Сегодня снова провал. Идея была, если не блестящей, то вполне достойной: парализовать работу главного сервера того самого телеканала, что пару дней назад уволил весь отдел новостей, чтобы заменить их говорящими головами, вещающими откровенную ложь с улыбками кремового оттенка. Поэтично, черт возьми. Возмездие в стиле нового времени.
Но реальность, как это часто бывает, внесла свои коррективы. Вместо изящного цифрового апокалипсиса я три часа просидел в пыльном техническом подвале, обливаясь потом и пытаясь понять, какой из пестроцветных проводов является тем самым, что приведет меня к триумфу. В итоге я, кажется, отрубил электричество во всем соседнем квартале, включая пару жилых домов и детскую поликлинику. Герой дня.
Вернулся домой с ощущением полнейшего идиота. Включил новости — может, хоть там порадуюсь чужому хаосу. И увидел Ее.
Она была на всех каналах. Не ее лицо — его никто не видел, — но ее работа. Центральный банк данных. На его главной странице, неприступной и официальной, теперь весело подпрыгивал надувной розовый единорог. Он пускал радугу из… ну, ты понял. И подпись: «Скучно. Развлекайте меня, жалкие смертные».
Весь город в ярости. Спецслужбы рвут и мечут. А я сижу в кресле, смотрю на этот розовый кошмар и чувствую не злорадство, а странное, щемящее восхищение. Каков размах! Какая дерзость! Она не крадет деньги, она не громит стены — она крадет внимание. Она плюет в тарелку сильных мира сего, и они вынуждены есть это, давясь и рыдая от бессилия. Она играет с системой, как кошка с клубком, и в ее игре есть та самая чистая, ничем не разбавленная свобода, о которой я лишь робко мечтаю.
А я? Я пытаюсь подпилить ветку, на которой сижу. Я — тот самый дурак со своими гвоздями и перекушенными проводами. Она создает легенды. А я создаю поводы для полицейских протоколов и статей в разделе «Криминальная хроника».
Уж лучше быть сволочью, чем дураком. Сволочь хотя бы знает, чего хочет, и получает это. Она — идеальная сволочь, художник в своем жанре. А я все еще тот самый дурак, который верит, что можно сохранить лицо и принципы, играя в игры без правил.
Завтра куплю книгу по продвинутой кибербезопасности. Может, пойму, как Она это делает. Хотя, что я говорю? Я никогда не пойму. Это не в кодах и алгоритмах дело. Это в смелости смотреть в лицо всему миру и смеяться ему в ответ, не пряча лицо под маской.
Она не носит маски. Ее маска — это ее настоящее лицо. И это самое страшное и самое прекрасное, что я видел в своей жизни.
Мой подручный, тот самый идиот, который на прошлой неделе перепутал сигнальные ракеты с дымовушкой, прислал мне сообщение.
«Видел новости? Жесть, да?»
Написал ему в ответ одно слово:
«Гений»
Он, наверное, не понял. Но мне от этого не легче.
Мой подручный, оказывается, не так уж прост. Вернее, его глупость — это камуфляж. Сегодня он принес кофе и свежие сплетни. То, что все приняли за хулиганство — тот самый радужный единорог, — было гениальной маскировкой. Пока все пялились на анимашку, Она провела тихую, невидимую операцию. Слила гигабайты данных. Не финансовых. Личных. Компромат на половину городской администрации, откровения о коррупционных схемах, расшифровки тендеров.
Теперь у нее в руках не просто информация. У нее — власть. Молот, который может годами висеть над головами этих упитанных крыс. Игра в одни ворота. Блестяще.
Я пытался анализировать ее почерк весь вечер. Он кажется хаотичным, взбалмошным, но это не так. В этом хаосе — железная логика. Она как ураган: сносит все на своем пути, не задумываясь о последствиях, потому что для нее их просто не существует. Последствия — это проблема тех, кто стоит на пути.
Я сегодня снова тренировался перед зеркалом. Пытался отработать ту самую улыбку — снисходительную, уверенную, зловещую. Получилось как у кота, который подавился шерстью. У Нее же улыбка... она не зловещая. Она обезоруживающая. В ней столько искренней, почти детской радости от творимого безумия, что хочется либо немедленно сдать ее полиции, либо встать рядом и поджечь с ней весь мир. И самое ужасное, что второй вариант манит все сильнее.
Она не играет в злодея. Она им является. А я все еще ношусь со своими «принципами» и «кодексом», как дурак с писаной торбой. Уж лучше быть сволочью, чем дураком. Похоже, пришло время делать выбор.
Только что произошло нечто. Я всё ещё не могу прийти в себя. Руки дрожат, и это раздражает.
Планировал небольшую диверсию на электростанции — банальное отключение света в финансовом квартале, чисто по приколу. Уже на месте, возюсь с проводами (красный с синим, синий с красным... чёрт, а где тут, в конце концов, инструкция?), и вдруг слышу сзади голос.
«Ты перепутал нейтраль с фазой. Тебя сейчас так фрискнет, что из тебя сделают новый вид уличного фонаря».
Обернулся. ОНА. Стоит, прислонившись к дверному косяку, и жуёт мою же жвачку. Откуда она её взяла? В полумраке её глаза будто светятся собственным светом.
Я онемел. Выдавил из себя:
«А ты как здесь оказалась?»
Она усмехнулась — тот самый обезоруживающий звук, от которого сводит живот.
«Слышала, тут один дилетант собрался город обесточить. Решила посмотреть на шоу. Неплохое начало, но исполнение — двойка с минусом».
И затем... затем она просто отодвинула меня в сторону. Её пальцы, быстрые и точные, мелькали среди проводов. Никаких сомнений, никаких колебаний. За пять минут она сделала то, что я не мог сделать час. Свет погас. Но не во всём квартале, а только в здании мэрии. Точечно. Элегантно. Послание, а не вандализм.
Потом она повернулась ко мне, протянула обратно половинку жвачки. Я, дурак, взял. Она посмотрела на меня, и в её взгляде было нечто среднее между насмешкой и... любопытством?
«Если хочешь быть плохим, — сказала она, — будь плохим по-настоящему. Не пакости ради пакости, а искусства ради. Это куда веселее».
И растворилась в темноте, как будто её и не было.
А я остался стоять посреди подстанции, воняющий дымом и её клубничной жвачкой, с идиотской полуулыбкой на лице и с ощущением, что почва ушла из-под ног. Я был унижен. Ошарашен. Сбит с толку.
И, чёрт побери, никогда ещё не чувствовал себя таким живым.
Она здесь. Спит на моём диване, завернувшись в одеяло, как в кокон. Совершенно неуместная, абсолютно естественная. Как стихийное бедствие, которое решило переночевать.
Всё это похоже на дурной сон. Или на галлюцинацию. Я сижу в кресле и смотрю на неё, пытаясь понять, что, чёрт возьми, только что произошло.
Она пришла через час после моего возвращения с электростанции. Без стука. Просто вошла, сняла мокрый плащ и бросила его на пол. В руках она держала бутылку моего же виски, которую, видимо, прихватила по дороге.
«Ты сегодня был почти хорош, — заявила она, отпивая прямо из горлышка. — Почти».
Мы не говорили о её появлении на подстанции. Мы... пили. Вернее, пила она, а я молчал, наблюдая. Она рассказывала о взрыве на химическом заводе пять лет назад — так, будто это было вчера и будто это было самым прекрасным фейерверком в её жизни. Говорила о том, как пахнет горящий пластик и страх.
Потом она внезапно замолкла, допила виски и уснула. Просто отключилась, как ребёнок. А я остался сидеть здесь, с полным стаканом и пустой головой.
Связь между людьми — штука непостижимая. Были бы обстоятельства получше, мы бы назвали это судьбой. Но наши обстоятельства — это грязь под ногтями, запах дыма и понимание, что завтра мы можем сидеть в тюрьме. Или в гробах.
Я не знаю, кто она. Не знаю, чего она хочет от меня. Но когда она смотрит на меня, я чувствую, как всё во мне замирает и обрывается. Как будто она — единственный человек, который видит не ту маску, что я ношу, а то, что скрывается под ней. И ей это нравится.
Это пугает до чёртиков. Но именно этого я и хотел, не так ли? Хотел перестать быть дураком. Что ж, поздравляю. Кажется, у меня получилось.
Пойду попробую уснуть. Если смогу.
Она ушла. Не попрощавшись, конечно. Оставила после себя пустую бутылку виски, смятое одеяло и ощущение, что по комнате пронёсся ураган.
На столе лежала записка. Без подписи, но почерк я узнал бы из тысячи.
"Спасибо за ночлег. И за виски. Твой план со светом был идиотским, но направление верное. Если хочешь научиться делать красиво — найди меня у старого маяка. Сегодня. В полночь.
Не опоздай, дурачок."
Я час сидел с этой запиской в руках. Сначала мной двигала ярость. "Дурачок". Как будто я мальчишка, а не человек, который... Который что? Который успешно провалил десяток операций? Который до сих пор боится полицейских сирен?
Она права. Всё так и есть.
Теперь ярость сменилась холодной, тяжёлой решимостью. Перед глобальными изменениями в твоей жизни, судьба предлагает тебе тот же вариант событий, который тебя уже сломал. Когда-то давно я стоял на пороге выбора — стать как они, предать свои принципы, чтобы выжить. Я сломался тогда, сбежал, спрятался в тени.
Сейчас судьба в её обличье снова ставит меня перед тем же выбором. Только на кону теперь не выживание, а нечто большее. Признание. Понимание. Шанс перестать быть тем испуганным мальчишкой.
Я пойду к маяку. Конечно, пойду. Потому что единственное, что страшнее её насмешек — это возможность никогда больше не увидеть того огня в её глазах, когда она творит хаос.
И потому что я наконец понял: быть "плохим" — не значит быть жестоким. Значит быть свободным. А она — сама свобода, дикая, необузданная и прекрасная в своём разрушении.
Чёрт. Кажется, я влип. По-настоящему.
Вернулся. В кармане — сломанный компас, который она сунула мне в руку. Стрелка беспомощно дрожит, не находя севера. Прямо как я.
Она была там, на краю обрыва. Сидела, свесив ноги в пустоту, будто это диван в гостиной. Говорила вещи, которые резали больнее и точнее любого ножа. Назвала плохим актёром. Сказала, что под маской злодея у меня прячется мальчик, который всё ещё верит в справедливость.
И ведь она права. В этом и есть главный провал. Я пытался играть роль, которую не потянул. Она же не играет. Она — это то, что есть. Хаос, воплощённый в плоти.
Этот компас... она сказала, что мы все сломлены, но она научилась идти без карт. А я всё ещё ищу ориентиры там, где их давно нет.
Она не предлагала стать другим. Она сказала стать собой. Тем, кого я всегда в себе душил. От этой мысли становится невыносимо страшно. И... до головокружительности легко.
Она оставила дверь открытой. В прямом и переносном смысле. Вопрос в том, хватит ли у меня духу шагнуть в эту тьму. Настоящую. Без компасa и карт.