Глава 1
Холодный осенний дождь окроплял город, превращая асфальт в черное зеркало, в котором тонули отражения неоновых вывесок. На Хануль бежала. Стук ее стоптанных кед по мокрому тротуару отбивал судорожный ритм ее сердца. Она снова смотрела на часы — крошечные, потрескавшиеся цифры светились в сумерках упреком.
«Черт. Черт, черт, черт! Еще одна опоздание, и меня вышвырнут с подработки. А завтра… завтра последний взнос за лекарства Ынджон».
Мысль о сестре вонзилась в бок острой болью, заставив ее прибавить скорость. Отчаявшись срезать путь, она нырнула в узкий, плохо освещенный переулок. Достала свой древний, исцарапанный телефон, чтобы предупредить Ынджон, что задерживается.
Именно в этот момент мир перевернулся.
Она подняла глаза и замерла, как вкопанная. В глубине тупика, освещенные тусклым светом одинокого фонаря, стояли несколько мужчин в темных, идеально сидящих костюмах. Они кольцом окружили другого, который стоял на коленях, его плечи бессильно опустились. Но не это привлекло ее внимание, а приковало к месту.
Высокий мужчина, стоявший спиной к ней. Его осанка, его широкие плечи, сама его неподвижность излучали такую абсолютную, леденящую власть, что у Хануль перехватило дыхание. В его опущенной руке, освещенной бледным светом, лежал тяжелый пистолет. На его мизинце тускло блеснуло обручальное кольцо — странный, неуместный аксессуар для такой сцены.
Хануль не дышала. Ее пальцы судорожно сжали телефон. Случайное движение, и она почувствовала легкую вибрацию — камера включилась, началась запись.
И тогда тот мужчина заговорил. Его голос был низким, ровным и безжизненным, как поверхность гроба. Он не кричал. В этом не было нужды. Каждое слово падало с весом приговора.
«Предательство в нашем мире имеет только одну цену. Ты должен был это знать».
Ужас, острый и животный, парализовал ее. Она не видела его лица, но всем нутром чувствовала финальность этих слов. Прежде чем она смогла пошевелиться, раздался хлопок. Негромкий, приглушенный, но от этого еще более чудовищный.
Тело на коленях безвольно рухнуло.
Вихрь паники вырвался из ее груди глухим стоном. Она отшатнулась, телефон выскользнул из мокрых, дрожащих пальцев и с глухим стуком упал в лужу. Не думая, не оглядываясь, Хануль рванулась прочь из переулка, подгоняемая слепым инстинктом выживания.
---
Чха Дохи медленно повернулся, его лицо было спокойной, безупречной маской. Ни тени сожаления, ни проблеска азарта. Только пустота. Он деловито поправил манжет рубашки, словно только что подписал неинтересный контракт, а не отправил человека на тот свет.
«Босс, — голос его подчиненного, Киля, был тихим и почтительным. Он поднял из лужи треснувший телефон. На экране еще теплился огонек индикатора записи. — Кажется, у нас была мушка».
Дохэ бросил беглый взгляд на дешевый аппарат, а затем его холодный взгляд скользнул в темноту, куда скрылась девушка.
«Найди.Ликвидируй. Очисти все», — произнес он тем же ровным, лишенным эмоций тоном, каким констатировал бы факт. В его мире не было места свидетелям. Только ресурсам и угрозам.
---
Дверь в их крошечную квартирку скрипнула. Хануль замерла на пороге, пытаясь выровнять дыхание, втолкнуть обратно крик, который рвался из горла.
«Уни? Это ты?» — донесся из комнаты мягкий голос.
Сердце Хануль сжалось. Она заставила свои губы растянуться в улыбку, натянутую и фальшивую.
«Да,я, Ынджон-а. Прости, что опоздала, сегодня был жуткий аврал», — она вошла в комнату, стараясь не смотреть сестре в глаза.
Ынджон сидела у окна в своей инвалидной коляске, перед ней на мольберте стояла незаконченная акварель — солнечный пейзаж, столь непохожий на хмурый вечер за стеклом.
«Ничего страшного,— сказала она, и в ее глазах светилась не детская мудрость и легкая грусть. — Ты так много работаешь ради меня».
Эта простая фраза ударила Хануль больнее, чем любой упрек. Она отвернулась, делая вид, что расставляет на столе тарелки с их скромным ужином. Руки все еще предательски дрожали.
Ночью, когда Ынджон уже спала, Хануль лежала в своей узкой кровати и смотрела в потолок. Перед глазами снова и снова стоял тот силуэт. Спина в дорогом костюме. Блеск стали. Холодное сияние кольца. И тот голос… Он звучал у нее в ушах, заставляя вжиматься в подушку, пытаясь заглушить его.
---
На следующее утро, выйдя из подъезда, она снова ощутила его присутствие, прежде чем увидела. Тяжелый, давящий взгляд. Она медленно подняла голову.
Напротив, прислонившись к стене черного роскошного седана, стоял Он. В длинном пальто цвета воронова крыла, с руками, засунутыми в карманы. Его глаза, темные и пронзительные, были устремлены прямо на нее. В них не было вопроса. Была констатация. Я нашел тебя.
Хануль замерла. Кровь отхлынула от лица, застучала в висках. Она не могла пошевелиться, не могла убежать. Она была мышью, загипнотизированной взглядом удава.
Он неспешно оттолкнулся от машины и пошел к ней. Его походка была плавной, хищной. Каждый шаг отмерял расстояние, отделявшее ее от привычной жизни. Он остановился так близко, что она почувствовала запах дорогого парфюма и холодного, осеннего воздуха, исходивший от него.
«На Хануль-сси, — его голос был тихим, но он резал слух, как лезвие. — Мы должны поговорить о вашем телефоне. И о том, что он видел».
Он наклонился чуть ближе, и его губы оказались у самого ее уха. Дыхание сперло в груди.
«Не бойтесь.Пока… — он сделал паузу, давая этим словам просочиться в сознание. — Я просто хочу сделать вам одно предложение».
---
Он привез ее в тихое, закрытое кафе, в отдельный кабинет, где пахло дорогим деревом и кожей. Дохэ сидел напротив, безучастно помешивая ложечкой эспрессо. Хануль сидела на краешке стула, ее пальцы судорожно сжимали край стола.
Он положил на стол ее разбитый телефон. Зрелище было сюрреалистичным и пугающим.
«У вас есть младшая сестра.На Ынджон. Болезнь Шарко-Мари-Тута, — он перечислял факты, как будто зачитывал доклад. — Дорогое лечение. Экспериментальная операция за границей — единственный шанс если не на полное выздоровление, то на нормальную жизнь».