Усердным взором сердца и ума
Во тьме тебя ищу, лишённый зренья.
И кажется великолепной тьма,
Когда в неё ты входишь светлой тенью.
(У. Шекспир, пер. С. Я. Маршака)
Нопус, Империя Зеон.
1267 год от Исчезновения Тектонии.
Пробираться в городской архив, который охраняют преторианские гвардейцы, — худшая из идей. И всё же Тейсира Эдеван шла именно туда.
Часы на башне скоро пробьют восемь, а к половине десятого лэрра Хеди вернётся из театра. У Тейси чуть больше двадцати минут, чтобы добраться до Нижних кварталов, полчаса — найти журнал из «Лангедока» и ещё сорок минут, чтобы вернуться в квартал Солнечных Садов через весь город. Негусто.
Вагонетки с лязгом пролетели мимо, горячий пар ударил по щиколоткам. Ноги гудели от усталости, но, запахнув посильнее плащ, Тейси перепрыгнула через выбоину в брусчатке, заполненную грязью и дождевой водой.
Хоть она и спешила, всё равно не могла тратить сбережения на транспорт.
Небо над головой выцвело до серо-голубого, а затем вспыхнуло алым. Последние лучи солнца скользнули по крышам, окрасив их в оттенки меди и бронзы. Холодный весенний ветер принёс с собой фабричную гарь, и Тейси уткнулась носом в воротник, потому что с детства не переносила этот запах.
В Центральных кварталах было шумно и многолюдно. Из распахнутых дверей трактиров лилась музыка, смех и звон бьющегося стекла. Улицы наполнились весельем рабочих, празднующих завершение смены. И всё это никак не сочеталось с тем, что Тейси задумала совершить, с её решимостью получить ответы любой ценой.
На перекрёстке мальчишка-разносчик махал газетой перед лицами прохожих:
— Беспорядки в тектуритовой шахте Грейвелл! Рабочие требуют справедливости! Вечерний выпуск «Вестника Провинции», всего два люмена!
Тейси быстро перешла на другую сторону улицы. Два люмена — слишком дорого.
— Псс! Тейс, стой! — послышался знакомый голос.
Вздрогнув, она обернулась и увидела долговязого, худого парня с такими острыми скулами, что, казалось, об них можно порезаться. В два прыжка он преодолел разделявшее их расстояние и крепко обнял её, прижавшись щекой к макушке.
— Джем! — выдохнула Тей, обняв его в ответ. — Не думала, что встречу тебя!
До этого момента она и не замечала, как сильно скучала по лучшему другу: её дни были заняты работой, а ночи — безуспешными попытками уснуть.
Он был таким же, как всегда. Тёмно-русые кудряшки выбились из-под козырька потёртой кепки-восьмиклинки, с которой он никогда не расставался, а дырявая твидовая куртка была коротка и смотрелась нелепо. Как подмастерье он зарабатывал больше, чем Тейси, но всё равно не мог позволить себе новую.
— Мастер Фарли доволен моей работой и отпустил пораньше. Я подумал: раз такое дело, в «Зелёный бочонок» схожу.
— Ты теперь отмечаешь каждую его похвалу? — фыркнула Тейси.
— Всего пинту, не больше. Я вообще-то заслужил! — оправдался парень и быстро перевёл тему: — А ты сама чего тут забыла? Зачем спустилась с этой своей горы?
Под «этой горой» Джереми подразумевал квартал Солнечных Садов, где Тейси жила и работала в услужении у лэрры Алдары Хеди. Он находился в самой высокой части города, словно насмехаясь над остальными районами, и сильно отличался от того места, где они встретились сейчас. Наверное, каждый житель мечтал поселиться там, но эта привилегия была доступна лишь высшему сословию.
Вспомнив о времени, Тейси направилась вниз по улице, жестом пригласив друга немного пройтись.
— Если честно, я очень тороплюсь. Сегодня лэрра Хеди отправилась в театр на механическое представление. И у меня чуть больше часа до её возвращения.
Глаза Джереми засияли, и голос, казалось, стал выше на несколько тонов — но вовсе не от радости за подругу.
— Механическое представление? Вот это балдёж! По слухам, там выступают настоящие автоматоны! Я бы и сам хотел увидеть, хоть одним глазком!
— Брось, Джем. Никто не пустит в театр таких, как мы. Это доступно только лэрам и мастерам, сам знаешь.
— Ты просто зануда! Даже помечтать нельзя?
Она не видела смысла в несбыточных мечтах, но не стала говорить об этом вслух. Её всегда поражало, как Джереми, за годы, проведённые в Нопусе, смог остаться таким наивным.
— Раз ты вырвалась от своей мегеры, пойдёшь со мной в «Бочонок»?
Тейси прикусила нижнюю губу и осмотрелась по сторонам.
— Не могу. Помнишь, о чём мы говорили на прошлой неделе? Про учётный журнал. В общем, я собираюсь до него добраться. Сегодня, — сказала она, понизив голос, словно кому-то было дело до их разговора.
Джереми нахмурился.
— Ты это сейчас серьёзно?
Тейси кивнула. В горле пересохло от беспокойства. Опасно? Да. Безрассудно? Конечно. Но что ей оставалось?
— Сам знаешь, лэрра никогда меня не отпускает. А сегодня появился шанс, и я должна его использовать.
На городской башне проснулись часы. Глубокий, насыщенный звук волной прокатился по улицам. Газовые трубы, паутиной оплетающие фасады, резонировали, разнося весть о времени в самые отдалённые уголки Нопуса. Для кого-то из горожан этот звук был сигналом о завершении рабочего дня, для других — напоминанием о рутинных делах, но для Тей он означал, что её время неумолимо тает.
— Тейс, это безумие! — надрывался голос Джереми, стараясь перекричать звон. — Мы же договаривались, что ты забудешь об этой идее!
— Я не могу просто сидеть сложа руки! — Тейси откинула со лба прядь. — В журнале есть информация о каждом ребёнке из приюта. Я просто должна его увидеть!
Мимо промчался паромобиль. Из его труб вырвался густой белый пар с характерным шипящим звуком. Водитель, одетый с иголочки, разгонял клаксоном пешеходов, осмелившихся оказаться у него на пути. Внутри, за идеально чистыми стёклами, сидела изящная лэрра и бросала на улицу презрительный взгляд.
Глава 2. В темноте.
Девять лет назад.
Раннее утро окутало сиротский приют «Лангедок» густым туманом. Смотрительница миссис Крэйн всегда начинала день со стука ложкой по медному котелку. Этот раздражающий звук эхом отражался от кирпичных стен и каменного пола. Просторная комната, заставленная плотными рядами деревянных кроватей, была разделена ширмами на две части — для мальчиков и для девочек.
— Подъём! Быстро умываться! — скомандовала миссис Крэйн, продвигаясь вдоль стены.
Её чёрные, глубоко посаженные глаза под густыми бровями хищно высматривали тех, кто посмел не подорваться по первому зову. Но таких не нашлось: смотрительница славилась своей способностью организовать безупречную дисциплину.
Десятилетняя Тейси подскочила с кровати. Опустив ноги в широкие галоши, сильно ей не по размеру, заправила постель колючим шерстяным одеялом, поставила подушку «треугольником» и поспешила к ржавому тазу в дальнем углу.
Такие тазы стояли по одному в каждой половине комнаты. Девочки и мальчики, независимо от возраста, мчались к ним, расталкивая друг друга, чтобы занять место в начале очереди. Тем, кто оказывался в конце, вместо свежей колодезной воды доставалась мутная жижа.
В этот день Тейси удалось занять место в первой половине очереди. Она гордилась собой: бег в дурацких галошах давался всё лучше. Предвкушая, как с удовольствием смоет с себя остатки сна, она собрала растрёпанные волосы под чепец и завязала его на затылке.
Кто-то сильно толкнул её в бок.
— Ааай! Больно же! — пропищала она, ища глазами обидчика.
И не удивилась, когда заметила Кэт — главную задиру среди девочек. Крупная и белобрысая, с выпяченными вперёд зубами. Её авторитет среди других воспитанниц был неоспорим.
И она им пользовалась самым наглым образом.
— Новенькая, подвинься! — сказала она, вставая в очередь перед ней.
Руки Тейси сжались в кулачки.
— Я первая заняла место! Оно моё! Сама двигайся!
Задира Кэт нависла над ней и ткнула мясистым пальцем в плечо.
— Смотрите-ка, новенькая думает, что может стоять в начале очереди! — заявила она, играя на публику. — Пошла отсюда!
Тей вспыхнула от обиды. Сердце застучало в груди отбойным молотком. Это было невозможно несправедливо: она пришла сюда первая, а эта грубиянка лениво подтянулась, когда очередь уже выстроилась.
Она с надеждой посмотрела в сторону миссис Крэйн, но та лишь скользнула по ним безразличным взглядом и вышла. Позже Тейси узнает, почему детские разборки никогда её не заботили, но сейчас почувствовала себя обманутой. Смотрительница разве не должна защищать слабых от таких, как Кэт?
Другие девочки, поняв, что за ними никто не следит, столпились полукругом, хихикали и шептались. Никто, совершенно никто даже не попытался заступиться. Все были против неё, хотя она не сделала ничего плохого! Почему они такие злые?
Слёзы подступили к горлу, но Тейси не собиралась уступать.
— Я была первой! — упрямо повторила Тейси. — Это моё место!
Задира Кэт загоготала.
— Новенькая не понимает, где её место! — обратилась она к приспешницам, размахивая руками-сардельками. — Покажем ей!
В следующий миг кто-то стащил с Тейси чепец, вырвав вместе с ним прядь волос. Она попыталась вернуть его, но тут же получила удар в коленку, а следом — мощный толчок в грудь. Тей отлетела назад и упала на спину, захлебнувшись воздухом.
Несколько пинков по рёбрам и ногам, слабые попытки закрыть голову руками… и всё закончилось.
Расправившись с ней, девочки снова выстроились в очередь, словно ничего и не было. А Тейси скрутилась на холодном полу в клубок и расплакалась. Ушибы болели, но куда сильнее её жгла обида.
Тейси ещё долго лежала на холодном полу, сжимая руки на груди. Слёзы стекали по щекам, смешиваясь с пылью. Никто не пришёл ей на помощь. Никто.
Девочки уже успели умыться и уйти на завтрак, а она осталась, боясь показываться им на глаза. Желудок громко бурчал, но от одной мысли о насмешливых взглядах ей становилось не по себе.
Она не знала, сколько прошло времени, когда за ширмой раздался скрип. Приподнявшись на руках, Тейси увидела худого мальчишку, осторожно проскользнувшего в девичью половину. На нём были штаны до середины голени, льняная сорочка с подвернутыми рукавами, а на голове — большая кепка, почти полностью закрывающая лицо.
— Ты чего плачешь? — нерешительно спросил он, подходя ближе.
— Они… меня… я первая пришла… — всхлипнула Тейси.
Мальчик снял кепку и почесал затылок.
— У тебя тут грязь, — выдал он, указывая на её щёку.
Тейси разревелась ещё сильней, а он, совсем растерявшись, потоптался на месте.
— Мама говорила, что после дождя всегда бывает радуга. Ты когда-нибудь видела радугу?
Тейси снова всхлипнула, но уже тише.
— Н-нет, — подумав, ответила она. — Но я видела озеро! Такое большое и круглое, в нём очень много воды.
— В моей деревне не было озера. Зато была хворь. Сначала забрала маму, потом папу. У меня осталось только это.
Он показал ей кепку, словно для него это была самая большая драгоценность.
— Красивая, — шмыгнула Тейси носом, — очень подходит к твоим кудряшкам.
— Спасибо! А что случилось с твоей семьёй?
— Пожар. Мама с папой… погибли в нём.
— Мне очень жаль, — прошептал он. — А ты здесь, как и я? Совсем одна?
— Нет. У меня есть брат.
— А сколько твоему брату лет?
— Он уже большой, не такой, как мы. Ему тринадцать.
Мальчик только кивнул.
Тейси вдруг поняла, что ему может быть куда хуже. У него не осталось никого, а у неё хотя бы есть Калин. Но он не плакал, а наоборот, пришёл утешить её и даже рассказал про радугу.
Внутри стало немного тише. Она громко шмыгнула и вытерла лицо грязными ладонями.
— Хочешь, будем дружить? — вдруг предложил он. — Если ты снова будешь плакать, я расскажу тебе про радугу, и ты перестанешь.
Джентльменский клуб «Стрейтмор» изначально был заведением для узкого круга аристократов, где полагалось наслаждаться превосходным обслуживанием и обсуждать культурные вопросы за чашкой чая. Всё изменилось, когда клуб перешёл под управление лэра Фабиана Демарка, открывшего двери для всех, кто способен оплачивать неприлично высокие членские взносы. С тех пор «Стрейтмор» стал оплотом пьянства, азартных игр и неподобающего поведения.
Именно поэтому лэр Айден Девон так любил это место.
Клуб, как всегда, встретил его полумраком и ароматом дорогого табака. Отдав портье плащ и шляпу, он направился к столикам в глубине зала. Ковёр под ногами был таким мягким, что у него невольно возникло искушение разуться и пройтись по нему босиком. «Стрейтмор» давно стал для него не просто местом, где он по вечерам топил мысли в бутылке бренди. Наверное, он мог бы назвать его своим вторым домом, если бы у него был первый.
Вечер едва успел начаться, а зал уже был полон. Взгляд быстро нашёл знакомую фигуру за дальним столиком: там сидел Микаэль Фарли. Как всегда, одетый в красное — цвет, который в Зеоне носили только мастера. Выпуская кольца сигарного дыма, он проводил время за пинтой эля.
Мастер Фарли… старик, посвятивший жизнь науке, казался Айдену самым умным человеком на свете. Дальний родственник семьи, он с огромным терпением учил юного лэра Девона этикету, истории, политике и науке. Для Айдена он был не просто тьютором, а другом и, можно сказать, вторым отцом.
Айден направился к столику Микаэля, но путь ему преградил лэр Демарк. В руке у того покачивался пустой бокал, шейный платок съехал куда-то за пазуху запятнанной сорочки, расстёгнутой до пояса и открывающей внушительное брюхо. Второй рукой он обнимал симпатичную даму в корсете с тугой шнуровкой и юбке с разрезом до бедра. Смелый наряд не оставлял сомнений насчёт её профессии.
Женщина окинула Айдена оценивающим взглядом, задержавшись чуть дольше, чем дозволяли приличия.
— Кто это пожаловал к нам! — воскликнул хозяин клуба. — Золотая рука! Не играйте с этим лэром в крэмб, господа. Парень вас обдерёт до нитки!
Айден тяжело вздохнул, запуская пальцы в тёмные волосы. Да, он играл лучше многих, но кичиться этим не собирался.
— Фабиан, на улице ещё не успело стемнеть, а ты уже напился, — с насмешкой сказал он. — Если ты хотел удивить гостей, мог бы выбрать менее предсказуемый способ.
Демарка можно было охарактеризовать всего двумя словами: толстяк и распутник. Заполучив «Стрейтмор», он добился всего, что хотел: возможности каждый день предаваться развлечениям, чревоугодию и похоти. За все годы Айден ни разу не заметил в нём ни малейшего проблеска личности — и потому не воспринимал всерьёз его пьяные выходки. Зачем доказывать что-либо пустой оболочке?
— Всё из-за этого божественного портвейна! — с чувством объявил Демарк. — Попробуй! Его вкус просто восхитителен!
Он опустил руку на талию спутницы и привлёк её ближе. Дама растянула губы в фальшивой улыбке, но Демарк, похоже, принял её за искреннюю. Она чуть наклонила голову, коснулась пальцами закрученного локона на плече и открыто, вызывающе, посмотрела на Айдена. И он, не в силах не ответить на внимание, подмигнул ей.
— Ну же, попробуй! — Демарк, продолжая настаивать, сунул ему свой бокал.
— Там пусто, Фабиан, — вкрадчиво произнёс Айден.
Тот расхохотался и похлопал его по плечу. В ответ Айден одарил хозяина клуба недобрым взглядом.
— Ха-ха! Какой шутник! Не обижай меня, пригуби хотя бы каплю!
Айден нахмурился. Пить с ним из одной ёмкости он не стал бы даже под угрозой смерти, но объяснять это пьяному не хотелось.
Неожиданно на помощь подоспел подавальщик. Словно возникнув из ниоткуда, он выхватил бокал и попытался ускользнуть. Замысел был великолепным, но, к сожалению, не удался.
— Эй ты! — Демарк остановил его громоподобным возгласом. — Ты что творишь, вошь плешивая?!
Подавальщик вытянулся, как струна, и застыл с выпученными глазами. В попытке спастись от гнева хозяина он выдал:
— Несу свежий портвейн! Прямо из бочки! Для лучшего гостя!
— Как ты посмел?! Никчемный, пустоголовый, отвратительный слизняк! — не унимался Фабиан, щедро разбрызгивая слюну.
Грязные, уничижительные слова повисли в воздухе. Гости клуба наблюдали с интересом, словно за бесплатным спектаклем. Демарк вёл себя низко, но все делали вид, что так и должно быть.
— Довольно, Фабиан, — вмешался Айден, не сдержав раздражения. — Он хотел как лучше. И ты это знаешь.
Лэр Демарк что-то пробурчал, а его взгляд резко остекленел. Он вдруг запутался в собственных ногах, зашатался — вперёд, назад, вбок. Массивное брюхо начало раскачиваться из стороны в сторону, как желе.
Айден вдруг понял, что розовощекий хозяин «Стрейтмора» напоминает хряка, выпущенного на лёд. И почему он не замечал раньше, что у него крупный нос с вздёрнутым вверх кончиком, похожий на поросячий пятачок?
Последняя попытка удержаться, ожидаемо, закончилась фиаско: Демарк рухнул на пол, и из его груди вырвался громкий хрюк.
Зрелище было настолько нелепым, что зал перешёл от изумления к весёлому шуму почти мгновенно. Гости хохотали и отпускали совсем не джентльменские шуточки. Лишь мастер Фарли оставался невозмутим.
Айден и сам едва сдерживал смех. После грандиозного падения Фабиан держался за голову и катался из стороны в сторону, словно шарик. Возможно, он даже ничего не повредил, но всё равно стоило отправить кого-нибудь за лекарем. Хотя бы ради приличия.
Айден оглядел зал. Все веселясь наблюдали за происходящим, помогать никто не собирался. Подавальщик бесследно исчез.
Он выдохнул сквозь зубы:
— Портье! Сюда!
Помощь явилась быстро. Это было совсем не лэрское занятие, но вдвоём они кое-как подняли толстяка с пола и дотащили до ближайшего дивана. Демарк растёкся по кожаной обивке, как машинное масло в луже, и тут же захрапел.
Его дама схватила плащ и поспешно покинула «Стрейтмор», громко хлопнув дверью. Жаль — могла бы составить ему компанию, но в то же время Айден по-настоящему сочувствовал ей. Ни одна женщина не должна видеть, как мужчина теряет достоинство под властью алкоголя. Именно поэтому он никогда не приводил дам в «Стрейтмор»: уж слишком часто здесь случались подобные спектакли.
В городском архиве было прохладно и зловеще тихо. Запах пыли и старых книг висел в воздухе, тусклый свет фонарей пробивался сквозь решётки окон, выхватывая из темноты редкие островки света.
Впереди смутно вырисовывалась лестница на второй этаж, по бокам от неё тянулись длинные ряды стеллажей, терявшихся в полумраке. Пылинки медленно кружились, с потолка свисала паутина.
Друзья углубились в зал, половицы громко скрипели под ногами.
— Отлично. Мы здесь без света, без плана, и нас могут в любую минуту поймать. Чем не идеальный вечер? — проворчал Джереми.
— Я говорила тебе не ходить со мной, но ты, как всегда, не послушал.
— Тейс, из нас двоих только ты влезаешь в авантюры! Кто-то же должен тебя спасать!
— Спасать надо не меня, а Калина, — отрезала она. — Пока мы с тобой живём обычной жизнью, он, скорей всего, загибается на тектуритовой шахте.
— Почему ты так уверена? Вдруг его распределили в другое место?
— Мы обсуждали это много раз, — Тейси развела руками и посмотрела на него усталым взглядом. — Куда ещё его могли отправить?
— В легион, например, — пожал плечами он.
— Это ещё хуже! Зеон постоянно с кем-то воюет. С Танрией на востоке, с племенами инари на севере…
— А что ты сделаешь, когда узнаешь наверняка?
Он задавал этот вопрос уже не раз. И даже не во второй. Тейси замялась, потому что у неё по-прежнему не было ответа. Поиски Калина тянулись слишком долго, и она никогда не заглядывала так далеко.
— Вот когда узнаем, тогда и будем решать, — уклонилась от прямого ответа она.
Джереми поджал губы и промолчал, но она и без слов понимала, что у него в голове. У него была отвратительная привычка думать слишком громко. Калин обещал написать, как только сможет, но так ни разу и не дал о себе знать. Причин могло быть всего две, и одну из них Тейси категорически отказывалась допускать. Брат жив, она чувствовала это нутром. Если он до сих пор не написал, значит, просто не может. Точка.
Джереми тихо кашлянул. Рука потянулась к затылку, но замерла на полпути.
— О, Тейс! Я кое-что вспомнил!
— Тише! Нас же могут услышать! — прошипела она.
— Прости… — пристыженно прошептал он.
Подойдя к островку света, Джем достал из кармана странный цилиндрический предмет. Снизу у него был рычажок, сверху — стекляшка в металлической рамке.
— Что это?
— Джервикс! — торжественно объявил он. — Я сам придумал! В нём тектуритовый стержень, теплопроводная спираль, камера нагрева и стекло для рассеивания. Правда, он немного не доделан, нужно добавить регулятор интенсивности…
— Ты серьёзно? — усмехнулась Тейси. — Смастерил штуку и назвал её в свою честь?
— А как ещё я должен был назвать? — искренне удивился он.
Она лишь качнула головой, оставив шутливый комментарий при себе.
Не дождавшись ответа, Джем переключился на изобретение. Повернул рычажок, и из устройства посыпались искры.
— Ай! Нагрелся-то как!
— Оно не загорится? — Тейси с опаской отступила подальше.
— Не должно…
Он встряхнул цилиндр. Внутри щёлкнуло, будто завели часы, и через пару секунд стекляшки на Джервиксе загорелись тусклым зелёным светом. Джереми поднял его повыше, расеивая темноту.
— Это и правда полезно, — признала она. — Чтобы был свет, даже не нужны масло и спички!
— Мастер Фарли сказал то же самое, — гордо сообщил Джем. — Но нам надо торопиться. Чем раньше найдём журнал, тем быстрее свалим отсюда.
Они подошли к высоким стеллажам, уходившим под потолок. На них вперемешку стояли книги и старые журналы, но понять, чему посвящены, было невозможно — названия на корешках выцвели и потрескались.
— Джем, посвети мне, — попросила она.
Тейси сняла с полки первую попавшуюся книгу. Бледно-зелёный свет упал на пожелтевшие страницы, исписанные мелким почерком от руки. От времени чернила сильно побледнели. Она зачитала вслух:
— «Исследование тектурита. Выдержки из дневников Айвора Кенси».
— Что? — удивился Джем. — Айвор Кенси? Основатель правящей династии!
Тейси прикусила губу. Все знали Айвора Кенси как правителя, объединившего четыре враждующих государства на континенте Эндемия — Зир, Елавию, Омарон и Ниру. Благодаря ему закончились многовековые войны, и эти земли стали провинциями единой империи, чьё имя сложилось из первых букв их названий. Знатные семьи, поклявшиеся в верности Айвору, получили земли и привилегии, а их положение закрепил титул «лэр», который с тех пор передавался только по наследству.
— С ума сойти! Не думал, что он ещё и тектурит изучал!
Тейси листала страницы, стараясь не обращать внимания на восторженные возгласы Джема. С Айвора Кенси началась новая эпоха, но не все жители Эндемии смогли её принять. Племена инари ушли далеко на север и основали собственное государство в суровых ледяных горах. Острова Афар, расположенные далеко от большой земли, всегда стояли особняком и в момент объединения тоже остались в стороне. А королевство Танрия изолировалось от могущественного соседа, и с тех пор его граница с Зеоном проходит вдоль горного хребта Кала-Ур, разделяющего Эндемию пополам.
Она заметила заголовок: «Ядовитое вещество. Высшая степень опасности». Заинтересовавшись, прочитала вслух:
— «Тектурит — редкий и ценный минерал с неограниченным потенциалом. При соединении с водой он высвобождает скрытую внутри него энергию. Если мы найдём способ её обуздать, то сможем навсегда остановить войны и убийства, терзающие Эндемию. Но, помимо силы, тектурит несёт в себе погибель: он ядовит для людей. При контакте с кожей он вызывает страшные язвы, и, если не отнять заражённую конечность, они будут гнить и расползаться по всему телу. А при попадании внутрь организма смерть скоропостижна и неминуема».
Тейси растерянно взглянула на Джема. Для нее тектурит был чем-то обыденным. Она и подумать не могла о его опасности. Да и кто бы мог ей это рассказать? В приюте такие вещи девочкам не объясняли: образование считалось мужской привилегией.
«Стрейтмор» гудел как перегретый котёл. Сигарный дым стелился над барной стойкой, подавальщики сновали между кресел, разливая напитки в бокалы гостей. Кто-то обсуждал последние сплетни, кто-то спорил о ставках. А на диване храпел вусмерть пьяный Фабиан Демарк, пока лекарь суетился над ним с нюхательной солью. Портье наблюдал за всеми с таким видом, будто ему это всё уже осточертело.
А лэр Девон ждал ответа на своё предложение.
— С удовольствием сыграю, — оживился Кедвелтон. От бренди его бледное лицо покрылось лилово-красными пятнами. — Предлагаю крэмб!
— Любопытно, — заметил Айден. — Разве в Танрии знают эту игру?
— Главное, что я знаю, — хитро прищурился собеседник. — И, поверьте, вы в крэмбе не так уж непобедимы, лэр Девон.
Айден изогнул бровь:
— Тогда мне больше ничего не остаётся, кроме как принять вызов.
Кедвелтон кивнул и, снова наполнив свой бокал, быстро опрокинул его в себя.
— Не дайте сладости елавийского бренди себя обмануть, — не выдержал мастер Фарли. — Этот напиток следует пить по глотку, иначе можно быстро потерять ясность ума.
— Для партии в крэмб меня хватит, мастер Фарли, — отмахнулся иностранец.
Микаэль подтянул шейный платок и закурил ещё одну сигару.
Айден откинулся в кресле; приятное предвкушение растеклось по телу. Кедвелтон уже успел захмелеть, и в его движениях появилась небрежность, а на лице — развязность человека, который решил, что вечер уже принадлежит ему.
Подвыпивший самоуверенный противник? Отлично. Он обчистит его до последнего солара.
— Я буду играть только на золото, — сказал Айден, выкладывая свой кошель на стол. — Но, разумеется, пойму, если вы предпочтёте отступить.
— Не дождётесь. — Танриец ухмыльнулся. — Но мы будем играть не только на монеты. Поставим на кон репутацию лучшего игрока в крэмб, что скажете, лэр?
— Договорились. — Айден кивнул, растянув губы в усмешке и посмотрел на наставника: — Присоединитесь к игре, мастер Фарли?
— Из-за эля мой разум затуманен. Побуду вашим дилером на сегодня, — мастер забрал колоду и начал перетасовывать.
На самом деле старик прекрасно понимал, что его шансы против Айдена невелики — ведь он сам научил его играть. И слава Эребу, Кедвелтон этого не знал.
Микаэль раздал каждому по две карты, затем выложил ещё пять в общую зону. Айден взглянул на свою раздачу — валет и десятка бубен. Не густо.
— Делаем ставки, джентльмены, — объявил Фарли.
— Десять соларов, — Айден выложил золото на стол.
— Естественно. — Рука танрийца нырнула в кошель. — Но я ставлю двадцать.
Айден усмехнулся про себя. В крэмбе нет смысла поднимать ставки на старте, если только не самоуверенность, подогретая алкоголем, заставляет это делать.
Подбросив монету, Микаэль определил очередность хода:
— Лэр Девон начинает.
— В моей стране везение на старте считается дурным знаком, — тут же подстегнул Кедвелтон.
— Как жаль, что вы не в своей стране, — не остался в долгу Айден.
Оценивая шансы, он выбрал девятку бубен. Карта казалась полезной: он хотел собрать самую сильную комбинацию в игре, называемую «башня».
Кедвелтон вытянул туз пик и, сияя, как отполированный котёл, объявил:
— Удваиваю ставку!
В следующем раунде он снова забрал туз. Ожидаемый ход.
— Гляжу, вы совсем не торопитесь, лэр Девон, — с насмешкой заметил соперник, когда Айден задумался над картами.
Девон поднял на него взгляд. Танриец вёл себя так, будто победа — вопрос времени, а не стратегии. Это раздражало, но он не позволил себе поддаться на провокацию.
Вокруг стола начали собираться наблюдатели — обычное явление в «Стрейтморе». Они переговаривались между собой, обсуждая шансы игроков. Айден привык играть под пристальным вниманием зрителей и легко отстранялся от чужих разговоров, но в этот раз пара реплик всё-таки достигла его слуха:
— У танрийца есть все шансы собрать «королевскую пару» на тузах.
— Да, но посмотри на Девона. Он явно что-то задумал.
«Королевская пара» — сильная комбинация, но слишком очевидная. Айден предпочитал смотреть на несколько ходов вперёд. Пока его рука тянулась к десятке треф, в голове уже выстроилась новая комбинация.
С каждой минутой игра становилась всё интереснее.
Ставки росли, карты в центре стола менялись, а напряжение невидимой нитью протянулось между игроками. Когда бутылка «Лафорта» опустела наполовину, шёл уже пятый раунд. Зрители притихли в ожидании развязки.
Айден знал: Кедвелтон собрал полную руку треф, хоть он всячески старался сбить его с толку. Неизвестно, что побуждало его совершать такие ходы — какая-то особая стратегия либо он не соображал, что делает, — но это добавляло происходящему непредсказуемости и волнения. Айден был в своей стихии.
— Время финальной ставки, — объявил мастер Фарли, выкладывая ещё две карты рубашкой вверх.
Айден провёл пальцами по подбородку, сосредотачиваясь. Ставка высокая. Кедвелтон, скорее всего, набрал больше очков. И всё же…
— Что, лэр Девон? — оскалился иностранец. — Испугались? Боитесь потерять звание лучшего игрока?
Надменный мерзавец.
Риск всегда шёл рука об руку с проигрышем, но именно в этом и заключался азарт. Логика и здравый смысл подсказывали действовать осторожно, но с самого начала игры внутри Айдена кипело нечто первобытное. А присутствие зрителей лишь подогревало это чувство.
Он посмотрел на мастера и вспомнил фразу, сказанную им давно: «побеждает не тот, кто не рискует, а тот, кто способен принять последствия с ясным разумом».
И тогда он увидел решение, которое принесёт ему победу.
— Я иду ва-банк, — твёрдо произнёс лэр и высыпал все свои монеты на стол. — Добавляю пятьдесят восемь золотых.
Наблюдатели загудели, как пчелиный рой:
— Ва-банк?! — донеслось со спины.
— Он сошёл с ума!
— Итоговая ставка лэра Девона — сто сорок три солара, — подтвердил Фарли.