Давид.
Хочется напиться. Неделя выдалась до того тяжелая, что требуется просто отключить мозг. Блондинка рядом что-то щебечет писклявым голосом. Заткнулась бы уже, а?! Лениво смотрю по сторонам. Голова трещит.
Краем глаза замечаю какую-то движуху – качки Игнатьева тянут из зала худенькую девчонку. Она вырывается, что-то кричит им, но за музыкой ничего не слышно. Все как обычно. Наташка прижимается теснее, от нее пахнет чем-то удушающе резким, в голове все сильнее стучит. Надо выйти на улицу что ли, проветриться. Встаю и иду на выход.
Легче не становится, резкий крик на улице пронизывает мозг. Твою мать, кто там орет? Потираю переносицу, закуриваю. Ярко светят фонари, и я могу рассмотреть девчонку, которая кричит. Это та самая, что тащили из клуба. На наркошу не похожа, на проститутку тоже. На все похер, но зачем-то начинаю присматриваться к происходящему. Издалека лицо девчонки мне смутно знакомо. Где я мог ее видеть? Эта мысль не дает покоя – на кого же она похожа?
Плачет, умоляюще смотрит в мою сторону. Равнодушно провожу взглядом, как вдруг ее глаза упираются взглядом в мои.
Глубоко затягиваюсь и прикрываю веки.
Светлая комната и мелкая девчонка с косичками сидит за столом и решает задачи. Ночь, Север с кем-то нервно разговаривает по телефону, за столом его младшая сестренка. Она поднимает на меня сонные глаза какого-то невероятного зеленого оттенка и вновь утыкается в учебник. «Сашка, решай», - ругает ее Север, на секунду отвлекаясь от разговора. Подвигаю учебник к себе и в две секунды решаю задачку про дроби и фруктовые корзины. Девочка благодарно шепчет «спасибо» и выбегает из комнаты.
Звук удара заставляет открыть глаза, девчонка хватается за лицо, из уголка рта начинает сочиться струйка крови.
Прежде чем я успеваю подумать, слышу свой голос: - Оставь девчонку.
Ржание и веселый голос лысого: - Облезешь, Давид.
- Оставь. Девчонку. В покое. – Повышаю голос и подхожу к ним. Не ослушается. Не посмеет.
Лысый разжимает руку, и она практически падает на меня. Заплаканная, лицо испуганное. Беру под локоть и тащу к машине, сама она еле перебирает ногами. Что-то шепчет. Наклоняюсь ниже: «Не надо, пожалуйста, не надо». Меня обдает запахом клубники и чего-то очень свежего, я чувствую, как бешено стучит ее сердце и понимаю, что она панически боится.
- Не бойся, я не буду тебя трогать. Садись. Да садись!.
Она не слышит в своей истерике и пытается укусить мою руку. Сжимаю сильнее, заталкиваю в машину и говорю сидящему за рулем Мише: - Домой.
Миша молча кивает, охрана садится в свою машину.
Мелкая всхлипывает, зажавшись в угол сиденья. Подвигаюсь ближе, достаю салфетки и протягиваю руку, чтобы вытереть кровь. Она зажмуривает глаза и пытается вжаться в сиденье. Внимательно рассматриваю и понимаю, что это она. Но как?! Как, бл*???
- Как тебя зовут? – Ее глаза налиты слезами и кажется, что она не очень соображает, о чем ее спрашиваю.
- Не бойся, я только вытру кровь. Как тебя зовут? – повторяю вопрос громче.
- Александра. – Кажется, она не дышит. Сашка, значит, - не ошибся. Еще один вопрос:
- У тебя есть брат? Его имя? – я не мог ошибиться: не так много времени прошло, чтобы она сильно изменилась. Усмехаюсь – 10 лет – совсем немного.
- Есть брат, Влад. – Всхлипывает и, видя, что пристально смотрю на нее, добавляет, - Влад Северьянов.
Сестра Севера. Это она.
Откидываюсь на подголовник и закрываю глаза. В висках стучит.
Саша.
Когда Аленка предложила пойти в клуб, я привычно отказалась: Извини, Ален, завтра у меня мега много работы, потом пары. Ты вообще помнишь, что я устроилась переводчиком? – толкнула подружайку в бок. Она у меня классная. Но в голове такой веееетеееер.
- Шурчик, ну чего ты? – заныла подружка. – Пошли развеемся. Мы с Анькой таких пацанов подцепили, закачаешься. Харе уже сидеть мышью, принцев не существует. Тебе почти 23, а ты все веришь в сказки.
Ну-ну. В сказки я давно не верю.
Я не помню, как брат принес меня годовалую в одеяле в детдом, потому что кормить было нечем, и мы замерзали. Куда в один из дней делась мама, почему соседи никуда не сообщили? – Наверное, всем было все равно. Все детство Влад защищал меня от обидчиков, когда выпустился во взрослую жизнь, привозил мне подарки. У нас большая разница в возрасте, он старше на 14 лет. И всегда был единственным родным и любящим меня человеком. Мне было шесть, когда он забрал меня из детского дома к себе. Заставлял учиться, строго контролировал уроки и ходил в школу на собрания. Мне нельзя было гулять одной, нельзя было куда-то ходить без него. Но это было так... волшебно … Я была ему нужна.
Сказка закончилась, когда через три года он не пришел ночевать, не пришел на следующий день… а потом… нет-нет-нет, об этом вспоминать нельзя, нельзя, нельзя…
Трясу головой, отгоняя воспоминания…
- Нет, Алён, я не могу.
- Шурчик, на пару часов. Ты такая загруженная. Выпьем, расслабишься.
А, может, правда, плюнуть на все и разок сходить и проветриться? Я начинаю собираться под одобрительные возгласы подруги.
***
Я не люблю клубы. Я не люблю громкую музыку, которая бьет по ушам и ненавижу запах перегара. Но подруг у меня не так много, чтобы постоянно отказываться встретиться с ними.
Мои девчонки быстро накидываются коктейлями и теряются где-то в середине танцпола. Я не танцую и не пью алкоголь. Стою недалеко от барной стойки и смотрю по сторонам. Мое внимание задерживается на высоченном темноволосом мужчине. Он сидит в ВИП-зоне и обнимается с эффектной блондинкой. А я стою, смотрю, как дура, и мечтаю, что когда-нибудь мой принц меня найдет, влюбиться, защитит. И будет он похож на этого мужчину. Точно дурааааа... Размечталась!
Завтра надо рано встать. Очень рано. Я так мечтала получить это место, мне так нравится моя работа: сидишь, неспешно тянешь чай или кофе и пальцы летают по клавиатуре, выстукивая из слов предложения сказок. Да-да, я переводчик детских сказок. Как раз для меня.
Потягиваю через трубочку сок, когда вдруг чувствую сильную руку на своем локте. Какой-то потный лысый мужик что-то мне говорит и тянет за собой. Вырываю локоть и пытаюсь отойти. Мужик достает мобильный, смотрит на фото и на меня, кивает кому-то в зале и продолжает тащить к выходу. Да что им нужно?!
У меня паника, я кричу, чтобы меня отпустили, и я никуда с ними не пойду. Кто бы меня слушал?! Где Аленка, где охрана, черт возьми???
На улице свежо. Хоть и апрель в этом году теплый, но в футболке и юбке на улице делать нечего. Я знаю, что в рюкзачке за спиной лежит толстовка, но мне не дают даже пошевелиться, за локти волокут к машине. Я плачу и прошу отпустить, что я не проститутка… меня точно с кем-то перепутали.
- Захлопнись! – Квакает лысый, который первым подошел в клубе.
Изловчившись, кусаю его за руку и тут же получаю по лицу. Перед глазами все плывет, и чувствую, как струйка крови начинает течь по подбородку.
В панике верчу головой, пока два мудака ржут возле машины и кого-то ждут. Здесь много дорогих авто, сидят водители, курят мужчины, но никому, совсем никому нет дела до меня… Взгляд натыкается на того темноволосого из vip-ки. Он не отворачивается и я мысленно молю его: пожалуйста, помоги… пожалуйста…
- Оставь девчонку.- Его голос звучит чуть хрипло и очень властно.
Мой мучитель весело скалит зубы:
- Облезешь, Давид.
- Оставь. Девчонку. В покое. – Каждое его слово стучит в голове. Сквозь слезы ничего не вижу. Но чувствую, что меня отпускают, и я от неожиданности падаю.
Давид. Значит, его зовут Давид. И именно на его грудь я от неожиданности падаю.
Мужчина тащит меня в темный джип и садится рядом на сиденье. Черт, черт, черт, зачем я им всем понадобилась? Зачем я согласилась пойти в этот клуб? Зааачееем?!
Он что-то говорит мне, но слезы душат, а страх так сжимает сердце, что больно дышать. Я чувствую протянутую ко мне руку и стараюсь вжаться в сиденье.
- Не бойся, я вытру кровь.
Он говорит спокойно и совершенно без злости и раздражения. Но, может быть, это мне только кажется? Что-то спрашивает. Кажется мое имя, про брата…
- Как зовут твоего брата?
Зачем ему мой брат? Брата я не видела давно. И не могу дозвониться. Вообще.
После того, как меня забрали обратно в детский дом, я ревела и слушала в пол уха. Я думала, что брат связался с криминалом, он объяснял миллион раз, что прячет меня для моей же безопасности. Первое время он не приезжал, но находил возможность связаться. Редко. После моего выпуска брат примчался сразу, и хоть я осталась в Самаре, он выкраивал дни и приезжал, часто звонил. Кроме него у меня нет никого, он близкий для меня человек. Один – единственный родной.
Давид.
Зачем Игнатьеву эта девчонка? Из-за дел Влада? – Вряд ли. Его, конечно, хотят все: друг гений в схемах, но мы все после бурной молодости предпочитаем спокойные дела. Четыре месяца прошло, как он пропал без вести. Его искали и официально, и неофициально. Землю носом рыли, но все следы потерялись.
Да и как она здесь вообще оказалась? После того случая Влад спрятал сестру в интернате в Самаре. Когда она успела объявиться в Питере, бл*дь?! И он ведь молчал. Мы близкие друзья. Он тот человек, которому я доверяю полностью. Но тема сестры – табу. Два слова мелькнет и молчит. Можно не пытать. У нас не принято лезть в душу, захочет – расскажет.
Наблюдаю, как она съеживается в комок на сиденье, стараясь казаться совершенно незаметной. Замечаю, что ее трясет, хотя в машине тепло и мне хочется сказать Мише убавить печку. Снимаю пиджак и накидываю ей на плечи.
- Не бойся. – Судорожно вздыхает и смотрит на меня своими бездонными глазами. Она очень похожа на брата. Темные волосы, большие глаза и точеный нос. Пухлые яркие губы. Длинные ресницы и небольшой шрам на брови, от чего кажется, что бровь разделили на две полосочки. Небольшая родинка над верхней губой, словно приклеенная мушка, как в средние века. Усмехаюсь своим мыслям: я никогда не любил историю, которую вдалбливал мне дядя-профессор.
Ненавязчивый клубничный запах, когда наклоняюсь ближе, заставляет сглотнуть. Длинная шея, заправленная за ушко темная прядь, красивые руки, небольшая грудь и бесконечно длинные стройные ножки. Чувствую, что думаю сейчас не о том, о чем должен. Но в штанах становится тесно, и я мысленно обзываю себя извращенцем.
Саша.
Я очень устала. Устала от того, что всю неделю занимала работа, беготня с беременной подружкой, и, наконец, этот вечер. Страшно, что ждет меня дальше. Куда мы едем?.. Но спросить я не решусь. Он сидит, прищурив глаза и внимательно за мной наблюдает. Я чувствую его взгляд, который пробирает до самого желудка. Почему желудка?! – на этот вопрос я сама себе ответить не могу. От собственных мыслей трясет, я кутаюсь в пиджак, и, кажется, засыпаю.
Открываю глаза, когда чувствую остановку. Машина въехала в ворота красивого двухэтажного дома. Не дом – дворец! Про себя усмехаюсь (откуда только силы на это?), что если меня и убьют, то в таком шикарном месте. Осторожно выглядываю в окно машины: территории вокруг дома отсюда не видно – все засажено туями. Рядом с дверцей стоит Давид и несколько мужчин; они курят и негромко разговаривают. Несколько раз Давид кивает в сторону машины, и я понимаю, что говорят обо мне. Мне хочется стать еще незаметнее, еще меньше и чтобы они забыли про меня, оставили в покое. А еще лучше проснуться от этого сна, оказаться на своем диванчике. Но в этот момент Давид открывает дверцу, видит, что я уже не сплю и просит выйти из машины.
Я выхожу, ежась от холода, и кутаясь в пиджак.
- Саша, тебе придется переночевать здесь. – Я молча киваю, не понимая, зачем это. Зачем ему это? Зачем ему я?
Кивком головы прощается с мужчинами и ведет меня к дому. Я еле перебираю ногами от страха, но он не показывает ни капли раздражения и терпеливо ждет, пока спотыкаясь преодолею две ступеньки.
Внутри дом впечатляет не меньше, чем снаружи. Но я не успеваю рассмотреть все, Давид ведет меня по лестнице наверх:
- Выбирай любую комнату, Саша. – Мое имя он произносит все время с каким-то акцентом, словно растягивая буквы. И я ловлю себя на мысли, что в любой другой период жизни, наверное, млела бы от его голоса. Но сейчас мне просто страшно.
Толкаю вторую по счету дверь и попадаю в небольшую, но очень светлую комнату. Кровать, тумбочка, шкаф, и дверь, видимо, в ванную.
- Располагайся, Саша. Если нужно, прими душ, я зайду через 10 минут. Наверняка у тебя куча вопросов.
Я снова киваю и, как робот, прохожу в комнату. Дверь бесшумно закрывается и я остаюсь одна. Снимаю пиджак и кладу на угол кровати. Прохожу в душ, снимаю смятую юбку и испачканную в крови футболку и кидаю в угол. Я подумаю обо всем завтра. Сегодня я жива, чувствую, что ничего плохого не сделают и можно немножко отпустить свои страхи. Встаю под горячие струи и закрываю глаза. Не знаю, сколько стою так, но стук в дверь заставляет открыть глаза и ускориться.
Наскоро вытираюсь, замешкавшись, заматываюсь полотенцем и выглядываю.
Около окна в углу стоит кресло, которое я сразу не заметила, и на нем сидит Давид. Я смущаюсь, чувствуя, как краска заливает щеки, и бормочу, что из одежды на мне только полотенце. Слышу, как он усмехается и молча выходит из комнаты. Растерянно стою и не понимаю, что мне делать дальше.
Давид.
Забавная девочка. Легко смущается и так мило стесняется. Я уже и не помню, когда встречал таких. Развязные девицы, которые окружают в последнее время, готовы из белья вылезти, только бы очутиться в моей постели. И я не задумываясь меняю одну на другую, не испытывая никаких чувств и никакого желания с ними поговорить. Никаких отношений, только голый секс. Стефановская не в счет. Дочь партнера отца, с которой мы неплохо зависали. Отвязная девица, но как-то быстро начала строить планы на совместное будущее. Что не мешает ни ей, ни мне периодически проводить время «на стороне». Смешно, наверное, в моем-то возрасте и при моем статусе, но я если уж бросаться в этот омут, то только по любви. Не такой больной, как у друга Тимура, не с такими последствиями. Вернее, хочется такой сильной, как у него, как у Егора… но хочется семьи, уюта, наверное. М-дааааа, хотеть не вредно – вредно не хотеть.
Выхожу из комнаты и, матерясь, иду за своей футболкой. Надо было сразу сообразить, что Саше необходима сменная одежда. Теперь уже утром доставят, придется потерпеть.
Захожу обратно и застаю ее на том же месте, растерянную и испуганную.
- Саша, сегодня придется поспать в моей футболке, а утром тебе доставят все необходимое. Если что-то еще будет нужно, скажешь помощнице. Утром вы познакомитесь. – Стараюсь говорить спокойно, чтобы не пугать еще больше. Жду, пока она переоденется и выйдет обратно.
Девчонке грозила печальная участь. Игнат больной на всю голову извращенец. Правда, он любитель шикарных телочек постарше... Пока со мной, не тронут, но придется напрягаться и разбираться. Давным—давно Влад очень помог мне, такое не забывается. Да и с годами наш дружеский союз только сильнее окреп.
- Саша, сначала я хочу задать тебе несколько вопросов. – Кивает. Черт, она вообще умеет нормально разговаривать или нет?
Терпеть не могу женские слезы. Но эту девчонку мне искренне жаль. К тому же я старательно прячу все воспоминания о ней в самый темный угол памяти.
- Ты знаешь тех людей из клуба? – Мотает головой. Этот вопрос меня занимает больше всего: где Игнат ее зацепил. В клубе его не было. – Где ты бывала последние дни?
- В воскресенье уехал муж подруги, она беременна. И она позвонила, попросила приехать, потому что ей страшно. – Говорит тихо-тихо, приходится наклоняться, чтобы расслышать. – Я была у нее, она на Ленина живет, а работа и учеба дистанционные были. А сегодня к нам приехала подружка… мы с ней были там… ну, в клубе…
Понятно, что пока ничего непонятно. Может, Петруше приглянулась на разок? Но мне показалось еще в зале, что он словно сверял её с кем-то.
Опять всхлипывает. Как успокоить-то, а? Подойти ближе – испугаю. Чай! Надо напоить чаем! Браво, Давид! Внутренне усмехаюсь от того, как сейчас тупо выгляжу.
- Саша, переодевайся и спускайся вниз. Я пока приготовлю тебе чай.
Саша.
- Саша, переодевайся и спускайся вниз. Я пока приготовлю тебе чай. – Спокоен как удав. А я?
У меня дрожат руки, колени не держат и все, чего я хочу, это спрятаться в уголок и закрыть глаза. Пожалуйста, пожалуйста… хочу уснуть и проснуться в другой реальности, в которой этого дня не было…
Сама же дрожащими руками натягиваю футболку и смотрю на свои ноги. Вполне себе сойдет за домашнее платье; футболка широкая и очень длинная. Мужчина выше меня на 2 головы, наверное. Это я заметила еще там, у клуба.
Глотая всхлипы, спускаюсь вниз и по запаху кофе нахожу кухню. Большое светлое помещение, много техники. Но главное – огромные окна. В другой раз это восхитило бы меня, но сейчас… сейчас губы начинают дрожать, я теряюсь, жалею себя, боюсь и … и кажется, снова плачу. В голове уже такая вата, что реальность стирается. Я точно знаю, чего боюсь. Но запрещаю себе вспоминать. Нет-нет, это был сон, страшный сон. А сейчас все хорошо, мне никто не причинит вреда. Да? Да.
Залезаю на высокий стул, и мужчина ставит передо мной белоснежную чашку. Грею руки о тонкий фарфор, вдыхаю в себя травяной аромат. Пахнет летом и немножечко медом. Медом?! Серьезно?! Отпиваю первый глоток: так и есть, медовый привкус. Глаза снова щиплет. Так пил чай мой брат: заварка и ложечка меда. Я тоже так люблю, это вкус моего тогда еще счастливого детства.
- Вы… Давид…? – блин, я сижу в чужой футболке в доме чужого мужика и не знаю о нем ничего, кроме имени. А, может, это вообще какая-нибудь кличка?
- Просто Давид, Саша. – Спокойный глубокий голос с небольшой хрипотцой. Это странно, но мне не хочется его бояться.
- Мммм, Давид… Вы… Вы спрашивали меня про брата? Вы его знаете? Знаете моего брата, да? – да-да, девушка-переводчик именно так формулирует мысли. Где же тут виртуальный смайлик «рукалицо»?!
- Скажем так, я знаю твоего брата давно и очень хорошо. Мы много лет назад начали неплохо общаться… — Север, значит, не рассказывал обо мне? — Ты меня можешь, конечно, не помнить, но и тебя маленькую я знал. Я очень давно тебя не видел, сегодня сразу не узнал.
А я думала, только в книжках так бывает – мир тесен и все такое. В жизни тоже? Это так странно. Всё странно. Зависаю в своих мыслях и не сразу понимаю, что мужчина окликает меня не первый раз.
- Мммм, что? Я… я… извините, - от постоянных слез нос перестает дышать совсем, голова становится уже не ватной, а чугунной и слова воспринимать выходит сложнее и сложнее. – Что Вы мне говорили?
Давид.
Легкий стук и на пороге кухни появляется девочка Саша. Девочка? Девушка, Давид, девушка. Ты же помнишь, что ей сейчас 21-22 года должно быть. Оборачиваемся на нее со всё еще ржущим Тимой.
Друг присвистывает, рассматривает девчонку и вдруг… твою мать, я готов поклясться, что он бледнеет.
- Т…. С….. Са-а-анька? Тттыыы? – Охренеть. Я знаю Тима уже шесть лет и видел его в такой растерянности только однажды.
Девчонка таращится в ответ, в глазах шок. Мотает головой, всхлипывает и вдруг бросается другу на шею.
- Тимур, Тима! Братик, братик! Это же ты, да? Ты? Ты жив, жив, жив? – кажется, ее трясет также как и Тиму. Да что происходит, черт возьми? Откуда он ее может знать?! Как к чертям «братик»???
Вопросительно смотрю на друга, он шепчет одними губами «потом». Озадаченно киваю. А Сашка все плачет и плачет, хватает на футболку, что-то бормочет. Потом резко хватается за голову и начинает оседать. Да твою же мать!!! Что происходит?
- Воду, дай воду. Холодную.
Тимур не теряется, подхватывает девчонку и тащит в гостиную на диван.
- Скорую?
- Нет. Я знаю, что делать. Отойди, друг.
- Воду неси, мать твою! – уже орет, пока я торможу.
Усаживает белую девочку на диване, уговаривает дышать вместе с ним, и как только Сашу перестает трясти, дает ей воду. Обнимает за плечи и гладит по спине: «Тише-тише, все прошло. Все прошло. Не надо. Все прошло».
Даааа, сходил в клуб, развеялся, твою мать. Сначала вообще встретил ту, что должна быть за тысячи километров отсюда, потом друг удивил. Удивил? – это еще мягко сказано. Я охренел от увиденной сцены.
Тим успокаивает малышку, ведет ее за барную стойку и жестами показывает налить чай. Пока завариваю, смотрю вопросительно на друга. Он молча сигналит, мол, все потом. Мы относительно не так давно знакомы, но очень быстро стали близкими друзьями, как братья. Такое внутреннее понимание и принятие у нас четверых. Ближе родных. Север пропал, но тем ценнее Тим и Марк.
- Кстатииии, - это уже озвучиваю, отвлекаясь, - как там наш новоиспечённый отец? Жив еще?
- А то! Хотел всех собрать в следующие выходные, отметить.
Ставлю как раз на стол чай, сервирую завтрак. Надеюсь, Саша успокоилась и поест. Накануне она, кажется, ни к чему не притронулась.
- Спасибо. – Голос хриплый после слез. – Я… я не голодна. Пожалуйста, скажи мне адрес, мне нужно домой.
Как бы, наверное, да, нужно. Но в таком состоянии чисто по-человечески я ее отпустить не могу и… и не хочу. А хрен знает, почему. Не хочу. Интуиция. А ей я привык доверять на все сто.
- Саш, - говорю как можно мягче, - мне кажется, тебе стоит остаться здесь на несколько дней. Мы не знаем, зачем тебя искали в клубе. А то, что искали, однозначно. – Ловлю вопросительный взгляд друга. Пожимаю плечами: всё потом, тет-а-тет.
- Тебе нужны какие-то вещи, ты скажи, все будет. Ни о чем не переживай. Ты говорила, учеба дистанционно? – припоминаю, дожидаясь кивка. – Скажи свой размер, с одеждой не будет проблем. Или выбери сама, все доставят. И составь список, что тебе нужно на несколько дней, женские там штучки и прочее.
Смущается. Как прикольно она смущается, щеки розовеют. Не тот момент, не то время, а я залипаю. Давииид, остынь. Мысленно хлопаю себя по щекам. Нельзя на нее смотреть, не надо. Она мелкая, а ты уже взрослый дядька с сексом без обязательств.
- Мне… я… я… хорошо, да, я… мне для работы нужен ноутбук. Я только-только новую работу нашла… - запинается, всхлипывает, но отвечает. – А одежду я сама могу, мне только адрес. Ну чтобы знать, куда. Или я же могу съездить, где живу, и взять там, да?
- Нет, Саш, не будем пока рисковать. Мои парни уже копают, кому ты могла понадобиться. Если совпадение, то скоро узнаем и… - не продолжаю, киваю ей. – А пока у меня будешь в безопасности. Завтракай пока с Тимуром. Я сейчас принесу тебе ноут.
Александра.
Давид уходит, оставляя нас с Тимуром вдвоем. Господи, ну во что я вляпалась? Я все думала, почему я не помню лица этого Давида, если он утверждает, что знал меня и моего брата. Нет, мне кажется, что вроде бы лицо знакомо. Но четко я не помню. Вообще после того случая с памятью у меня бывает. Врачи говорили, что сработала защитная реакция организма. Но лучше бы я забыла весь тот кошмар.
Смотрю в такое родное лицо Тимура и думаю, как я так легко могла согласиться остаться. Здесь, в чужом доме, чужим мужчиной.
Незнакомый мужчина, я про него ничего не знаю. Ну ладно, не знаю или не помню. Подкупило то, что он знает брата. И Тимура. Да и чувствую себя в безопасности. Если честно, я вообще не представляю, что делать дальше.
Эти приставания, как в клубе, ведь не первый раз. Еще когда я уезжала к Аньке, там я тоже замечала несколько раз лысых амбалов. То в магазине, то на остановке. Как-то обратила внимание. Но мы тогда еще посмеялись, что пересмотрели «Пса». Вот тебе и «пересмотрели». Что делать-то? Страшно так. И знакомых здесь у меня нет, близких знакомых, к кому можно обратиться.
Если только уезжать в Самару, там Светлана Борисовна осталась. Наша завхоз из интерната, где я жила. Она же говорила, что всегда могу прийти к ней. Хорошая женщина, считаю ее родной. Да, так и надо будет сделать.
- Как ты? – Тимур. Думаю, а сама смотрю на него, смотрю. Помню его лицо до самых мельчайших морщинок. Их больше стало. Шрам над бровью. У меня тоже. Это от ботинок, которыми били. Но я не хочу про это вспоминать.
- Хорошо, - улыбаюсь. – Видишь, не любит меня малая Родина. Не так много успела тут пожить, а влипла. Спасибо твоему… эм, другу? – кивает, - помог.
- Знаешь, кто такие?
- Нет. – Сказать? Скажу, вдруг это важно. – Я видела похожих. Я к подружке ездила, когда ее муж уехал. Там видела в машине, и еще в очереди. Но я на лица же не смотрела. Просто случайно, да?
- Не знаю. – Тимур пожимает плечами. – Мы разберемся, ты не переживай. Нет, охренеть, конечно, что мы здесь встретились. Я ведь пытался про тебя узнать, но времени прошло много. Знаю, ты переехала?
- Да, меня отправили в другой город после лечения. Брат… он… он с криминалом связан? Иначе как это все?
- Что это все? – В кухню заходит Давид. Сейчас, успокоившись, могу его внимательно рассмотреть. Что он высокий я раньше видела. Очень высокий, я ему босиком едва ли по грудь буду. Спортивный такой, вон какие мышцы гуляют под футболкой. Жгучий брюнет, стрижка модная, небрежная. Эдакий мужчина-мужчина, но немножко хулиган.
Темные глаза. Смотрю и залипаю. Цвета темного шоколада, словно его плавят на солнце, а он тяяяяянеееется, густеет, переливается. В таком густом шоколаде можно запросто утонуть и ни капли не пожалеть об этом. Смотрю на поднимающуюся вопросительно бровь и шумно сглатываю. Брови тоже мечта любой модницы. А губы? Это же произведение искусства. И небрежная небритость придает мужчине изюминку. Вообще красавчик словно сошел со страниц модного журнала, и твердо знает себе цену.
- Тимур? – Давид обращается к другу, не добившись от меня никакого ответа. Тот машет головой, что означает, потом обсудим. Надеюсь, он сам расскажет ему то самое. Я не смогу про это говорить. Никто из подруг ничего не знает, считают меня немного ку-ку, ведь на самом деле кроме пары попыток поцелуев с парнями у меня ничего не было. Я их просто боюсь. Боюсь касаний.
Вынырнув из мыслей, слышу, что красавчик говорит Тиму про болезнь помощницы по дому. Обсуждают, где заказать обед. Интересно, Тимур часто бывает здесь? Я бы хотела с ним подольше пообщаться. Когда-то давно мы знали друг о друге все и даже больше. У нас было много-много времени на разговоры. Чтобы не сойти с ума.
- Я могу приготовить, если доверяете. – Это я сказала? Офигеть! А зачем? Готовлю я неплохо, люблю это дело. И навязываться не собиралась, оно само вылетело. Впрочем, если я тут остаюсь жить на некоторое время, почему не отплатить хозяину дома чем-то.
- А давай! - Давид лукаво улыбается. – Раньше ты хорошо готовила. Я помню, с супами экспериментировала.
Этого я тоже не помню. Из памяти просто выпал кусок жизни. И совсем не тот, который бы мне хотелось забыть.
- Холодильник забит, если что-то нужно особое, скажи. Потому что верх моих умений, - кивает на омлет и бутеры, - это яичница. Ну и пельмени. Но это из прошлой жизни. – Оба снова ржут. Я заметила, что они вдвоем чувствуют себя расслабленными. А я вчера рисовала себе образ такого взрослого серьезного мужика, который гнет гвозди взглядом и умеет только скалиться вместо улыбки.
Решаю приняться за изучение кухни и готовку сразу, как только два друга, взяв кофе, куда-то уходят. Через пару минут вижу, что они расположились за столиком в беседке на улице.
Давид.
- И что это было? – Я реально в шоке. У меня никак в голове не складывается Сашино появление в этом городе. Я не могу разгадать, почему она смотрит на меня, словно впервые видит. Ну а их встреча с Тимом. Что происходит, черт возьми?!
- Слушай… Бля… не люблю про это вспоминать. Но накидаю вкратце. Ты же давно Влада знаешь? – Киваю. – Воооот. И ты знаешь, что у него есть сестра? – Снова киваю.
- Я Влада знаю сто лет. И сеструху его знаю с началки. Мы уроки с ней учили по очереди. Но я ни хера не понимаю, как она умудрилась забыть меня. Смотрит и не узнает, я в ахуе. – Я правда понять не могу, как так?!
- Погоди, Дейв. Слушай, раз ты давно знаешь, ты в курсе о том, что ее похитили. Ей лет 12 тогда было.
Сцепив зубы, снова киваю. Это воспоминание моя боль. Мой страх, который я задвигаю глубоко в себя. Мой единственный страх.
- Север тогда работал с моим отцом. Он же уже тогда был гениальным финансистом. Я не знаю, чего они с отцом намутили, но до пропажи Саши на отца пытались надавить через меня. Из клуба тогда увезли. – Тим смотрит в ноги, сцепив руки перед собой на коленях. Щеки бледные и видно, что слова даются ему с трудом. Он залпом выпивает кофе и продолжает:
- Держали в подвале, били, конечно… несколько раз в сутки. В общем, сколько дней прошло не знаю. Один раз в подвал кинули девчонку. Мелкая, вся в синяках и… Черт! …без сознания. Швырнули и ушли. Блядь… - Тима встает и начинает нервно ходить. А я слушаю и снова вспоминаю эти проклятые ощущения, будто в позвоночник вбили ледяной кол. Когда страшно двинуться и больно дышать.
- Я в окно подвала воду от дождя собирал и личико ей вытирал. Она никак не могла очнуться. Не знаю, сколько дней мы там пробыли… приходили, били. Старался ее закрывать, как мог. И пока мог…
- Шесть, - хриплю, перебивая его.
- Что?
- Шесть. Шесть дней вы там были. Не знал, что это был ты. Я выносил Сашку оттуда. Когда нашли. У стены лежал забитый парень. Спецы сказали, труп.
Тима останавливается и трет руками лицо.
- Дейв, мы с ней все время говорили. Обо всем. Она боялась засыпать. Девчонка, ребенок совсем. У меня никогда сестры не было, а она… она меня братом звала, пряталась за спиной. Сукиии! – Друг со всей дури пинает кресло, на котором сидел до этого. – Они же измывались на ней. Били, держали и………. твою мать, я был рад сдохнуть, чтобы не видеть этого. Ее крики, а я помочь не могу. Я до сих пор вижу в кошмарах, блядь!
Смотрю в заблестевшие глаза Тимура и чувствую жжение в своих. Я не знал, не знал. Влад ничего не сказал про насилие. Твою мать! Мы тогда влезли во все это по—дурости. Развитие бизнеса, собственные гениальные, как тогда казалось, идеи, возможность срубить куш по—легкому... К тому времени мы с Владом уже хорошо сдружились, хотели собственное дело. У Севера свои мотивы, у меня максимализм зашкаливал, хотя родители ничем ни разу не попрекнули. Тру переносицу, вновь возвращаясь в тот день.
Девчонка была сильно избита, выносил я ее без сознания. Она долго - долго лежала в больнице, первое время молчала и боялась открывать глаза. А потом Влад решил ее увезти из города, потому что давили сильно. Нашел интернат в другом городе, все оформил и чтобы присмотрели. Но ездить —практически не ездил. Ублюдков в тот же день положили люди начальника друга, но кто за ними стоял не нашли. Васнецов землю носом рыл, но кто и что… чего хотели, главное? Никаких ведь требований не было. Вообще никаких. Оказывается, это был отец Тимура.
- У меня фамилия матери, - поясняет друг. Видимо, мой взгляд слишком красноречив.
Если бы я тогда знал…
- Если бы я только знал…
Сидим молча. Каждый думает о своем. И об одном. Вернее, об одной. Той, что возится сейчас на кухне.
Сколько в хрупкой девочке должно быть силы духа, чтобы не сломаться и продолжать жить? Она прошла через этот ад, восстановилась. Чисто внешне про нее и не скажешь. Только сейчас вспоминаю, киваю другу на бровь: «Оттуда?». Молчаливый кивок. И у нее, значит. Кому-то из уродов показалось это забавным?
Я благодарен Тимуру, что он решил рассказать. Это сложно объяснить самому себе, но я внутри чувствую, что должен был это знать. И крепнет чувство, что девчонку надо оберегать… хочется оберегать и защищать. Тогда не смогли. Сейчас еще не поздно.
Темнота. Она давит на уши, на глаза. Я иду и спотыкаюсь, встаю и снова пытаюсь идти. Сил совсем нет, но я упорно двигаюсь и двигаюсь. Я должен. Знаю, что должен. И вот он, тот самый подвал. Этот липкий страх стекает по позвоночнику, концентрируется где-то внутри живота, он давит на мозг, парализует тело. Но надо, надо его преодолеть, чтобы найти её. Худенькая девочка без сознания, к которой я бегу по битому стеклу, бросаюсь на колени перед ней. Дышит? Дышит! Громко выталкиваю воздух из груди и понимаю, что все это время не дышал сам.
Этот кошмар преследовал потом много лет. Один и тот же сон из ночи в ночи. Литры бухла, изматывающие тренировки – ничто не помогало, никак! Ни бабы, ни сигареты, ни ледяной душ. Как старик я закидывался перед сном снотворным, но кошмарный сон возвращался, чтобы воспоминание о липком поте никуда не исчезали. Кто сказал, что время лечит? О нет, оно не лечит, оно немного притупляет воспоминания, но страх или боль, они не уходят насовсем.
Саша.
Вот это кухня! Мечта! В интернате я часто вертелась около поварихи, потому что готовить любила. Да и спокойнее было. Поэтому, в принципе, умею многое. Не знаю, что едят в этом доме, но наверняка против супа, мяса и гарнира возражать никто не будет. Ну и салатик.
Увлеклась. С такой-то техникой! Омммм! Курочка уже зарумянилась и аромат витал… хотя я сама мясо ни-ни, но запааааах… суп, салаты уже ждали мужчин, а партия пирожков доходила в духовом шкафу. Надеюсь, понравится! По крайней мере, старалась очень.
Сервировав стол, задумалась, что делать дальше. Я же не знаю здешних порядков. Пойти позвать или сами придут. Или вообще подавать надо было в другом месте – дом-то изучить не успела. Все плаваю и плаваю в своих мыслях, а в кучу собрать не могу. Может, сейчас это и неплохо, потому что паника подкатывает, а она не лучший советчик.
Ой, хорошо, что Тимур заглянул за водой.
- Тииим? А у меня уже все готово.
- Малышка, - разулыбался. Стоит, волосы взъерошенные. Ну такой же милый! – А мы тут… вот, короче. – И бутылку из-за спины вытаскивает. Виски? В обед? Серьезно?!
- Аааа… эммм… что-то случилось? – Нет, ну нормальные же люди просто так не глушат виски в это время?
- Сашуль, ты это, иди лучше позанимайся, ладно? Мы завтра поболтаем. Мы с Дейвом здесь тогда посидим.
Я взяла принесенный Давидом ноутбук, и ушла в комнату, в которой ночевала. Тимур был прав: неизвестно, сколько времени придется провести здесь, а работу и учебу никто не отменял. Рассчитывать мне, кроме себя, не на кого.
Я вошла в свою почту, скачала тексты и приступила к переводу. Красивая детская сказка про принцессу, которую спас фантастический дракон. Так увлеклась, что не заметила сумерек за окном. Ни о чем не думать, заниматься делом. Прервалась я только на подключение питания помощнику. Потянулась и, решив добить еще одну главу, наклонилась к экрану, лежа на животе.
Читала текст, а перед глазами всплывали образы замка, принцессы, другого нереально красивого мира. И я совсем не заметила, что глаза стали закрываться.
Так приятно, я словно в сахарной вате, мне так уютно и тепло. Так хорошо и спокойно. Не страшно.
Давид.
- Ммммм, как вкусно!
- Она всегда хорошо готовила. Ей нравилось. Подружки гулять ходили, а она колдовала над новым рецептом зефира. – Я улыбнулся, вспомнив, как зефир у Саши не выходил, и она злилась, ругалась, а мы с Владом съедали тягучую массу ложками, чтобы ее не расстраивать. Забавная девочка с косичкой.
Какое-то время пили молча. Молчать с другом не напряжно. Странно, что за последние два дня в голове столько воспоминаний, связанных с девчонкой. Даже не знал, что всё это время мог помнить эти мелочи.
Нет, я раньше думал, что младшая сестра - это круто. По-хорошему в чем-то завидовал другу. У него была безусловная любовь сестры. Та, которая не за что-то, а искренняя, просто потому, что ты есть.
Ухмыляюсь. Я точно старею. Про чувства и любовь, в которую не верю, думаю не первый раз. Пора заканчивать с этими розовыми соплями.
- Обалдуй наш уже знает, кого ждут? - это про Егора. Он из нас первый, кто решился отдать сердце, руку и остальные органы в вечное пользование жене. С довольной рожей называет себя "каблуком" и счастливо ржет.
- Пацана, конечно. Он ждет. А кого ждет Оксанка пока загадка, - Тима рад отвлечься. Тоже сидел со смурной рожей.
- Рад за него. Ему не хватало, чтоб к рукам прибрали. Адреналинщик, блин.
- Точно-точно! Его во всех травмах уже в лицо узнают. - Смеемся. В травмах его узнают не только поэтому. Мать уговорила сняться в рекламе часов, и теперь рожа Егорки украшает билборды и стены в ТЦ.
- Дейв, это... - Тима поднимает глаза, смотрит в упор, - ты Сашку не обижай. Она как кукла, чуть надавишь и сломаться может.
- Да и в мыслях не было. Пусть пока тут побудет, спокойнее. А как узнаем, что к чему, будем плясать от этого. Захочет, пусть вообще здесь живет. Готовит вкусно, - улыбаюсь. Мне и в самом деле девчонка не мешает и не помешает.
***
- Слушай, а мне нравится эта идея с аквариумами вместо стен. - Через месяц открытие нового ресторана, а мы до сих пор решаем с внутренним оформлением. - Не сказать, что оригинально, но людям нравится.
- Да, Давид Рустамович, и в концепцию семейного ресторана эта идея вписывается.
Однозначно второй дизайнер толковее предыдущей девицы, все мысли которой сводились к моим штанам. Вернее, к тому, что под ними. Хм, надо бы, кстати, позвонить Натали. Натали, блядь. Луиза, Маркиза, Нинель... взяли моду. Ворчу реально как старый дед. Не то что-то с настроением. Пацаны в бар зовут, а меня домой тянет. И боец тих и спокоен, хотя воздержание ну никак не в моем характере. Мне нужно много и часто, чтобы чувствовать себя бодрячком.
- Хеллоу, котик. – Морщусь. Ну взрослая же баба. – Твоя кошечка соскучилась по тебе.
- Сегодня в районе 8 заскочу. Приготовь ужин, а? – Сам не знаю, зачем говорю это. За эти несколько дней я привык, что приходя домой, меня ждет улыбчивая девочка и накрытый стол с горячими блюдами. К хорошему быстро привыкаешь. Вот к чему я снова ее вспомнил?
Александра.
Уже по сложившейся традиции приготовив ужин, разделываюсь с заданиями от преподов. Я ведь совсем недавно перевелась в этот ВУЗ, должна показать себя с лучшей стороны. Поэтому тщательно готовлю все конспекты и проекты. Введенная в этом году дистанционка мне только на руку в моей ситуации. Слава всем гениям, которые изобрели интернет!
Подготовив и отфотграфировав таблицы и записи, перехожу к почте. Вчера совсем не успела сделать переводы, поэтому сегодня нужно кровь из носу. Всё - таки сроки сдачи никто не отменял. А я вышла из своего распланированного лимита, заказав себе сюда несколько комплектов одежды. Мужчина не предложил, а просить самой, конечно, совесть не позволила. По-моему, он даже вспомнил и не понял. Приходит все вечера уставший и ест, уткнувшись носом в телефон. Ладно, ладно, буду честна, каждый день интересуется, как дела в учебе. Пару дней назад совместно с Тимуром даже помогли с историей. Так быстро ответили на вопросы. Тим потом рассказал, что дядя Давида именитый профессор, с детства гонял по своему предмету.
После ужина, если я еще сижу за работой или готовлю задания, Давид садится на диван в гостиной и что-нибудь рассказывает. Тим сказал, что на кровати в комнате толку от учебы нет. Там я засыпаю. Поэтому я "переехала" вниз. Тим даже принтер мне сюда в угол притащил, чтобы я могла распечатывать литературу.
Он, кстати, приходит почти каждый день или звонит и узнает, как у меня дела. О причине, по которой приходится пока прятаться в доме Давида, они рассказывают оба. Только вот новостей всего ничего. Версии две: кому-то нужна конкретно я или кто-то хочет достать моего брата. Кстати, Тим рассказал, что и у них нет вестей от Влада. И причины, по которой он пропал, тоже. По камерам отследили, что искали конкретную девушку, мы несколько раз вместе посмотрели, как мое лицо сверяли с фотографией на экране мобильного. Мужчин из клуба быстро нашли, но ответа не добились: да, «заказали», да скинули фотографии, но кто был – неизвестно.
И это 21 век на дворе! А я чувствую себя героиней сериала. Хотя одно то, что здесь я встретила Тимура, уже похоже на сказку. Кстати, о сказках. Сегодня у меня сказка для взрослых, 16+. Почти современный роман. Я аж зачиталась и замечталась. Герой влюбился в героиню, когда она еще училась в школе. Ждал ее, любил, добивался. Все девчонки о таком мечтают.
Ну ладно, надо работать. Завтра Давид уедет в гости к своему другу, а у меня будет время помечтать. Если честно, я бы хотела поехать с ним. Наверное. Или нет?
Запуталась.
Или не хочу признаться себе, что я волнуюсь в его присутствии. Если он подходит ближе, я чувствую его аромат, и сердечко начинает стучать немного чаще. Просто приятно его внимание, нравится слушать его рассказы. Его голос с легкой хрипотцой. Хотелось бы посмотреть, какой среди друзей. Но нет. Мне в принципе о нем думать нельзя: как только всё выяснится, я сразу же переберусь в свою квартиру. Мужчин боюсь как огня, и думать о ком-то из них как о … черт! Да просто думать о ком-то для меня дико.
Смотрю на часы на ноутбуке: уже почти 12, я капитально засиделась. Зато выполнила всю-всю работу, еще раз пробежалась по текстам и с легкой душой отправила работодателю. А вот Давид так и не пришел. Отчего-то это царапнуло в глубине души…
Давид.
- Ну коти-и-и-и-к, ну давай, - тянет Натали. – Давай съездим в клуб, а потом к тебе или ко мне? Я не хочу в рестик, я хочу танцевать.
Пятница тяжелый день? Не согласен. Пятница – тяжелый вечер! – Так вернее. Вместо сытного ужина и перехода в горизонтальную плоскость придется тащиться в клуб. Надо хоть Тима дернуть что ли, пусть отвлечется.
- Полчаса на сборы, Наташ. Или возвращаемся к ужину без танцев.
Обиженно хмурится. Не любит, когда её так называют.
- Тимыч, здоров! Стефановская в клуб хочет, составишь компанию? Сил нет слушать их куриное щебетание.
- Куриное что?
- А чё? Стараюсь быть джентльменом, - хмыкаю. Поэтому «щебетание», брат.
- Дейв, сори. Но пас. Не то настроение. – Твою же мать. Знаю, что с его настроением. Знаю. И помочь ничем не могу.
- Опять ездил к ней?
- Как всегда, Давид. Как и всегда…
- Слушай, а ты в каком клубешнике? Игорек недавно звонил, потусить хотел. Звякни ему.
- Тема. Спасибо. Мы как раз на Владимирском, - а сам вспоминаю, что Игорек любитель шоу, которые здесь всю ночь. Хочу выйти покурить и набрать Игоря, нашего приятеля.
Прохожу к выходу и натыкаюсь его на довольную рожу: сидит у бара и клеит двух девиц. Неисправим. Если Егор остепенился и по сторонам теперь не смотрит, то Игорек, после третьего развода пустился во все тяжкие. Пустился – это мягко сказано, он и не останавливался. Тим ржет, что жениться у Николаева хобби такое. Кто-то ходит в баню под Новый год, а наш друг в ЗАГС.
Ну что ж, скучно не будет. Подхожу, хлопаю по плечу и обращаю на себя внимание.
- Дава, здорово, дружище! Думал тебя набрать, хотелось собраться. Тимыч, как обычно. Совсем домоседом стал.
- Ты сам знаешь.
- Да-а-а... И Егорку Ксюха крепко за яйки держит. - Ржет. - Ночами ни-ни, отгулял своё пацанчик.
Саша.
Сегодня просыпаюсь поздно. Ночью долго не спала, прислушиваясь, не вернулся ли Давид. Но он так и не пришел. Писать и звонить, чтобы спросить, было неудобно. Хоть мы и обменялись номерами на всякий случай. Проговорила себе, что нельзя привязываться к людям, нельзя. Нельзя мне о нем даже думать. У него наверняка есть невеста. Ну или девушка. Можно было бы спросить Тимура, но не хочу лишних вопросов.
Приняв душ, переодеваюсь в шорты и яркую майку и спускаюсь на кухню. Решаю сегодня затеять пироги. Тимур тоже сегодня не зайдет, они все вместе к другу собирались ехать. Угощу Владимира Олеговича, начальника охраны. Очень хороший мужчина, всегда по-доброму ко мне относится. Да и ребята, которые тут в охране, тоже все хорошие. И домашнюю еду любят. А мне приятно.
Ставлю тесто, пока оно подходит, размораживаю ягоды и иду в гостиную, чтобы проверить почту. Сегодня заданий никаких нет, но хочу проработать вопрос курсовой. Я в одном месте сомневаюсь. Открываю сайты, читаю, а потом отвлекаюсь на телефон. Анька пишет, спрашивает, как дела. Говорить она сейчас не может. К мужу приехал брат, а она его недолюбливает. Хотя Шамиль очень приятный парень. Ммм, даже скорее, мужчина. Ему уже, кажется, за тридцать. Это же именно он уговорил меня перебраться в Санкт-Петербург. Мы познакомились, когда я приезжала к подруге на каникулах. Он тогда нас везде возил, рассказывал про город. Когда я уехала, писал и звонил, но я честно сказала, что мне его внимание приятно, однако дальше общения ничего предложить не могу.
За перепиской и тесто готово, и я отправляюсь на кухню. Ну какая же это все-таки кухня, а? Мечта!
Пирожки уже румянятся в духовке, когда в кухню врывается Тимур.
- Сашулька, давай собирайся. Поедешь же со мной? – Принюхивается. – А чем пахнет? Печешь что-то?
- Тим, погоди. Что собирать, куда ехать и да, пеку. – Улыбаюсь своему обожаемому. Весь такой взлохмаченный, в светлых шортах и поло. Образ плохого мальчишки с открытой улыбкой. Лапочка же.
- Давай, давай, Саня. Беги, собирай сумку, с ночевкой к Егору поедем. Хочу тебя познакомить с мелкими сестрами Ксюхи. Мне кажется, вы друг от друга будете без ума.
Смешной. А что, я и не против поехать. Сколько я уже тут сижу!? Да и детей очень люблю. Тем более, с Тимом ничего плохого со мной не произойдет.
Поднимаюсь наверх и быстро кидаю в свой рюкзачок смену белья, футболку Давида, в которой так и сплю, и водолазку на случай холодного вечера. Из вещей у меня здесь самый минимум, я купила только несколько вещиц для смены.
Быстро переодеваюсь в джинсы и бегу внизу. Как раз слышу, что пищит таймер.
Подскакиваю к духовке, вынимаю пирожки. М, загляденье – румяные, аккуратные. Я довольна.
- Погоди, Тим, я хоть в домик охраны отнесу или скажу, чтобы здесь взяли к чаю. Они засохнут завтра.
Тим как обычно, иногда мне кажется, что у него шесть рук: быстро находит какие-то контейнеры, ссыпает туда сдобу, упаковывает в пакет. Потом оставшиеся кладет на блюдо, накрывает полотенцем, хватает мой рюкзак, и подталкивает к выходу.
- Так, эти берем с собой, это надо всем попробовать. Тарелку занесем Володе по пути. Давай-давай, не спи, красавица.
Выходим, он быстро заносит выпечку, и ведет меня за руку к …
- Ээээ, это что? Мы на ЭТОМ поедем? – Ошарашено смотрю на байк. Нет, он крутой. Бесспорно. Красивый, ярко-алый я бы даже сказала. Но это же, это, блин байк!
- Ты так удивляешься, будто я тебе на метле полетать предложил. – Смешно ему, ага. – Принцесска на метле! Я бы посмотрел.
- Принцесска?
- Да тебя Дейв так зовет. Не знала что ли? – Качаю головой. Так меня давно звал брат, в прошлой жизни. Кажется это таким далеким. Я скучаю по нему, очень. И надеюсь, каждую секунду надеюсь, что он появится. – Давай, Сашуль, надевай шлем, и запрыгивай.
- Я не умееееею. И боюсь.
- Трусиха! Держись за меня крепче. Ты же мне доверяешь?
Киваю. Ему я доверяю. Тиму. Полностью.
- Тим, ты сказал, там будут дети. Мы можем проехать через Детский мир? Не могу с пустыми руками.
- Вообще Давид должен был в магаз заскочить. Но да, если хочешь. Вообще без проблем. Залезай давай.
Ух. Прижимаюсь к спине Тимура, и он резко стартует. Зажмуриваю глаза. Пока что смотреть не хочу, надо немного прийти в себя. Ураган по имени Тим.
Не успею я обдумать, что мы несемся на мотоцикле. Не успеваю даже подумать, правильно ли я вообще согласилась поехать к незнакомым людям, куда и не звали меня так-то, как Тимка тормозит возле ТЦ. Помогает снять шлем, слезть с железного коня и подгоняет к входу.
Мы выбираем девочкам ярких кукол, мыльные пузыри, скакалки, мячики, бадминтон. Подходим к кассе и пока я вожусь с наличкой, Тима расплачивается картой.
- Тиииим, ну нет. Я же сама хотела. Зачем ты? – Мне неудобно, поход в магазин затеяла я, и платить должна была я.
- Не понял? Я иду в магазин, я мужчина. Ты реально думаешь, что я или Дейв дали бы тебе за себя платить? – Названный брат удивлен и рассержен. – Погоди. А где твоя карта? Давид тебе карту же оставлял, чтобы ты сменку купила. Ты чего ее не взяла?
Давид.
Честно говоря, я охренел, когда увидел, с кем приехал Тимур. Зачем он Сашку сюда притащил? Нет, если бы Наташка не прицепилась, я бы и сам предложил поехать.
Наверное.
Кого я обманываю? Не предложил бы.
С Наташкой давно пора заканчивать. Ни нормальных отношений, ни чувств. Но я, как мазохист, мучаю сам себя. Потому что нельзя. Потому что сорвусь.
Потому что с каждым днем ощущаю себя малолетним дебилом, сидящим около понравившейся девочки и рассказываю ей про путешествия, про книги, про новости. А оно ей надо?
И все равно прихожу и говорю, говорю. Только бы немножко рядом.
Только бы увидеть.
Чтобы потом ворочаться перед сном, думая о ней.
О той, о ком думать совсем нельзя.
А она уже сидит напротив и ковыряет салат, шутит с мелкими. Пристально смотрю, хочу понять, ну чем она так цепляет. Игорек не просто так хвост распушил. Уж я-то понимаю, понравилась. Он тот еще обаятельный мерзавец.
Но нет, не тронет. Совесть есть. А кто такая принцесска, он знает.
Чувствую руку на плече и шепот друга:
- Давид, палишься.
Когда рядом оказался Тимур, не заметил. Вздрагиваю, с трудом отвожу взгляд.
Разворачиваюсь в сторону Натали, сверлит её злыми глазами. "Смотрит матом" по выражению Егора. Судя по всему, не просто матом, а трехэтажным.
Девчонки затеивают игру с ракетками, все идем на лужайку. Пацаны против девочек. Несправедливо. Но посмотрим. Мелкие юркие, играть умеют наравне с взрослыми.
Только мое внимание отдано лишь одной. С жадностью наблюдаю, как прыгает, как вытягивается струной, как подает. Когда наклоняется за упавшим воланом, громко сглатываю. Эта попка, обтянутая светлыми джинсами, точно будет сниться не одну ночь.
Мысленно бью себя по щекам. Очнись, Давид, очнись! Смотреть нельзя.
Наташка тянет уединиться, но мы с Егором свистим и хлопаем, поддерживая женскую команду.
Вижу, что поджимает губы, складывает руки на груди, но ни за что не заставлю себя отсюда уйти. Не сейчас.
К сожалению, игра заканчивается, и толпой идем пить.
Зажигалочки, отпившись, хватают за руки Сашу и тащат кататься на самокате. Сразу видно, что ее приняли в свою компанию.
- Шикааааарная девчонка.
Это Игорек тянет.
- Ты-то куда, Игорюня, перья распушил? Ей в куклы только играть. Ни рожи, ни кожи. Тим, извини.
Тима хмыкает и подмигивает Наташке: - Я бы так не сказал. Искренняя, чистая, светлая девочка. Такая, как она, зацепит, и не отцепишься.
- А я о чем говорю? Моя Ксюха такая же, девочка - девочка, нежный цветок. Хочется защищать и оберегать от всех. С первого взгляда и в самое сердце.
Ржём. Как Егор за своей Оксаной бегал все в курсе. Попал и пропал. И счастлив от этого.
- Валери, пойдем, попудрим носик? Дорогой, пропустишь?
Киваю, и пересаживаюсь на другую сторону стола, спиной к площадке за домом, откуда несется задорный хохот и крики.
Визг.
Оксана напрягается, смотрит вопросительно за мою спину. Оттуда выходит Наташка с подругой. Говорят, что с девочками всё в порядке, просто бесятся.
А дальше всё мелькает, как кадры.
Как метеор летит Дашка и со слезами на глазах лупит Валерию. Егор пытается оттащить, Лерка с Наташкой вопят.
- Саша... Саша.... Она Сашу у... у... ууууууубилаааааа... - взрывается плачем малявка.
В одно мгновение в ушах начинает шуметь, не помню, как я перепрыгиваю через клумбы и кусты и бегу к ней... к маленькой фигурке, лежащей на углу... Она лежит и не шевелится. Около неё рыдает Машка, схватившая за руку Сашу.
Хватаю девчонку на руки, кричу, чтобы вызывали скорую. Игорь отзывается, что уже.
Бережно прижимаю драгоценную ношу к себе, несу в дом. Егор бежит впереди, открывая двери.
Кто-то идет сзади, Оксанка успокаивает Машку.
В один момент меня триггерит и откидывает на много лет назад, когда я уже нес её, маленькую принцессу. И также шептал: "Только дыши".
Санька лежит на низком диване, примчавшийся Тим стоит на коленях и растирает ей руки. Они ледяные. Сама девчонка белая, как простыня. А в уголке виска струйка крови.
Как сквозь туман вижу, что одна из подружек Игоря водит нашатырем у лица Саши, как отбирает лицо полотенцем. Слышу, что кто-то побежал открывать подъехавшей скорой. Впал в ступор, и только сердце готово разорвать грудную клетку.
Слабый стон. Приоткрытые мутные глаза и расфокусированный взгляд.
Шевелит губами.
Смотрю на нее и не моргаю. "Только дыши, прошу тебя, только... дыши".
- Что? - Тимур явно пытается донести информацию. Слов не слышу из-за шума в голове.
Саша.
- Да, Сашуль, я тебя вынес из того дома, - слова на повторе в голове. Как так устроена человеческая память, что значимые моменты стираются под ноль?! Я не помнила Давида совсем. Никак. Даже имя смутно.
Мечтала забыть совсем другое. А забыла его, своего спасителя. Сегодня, когда он поднял меня с плиток, краем сознания перекинуло на 10 лет назад. Замелькали кадры, начали выхватываться картинки и складываться в одну большую.
Мне кажется или его глаза блестят? Но мужчины ведь не плачут?!
Неосознанно сжимаю мужскую ладонь, и чувствую в ответ нежное поглаживание чуть шершавым пальцем. Приятное тепло разливается внутри, а сознание снова заволакивает темнота, и я падаю в нее.
В следующий раз, открыв глаза, вижу белый потолок. Руку жжет, с трудом повернув голову, вижу, что стоит капельница. Голова болит и кружится. Со второй попытки поднимаю свободную руку и чувствую ткань. Это бинт? Повязка? Так тяжело, мысли еле-еле формулируются, глаза слезятся. И это противное чувство тошноты. Хочу попробовать сесть, но не получается.
- Тише-тише, малышка, только лежать. Что ты хочешь? Хочешь пить? – Ко мне подскакивает Тим. Голос дрожит, а его руки, которыми он прижимает плечи к постели, ледяные. Киваю. – Сашуль, пить еще нельзя. Я только намочу тебе губы. Тебе под наркозом зашили висок, рана большая, - поясняет он.
Слушаю парня, но соображаю с трудом. Во рту настоящая Сахара. И нельзя пить? Что за несправедливость?! Тимур смачивает губы, и я жадно слизываю языком.
- Потерпи, моя хорошая, потерпи. Скоро будет можно попить. – Голос мягкий, успокаивающий. Я так рада, что нашла его! Ведь не думала, что когда-то мы встретимся. Но верила, что он остался живым. – Прости меня, Саш. – Стоп! За что он просит прощения?! Говорить тяжело, поэтому просто вопросительно смотрю в его глаза. Он не отводит взгляд.
- За то, что привез тебя к Егору. Я… я не думал, что так будет.
- Тим, - шепчу, - никто не знал же. Мне было так хорошо! Егор и Оксана, и девочки – они как родные с первых минут.
- Тш-ш-ш-ш, не надо плакать. – Я и не заметила, как ресницы стали мокрыми. – Ты им очень понравилась. И я знал, что девчонки будут от тебя без ума. Они и сейчас трезвонят, спрашивают, как ты. Как только можно будет, наберем их по видео.
Снова киваю. А Тим стирает слезы и поправляет одеяло.
- Сейчас тебе лучше поспать. А когда проснешься, можно будет водичку. Давай? Закрывай глазки.
Как с маленькой. А мне приятна эта забота. Еще хочется спросить про Давида, но вдруг Тима поймет мой интерес. Мне бы этого не хотелось. Все-таки взрослый мужчина, в отношениях с такой красивой женщиной. При воспоминании о Натали слезы потекли еще сильнее, и я громко всхлипнула.
Стыдно.
Веду себя как размазня. Плачу, ною. Надо срочно брать себя в руки. Вообще - то я сильная. А сотрясение, рана - это пройдет. Уж мне ли не знать.
Вдох-выдох. Закрываю глаза и тут же распахиваю по Тимин голос:
- В коридоре Артур и... Давид. Дейв не стал заходить, не хочет доставлять неприятных ощущений.
Не поняла?
Тим видит это по моему лицу.
- Тебя идиотки эти из ревности толкнули.
Эм, что!? Из ревности!?
- Я не... он не... не виноват. - Кажется, я все-таки успеваю договорить фразу, прежде чем проваливаюсь в сон.
Новое пробуждение приносит еще большую жажду, но и лёгкость в голове. Боль понемногу отступает и я могу осмотреться.
За окном темнота, в палате горит ночник.
Стойка с капельницей стоит рядом, но сама рука перебинтована.
Пытаюсь приподнять голову, и у меня получается!
В ногах кровати стоит кресло и на нем кто-то есть!
Щурюсь. Не может быть...
- Давид?
Голос хриплый.
Мужчина на кресле вздрагивает, трет лицо руками и резко встает.
- Саш, что-то болит? Что-то хочешь? Пить? Эээ, в... – подыскивает слово, - в уборную?
- Очень хочется пить.
Он подходит и садится на край кровати. Помогает приподнять голову и дает воды. Божеееее! Каааайф!
Воистину вода дает жизнь! Сейчас я о-о-о-чень с этим согласна. И сразу приходит осознание того, что рядом со мной Давид. Тот, про которого думать и мечтать нельзя. Табу.
- Вы давно здесь, обвожу глазами палату, - ждете? - В голове так всё смешалось, что решаю «выкать». Так проще держать дистанцию. Он смотрит на часы и говорит, что часов семь. С тех пор, как я заснула. Ого!
- Саш, я извиниться хотел. Из-за меня ты пострадала. Я хотел предложить заявить в полицию. Хоть, - он запинается, выдыхает, - и странно… это предлагать. Но Тимур сказал, что ты вряд ли захочешь?
Он смотрит прямо в глаза, и я вижу там целую бурю. Нет, в силу возраста я читала разные книги и порой смеялась, когда «она прочла в его глазах». А сейчас не до смеха. Потому что я вижу, как темнеют его глаза. И из цвета растопленного шоколада становятся цвета темного кофе. Где-то в голове явно сидит гномик, который хихикает и думает о еде. Иначе откуда такие ассоциации?
- Нет. – Для достоверности еще машу головой. – Конечно, нет. Как я могу написать про Вашу невесту и ее подругу. И? Честно, я не видела, кто меня толкнул.
- Она - ну в смысле Наташа – она не моя невеста. У нас… - снова заминка. Как же ему тяжело, разговаривает со мной, как с маленькой. – У нас раньше были отношения. Подобие. Так, короче, все сложно. Потом когда-нибудь я тебе расскажу. Если захочешь, - быстро проговаривает мужчина.
Не вижу смысла передо мной оправдываться. По большому счету, мне ведь все равно, кто она ему. Но мне не все равно. И его слова отзываются в груди маленьким теплым комочком.
Я не знаю, что сказать. Вот вообще. Ну нет у меня опыта таких ситуаций. И спросить некого. Аленка с очередным молодым человеком укатила на море. За все прошедшие дни мы созванивались пару раз. Анька, самая близкая подруга, занята приближающимися родами. Ей и вовсе не до меня. Я ведь ни одной из них не призналась, где сейчас живу. Про клуб рассказала вскользь. И грузить не хотела, и интуиция кричит, что не нужно про это распространяться.
В мессенджерах куча сообщений от Шамиля. Но я их не открывала даже, и отвечать не собираюсь. Да, он красивый мужчина, видный. Взрослый. И пусть по возрасту он , наверное, такой же, как Давид или Егор, но в его взгляде есть нечто такое… необъяснимое… оно меня напрягает и пугает. Периодами, когда Шамиль смотрел на меня, мне казалось, что он взглядом меня раздел и сожрал. Вот так грубо и быстро. Это неприятные ощущения. Очень неприятные.
Хмурюсь, вспоминая про «взрослого дядю», как его за глаза зовет Анька.
Давид, неотрывно глядя на меня, тут же реагирует:
- Болит? Где плохо? Саш, не молчи.
- Нет, все нормуль. – Я даже слегка улыбаюсь. Я же девочка, мне приятна его забота. Забота того человека, который очень нравится. – Я бы хотела попробовать встать и… Здесь есть душ? Мне очень хочется помыться.
Помыться и правда надо. Вода смоет негатив прошедшего дня. Хочется смыть запах лекарств и просто освежиться.
- Я не уверен, что тебе можно. Да и если голова вдруг закружится? – Широко улыбается: - Ну разве только я тебя в душе подержу.
Это что такое за пошлые намеки были? Щеки краснеют, фантазия на мгновение уносит далеко-далеко, а Давид смеется.
- Саш, я пошутил. От Игорюни набрался. А если серьезно, то вряд ли тебе можно. Правда же упасть можешь. Сотрясение, последствия наркоза. Давай подождем?
Но я уже настроилась. И да, он говорит правильно. Только с моими тараканами ему не тягаться. Если решила, то сделаю. Брат раньше смеялся, я говорила «Отвернись и не смотри, я все равно сделаю» на все его запреты. И ведь делала же!
- А можно Вы поставите в душе стул, я на него сяду и помоюсь сидя? И не упаду. Я очень-очень быстро. – Смотрю умоляющими глазами. Если не согласится, придется уламывать Тима, а это сложнее. Он помешан на безопасности, это я уже уяснила.
Давид думает, потирая подбородок и сам себе кивает.
- Пять минут. И дверь не закрываешь. Я буду стоять спиной, чуть что – сразу подхвачу. Моешься и разговариваешь.
Киваю. Это еще хорошие условия. Я уже приготовилась к отказу.
Улыбаюсь, когда мужчина тащит в душевую стул, слышу, как включает и настраивает воду.
- Голову мочить нельзя, помнишь?
- Угу.
Я сосредоточена как дойти до пункта назначения, снять рубашку, в которую меня нарядили, видимо медсестры, и как действительно позорно не растянуться. Голова вроде меньше кружится.
Давид решает мои проблемы по-своему. Подхватывает на руки и несет в душ. Бурчит, что идет у меня на поводу и вообще-то так поступать очень неправильно. Сажает на стул, командует поднять руки вверх, а сам показательно зажмуривается.
- Ну же, давай! Я сниму твою ночнушку. Видишь, я не смотрю. Потом скажешь, как будешь готова, надену чистую на полотенце. Полотенце я тебе повесил здесь, дотянешься. И не мочи руку с бинтом.
Ух. Блин, волнительно. Нет, я верю, конечно, что он не будет подглядывать. И вообще, где он и где я, оно ему не сдалось. Но нервничаю. Шумно выдыхаю и поднимаю руки вверх. Давид закрывает глаза, аккуратно снимает рубашку и сразу же отворачивается.
Блаженство! Быстро-быстро принимаю душ, здесь даже и гель находится фруктовый. Ммм, красота.
Дальше всё, как по маслу. Словно это годами было отработано: заматываюсь в полотенце, Давид надевает рубашку, подхватывает на руки, несет в кровать. Под одеялом я тихонько полотенце убираю и протягиваю ему. Я счастлива.
Как мало все-таки для счастья человеку надо. Не зря говорят, что счастье познается в мелочах. Попить, когда мучает жажда, помыться, когда мучает… не знаю, что мучает, но помыться надо. Прикосновение, когда нужна поддержка. Поцелуй, когда тоскливо в душе. Объятия, чтобы не было страшно.
Давид.
Всё время, пока Саша спала, пытался уложить в голове произошедшее. Ведь я и только я во всем виноват. Где-то не справился со своими мыслями и... чувствами? Да нет. Не может быть.
Но факт остается фактом.
Дважды... Дважды, сука, назвал Наташку Сашиным именем. И она быстро просекла, увидев её, ху из ху. Мстительная стерва. От ярости на неё и Лерку за сделанное, на себя, готов крушить всё вокруг!
Но нет. Сижу и смотрю на спящую девушку, чей образ прочно поселился в душе. В сердце.
В тот момент, когда нес её без сознания, понял, что бегать ее вариант. От самого себя.
Учитывая, что друг просёк вперед меня.
Стучу по подлокотнику, чтобы хоть немного привести себя в чувства.
Смотрю и впитываю каждую черточку милого лица. "Милая", - улыбаюсь своим мыслям.
Пухлые яркие губки, которые практически не видели краски. Я обратил внимание, что Саша равнодушна к косметике. За все эти дни ни разу не видел нанесенных тонн штукатурки. Длинные реснички, чуть нахмуренные брови. На одной небольшой шрамик, очень трогательный. Родинка над губой. Аккуратный носик с веснушками. Вспоминаю, как в детстве она ненавидела свои веснушки, потому что над ними смеялись. Влад всегда успокаивал, что её солнышко поцеловало.
Темные волосы растрепались, но её совершенно не портит отсутствие прически.
Перевожу взгляд на повязку и снова хмурюсь. Врачи обещали, что со временем шрам сойдет на нет. А пока можно закрывать волосами. Но каково это для девчонки!?
Решаю не ходить вокруг да около, а при первом же случае признаться, что... Давид, ты точно мудак! В чет собрался признаваться??? У вас разница в полжизни, у нее вся молодость впереди. А ты помешан на работе, почти без выходных и совсем без отпусков.
И частый секс как снятие напряжения. Потому что алкоголь я не люблю.
И на хрена я ей такой нужен?
Но все разумные мысли улетучиваются, когда принцесса просыпается.
Пою её и кайфую от того, что могу быть рядом, прикасаться. И нет, именно сейчас мне не хочется чего-то большего. В душе спокойствие от того, что она рядом.
Сдерживаю улыбку, когда Саша уговаривает отвести её в душ. Наверняка я поступаю неправильно, позволив ей. Но лучше под моим контролем, чем сделает это самостоятельно. Упрямства ей не занимать!
Когда девочка вновь засыпает, глажу её по волосам и шепчу:
- Спи, моя хорошая, спи. А я буду рядом. Всегда рядом.
И сам в это верю. Именно в этот момент отчетливо формулирую то, что происходит внутри: влюбился. Вот так, без свиданий, без интима, без предупреждения, в конце концов. И плевать сердцу на разницу в возрасте. На всё плевать.
Если не примет меня, буду просто рядом. Решил и ощутил внутри штиль.
М-да, мужик, а разнылся хуже бабы. Хотя... у всех нас есть свои слабости, все мы имеет право на минутку откровений. Пусть даже и с самими собой.
Под эти мысли опускаю голову на подушку Сашульки, и вырубаюсь.
Сашулька.
Утром будит громкий стук медсестры, которая пришла ставить капельницу. Испуганно дергаюсь и врезаюсь лбом в лоб.
Невольно вспоминаю, как смеялась Светлана Борисовна: стукнулись лбами - родными будете.
Широко улыбаюсь воспоминаниям о ней. Скучаю безумно!
Встречаюсь взглядом с карими глазами и ловлю ответную улыбку.
- Доброе утро, принцесса.
- Доброе утро!
Давид встает и открывает дверь медсестре, которая заряжает лекарства.
- Когда закончится - нажмете кнопку, приду, сниму. В 10 обход врача, - добавляет Давиду на его вопрос, где можно поговорить с лечащим доктором.
Согласно киваем, Давид сразу переводит все внимание ко мне. Спрашивает, удобно ли, чем помочь. Когда убеждается, что ничего не нужно, садится на краешек, берет вторую руку и нежно её гладит. А я таю. Как мороженое в жару. Хотя нет, оно липкое. Как ледник - растекаюсь в нирване.
- Сашуль, я на некоторое время отъеду, нужно решить кое-какие вопросы по работе, но к приходу врача обязательно вернусь. - Смотрит на часы на запястье и сам себе кивает. - Пожалуйста, пообещай, что обойдешься без подвигов, пока меня не будет? - подмигивает.
Улыбаюсь и обещаю.
Я не знаю, что со мной сейчас. Но внутренне я счастлива. Очень.
***
И Давид действительно возвращается до обхода. Привезя с собой небольшую сумку и ноутбук. И коробочку самых разных пирожных.
Он решил здесь поселиться?!
Врач смотрит на анализы, осматривает шов и говорит, что через недельку будет готов выписать домой. Раньше никак, нужно снять швы, прокапаться и т.д.
Больницы я не люблю (а кто их вообще любит?), даже такие комфортные, и настроение падает вниз.
К тому же временно запрещено сидеть за ноутбуком и очень дозированно брать в руки телефон.
Давид на всё это подмигивает и обещает, что не даст мне скучать.
Нет, он точно здесь решил остаться? А работа, его женщина? Да и вообще...
Но оказывается, всё всерьез. Мужчина переодевается в удобные спортивные брюки и футболку, ставит ноут на столик возле кресла... и ведет себя, словно так и должно быть.
Всю следующую неделю мы много разговариваем. И если сначала я жутко стеснялась такого соседства, то сейчас уже привыкла.
Вставать мне разрешили самой понемногу, поэтому проблема с душем и уборной решилась быстро. Хотя в душе он меня контролировал: стоял под дверью и каждую минуту спрашивал, все ли в порядке.
И кому не будет приятна забота?
Мы много говорили про брата. Зря я думала про криминал и с опозданием поняла, что обижалась тоже зря. Влад всегда "дружил" с техникой и цифрами и, конечно, такого талантливого парня хотели не самые честные люди. Ему угрожали, и самым лучшим решением было увезти слабое место, т.е. сестру, подальше. Когда мы увидимся, обязательно попрошу у брата прощения. Обязательно!
Давид расспрашивал, как я оказалась в Петербурге. Почему решила перевестись, как мне здесь, где устроилась. Тайны никакой нет, и я всё рассказала: про переживания за Влада, про подругу, про Шамиля, который приложил руку к переезду сюда.
А нравится ли мне здесь? Конечно, да! Все-таки это мой родной город, самый красивый для меня. И пусть учеба отнимает много времени, я находила возможности погулять и насладиться видами города на Неве. Вот только на разведение мостов так и не удалось попасть. Про это тоже рассказала Дейву.
Так непривычно его называть. Но друзья зовут именно Дейв, редко Дава. Он предложил оставить официоз для официальных встреч. А я что? Я только «за». Пусть таким образом, пусть в больнице, пусть всего неделю, но у меня своя сказка, о которой я потом еще долго буду вспоминать.
Каждый вечер мы смотрим разные фильмы. Комедии. Боевики не люблю я, слезливые мелодрамы не любит Дейв, а комедии любят все.
Самое любимое время для меня: Давид берет себе подушку, садится на нее спиной, устраивая меня под боком, и включает на своих коленях фильм на ноуте.
Пока смотрим, гладит мое плечо или перебирает волосы. А я млею от его ласки, и чуть ли урчу от удовольствия. Как же жалко, что фильмы такие короткие! Зато как хорошо и сладко засыпается...
А как волшебно слышать каждое утро: " С добрым утром, принцесса!"... Ммм... Сама себе завидую.
Конечно, Давид не сидит со мной безвылазно. Часто отлучается по делам. Он рассказал, что у него сеть ресторанов и сейчас готовится к открытию новый проект.
Тим за эти дни не приезжал ни разу, он в командировке. Но звонит несколько раз в день. А еще звонят сестренки Оксаны. Спрашивают, когда меня выпишут, и приеду к ним. Всем сердцем их полюбила. Я спрашивала, почему девочки живут с Егором и его женой, но Дейв ответил уклончиво и посоветовал напрямую спросить Ксюшу. Если захочет, расскажет сама.
Давид.
Я в раю. Необычном, странном, больничном, но раю. Мой личный уголок счастья.
Я не верю сам в то, о чем думаю. Расхожая фраза "с милой рай и в шалаше" приобрела другой смысл. Раньше бы я ответил, ну какой шалаш, а комфорт, а обстановка, а финансовая составляющая? А сейчас я в первую очередь думаю о том, с кем ты находишься рядом. Все остальные пункты важны, безусловно. Но рай в сердце, как оказалось, может создать та, которая живет в этом сердце. Владеет им полностью. Та, любой взгляд которой разгоняет кровь по венам, а в груди дарит тепло.
Мы смотрим вечерами фильмы и это мой кусочек счастья: я обнимаю свою принцессу. Она засыпает под боком, и я полночи лежу с улыбкой на губах.
Да, мне хочется большего, желания никуда не денешь. Все-таки я взрослый мужик. Но я готов терпеть. Готов ждать.
Перебираясь с Саше в палату, я думал о помощи, её безопасности и удобстве. А повернулась вон как. Моя симпатия быстро переросла в более глубокое чувство.
Влюбиться за несколько дней, мечтая испытать это чувство не один десяток лет?! - Могу. Умею. Практикую.
Вопрос с тем, кому понадобилась девочка, все ещё открыт. Хотя подняли все связи и ниточки. Сейчас ребята проверяют некоего Шамиля. Я обратил внимание на рой сообщений от него в Сашином телефоне. Потом и она прояснила, кто он такой. И почему ей он не нравится. Темная лошадка этот Шамиль. Тесно связан со Шмелевым, а тот, как известно, держит под собой весь рынок оружия в городе, столице и ближайших областях.
Завтра выписка. И, конечно, принцесса поедет ко мне. Правда, она об этом еще не знает. Но здесь я надеюсь на поддержку Тимура, который должен прилететь вечером.
Мысленно ставлю себе пометки: купить букет, шарики, морковные пирожные. Оказалось, Саша их обожает. А для меня удовольствие порадовать девочку.
В её комнате уже установили стол, оснастили техникой: принтер, копир и прочее. Всё, что нужно для учебы. Это уже Егор настоял. Личная зона и всё такое. А мне нравилось приходить и наблюдать за Сашей, когда она занимается. Нравилось!
Наверное, поэтому в её комнату я поставил небольшой диванчик. Для себя любимого. Ну ей же нужна будет помощь в тестах по истории?
***
- Доброе утро, принцесса!
- Замечательное утро! Сегодня выписка, да? - потягивается и улыбается.
Ох, что же ты делаешь, малышка? Я и так прописался в душе. А сегодня будет уже третий поход за утро. Ледяная вода хоть немного приводит в чувство.
После меня в душевую отправляется Саша. Долго там сидит, потому что сегодня можно вымыть голову. Она мечтала об этом все дни.
Стою спиной к двери душа и периодически задаю вопрос, все ли в порядке. Это стало уже маленькой традицией. Врач сказал, что головокружение может быть, постельного режима придерживаться еще неделю и, конечно, никаких физических нагрузок. Швы накануне сняли, и от увиденного красного шрама принцесса проплакала весь вчерашний вечер. Думали ли эти идиотки, когда толкали девчонку? И если думали, то, сука, каким местом?!
Наталия в покое не оставляет, строчит сообщения во всех соцсетях и мессенджерах. Пришлось закинуть в черный список. С ней разбираться будем позже, когда Саша будет дома.
Стук в дверь. На отклик «войдите» дверь распахивается и с огромным букетом ромашек входит друг.
— А где… ? — обводит глазами палату.
— Водные процедуры. Она неделю ждала. — Улыбаюсь.
Я вообще эти дни ловлю себя на том, что постоянно улыбаюсь. Подчиненные странно косятся уже. А мне все удается: проект отделки утвердили, идеи отличные, все дела идут по плану и даже лучше. Приближается открытие, мы набрали полный комплект персонала за какие—то два дня. Да такого раньше никогда не бывало!
— В чем сила, брат?
— А? Что? — туплю, отвлекаясь от мыслей. — Какая сила? Ты о чем?
Тимур смеется и бьет по плечу:
— Понятно же все. Я сразу понял.
Поднимаю бровь, мол, мы сейчас про что?
— Дейв, ну ты как подросток. Поплыл от принцесски, поплыл. Светишься весь. И знаешь, я рад, что…
Не успевает договорить, дверь душевой открывается и выходит Саша. Вскрикивает и бросается другу на шею.
Пока она эмоционирует, рассказывая, как ждала, и что рада наконец отсюда выйти, я выскальзываю в коридор. Водитель уже привез цветы и шары и надо их забрать.
М—да… что—то я размером шаров я не рассчитал. Тащить это в больницу кажется не очень приличным. Меняем планы: дарить будем при выходе.
Возвращаюсь в палату и вижу уже собранные вещи, собранную девчонку и довольного друга. Улыбается широко, довольный.
— Ты чего скалишься во все тридцать два?
— Да так, кое-что в окно увидел. А это мои догадки еще раз подтверждает. — Говорит в полголоса, чтобы никто больше не услышал. — Но ты помнишь, да? Не обижать.
— Ты меня знаешь…
— Знаю, поэтому повторю: не обижать. Я серьезно, Давид. — Хмурится. Да я сам сдохну, чем обижу принцессу. И по моему лицу Тимыч все правильно понимает.
— Выписку принесли уже?
— Вон лежит, на краю тумбочки. И все назначения там же. Бди, — снова ржет.
— Сам бди. Ты так—то обещал навещать часто, — подкалываю.
— А я и вовсе решил пока у тебя пожить. Проконтролирую.
— Случилось что—то? — Мы всегда понимали друг друга с полуслова.
— Потом, — одними губами.
— Понял. — Киваю. Обсудим дома, когда останемся вдвоем.
Мне приходится выйти раньше, под предлогом «вынести вещи». И когда Саша выходит из клиники, ее глаза от удивления распахиваются. Большой букет ромашек (да—да, мы оба знаем любимые цветы принцессы) и облако разноцветных шариков.
— Это… мне??? Для меня???
Глазки подозрительно блестят. Ух. Надеюсь, она не будет плакать. Все затевалось ведь для поднятия настроения, а не наоборот. Но все мысли в ту же секунду улетучиваются из головы, потому что потом…
Шамиль.
Я вошел в холл и замер. Около окна, так что свет падал на лицо, стояла... нимфа...
- Кто это? - скорее прохрипел, чем спросил.
Темные волосы, глаза надвигающейся бури в море, слегка нахмуренные брови, точеный носик и пухлые розовые губки. И родинка. Родинка на губой. Мне кажется, она за одну секунду свела меня с ума.
- Ты о ком?
- У окна.
- Ааа, это Сашка. Анина подруга. Помнишь, она рассказывала. Из интерната.
- Саша, значит. Вот ты какая, Саша...
- Здравствуйте! - О Боги! Какой голос. Он отозвался во мне внутри вибрациями и чем-то горячим, что ударило в солнечное сплетение и выбило весь воздух из лёгких.
- Привет! Я брат этого оболтуса, - треплю брата по волосам. - Шамиль.
Выдаю свою самую лучшую улыбку. Знаю, как девки на неё ведутся.
- Очень приятно. Александра, - представляется девушка и отводит взгляд.
Не понял. И всё? А где ответная улыбка, где откровенный взгляд, мол "хочу и бери меня"?! Я так-то привык к другой реакции на себя красивого.
Чего скромничать: спасибо родителям, с внешностью нам с братцем повезло. Как и с ростом. Ну а остальное приложили сами: спортзал, деньги, немного наглости, уверенность в себе и вуаля, готов красавчик.
Интересно, сколько ей лет? Выглядит лет на 17-18. Хотя если сюда приехала, то точно 18 есть. Совершеннолетняя... это хорошо!
- Саша, ты надолго к нам?
Девушка поворачивает голову от окна, в которое смотрела, но взгляд так и не поднимает. Что же ты не хочешь посмотреть-то на меня, нимфа?
- Я на каникулы. Хочу город посмотреть. Вообще, я здесь родилась, но уже давно уехала.
Мм, интересно. Значит, город посмотреть. В голове уже лихорадочно созревает план, куда я её поведу, и что будем смотреть. Как раз и в отпуске давно не был. Сам себе его устрою. На замов свалю дела, нечего штаны просиживать.
- Сашенька, тебе очень повезло. Я прекрасно знаю Петербург и с удовольствием его тебе покажу. Авторская экскурсия, так сказать.
Девушка смущается. Когда её щеки розовеют, понимаю, что у меня из ушей пойдет пар. В башке стучит "Моя. Моя. Моя", а руки просто зудят от желания дотронуться до нее.
Нет, я слышал про первый взгляд, про аромат женщины и прочую чушь. Но вообще никогда не думал, что меня в 35 накроет этой чушью с головой. За какие-то секунды! Не знаю ни имени, ни возраста, ни... да ничего, черт возьми. Посмотреть в глаза и утонуть.
Интересно, а если она хромая или там говорила бы скрипучим голосом? Как бы я отреагировал? И сам понимаю, что точно также. Попал. Пропал. Без возможности вылечиться.
- Да мы с Аней сами собирались. Хотели на Марсово поле съездить, потом еще Исакий посмотреть.
- Отличный выбор! Значит, завтра в 9 я у вас и буду личным водителем, экскурсоводом, охранником и почитателем красоты. Вам хватит времени собраться?
Боже, какую ерунду я несу вслух. Но, кажется, ей нравится. Щеки становятся совсем пунцовыми.
Анька нехотя кивает и смотрит с подозрением. Смотри-смотри, я тоже тебя не сильно люблю. Но ради нимфы готов потерпеть. Чтобы побыть рядом. Пока рядом. Но скоро...
Тише, девочка, не смущайся так. Щечки твои будут краснеть, да только не от слов, а от моих действий. Фантазия, угомонись! Сейчас еще не время и не место.
Разворачиваюсь, чтобы выйти.
- Шамиль, а ты чего приезжал-то? - Брат смотрит с недоумением. А я снова зависаю на Аниной подруге. Хорошааааа!
- А? Слушай, я забыл. - Пожимаю плечами и выгляжу, должно быть, как идиот. - Завтра в 9 заеду за вами. - Это проговариваю в сторону девчонок.
На всех парах несусь на работу. Перекидываю на замов все срочные задачи. Запрещаю звонить завтра по мелочам. И пропадаю в интернете, заучивая информацию про поле, собор, Невский и иже с ними.
Рано утром весь в предвкушении еду в цветочный. Покупаю два букета мелких роз. Ладно, Анька, ты тоже заслужила. Такую подругу найти.
Ровно в 9 я у дома. Жду. Девушки всегда опаздывают и эти не исключение. Почти через 30 минут ожидания, когда я и извелся, но в дом заходить не хотел и отвечал на срочные письма, подружки вышли.
Ого! Такую красоту я готов ждать ещё дольше.
Темные волосы небрежно заколоты. Никакой массы косметики на идеальном личике. Может быть, накрашены ресницы, но отсюда не видно.
Оригинальная футболка с широким вырезом и бретелькой на одно плечо яркого апельсинового цвета, которая потрясающе на ней смотрится.
Светлая бежевая юбка, обтягивающая идеальные бедра и открывающая длинные ножки. Милые босоножки на высоком каблуке бежево-оранжевого цвета.
Ну что, апельсинка, попалась? Я знаю твой любимый цвет.
Широкий браслет на запястье и джинсовка в руках. Образ маленькой невинной девочки, который сходу завел меня до полубезумного состояния.
Сейчас я сам себя боюсь. И того, какой ураган во мне бушует.
- Прыгайте в машину. - Выхожу и открываю двери. Ну же, Аня, догадайся, куда тебе лучше сесть.
Сцепляю зубы и сжимаю кулаки, когда Анька юркает на переднее кресло. Тогда как Саша садится сзади за ней. Черт, мне даже в зеркале её взгляд не перехватить. Я зол. Очень. Но вместо того, чтобы крушить всё вокруг, выдавливаю улыбку и начинаю "экскурсию".
Саша.
Выходим из клиники вдвоем с Тимуром. Сегодня, на удивление, он шутит гораздо меньше и мне кажется, напряжен.
Пока Давида не было, Тим убеждал, что самый идеальный вариант пожить еще немного у Лихацкого. Так нужно для безопасности. Попытка добиться подробностей ни к чему не привела. Совсем. Тим поджал губы и попросил не лезть туда, куда не следует. Вручил мне огромный букет с ромашками и повел на выход.
С детства люблю эти цветы. Маленькие солнышки. Влад возил меня к бабушке в деревню на лето. Там были целые поля. Потом я узнала, что бабушка нам и вовсе неродная. Бывшая соседка, которая всегда хорошо относилась к брату. Он её разыскал и... А она стала для меня настоящей бабулей. Заботливой и любящей... И ромашки оттуда - из времени, когда внутри жило абсолютное счастье.
От удивления распахиваю глаза: Давид в костюме, в одной руке букет... ромашек! Тим наверняка подсказал. А во второй шарики. Разных цветов и размеров. Их целое облако! Невероятно красиво! Очень!
На глазах появляются слезы. От радости, наверное. Эмоции через край. Вроде и ничего такого. Ну цветы, ну шары. А у меня кровь в венах кипит.
Бормочу что-то несвязное. Не очень отдаю отчет словам и действиям. Действую так, как чувствую.
Бросаюсь на шею к Давиду в порыве благодарности. Висну на нем и крепко-крепко прижимаюсь.
От собственной смелости кровь шумит в ушах. Немного штормит. В следующие мгновения перестаю понимать, где я и что я. Потому что мужчина кладет руку на мой затылок и резко прижимается своими губами к моим.
Краем глаза замечаю рассыпанные цветы вокруг и отблески шаров вокруг нас.
Его губы мягкие и нежные. Он проводит языком по нижней губе, ласкает её. Шепчет, не отрываясь "Приоткрой рот", а когда я это делаю, врывается в него своим языком. Стою остолбенев. Кончики пальчиков покалывает, в голове шумит еще сильнее, дыхания не хватает... Но ни за что на свете я не хочу, чтобы это прекращалось.
Мой первый настоящий поцелуй. Мой поцелуй с Давидом... Боже!
Чувствую, что рука на затылке напрягается, рука с шарами на моей спине прижимает еще ближе. Тело к телу. На долю секунды мужчина прерывается, чтобы глотнуть воздуха и снова берет губы в сладкий плен.
Несмело шевелю губами в ответ на его действия, глажу кончиком языка его язык. И Давид замирает, давая мне возможность попробовать самой.
- Кхм... - Сбоку раздается громкое покашливание, и мы отрываемся друг от друга. Фокусирую взгляд на широко улыбающихся Тимуре и Михаиле, неизменном водители Дейва.
- Ребят, сорян, это, конечно, супер красиво, но давайте вы дома продолжите? Клумбу тут раскидали, - ржёт уже в голос.
А я чувствую, что не только щеки заливает румянцем, но и уши, и даже шею. Как стыдно!
Растеряно хлопаю ресницами еще долгие несколько секунд. Вдох - выдох. Вдох-выдох. Прихожу в себя. Смотрю вокруг: все также как было. И все совсем иначе. Снова эти противоречия. Тимур улыбается. Давид сжимает кулаки, в глазах шторм, но уголки губ уже ползут вверх. Он же не на меня разозлился? Нет же. Это ведь он первый поцеловал.
Он. Первый.
Давид берет меня за локоть и подводит к машине. Сам садится рядом. Тимур, коротко переговорив с Мишей, устраивается за рулем машины Давида. Михаил садится в машину Тимура, с трудом пристроив в нее шарики. Букет Тима лежит на переднем сидении.
Дейв уверенным движением приобнимает меня, сдвигая на себя, зарывается носом в волосы и шепчет куда-то в висок:
- Прости, малышка. Прости.
Простить? Но... Закрываю глаза, глубоко дышу. Я ведь... я ведь думала... а он...
Отстраняюсь от него, закрываю лицо ладонями.
Дыши, Сашка, дыши.
Никаких слез, ты сама себе что—то там придумала. Вдох—выдох.
— За что простить? — смотрю вопросительно, сжимая руку в кулак. Со стороны, наверное, выгляжу ужасно глупо, но ничего не могу с собой поделать.
— За что?
Резко притягивает мою голову к себе и впивается в губы. Сначала поцелуй кажется немного агрессивным, губы жёсткие и сильно прижимаются к моим. Но спустя мгновение снова становятся мягкими и дарят ласку, удовольствие. Сердце превращается в шар, размером с мяч, и того гляди протаранит грудную клетку. В голове шумит. Одна рука придерживает голову, а вторая медленно ласкает щеку, спускается к шее, ведет по плечу. Я задыхаюсь от нахлынувших чувств.
Не отрываясь, Давид спускается губами по скуле к ушку. Ласкает мочку, от чего у меня по всей шее разбегаются мурашки. Возвращается к губам. Его язык творит что—то невероятное, я не просто теряюсь в пространстве, а забываю о мире вокруг. Забываю, что мы не одни. Мир сужается до нас двоих. Он и я. Где—то в этом замкнутом мире слышу негромкий стон. Его или мой? Мой или его? Не знаю… Но он отрезвляет. Возвращает на землю. Упираюсь ладошками в грудь Давида, отстраняюсь.
Широко распахиваю глаза. Смотрю на его губы, затем чуть выше. Сталкиваюсь с ним взглядом. В его глазах огонь. Я вижу его.
— За то, что сейчас было…