Все события и имена вымышленные, все совпадения случайны.
Город Х. 1873 г.
***
Этот день должен был стать самым волнительным в моей жизни, за все девятнадцать лет. В этот день мой парень, Генрих Уилсон, должен был прийти к нам домой с официальным визитом и попросить моей руки у моего отца, Грега Миллера. Родители уже дали мне свое благословение, и это просто стало бы завершающим штрихом перед началом подготовки к свадьбе. Я была единственной дочерью в семье. Наша семья была одной из самых богатых семей этого города. У меня ещё был мой ненаглядный и очень долгожданный для моих родителей тринадцатилетний брат Эдриан.
Генрих обещал прийти к часу. Как раз ближе к обеду, который я намеревалась превратить в «помолвленный» обед. Сегодня с самого утра мне не сиделось на месте. Я сменила несколько нарядов, пока, наконец, не остановилась на платье василькового цвета. Мери уложила мне волосы красивой короной вокруг головы и украсила двумя синими капельками, которые очень мило смотрелись в моих белокурых волосах.
Прошёл завтрак. Мое нетерпение было очень заметно. Я то и дело ловила улыбки моих родителей, только брат казалось, был полностью поглощён своими делами. Так как по окончании завтрака быстро убежал к себе. Прогулка по саду немного успокоила мои нервы, тем не менее, около двенадцати я, отпросившись у родителей, решила сделать Генриху сюрприз, и отправилась к нему домой.
- Мама, папа, Вы разрешите мне зайти за Генрихом? Я хочу сделать ему сюрприз и быть уверенной, что он не забыл о сегодняшнем дне, - проговорила я на одном дыхании, вбегая в библиотеку, где отец читал газету, а мама писала письмо.
- Дорогая Дженивьева, поскольку ты практически помолвлена и Генрих очень милый молодой человек можешь идти. Но смотри, мы ждём Вас к часу!
- Хорошо, спасибо мамочка, отец, - и я уже выбегала на крыльцо.
***
Двухэтажный небольшой дом Генриха был в минутах пятнадцати ходьбы. Идя по главной дороге, я с удовольствием вдыхала свежий воздух и смотрела по сторонам.
-Ого, в шляпном магазине мадам де Бурэ появились новые модели. Хорошо, загляну сюда позже, - подумала я.
Буквально через пару шагов я проходила мимо самой известной в нашем городе булочной, и не смогла удержаться. Зашла и купила два пирожка.
- Думаю, Генриху понравится эти пирожки, - думала я, расплачиваясь и улыбаясь продавщице.
Вот уже за поворотом его дом. Моё сердце слегка ускорило бег. Я уже предвкушала, как обрадуется он, увидев меня. Его улыбка поистине сводила меня с ума. За ограду я зашла беспрепятственно. Решила войти не с главного входа, чтоб уж точно был сюрприз. Прошла в сад. Остановилась возле раскрытого окна, судя по всему, бросив мимолётный взгляд, это была библиотека. Хотела уже идти дальше ко второму входу, как услышала слова, изменившие всю мою жизнь.
- Мой друг, пока наш план идёт как по маслу. Влюбить в себя эту дурочку оказалось легко. Даже смешно смотреть, как одна моя улыбка зажигает огни в её глазах. А уж мои слова. Ты же знаешь, за последние годы я поднаторел в обольщении, - произнёс Генрих, поднимая руку с бокалом вверх.
Слушая Генриха, даже сразу не заметила, как из ослабевших пальцев выскользнул пакет с пирожками и упал на траву. Мои ноги казалось, приросли к земле, и с бьющимся сердцем я лишь сползла по стенке к ветвям густо разросшейся сирени.
- Сегодня самый знаменательный день в нашей жизни. Сегодня я начну отсчёт до того дня, как стану одним из самых богатых вдовцов в этом городе. Этот скряга Грег Миллер, её отец, в качестве свадебного подарка перепишет одну из своих фабрик на меня. Но он даже не знает, что его ждёт. Не надо было ему 10 лет назад выбрасывать нас на улицу, - произнёс Генрих резким голосом. Потом я услышала звук треснувшего бокала.
- О, черт, какие хрупкие повсюду вещи, - рассмеялся он.
Такого жуткого смеха я никогда не слышала от него. Тело моё покрылось мурашками, но я так и не смогла заставить себя сдвинуться с места.
- Десять лет мы шли к этой цели. Сколько нам пришлось скитаться в этом городе. В каких только убогих домах нам не приходилось жить. И все из-за него. Хорошо, что хоть с одним мы рассчитались сразу. Его тело уже никто не найдет. Тоже мне проныра, этот Говард Трент. Не надо было ему вынюхивать про нас. Ведь нам было всего 18 лет и нужны были деньги, а не те гроши, которые нам давали за работу на фабрике. Знаешь хорошо, что раньше мы носили усы и бороду. Ты бы видел, как учтиво говорил со мной её отец. Этот виновник всех наших несчастий, ведь это он уволил нас, чуть не отдав под суд.
- Десять лет назад. Десять лет… Мне было только девять и меня, конечно, совсем не посвящали во взрослые разговоры. Я ничего не знаю об этом. Но мой отец никогда никого просто так не увольняет. Значит, действительно было за что, - проносилось в моей голове.
- Хорошо, что за эти десять лет мы приобрели связи. Очень полезные связи для нас, особенно сейчас, - ухмыльнулся Генрих, - Эти таблетки как нельзя кстати. Я уже договорился со Смоки, что как только мы уедем в свадебное путешествие, в их доме произойдёт несчастный случай с летальным исходом, конечно же. Жаль никто не выживет, - засмеялся Генрих.
Чем дольше я слушала, тем больше приходила в ужас. Прижав руку к губам, закусила её, чтоб не вскрикнуть.
– Как можно в нём так ошибиться?! И кто его друг? С кем он разговаривает? - проносилось в моей голове.
- А моя жена, как очень впечатлительная особа, уж сильно близко к сердцу примет эту трагедию. Думаю два месяца, а может и меньше, я ещё потерплю её общество. Как ты говорил, нужно лишь давать ей по три таблетки каждый день, чтоб силы, в конце концов, покинули её бренное тело, - и опять этот жуткий смех.
- К тому времени, я как единственный оставшийся в живых, буду самым богатым вдовцом. Я даже некоторое время буду носить по ней траур, и оплакивать несчастную судьбу её семьи!
Какой цинизм. Так просто и легко рассуждает о том, как отнять жизнь у другого человека. Чтоб никто и ничто не стояло на пути к богатству, которое он не заслужил ни одним своим вздохом! Внезапно подступила тошнота, навалилось головокружение. Казалось я уже во власти каких-то таблеток. Неужели это всерьёз! Я лихорадочно соображала. В последнее время я часто слышала в устах отца фамилию его первого помощника, который подчинялся управляющему и моему отцу. В свои двадцать пять лет Джон Смит добился больших успехов, и всего за пять лет от простого рабочего сумел дойти до первого помощника управляющего. Говорят у него большая семья, которую кроме него и его старшей сестры некому поднимать. Родители их погибли в результате несчастного случая, когда ему исполнилось только 20 лет.Ведь если человек захочет и поставит себе чёткую цель, он может её добиться не прибегая к обману и другим неприемлемым путям, сохранив тем самым своё лицо и приобретая уважение других людей.
- Какая же я дура, - вопрошала я, - Что я увидела в Генрихе?
- Это я, только я виновата, что «повелась» на него, на его речи и рассказы о его путешествиях по Европе. Хотя он взял труд прочитать несколько книг из своей библиотеки о достопримечательностях и природе Европы, - с горькой усмешкой подумала я.
По щекам катились слёзы. Надо бежать, надо срочно предупредить родителей об этом оборотне. Надо исправить хотя бы то, что ещё возможно. Ни о каких чувствах после этих слов говорить уже не приходилось. Моё сердце, казалось, разбилось на осколки, и в голове был полный сумбур. Как молотом колотились слова «Я виновата!»
С трудом встала с колен, затекли ноги. Даже не заметила как наступила на пирожки, пробираясь сквозь ветки сирени. Дальше было легче. Я уже у калитки. Не было ни сил, ни времени её закрывать. Теперь я просто бежала. Спотыкалась, падала, поднималась и опять бежала. Слёзы даже не утирала. В голове лишь одно: «Успеть».
- Однако, у нас изменились планы, - хищно улыбнулся Генрих, выпрыгивая из окна библиотеки, - эта дура, кажется, что-то слышала. Ну что ж, значит, придётся начать воплощать план раньше.
За ним как тень в сад соскользнул его друг. А с другой стороны к ним шёл довольно высокий жуткого вида слуга. Генрих сделал ему знак рукой, и они уже скрылись за поворотом.
Схватившись за ручку двери, я никак не могла её открыть. Наконец наш дворецкий отворил двери, очень удивившись моему виду.
- Где они, - это всё, что я смогла произнести.
- В библиотеке, мисс. Что случилось? - хотел спросить он, но я уже мчалась в библиотеку.
- Мама, отец! Мне надо срочно с вами поговорить! Генрих, Генрих… он не тот за кого себя выдаёт!
- Да неужели, дорогая, - произнёс Генрих, встав так, чтобы я его увидела.
От неожиданности услышав его голос, я вскрикнула и попятилась назад.
- Нет, только не это! - проносилось в моём сознании.
- Что ж, - обратился он к моему отцу. - Если вы поведёте себя правильно, никто не пострадает. Его пистолет был направлен на мою маму. А сзади мне в спину упирался нож. Мне не хватило духу даже посмотреть, кто за мной стоял.
- Что вы конкретно хотите, - спросил мой отец, прямо и без нервозности, как мне показалось, посмотрел в глаза Генриху.
Я же от страха начала икать. Взгляд лихорадочно метался в попытке что-нибудь придумать.
- Я хочу, чтобы вы переписали всё своё состояние на меня, как мужа своей дочери. Всё! Все фабрики. Я не приму одну как подачку.
Я ахнула. Мужа?! Нет!
- Но вы ещё не муж моей дочери, - произнёс отец, глядя на меня, - Ведь так Дженивьева, вы же ещё не расписались?
- Нет, папа…
- У меня с собой специальное разрешение, где нужно только расписаться будущим мужу и жене, и брак будет законным. Так что, дорогая, прошу, распишитесь, - подмигнул он мне, указывая на стол, где положил специальное разрешение.
Отец попытался схватить этот документ, но был отброшен назад выстрелом в руку.
- Нет, - крикнули мы одновременно с мамой.
- В следующий раз, это будет сердце. Не злите меня, - произнес Генрих, - а ну иди сюда немедленно, - крикнул он мне.
Сзади меня толкнули прямо в руки к Генриху. Не сразу удалось взять ручку и расписаться. Руки были влажные, глаза заволокли слёзы. Моя подпись была размазана.
- Ну вот, старик, теперь она моя жена! Пиши, что ты передаёшь мне полную власть и управление над всеми фабриками, - говорил он, до боли сжимая мою талию. Я находилась на грани обморока.
Отец уселся за стол и уже трясущейся рукой писал, как говорил Генрих. Прошло несколько томительных минут. Было слышно, как всхлипывает мама.
- Всё, готово, - проговорил отец, но скажите, за что вы поступаете так с нами? Ведь, в конце концов, в скором будущем вам бы достались фабрики? Зачем так?
- А ты приглядись получше, старик. Не узнаешь? Десять лет назад ты не был так щепетилен, когда хотел натравить на нас полисменов!
- Что.… О, так это вы?! Теперь я понимаю, - отец опустил голову, и казалось, был ошарашен, что его так провели, что он не узнал того, кого уволил практически со скандалом десять лет назад. Ведь за многие годы, ни одно увольнение не было таким громким. Были украдены большие суммы денег, впоследствии были уличены еще несколько работников, которых им удалось склонить на преступный путь в погоне за лёгкими деньгами. Да, зря он не сдал их полисменам. Ему казалось, что когда была возвращена половина суммы, увольнения без рекомендаций почти десяти человек, среди которых был и Генрих, было достаточным наказанием для тех, кому уже навряд ли предложат хорошую работу в этом городе.
Генрих схватил написанный отцом документ и стал лихорадочно читать. Я видела, как блестели его глаза, которые теперь мне хотелось лишь выцарапать.
- Я сделал, как ты просил. Прошу отпусти мою семью. Мы никому ничего не расскажем.
- Это уж точно, - хохотнул Генрих. И сделал знак рукой. Тот час возле мамы возник высокий амбал, и сделал резкое движение. Она упала на диван без чувств. От увиденного я почувствовала дикое головокружение, и, не успев вскрикнуть, провалилась во тьму. Почувствовав, как Дженивьева обмякла в его руках, Генрих встряхнул её со своей руки на пол.
- А теперь твой черёд, - произнёс он, возведя курок в направлении отца.
***
Я очнулась в кровати. Балдахин, свисавший сверху, не давал света. Я попыталась встать. И тут с ужасом обнаружила, что одна моя рука привязана к кровати.
-Наконец ты очнулась. А ведь пропустила самое интересное, - произнес знакомый голос, и тут на край кровати опустился Генрих со стаканом в руке.
- С сегодняшнего дня ты стала сиротой, дорогая. Жаль, не правда ли? К вечеру все будут знать о страшной трагедии, что преступники проникли в дом с целью ограбления, где встретили сопротивление и убили всю твою семью. А потом подожгли дом. Пожарные не успели спасти никого. Они приехали слишком поздно, к тому времени тела уже успели обгореть!
- Ты…Ты, животное! Я тебя ненавижу! - я дергала руку и пыталась схватить его за волосы, если бы только дотянуться до его лица. Я знаю, что скоро умру, но перед этим мне хотелось причинить и ему, пусть по меркам не сравнить с моей, но боль.
- Дорогая, ты должна мне быть благодарна. Ведь ты так вовремя оказалась в это время у меня в гостях. Так сразу тебе нельзя уходить со сцены. Выпей-ка это, - он схватил меня за волосы и попытался влить жидкость. Я отбивалась, как могла, но всё же большая часть этой жидкости попала мне в горло.
- Так - то лучше. А сейчас отдыхай, милая. У нас уже был доктор. Он скажет, что известие подкосило твоё здоровье, и пока ты не сможешь никого принять.
Встав, Генрих бросил стакан на пол, но он не разбился. Громко хлопнула дверь, я услышала поворот ключа.
- О нет, моя семья! - чем больше я думала о произошедшем, тем хуже себя чувствовала. Я находилась на грани беспамятства. Я всё ещё отказывалась верить, что их нет. Самый счастливый день в моей жизни стал самым чёрным и последним для моей семьи. Голова упала на подушку. Но недолго удалось мне пролежать, казалось, в мгновение подступила жуткая тошнота. Повернувшись на бок, попыталась встать, насколько позволяла привязанная рука. Встала почти вовремя, еще немного и меня вырвало.
- Может это так действует жидкость, которую мне дал Генрих? Полусидя на полу, я увидела валявшийся стакан. Почему бы и нет, - подумала я и попыталась схватить стакан. Немного подтянувшись, зацепила его ногой, и вот он в руках. Подошла к кровати и со всего маху ударила по спинке. Стакан разбился, образовав осколки с рваными краями. Схватила один и принялась перерезать верёвку. Не знаю, сколько ушло времени, но каждый раз вздрагивала, заслышав шаги возле двери. Но никто не входил. Наконец верёвка порвалась от моих усилий. Оторвала кусок материи от простыни и перебинтовала руку, которую порезала осколком. Не раздумывая, подошла к окну.
- Хорошо, что в саду растут и высокие деревья, а не только сирень, и так близко к дому, - подумала я, открывая створки окна и хватаясь за ветку.
Слезла я с трудом. Это было просто везение, что никто этого не увидел. Когда мои ноги коснулись земли, я крадучись вышла за калитку, предварительно закрыв её за собою. И чтобы не привлекать внимание, некоторое время шла не бежав. Но сердце моё колотилось от страха, и казалось, ещё немного, и любой звук заставит меня рвануть стрелой.
Я остановилась недалеко от того места, которое ещё несколько часов назад было моим домом. Сейчас это было полусгоревшее строение. Толпа любопытных и полисменов окутала дом со всех сторон. Я, было, рванулась через дорогу к дому, к полисменам. Я хотела им всё рассказать, и даже не заметила, как попала практически под колёса быстро появившегося экипажа. Первая двойка лошадей, задев меня с боку, оттолкнула назад, да так, что я упала, и, стукнувшись головой, потеряла сознание.
- Стой, а ну стой, - понукал животных кучер.
- Что случилось, Эдвард? Что это ты так резко затормозил? – послышался голос с глубины кареты.
- Э… сэр. Я, кажется, сбил девушку…
- Что?! – человек уже практически выпрыгивал из кареты, хотя никто не мог ожидать такой прыти от пожилого за шестьдесят лет человека.
- Эдвард, как ты мог?
- Сэр, она выскочила прямиком перед нами. До этого её не было на дороге.
Пожилой мужчина склонился над девушкой, пощупал пульс на руке.
- Жива, хорошо, что жива.
Как - то странно она выглядит. Рука замотана, в крови, прическа вся растрёпана….
- Эдвард, давай помоги, перенести её в карету. Раз мы натворили делов, надо исправлять. Отвезу её к себе и вызову врача. Пусть посмотрит.
Второй раз я очнулась от сильной головной боли. Опять в кровати. Вспомнив всё, я резко села.
- Нет, только не это! Неужели он меня нашёл? Опять! О, нет! Лучше сразу умереть, - проносилось у меня в голове, когда я пыталась слезть с кровати, держась при этом за голову, - как больно!
- Мисс, куда это вы? Вам нельзя! Вы получили достаточно серьёзную травму головы. У вас сотрясение.
- Этот голос я слышу впервые, - первое, что я поняла. Когда я посмотрела в ту сторону, откуда раздавался голос, то увидела невысокого пожилого человека, довольно подтянутого, с приятными чертами лица, и волосами цвета серебра.
- О, здравствуйте….
- Хм… Здравствуйте. Как же так получилось, что вы бросились под карету, барышня, а? Решили свести счеты с жизнью?
- Нет.… Я просто очень торопилась.… Простите, я даже не заметила ваших вороных.
- Ничего. Хорошо, что всё поправимо.
- Нет, уже не всё поправимо, - и слёзы застлали мои глаза, больше не было сил их сдержать. Потихоньку всхлипы перешли в рыдание. Я даже не заметила, как он оказался рядом.
- Ну, не плачьте мисс. Сотрясение не серьёзное. Скажите, где ваши родители, и я провожу вас к ним, - гладил он меня по волосам, но его слова лишь вызвали ещё больший поток слёз.
- У меня уже нет родителей… - с трудом смогла произнести я, и как ножом по сердцу сказанные слова, которые теперь стали реальностью.
- Ну, не надо, не надо. Успокойтесь. Как вас зовут, кстати? Меня, позвольте представиться, Дастин Дэвис.
Перед ответом я немного задумалась.
- Ева Смит, сэр Дэвис, - проговорила я, решив не называть своего настоящего имени.
- Это очень тяжело конечно, что вы, будучи такой юной, потеряли родителей. Если у вас проблемы, я могу вам помочь. Знаете, на старость лет, став богатым, но бездетным, я всё думаю, как можно с пользой воспользоваться своими деньгами.
- Но мне не нужны ваши деньги, - его слова с трудом доходили до моего сознания, я отодвинулась.
- Не надо так сразу отказываться. Я чувствую, что вы честная и хорошая девушка. И мне хочется вам помочь.
От его слов мне стало больнее.
- Хорошая…, - нет, я не была хорошей, ведь это я стала причиной несчастья своей семьи. Я…. Я, которая не смогла предотвратить гибель отца, мамы, брата... Брата, он ведь ещё такой молодой! – и слёзы с новой силой заструились по моим щекам.
- Не отказывайтесь сразу. Завтра я уезжаю в свой родной город и могу забрать вас с собой. Вы можете не давать ответ сразу, но если передумаете, приходите сюда до часу. Я ещё буду здесь. А если вы согласитесь, то мы придумаем, как внести в вашу жизнь краски. А теперь спите. Вот примите это. Это оставил врач. Он обещал, что это поможет снять головную боль, - сказал он и покинул комнату.
Опустив голову на подушку, я почти не задумывалась над его словами. Сейчас моя голова просто раскалывалась, к тому же почти наверняка у моего дома дежурят люди Генриха, чтобы схватить меня. Будет лучше, если завтра с утра я сама пойду к полисменам и всё расскажу. А этого милого человека может когда-нибудь я и смогу отблагодарить. Немного привстав, я взяла с тумбочки таблетки, проглотив, запила их водой. Надеюсь, доктор был прав, - подумала я, опускаясь на подушку и закрывая глаза, голова болела неимоверно.
***
Дверь в кабинет приоткрылась.
- Брат, я волнуюсь, Чарли до сих пор нет. Он сказал, что его пригласил в гости новый друг. Он был так счастлив и возбуждён, даже выпросил у меня немного денег на подарок для друга, - проговорила черноволосая девушка.
- Да, ты права, так долго он никогда не задерживался. Хорошо, я сейчас пройдусь по его друзьям, поспрашиваю их, - произнес он, встав из-за стола. Одев длинный чёрный плащ, он скрылся в наступающей темноте.
***
- Дармоеды, за что я вам плачу?! Да за эти деньги вы должны весь город вверх дном перевернуть! Как она могла убежать!? Куда ей пойти? Чтоб сегодня же был результат. Прочь с глаз олухи! - взревел Генрих, опускаясь в кресло в библиотеке.
- Дурак, какой же я дурак. Этот старик все таки смог мне напакостить напоследок. Я сразу и не заметил, что он отписал эти фабрике мне, но с условием, что вступить в свои права по их управлению я смогу сразу, если его дочь будет жива, и только через полгода, после её смерти. А теперь у нас нет даже её трупа!
- Если её или её тело не найдут, у нас действительно могут быть проблемы. Ты же знаешь, что у меня есть знакомый среди адвокатов. Я тут кое-что поспрашивал у него, и получается, что без тела, без вести пропавший человек признаётся умершим только через пять лет. Ты понимаешь, на что я намекаю. Только через пять лет ты сможешь вступить в права управления этими фабриками, а если учесть еще приписку этого старикашки плюс ещё полгода, - произнес его друг, смахивая пепел с сигареты прямо на стол.
- Одно хорошо, что и среди полисменов есть наш человек, - усмехнулся Генри, залпом выпивая холодное бренди.
***
- Вы точно не знаете, кто его новый друг? Он не говорил Вам?
- Нет, сэр. Нам ничего не известно. Чарли обещал только завтра познакомить нас с ним, мы договорились о встрече у булочной.
- Спасибо. Бегите домой, а то уже поздно. Спасибо, мэм, что впустили, - он приподнял шляпу и скрылся в темноте.
- Чарли, Чарли, где же ты, мой мальчик?
Он решил прогуляться вдоль булочной и выше по дороге. Возле булочной никого не оказалось. Проходя дальше по дороге, он заметил огороженный лентами полу сгоревший дом. Нехорошее предчувствие шевельнулось в сердце.
- Эй, постовой, чей это дом, что здесь произошло?
- Это дом одного из самых богатых людей этого города. Такое несчастье, сгорели господин, госпожа и их сын. А дочь пропала. Её разыскивает безутешный муж. Какое горе для него: потерять только что приобретённую семью.
- Ты имеешь в виду сэра Грега Миллера? Хозяина фабрик?
- Да, именно его семью.
- Боже, - он схватился за голову, я отсутствовал всего день, - какое несчастье!
Что же теперь будет с фабриками? С кем успел познакомиться мой брат? Где он?
Он отошел от полу сгоревшего дома. Он никогда не был в гостях у своего нанимателя и никогда не видел его семью. И новость об их смерти стала для него полной неожиданностью. Он даже не стал вытирать появившиеся слёзы, ведь Грег Миллер был для него почти как отец, он равнялся на этого человека. Тот день, когда он пришёл устраиваться на фабрику, навсегда изменил его жизнь к лучшему. Он многого добился и укрепил финансовый статус своей многочисленной семьи.
***
- Ты всех поспрашивал, никто не видел девушку похожую на мисс?
- Нет Смоки, твой вопрос разлетелся по цепочке. Мы недавно получили ответ: её никто не видел. Её нет на улицах ни района, где она жила, ни в бедных районах. У постов полисменов мы выставили смену, если она решит к ним обратиться, мы сразу её схватим.
- Если что ты знаешь, где меня найти, - сказал Смоки, и скрылся за углом.
- Хана вам мисс, если за вас взялся Смоки, - подумал крепыш, исчезая в стенах полуразрушенного дома.