрызается Виола. — Тебе что, жалко?
— Не смейте трогать мои вещи! — делаю в их сторону угрожающий шаг, крепко сжимая при этом кулаки. — Никогда! Вы меня поняли?!
Соседки смотрят на меня непонимающе, часто моргают, как две безмозглые курицы.
— Истеричка! — Тори хватает подругу за руку и тянет ее к выходу. — Пойдем, Ви. Опоздаем на ужин.
Девушки исчезают из поля зрения, а я кидаюсь к шкафу. Вновь перебираю руками свою одежду, на этот раз более тщательно. Ищу на одной полке, на второй. Пульс так зашкаливает, что в голове шумит. Наконец, нащупываю свой клатч. Схватив его, судорожно вздыхаю. Боже... Он здесь. Здесь. Все хорошо...
Паника отступает, я перекладываю клатч в большой внешний карман дорожной сумки, которую, вынув из шкафа, задвигаю поглубже под свою кровать. Даю себе еще пару минут, чтобы окончательно успокоиться и только потом покидаю домик.
Оказавшись на улице, на ближайшей лавочке замечаю Дину. Она вынимает из ушей любимые наушники и машет мне рукой. По пути в столовую рассказываю о выходке наших “прелестных” соседок подруге, которая конечно же разделяет мое жгучее негодование.
Далее следует ужин. Вполне спокойный, надо сказать. Если не считать присутствия поблизости Ригера, и я не считаю — глазами его не ищу, гоню любые мысли о нем. Стараюсь, по крайней мере.
Затем мы отправляемся в актовый зал. Входим в большое помещение, я суетливо осматриваюсь. Увидев несколько свободных мест почти у самой сцены, увлекаю к ним Дину. Не успеваем миновать и половину прохода, как на нашем пути возникает Эдгар. Вечно он скалится, совсем как шакал. Вот и сейчас...
— Ущербным выделили места в последнем ряду, — заявляет насмешливо.
— А тупым придуркам здесь места вообще нет, Эдди, — рычу в ответ.
С силой оттолкнув его в сторону тащу за собой Дину к сцене.
Занимаем места во втором ряду, с краю, как раз в тот момент, когда на сцену выходит руководитель тренировочного лагеря. Произнеся вступительную речь, он включает большущий, установленный на сцене экран.
Внимательно смотрю картину. Не отвлекаюсь ни на что, даже на появление в зале Ригера, которое я почуяла почти сразу после начала мероприятия.
Фильм интересный, очень, только вот я совсем не ожидала, что он окажется таким продолжительным. Достаю из кармана мобильник, бегло смотрю на время. Мне пора таблетку принимать, а тут, похоже, еще далеко не конец.
— Дин, я сейчас вернусь, — шепчу подруге, решая ненадолго отлучиться. Пропускать время приема лекарства ни в коем случае нельзя, это я усвоила хорошо.
Дина коротко кивает, и я торопливо покидаю зал.
Селена
Нервно шагаю по тропинке вперед. Стремительно, быстро. В голове нет плана. Вообще никакого. Просто несусь к административному зданию, поддавшись непреодолимому мощному импульсу. Сердце бахает как сумасшедшее, негодование давит на виски, и я все сильнее сжимаю в руке балончик.
Рвано дыша смотрю себе под ноги, но тотчас же поднимаю глаза, когда ноздри забивает его запах. Впереди стоит Ригер. Прямо на моем пути.
Неважно. Я слишком взвинчена сейчас, слишком раздражена. Центральная дорожка достаточно широкая для того, чтобы благополучно с ним разойтись.
Беру правее, намереваясь обойти мужчину, но он отзеркаливает мое действие.
— Остин, стоять! — командует собранно. — Куда так спешишь?
Застываю на месте. Ну что еще?! Добить меня решил?!
Всю неделю Ригер пусть и был где-то поблизости, но соблюдал терпимую дистанцию. Однако сейчас, когда он так близко... Отчаянная тяга к истинному заставляет кровь воспламениться. Это больно. Невыносимо.
— Повторяю вопрос — куда спешишь? — взгляд альфы тяжелеет.
— В актовый зал. Фильм интересный, а я и так много пропустила, — тараторю нервозно, снова пытаюсь его обойти, но Ригер не позволяет этого сделать.
Раздосадовано поджимаю губы, сверлю мужчину глазами.
— Фильм интересный, говоришь? — тянет он недоверчиво. — И зачем на просмотре интересного фильма тебе понадобилось это? — отбирает у меня баллончик, разглядывает его. — Средство от моли?
— Верните, — бурчу, протягивая руку.
— Зачем, Селена? — альфа повторяет вопрос строже.
— Верните, — стою на своем, а пульс все не унимается. От разбушевавшегося волнения скоро задыхаться начну.
— Что ты собираешься с ним делать? — Ригер продолжает свой допрос, и я ощущаю исходящую от него мощную давящую энергетику.
— Это вас не касается, — отвечаю неподобающе резко. Ведь контроль эмоций мне больше не подвластен. Меня трясет, и внутренности скручивает. Боже... то, что со мной творится... Не могу. Я больше не выдержу.
— Думаю, все же касается, — чеканит альфа, обжигая меня внимательным взглядом. — Селена, тебя травят одногруппники? — внезапно спрашивает Ригер пугающе серьезно.
Молчу, только сердцебиение еще сильнее ускоряется, хотя, казалось бы, сильнее уже некуда.
— Кто зачинщик? — допытывается альфа. — Это Дэвис? Не бойся. Правду говори.
— Я не боюсь, — отмираю, наконец. — И у меня все под контролем.
— Что-то не похоже. Расскажи мне, Селена, не упрямься, — произносит альфа в приказном тоне. — Я могу помочь.
— Сама разберусь, — вздергиваю подбородок. Не хочу я об этом говорить. Что здесь непонятного? — Можно идти? — выдаю решительно.
— Как разберешься? С помощью этого? — трясет балончиком передо мной, темнея лицом. — И что сделаешь, м? Чего добьешься? Я тебе скажу “чего” — тебя исключат. Этого хочешь? Все перечеркнуть из-за каких-то идиотов? Не очень умно, Селена. Глупо!
Альфа переводит дыхание. Выбросив балончик в ближайшую урну, вновь смотрит на меня, но теперь будто бы заботливо, с пониманием.
— Как давно это продолжается? — сталь его глубокого голоса звенит в ушах. — Как давно, Селена?
Сжимаю плотнее дрожащие губы. Как же много эмоций. Они бурлят, нагнетаются. Рвутся наружу. Мне не сдержать их, не справиться.
— Все ясно, — альфа угрожающе клацает зубами. — Значит, правда. Я тут собрал некоторую информацию...
— Зачем? Это не ваше дело. И не нужно в него лезть, — чувствую, что срываюсь, слезы подступают к горлу. Нет! Только не это!
А Ригеру все ни по чем. Он меня вообще слышит?!
— Твой отец знает? — интересуется, прищурившись. Ответа и не ждет, словно по глазам его считывает. — Так я и думал. Почему никому не сказала, Селена? Боишься показаться слабой?
Внутри что-то щелкает, ускользает ощущение реальности. Его слова слышатся приглушенно, словно нас разделяет незримый барьер. Мои моральные силы на исходе, они истощены практически полностью. Все эти бесконечные дни безответной тоски по своей паре, все эти издевки Эдгара и его свиты, все эти изнуряющие тренировки — они вымотали меня. Да, я никогда не считала себя слабой, не хотела ею быть, но оказалась именно такой. Потому что больше я не могу. Не могу и не хочу.
— Хватит... — шепчу пересохшими губами, не знаю как вообще держусь на ногах.
— Что хватит? — хмурится альфа.
— С меня хватит, — произношу тверже. — Я ухожу отсюда.
Резко развернувшись, иду обратно к домику. Не останусь здесь больше ни дня. Вещи соберу и папе позвоню, пусть приедет за мной или Филиппа пришлет.
— Разговор еще не окончен, Селена, — ожидаемо рычит Ригер, следуя по пятам. — И что значит “ухожу”? Не ребенок, говоришь? Так ты решаешь проблемы? Очень по-взрослому, знаешь ли.
— Как скажете, — выдыхаю, ускоряясь. Этот разговор должен прекратиться как можно быстрее. Только бы не разреветься прямо перед ним. Только бы не разреветься...