«В мире криминала, который зачастую называют миром мафии, правят свои законы. Все игроки, хоть как-то связанные с ним, должны соблюдать каждый из них. Нарушение прописанных правил приводит к ликвидации игрока. Зачастую его ждёт летальный исход».
Адриан Блэк
Закон первый гласит: твоя семья, как родная, так собранная тобою – это сила и мощь. Предавши её один раз- ты предашь и в последующем. Плохого отца необходимо отстранить от дел, стоит ему лишь однажды оступиться. Такой человек навечно становится заклеймен и нет у него более прав возглавлять что-либо, как и нет больше к нему уважения; он лишается любой помощи и малейшего проявления сочувствия. Семье разрешается наказать предателя, но посторонним строго запрещено влезать со своими советами.
Второй закон гласит: твой преемник, будь он родным или названным, не обязан принимать дело. Исключение из правила – дети крёстного. Но и те, и другие, обязаны принять клеймо о принадлежности к семье в возрасте восемнадцати лет. Уважение к преемнику должно быть таким же, как и к отцу. За неуважительное обращение к ним, вас могут наказать.
Третий закон гласит: не рассказывай про семью тем, кто может навредить ей. Поведать о ней можно, предварительно обговорив это с членами семьи и при их безоговорочном согласии. Нарушитель этого правила подвергается незамедлительному суду.
Четвёртый закон гласит: не бросай своих людей в беде. Не бросай союзников. Помни, что ты в любую секунду можешь оказаться на их месте и они также могут не протянуть руки помощи. Бросивший в беде автоматически приравнивается к врагу.
Пятый закон гласит: не оставь за собою следов. Работай без свидетелей, а если таковые появятся- устрани. Женщин и детей убивай не задумываясь, и не идя на поводу у жалости.
Шестой закон гласит: подчиняйся крёстному безоговорочно. Именно к нему стоит идти, если у тебя возникли с кем-то споры – он разрешит любую проблему.
Седьмой закон гласит: ты прочёл все эти смехотворные законы? Значит, ты прошёл первое испытание, прежде чем тебе выдали этот листок. А теперь можешь забыть всё написанное здесь кем-то для развлечения. Потому как мафия всегда нарушает законы. И тебя в любом случае ждёт незавидная судьба и смерть. Удачи.
Из окна я видела последние приготовления к собственной свадьбе и не понимала, отчего же внутри поселилась сосущая пустота. Вроде должна быть счастливой, прыгать от распирающего восторга, а я ломала привычный шаблон и неподвижно стояла у окна битый час: всматривалась в каждого снующего внизу человека, подмечала малейшие неважные детали и совершенно точно не желала встречаться сегодня с Питером.
«Или не только сегодня» – подсказал внутренний голос, принося вместе с предположением ещё больше сомнений. Сердце предательски сжалось, соглашаясь с его мнением.
Что со мной не так? Почему перед свадьбой я не была счастлива, как все соглашающиеся на брак, а скорее была готова разреветься от поселившейся внутри горечи? У меня не было ни единого ответа на скопившиеся вопросы. Было только разочарование в самой себе, да и боязнь завтра не справиться с произносимой многими девушками у алтаря фразой. Ответить «я согласна», нарожать детишек и свить гнездо из уюта и тепла для мужа.
Самое страшное, все эти размышления совершенно точно не являлись «предсвадебной лихорадкой». Я перерыла половину интернета и мой диагноз скорее можно было обозначить как «выходящая замуж за нелюбимого человека». По крайней мере, история девушки на одном из форумов слишком уж походила на мою ситуацию. Два месяца назад я не задумываясь сказала «да», а сейчас меня терзают сомнения. Но уже нет пути назад. Слишком много затрачено сил, эмоций, да и Питер будет любить и даровать ощущение «каменной стены»; прятать от невзгод. Вроде как идеальный человек для создания семьи. Так что же не так? Что продолжало мучить меня? Может быть то, что я всё ещё помнила прикосновения Дерека к своей коже? Помнила всё с нами происходящее? Но пути к нему были уже закрыты. Завтра я выхожу замуж. И нет у меня больше сомнений, как и нет сердца. Оно навсегда осталось с Ним.
«Мои кошмары начались с одиннадцати лет, но лишь один я запомнила на всю оставшуюся жизнь. Именно после него произошёл значимый поворот на перекрёстке судьбы. Насколько правильным оказался мой выбор, я и поведаю тебе, мой дорогой читатель».
Из дневника Анны Уилсон
Темнота, распростёртая на многие мили вокруг, – неприветливая хозяйка, облачённая в мрачные одеяния, чья вязкость может вполне посоперничать с топкими болотами. Они затягивают в свою бурлящую сущность за считанные минуты и больше не отпускают на волю, навсегда заковывая во мраке. Вот только у этой тьмы своя политика. Она - полная противоположность топких мест и отдаёт предпочтение долгим играм, больше наслаждаясь страхом жертвы, нежели её мгновенной смертью. Поэтому тьма- по давно заведенному обычаю- оскалилась на зашедшую к ней во владения девушку, не предвещая той скорой смерти или быстрого успокоения. Тьма игралась, насмехалась над совершенно беспомощной игрушкой, и вроде бы от этого должна была начаться паника, внутренности должны были в узел завязаться от дикого страха, но ничего подобного не произошло. Даже спустя двадцать долгих минут. Потому что девушка, тонущая в этой тьме мучительно медленно, не запаниковала: дышала ровно, не плакала и её сердце не готовилось пробить грудную клетку. Она была давно привычна к этому пограничному состоянию. И потому её спокойствие было совершенно в своём великолепии, что отдалённо напоминало состояние медитации, полного входа в транс или чего-то ещё, похожего. И тьма, обескураженная неправильным поведением на её территории, отступила. Дала ей прийти в себя после длительного нахождения в беспамятстве, бесцеремонно выбрасывая в реальность.
Анна пришла в сознание, рывком выходя из того липкого состояния полной беспомощности. В глаза словно песка насыпали и открыть их она смогла только по прошествии двух минут. Однако даже когда это удалось сделать, картина нисколько не изменилась. Как и в недавнем пограничном состоянии, вокруг царила темнота, которая теперь действительно пугала: от неё хотелось избавиться также, как избавляются от прилипшей паутины.
«Расслабляться здесь смертельно опасно» – главное правило набатом стучало в голове, назойливо напоминая об опасности, но сейчас для девушки это казалось не столь важным.
Её состояние находилось далеко от идеального: Анну подташнивало, а голова кружилась так, что даже темнота будто кружилась вокруг неё неким мороком, наведённым специально.
Мысли находились в хаосе, хотя мозг и начинал предпринимать попытки проанализировать ситуацию. Она смутно помнила происходящее с ней до момента вынужденного падения в беспамятство. Возможно, её снова похитили? Или ей это снится? В мыслях была пустота и память не желала восполнять пробелы, оставляя в полном неведении о происходящем. Но стоило вернуться всем ощущениям, как Анна замерла от осознания, что это- вовсе не сон, уж слишком реалистично ощущался дискомфорт в затекших мышцах. Она знала, что паника появится позже, когда признает своё положение, вот только от этого легче не становилось. После многократных похищений, Анна привыкла, что бывает больно до дикого визга, привыкла к состоянию тихой истерики, как и привыкла к тому, что зачастую её похитители любят надевать на голову жертве мешок. И как во многих крутых фильмах этот мешок обязательно пыльный, но в этот раз он хотя бы не пахнет тухлой рыбой и – спасибо! – не грязный. Она могла даже рассказать много различных вариаций на тему того, что могут сделать с ней похитители когда вернутся, а при желании – могла бы даже продемонстрировать. Но от этого не изменилось бы её шаткое положение. И от страха эти знания не спасали. Тем более, она не любила боль.
Анна не могла сосредоточиться на чем-то конкретном, но когда прошло ещё немного времени и думать стало легче, она попробовала встать. Попытка провалилась даже почти не начавшись, потому как запястья и лодыжки тут же отозвались дикой болью и девушка поняла – связали крепко, затягивая туго и практически пережимая кровоток.
Мысли внезапно встали в нужные пазы, в голове стало кристально ясно и холодный пот прошиб мгновенно: лоб покрылся испариной, а ткань футболки неприятно прилипла к спине. Пройдя через привычную стадию отрицания Анна отчётливо осознала – её действительно в очередной раз похитили. И вот тогда страх разлился внутри, подобно быстротечной реке, и захватил в свои сети крепко, связывая конечности путами ужаса, помимо стягивающих кожу верёвок, и забытые на пару месяцев боли от давних ран скрутили в приступе агонии. Словно их вскрыли скальпелем без анестезии.
Анна кричала срывая горло, но это не даровало и капли успокоения - страх разрастался небывало быстро, захватывал разум и топя в панике.
Когда голос охрип, девушка смогла лишь отчаянно всхлипнуть и дёрнуться, а потом внезапно поняла, что её руки свободны от веревок и по запястьям уже не бежала кровь от стёртой кожи – верёвка была похожа на леску и Анна не удивилась бы окажись она и правда ей.
Сдёрнув с головы мешок, она медлила пару мгновений, не понимая, что здесь происходит. Боли в стёртых запястьях больше не было, да и горло внезапно перестало болеть хотя было сорвано криками ещё минуту назад. Творилось что-то непонятное.
Боясь упасть в обморок, вставшая с места Анна пошатнулась, успевая вцепиться во вмонтированное в пол кресло, на котором сидела до этого связанная.
Сделала шаг в сторону: босые ноги коснулись каменного пола, но вместо ощущения жгучего холода, при следующем шаге, утонули в какой-то тёплой жиже. Девушка содрогнулась, моля всех известных богов, чтобы там оказалась простая вода, хотя уже по ощущениям поняла, что это далеко не так.
Ну почему бы не прорвало трубы в этом холодном подвале? Почему уборщица, например, не могла пролить воду из ведра?
Активно работающий мозг тут же отмел столь неправдоподобные версии, потому как в этом подвале нет ни одной трубы, а уборщица сюда ни за что не стала бы спускаться, боясь наказания. Об этом Анна осведомлена ещё с детства, с того момента как впервые забрела сюда, играя в прятки.
Подвал собственного дома она знала как никто другой, также как и то, чем занимался здесь отец со своими подчиненными и как именно пытал неугодных ему людей.
В этом подвале вообще ничего нет и не было из того, что хотелось бы увидеть Анне. Потому как лучше бы здесь находился винный погреб, нежели пыточная.
Однако сейчас все мысли сводились к одному ответу о субстанции под ногами: сколько бы Анна не придумывала версий для успокоения себя же, известный давно ответ никуда не денется. Знакомый запах железа и чего-то солёного, запах, от которого мутит всегда, даже когда она ранит собственные пальцы порезавшись о лист бумаги.
Кровь, в которой она стоит босыми ногами всегда останется кровью. Глупо надеяться на то, что когда-нибудь это изменится. Кровь всегда будет преследовать её. Чужая кровь. А где столь много крови, там и трупы. Обезображенные и всегда с глупыми выражениями лиц, что застывают маской на них перед смертью.
Анна пошла дальше по трупам, по лужам крови, мешанине внутренностей и не чувствовала ни страха, ни отвращения, ни рвотных позывов. Она не чувствовала ничего. Абсолютная пустота зияла там, где у обычных людей располагается сердце – простая вроде мышца гоняющая кровь, а на деле ведь важнейший орган.
И вроде должна была уже захлебнуться собственной кровью, должна была упасть замертво без сердца, но что-то не даёт ей этого сделать. Что-то настойчиво толкало под коленки, заставляло идти вперёд и смотреть на горы обезображенных трупов под ногами с интересом серийного убийцы, который оценивает работу другого психа и будто восхищается тонкой работой, делая пометки для себя.
Под ногами неприятно чавкало, сами ноги давно вымазаны в крови, но это не останавливало.
На мгновение показалось, что ей даже приятно идти по тёплой крови и Анна тут же пришла в себя, судорожно выдыхая.
Помутнение рассудка было непродолжительным, но теперь она никогда не сможет забыть всего ужаса здесь происходившего. И мысли о том, что ей понравилось ощущение чужой плоти под ногами, заставило согнуться и в следующее мгновение она уже стояла опираясь на колени и прощалась с завтраком.
Её рвало долго, до желчи и неприятных холостых спазмов. А потом Анна выпрямилась и её дрожащие руки начали слепо шарить по стене пока не нашли рубильник. Адамово яблоко дёрнулось при сглатывании кома в горле и она решительно опустила рубильник вниз и тут же зажмурилась от слепящего света, прикрываясь рукой.
Она боялась посмотреть под ноги, поэтому, как только появилась возможность открыть глаза, она смотрела в потолок и на стены так, чтобы вероятность зацепить пол не была равна и восьмидесяти процентам. И всё получалось прекрасно, она даже видела проход к двери, пока не заметила новую вещь в давно знакомом подвале. И теперь невозможно уйти, невозможно не опускать со стены взгляд. Это проклятое зеркало словно завладело её сознанием и заставило обратить на себя внимание.
Следующее что она осознала - что застыла посреди подвала, завороженная своим отражением в неизвестно откуда взявшемся здесь зеркале и что не может оторваться от разворачивающейся там картины: отражающаяся там девушка - точная копия её самой, но при этом совершенно другая.
Мозг резко включился и девушка закричала, отшатываясь и падая на залитый кровью пол.
Её двойник остался стоять и словно специально показывал свои окровавленные руки, а потом поднес одну из них к губам и кончик языка тут же провел дорожку, очищая кожу от столь яркого цвета. Другая Анна наслаждалась вкусом крови и смотрела насмешливо, словно знала все её тайны и собиралась озвучить их все до единой. Отражение было вымазано в крови с ног до головы: мазки на щеках наверняка были каплями, что потом растерли, а волосы словно впитали в себя красную жидкость и теперь свисали сосульками.
Губы задрожали от подступающей истерики, руки утонули в крови на полу, да и сама она уже полностью была вымазана в ней. Теперь она поняла, что слишком похожа на своё отражение, только пока не наслаждается вкусом чужой крови. И слово «пока» заставило что-то перевернуться внутри. Будто там что-то со звоном разбилось на мириады осколков.
- Мы одинаковы, Анна. Я – это ты. Ты – это пока не я. Пойдем со мной и я покажу как избавиться от боли. Покажу, как надо наказать убийц твоей матери. Я покажу мир твоего отца в тех красках, в которых его видит он! – двойник внезапно оказался не просто отражением, потому что его дыхание вполне реально опалило ухо интимным полушепотом: - Я покажу тебе, Анна, как стать той, которой ты так отчаянно боишься стать… - оно почти коснулось уха губами и выдохнуло на грани слышимости: - Убийцей.
Последние слова моего отражения ещё звучали эхом в голове, когда я рванула куда-то вперёд и громко закричала от охватившего меня ужаса. Я не сразу осознала, что всё происходящее было очередным кошмаром и что сижу я в своей двуспальной кровати, смотря на стену с навешанными на неё фотографиями дорогих мне людей. Слишком реалистичным всё ощущалось в этом сне, а руки до сих пор хранили теплоту той крови, в которую пришлось упасть. Сердце отчаянно билось где-то в районе горла, тогда как пальцы до треска ткани сжимали простынь, что и заставило меня прийти в себя.
Ещё ни разу в кошмарах моё собственное отражение не предлагало мне стать убийцей, ещё ни разу я не понимала так явно того, что все те люди были убиты мною, хоть и во сне.
Сморгнув слёзы – по всей видимости, пока продолжался этот «фильм», рыдала я не только там – мне пришлось поспешно утирать влагу со щек. Как оказалось, весьма вовремя: дверь в комнату скрипнула и сначала появились пакеты, а потом и сам Дилан Картер.
Оглядев меня своим коронным взглядом полным скепсиса, он скривился, словно опять съел по меньшей мере три лимона к ряду. Как-то раз напившись мы поспорили и теперь негласно не вспоминаем больше тот неудачный эксперимент, когда съели много этой жёлтой отравы.
- Солнышко, ты выглядишь хуже своего сверкающего унитаза! – мой менеджер всегда отвешивал сомнительные «комплименты», но вот с унитазом сравнил впервые. Я прямо-таки ощутила тот момент, когда мой рот приоткрылся в удивлении и я возмущенно на него посмотрела, хотя была благодарна, что он заставил меня переключиться от кошмара.
- Уж извини, что не отвечаю твоим запросам, - хмыкнув, я с интересом наблюдала как он ловко ухватил падающий пакет двумя пальцами и сгрузил их все на одно из кресел.
Моё врожденное любопытство подняло тело с кровати и не смущаясь Дилана – о боже, да мы видели друг друга не только в нижнем белье! – я босыми ногами прошла по паркету до кресла и поочерёдно заглянула в каждый пакет. И если четыре из них были с одеждой для очередной фотосессии, то вот пятый приковал моё внимание целиком и полностью – там лежало два шоколадных пирожных и я с криками ликования обняла своего менеджера, целуя в обе щёки.
Только он мог порадовать меня с утра такой мелочью.
На самом деле больше он меня огорчал, забирая такие вот вкусные шедевры прямо из-под носа причитая о моей, цитирую: «прекрасной фигуре, которая не должна быть столь безжалостно убита». Конечно, как модель я была с ним полностью согласна и могла только важно покивать, но как "Анна-хочу-вкусняшку" я была категорически против такого поворота событий.
Дилан усмехнулся, и когда я отодвинулась от него, кинул в меня заранее приготовленное полотенце, кивая на ванную и поигрывая бровями. И это не озвученное "я-съем-эти-вкусняшки-сам-если-ты-не-выйдешь-через-двадцать-минут" было хорошим стимулом для быстрого принятия душа.
- Ты помнишь расписание на сегодня? – голос менеджера прозвучал приглушенно из-за двери, но для меня никогда это не было проблемой, его голос я могла разобрать даже под грохот музыки в клубе. Но те проскользнувшие интонации в его голосе несколько напрягали и пришлось застыть на короткий промежуток времени, чтобы вспомнить, что же такого важного должно произойти сегодня кроме фотосессии с великолепным фотографом.
Пальцы машинально продолжали двигаться намыливая голову.
И да, вот тут-то и вспомнилось: сегодня помимо работы, вечером намечалась встреча с отцом.
Теперь настроение было опущено ниже нуля и не было в этом вины Дилана, он всего лишь напомнил о неизбежном и дал время подготовиться за день к этой встрече.
- Ты в порядке?– обеспокоенность в его голосе- это плохо.
Потом я не смогу улыбаться ему. Ему нельзя знать того, что происходит в стенах моего родного дома. Ему нельзя приближаться к моему отцу, я не хочу потерять ещё и его. По крайней мере ещё немного времени неведения ему бы не помешало.
- Эй, я в полном порядке. Просто я моюсь знаешь ли и думала, что ты уже ставишь чайник! – голос мой был полон веселья, а вот в отражении зеркала я могла перехватить свой потяжелевший взгляд голубых глаз и обречённость человека, которому предстояло идти на собственную казнь.
Дверь в комнате хлопнула и в тот же момент я устало выдохнула, прислонившись боком к кафельной стенке и прижимаясь к ней виском – так часто проходила головная боль и было бы, кстати, сработай эта магия и сейчас. Но равнодушный кафель видимо решил предать меня на сей раз и остался глух к моим мольбам.
Ещё раз посмотрев в зеркало я нахмурилась, вспоминая обрывки сна. Впервые мне приснилось нечто подобное, обычно во снах фигурировал совершенно другой дом и одна квартира, требующая, чтобы я выкинула её из головы. Мамина смерть тоже снилась часто. Но строить догадки, что спровоцировало моё подсознание показать этот кошмар, времени не было и я решительно встала под струи душа, смывая пену и кошмар посредством воды.
Уже сидя на кухне и улыбаясь сидящему напротив Дилану я чувствовала себя мерзко, обманывая друга. Ведь этот замечательный человек очень многого не знает.
- Анна, тебя что-то беспокоит? – он обеспокоенно заглянул мне в глаза и тут же пояснил, видимо, заметив моё замешательство: – Ты в последнее время рассеяна и сама не своя.
Что можно ответить на искреннее беспокойство? Что я дочка очень жестокого человека и не могу рассказать ему даже свою настоящую фамилию? Или что однажды я едва не убила человека и мне не совестно? Но из всего пришлось выбрать первое пришедшее на ум:
- Завтра интервью с тем красавчиком-журналистом, а я опять не смогу взять у него номер.
Ладно, я самая худшая подруга для такого замечательного человека как Дилан. И, да, я совершенно точно попаду в ад, но это пока не та тема, над которой нужно размышлять.
- Тебя волнует интервью и что ты там наговоришь, пялясь на его бицепсы, или же то, что забудешь обменяться номерами? – я только было открыла рот собираясь ответить, как он активно замахал руками и едва не свернул со стола кружку с кофе. – Боже, нет! Просто молчи. Я не вынесу ещё один рассказ о твоей зацикленности на бицепсах, торсах и… Не важно.
- Разве это плохо?
- Смотря сколько ты думаешь о таком.
- В основном у меня нет времени на такие мысли, - пожаловалась ему я и пожевала губу, чтобы не выдать свой главный секрет. Потому что меня в последнее время со страшной силой тянет рассказать ему абсолютно всё. А Дилану явно не стоит знать подробностей моей личной жизни, в особенности то, что моя зацикленность вытекает непосредственно из моего любопытства – с мужчинами я ещё не бывала в постели. Разве что в детстве, но спать с родителями в кровати – это не совсем то сравнение, которое можно применить в данной ситуации.
Дилан покачал головой, закатил глаза к потолку – мне всегда было интересно кого он вопрошает там – и в два глотка допил свой капучино с корицей. Наверное, именно из-за его таланта готовить этот божественный напиток я когда-то подписала с ним контракт. Или из-за его пустого взгляда – тогда он потерял свою семью в авиакатастрофе: до сих пор никто так и не выяснил причины падения самолёта и это тяготило его.
От погружения в размышления меня отвлёк звонок сотового и одна из песен «Muse» явно дала понять кому предназначался звонок. Как только Дилан взял в руки свой новенький смартфон он стремительно изменился: глуповатая улыбка озарила его лицо, а глаза и вовсе вспыхнули таким неожиданным зарядом счастья, что я обескураженно моргнула, пытаясь понять причину его странного состояния. Нет, конечно же он и раньше улыбался, но сейчас он напоминал наших коллег по работе в тот самый весенний период, когда… О, нет. Нет-нет-нет. Кажется, только что – или когда это началось? – я потеряла своего разумного менеджера. То, что он влюбился, не подлежало сомнению. Мне оставалось дождаться окончания разговора, а уж потом можно начать допрос. С пристрастием. И ещё одной кружкой кофе в идеале.
- Лили? Нет-нет, конечно же я записал твой номер! – Дилан размахивал руками, пару раз неслышно приложившись затылком о стену: видимо понял, что сказал не то, что следовало бы. А потом решил не дурить, улыбнувшись: - Как насчёт вечера? Да, конечно. В семь возле того ресторана, хорошо. С нетерпением буду ждать нашу встречу!
Не сводя немигающего взгляда с подозрительного Дилана я вопросительно выгнула бровь, намекая на подробный рассказ. Последнюю неделю мы не вылезали из агентства раньше одиннадцати вечера и когда это он успел завести подружку? Признаваться в банальной ревности было стыдно. Я не любила Дилана как мужчину, но вот как подруга я ревновала его. Ведь наше проводимое вместе время у меня в скором времени могут отобрать.
- Лили – менеджер Дженни. Мы познакомились, пока вы были на репетиции показа в четверг.
- И ты решил не говорить мне? Ты утаил.
- Ты была слишком уставшая. И не утаивал я ничего! Потому что ничего и нет между нами.
- Да что ты? – с губ сорвался тихий смешок.
- Анна, это вовсе не то, о чём ты уже нафантазировала.
- И покраснел ты именно из-за этого? Да, конечно, я поверила.
- Покраснел?
На самом деле покраснел он лишь сейчас, но не стоило так яростно отнекиваться и отрицать очевидное и тогда я смилостивилась бы.
Той самой милой Лили доверить Дилана я могла со спокойной душой. Милашка Лили была приятной женщиной по всем аспектам: миловидное личико, хрупкая фигура, спокойный характер. Мне она однозначно нравилась.
- Значит вечером у вас свидание? – задала я встречный вопрос и приложила указательный палец к губам – Дилан стал набирать в лёгкие воздух и тем самым я не дала ему разразиться лживой тирадой. – Поехали, влюблённый Ромео.
Он недоуменно моргнул и я закатила глаза, поднимаясь со стула.
- Дилан, ты серьёзно? – от неожиданности я даже прикусила губу и шикнула от боли. - Враждующие модели отдалённо, но похожи на Монтекки и Капулетти. А вы влюблённые, конечно, но из разных «семей». Не бледней, выдирать волосы Дженни я не намерена.
Возражать тот не стал, а я уже поняла какую книгу подарить ему в ближайшем будущем для расширения кругозора. Не прочесть мою любимую книгу мог отец, но никак не лучший друг и боевой товарищ. И пока он не прочтет её, смогу мучить странными высказываниями пока не вызову интерес или просто не надоем. Во всяком случае выбора у него нет – впрочем, у него он редко бывает, особенно когда я что-то хочу от него.
А с кошмаром, олицетворяющим мои страхи, разберусь позже. Портить себе приподнятое настроение не хотелось, да и надобности в этом не было.
И чтобы настроение поднялось совсем до небывалых высот я заглянула в открытый ноутбук на столе. За ночь программа сделала своё дело и на экране ухмылялся какой-то жутко довольный смайлик, позволяя правильно истолковать его радость. Значит, отца уже посетил небольшой сюрприз на сделке с представителями китайской компании. Что же, жизнь вроде как прекрасна.
«Этот человек не был таким до Её смерти. Он всегда улыбался приходя домой и приносил с собой радость и веселье. После того как Она умерла, мистер Блэк навсегда изменился».
Высказывание телохранителя Анны
Налитые свинцовой тяжестью тучи готовились обрушить на город ливень. Небо выглядело весьма впечатляюще с росчерками проносящихся там молний, которые тут же догонял гром. Великолепие бушующей природы можно было лицезреть часами, днями, быть может - годами. Подобно огню, такое зрелище завораживало и заставляло выпадать из реальности. В такие моменты люди словно находились под гипнозом природы, а она в свою очередь показывала себя во всей красе. И наблюдающие могли лишь восхищаться её непостоянством, сочиняя хвалебные оды. Или не замечать всей красоты и проклинать непогоду, хотя к таковым я не относилась.
Смотря в окно и наблюдая как поднимается ветер, а потом начинается моросящий дождь, я только укоряла себя, что никогда, даже в раннем детстве, не интересовалась сводкой погоды. Мысли о том времени погрузили меня с головой в воспоминания.
В детстве хотелось много-много времени проводить на улице с ровесниками и играть в различные игры. Те дети всегда были готовы к незапланированному дождю и это было в некотором роде странно для меня, необычно, а может в какой-то степени даже дико. По словам сверстников, они всегда сначала слушали прогноз, прежде чем уйти из дома. Потому как хотелось знать, брать с собой зонт или же нет. Они часто упоминали, что если вымокнут, то родители будут сильно ругаться. За что их ругать, я никогда не понимала. Зачем вообще ругать детей за мокрую одежду, если даже взрослые бывают невнимательны и забывают свои зонты, где попало? Я росла в той семье, где никогда не требовалось слушать синоптиков. Никогда не было необходимости брать с собой зонт, когда за тобой тенью следует то няня, то телохранитель. У этих людей всегда в руках были все необходимые вещи. Это воспринималось как должное. А те дети, что были из простых семей, постоянно открыто говорили, что завидуют мне. И я опять же совершенно не понимала их, да и вообще механизм их мышления. Я не могла понять: чему завидовать? Они могли видеть своих родителей постоянно, тогда как я, в лучшем случае, видела своих лишь мельком, да и то, на ужине или же завтраке, когда те спешно собирались по своим делам. Мама хоть и проводила со мной много времени и брала даже с собой на работу, но я неизменно оставалась под опекой чужих людей и могла лишь издалека наблюдать за происходящим. И те дети, с которыми мне разрешили играть лишь в присутствии личного телохранителя, постоянно кидали в мою сторону взгляды, которые я смогла расшифровать лишь потом, когда выросла. Презрение, что сквозило в их взглядах, было направленно именно на меня. Ту, кою просто ненавидели за происхождение из богатой и знаменитой семьи. И уже потом, вспоминая о тех взглядах, я ни в чём не могла обвинять тех детей. Ведь они думали, что богатство, слава и репутация – это то, чего стоит добиваться, а мне это вроде как досталось при рождении, незаслуженно. Но дети тогда не могли знать о том, что выражение «как в золотой клетке» - это правда, не приправленная и долей лжи. Они могли не беспокоиться за жизни своих родителей, могли беззаботно проживать своё детство, в то время как меня обучали боевым искусствам и учили как действовать, если вдруг похитят. Наверное, именно поэтому я и смотрела всем в глаза, силясь понять, кто передо мною: друг или же враг? Может вот тот мальчик что мило улыбается таит в себе опасность? Или та девочка с презрением оглядывающая меня? Именно с детства и пошло недоверие ко многим людям. Зато я научилась различать кто врёт, а кто говорит правду.
Однако, я отвлеклась. К чему всё это? Ах, да. Надо слушать прогноз погоды перед выходом из дома и тогда не будет казуса как у меня: в открытых туфлях мне предстояло выходить вскоре из автомобиля прямиком в лужи.
Машина плавно остановилась у одного из многочисленных небоскрёбов. От здания в ту же секунду отделился знакомый силуэт и раскрыл зонт около автомобиля, открывая дверцу. Временами я и правда чувствовала себя принцессой из сказок: все норовят открыть двери передо мной и едва ли не на руках занести в помещение. Ассоциации со сказкой заканчивались на пороге корпорации отца, потому как сказка превращалась в реальность. Во всяком случае, до встречи с ним можно представить себя избалованной вниманием и наслаждаться жизнью. Посмеяться, например. Или поплакать. Судя по тому что я шла в клетку ко льву - надо было рыдать не переставая. А вдруг у него проснётся совесть и отпустит?
Я подняла взгляд на мужчину, открывшего дверцу.
- Думала, ты уже выбил отпуск и отдыхаешь в Испании, - на мои слова Майкл лишь ласково улыбнулся. Он вообще не умел на меня злиться что бы я не выкинула. А я ведь даже как-то убежала из дома и все шишки полетели именно на него. Этот мужчина всегда относился ко мне с отеческой любовью: иногда мог пожурить за выходки, а порой и наставить на правильный путь. В зависимости от ситуации и своего настроения.
Высокий мужчина со смуглой кожей, пронзительными голубыми глазами, чёрными волосами с паутиной седых волосков между прядями и накаченный в свои годы так, что многих зависть брала - всё это Майкл. Чисто ради интереса я заглянула как-то к телохранителям во время тренировки и все восемь кубиков на ожидаемом «бронированном» животе впечатлили меня на две недели.
Я знала о нём слишком мало, хотя он почти и вырастил меня. Знала, что он латиноамериканец и что отец забрал его из Португалии когда только начинал заниматься своими тёмными делами. Знала, что тогда он в кровавой бойне потерял жену и ещё не рождённую дочь. Возможно, поэтому Майкл и полюбил меня. Чем-то вроде замены дочери я была ему.
- А я думал, мы договорились о некоторых давно обговорённых пунктиках и ты больше не будешь ставить палки в колеса отцу, - мужчина неодобрительно посмотрел на меня и закрыл зонтом, стоило мне ступить на асфальт. Тут же захотелось опустить глаза в пол, будто я нашкодивший котёнок. Вместо этого мы двинулись к дверям компании Адриана Блэка. - Мы ведь говорили об этом, Анна. И кое-кто обещал не влезать в то, во что не следовало бы лезть. Эти мои слова также затрагивали тему под названием «нельзя трогать счета мистера Блэка перед важной сделкой».
- Я не делала ничего слишком плохого для него. Пара миллионов не столь важны. Не смотри на меня так! - я отвела взгляд, увидев в глазах мужчины укоризну и созналась: - Да, я знала о сделке.
- Он не будет наказывать тебя, сказал что-то об уроке небольшом. Сама того не ведая, ты здорово помогла ему выловить крысу. Сама знаешь, что это затруднительно сделать с таким количеством недоброжелателей.
- Крысу? Ты хочешь сказать кто-то пошёл против отца?
Дыхание перехватило от накатившего ужаса. Наверняка бедолага уже кормит червей.
- Да, мальчишка попался на панике. Видимо его работодатели хотели сами хакнуть счета, но ты их опередила и спутала все карты. Это всё твоё безумное везение.
- И на чём я погорела?
- Там был маленький смайлик в конце. Средний палец у него - это уже твоя фирменная роспись, знаешь ли. И то, что деньги эти были переведены в детские дома... Можно всё списать на запоздалый переходный возраст, но мы оба знаем, что двигало тобой в тот момент. Так что уж лучше будет воздержаться от таких выходок. Не играй с огнём, не ходи по лезвию ножа. Забыла основные правила? А я ведь вбивал в твою головку это очень долго. Ты ведь не хочешь оказаться на месте отца раньше времени?
- Если ты так намекаешь о инфаркте от моих выходок, то он здоров как бык и закалён битвами.
- Нет, не об этом. Рядом со мной актрису можешь не строить из себя. И убери это наигранное непонимание со своего лица. А теперь будь благоразумна и помолчи.
Дальше разговаривать на эту тему было опасно. Мы дошли до здания и зашли внутрь.
- Мне не быть актрисой, да?
- Разве что я не буду смотреть фильмы с твоим участием.
В холле было многолюдно. Рабочие компании сновали туда-сюда, ловко избегая столкновений. Некоторые всё же сталкивались и тут же проходили мимо друг друга, не принося извинений – обычное явление в этом бренном мире. Часы над стойкой показывали без пяти минут восьмого. За самой же стойкой сидели две близняшки – Маргарет и Эшли. Весёлые девушки, похожие друг на друга, как две капли воды. Порой от скуки они развлекались довольно странно: менялись именными табличками и подходящие к ним ухажёры, принимая одну за другую начинали клеиться, а потом заслуженно получали пощёчину за то, что не смогли отличить. Странное и весьма спорное веселье, но каждый развлекался как мог и в силу своих умственных способностей. Но назвать этих девушек недалёкими было нельзя – это скорее коварные лисицы из детских сказок, нежели типичные блондинки из анекдотов.
- Анна! – хором кричать моё имя на весь холл было в порядке вещей у этих двоих. Я давно привыкла и на раз четвёртый прекратила шарахаться.
Близняшки широко улыбались и приветственно махали. Временами меня поражала их синхронность действий. Правду говорят, что они как одно целое.
- Заехать за первыми готовыми журналами я не успела, так что привезла вам вот это, - подняв пакет с эмблемой их любимой пекарни я подмигнула и поставила его на стойку, придвигая поближе к их протянутым рукам. Двойной стон блаженства после осмотра содержимого дал понять, что выбор был верным.
- Ты буквально спасла нас…
-…от голодной смерти!
- Мы твои…
-… рабы навечно!
Я рассмеялась. Давненько я не наведывалась в корпорацию, уже успев позабыть, с какими прелестными девушками я встретилась здесь когда-то. Хоть что-то постоянно. А их привычка договаривать друг за другом слова была с детства по всей видимости.
- Рабы уже давно не имеют такую ценность как в древности. А вот информаторы весьма ценны и в наше время… - на последних словах я заговорчески понизила голос до шепота и скосила взгляд на Майкла. Тот закатил глаза, но стал внимательно посматривать по сторонам, скрестив руки на мощной груди.
- Мы к твоим услугам!
- Вы слышали что-то про сорванную сделку?
- Нет… - те переглянулись, а потом удивленно и с интересом уставившись на меня.
- А про компанию, занимающуюся поставкой деталей?
- Мистер Блэк не дал нам даже спросить куда они направляются, спустился сам, встретил и сказал, что они…
-…очень важные компаньоны и что он занят на ближайшие три часа. Никого не впускать и говорить, что он уехал. Это относилось также и…
-…к тебе.
Я вздрогнула и резко вскинула на них взгляд. Всё сходилось. Отец по какой-то причине не хотел посвящать меня в дела с этими людьми и делал такое весьма редко. Обычно сам заставлял участвовать в сделках, набираться опыта. А тут ведёт себя странно и дергано, так ещё и не посвящает моего телохранителя и тех, с кем я хорошо контактирую. Странно. И весьма опасно. Ведь если ты без информации, а что-то происходит, то уж лучше знать об этом как можно больше.
- Милая, всё в порядке? – близняшки обеспокоенно заглядывали в глаза, а я только сейчас поняла, что за время моего выпада из реальности они оказались с другой стороны стойки.
- Да, всё в порядке! – нацепив улыбку, я всё же обменялась с ними ещё парой фраз и пошла в сторону лифта, ощущая присутствие Майкла сзади. Открывшиеся двери тренькнули и даже несмотря на скопившихся людей возле него вошли мы туда лишь вдвоем. Между девятым и десятым этажами я вдавила кнопку экстренного торможения до упора и обернулась к невозмутимому мужчине. На моём лице читалось явное недовольство.
- Что происходит? И если ты сейчас скажешь не беспокоиться и что оно само рассосётся, то я буду очень зла и докопаюсь до истинны в любом случае! Пойду к тем же китайцам или кто там у него в компаньонах сегодня!
- Анна, успокойся! – его окрик заставил прекратиться начинавшуюся было панику. Я глубоко вдохнула и выдохнула, прикрывая глаза. А Майкл устало потёр шею, словно готовился по ней получать в ближайшем будущем. – Это не партнёры из Китая.
- Мне уже не нравится начало и...
- Анна Уилсол-Блэк!
- Поняла. Молчу. Внимаю всем твоим словам.
- Его партнёр - это отец известного тебе «Потрошителя».
Как судорожно я выпустила воздух из лёгких слышали, наверное, на всех этажах. Коленки затряслись при упоминании этого прозвища, а слёзы уже стояли в глазах и Майкл расплывался, как и весь лифт. Я вновь ощутила себя той шестнадцатилетней девочкой. И была не в силах прекратить ленту воспоминаний того страшного дня, завертевшегося в голове.
От пощёчины голова мотнулась в сторону и я моргнула, удивленно и одновременно возмущённо смотря на мужчину. Он же вздохнул с явным облегчением и пояснил:
- У тебя началась истерика. Прости.
- Ладно. Гм. Всё хорошо. Хотя нет, постой. Всё очень и очень плохо! Да просто ужасно! Я не понимаю, Майкл! Что мой отец обсуждал с этим человеком?!
- Они партнёры. Без него мистер Блэк не смог бы выиграть одно дело и было бы много жертв.
- Допустим… - я медленно кивнула, стараясь как можно скорее переварить услышанное. – А его…сын? Он тоже участвует в этом «проекте»?
- Нет.
Кажется, только что с моих плеч свалился огромный валун от облегчения. Встречу с Потрошителем моя психика вряд ли бы одобрила. Как и мой психолог.
Посмотрев в зеркало и поблагодарив производителя водостойкой туши, я быстро привела себя в порядок и кивнула Майклу – тот опасливо наблюдал за мной, видимо принимая за бомбу замедленного действия. Вторым кивком я подтвердила, что я не собираюсь больше кричать и истерить. Этим можно будет заняться и дома.
Лифт слегка тряхануло и он поехал вверх, на самый последний этаж - там и располагался кабинет мистера Блэка. Привычные мурашки пробежались от копчика до линии роста волос на шее и меня передёрнуло. Лифт в это время остановился, оповещая о прибытии на место. Уже при выходе я встретилась взглядом с мужчиной что сидел за столом секретарши. Та недавно ушла в декрет и пока замену не нашли, на её месте частенько сидел телохранитель отца.
- Госпожа Анна… - словив мой предупреждающий взгляд, он лишь кивнул. - Ваш отец уже ожидает вас. С нетерпением.
Я никогда не одобряла таких слов как «госпожа» или «мисс» от давно знакомых, потому что они были старше меня в два раза. Но переучить их было невозможно, ибо приказы отца не подлежали обсуждениям и выполнялись чётко. Даже Майкл часто по привычке называл меня «маленькой госпожой». Но в его исполнении то было сарказмом и меня это вполне устраивало.
Успокаивать своё напряженное до предела тело не имело смысла. Можно было конечно попытаться использовать проверенные методы психологов. Но они уже давно перестали действовать, и толку от них не было совершенно никакого, разве что потраченное впустую время. И несколько глупо было успокаиваться тому, кто едва ли не с рождения утонул в крови, сам того не ведая. Мои руки уже достаточно сильно окрасились в кроваво-красный цвет, словно это я убивала. Словно мне пророчили карьеру убийцы, а не модели. И от этого выворачивало наизнанку. Не буквально, но всё же.
В кабинет я зашла, как и положено, без стука и какого-либо оповещения о своём прибытии. Отцу было бы очень тяжко, не знай я о его настоящих делах. Ведь когда надо было, я могла быть тише воды, ниже травы.
Пройдя прямиком к своему креслу и удобно расположившись в нём, по давно заведённому ритуалу я обвела взглядом обстановку, ища изменений. К моему огорчению здесь ничего не поменялось, даже этот отвратительный шкаф не выкинули, хотя я упоминала пару раз что он слишком громоздкий. И только потом я оглядела с головы до ног присутствующих.
Адриан Блэк, вытянув ноги и скрестив руки на груди, опирался о стол и практически полусидел на нём. И как обычно его внешний вид мог свести с ума любую женщину, будь она известной актрисой или простой домохозяйкой: брюки плотно обтягивали ноги, белоснежная рубашка была расстёгнута сразу на три пуговицы и оголяла ключицы, а рукава её были закатаны до локтя, демонстрируя те самые швейцарские часы, подаренные некогда матерью и крепкие руки; начищенные туфли с заострённым носом буквально блестели. Пиджак нашёлся перекинутым через спинку его кресла, а галстук валялся у его ног на паркете. Короткие каштановые волосы идеально уложены, а цепкий взгляд таких же голубых глаз как у меня следил за каждым движением в помещении. В общем и целом, отец нисколько не изменился с нашей последней встречи.
Помимо нас в кабинет зашёл телохранитель отца – Энди – и прислонился к стене, неподалёку от моего места дислокации. Кстати, именно его зализанные гелем волосы всегда ассоциировались у меня с якудзами. На нём красовался такой же дорогой фирменный костюм-тройка, как и на Майкле, но вот он в отличии от того был наглухо застёгнут. Энди вообще казался тенью. Такой же незаметный до поры до времени и столь же опасный. Временами он пугал меня до заикания, но после моего истеричного визга от очередного внезапного появления, он перестал подходить ко мне сзади, видимо опасаясь истребления всех нервных клеток, а заодно и гнева своего непосредственного начальника.
Майкл за время осмотра привычно встал с левой от меня стороны и пришлось проследить за его взглядом, ибо осмотрев кабинет он напрягся – верный признак того, что что-то не так.
Я поёрзала. Мне определённо не нравилось повисшее в воздухе напряжение. А проследив траекторию взгляда Майкла я и вовсе замерла, потому что на столе обнаружился один из любимых пистолетов отца. И не так давно он самолично чистил его. Кажется, я видела это когда приезжала что-то забрать дома и тогда же отметила его скверное настроение. Наверняка уже тогда он знал о предателе в своём дружном коллективе. И от мысли, что не так давно он наверняка застрелил бедолагу именно из этого пистолета, заставила передёрнуться.
Словив его задумчивый взгляд, я сглотнула. Он словно нечто весьма важное решал в своей голове и чем это обернётся на сей раз я не знала. Видимо что-то решив для себя, отец усмехнулся и его пальцы пришли в движение, отбивая на собственном предплечье замысловатый мотив незнакомой мне мелодии. Склонив голову к плечу, он насмешливо прищурился и его слова прозвучали несколько лениво:
- Анна, что ты слышала о тех, кто нарушает приказы? Впрочем, на этот вопрос ты можешь не отвечать, ведь я прекрасно знаю тебя. Твоя лучшая политика – молчание. Впрочем, ты выбрала правильный путь. Ибо в безмолвии кроется самая настоящая угроза… - взгляд отца внезапно потяжелел и я невольно вздрогнула, побелевшими от напряжения пальцами вцепляясь в подлокотники кресла. – И это позволит тебе стать достойной преемницей своего отца. Не так ли, Анна? Или ты хочешь возразить?
Его слова были тем, что называют медленно действующим ядом для души. Я чувствовала, как становится трудно дышать от беспокойства, но виду больше так и не подала, сидя в кресле чуть прямее обычного. Подумав, лениво закинула левую ногу на правую и этот жест выдал меня лишь Майклу – он мог читать меня, будто открытую книгу по одному движению. Но именно этот мужчина никогда не предавал, и лишь его усмешка показывала мне сейчас, что пока он поддерживает такую тактику, а не насмехается над ней. Майкл усмехнулся, смотря лукаво и чуть серьёзно. А я обвела взглядом помещение и не стала отвечать.
- Котёнок, - ласковое обращение из уст отца прозвучало как оскорбление, - я ведь знаю у человека каждую модель поведения, могу интерпретировать каждую мелочь. Ты ведь знаешь, как больно человеку, которого ломают? Психологически давят. И до сего дня я ни разу не применял к тебе метод кнута. Но может пора испробовать его?
Я дала себе прикрыть глаза ровно на десять секунд, судорожно подбирая нужные слова и слаживая смысл сказанного со своими мыслями, а потом вновь открыла и столкнулась в противостоянии с изучающим взглядом голубых глаз. Там бесновалось ледяное пламя скрытой ярости из-за моего непослушания и нотка интереса. Он ожидал моего хода в этой партии. Наше противостояние длилось пару секунд, не больше. В битве взглядов победителей не было, мы продолжали смотреть лишь друг на друга и словно больше ничего не существовало вокруг.
- Я уже говорила тебе, отец. Сколько бы ты не пытался привить мне любовь к своей «работе», ничего путного не выйдет. Мне она отвратительна. Не более, не менее. Ведь ты не можешь заставить меня. Даже если сейчас ты можешь это делать, но ведь после смерти твоё влияние рассыплется, как песок, пущенный по ветру. Это нестабильное явление. И ты лучше меня знаешь эти вещи… - на протяжении всего ответа, я ни разу не отвела взгляд, будто стараясь донести простую истину именно через зрительный контакт, а не посредством слов.
Молчание, что воцарилось в кабинете, было в тягость всем, однако прервать его не решался никто. Мне на миг показалось, словно здесь застыло даже время, но смех отца, разбивший этот момент, вернул мысли в реальность, и я непроизвольно дёрнулась, судорожно силясь найти нечто смешное в сказанном. Но ничего так и не нашла.
Беспричинный смех – явный признак сумасшествия и это несколько пугало. Я была готова в профилактических целях попробовать дать ему пощечину, чтобы пришёл в себя. Но, как оказалось, не требовалось этого вовсе, потому что уже через минуту отец успокоился и взглянул на меня насмешливо, растягивая губы в усмешке-оскале. Это было предупреждение, что мне стоит поумерить свой пыл. И я была не в силах ослушаться.
Наблюдая за каждым движением отца, я всё больше напрягалась и чувствовала себя тетивой, что натягивают со всей необходимой силой. Я прекрасно осознавала, что после этого что-то последует в этой продуманной игре. Нечто, что разрушит внутренние устои ещё больше. Разрушит, и тогда уже не собрать жалкие осколки собственной души.
Неторопливо, даже в какой-то степени лениво, Блэк потянулся к мобильнику на столе и после быстрого набора цифр на сенсорном экране, прислонил его к уху, ожидая ответа на том конце провода. Ответили слишком быстро, будто только этого и ожидали.
- Приведите его, - всего два слова, а именно они заставили потерять самообладание на некоторое время. Я растерянно моргнула, не понимая, что происходит.
Что он задумал?
Сердце, готовое проломить рёбра, испуганной птицей замерло, а потом забилось сильнее. Глаза в неверии следили за пальцами отца, бескомпромиссно набирающими шифр на кодовом замке сейфа. Страх липкими сетями оплёл, казалось бы, всё естество. Я знала, что он достанет оттуда, но всё равно поморщилась от блика преломления света на стали. Оружие в руках отца смотрелось красиво. Я понимала, что именно сегодня произойдёт один из главных уроков в моей жизни, которые папа обещал провести ещё в начале года, если не буду послушной. В голове всё смешалось. Я даже не могла понять почему он взял пистолет не со стола, а именно из сейфа? Разве он собирался кого-то подставлять? Чей на этот раз пистолет там хранился? Однако осознание что произойдёт что-то весьма нехорошее, заставило не задумываться и не анализировать ситуацию ища выход из неё, а импульсивно вскочить с кресла.
- Что происходит?! Объясни мне!
- Всего лишь хочу показать тебе схему действий при встрече с крысой. Эти хвостатые твари ведь и инфекцию в дом могут принести. Потому лучше избавляться от них сразу.
Я невольно напряглась. Отец говорил редко о столь значимых вещах и после таких откровений было не до смеха пару месяцев. Его тон, его насмешливое выражение застывшее на лице – всё подсказывало непоправимость того, что обязательно произойдёт. Отец умел пугать даже не действуя целенаправленно, в этом была его изюминка и моя погибель.
Дверь распахнулась и в кабинет, волоча по полу за волосы, затащили уже не упирающегося, избитого молодого парня. Напряжённо замерев, я присмотрелась к нему и мои глаза распахнулись в неверии. Нет, быть того не может. Не может же отец?.. Не может же этот парень быть крысой?.. Захотелось кричать и на коленях умолять отца отпустить мальчишку, только чтобы ему не причиняли боли. Но стоит мне так сделать и убьют его в ту же секунду. Адриана Блэка я знала хорошо.
Скрючившегося на полу юношу я знала не так давно как Майкла, но достаточно для дружбы. Он присоединился к отцу три года назад и я стремительно сдружилась с ним, сама не понимая, как так быстро смогла сойтись с кем-то. Слишком добрый, слишком улыбчивый и слишком доверчивый, а ещё и в чём-то наивный, что порой становилось жаль его. Как он попал в круги криминала, я не могла сказать точно, потому что он лишь смеялся и переводил темы так ловко, что не успевала понять, что он так и не ответил на важные вопросы. А сейчас его…
Я рванула вперёд и мои действия были расценены, по всей видимости, как начинающийся побег. Именно поэтому Энди среагировал молниеносно и уже через мгновение я пыталась вырваться из его стального захвата, мыча – он также зажал мне рот ладонью так, чтобы я не смогла укусить. Видимо, отец рассчитал каждую модель моего поведения, и всё было отработано до дотошного автоматизма. Он проинструктировал Энди! Это было худшим вариантом.
«Не смей! Всё, что угодно, но только не это!» - да, эти крики остались в мыслях, потому что говорить теперь я не могла, лишь издавала какие-то малопонятные звуки. Но в глазах вместо страха зарождался праведный гнев, который был направлен не только на отца, но и на того, кто удерживал меня. Я была сильной, ловкой и хитрой, но против Энди сейчас была бессильна. Именно этот натасканный убийца был во много раз сильнее меня, хотя наш возраст и был идентичен. И поэтому я билась в его руках, ощущая себя бабочкой, попавшей в сети огромного паука. Даже если смогу пнуть, то это ничего не даст. Именно сейчас чувствовалась разница между физической силой мужчины и женщины.
- Помнишь, я рассказывал тебе, что приказы начальства нельзя проваливать и оспаривать? – голос отца раздавался чётко, но стук сердца в горле заглушал некоторые слова. - Этот человек нарушил всё и сразу. И чувство жалости должно отныне быть тебе не ведомо. Я бы заставил тебя убить его собственными руками, чтобы ты ощутила это правосудие, но это сломает тебя. Ещё рано. А это означает… - щелчок и пистолет снялся с предохранителя.
Видя, как отец поигрывает им, я подсознательно понимала, что произойдёт далее, но отказывалась в это верить, молясь тем, в кого не верила никогда и отреклась давно. Я умоляла богов совершить чудо. И предпочитала не замечать, что сломалась. Сломалась на глазах у отца, что обещала себе не делать.
Слёзы текли по щекам, падали на ладонь прижатую к моему рту, но я смотрела на юношу, что медленно повернул в мою сторону голову и, смотря прямо в глаза, тепло улыбнулся. Казалось, внутри что-то разбилось с оглушительным звоном. Битый хрусталь внутри противно скрежетал, подводя к истерике и царапая лёгкие. Наверное, это просто воздуха перестало хватать. Или сердце наконец разорвало на части. Но пока меня что-то отделяло от истерики.
Время замедлилось. Всё что мне было позволено, смотреть в перепуганные глаза Лео и слушать гулкий стук ботинок, раздававшийся оглушительно громко в повисшей тишине кабинета. Он был всего в трёх шагах от меня, а казался невообразимо далеко из-за невозможности оттолкнуть, занять его место. Я не могла ничем помочь и ничего сделать. Рванув к нему в очередной бесплотной попытке я даже не услышала звука выстрела, хотя этот пистолет был совершенно точно без глушителя. Но я увидела то, что оттиском, клеймом запечатлилось на сетчатке глаза: глаза парня распахнулись в запоздалом испуге, а я могла лишь наблюдать, как он, словно кукла лишённая кукловода, падает на паркет и на лице так и не сменяются эмоции. Маска испуга так и застыла на почти детском лице. А кровь, медленно, как змея, подбирающаяся к своей добыче, уродливым пятном расползлась по ткани рубашки.
Ладонь, что чуть расслабилась после этого представления, больше не зажимала мне рот и я закричала. Громко и душераздирающе, будто мне сломали все кости разом или отправили в камеру пыток.
- Лео! – я кинулась к нему, не замечая, что упала коленями в растёкшуюся по полу кровь. Я прижимала к груди его тело и ревела, пытаясь привести его в чувства. Мне было больно. Так же больно, как в день смерти матери. И даже через вечность по моим подсчётам Лео не очнулся. Я шептала ему глупые ничего незначащие фразы, а он продолжал смотреть сквозь меня.
Спутанные волосы хлестанули по лицу при резком повороте головы и некоторые пряди прилипли к мокрым щекам. Мой прожигающий ненавистью взор был направлен на Адриана Блэка - моего отца и палача в одном лице. И растущая ярость внутри переросла в подобие гибрида клокочущего рыка и болезненного стона, сорвавшегося с губ. В этот момент я действительно ненавидела отца. Злые слёзы брызнули из глаз и на миг показалось будто отец внезапно побледнел, словно понял весь ужас произошедшего, словно осознал, что именно натворил, но это было мимолётным мгновением.
- Я ненавижу тебя! – крик выпил все соки и боль вспыхнула, словно этим криком я вспорола себе горло и теперь там бурлит кровь. – Будь проклят ты и твои люди! Ненавижу! Ты убил мою маму и теперь ещё и друга! Ненавижу...
Полузадушено всхлипнув, я опустила взгляд на мёртвое тело и дрожащей ладонью накрыла застывшие глаза, закрывая их навсегда. Понимание что он и правда умер пришло вместе с этим действием. Внутри стало абсолютно пусто, будто все эмоции выкачали из меня тем всплеском. Склонившись над лицом юноши я поцеловала его в лоб, желая попасть ему туда, где хорошо и нет воспоминаний о прошедшей жизни. И только тогда встала, размазав по щеке капли крови.
«Прямо как во сне» - промелькнула сумасшедшая мысль. Да и нельзя быть уверенной в здравии собственного рассудка после увиденного.
Стоило мне окинуть пустым взглядом всех собравшихся и некоторые стремительно побледнели. Что именно их испугало в этот момент, я понятия не имела и даже знать не хотела. Просто я больше не могла находиться в помещении, провонявшем кровью и смертью – меня мутило. Скинув туфли в лужу, я босиком встала в кровь и оставляя за собой следы, направилась на выход. Меня не успели остановить – двери лифта сомкнулись быстрее чем все находящиеся в кабинете опомнились и прикинули куда я собралась и в каком была виде. Но как только лифт остановился на первом этаже я со всех ног бросилась на улицу и запрыгнула в мою машину. Видимо мою просьбу выполнили и её подогнали весьма вовремя. У меня не было времени извиняться и я лишь где-то на подсознательном уровне посочувствовала мужчине, которого оттолкнула от «Камаро» прежде чем запрыгнуть в салон и вжать педаль газа едва не до конца.
- Лео, прости. Прости-прости-прости… - как мантру повторяли губы и я успевала только смаргивать слёзы и объезжать машины, хотя пару раз почти столкнулась, но вовремя успевала вилять. Сколько уже ездила по городу, я и предположить не могла. Меня всё же поймали спустя пару часов где-то далеко от небоскрёба корпорации, когда закончился бензин. Я не смотрела на того, кто меня вытаскивал из-за руля, но знала, что это Майкл. Его голос доносился как сквозь толщу воды:
- Девочка моя, ты оправишься от этой травмы. Всё будет хорошо. Даже я не знал, что он задумал на этот раз. Прости, Анна. Давай же, приходи в себя.
Видимо я осталась глуха к его мольбам. Моё сознание заволокла тьма и последнее воспоминание – взволнованный взгляд мужчины и его тёплые руки, которые прекратили мой озноб.
«Я рассказала Дилану кем являюсь, а он отреагировал вовсе не так, как нафантазировала я. И мой страх ушёл из души, я могла наконец вздохнуть полной грудью от облегчения».
Анна Уилсон
Следующий день встретил меня в квартире Дилана. Я не раз оставалась у него в гостях с ночевой, поэтому как только открыла глаза, сразу узнала обстановку его спальни. Двуспальная кровать, на которой я и спала, напротив - шкаф во всю стену; письменный стол был, как всегда, завален кучей бумаг и посреди творящегося там хаоса был водружён лэптоп. Дилан вообще предпочитал минимализм в обустройстве квартиры. Но если раньше он не хотел приобретать даже шторы на окна, то моими стараниями теперь здесь ощущалась женская рука. Его холостятское убежище превратилось в подобие нормальной трёхкомнатной квартиры.
- Проснулась? – Дилан опирался о дверной косяк и смотрел внимательно, что не совсем сочеталось с его натянутой на губы улыбкой. Мне пришлось повернуть к нему голову полностью, а не ограничиваться косыми взглядами.
- Ага, - я медленно села и пригладила растрёпанные волосы. – Но не думаю, что порадовала тебя своим визитом. Простишь?
- Если ты думаешь, что сорвала моё свидание, то ничего подобного. Ты пришла около полуночи, а с Лили мы попрощались в девять.
Смотря на него виновато, я смогла лишь выдавить жалкую улыбку. На самом деле это уже был подвиг, ибо голова адски болела. И я совершенно точно не помнила, как добралась из своей квартиры к нему. Как отмывалась от крови Лео - тоже. Я вообще помнила всё несколько смутно.
- Как я здесь оказалась?
- Не помнишь? – он выгнул бровь, удивляясь вполне искренне.
- Не совсем. Помню обрывки.
Дилан хмыкнул и, поразмышляв над чем-то, кивнул на выход из спальни, обронив:
- Я расскажу. Пошли, тебе нужно поесть. Через полтора часа нам необходимо выезжать в студию. Нас ждёт работа и серьёзный разговор.
Он вышел, а я подхватила свои лежащие на стуле вещи и прошла в ванную – там всегда стояла моя зубная щётка. Хотя помимо этого, Дилан также не выкинул и мой гель для душа с шампунем. За это я была признательна ему всегда.
Из зеркала на меня смотрела какая-то жалкая пародия на Анну Уилсон. Спутанные тёмные волосы спускающиеся ниже лопаток, покрасневшие капилляры в глазах и выразительные синяки под ними, словно я не спала трое суток. Мой внешний вид оставлял желать лучшего и вряд ли сейчас кто-то смог бы узнать во мне ту самую ведущую модель знаменитого агентства «Рассвет».
- Да, Анна. Ты выглядишь просто прекрасно… - пробормотала я в пустоту и всё же полезла в душевую приводить себя в порядок. Нельзя было в таком виде появляться где бы то ни было.
Только спустя тридцать минут я вышла оттуда, но зато теперь я выглядела куда как лучше. Именно тогда, стоило мне выйти из комнаты и начать продвижение к кухне, я вспомнила о вчерашнем инциденте. Слёз больше не было. Не знаю, может я исчерпала свой запас их, но всё, что я ощутила сегодня при воспоминании о смерти друга – глухую тоску и сожаление. Видимо вчерашний всплеск эмоций был полезен для меня – я перестала путаться в собственных мыслях.
«Я зачерствела. Неужели я и правда стану похожей на отца?»
- Эй. Ты долго будешь прижиматься к стене и думать о чём-то несомненно важном? – выглянувший из арочного проёма Дилан удивлённо приподнял брови. А мне захотелось рассмеяться от облегчения. Ведь как с таким человеком под боком я могу стать похожей на того тирана? Мой менеджер всегда готов отвесить мне подзатыльник и показать правильный путь. Отвечать на расспросы, которые скоро начнутся, я не могла. Пока ещё не могла.
- Как прошло свидание?
Щёки и шея Дилана покрылись румянцем. Кажется, я оказалась на верном пути к переводу темы.
- Эта встреча не являлась свиданием. Мы просто посидели в том чудесном ресторане. Мы коллеги ведь, а они могут спокойно пойти и поужинать вместе. Как коллеги. Да.
- Мне казалось, что даже будь вы коллегами, это всё равно можно счесть за свидание.
Сев на стул, я подогнула под себя ноги, не заботясь о приличиях. В конце концов я чувствовала себя как дома. А это чувство я ценила больше многих вещей в этой жизни.
- Почему от тебя так трудно что-то скрыть? – обреченно застонал друг.
Я склонила голову к плечу и сделала вид, будто задумалась над вопросом.
- Потому что мы давно вместе и знаем привычки друг друга? Ну, например, я знаю даже такую мелочь, что если твои костюмы баснословно дороги, то боксёры твои с обычной распродажи. Потому что «Calvin Klein» не используют твой любимый щит Капитана Америки!
- Только не ляпни этого при Лили! – выпалил Дилан прежде, чем успел обдумать слова. И осознав, что именно произнес, хлопнул себя ладонью по лбу, отворачиваясь к шкафчикам.
Заинтересованно поддавшись вперёд я лукаво прищурилась, наблюдая, как он краснеет сильнее:
- Ты только что сдал себя с потрохами! Значит, всё настолько серьёзно? Обычно ты не возражал даже когда я на манер коалы каталась на тебе по всему агентству.
Тот побрякал чем-то в кухонном шкафчике и вытащил коробку с хлопьями. Потом взял две тарелки, заглянул в холодильник за молоком и поставил всё на стол. Я тут же разлила молоко по тарелкам пока Дилан доставал ложки. Сейчас он казался мне старшим братом, коего у меня никогда не было и это чувство было потрясающим. Я давно не ощущала семейного тепла и уюта.
- Хорошо, ты меня раскусила. Я влюбился… - последнее он пробормотал слишком тихо, но я всё равно услышала и на моих губах появилась нежная улыбка. Как и все девушки я любила темы о любви, но свою вторую половинку ещё не встречала. Дилан удивлённо на меня покосился и продолжил: - Так ты не против?
- Почему я должна быть против? – возмутилась я. - Этот вопрос меня очень обидел. Я рада за тебя, болван!
Он что-то пробормотал себе под нос вроде «спасибо» и принялся за еду. Его примеру последовала и я, но мысли мои были не совсем радужны, хотя и радовалась за друга. Вчера я сорвалась. У всех есть свой лимит боли и я думала, что вчера он исчерпал себя, а оказалось, нет. С отцом я старалась не показывать слабостей, старалась вести себя более отчуждённо и надменно, а здесь могла быть собой. Думаю, ответ очевиден где бы мне хотелось остаться. Но нужно было наведаться к отцу и выяснить пару вопросов о моём воспитании и его методах.
Дилан, наблюдавший за мной из-под ресниц, предсказуемо уловил перемену настроения.
- Вчера ты пришла ко мне вся в крови... – начал он и сердце моё упало в район пяток. Ложка так и замерла в моих пальцах, не донесенная до рта. – Ты плакала и говорила, что хотела кому-то помочь, но не смогла. А ещё ты рассказала о смерти одного паренька. Анна, я не стал задавать вопросов тогда, но я должен это сделать сейчас и ты понимаешь почему.
В горле встал ком. Я не могла даже глаз на него поднять, не то чтобы ответить. Но длилось это недолго. Отложив ложку, которую с силой сжимала, я встретилась с Диланом взглядами и твёрдо сказала:
- Я не убивала его.
Тот же в ответ закатил глаза, положив на мою ладонь свою, и чуть сжал.
- Я понимаю, но... – его взгляд опустился на наручные часы и он резко подскочил, а я сдержала порыв шарахнуться в сторону. - Боже, мы опоздаем!
Наблюдая за его мельтешением по кухне, а потом и по гостиной, я улыбалась несколько минут, чувствуя себя действительно дома. И что немаловажно, я была рада тому, как быстро он отвлёкся от темы. Но он явно не всё рассказал и эта недосказанность нервировала. Как оказалась здесь и сколько я успела рассказать за время помутнения рассудка? Возможно, поведала обо всём, а может говорила расплывчато и только намёками. Во всяком случае так больше продолжаться не могло, я была просто обязана всё рассказать. И либо потерять Дилана, либо обрести того, кто всегда поможет мне морально. Впрочем, он и так был моим личным психологом временами, так что ему не привыкать.
- Почему ты не собрал?.. – мой вопрос прервал зазвонивший телефон и я подхватила его, отмечая перед нажатием на экран знакомое имя, которое заставило улыбнуться и привычно ответить: – Вас слушает продавец айфонов. Тот самый, с которого вы едва не стащили штаны.
На том конце провода повисло недоумённое молчание, сменившееся недовольным фырканьем и, возможно, сдерживаемым смехом.
- Ты будешь припоминать мне ту историю всю жизнь? Это было три месяца назад и я не виновата, что тот продавец был похож на моего парня!
Я будто наяву увидела, как Виви закатывает глаза и ойкает, наверняка задев веки только что накрашенными ресницами и пачкая кожу.
- Нет, что ты. Всего-то вечность. Даже умерев, буду приходить в виде призрака.
- Почему ты меня так не любишь, м?
- Если бы не любила, то вряд ли наша дружба продержалась столько лет.
- Да, пять лет для дружбы в модельном бизнесе – это действительно подвиг. Но об этом мы поговорим потом! Вы уже готовы?
Её вопрос заставил меня удивлённо покоситься на менеджера, но тот всё ещё был занят, распихивая что-то по карманам кожаного портфеля. Моя сумка стояла на диване. И да, я действительно понятия не имела к чему должна быть готова помимо работы.
- Эм… К чему? – прижимая телефон плечом к уху, я подхватила тарелки и отправила их в посудомоечную машину.
- Анна, - вкрадчиво произнесла Виви и пришлось невольно прислушаться, - я ведь должна заехать за вами. Как понимаю, Дилан забыл упомянуть о поломке своей малышки. В общем, я подъезжаю. До регистрации на кастинге у нас осталось… - в динамике послышалось шуршание и помехи усилились, словно машина заехала в тоннель. – Полчаса. Поторопитесь.
И не попрощавшись, положила трубку.
Закатив глаза, я прошла в зал, там же находя приготовленные туфли. Странно. Точно помню, что вчера не брала ничего из одежды для переодевания. В меня прилетело платье со стороны одевающегося менеджера и я скинула шорты с майкой, молча переодеваясь в него. По обычаю, молния заела и я обернулась через плечо, но звать Дилана не пришлось – он сам уже подошёл и одним быстрым движением плавно довёл молнию до конца.
- Это белое платье надо выкинуть! – категорично заявил он.
- Оно моё любимое. Я же не говорю, что те твои потёртые джинсы – полный отстой.
- Эй!
- Вот и я о том же… - пробормотала я, извлекая из сумки блеск для губ и быстро нанося его. – Кстати, как насчёт вечера? – словив недоумённый взгляд, пояснила: - Ужин. В ресторане. Серьёзный разговор.
- Да, отлично! – он нервно улыбнулся, а я протянула немного дрожащую ладонь к его голове и привычным жестом растрепала светлые вихры, улыбаясь. Понимая, что завтра я может вообще так не смогу делать. У меня не будет права на это.
Рассказать Дилану про всю мою жизнь было необходимо. Понимая, что он может возненавидеть меня, понимая, что могу остаться без него навсегда, я всё же решилась на этот шаг именно сегодня. Убийство Лео подтолкнуло к этому откровению. Я и так долго потакала своим эгоистичным желаниям, прикрывая их вуалью отговорок «так безопасней», «для его же блага» и «меньше знает, крепче спит». Но больше так продолжаться не могло. Назревала очередная буря и он мог попасть под удар, даже не осознавая этого. А после рассказа он сам примет решение и я была готова к любому ответу, но предполагала, как будет больно, уйди он из моей жизни. Потому отчаянно надеялась на хороший исход.
Через пять минут мы вышли из квартиры и пока Дилан ещё возился с замком, который давно стоило сменить, я спустилась вниз. Возле входа уже был припаркован новенький жёлтый «Порше». Подруга продолжала меня удивлять и бить рекорды по смене машин, потому что и месяца не прошло, а она уже заменила свой «Мустанг». Но это было её личное дело.
Вивиан Смит – эффектная блондинка с голубыми глазами и пикантной родинкой над губой - сидела на капоте машины и всё её внимание было сосредоточено на собственных руках. Она рассматривала их со всех сторон, выгибая кисть под разными углами, пока не заметила меня.
- Что? – она вызывающе вскинула подбородок, словно я протягивала ей штраф за неправильную парковку. - Я сделала маникюр, но у меня ощущение, будто этот оттенок красного мне не идёт! – и показала мне ногти, выкрашенные в бардовый цвет.
- Серьёзно? – смех удерживаться не желал, но я с интересом посмотрела на её руки и пожала плечами. – Тебе идёт. А если беспокоишься по поводу вашей годовщины с Джоном, то так и скажи.
- Пф! Годовщина! – и вложила она в это слова столько сарказма, что я закатила глаза. - Да он и не вспомнит наверняка со всеми этими своими делами! – как истинная блондинка она надула губки и я засмеялась, не в силах удержаться. Напряжение, сковавшее меня с утра, отступило. Вивиан сощурилась и ткнула мне в грудь пальцем, обвиняя во всех смертных грехах.
- Милые бранятся… - словив наши взгляды, вышедший Дилан рассмеялся, поднимая руки в знак полной капитуляции. – Я молчу!
Зато Вивиан, явно задетая пошедшими в агентстве слухами о новоявленной паре, ухмыльнулась так, словно акула, учуявшая запах крови. Да, эти двое встречались будучи подростками и красавицу-умницу бросил именно Дилан. И теперь женщина мстила ему.
- Да это же тот самый блондинчик, охмуривший нашу Мисс Недотрогу! О вас с утра гудит всё агентство. Джинни бесится, но всем плевать на её выкрутасы, – Вивиан, явно окрылённая идеей смущать целых полчаса Дилана, вспорхнула и пошла садиться за руль, кидая на мужчину свои фирменные лукавые взгляды. Что означало весёлую поездку для них и головную боль для меня. – Лили сегодня рассеяна больше обычного и всё из-за тебя!
Я села в машину, предпочитая переднее место, иначе их война могла перерасти в рукоприкладство со стороны Виви. Она хоть и не говорила о своем задетом тогда самолюбии после их размолвки, а вот не увидеть этого было невозможно. Стоило Дилану появиться в её поле зрения, то начинались пикировки и не всегда победа была за моделью. Впрочем, они были моими друзьями и разнимать их ссоры было моей задачей номер один.