Я – урод. Не спорьте со мной, вы просто плохо меня знаете.
Из колонок надрывается Психея: «Урод, урод, ты грязный урод. Побитая тварь среди отборных пород…» Ну да, и я о том же.
Шторы плотно задёрнуты. Вероятно, на улице чудесный солнечный день - а в моей комнате горит ночник, меняющий цвет. На стенах поочерёдно расцветают лиловые, зелёные и розовые отсветы. Валяюсь на кровати, читаю Бодлера. Слабо мерцает экран электронной книги. Песня про урода закончилась, началась другая, не менее оптимистичная. Люблю Психею за честность.
В дверь постучали, громко и настойчиво. В нашей семейке лишь один человек может так бесцеремонно нарушать чей-то покой. Не выпуская ридер, встаю, отодвигаю щеколду.
Распахнувшись, дверь едва меня не задевает. Привычно уклоняюсь.
- Эй! Wake up, братишка!
Тея… моя кузина. Любимая сестрёнка. Вряд ли ещё к кому-то на этой земле я испытываю столь смешанные чувства.
Ворвавшись в мою комнату, поморщилась от громкой музыки и сделала звук тише.
- Как ты это слушаешь?
Она всегда спрашивает одно и то же, можно не отвечать.
Выхватила у меня ридер, мельком взглянула на экран. Процитировала с выражением:
«Но сердце, что правды жестокой страшится,
Пленяется призрачно-лживой мечтой.
И в шутку пустую готово влюбиться,
И жаждет склониться пред маской простой!»
Замерла, выжидающе глядя на меня.
А ведь мы похожи, но Тея лучше. Её нисколько не смущает наша болезнь, она сделала из неё часть своего имиджа. Тея на два года старше меня – ей 18. Свои длинные волосы она красит в кроваво-алый цвет. Отличное сочетание с мертвенно-бледной кожей. Глаза у неё льдисто-голубые, а у меня - серые…
- Дар, пойдём!
Схватив меня за руку, потащила прочь из уютной комнаты. Её ногти больно впились мне в кожу. Я говорил, что ненавижу семейные обеды? Впрочем, Тее об этом известно. Ах да, забыл представиться. Меня зовут Дориан.
***
Мои родители жестоко пошутили, я совсем не похож на прекрасного юношу из повести Оскара Уайлда. Не люблю зеркала, они отражают нечто тщедушное, с синевато-бледной кожей и слишком резкими чертами лица. К тому же, абсолютно лысое. Я такой с рождения. Как вы уже поняли, я себе не нравлюсь. Нравлюсь ли я кому-то ещё? Маловероятно. Почти всё время я провожу дома, друзей у меня, в отличие от Теи, нет. Она верховодит компанией местных готов, и чудесно себя среди них ощущает. Хотела приобщить к ним и меня – но не вышло. Их интересы я не разделяю, их музыку не слушаю. А ставшая популярной тема вампиров вообще меня бесит. «Темные ангелы, демоны ночи» - ах, сколько романтики! Кровь – нектар жизни… Как бы не так. Кровь – липкая, вязкая, солёная жидкость с привкусом ржавчины. Хочу посмотреть на того любителя вампиров, который сможет выпить хоть немного этого «нектара». Второй причиной того, что я не влился в готическое общество, стало то, о чём я уже упоминал: моя внешность. Тяготила мысль стать уродливым шутом среди прекрасных тёмных принцев и принцесс.
Уже не вспомню, когда я решил для себя, что мне лучше быть одному. Но до сих пор в своей правоте не усомнился.
Спуск по винтовой лестнице внезапно завершился. Мы с Теей оказались в просторной столовой. Действительно, всё семейство уже приготовилось обедать, пустовали лишь наши места.
- Явились! Наконец-то, - прокомментировала бабушка со своего места во главе стола.
- Приступим! – воскликнул мой отец, нацелив нож и вилку на лежащий перед ним стейк. Непрожаренный, конечно же.
Тея отпустила мою руку, и я с неохотой занял своё место. Провёл пальцем по отметинам от её ногтей, вздохнул. Итак, сегодня на обед гора полусырого мяса, фирменный морс бабушки и грецкие орехи на десерт. Объедение… Вяло ковыряя вилкой в тарелке, я разглядывал дорогих родственников. Мы похожи на семейку Аддамс, или что-то вроде того, такие же странные. Вот бабушка. Сколько ей лет, не знаю. У неё серебристые волосы, заплетённые в тугую косу, тёмные глаза и кожа – бледная, как и у всех нас. Она не выглядит старой. Только руки слегка трясутся, когда она режет мясо. А когда она с аппетитом его жуёт, и розовый сок тонкой струйкой стекает на подбородок, я вспоминаю, что зубы у неё вставные.
Мой отец – его волосы едва тронуты сединой. Голубые глаза, ребяческая улыбка. Он учёный, генетик. Если его разработки завершатся успехом, у меня или у Теи дети родятся нормальными. Или дети их детей – как повезёт.
Моя мама сидит с ним бок о бок. Деликатно отрезает совсем маленькие кусочки мяса, тщательно их жуёт. Она вообще очень аккуратная, моя мама. В отличие от нас, она может есть нормальную пищу, но за годы жизни с нами отучилась. Мама похожа на Снежную королеву. Она – альбинос.
Отец Теи – мой дядя. Единственный нормальный человек за этим столом. Он помогает моему отцу в исследованиях и занимается разными делами нашей семьи. Мать Теи, передавшая ей нашу болезнь, умерла родами. Я знаю, дядя до сих пор скучает по ней, и гордится Теей. Говорят, она похожа на покойную мать, но я-то знаю – Тея особенная. Галатея, отрада сердца моего…
- Давай когда-нибудь поженимся?
Тея фыркает в бокал. Это вроде как наша традиционная шутка.
- Глупый, мы же родственники.
Я вздыхаю. Ну да…
Мама встаёт из-за стола, уходит на кухню, возвращается с кувшином. Обходит бабушку, папу и Тею, наливая им в бокалы тёмно-красную жидкость. Подходит ко мне. Я уже чувствую во рту ржавый привкус. Мотаю головой. Мама ласково улыбается.
- Немножко.
Действительно, едва скрылось дно бокала, она отставила кувшин. Высыпала передо мной пригоршню таблеток, пододвинула стакан тёплой воды. Я вылил воду в бокал, разбавляя красную жижу, закинул в рот таблетки и запил. Вообще-то это не таблетки – витамины. Одни содержат железо, другие помогают ему усваиваться. Лучше я буду три раза в день глотать лекарства – вместо стакана омерзительно тёплой крови раз в двое суток. Бабушка находит моё поведение глупым, тем более что кровь не человеческая. Её нам достаёт дядя – один из его знакомых работает на скотобойне.