Елена
Белый внедорожник резко тормозит на обочине. Я знаю, чья это машина, я знаю, что это за мной. Бежать и прятаться бесполезно, он достанет меня из-под земли. Ужаса нет, паники тоже. Я не боюсь. Человек – такое существо, которое привыкает ко всему, даже к страху.
Я кролик, иду в пасть к своему удаву. Бесполезно сопротивляться, истерить и что-то требовать. До моих чувств нет никому дела. Герман был прав: я комнатная собачка на очень длинном поводке, могу гулять, где захочу, но, как только хозяин прикажет, должна бежать к ноге.
И я бегу. Сама подхожу к машине и сажусь на переднее пассажирское сиденье. Нет не добровольно, но другого выхода у меня нет. Ему плевать, куда я иду и есть ли у меня важные дела. В любое время дня и ночи я должна исполнять его приказы по первому требованию.
Белов, как всегда, собран, ухожен. Такой лощеный мудак. В идеально выглаженной черной рубашке с высоким воротником. Он никогда не одевается просто, вызывающе или неформально. Гребаный эстет. Все по классике. Брюки с идеальными стрелками, до блеска начищенные туфли, часы на кожаном ремешке на запястье и еле уловимый парфюм. Что-то свежее. Лёгкий шлейф озона и морозной мяты. В его машине до безобразия стерильно, ни одной пылинки, словно она только что из салона. Мне кажется, что в его голове тоже все разложено по полочкам. Там четкая операционная система, которая никогда не дает сбоев. А если заводится вирус в виде эмоций и чувств, то его антивирус все тщательно чистит.
Он медленно поворачивается ко мне и заглядывает в глаза. Всегда считала карие глаза тёплыми и красивыми, особенно когда они вот такие насыщенные, цвета крепкого кофе. И только у этого мужчины они холодные. Его нельзя назвать обаятельным – слишком резкие и жёсткие черты лица. Суровые. Никогда бы не назвала его привлекательным, он, скорее, хищный. Женщинам такие нравятся. Они просто не понимают, что эти мужчины не умеют любить, они только пользуются и выкидывают отработанный материал. Хищники не испытывают жалости.
Рывок – и мою шею сжимает сильная рука. Глаза цвета кофе заглядывают в самую душу. Хищник очень зол. Его верная собачка посмела ослушаться. Нет, вины я не испытываю. Скорее, удовлетворение от того, что нарушила его планы и избавила Варвару от этого паука. Поддаюсь его рукам и закрываю глаза. Не могу привыкнуть и научиться выдерживать этот тяжёлый, уничтожающий взгляд.
— Ты меня сильно разочаровала, Лиса, — голос ровный, спокойный, таким зачитывают приговор. — Такая бесстрашная или просто идиотка? — вопрос риторический. — Свободы глотнула? Забыла, где твое место? — в голосе сочится металл. Белов притягивает меня за шею ближе к себе и глубоко втягивает воздух у моего виска. — Не боишься? — ухмыляется. — От тебя не пахнет страхом. Все-таки идиотка, — констатирует он. Я часто представляю, как убиваю Белова. Разными способами. И уже даже не пугаюсь этим ненормальным фантазиям. — Сожму твою тонкую шею сильнее и сверну ее. — Ты наделала мне много проблем, Лиса.
Перехватывает меня за скулы и большим пальцем вдавливает губы, размазывая помаду. Такая вот изощрённая игра на грани фола.
— Дать второй шанс – все равно что дать вторую пулю промахнувшемуся. Что мне с тобой сделать?
— Придуши уже, наконец, — отвечаю, распахивая глаза.
— Нет, Лена, это слишком просто, — резко отпускает, отталкивая от себя. — Еще раз ты меня разочаруешь – посажу на цепь, — проговаривает сквозь зубы. — Тебе очень повезло, что ты мне еще нужна, иначе… — не договаривает, заводит двигатель и срывается с места. Я знаю, что Белов не бросает слов на ветер, и все эти угрозы не пустые. Знаю…
Мы едем в полной тишине в неизвестном мне направлении. Смотрю вперед на дорогу, на яркое летнее солнце, высокие кроны придорожных деревьев, на беззаботных людей в парке, на уличные кафетерии и летние террасы ресторанов, и что-то накатывает. В какой-то момент моя жизнь померкла и потеряла краски. Белов добавил в нее свой черно-белый фильтр.
Машина, как ни странно, тормозит у ресторана на набережной. Даже удивительно, что меня не привезли сразу в СИЗО, Решил поиздеваться, прежде чем сгноить в тюрьме? Иногда мне кажется, что легче отсидеть срок, чем быть его собачкой. Но я настолько труслива и слаба, что продолжаю быть ветошью в руках этого паука. А этот чистоплюй подтирает мной свою грязь. Остается просто ждать, когда меня выкинут и забудут.
Родион выходит из машины; естественно, ни о какой галантности не может быть и речи. Дрессированные собачки должны бежать рядом без команды. Прохожу за ним внутрь заведения. Нас встречает молодая девочка-хостес, она улыбается Родиону и с интересом рассматривает меня. Да, я сегодня одета явно не для ресторана. На мне шорты, туника с открытым плечом и босоножки в греческом стиле. Я собиралась в студию. У меня через пять минут занятия с группой. Ну, извините, хозяин не предупредил, что везёт меня выгуливать в такие пафосные места.
— Родион Романович, ваш столик на балконе готов, — сообщает нам девушка и провожает на второй этаж. Это, и правда, что-то в виде большого балкона на один столик. Вид на набережную прекрасен. Плетеная мебель, подушки, воздушные балдахины и стол на двоих. Хорошее место для романтических свиданий. Усмехаюсь сама себе. Свиданий у меня не было уже сто лет.
Садимся друг напротив друга, девушка оставляет нам меню и удаляется. И снова тишина. Белов вальяжно откидывается на спинку кресла, изучая меню. В общем, ведёт себя так, словно меня не существует. Ничего удивительного, типичное поведение мудака. Даже не заглядываю в основное меню. Есть за одним столом я с ним не собираюсь. Изучаю винную карту. А вот выпить нужно обязательно. Этого паука можно перенести только на пьяную голову.
Родион отвечает на звонок и долго слушает собеседника, а я отправляю сообщение в чат группы о том, что занятие не состоится. Извиняюсь, обещая всем провести бесплатное занятие. Из-за этого мудака я несу убытки. Но это его тоже не волнует.
Елена
— Оригинальное предложение, — нервно усмехаюсь я и допиваю вино залпом.
— А это, Лена, не предложение, это констатация факта, — щёлкает пальцем, подзывая официанта. — Повтори, — указывает на мой пустой бокал. Вот тут зачет Белову. Одним бокалом нам не обойтись.
— Не хочу портить паспорт, штампом, — язвлю я. — Поэтому вынуждена отказать.
— Не обольщайся, Лиса. Свадьбы не будет, и штампа в паспорте тоже, — ухмыляется гад. — Ты просто должна сыграть мою супругу.
— Ты меня переоцениваешь, я бездарная актриса, — беру новый бокал и отпиваю еще вина. Боже, какой фарс.
— Ну ты уж постарайся, — играет бровями. Такой лёгкий сейчас, словно не душил меня полчаса назад.
— А можно подробнее? — поливаю сыр мёдом, насаживаю на шпажку кусочек и с удовольствием съедаю. Я редко пью, поэтому второй бокал уже кружит голову.
— Все просто: с завтрашнего дня ты поселишься у меня дома и начнешь изображать мою супругу перед соседом. Нас будут приглашать на дружеские посиделки и семейные праздники. Ты должна войти в доверие к его жене и стать с ней лучшими подругами.
— А дальше? — у Белова не может быть все легко и просто.
— А дальше… — выдерживает паузу, наблюдая, как я съедаю еще один кусочек сыра. Капля меда пачкает губы, облизываю их, заглядывая в глаза Родиона. — А дальше по обстоятельствам, — глубоко втягивает воздух и прикрывает глаза. — Будем импровизировать, Лена.
— Снова копаешь, под Одинцова? Или он оказался тебе не по зубам, и ты нашёл новую жертву? — спрашиваю я, играя бровями. Это явно лишнее, Родиона нельзя злить, но алкоголь делает меня бесстрашной. Белов молча встаёт, обходит стол и остается позади меня, зарывается мне в волосы, так обманчиво ласково, что я натягиваюсь, как струна. Он наклоняется ко мне очень близко, обжигая дыханием висок. А потом резко сжимает волосы, дёргая и вынуждая запрокинуть голову.
— Ты опять забываешься, Лиса, — вкрадчиво произносит он. — Еще раз посмеешь разговаривать со мной в таком тоне… — снова выдерживает паузу, делая глубокий вдох. — И я не буду столь милостив. Мою партию с Одинцовым ты сломала, поэтому будешь отыгрывать заново. Очень, сука, одарено сыграешь и сделаешь все, что я скажу! — тихо рычит мне в ухо, посылая по телу холодную волну мурашек. — Мое терпение закончилось! — отпускает волосы, а я пытаюсь отдышаться. Это было очень убедительно. — Официант, еще вина девушке! И счет! — просит Белов. — Завтра соберешь вещи и переедешь ко мне. Утром за тобой заедут, — сообщает он, вынимает деньги из бумажника, кидает их на стол и покидает балкон.
Дышу. Откидываюсь на спинку кресла. Медленный, глубокий вдох, выдох. Еще вдох и выдох. Сердцебиение нормализуется, тревога и гнев отпускают. Ничего не дается нам просто так. Значит, именно таким образом я должна отработать кармический долг. Боже, боюсь представить, кем я была в прошлой жизни, что отрабатываю это, служа темному мужчине.
Когда открываю глаза, передо мной уже стоит новый бокал холодного вина и сдача по счету. Откидываю деньги в сторону. Медленно пью вино и смотрю на набережную, стараясь освободить голову от негатива. Все болезни начинаются в голове. Нервы, злость, ненависть, тревога, алчность и зависть являются источником плохого здоровья. Меня и так мучает бессонница последнее время.
***
Иду пешком к маме. Не хочу домой. Все внутри противится одной лишь мысли о проживании с Беловым. Тяну время, словно это последний день свободы, а дальше тюрьма и режим.
Мама живет в частном секторе, в небольшом, но уютном домике, который построен еще отцом. Мы всегда были среднестатистической семьёй. Отец – военный, мама – учитель-хореограф. Мои родители – полная противоположность друг другу. Папа – такой статный, строгий, суровый, а мама – хрупкая, маленькая, нежная. Не помню, чтобы она вообще когда-то повышала на меня голос. Всегда была мне лучшей подругой. Я могла поделиться с ней всем. Никаких тайн. Я просто знала: что бы ни случилось, мама всегда поймёт и поддержит.
А теперь у меня есть тайна. Это просто бомба для нее. Если она рванет – никто не выживет. Папа был всегда строгий, ему хватало одного взгляда, чтобы поставить меня на место. Но он был справедливым, честным, преданным своему делу и службе. Отец погиб на работе. Нелепая смерть. Молодой призывник случайно выстрелил в него по неосторожности. С этого момента здоровье мамы подорвалось, ее сердце не выдерживает этой утраты. Слишком сильно она любила. Мама всегда была в отце. Она жила для него и ради него. А когда папы не стало, то ее жизнь потеряла смысл. С одной стороны, я всегда восхищалась такими отношениями, чувствами, и настоящей любовью. С другой стороны, она просто тень без мужчины, в которого вросла всей душой.
Открываю ворота и замечаю маму во дворе. У нее свой мини-огород. Зелень, огурчики, помидоры. Завидев меня, мама выпрямляется и бежит домой. Хулиганка. Как ребенок. Я ведь запретила ей пока нагрузки. Тем более в жару. Усмехаюсь, качаю головой и иду к дому.
Прохожу в дом. Хорошо здесь, уютно и пахнет выпечкой. Это тетя Надя постаралась. Мама живет со своей сестрой. Тетка не замужем и никогда не была. Мне кажется, что она вообще не переносит мужиков как вид. Видно, обидели они ее в своё время. Надя никогда не делилась, а в душу я не лезу. Детей у нее тоже нет. Одиночество никто не переносит, поэтому сестры теперь живут вместе. Я пока не насладилась своим одиночеством и предпочитаю жить отдельно. Но когда-нибудь заведу себе пять кошек, поймаю дзен и присоединюсь к маме и тетке. Тоже начинаю разочаровываться в мужчинах.
— Леночка, — выходит ко мне Надя. — Ты вовремя. Я шарлотку испекла с персиками.
— Шарлотка – из яблок.
— Необязательно, — отмахивается тётка.
— Ставьте чайник. Где мама? Вы зачем ей разрешаете возиться в огороде?
Ловлю маминого рыжего кота, поглаживаю. Барсик у нас пенсионер. Такой ленивый, упитанный, косолапый котяра. Он даже уже не бегает, а медленно передвигается по дому.
Елена
Девять утра. Мой чемодан собран. Маленький чемодан и сумка с косметикой. Я очень надеюсь, что это будет самый короткий «брак». Больше месяца моего новоиспечённого мужа я не выдержу. Надеваю желтый сарафан с открытыми плечами, браслеты на руки, собираю волосы в хвост, выпускаю чёлку и подкрашиваю губы. Сажусь в позу лотоса посередине гостиной, закрываю глаза и медитирую, выравнивая дыхание.
Вдыхаю носом и выдыхаю ртом, насыщаю себя кислородом, сосредотачиваясь на дыхании. Где-то вибрирует мой телефон, но я не обращаю внимания. Телефон не унимается. Понимаю, что это Родион. Игнорирую. Возможно, снова отхвачу за игнор, но я никогда не отвлекаюсь во время медитации. Реальности не существует, есть только я и мой внутренний мир. Телефон, наконец, замолкает. Дышу. Вся суета отходит на второй план. Ухожу в себя.
Вздрагиваю от неожиданности, когда меня возвращает в этот мир громкий стук в дверь. Поднимаюсь, иду к двери. Открываю. Белов собственной персоны. На вид вполне спокоен. У него хорошая выдержка. Сегодня в форме. Если быть объективной, ему идет. Черты лица становятся суровее.
— Тебе купить новый телефон? — холодно спрашивает он, осматривая меня с ног до головы.
— Спасибо, конечно, но у меня есть телефон, — оставляю дверь открытой и иду за чемоданом.
— Какого хрена ты тогда не берешь трубку?
— Я медитировала и не слышала, — вешаю сумку на плечо, выдвигаю ручку чемодана и качу его в сторону прихожей.
— Еще раз не возьмёшь трубку – я выкину твой телефон за ненадобностью, — заявляет он мне и выходит из квартиры. Закатываю глаза, иду за мужчиной. Пытаюсь перенести чемодан через порог. Тяжело. Белов нервно вырывает у меня чемодан и сам несет его к лифту. Ну, извините, не я это все придумала. Закрываю дверь и захожу в кабинку лифта.
Молча спускаемся вниз, мой чемодан совсем не аккуратно закидывается в багажник. Сажусь на заднее пассажирское сиденье, не хочу сегодня впитывать его негатив. Слишком тяжёлая энергетика. Он и так подпортил мою карму. Белов никак не комментирует мое поведение, садится за руль и выезжает со двора.
По дороге звонит его телефон, который прикреплён к панели. Родион включает громкую связь, продолжая вести машину. Точнее, стоять в пробке.
— Да, — четко отвечает, прикуривая сигарету и выпуская дым в приоткрытое окно.
— Привет, — тянет женский голос. Довольно глубокий, сексуальный. Интересно.
— Внимательно, Ольга.
— Что «внимательно»?
— Внимательно тебя слушаю.
Ухмыляюсь, ловя его взгляд в зеркало заднего вида. Он, в принципе, не церемонится с женщинами. Властный мудак, считающий себя центром вселенной.
— Какие планы на вечер? — игриво интересуется женщина. И это явно не коллега. То есть Родиона не смущает, что я слышу его разговор с любовницей? Действительно, кто я такая? Всего лишь предмет мебели.
— Сегодня занят, — вновь переводит на меня взгляд в зеркало.
— Ммм, — расстроено, больше наигранно тянет женщина. — Мы скучаем.
Не понимаю, кто это «мы». Либо она называет себя на «вы», либо несет свои достоинства отдельно от себя.
— Хотя… — еще один взгляд на меня в зеркало заднего вида. Не понимаю, что ждет от меня Белов. — Я позвоню ближе к ночи.
— Очень ждем, — усмехается женщина. — Купи нашего любимого вина.
Родион не отвечает, скидывая звонок.
— Мило, — комментирую я. Он же хотел моей реакции. Белов не обращает на меня внимания, паркуется возле большого торгового центра. Оборачивается ко мне и протягивает черную пластиковую карту. — За сигаретами тебе сгонять? — язвлю я. Ой, откусите мне кто-нибудь язык, Белов все-таки когда-нибудь меня придушит.
— В общем, погуляй по центру и смени гардероб. Я в прокуратуру, вернусь через три часа, жди меня в ресторане внизу.
— В смысле сменить гардероб?
— В прямом, Лена. Я сожгу твои яркие, безвкусные тряпки. Выбери что-нибудь классическое и сдержанное.
— Я так не умею, выбирай сам, если тебе надо, — отталкиваю его руку с картой и отворачиваюсь к окну. Мы с ним полные противоположности и никогда бы не столкнулись в жизни, если бы не…
Белов молча выходит, открывает дверь с моей стороны, хватает за руку и насильно вытягивает из машины.
— Это не предложение и не подарок, это четкое указание. Сменить гардероб на более уместный, классический и стильный. Чтобы соответствовать мне! — сквозь зубы проговаривает мне в лицо и насильно вручает карту. А во мне все бунтует, изнутри снова поднимается жгучая ненависть.
— А я сказала: выберешь сам, чтобы я соответствовала! — кидаю ему в лицо. — Я просто подожду тебя в ресторане, — разворачиваюсь и быстро ухожу.
Да пошел он!
Навстречу мне идут две девушки, улыбаясь Родиону, оглядываясь. Старший советник юстиции Белов неотразим в форме. Они просто не знают, что за этой брутальной обёрткой скрывается паук.
Около двух часов я гуляю по торговому центру, даже покупаю себе яркий оранжевый купальник и шляпу. Хочу в отпуск или хотя бы в бассейн. Деньги Белова не трогаю. Не хочу увеличивать долги. Сажусь в указанном ресторане, заказывая себе десерт. Меню откидываю в сторону. Я не ем мяса, а здесь сборище блюд из трупов животных, все в стиле хищника Белова. Это его место обитания.
Пью травяной чай и переписываюсь в мессенджере с клиенткой, корректируя ее питание. Родион лишает меня практики, приходится работать онлайн.
— Лена! Ленчик! — кто-то окрикивает меня. Оборачиваюсь.
Олег. Глазам своим не верю. Это моя первая школьная любовь. В прошлом мальчишка-одноклассник. Мы сидели за одной партой, вместе ходили домой и целовались на выпускном, встречая рассвет. А потом наши пути разошлись. Олег уехал учиться в Европу. Папа-дипломат обязывал получить европейское образование. Там он и остался, пошел по стопам отца. Насколько я знаю, работал в посольстве в Копенгагене, женился на датчанке. Не ожидала его здесь увидеть. Удивлена. Но приятно.
Елена
Магазин выбирает Белов. Сплошные бренды. На ценники даже не смотрю. Мне плевать, сколько денег потратит мой режиссёр, чтобы разыграть свою партию. В выборе нарядов я тоже особо не участвую. Сижу рядом с примерочной, листаю журнал, иногда подсказывая консультанту размеры. Девушка, таскающая одежду и обувь, смотрит на меня в недоумении. Улыбаюсь. Вот такая у нас нестандартная пара. Шмоточница у нас Родион.
— Нам нужно пару вечерних платьев, пару повседневных, пару костюмов, блузок, юбок, подходящая обувь и белье, — со знанием дела распоряжается Белов.
— Белье не нужно! — отменяю его заказ. Консультант растерянно бегает глазами, не понимая, что делать.
— Несите, — настойчиво произносит Родион, и девушка убегает. Приносит несколько вариантов платьев, и то, что одобряет Белов, тут же заносят в примерочную.
— Примеряй и быстро – меня начинает утомлять это занятие, — кидает он мне.
— Так ты сам это придумал, — закатываю глаза и прохожу в примерочную. Скидываю сарафан, надеваю первое бежевое платье. Ничего необычного. Платье как платье. Строгое. Не вау. Немного оживляет широкий чёрный пояс. Мне приносят классические черные лодочки и лаконичный клатч. Осматриваю себя в зеркало. М-да. Не хватает шляпки и можно на прием к английской королеве. Выхожу на показ к Белову, я права: голоса тут не имею.
— Достаточно соответствую? — выгибаю брови. Родион осматривает меня и удовлетворённо кивает. Ну, главное, чтобы он был доволен.
Следующее платье уже немного повеселее. Красное, с широкой юбкой. Идеально подчеркивает талию. Туфли приносят тоже черные, с красной подошвой, немного другой формы, с открытым носом. И опять на шпильке. Мать вашу, я шею себе сверну. Сюда бы алую помаду, волосы вверх – и я роковая красотка. Идеальный наряд для убийства Белова. Выхожу. Встаю в позу модели, демонстрируя себя.
— Вульгарно, — цокает Родион. Боже, какой он скучный. Свою любовницу он тоже трахает по классике – в миссионерской позе, в темноте, под одеялом?
— Сменить на другое? — интересуется девушка.
— Нет, оставьте. Мы его берем, — ухмыляется, еще раз многозначительно осматривая меня. — Но принесите еще что-нибудь, не столь яркое.
Ну, слава богу, с ним еще не все потеряно.
Дальше я примеряю брючные костюмы, блузки, юбки. И мне уже все равно, что нравится Белову. Выдыхаю, когда гора одежды заканчивается, но напрягаюсь, когда приносят комплекты белья. И это не просто что-то повседневное, белье кружевное, маленькое и сексуальное. Красиво, не спорю. Но трусы я хочу носить свои.
— Я не буду это мерить, — отмахиваюсь.
— Примерьте хотя бы один, — умоляюще просит меня девушка. — Чтобы точно определиться с размером.
— Ладно, — выдергиваю из ее рук вешалку с черным бельём. Надеваю. Размер идеальный. Несмотря на кружево, все очень удобное. Грудь идеально ложится. Декольте шикарное. Не знала, что мои «подружки» третьего размера могут выглядеть настолько шикарно. Кручусь, осматривая трусики. Это Белов выбрал? — Да, этот размер подходит. Ничего мерить больше не буду! — кричу я сквозь штору ждущей меня девушке. Завожу руки за спину, чтобы расстегнуть бюстгальтер, но шокировано останавливаюсь, поскольку в примерочную бесцеремонно вторгается Белов, задёргивая за собой штору. — Выйди! — выкрикиваю я, прикрывая руками грудь, отступая назад. Кабинка очень тесная. Белов заполняет собой пространство, мы стоим почти вплотную.
— Руки убери, — в приказном тоне произносит он, а сам сжирает глазами мои бедра и живот. — Я должен знать, за что плачу. Стоит эта вещь моих денег или нет.
Он нормальный? Волна яда поднимается к горлу. Хочется вцепиться ногтями в его лицо, расцарапать так, чтобы навсегда оставить на нем свои отметины. Убираю руки, расправляю плечи, демонстрируя себя. Его взгляд падает на грудь, кадык дёргается, всегда холодные и равнодушные глаза загораются. Извращенец!
— Ну и как, стоит это твоих денег? — дерзко спрашиваю я.
— Определённо, — плотоядно улыбается, снова трогая мое тело взглядом.
— Замечательно. А теперь вон! — указываю на выход.
— Не задерживайся, — бросает он мне и покидает примерочную. Что это, мать его, было?!
***
Назад снова еду на заднем сидении. Тишина. У него в машине даже нет музыки. Меня укачивает, и я благополучно засыпаю. Последнее время плохо сплю. Не хочется переходить на снотворные, и я практикую разные практики в надежде восстановить сон.
— Лена! — меня будит грубый голос Родиона. Открываю глаза и первые секунды не могу понять, что от меня хочет этот паук. Осматриваюсь, понимая, что мы приехали. Белов выходит из машины, вынимает из багажника мой чемодан и пакеты из магазина. Выхожу, подхватывая сумку. Неплохо живет старший советник юстиции. Дом небольшой, но впечатляющий. Стиль лофт. Отделка камнем, деревом, большие панорамные окна. И бассейн!
— Не зря я купила купальник, — воспроизвожу мысли вслух.
— Вода свежая, — сообщает мне Белов.
— Замечательно.
Он вручает мне пакеты из магазина, а сам берет чемодан и указывает на вход. Внутри дома все в бежевых и теплых коричневых тонах, тот же камень и дерево. Никогда не любила лофты. Холодная обстановка. Слишком консервативно. Выдержано. Минимализм. Никаких красок. Но все в стиле Белова.
— Твоя комната наверху.
Поднимаемся. Белов заносит чемодан в спальню.
— М-да… — осматриваюсь. — Если бы я здесь жила, я бы все изменила.
— К счастью, ты здесь временно, — кидает мой чемодан на прикроватный пуф и выходит из комнаты.
— И правда, к счастью! — кричу ему вслед.
Большая, низкая кровать, светильники в средневековом стиле, стена над кроватью расписана. Графитовый рисунок мегаполиса. Противоположная стена полностью зеркальная. И, похоже, это встроенный спрятанный шкаф. Дергаю ручку – точно, шкаф в стене. Кресло с высокой спинкой возле окна, ковер в виде шкуры. Слава богу, шкура искусственная, я бы не пережила этот труп под ногами. Зато есть свой балкон. Выхожу на воздух, осматривая двор. Бассейн манит своей кристально чистой водой. Хочу поплавать. Должно же быть что-то хорошее в этом дне.
Родион
— Спасибо, — усмехается Ольга, забирая у меня бутылку вина. — Проходи, — убегает в сторону кухни.
— Привет.
В большой и единственной комнате на кровати лежит Леся, что-то листая в телефоне. Киваю ей, падая в кресло. Голова пульсирует болью, тело натянуто, никак не могу расслабиться и снять спазмы. Леся поднимается с кровати, подходит ко мне.
— Устал?
— Так плохо выгляжу? — иронично усмехаюсь.
— Слишком напряжен, — констатирует она, принимаясь расстёгивать мою рубашку. Позволяю этой кошке раздеть меня. Леся берет масло, льет холодную струйку на мои плечи, начиная их профессионально разминать. Хорошо, немного отпускает. — Ты как камень. Так нельзя. Научись расслабляться, — мурлычет мне в ухо.
— За этим и пришел.
— Не-е-ет, — смеётся девушка. — С нами не расслабишься.
В комнату входит Ольга с бутылкой, льдом и бокалами. Оставляет все на столе.
— Тебе, как всегда, тоник со льдом и мятой?
Киваю. Я не пью. Нет, пью, конечно, но больше в одиночестве. Ольга моя любовница. Леся любовница Ольги. Они бисексуальны. Но больше предпочитают проводить время друг с другом, впуская меня в свой формат. Даже независимым лесби иногда нужен мужик. Мы все давно извращены и пресыщены в плане секса. Нас уже не удовлетворяет просто трах в классическом понимании.
Волшебные руки Леси закачивают с моей спиной, шаловливо поглаживают мои грудь и живот.
— Тебе нужно расстегнуть ремень. Он давит, — шепчет мне на ухо Леся.
— Расстегни.
Девушка обходит кресло, садится передо мной на колени, расстёгивая мой ремень. Ольга ставит стакан тоника на столик, добавляя туда лед.
— Откроешь вино? — протягивает мне бутылку. Леся заигралась, помимо ремня она уже добралась до ширинки.
— Брысь на кровать, — поднимаю ее с колен. Смеется, возвращаясь в постель. На девочках надеты только тоненькие длинные маячки и больше ничего. Сексуально, удобно. Объективно они очень красивые. У Ольги силикон в груди, но меня это не смущает. У Леси необычная фигура. Большие, круглые бедра и контрастом тонкая талия, каплеобразная грудь. Но это только детали, на которые я давно не обращаю внимания. Эстетика, которая уже не заводит. Забираю бутылку, штопор, открываю вино, разливая напиток девочкам по бокалам.
— Сценарий? — интересуется Ольга, отпивая вина. Когда наше трио вместе, то руковожу я.
— Присоединяйся к Лесе, — указываю своим бокалом на кровать. — Хочу посмотреть.
Ольга ухмыляется, берет второй бокал вина и забирается коленями на кровать, протягивая вино подруге. Откидываюсь в кресле, лениво попивая тоник и наблюдая за кошками. Красивое живое порно. Ольга отпивает вина из своего бокала, тянет за маечку к себе Лесю и спаивает ей напиток, целуя и слизывая все бордовые капли. Кошек заводит игра и то, что у них есть зритель. Они играют на меня. Давление поднимается, окатывает легким возбуждением. Кошки продолжают поить друг друга вином, уже намеренно заливая им шеи и белые маячки. Грязные девочки заводят.
— Вы испачкались, раздевайтесь, — велю им. И девочки со смехом раздевают друг друга, продолжая сладко целоваться. Всегда нежные друг с другом, для жёсткости здесь я. — Хватит, увлеклись! — обрываю их нежности. — Леся, на спину. Ольга, оближи ее, как она любит.
Послушные. Леся падает на подушки, призывно раскрывая ноги, запрокидывает голову, закатывая глаза, пока Ольга облизывает ее тело, подбираясь к лону.
— Оля, на коленки, попку подними, чтобы было красиво, — выстраиваю нужную мне позу, глубоко втягивая воздух. — Добавь пальцы, ей мало твоего языка, — подсказываю. Поднимаюсь с кресла, достаю презервативы, снимаю брюки, боксеры, и иду к кошкам. — Отвлекись, — слегка шлепаю по попке. Леся пока сама себя поласкает.
Ольга встает на колени и поворачивается ко мне. Сжимает член, играет с ним языком, всасывает, а я смотрю в глаза Лесе, нас обоих заводит эта игра. Иногда можно трахаться только глазами. Немного толкаюсь в горло Ольге, разогреваясь.
— Все, достаточно, позже наиграешься, — отнимаю член и протягиваю ей презерватив. Она знает, что делать. Разрывает фольгу, ловко раскатывая латекс по члену. — Вернись в позу, Леся должна кончить у меня на глазах минимум два раза, — резко вдалбливаюсь в лоно Ольги, рукой вжимая ее лицо между ног Леси…
***
Паркую машину во дворе. Выхожу, прикуриваю сигарету, глубоко затягиваюсь, посматривая на часы. Почти час ночи. Вымотали меня кошки. Но напряжение ушло. Ночная прохлада вместе с горьким дымом врываются в легкие. Медленно бреду в сторону дома. Моя жизнь – сплошная гонка. Иногда хочется выдохнуть и тормознуть, но алчная, жгучая, почти болезненная жажда мести не дает покоя. Иногда кажется, что проще нанять киллера и грохнуть Одинцова. Но моя натура не удовлетворится одной пулей. Лёгкую смерть Одинцов не заслужил. Меня устроит только его полное падение. А там он сам сдохнет от инфаркта или инсульта. Мои руки останутся чисты.
Подло?
Неблагородно?
Не по-мужски?
А жажда власти и месть – так вообще смертные грехи.
Ох, оставьте. Этот мир преподнёс мне столько дерьма, что не оставил мне даже шанса на человечность и жалость. Хотя я благодарен всем тем, кто закалил меня и лишил иллюзий.
Иду в зону бассейна, сажусь на шезлонг, докуривая сигарету. Несмотря на то, что я курю, ненавижу, когда дом пропитывается запахом табака. Слышу позади себя тихие шаги. Мне не нужно оглядываться, чтобы понять, что это Лиса. Во-первых, в доме никого, кроме нее, нет, но дело даже не в этом. Запах. От Елены всегда пахнет чем-то сладким, женственным. Всегда один неизменный аромат. Шаги стихают. Замирает. Не ожидала меня увидеть? Хотя она всегда немного шокирована моими появлениями. Неудивительно, ничего хорошего я ей не несу. Я точно знаю, что в своей голове каждую минуту она планирует мое убийство. Это даже забавно. Меня вставляет ее жгучая ненависть. Сильное чувство. Хуже, когда человек равнодушен. Но Лиса не умеет быть равнодушной ни к чему. Она любит и ненавидит от души.
Елена
Утро далеко не доброе. Чувствую себя разбитой, словно с похмелья. Не выспалась. Уснула только под утро. Ночные психи Белова совсем не вдохновили. Хотя я сама виновата. Не понимаю, с чего я решила, что он, как нормальный человек, вдруг поведает мне о своих делах? Просто впервые увидела в нем столько волнения и даже долю паники. Хотелось по-человечески помочь. Но Родион быстро спустил меня на землю. Где человечность, а где Белов?
Поднимаюсь с кровати. Осматриваю себя в зеркальной стене. Вид явно не на пятерку. Твердая тройка, я бы сказала. В общем, не очень. И настроение, в принципе, такое же. Начинаю день с растяжки и пары упражнений, которые помогают прийти в тонус.
Принимаю душ, сушу волосы, собирая их в хвост, наношу дневной крем, смотрю на «обручальное» кольцо, но оставляю его на месте. Могу же я забыть его надеть с непривычки? Оно мне трет. Нет, с размером Белов, как ни странно, угадал. Оно трет мне психику.
Открываю шкаф. Консервативные и очень стильные тряпки, выбранные Беловым, отметаю. Надеваю свое легкое платье в японском стиле и только сейчас замечаю, что уже далеко не утро, а полдень. Ну и замечательно. Надеюсь, мой мудак-муж свалил на работу.
Спускаюсь вниз, тишина. Панорамные окна гостиной раскрыты настежь. Ветер врывается в комнату, наполняя ее воздухом. Прекрасный день. На кухне нахожу молодую девушку лет восемнадцати. Блондинка, но кончики волос выкрашены в красный цвет. На ней топ без бретелей и очень короткие шорты. На ключице черная татуировка, надписи на латыни. Ресницы длиннющие, губы сочные, в носу серёжка в виде гвоздика, на щиколотке браслет. Ногти на ногах выкрашены в разные цвета. Девушка с аппетитом поедает сырную нарезку, запивая кофе, и читает книгу. Неожиданно. Но, кто бы ни была эта девушка, она мне уже нравится.
— Приветик, — привлекаю ее внимание, подхожу к кофемашине, настраивая ее на капучино. Девушка совершенно не обращает на меня внимания, продолжая читать. Подхожу к столу и замечаю в ее ушах беспроводные наушники. Внаглую забираю у нее один и вкладываю себе в ухо. Прикольно. Заводная музыка. «Все люди как люди, я суперзвезда». Девушка поднимает взгляд, улыбается, начиная сидя пританцовывать под музыку, подыгрываю ей, тоже двигаюсь под музыку. И вои мы уже подпеваем певице в два голоса, отжигая на кухне. Белов был прав: компания мне под стать. Плюс ему в карму.
Песня заканчивается, отдаю девушке наушник.
— Лена, — протягиваю ей руку.
— Ника, — пожимает мою ладонь.
— Ты, видимо, жена? — усмехается она. Теряюсь на мгновение, не понимая, как правильно ответить.
— Ну что-то типа того… — отмахиваюсь я.
— У Родиона все «что-то типа того».
— А ты… — встаю к ней за стойку, пью кофе, тоже поедая сыр. Кто бы его ни выбирал, сыр божественный.
— А я… — щурит глаза. Хитрая. — А я дочь, — выдает девушка. Давлюсь кофе. Неожиданно.
— А сколько тебе лет?
— Девятнадцать. Что, не тянет Родион на папочку? — смеётся. — Да успокойся ты, — хлопает меня по спине, пока я пытаюсь откашляться. — Нет у него детей. Он их ненавидит. — Я сестра Родиона. Он совсем про меня не рассказывал? — с обидой спрашивает она. Отрицательно мотаю головой.
— Нет… — не знаю, как сказать, что мы, в общем, особо не разговариваем. Непонятно, что знает о нашем «якобы браке» его сестра.
— Впрочем, неудивительно, — отмахивается девушка. — И как ты так вляпалась в брак с Родионом? — с интересом спрашивает она.
— Дура потому что, — смеюсь, уходя от ответа.
— Ясно. А помоги мне?
— В чем?
— Я тут должна изобразить идеальную сестру, иначе Родион пошлёт меня куда подальше. Поэтому на правах жены можешь иногда ненавязчиво намекать ему, какая я зайка? — невинно хлопает ресницами. — Ну и мне отъехать нужно ненадолго, прикроешь меня? То есть просто не говори Родиону, что я уезжала. Можешь сказать, что целый день я читала молитвы и вышивала крестиком?
Смеемся. Скучно точно не будет.
— А если он вернется раньше?
— Не вернется. У него сегодня заседание. Я уже выяснила, — подмигивает мне. — Да и я ненадолго.
***
Ника уезжает с каким-то очень симпатичным неформальным парнем на мотоцикле, клятвенно обещая вернуться через час. Выхожу во двор, замечая в соседнем дворе блондинку в бикини. Полагаю, что это Юлия. Ну что, мой выход. Захожу в дом, переодеваюсь в удобные шорты, маечку, беру коврик и спускаюсь к бассейну. Делаю несколько плавных упражнений на растяжку. Настраиваюсь на правильное дыхание. Но моя будущая «подруга» не реагирует, увлеченная своим телефоном. Ладно, принимаю самые сложные позы. Невзначай посматриваю в сторону соседского двора. Юлия наблюдает – уже хорошо. Мой режиссёр поставил довольно интересную пьесу, но в финале интрига. Я сама не понимаю, во что ввязываюсь. Но мое мнение и комфорт не интересует режиссёра.
Соседке кто-то звонит, и она снова увлечена своим телефоном. Похоже, это одна из тех дам, которая живет в соцсетях, и айфон – продолжение ее руки. Ладно. Зайдем с интересующей ее стороны.
Беру свой телефон, настраиваю камеру, устанавливаю его на столике, сажусь в позу лотоса и начинаю урок медитации и дыхательных практик. Запись не идет, таких видеоуроков у меня полно, мой единственный зритель в соседнем дворе. Краем глаза замечаю, что Юлия уже рассматривает меня, с интересом прислушиваясь к тому, что я говорю. Клюнула.
Закачиваю запись, поднимаюсь на ноги, подтягиваюсь и с очаровательной улыбкой киваю соседке. Думаю, для первого раза достаточно. Мне не стоит быть навязчивой, первый шаг должен исходить от нее.
Оставшийся день ничем не занимаюсь, слоняюсь по дому, рассматривая детали, читаю, слушаю музыку, плаваю в бассейне. Похоже на отпуск, в который я так хотела. Даже в самой плохой ситуации нужно искать свои плюсы.
Ника возвращается к вечеру, за полчаса до возвращения Белова. Как только Родион заезжает во двор, Ника демонстративно убегает наверх, в свою комнату. Я остаюсь в гостиной, продолжая читать и пить холодную воду с мятой и лаймом, не обращая внимания на Родиона. Если он считает меня предметом мебели, то и я отношусь к нему соответственно.
Елена
Надеваю самую скучную плиссированную юбку персикового цвета и блузку. Все, что выбрал Белов. Собираю волосы вверх, на ноги – лодочки на шпильке. Вздыхаю, осматривая себя в зеркало.
Вот таких женщин предпочитает Родион?
Боже, как скучно он живет.
Спускаюсь вниз, вроде я уложилась в отведенные мне пятнадцать минут, но февраль на лице Родиона неизменен. Белов тоже переоделся. Свежая рубашка с закатанными рукавами, пара расстёгнутых пуговиц на груди, идеально наглаженные брюки.
— Я готова, — привлекаю к себе внимание, замечая, что он снова пьет коньяк.
— Прошу, — указывает мне на выход и идет за мной. Ежусь от его взгляда в спину.
Как только мы проходим в соседский двор, Белов неожиданно подхватывает меня за талию и привлекает к себе. По инерции пытаюсь вырваться и возмутиться.
— Не дергайся, Лиса, — ухмыляется. — Ты всё-таки моя жена, — ухмыляется гад, глаза блестят. — Контролируй себя. Плохая реакция на мужа, — меняется в лице, хватает меня за правую руку, поднимает ее, рассматривая пальцы. — Скажи мне, «милая», где, мать твою, твое кольцо?! — раздраженно спрашивает меня. Черт, я его забыла в ванной. Намеренно забыла, не думала, что он заметит.
— Я его…
— Тихо, — обрывает меня, натягивая фальшивую улыбку, и уже нежно целует мою руку, которую только что сильно сжимал. Теряю дар речи, его горящие губы мимолетно обжигают кожу, рука на моей талии сжимается, словно предупреждая, чтобы я не дёргалась.
— Добрый вечер, — в растерянности перевожу взгляд и замечаю, что к нам идет полноватый мужчина лет пятидесяти. Похоже, это муж Юлии, совершенно не запомнила, как его зовут.
— Добрый, Евгений, — здоровается Белов, наконец, отпуская мою руку.
— Представь мне свою обворожительную супругу, — щурит глаза мужчина, более внимательно меня осматривая. Выглядит, как настоящий слуга народа. Немного усталое тело и блестящие алчные глаза.
— Елена, — сама представляюсь, протягивая мужчине руку. Но он ее не просто пожимает, а тоже целует. С трудом сдерживаюсь, чтобы не поморщиться и не побежать отмывать руку. Мы что, в девятнадцатом веке? Откуда такие манеры?
— Елена Прекрасная. Повезло тебе, Родион.
— Несомненно, — продолжает спектакль Белов. А из него неплохой актер. Я бы поверила.
— Пройдемте в дом, сегодня прохладно для уличных посиделок, — добродушно приглашает нас мужчина, указывая на главный вход в дом. Ладонь Белова так и не отпускает мою талию. От него пахнет терпким восточным парфюмом и немного табаком. Не противно, и даже его объятья не вызывают отторжения. Поражаюсь себе, я думала, будет иначе, но так даже лучше. Легче будет сыграть супругу этого паука.
Соседский дом впечатляет. Это не минимализм Белова. Здесь все вычурно и дорого, словно собрали все лучшее сразу. Мебель из красного дерева, кожаные диваны, витиеватые люстры, картины на стенах, тяжёлые портьеры и высокий потолок.
— Вот так скромно обустроились, — Евгений с усмешкой окидывает дом руками. «Скромно» было сказано с лёгким сарказмом. Вроде взрослый, давно пресыщенный жизнью мужчина, а хвастается, как ребенок. — Проходите, Юлия сейчас спустится. Родион, коньячок, виски, водочка? — открывает бар с разнообразием напитков.
— Коньяк, — кивает Белов. — А Елене – белого вина, — отвечает за меня. Перевожу на него недовольный взгляд, пока хозяин дома разливает напитки. Белов наклоняется к моему уху, вздрагиваю от неожиданности, когда он убирает пряди волос с моего лица. — Ты любишь белое вино. Разве нет? — шёпотом спрашивает меня, посылая мурашки по телу. Ну, нет! Мы так не договаривались! Я могу стерпеть его хватку на талии, даже показательный поцелуй в руку, но это уже что-то очень интимное.
— Да, я люблю…— натягиваю улыбку, поскольку замечаю, как к нам спускается жена Евгения.
— Приветик, — выдает Юлия. М-да. Моя будущая «подруга» до неприличия шаблонна. Пластика носа, силикон в губах, идеально гладкие и шелковистые волосы, острые скулы и огромные ресницы; слава богу, грудь не пятого размера, и на том спасибо. Но даже на этой штампованной кукле платье веселее моего наряда. В руках у хозяйки дома маленькая белая пушистая собачка, милая, словно игрушка.
— Добрый вечер, — здороваюсь я, плавно освобождаясь от объятий Белова. Слишком много его сегодня в моем личном пространстве.
— С Родионом мы знакомы, — стреляет в Белова глазами. — Я Юлия, а это Пуся, — теребит свою собачку.
— Елена, можно просто Лена, — представляюсь я. Тоже тяну руку к ее пушистому питомцу, но Пуся, несмотря на внешнюю няшность, неожиданно огрызается и почти кусает меня за палец.
— Пуся, плохая девочка! — наигранно ругается Юлия. — Совсем не слушается мамочку!
Еле сдерживаюсь, чтобы не закатить глаза. Юлия отпускает свою собачку, но она, как хвостик, бегает вокруг хозяйки. Ребенка бы этой паре завести, а не собачку. К нам подходит Евгений, протягивает мне бокал вина, а жене – мартини.
— Пусть девочки пообщаются. А мы с тобой выпьем коньяка у меня в кабинете, — предлагает он Родиону. — Обсудим дело Фолиева.
— Нечего там обсуждать. Дело передано в суд, — ухмыляется Родион. — Шансов у Фолиева практически нет.
— Шансы есть всегда, — Евгений указывает в сторону коридора, и мужчины удаляются.
— Присядем, — Юлия указывает на диваны. Располагаемся. Собачка тут же прыгает на колени к хозяйке, злобно на меня посматривая. Пришло время «дружить». Чем быстрее я это сделаю, тем быстрее отвяжусь от Белова. Если он, конечно, держит свое слово. — На самом деле я очень рада знакомству. Здесь так скучно. Женя не разрешает мне заниматься своим делом. Все остальное мне наскучило, — взмахивает рукой. Ох, мне бы ее проблемы. Понимающе киваю. — Расскажи о себе. Видела сегодня, как ты занималась возле бассейна. Завидую твоей гибкости, — вздыхает. Очень манерная девушка. Каждое ее слово сопровождается жестом, вздохом, взглядом.
— Я практикую и преподаю йогу, медитации, дыхательные практики и так далее. Тебе, наверное, неинтересно, — отмахиваюсь я.
Елена
Понимаю, что не время дерзить, огрызаться и сопротивляться. Отползаю назад, вжимаясь в спинку дивана. Замираю в шоке, сглатывая. В комнате полумрак, темный силуэт Родиона нависает надо мной. Я знаю, на что он способен, особенно в ярости. Плюс алкоголь… Остается либо отчаянно сопротивляться, либо молиться. Молитв я не знаю, а мантры вряд ли помогут. Я в ступоре, хочется закричать. Горло сдавливает, открываю рот, но звука не издаю.
Белов упирается руками в спинку дивана очень близко к моему лицу, обдавая запахом коньяка и терпкого парфюма.
— Ну что, Лиса, не привыкла отвечать за свои слова? — вкрадчиво спрашивает он.
— Родион… — наверное, стоит извиниться, и, возможно, он отпустит. Но языком я умею только нести чушь, а вот извиняться не получается. Моя внутренняя пьяная стерва запрещает мне это делать, ибо Белов не заслужил.
— Что такое? — ухмыляется мне в лицо и хватает за скулы, сжимая. — Иногда мне кажется, что ты все это делаешь специально. Тебе, как мазохистке, нравится быть возле меня и отдавать долги? Так?! — уже рычит мне в лицо, сильнее сжимая скулы.
— Нет!
— А мне кажется, так, — тянет слова, проводя носом по моему виску, глубоко втягивая воздух. А я вздрагиваю от каждого его касания. Есть что-то дикое и завораживающее в этом пауке. Я могу оттолкнуть Белова, дать пощёчину, закричать, в конце концов, во все горло, так, чтобы услышала Ника, но я ничего не делаю. Покорно жду своей участи. Мне страшно, но это сильнее меня. И, скорее всего, Белов прав, так было всегда, где-то глубоко внутри я наслаждаюсь его яростью.
— Отпусти меня, — шёпотом требую я, покрываясь мурашками от его близости, запаха, хриплого, грубого голоса. Белов никогда не был красавцем, но в нем есть настоящий мужской, животный магнетизм, который я сейчас испытываю на себе.
— Разве я держу тебя, Лиса? — заглядывает в глаза. — Я должен тебя наказать за твой язык. Нет, Лена, просто обязан, — в его голосе ироничное сожаление. Отпускает мои скулы, зарывается в волосы, наматывает их на кулак, натягивая, вынуждая запрокинуть голову. — Если не накажу – не поймёшь, что нельзя быть настолько развязной. Ты ни хрена не поймешь! — опять рычит, вынуждая меня содрогнуться. Замираем. Такая многозначительная пауза. Сердце колотится, как сумасшедшее, дыхание рвётся, губы пересыхают, неосознанно их облизываю. Не выдерживая этого напряжения, закрываю глаза. Слышу, как Белов сглатывает и отпускает меня, отходя назад. Шорох, звук пряжки ремня. Резко открываю глаза и тут же их широко распахиваю, когда понимаю, что Родион снимает ремень, складывая его пополам.
— Что ты делаешь? — еще сильнее вжимаюсь в спинку. Кажется, мое сердце сейчас разорвётся от эмоций.
— На колени, на диван, спиной ко мне! — холодно отдает приказ. И я понимаю, что это будет далеко не секс, он реально решил меня выпороть. Ну, нет! Пусть только попробует тронуть! Страх и паника трансформируются в ненависть.
— Нет! Ты не посмеешь! — повышаю голос.
— Да, ты права. Не здесь. В кабинет ко мне! Быстро! — снова команда. Это не игры, Белов явно не шутит. По телу проходит дрожь. Никак не могу понять: я больше боюсь или ненавижу этого паука. Медленно встаю с дивана. И также медленно снимаю туфли, не сводя глаз с его рук, в которых ремень. Так же медленно на цыпочках иду в сторону кабинета, но в коридоре резко срываюсь и бегу на улицу. Мне все равно куда. Не позволю себя касаться, какой бы подтекст ни несло это действие.
Задыхаюсь, почти ничего не вижу на пути, вскрикиваю, когда грубая рука Белова хватает меня за блузку. Дергаюсь, оступаюсь и лечу вместе с Беловым в бассейн. Всплески, визжу от холодной воды, уходя в нее с головой. Сильные руки выхватывают меня из воды и прижимают к бортику. С нас течёт вода, оба тяжело дышим, хватая воздух. Меня трясёт, но далеко не от холода, скорее, от адреналина в крови и от грубой близости этого мужчины. Его сильная рука перехватывает мою шею. Жёсткая хватка лишает кислорода, я чувствую, как барабанит пульс под пальцами Родиона. Я ожидаю от него все что угодно. Пощёчины, грубых слов, крика, угроз, но только не то, что он делает.
Белов впивается в мои мокрые губы, повергая тело в шок. Не могу сопротивляться, потому что не понимаю, что чувствую. Нет, мне хочется закричать от неожиданности и растерянности. Его поцелуй не простой, он такой же грубый, жадный, несдержанный и даже болезненный. Это такое изощрённое наказание, которое он мне обещал. Тело горит, несмотря на то, что мы в холодной воде, всхлипываю в горячие губы Родиона, и его наглый язык врывается в мой рот. Я даже не замечаю, что почти не дышу из-за его ладони на шее. Белов вынуждает меня дышать им. В голове ни одной здравой мысли. Мы сошли с ума. Это, определённо, клиника.
В какой-то момент сама не замечаю, как начинаю ему отвечать, так же яростно и страстно. Обвиваю шею Белова, впиваясь ногтями в его затылок, расцарапывая кожу. С губ срывается стон, кусаю Белова за губы, отчего его поцелуй становится еще жестче и глубже. Нет, он не целует. Он трахает меня языком. И мне кажется, я уже на грани сумасшедшего экстаза. Страх, ярость, ненависть, алкоголь, его сумасшедший порыв, запах мужчины, напор, жёсткость – вызывают во мне спектр эмоций и дикое животное возбуждение. Я, наверное, умираю. Поскольку только смертью могу объяснить то, что сейчас происходит. Его грубая рука обхватывает мое бедро и закидывает себе, вынуждая оседлать его, почувствовать его тело и возбуждение. Голова кругом, ничего не вижу, не слышу, только чувствую, и самое отвратительное, что мне нравится. Содрогаюсь, горю изнутри, низ живота сводит от возбуждения. И плевать, что я ненавижу Белова. Я попала в паутину, выбраться из нее нет ни сил, ни желания. Я окончательно спятила.
— Это, конечно, все впечатляет. Браво! — где-то сверху раздается голос Ники, который вынуждает нас остановиться. Белов отрывается от моих губ, но рук с шеи и бедер не убирает, продолжая удерживать. Мы глотаем воздух, пытаясь осознать, что сейчас произошло. — Я бы не вмешивалась, — усмехается Ника, наблюдая за нами с балкона, — но, боюсь, что порнушка в главной роли с братом меня травмирует, — уже откровенно смеется. Белов глубоко втягивает воздух, отпускает меня, и я быстро выбираюсь из бассейна.
Елена
Спала я плохо. Больше дремала, постоянно просыпаясь. Эмоции не давали расслабиться. В редкие минуты сна мне снился Белов. И нет, он меня не целовал. Он убивал меня, перетягивая горло кожаной удавкой.
Просыпаюсь, хватаясь за горло и пытаясь отдышаться, но когда засыпаю, сон повторяется снова и снова. В шесть утра мне надоело умирать от нехватки кислорода, и я ухожу в душ. Резко меняю горячую воду на холодную и обратно. Несколько таких контрастных перепадов немного помогают прийти в себя. Сушу волосы, надеваю шорты, футболку с широким воротником, который открывает плечо. Наношу крем для лица и спускаюсь вниз. Хочется кофе и надышаться свежим утренним воздухом, пока он прохладный.
Прохожу на кухню, долго вожусь с навороченной кофемашиной, все-таки справляюсь, настраивая ее на латте. Открываю холодильник, беру простой натуральный йогурт без сахара и ем его, глядя в окно, пока наливается кофе. Вкуса не чувствую, ничего не чувствую. Все можно списать на алкоголь, адреналин. С кем не бывает? Но алкоголь здесь ни при чём, я контролировала себя. Даже думать об этом не хочу… Не укладывается в голове. Слишком много Белова в моей реальности. И ведь не насилует меня, я сама подпускаю.
Отставляю йогурт. Аппетита нет от слова совсем. Беру чашку кофе и выхожу на двор. Сажусь в плетёное кресло, обхватываю чашку руками и смотрю на рассвет. Красиво. Воздух здесь чище, чем в городе. Хорошее место, люди только не очень… все сплошь и рядом фальшивые. Накрывает тоской, хочется домой к маме, к своей прежней жизни. Я всего пару дней в качестве «жены» Белова, а мне уже тошно. Надо быстрее «дружить» с этой Юлией и бежать отсюда.
Слышу шаги. Мне не нужно оборачиваться, чтобы понять, что это Родион. В отличие от меня он свеж и бодр. Идеальная рубашка, брюки, начищенные туфли, на запястье дорогие часы, на шее цепочка, и сумасшедший парфюм. Такой терпкий, тяжёлый. Мне кажется, он впитался мне под кожу.
Продолжаю смотреть на рассвет и пить кофе, делая вид, что Белова нет. Чувствую на себе его взгляд. Он осязаем.
Ну что ты там рассматриваешь?
Нет во мне ничего нового.
Дыхание само собой сбивается, потому что Родион продолжает трогать меня глазами. Очень тяжёлый взгляд, такой же, как парфюм, забирается под кожу.
— Я надеюсь, ты усвоила, что надо следить за языком? — спокойно и даже холодно спрашивает он. — Давай ты больше не будешь меня провоцировать? И все у нас будет хорошо. Поверь, я не хочу еще больше подавлять тебя, мне не доставляет это удовольствия.
А мне казалось, что он питается моей ненавистью.
— То, что вчера произошло между нами… Не прикасайся больше ко мне! — стараюсь быть убедительной.
— А что вчера произошло? — в голосе насмешка.
— Ты не помнишь? — резко разворачиваюсь к Белову.
Все он помнит.
Издевается.
— Вчера не произошло ничего такого, что следовало бы запомнить.
— Даже так?! — возмущаюсь. Меня неожиданно это задевает. — Хочу напомнить, что это ты на меня набросился! — сжимаю чашку так, что, кажется, фарфор сейчас треснет.
— Это всего лишь алкоголь, не принимай на свой счет, Лиса, — язвительно усмехается, унижая меня этими словами. Пока я открываю и закрываю рот, как рыба, не находя слов, Белов спокойно встает с места и уходит к гаражу.
— Ты тоже не принимай! — кричу ему в спину. — Я тоже была изрядно пьяна!
Но Родион уже не обращает внимания, не слушая меня.
Мерзавец.
Да кем он себя возомнил?!
Ненавижу!
Завожусь моментально. Я не сплю ночами, пытаясь отделаться от навязчивых мыслей, а ему нечего запомнить! Если бы взглядом можно было убить, то Белов уже умер бы несколько раз. Только ему все равно. Родион спокойно садится в машину и уезжает.
***
За десять дней «брака» удается сдружиться с Юлией очень близко. Меня безумно раздражает и утомляет эта женщина. Она делится со мной всем, даже тем, чем делиться не стоит. Как оказалось, у Юлии нет подруг. Неудивительно, она очень навязчивая. Как прилипала, мне кажется, она начинает и заканчивает день мной. Ей скучно в браке. У них с Евгением нет ничего общего. Ну а что может связывать гламурную телку и выходца из девяностых с разницей в двадцать пять лет? Только секс. Но и этого в их жизни практически нет. Но никто не спешит разводиться. Их брак выгоден для двоих. Так и живут. Я бы повесилась от таких перспектив. По мне лучше гореть с мужчиной в пепел, чем прожить в пластмассовых отношениях. В наше время настоящие отношения обесценились, точнее, стали стоить очень дорого. Все измеряется деньгами и выгодой, а не эмоциями и чувствами. Несчастные люди разучились жить. Они просто существуют ради красивой картинки. Мне никогда не понять.
По вечерам я отдыхаю от «дружбы» с Юлией, проводя время с Никой. Несмотря на то, что девочке всего девятнадцать лет, у нас много общего. Вероника умна, сообразительна, с чувством юмора и хорошим вкусом. В общем, драйвовая девчонка. Мы болтаем, смотрим фильмы, что-нибудь обсуждаем, секретничаем. А вот со своим «супругом» я почти не вижусь. Он поздно возвращается и рано уезжает. Часто вообще не ночует дома. Мне так легче. Стараюсь вообще с ним не сталкиваться: чем меньше мы контактируем, тем меньше этого паука в моей голове.
После недоразумения в бассейне мы избегаем друг друга.
— Собирайся! — эмоционально кричит мне в трубку Юля. Боюсь представить, куда она меня тащит. — Мы с утра поругались с Женей, и мне срочно нужно в город.
— Зачем? — интересуюсь я, кривя губами.
— Как зачем? Развеяться, потратить назло ему кучу денег, посидим где-нибудь в ресторанчике, выпьем. Не хочу больше никого видеть и слышать. Только ты меня понимаешь, — заявляет мне Юлия. А я совсем ее не понимаю. В моей голове не укладывается ее образ жизни.
— Может, медитация? Есть хорошая успокаивающая, умиротворяющая мантра.
Елена
Юлия начинает свой «отрыв» с шопинга в торговом центре. Платья, туфли, сумки, духи, косметика. Кажется, она сметает все, что видит на своем пути. Мне приходится это оценивать и помогать с выбором. Отчасти я больше киваю на то, что нравится самой Юлии, а она искренне радуется, что у нас много общего. Не спешу ее разочаровывать.
Дальше мы останавливаемся в небольшом уютном ресторанчике, заказывая игристого вина и закуски.
— Ты не любишь шоппинг? Или Родион не одобряет лишние траты? — интересуется Юлия.
— Я не люблю захламлять шкафы тем, что я не ношу. У меня довольно своеобразный вкус, — усмехаюсь я.
— Ты вообще вся своеобразная. Такая, немного не от мира сего, — выдает мне Юля.
— Звучит так, словно я сумасшедшая.
— Ну что ты, — слегка толкает меня в плечо. — Не это хотела сказать. Я очень рада знакомству с тобой, — Юлия залпом выпивает вино, явно ставя себе задачу накидаться.
Дальше мы отвлекаемся на болтовню ни о чем. Юля долго и нудно рассказывает мне, как они отдыхали в Эмиратах, какой был ужасный сервис. Слушаю ее, сочувственно кивая, попиваю игристое и мысленно делаю ставки на то, что ни одного плюса она мне не поведает. Юля из тех женщин, которые априори всем недовольны. Не тот пляж, не то солнце, не тот воздух и так далее. Но дело не в этом. Дело в самой Юлии и в ее неудовлетворённости жизнью. Она сделала ставку на деньги, а ставка, к сожалению, не сработала. Юля пресытилась, а эмоций не получила. И так живет большинство. Вот такой пластиковый мир.
— Ну что, разогрелись? — захмелевшая Юлия расплывается в улыбке. — Уже почти девять вечера, а это значит…
— Даже страшно представить, что это значит, — усмехаюсь. Я выпила гораздо меньше, и мне не так весело.
— Это значит, что нам пора в клуб, — подзывает официанта и просит счет.
— Может, не стоит? — делаю попытку ее отговорить.
— Не стоило мне выходить замуж за Евгения, ведь был выбор. А в клуб нам нужно обязательно. Или Родион не одобрит?
— Хм, это вызов? — ухмыляюсь.
— Да-а-а-а, — сверкает глазами Юля.
— Мы идем в клуб, — вынимаю из сумочки зеркальце и освежаю помаду.
***
Располагаемся на втором этаже в ВИП-зоне. Боюсь представить, сколько все это стоит. Но мою «подругу» финансовая сторона не беспокоит от слова совсем. Безлимитная карта творит чудеса. У нас отдельная ниша на балконе с видом на весь клуб. На нашем столе бутылка дорогого игристого вина, клубника в шоколаде, виноград, сырная нарезка, оливки и орешки.
— Да, все банально просто в нашем случае, — отмахивается Юлия, медленно попивая вино. Я стараюсь пропускать и не напиваться, больше налегаю на фрукты. — Мне банально не хватает внимания. Женя всегда занят. Всегда! Даже по ночам, — скептически поджимает губы.
— Думаешь, у него есть любовница?
— Нет, уверена, что нет, — смеется Юля.
— Откуда такая уверенность?
— Да у него стоит-то через раз, — выдает мне интимные и не очень красивые подробности. Это унижение мужчины. То, что должно остаться между ними, но Юля не видит границ.
— Дело в его неправильном образе жизни, лишнем весе и недостатке тестостерона. Если он займется собой и пропьёт специальные витамины, то все восстановится. Но нужно желание.
— В том-то и дело, — вздыхает Юлия, допивая вино и тут же наливая себе еще. — Он ничего не хочет. Его все устраивает: коньячок, жирный кусок мяса, сигарета, ущипнет меня за сосок и спать, — обиженно надувает губы. — А я еще молодая, мне банально хочется мужика, а не удовлетворять саму себя в душе! Понимаешь?
Я прекрасно ее понимаю. Только вот, выбирая себе мужа, она знала, на что шла. Жаловаться теперь нет смысла. Ты либо удовлетворена физически, либо финансово. Юлия выбрала второе.
— Хватит обо мне. Я, в конце концов, пришла сюда забыться. Расскажи, как у вас Родионом? — с интересом спрашивает она.
— В каком смысле?
— В интимном. Он, наверное, ураган в постели?
Давлюсь вином, немного забрызгивая платье. Хочет подробностей – сейчас ей будут подробности. Меня снова начинает нести. Я, и правда, сумасшедшая. Если Белов узнает – точно меня придушит.
— Ну, знаешь, его вкусы специфичны… — неопределённо кручу рукой и для храбрости отпиваю вина. Мне мстительно нравится нести чушь. В конце концов, вон как у Юлии глазки загорелись, ей интересно.
— Ого, а подробнее? Какие-то игры?
— Ну, мы предпочитаем называть это темой.
— Темой? — сводит брови.
— Я не уверена, что должна рассказывать такие подробности… — подогреваю в ней интерес.
— Лена. Мне теперь жутко интересно! Родион доминант, что ли?
Сдерживаюсь, чтобы не начать смеяться. Хотя Белов еще тот тиран и ремнем недавно размахивал. Почти не вру.
— Ну, он предпочитает, чтобы его называли мастер.
— Ого. У вас есть красная комната?
Кусаю губы изнутри, кто-то пересмотрел «Пятьдесят оттенков». И ведь изначально моей целью было напугать Юлию, но что-то пошло не так…
— Нет. У нас немного другой формат. Но смысл ты поняла, он режиссёр, я актриса. Или, скорее, он кукловод.
— Ох, — мечтательно вздыхает Юлия, допивая очередной бокал. — Я даже немножко тебе завидую.
М-да, я неожиданно разрекламировала Белова.
— Тебе это нравится? Каково это испытывать? — не отстает от меня соседка.
— Это как прыжок с парашютом. Много адреналина, страшно, накрывает паникой, ты не хочешь прыгать, но тебя сталкивают, и ты летишь, получая кайф, — снова не лгу, я описываю наш поцелуй.
— Вау!
Все. Юлька завелась. Она вдруг вскидывает голову и смотрит мне за спину с горящими глазами.
— Добрый вечер, — слышу позади себя голос Белова.
Да ладно!
Закрываю глаза, трясу головой. Но мне не кажется. Он здесь. Внутри все замирает. Чувствую, как его руки упираются в спинку моего кресла.
Родион
В моей голове всегда есть план Б. Как показывает практика, первоначальный план срабатывает далеко не всегда. Юлия мой план Б. Я держу эту голодную, похотливую бабу на коротком поводке. Она не в моем вкусе, от слова совсем. Меня давно не заводит просто тело. Юлия же похожа на красивый станок для траха. Неинтересно. Мне этого мало, меня заводит нечто другое. Игра, скрытая сексуальность, ненависть в случае с Лисой. От ее настоящей ненависти сносит крышу. Это вкусно, это эмоция, а просто трахать женщину, потому что у нее большие сиськи и рабочий рот, – мне неинтересно. Элементарно не встает. Мое тело избаловано в этом плане и кого попало не подбирает.
— Ты совсем не ревнивый? Так уверен в жене, или все равно? — интересуется Юлия, указывая глазами вниз, туда, где танцует Лиса.
— Я уверен в себе. Пусть развлекается.
— Щедрый… — не договаривает, прищуривая глаза.
Юля всегда облизывалась при наших встречах, а сегодня откровенно пускает слюни. Откуда такие перемены? Она сексуально затягивается кальяном, закидывая ногу на ногу, не сводя с меня глаз. Но это Юлия полагает, что сексуально. С моей стороны это выглядит несколько иначе. Пьяная, голодная самка принимает позу шлюхи. Ей осталось только откровенно раздвинуть ноги. Я такими брезгую. Но пока не спешу рассказывать об этом Юлии. Пусть будет. Кто его знает, как все обернется. Лиса может в очередной раз подвести. Слишком правильная, сердобольная и возомнила себя бессмертной. Пачкаться об Юлию пока не собираюсь, но и с поводка спускать тоже. Еще пригодится.
— Не думала, что у вас так принято… Полагала, что такие, как ты, собственники… — игриво протягивает мне бокал, чтобы наполнил его. С удовольствием спаиваю ее, чтобы быстрее отделаться.
— Такие, как я? — выгибаю брови.
— Ну, тематики, мастера, доминанты. Извини, не разбираюсь в формах обращения.
Кусаю щеки изнутри, чтобы не рассмеяться. Серьезно? Она перепила? Или бульварных романов перечитала?
— Откуда такие выводы?
— Лена… Ой, наверное, не нужно было вообще об этом говорить… — Юлия прикрывает рот рукой. Ах, Лена, Лена, выпрашиваешь. Очень сильно выпрашиваешь. Нравится тебе такой формат? Тематик, значит? Тогда буду садистом, должен же я внести коррективы в твой бред.
— Не стоит поднимать эту тему. Не думаю, что она тебя впечатлит, — перевожу взгляд вниз в зал и нахожу Лису танцующей. Похоже, возвращаться к нам она не собирается. Глубоко вдыхаю, пытаясь подавить в себе раздражение. Ладно, Лиса, потанцуй, глотни кусок воли, больше у тебя такого шанса не будет. На секунду прикрываю глаза, сжимая переносицу.
— Почему, мне очень интересно, — не унимается Юлия.
— Тема – это не игрушка, а я не клоун, чтобы развлекать, — немного нервно выдаю я, резко поднимаюсь с места и облокачиваюсь на перила, наблюдая за Леной. Пластика у нее хорошая. Не Лиса – кошка. Рыжая хитрая кошка. Ярко-красное и огненное пятно на танцполе. Она, определенно, вызывает во мне эмоции, очень острые и не всегда положительные. Но вызывает. Есть что-то в ней…
Лена идет к бару, заказывая себе еще коктейль, и поднимает на меня взгляд. В зелёных глазах вызов. Всегда так. Нет в ней страха и покорности. Она боится не меня, она боится моих возможностей и того, что наша тайна ударит по ее матери. А самой Лене все равно, она безбашенная.
Качаю головой. Слишком много алкоголя. Но когда она меня слушала? Даже кажется, это все назло. Склоняюсь к тому, что ей доставляет удовольствие вступать со мной в конфликты. Выпрашивает Лиса. Не могу ей в этом отказать, давно руки чешутся. Лена из тех женщин, которые понимают что-то через наказание, никак иначе. Им нужен якорь.
Рядом с Леной крутится какой-то парень. Наблюдаю. Флиртуют. Но интереса в глазах Лисы не замечаю. Я вообще не помню ее в отношениях. Они у нее вообще были? Кажется, эта кошка гуляет сама по себе. Лена сбегает от подкатывающего парня на танцпол.
— Контролируешь жену? — на моё плечо ложится ладонь Юлии, поглаживает. А я борюсь с желанием брезгливо скинуть ее руку. Мне неприятно. — Что ты в ней нашел? — почти повисает на мне. Уже пьяная в дрова. Еще немного и залезет мне в штаны. Передёргивает от такой перспективы.
— Пойдем! — перехватываю ее предплечье и веду за собой. Выходит грубо, но Юлии, похоже, нравится – довольная идёт за мной. Ах, да, я же Мастер.
— Куда мы?
— Меньше вопросов, — ухмыляюсь, и Юлия покорно кивает. Реально думает, что веду ее трахать? Спускаемся вниз, выходим на улицу. Юля пару раз спотыкается, подхватываю ее, не позволяя рухнуть.
— А Лена? — растерянно оглядывается, когда я сажаю ее в машину с водителем.
— А за Лену не переживай, я о ней позабочусь. Домой! — командую водителю Евгения и захлопываю перед носом Юлии дверцу. Все. Сессия закончена. Пойду поинтересуюсь у «супруги» форматом наших отношений.
Выкуриваю сигарету, возвращаюсь в зал и нахожу Лену на сцене.
Ну где ей еще находиться?
Отжигает она не одна. С малолеткой, который подкатывал к ней недавно. Не просто танцуют. Это что-то очень… Молокосос ее лапает, а эта рыжая сучка трется об него. Вульгарно, грязно… Мне должно быть плевать. Мне с ней не жить, но внутри все вскипает, словно Елена сейчас пачкает меня.
Нет, моя Лисица, пока ты со мной, тебя никто не смеет касаться.
Можешь считать это очередным шантажом.
Стискиваю челюсть, дожидаясь, пока танец закончится. Их пара выходит в финал.
— Браво! — аплодирую финалистам, наблюдая, как парень подает руку Лене, помогая ей спуститься со сцены. Простите, голубки, финала не будет. Преодолеваю расстояние, догоняя парочку. — Мы уезжаем! — как можно спокойнее сообщаю Лене. И лучше бы ей сейчас не сопротивляться, потому что мое спокойствие очень шаткое. Не нужно ей сейчас играть на моих нервах.
— Счастливого пути, — усмехается Лена, проходит мимо меня, направляясь к бару. Шакалёнок бежит за ней, посматривая на меня с подозрением. Дрянь. Стискиваю челюсть.
Елена
Я, определённо, пьяна, но отдаю себе отчет. Осмелела, наверное, или мне стало абсолютно все равно, что со мной будет. Надоело жить в рамках, установленных Беловым. Осознаю, что бесстрашной меня делает алкоголь, и пользуюсь моментом.
— Ревность тебе идет. Польщен, — ухмыляется гад. — Только ревность я не заказывал, уйми свой гонор, Лиса, забываешься.
Не нравится ему, что я вышла из-под контроля.
— Не льсти себе. Мою ревность нужно заслужить.
Родион снова ухмыляется, не комментируя. Я не ревную. Ревнуют, когда любят, когда присвоили себе мужчину. Это не наш случай. Я просто злюсь от того, насколько Белов беспринципный, аморальный, идущий к своей цели по головам и душам, втаптывая все и всех в грязь. Зачем тогда нужна я, если он прекрасно может договориться с Юлией через постель?
Всматриваюсь в окно и понимаю, что мы заезжаем в подземный гараж жилого комплекса. Домой мы не приехали. Он привез меня убивать?
— Где мы? — нервничаю. Белов молча паркуется, делая вид, что меня не существует. — Родион! — сглатываю. Парковка очень темная и безлюдная.
Ничего не произойдёт. Он не посмеет. Успокаиваю себя. Доигралась. Дура. Свободы захотела, решила, что этому мудаку можно что-то предъявить.
Не сдвигаюсь с места, когда Белов выходит из машины. Он вновь открывает дверь с моей стороны. Вжимаюсь в сиденье, его неожиданная галантность пугает. Родион протягивает руку, но я не спешу.
— Я хочу домой, — пищу. Мне вдруг действительно становится страшно. Я идиотка, и правда, играла на его нервах. Белов холоден и непроницаем. Даже не представляю, что творится в его голове.
— Не получится, — хрипло произносит Белов.
— Что?
— Не получится съехать. Будь дерзкой до конца. Выходи. Не разочаровывай меня.
Сглатываю, но выхожу. Действительно, моя паника ни к чему. От этого ничего не изменится. Игнорирую его руку, выхожу, громко хлопая дверью. Играть так до последнего. Не буду разочаровать своего хозяина.
Проходим в лифт. Белов по-прежнему спокоен и непроницаем. Выходим на девятом этаже. Родион открывает дверь одной из квартир и взмахом руки предлагает мне войти первой.
Вздрагиваю, когда дверь за нами закрывается.
— Это моя квартира. Дома Ника и очень много пространства для побега, — поясняет Родион. — Ты же не думала, что уйдешь безнаказанной? Не находишь, у меня достаточно поводов выпороть тебя? — голос ровный, пугающе спокойный и холодный. — Перечислить тебе все твои косяки? — насмешливо выгибает брови. Вопрос риторический, не отвечаю.
— Если нельзя предотвратить насилие, расслабьтесь и попытайтесь получить удовольствие, — нервно усмехаюсь и прохожу в гостиную, рассматривая обстановку. Стандартный лофт, минимум мебели, максимум пространства и холодной обстановки. Он ждет от меня сопротивления, криков, требований. А я ломаю его логику и покорно принимаю все, что он дает. Это тоже тактика. Она обезоруживает мужчин. Моя истерика только распалит Белова. Боюсь признаться самой себе, но меня немного заводит происходящее. Будоражит.
Белов подходит ко мне вплотную, хватает за пояс платья, внаглую развязывая его.
— Секс? Серьёзно? — нервно усмехаюсь. — Неоригинально. Даже не надейся. Этого не будет! — категорично заявляю я, чем очень веселю Родиона.
— Не обольщайся, Лиса, — резко выдёргивает пояс. — Секс со мной надо заслужить. Ты же заслужила нечто другое, — возвращает мне мои же слова.
— Мерзавец! — выдаю ему в лицо.
— Дрянь! — отвечает мне.
— Не страшно! — с вызовом выдаю ему я.
— А я не пугаю. Я действую. Бояться поздно и бесполезно, — его голос становится тише и грубее. — Иди сюда, — хватает меня за руки и резко стягивает запястья моим же поясом. Настолько ловко и быстро, что я ничего не успеваю сообразить.
— Отпусти! Я буду кричать! — шиплю, как кошка. Я, наверное, в шоке или очень сильно пьяна, или настолько извращена, что по телу волнами разливается жар от предвкушения неизвестного. От Белова пахнет терпким парфюмом, табаком и настоящим мужчиной, самцом. Головокружительный, возбуждающий запах и грубая сила. Сочетания, которые будоражат. Дыхание рвётся, сердце колотится, мурашки по коже.
— Ты обязательно покричишь.
Тянет меня к стене, на которой прикручена балка, что-то вроде турника, металлический кованый элемент декора. Белов поднимает мои руки вверх и привязывает к балке. Дергает ремень, убеждаясь, что я крепко зафиксирована, и отходит на несколько шагов.
— Что бы ты ни задумала, Лиса, ничего не выйдет. Мое терпение закончилось.
— С чего ты взял, что я что-то задумала? — дергаю руками, еще сильнее затягивая ремень. Дыхание сбивается.
— Так легко покоряешься.
— Может, я признаю вину? — в голосе ирония, ничего не могу с собой поделать.
— Ты так не умеешь, — усмехается, качая головой, и выходит из гостиной. Поднимаю глаза вверх, еще раз дергаю руками, пытаясь выбраться, но все бесполезно. Пульс зашкаливает. Я всегда была безбашенной, но это самая опасная авантюра в моей жизни. Белов ведь действительно может просто наказать. Так что мне не понравится. Но мое ненормальное влечение, алкоголь и возбуждение вынуждают рисковать.
Проходит минута, две, три, четыре. Тишина. Белов не возвращается. Руки затекают. Это и есть наказание?
Прислушиваюсь, выдыхаю, когда слышу его шаги. Родион возвращается с бокалом воды со льдом. Его идеальная рубашка расстёгнута, обнажая сильную грудь с порослью волос и крестиком на груди. Не могу не рассматривать, на секунды прикрываю глаза, пытаясь отрезветь, но ничего не выходит, дыхание срывается. Что-то очень горячее разливается по телу.
— Хочется соответствовать твоим ожиданиям и стать Мастером, как ты окрестила меня. Только вот ванильную тему я тебе не обещаю. Это будет хардкор, — голос у него хриплый, вибрирующий, нетерпеливый, словно тоже задыхается, хотя на вид Белов вполне спокоен и расслаблен. Он отпивает воды и просто внимательно осматривает меня, склоняя голову. — Знаешь, Лена, я оторвал бы тебе язык, но, боюсь, он нам еще пригодится, — звучит двусмысленно, и Белов это понимает.