Воздух густой и тяжёлый, пахнет влажной гнилью и металлом. Где-то сверху, за клочьями ядовитого тумана, тускло светят магические кристаллы, заменяющие луну в этой глубокой расщелине Подземного города. Под ногами хлюпает жидкая грязь, в которой угадываются осколки костей и ржавые обломки.
Рансар и Адьяра пробираются по узкой тропе, огибающей зловонное болотце. Путь преграждает огромная упавшая балка, поросшая слизью и биолюминесцентным мхом, а за ней — полуразрушенный мост через зияющую пропасть.
– Чёрт! – девушка спотыкается о скользкий камень, гневно хватается за стену расщелины. – Опять эта грязь! У меня в сапогах уже не ноги, а две ледяные сосульки! И это ты называешь путём к спасению?
Рансар останавливается, оглядывая преграду с видом знатока.
– А ты что хотела? Шёлковую дорожку, усыпанную лепестками? Позволь напомнить, мы не на королевском приёме. Мы в Канализационных артериях, милая. Здесь аплодисменты заменяет хор жаб-мутантов.
– Ты мог выбрать маршрут попроходимее! – девушка яростно стряхивает слизь с плаща. – Или в такой образованной голове не нашлось карты с отметкой «для хрупких девиц, не привыкших месить дерьмо ногами»?
Маг подходит к балке, проводит рукой по склизкой поверхности.
– Карта как раз и указывала сюда. Потому что все остальные пути сейчас патрулируют весьма недружелюбные ребята с факелами и ошейниками для беглых магов. А этот..., – он с силой толкает балку, но та не поддаётся. – ...обладает шармом забвения.
– Забвение?! Я тебя сейчас отправлю в забвение! – её голос дрожит от ярости. – Мы ползём здесь уже который час, я вся промокла, замёрзла, и сейчас мы упёрлись в эту... эту гнилушку! Твой гениальный план провалился, Тарк!
Парень резко оборачивается к ней, в глазах вспыхивает холодный огонь.
– Мой «гениальный план», как ты изволишь выражаться, пока что удерживает нас обоих от знакомства с пыточными инструментами моего милого дядюшки! И если ты думаешь, что я здесь ради собственного удовольствия, то ты глубоко ошибаешься!
– А я разве просила меня спасать?! Я прекрасно жила в «Ежевике»! У меня была работа, подруги, крыша над головой! А теперь я должна брести по колено в... в этом! С принцем-изгоем, у которого мания величия!
Внезапно балка с громким скрежетом проседает, и с неё на Адьяру срывается комок светящегося мха, падая ей прямо на капюшон. Она с визгом отскакивает, безуспешно пытаясь стряхнуть его, почти рыдая от отвращения и злости.
– Сними это! Немедленно!
Парень вздыхает, подходит и быстрым движением сбрасывает мох в болото. Говорит уже без сарказма, устало:
– Успокойся. Это всего лишь люминесцентный грибок. Не ядовит. Хотя, учитывая твой нрав, он, наверное, уже заразился, почернел и умер.
Он снова поворачивается к балке, и его взгляд замечает то, чего они раньше не видели — под слоем мха и ржавчины тянется старая, но всё ещё целая цепь.
– А вот и интересно...
– Что «интересно»? Ещё один способ испортить мне причёску?
– Нет, Вишенка, – ухмыляется он, и в его улыбке снова появляется привычный ехидный огонёк. – Способ доказать, что мой «провальный» план ещё не исчерпал себя. Дай-ка сюда свой пояс.
Девушка замирает, смотря на него с подозрением.
– Мой... что? Ты совсем спятил?
– Либо пояс, либо мы остаёмся здесь, и ты сможешь лично рассказать следующему патрулю, как «прекрасно» ты жила в «Ежевике». Выбор за тобой, – протягивает руку, не отводя взгляда от цепи.
Адьяра закусывает губу, её глаза мечут молнии. Но через секунду она с силой сдёргивает с талии кожаный пояс и швыряет его в Рансара.
Пояс Адьяры, прочный и гибкий, оказался идеальным инструментом. Рансар, бормоча под нос заклинание стабилизации, ловко обвязал им старую цепь, свисавшую с балки. Магия заставила кожу светиться тусклым синим светом, превращая её в импровизированный рычаг.
– Ну, моя прелестная гроза в кустах, пришло время для скромного участия, – всё ещё ехидным, но уже деловым тоном. – Вместо того, чтобы сверкать глазами, лучше упереться в эту балку. По моей команде.
Девушка скрестила руки на груди.
– И что, я должна сказать «спасибо» за честь толкать гнилое бревно?
– Ты можешь сказать «спасибо», когда мы не провалимся в эту чёрную дыру, – он сам упирается плечом в балку. – Или просто толкай. Три... два...
Он не успел сказать «один». С громким скрежетом металл поддался, и балка, повинуясь усилиям и магии, сдвинулась с места, открыв узкий, но проходимый лаз к мосту.
Потеряв равновесие от неожиданности, девушка едва не падает, но цепляется за Рансара.
– А-а-а! Ты что, предупредить не мог?!
Удерживая её, Рансар усмехается чуть хрипло. Его голос на мгновение теряет всю язвительность, становясь просто уставшим.
– Предупреждал. «Три, два» — обычно это означает, что действие будет на «один». Базовая логика.
Он резко отпускает её, словно обжёгшись, и делает шаг к проходу.
В этот момент из тени под разрушенным пролётом моста выползает нечто. Длинное, бледное и многоногое, напоминающее гигантскую сороконожку, но с человеческим, почти молящим выражением на безглазой лицевой части. Оно шипит, обнажая ряды игловидных зубов, и преграждает им путь.
Девушка замирает, в ужасе глядя на тварь.
– И... это тоже было на твоей карте? Местная достопримечательность, приветлива и любит гостей?
Медленно отступая, маг тянется к эфесу меча.
– Знаешь, самое неприятное в этих тварях...
Сороконожка делает резкий выпад в его сторону, он отскакивает.
– ...они абсолютно невосприимчивы к королевскому сарказму. Проверено.
Тварь издаёт пронзительный визг и бросается на Рансара. Он успевает выхватить клинок, но монстр слишком быстр и цепляется многоножками за его руку, пытаясь впиться зубами в горло.
– Рансар!
В её крике — не просто испуг, а настоящая паника.
И в этот момент с ней происходит что-то странное. Воздух вокруг неё звенит, как натянутая струна. Светящийся мох на стенах гаснет на секунду, а потом вспыхивает с удвоенной силой. Она не произносит заклинания. Она просто смотрит на тварь с такой концентрацией ненависти и страха, что та на мгновение замирает, её рот искажается беззвучным стоном.
Тот поединок превратился в точку невозврата. Адьяра потеряла свой дом, но обрела страшную правду о своей природе и миссию — не просто бегство, а борьба с системой, превращающей людей в оружие.
Ей пришлось согласиться на путешествие к Стене. И эта дорога, она знала наверняка, будет наполнена гораздо более мрачным и личным смыслом, чем кто-либо из посвящённых в эту историю мог себе представить.
«Пойдёшь со мной за Стену?».
Ха. Будто у неё был шанс отказаться. Куда ещё ей было идти, если её родные, безопасные трущобы, дно, где обитала самая тёмная тьма, стало для неё тесным?
Из-за него. Если бы он не появился в её жизни… Она нашла бы способ вляпаться в другую лошадиную лепёшку. Наставница говорила, что у неё талант в этом.
И теперь… оставалось только двигаться вперёд.
Воздух в подвале был густым и спёртым, пахло старой пылью, прокисшим вином и страхом. Единственным источником света служила тусклая магическая сфера в руке у Коллет, отбрасывающая прыгающие, нервные тени на бочки и закрома.
Лицо Дарсаны словно было высечено из гранита. Она с силой отодвинула тяжёлую полку с припасами, за которой зияла чёрная дыра в стене, обрамлённая крошащейся кладкой.
— Вот и ваш парадный вход, — её голос прозвучал резко, почти враждебно. Она бросила свёрток Рансару. — Еда. На два дня. Больше не потяну.
Адьяра, бледная, но с поджатыми губами, молча принимала от Коллет тёплый плащ и маленький, но острый кинжал.
— Ты умеешь с этим обращаться? — тихо спросила хозяйка «Ежевики», и в её голосе впервые зазвучала неуверенность.
— Научусь, — сквозь зубы выдавила Адьяра, засовывая клинок за пояс. — Или ткну им того, кто будет мешать. Пока не разберусь.
Рансар проигнорировал их разговор, оценивающе заглядывая в туннель.
— У меня есть карта, но… куда выводит ход?
— Куда нужно, — отрезала Дарсана. — В сточную галерею старого квартала. Оттуда — на «Рыбный рынок». Там спуск в Глубины. Дальше сами.
Коллет шагнула к Адьяре, положила руку ей на плечо.
— Держись за ним, девочка. Как бы тебе ни было страшно или противно. Его спесь переживёшь, а кинжал в спине — нет.
— Эй, я всё ещё здесь, — буркнул Рансар, проверяя крепление своего меча.
— К сожалению, — парировала Дарсана. — Если наткнётесь на патруль Жнецов, не геройствуй. Беги. Или, лучше, дай ей принимать решения. У неё инстинкт выживания развит лучше.
— Спасибо за лестную характеристику, — язвительно сказал Рансар. — А вы? У вас план на случай, если к вам нагрянут с вопросами?
Коллет обменялась с Дарсаной быстрым взглядом.
— У нас есть план. И он включает в себя громкие, искренние рыдания о том, как нас обманул и похитил нашу лучшую девочку ужасный беглый маг… Теперь иди. И не возвращайся, пока не станешь настоящим королём, а не просто мальчишкой с короной в мечтах.
Её слова повисли в воздухе, жёсткие и бескомпромиссные. Прощаться было больше не с чем.
Рансар кивнул, его лицо в тусклом свете стало внезапно чужим и отстранённым — лицом полководца, принимающего трудное решение.
Он шагнул в темноту первым.
Адьяра на мгновение задержалась, окинув взглядом знакомые очертания подвала, лицо Коллет, суровое лицо Дарсаны.
Последний островок её старой жизни.
Он тонул в тенях. Тьма за стеной оказалась не просто отсутствием света. Она была густой, живой и враждебной, и первый же её выдох пах влажной гнилью и металлом.
— Спасибо, — прошептала она так тихо, что слова едва долетели до них. И, не оглядываясь, скрылась в провале стены вслед за магом.
Дарсана с силой вдвинула полку на место, навсегда отрезав их от «Ежевики».
В подвале воцарилась тишина, нарушаемая лишь тяжёлым дыханием двух женщин.
— Надеюсь, мы их не похоронили заживо, — глухо произнесла Дарсана.
Коллет потушила световую сферу, и их поглотила абсолютная тьма.
— Все мы в этом городе похоронены заживо, милая. Разница лишь в том, на каком уровне мы разлагаемся. А они... — она сделала паузу, — они теперь копают.
…
Туннель вывел их не в открытую галерею, а в узкую щель между двумя прогнившими стенами, заваленную обломками и костями неопознанных существ.
Воздух сменился. Запах сырой земли и ржавчины поменялся на густую, невыносимую вонь — смесь гниющей рыбы, химикатов и человеческих испражнений.
Они выбрались на «набережную» сточной галереи старого квартала. Над их головами уходили в туманную высь своды гигантской подземной полости.
От открывшегося зрелища у Адьяры свело желудок.
«Рыбный рынок». Но торговали тут не рыбой.
По колено в зловонной, медленно текущей воде стояли люди в промасленных плащах и с пустыми глазами. На скрипучих понтонах из обломков и ржавых листов, на «причалах», сложенных из трупов старых механизмов, шла бойкая торговля.
— Лучепёрок! Свежий лучепёрок! Кто для супчика, кто для жарки! — хрипло выкрикивал торговец, держа за хвост существо, покрытое не чешуёй, а бледной, пульсирующей слизью. У него был всего один огромный, стеклянный глаз.
— Устрицы из Фильтрационных полей! Раскрываю на месте, попадаются жемчужины! — орал другой, с силой вскрывая ножом раковину, из которой на руку ему выползало нечто, напоминающее скорпиона.
Повсюду висели клетки с бледными, слепыми тварями, пищавшими в темноте. Где-то жарили на углях куски мяса неизвестного происхождения, и этот жирный дым смешивался с общей вонью, создавая невыносимую атмосферу.
Адьяра прижала ладонь к носу, лицо исказилось от отвращения.
— Боги... Здесь... едят это?
Рансар стоял неподвижно, его взгляд скользил по толпе, выискивая не товары, а угрозы. Собран и невозмутим, что б его!
— Здесь едят то, что не умерло само и не убило их первым. Это уже считается удачей, — его голос был ровным и тихим, но в нём слышалось металлическое напряжение. — Не смотри им в глаза. Иди за мной.
И шагнул вперёд, толпа автоматически расступалась перед ним. Не из уважения — по запаху. От него всё ещё пахло дорогим мылом, магией и властью, что в этом месте было так же неестественно, как солнечный свет.