Выхожу на улицу, включаю уличный светильник и улыбаюсь, глядя, как красиво ночью в витрине смотрится композиция из полевых цветов. Это единственная вещь за последнюю неделю, которая меня радует и немного отвлекает от всего, что творится в моей жизни. Я искреннее верю, что у меня все получится. Тоска и депрессия никому не нужны. С рождением дочери я перестала принадлежать себе. Теперь я обязана жить ради моей крошки. Если бы не она, я, наверное, давно сломалась бы. Каждый новый день, когда мне не хочется просыпаться и окунаться в реальность, я целую и обнимаю свою малышку, которая заставляет меня жить.
Запираю салон, ставлю на сигнализацию и медленно иду домой по центральной улице. До дома недалеко, улица, несмотря на вечер, людная и хорошо освещенная, поэтому я гуляю, рассматривая витрины магазинов, вывески ресторанов и кафе. Покупаю в кафетерии большой стаканчик любимого латте с миндальным топпингом, грею руки и медленно бреду вперед. Это своего рода терапия - я дышу прохладным воздухом и рассматриваю людей, пытаясь угадать, кем они являются, тем самым напоминая себе, что жизнь продолжается, а не вертится вокруг мужа.
- Лерка! Лера!
Оглядываюсь, ищу глазами голос, который меня зовет, и вижу, как ко мне спешит Сергей. Мы учились в одной школе, жили в одном дворе и дружили по-детски. Он провожал меня после уроков домой, держал за руку и даже целовал на выпускном, признаваясь в любви. Но потом родители отправили его учиться в Европу, и наши детские отношения закончились. Я не узнала бы его, если бы ни родинка на щеке.
- Сережа?! - удивлённо спрашиваю я, не веря своим глазам. Он возмужал, бороду отрастил, как сейчас модно. - Тебя не узнать - такой высокий, стильный, - осматриваю его тёмно-серое пальто с высоким воротником и темно-сиреневую рубашку под ним.
- А ты, как всегда, красотка, - усмехается Сергей.
- Льстишь, конечно, но приятно, - я знаю, что похудела, и круги под глазами от бессонных ночей. Я совершенно не накрашена, и непослушные волосы выбиваются из небрежного пучка. На мне черные брюки, белая водолазка и простая куртка. Всю свою брендовую одежду я оставила в прошлой жизни.
- Не льщу, ты прекрасна, - улыбка у Сережки искренняя, мальчишеская, не то что у Артура - всегда надменная и двусмысленная.
- Спасибо, - улыбаюсь, потому что рада его видеть. Он - как что-то родное из прошлого, когда я была беззаботна и верила в людей.
- Спешишь? - спрашивает Сережа и подставляет мне предплечье. Медлю, а потом обхватываю его, и мы идем вместе. Я не видела его несколько лет, но мне так легко и спокойно с ним. – Может, поужинаем вместе? Так хочется с тобой пообщаться, узнать, как ты тут жила без меня.
- Не сегодня, мне домой нужно, меня дочка ждет.
- Оу, и муж имеется? - он пытается улыбаться, но выходит натянуто. Не ожидал Сережка. Я сама не ожидала, все так стремительно...
- С мужем все сложно... - автоматически сжимаю предплечье Сергея, вспоминая Артура. Хотя кому лгу? Я никогда его не забывала, ни на секунду. Его имя выжжено на сердце, это клеймо, которое постоянно кровоточит. - Не хочу сейчас об этом говорить.
- Прости. Хотел бы посмотреть на твою дочку. Сколько ей?
- Год и два месяца. Даной зовут.
- Красивое имя, - мы заходим в наш двор, и Сергей тянет меня к качелям, на которых мы когда-то проводили очень много времени. И я поддаюсь, потому что меня затягивает ностальгией и детскими воспоминаниями. Мы садимся на качели и начинаем раскачиваться. Во дворе темно, но площадка освещается фонарём. Я хохочу как дура, мне так не хватало последнее время этой легкости. Я рада встретить Сережу и на время выдохнуть. Сергей рассказывает о Барселоне, какие-то забавные случаи, и я постоянно смеюсь, не прекращая раскачиваться.
Где-то позади в темноте громко хлопает дверь машины, и я напрягаюсь, прекращая смеяться. Ничего еще не вижу, но уже по шагам знаю, что это ОН. Я чувствую этого мужчину на расстоянии, всегда чувствовала, по биению сердца, по мурашкам на коже и по внезапному волнению, а теперь и по приступу страха, сдавливающего грудную клетку.
- Сереж, уходи... - голос пропадает, оглядываюсь и вижу силуэт Артура, приближающегося к нам. Четко виден красный всполох сигареты, когда он затягивается.
- Что?
- Я прошу тебя, просто уходи! - уже громче говорю я, потому что понимаю: мой муж способен на все, а Сережка здесь ни при чем. Мне страшно за него.
- Да что происходит? Кого ты боишься?! - Сергей следит за моим взглядом и останавливается на Артуре, который уже проходит на площадку.
- Это мой муж. Пожалуйста, уходи! - умоляю его я почти плача, но, видимо, уже поздно.
- Ты его боишься? - Сергей берет меня за руки, и это его фатальная ошибка. Качаю головой и закрываю глаза в ожидании взрыва.
- Руки от нее убрал! - вздрагиваю, слыша яростный голос, и сама вырываю ладони, отступая от Сергея.
- Я не знаю, что тут у вас происходит... - Сергей наступает на Артура, пытаясь отгородить меня. - Лера тебя боится, и я не позволю... - Сергей не успевает договорить, потому что получает прямой в челюсть, и Сергей падает от неожиданности. А я зажимаю рот рукой, впадая в ступор.
- Не тебе, сука, решать, что мне позволять с моей женой, а что нет! - Артур не дает ему встать, налетает сверху, начиная добивать. Сильно, жестоко, разбивая лицо в кровь.
- Артур! Прекрати! Это просто мой школьный друг! - кричу я, приходя в себя. Но муж не реагирует, словно меня нет.
- Еще раз увижу тебя рядом с Валерией - сделаю инвалидом! – Артур рычит, словно зверь, и наносит еще один удар, ломая Сергею нос. А он ничего не может ответить, кажется, он дезориентирован с первого удара. И во всем виновата я! Не нужно было с ним разговаривать и качаться на этих чертовых качелях.
Хватаю Артура за плечи, пытаясь остановить, но он дергается, отталкивая меня с такой силой, что я лечу назад, падая на железную горку. Вскрикиваю, ударяясь затылком. Больно до потемнения в глазах, и я оседаю, хватаюсь за поручни.
ГЛАВА 1
Артур
Просыпаюсь от громкого звонка телефона. Какого хрена я не отключил звук? Голова раскалывается, в висках пульсирует, и глаза режет от яркого солнечного света, врывающегося в мое окно. Нащупываю на тумбе телефон, и, не глядя на дисплей, сбрасываю звонок. Отворачиваюсь от окна и натыкаюсь на женское тело в моей кровати. Фокусирую взгляд, рассматривая спящую голую девушку. Тело как тело, классическая гламурная инста-дива, сиськи силиконовые, с большими темными сосками, которые всегда вызывали у меня отвращение, но, похоже, вчера мне было наплевать. Бл*дь! Совершенно не помню, как ее зацепил и как трахал. Но судя по синякам на ее бедрах и шее, я отрывался от души.
Черт! Со стоном переворачиваюсь на спину и тру виски. Какого хрена мы вчера так надрались?! Первая сделка - это хорошо, но никогда не думал, что буду рад до беспамятства. На самом деле это все не мое, но я, сука, иду на поводу у отца, который втягивает меня в семейное дело, почти шантажируя своей болезнью. А мне насрать на это дело, у меня своя дорога и свой сценарий. Не хочу всю жизнь провести в костюме, идеально отглаженной рубашке и в кресле акционера корпорации. Нет, эта жизнь не для меня... Отец только считает себя свободным, на самом деле он прикован к миру денег и власти, он раб своего бизнеса. А я хочу быть свободен от всего этого. Но сейчас я вынужден играть роль приемника. Мне это осточертело, но и плюнуть на все и послать отца как раньше я не могу. Не сейчас...
Сажусь на кровати и вижу на полу в пепельнице три использованных презерватива. Оглядываюсь на голую девку, которая пускает слюни на мою подушку, и морщусь от отвращения к себе. Похоже, я драл ее всю ночь и, судя по пустой бутылке, бухал в процессе. Голова взрывается пульсирующей болью, когда опять звонит мой телефон. Беру трубку и вижу по надписи на дисплее, что это Диана. Встаю с кровати и выхожу в гостиную, прикрывая за собой дверь.
- Да, - голос хриплый, невыносимо хочется пить, и я иду на кухню, отталкивая ногой туфли девки.
- Почему ты не отвечаешь на мои звонки?! – вопит Диана, усиливая мою головную боль.
- Не ори! – зажимаю телефон плечом и достаю из холодильника минералку.
- Я в больнице! Забери меня отсюда в нормальную клинику!
- Что с тобой? – спрашиваю я и направляюсь в ванную.
- Приступ был, скорая заподозрила аппендицит, привезли в хирургию. Но все прошло, сейчас жду результатов анализов. Меня запихнули в общую палату! Здесь воняет! – истерит Диана.
- Позвони родителям, - предлагаю я.
- Они улетели утром в Прагу, я тебе вчера говорила, но ты же меня не слушаешь!
Она права, я редко слушаю ее треп. Ее рот меня интересует, только когда она искусно отсасывает. В этом деле Диане нет равных. Никогда не держу возле себя умных баб, мне неинтересно вести с ними задушевные беседы. Нужно только рабочее тело и сопровождение. Ну, и Ди статусная телка с папой главным прокурором.
- Тогда позвони подругам, - настраиваю прохладную воду в душе и сажусь на бортик ванной, в ожидании, когда Ди закончит разговор.
- Почему я должна просить о помощи подруг, когда у меня есть мужчина! – возмущенно пищит она. Черт, закатываю глаза и глубоко вдыхаю. Это закон подлости! Именно когда мне хреново с похмелья, обязательно появляются задачи, которые требуют моего присутствия.
- В какой ты больнице?
- В сороковой, в хирургии.
- Хорошо, скоро приеду, - скидываю звонок, кидая телефон на раковину.
Быстро принимаю душ и выпиваю таблетку от похмелья. Накидываю полотенце, включаю кофе машину и иду в спальню. Бужу девку, шлепая ее по голой заднице. Она хнычет, пытаясь накрыться простыней, за что получает еще один шлепок.
- Просыпаемся, одеваемся и покидаем помещение!
Девушка садится на кровати, прищуривает глаза и сонно осматривает меня, морщась от яркого света.
- Я хочу кофе, - хнычет она, а я усмехаюсь и беру бумажник. Достаю несколько крупных купюр и кидаю на кровать.
- Вот тебе на кофе, на такси и новые трусы, - говорю я, указывая глазами на порванное белье на полу.
- Я не шлюха! – возмущённо выдаёт она и соскакивает с кровати. Девка взмахивает простыней, и деньги разлетаются по комнате.
- Все вы так говорите, вопрос в цене, - отвечаю я и иду в гардеробную.
- Мудак! – кричит мне вслед девка.
- Согласен! Дверь за собой захлопни! - кричу ей в ответ и скидываю полотенце.
Быстро надеваю джинсы, белую футболку и тонкую кожаную куртку. Часы на запястье, кожаный браслет, немного парфюма, и я готов. Выхожу из гардеробной и смеюсь в голос, когда мои стены содрогаются от хлопка двери. Беру бумажник, ключи от машины и сжимаю челюсть, когда вижу на зеркале в прихожей написанный красной помадой номер телефона. Надо заказать клининг. Выхожу из дома, обещая себе больше не напиваться до потери памяти.
***
Прохожу в больницу, нахожу хирургию и спокойно захожу в отделение. Меня поражает наша бесплатная медицина. Я спокойно иду туда, где лежат больные люди, мимо проходят медсестры, совершенно не обращая на меня внимание. Подхожу к стойке и узнаю, где лежит Диана.
Вхожу в женскую палату на четверых и вижу Ди на крайней кровати. Она сидит, поджав ноги, морщит нос и что-то быстро пишет в своем телефоне. Диана эффектная блондинка. Всегда ухоженная и при полном параде. А сейчас предо мной немного растрепанная девушка в помятом спортивном костюме и с опухшими глазами. Мне становится жаль ее, как человека. В палате действительно воняет мочой вперемешку с хлором – отвратительный запах. И вроде чисто, но обстановка удручает. Стены выкрашены в голубой цвет, тумбочки и кровати пошарпанные, выцветший линолеум на полу, а на кроватях старое, застиранное постельное белье. Я думал, в наше время уже нет таких больниц.
ГЛАВА 2
Валерия
Я совершенно не помнила, как оказалась в больнице. Из воспоминаний только невыносимая боль в боку и потемнения в глазах. Все как в тумане… Мне больно, а я дома одна. Не могу дозвониться до сестры. Последнее, что помню, как сама вызвала скорую и открыла дверь квартиры. Потом все вспышками: люди в медицинской форме, яркий свет в глазах, укол в руку... боль притупляется, становится хорошо, и я уплываю куда-то далеко, где этой боли нет.
Приходила в себя тяжело. Меня как будто включили. Живот горел, больно дышать и невозможно пошевелиться. Слышались голоса вокруг, и я постепенно начинала осознавать, что нахожусь в больнице после операции.
Мне больно, а я даже не могу пошевелить губами. Все, на что я способна - это плакать и чувствовать, как горячие слезы скатываются по щекам, но никому нет до этого дела…
Как выяснилось потом, мне удалили аппендицит. Врачи уверяли, что операция прошла хорошо.
«Ничего страшного, - говорил мой хирург, - через три дня отпустим вас домой. Это самая легкая операция». А я не понимала, почему мне так плохо. Постоянно кружилась голова, в глазах темнело, все время тошнило, а в руках и ногах чувствовалась такая слабость, что, казалось, меня ветром сдует.
- Такая молодая, и слабая. Где вы росли? В тепличных условиях? Гемоглобин низкий, - и еще кучу медицинских терминов о моем слабом иммунитете. - Придется вам у нас задержаться.
А потом одна медсестра, которая переводила меня в общую палату, шепнула, как бы между делом, что, если договориться с завхирургией, то могут поставить на ноги за несколько дней. И обезболивающие посильнее, и витамины, и питание лучше, и условия. Только не было у меня денег на эти «договоры». Решила, что справлюсь сама.
Сестра прибежала утром, плакала, прощение просила, только я не понимала за что. Родителей у нас нет уже года три как... Мы из тех, кого называют «неблагополучная семья». Нет, детство у нас было самое обыкновенное. Мама - диспетчер на автобазе, папа - моторист на этой же базе. Двухкомнатная квартира в обычном спальном районе, школа за домом, кружок по танцам. Не нищие и не богатые - обыкновенная семья. А потом, маму сократили, точнее, попросили уволиться «по собственному желанию». Она засела дома, занялась дачей и завела новых подруг, с которыми иногда расслаблялась, отмечая праздники.
Потом «праздников» стало больше... Папу тоже уволили, и он присоединился к маме. Новую работу так и не нашел. Кому нужен пьющий сотрудник? Перебивался подработками, но много денег уходило на выпивку. Нас с Дашкой забрала бабушка, и родители окончательно «расслабились». Праздники превратились в затяжные запои, а сами родители - в незнакомых деградирующих людей. Были моменты, когда мать «завязывала» и каялась, что больше никогда не выпьет. Мы с Дашкой возвращались домой, но очередная встреча со старыми друзьями или «внезапно» наступивший праздник обесценивали ее обещания.
Страшно стыдиться родителей и проходить мимо пьяного отца, делая вид, что мы не знакомы. Но еще страшнее, когда мама, в пьяном угаре покупая в магазине паленое пойло, тебя не узнает. Но мы все равно любили родителей. Приходили домой, убирались, стирали, приводя родную квартиру в порядок. Больно было смотреть, как это место превращается в притон для алкашей, как стены пропитываются табаком и угаром, как ломается мебель, и бьется любимая посуда, а от родного места не остается ничего.
Потом бабушка умерла. Тогда я впервые узнала, что такое смерть. Для меня стало шоком, когда родной и самый близкий человек, который только недавно ходил, готовил нам обед, что-то рассказывал, просто упал в коридоре и умер…
Она хрипела на полу, закатывая глаза, а я кричала в трубку, вызывая скорую, которая ехала невыносимо долго. Или мне так казалось, пока я изо всех сил пыталась спасти бабушку, делая искусственное дыхание. Тогда я ещё не понимала, что все бесполезно…
Скорая зафиксировала смерть. А я спряталась в шкафу и просидела там до вечера, не желая возвращаться в мир, где бабушки больше не будет. Вытащила меня оттуда сестра. Точнее она просто залезла в шкаф, и мы долго разговаривали. С того момента я поняла, что в моей жизни остался только один близкий и родной человек.
После похорон нам пришлось вернуться к родителям. Они продали бабушкину квартиру и некоторое время сорили деньгами. В какой-то момент Дашке удалось стащить у них часть суммы. Она украла, но признаваться родителям никак не хотела, сваливая все на собутыльников. Какое-то время мы с сестрой на эти деньги жили. А потом умерла мама...
Ее сердце не выдержало очередного запоя. Так, наверное, плохо говорить, но мне было ее не жаль, я даже не плакала на похоронах. Просто никаких чувств не осталось. Алкоголь давно убил мою мамочку. А то, что осталось, напоминало некую отвратную и всегда дурно пахнущую оболочку.
Дашка билась в истерике, умоляя отца больше не пить. Но он нашел очередной повод заливать горе и через пару лет тоже умер, от рака печени. Слава богу, Дашка была уже совершеннолетняя и смогла отвоевать меня у органов опеки. Конечно, ей помог ее парень и связи его отца, но я была сестре очень благодарна за то, что мы все же остались вместе.
Денег на учебу у нас не было, да и времени тоже. Чтобы выжить, после окончания школы требовалось научиться чему-то еще, а потом уже зарабатывать на жизнь. Дашка закончила швейное училище, следом - курсы маникюра. Принимала клиенток дома, либо выезжала к ним. А я выбрала кулинарный техникум и стала кондитером. Всегда мечтала иметь свою пекарню или уютное кафе с выпечкой и сладостями.
Но это только мечты... Мечтами заработать сложно. А потому мы так и жили в обшарпанной родительской квартире. С горем пополам сделали там косметический ремонт и, как могли, зарабатывали на простую жизнь. Дашка - маникюром, а я - продавцом в кондитерской.
ГЛАВА 3
Валерия
Сижу в отдельной палате и не знаю, что думать. Я уже позвонила сестре, и она подтвердила, что ничего не оплачивала. Кто же это? Медсестры информацией не владеют, заведующего нет на месте. И я не знаю, что делать, ведь это все не может быть бесплатно!
На стене телевизор, пульт на тумбе. Но мне страшно его включать. Я вообще боюсь что-то здесь трогать. Там, за белой дверью, душевая кабина, и медсестра сказала, что я могу помыть голову, если постараюсь не намочить швы. Соблазн очень велик, но я не осмеливаюсь. Мне нужно знать, что происходит!
- Самойлова, ложимся, я тебе «вкусняшек» принесла, - в палату заходит медсестра с системами. «Вкусняшками» она называет капельницы, которые устанавливает на штатив.
- Мне не назначали никаких капельниц.
- Сегодня назначили. Ложись давай. Прокапаем тебя, сил наберешься, быстро восстановишься! - командным тоном говорит медсестра, и я медленно опускаюсь на кровать, принимая удобную позу. Женщина ставит мне капельницу, а затем переводит спинку кровати в полусидячее положение. Включает телевизор на стене и кладет возле меня пульт.
- Вот так будет веселее. А здесь кнопка, - указывает на стену. - Нажмешь, когда лекарство закончится, я приду и поставлю другую. Киваю, а сама думаю, как же кардинально поменялось ее поведение. Там, в общей палате, ей не было до нас дела, а здесь - столько заботы.
Беру пульт и листаю каналы на телевизоре, а сама ничего не вижу, думая только о том, каким чудом я здесь оказалась. В палату кто-то тихо стучит. Не успеваю ответить, как дверь открывается, и ко мне входит мужчина. Тот самый, который утром помог мне в коридоре.
- Добрый вечер, котенок, - кивает он, закрывая за собой дверь. На время теряю дар речи, хлопая ресницами. Он высокий, широкоплечий, статный, немного смуглый, с темными волосами, по-мужски очень привлекательный, из тех, кто знает о своей неотразимости. И глаза у него такого насыщенного кофейного цвета, красивые, глубокие, пронзительные, с блеском. На мужчине черные джинсы, темно-синяя стильная рубашка навыпуск с небрежно расстегнутым воротником. Мужчина из другого мира. Я таких никогда не видела вживую, только по телевизору или в кино. Я не разбираюсь в одежде, но тут сразу видно, что одна его рубашка стоит гораздо больше, чем весь мой гардероб.
- Здравствуйте, - отвечаю я, глядя, как он подходит ближе и ставит на тумбу бумажный пакет. По палате разносится запах его туалетной воды, и я невольно глубоко вдыхаю. Так тонко и одновременно насыщенно могут пахнуть только дорогие духи. До меня доносится аромат мускатного ореха, восточных специй и едва уловимый оттенок груши. Запах настолько дурманящий, что его хочется вдыхать вновь и вновь. Мужчина берет стул, двигает к кровати и садится рядом со мной.
- Ну как ты, красивая? - и голос такой тональный, вибрирующий, с лёгкой хрипотцой. Он общается со мной, словно мы давно знакомы.
- Нормально, - в растерянности отвечаю я и выключаю телевизор.
- Заведующий заходил к тебе?
- Нет, - смотрю на него с подозрением.
- Вот... - он закусывает губу и усмехается, видимо, глотая плохие слова в адрес заведующего. - Ну ничего, завтра зайдет, - уверено говорит он. - Тебе нравится в этой палате? Как уход? - и тут до меня, дуры, доходит, кто мой меценат.
- Это все ваших рук дело? - спрашиваю я, глядя в «кофейные» глаза. А он кивает, хитро щурясь, словно играет со мной. - Зачем?! У меня нет денег. Я никогда не рассчитаюсь за это! - бью ладонью по кровати и закрываю глаза.
- Ну что ты, котёнок, - его голос становится теплее. Вздрагиваю, когда мужчина берет мою руку, разворачивает ладонь и нежно водит большим пальцем по моему запястью. У него такие теплые пальцы. Несмотря на то, что я совершенно не знаю этого мужчину, мне очень приятны его прикосновения.
- Я за все заплатил. Ты никому ничего не должна. Просто будь здорова, - понижая голос, говорит он, продолжая меня гладить.
- Зачем вам это нужно?
Умом понимаю, что нужно отнять руку, не позволять незнакомому мужчине меня трогать, но тело не слушается, и это не слабость. А нечто другое, что-то очень приятное, от чего разбегаются мурашки по телу, и сердце стучит как ненормальное. Ни один парень не вызывал во мне такую реакцию. И мне становится страшно. Потому что это ненормально - испытывать столько эмоций, совершенно не зная человека.
- Хочу скрасить твою болезнь.
- Вы всегда ходите по больницам и скрашиваете болезни людей? - во мне откуда-то берется язвительность.
- Нет! - немного резко отвечает он.
- Я делаю это только для тебя, Лера, - мое имя, которое никогда мне не нравилось, из его уст звучит красиво. Он произносит его не так как все.
- Зачем? - отчаянно не понимаю я. - Думаю, такой мужчина как вы ничего не делает просто так. Что вам от меня нужно?
- Ты, - спокойно отвечает он и сжимает мое запястье. Дергаю рукой, высвобождаясь. Я в растерянности от его прямоты. Может, я и девственница, но не дура. В своей жизни часто слышала пошлые намеки от клиентов в кондитерской или от соседа по лестничной площадке. Но даже они заходили издалека.
- Прежде чем помогать, нужно было выяснить, хочу ли я так рассчитываться, - голос пропадает, становится обидно оттого, что все настолько банально просто, пошло и грязно.
- Как «так»? - вновь усмехается он, будто я сказала глупость.
- Так, - только и могу ответить, закрывая глаза.
- А давай поговорим как взрослые люди, - вполне серьезно произносит он. - Да, я помогаю не просто так. Увидел тебя сегодня утром и понял, что тебе здесь не место. Такая девушка как ты достойна лучшего. Я просто хотел порадовать тебя и улучшить условия пребывания в больнице. И рассчитываться со мной «так» не нужно. Я не покупаю женщин, они сами дают все, что мне надо, - самоуверенно, но вполне серьезно заявляет он. - Но я хочу твоего внимания и общения, котенок. Будь хорошей девочкой, подари мне свою улыбку, - после этих слов я стараюсь сдержаться, но не улыбнуться невозможно.
ГЛАВА 4
Артур
Глядя на мишень, задерживаю дыхание, стреляю и попадаю точно в цель. Еще прицел, но поднимается ветер. Делаю поправки на него и сшибаю вторую бутылку, затем еще и еще, уже очередью, и ни одного промаха. А вот Тимур лажает на последнем выстреле, и это значит, что я выиграл. Но дело не в деньгах и споре, кто из нас круче в стрельбе. Я так расслабляюсь. Кто-то слушает музыку, кто-то бухает, кто-то трахается, а я с детства стреляю. Люблю оружие и много знаю о нем. Спасибо отцу и его коллекции винтовок. Такое вот немного ненормальное увлечение, которое всегда пугало мою мать.
- Ну да, с кем я тягаюсь, ты же помешан на оружии, - усмехается Тимур и опускает винтовку. Мы недалеко от города, возле речки, пробуем новые американские «ACR», которые пришли мне вчера. - Ничего так «игрушка», - говорит он, рассматривая винтовку.
- Наша «ORSIS» лучше, - отвечаю я и забираю у него оружие, складывая в багажник, накрываю брезентом.
- Согласен, - достаю из портативного холодильника пару бутылочек бельгийского пива, открываю и протягиваю одну из них Тимуру. Мы дружим с университета, он единственный человек, которого я могу назвать другом. Даже отцу так не доверяю как Тимуру. Потому что отец меня предавал, а Тимур - нет. Облокачиваюсь на внедорожник и смотрю на тихую воду в речке.
- Как отец? - спрашивает друг.
- Старается держаться и не показывать боль, но у него это хреново получается, а мы с матерью играем дешевый спектакль, делая вид, что все хорошо, - горько усмехаюсь и отпиваю холодного пива. - А самое смешное то, что он не верит в нашу игру, но, чтобы не расстраивать мать, тоже делает вид, что так и должно быть. Вот такой порочный круг.
- Знаешь, медицина не стоит на месте, и известно много случаев, когда человеку удавалось, если не победить рак, то с помощью правильного лечения значительно продлить жизнь...
- Не нужно этих речей, они, знаешь ли, ни хрена не воодушевляют. Мы и так сделали все, что могли, пытаясь продлить жизнь отца. Дальше остается надеяться только на... - замолкаю, потому что не знаю, что сказать. На бога? Это сказка для тех, кто в него верит. - Знаешь, раньше я думал, что деньги решают все. Абсолютно все. А вот они, деньги, у нашей семьи их достаточно. Да, эти бумажки продлевают жизнь, но до конца откупиться от смерти нельзя. Вот такая вот гребаная карма, - допиваю пиво и иду за очередной одной бутылкой.
- Согласен, судьба еще та тварь. Иногда такие сюрпризы выкидывает, - хмыкает Тимур и достает сигареты. Беру у него одну, прикуриваю, глубоко затягиваюсь, впуская в лёгкие горький дым. Тим знает, что говорит, его сука-судьба не пожалела. Или сука-любовь перевернула всю его жизнь. – Может, нажремся? У меня повод есть - год как холостой.
- Нет, у меня сегодня свидание.
- Так бери свое «свидание» и приезжайте ко мне в загородный дом. Мясо на углях пожарим. Сауна, бассейн, свежий воздух.
- Я бы с удовольствием посетил с той девочкой и сауну, и бассейн, но, к сожалению, пока это невозможно.
- Так это не Диана? – Тимур выгибает брови.
- Не-е-ет, Диана там и рядом не стояла, - ухмыляюсь я, вспоминая рыжеволосую малышку. Эта девочка вот уже сутки не дает покоя. Занимает собою все мое жизненное пространство. Будоражит и возбуждает любая мысль о ней. Даже чертовы звезды на ее пижаме кажутся сексуальными. Они мне снились сегодня ночью, а точнее то, как я срываю с девочки чертову пижаму, зарываюсь в волосы и рывком притягиваю к себе. А потом... от таких фантазий вдруг все тело приятно сводит. Со мной такое впервые. Чтобы маленькая девочка ворвалась в голову и перевернула там все.
- Ого, и кто тебя в очередной раз так зацепил? - ржет Тим.
- Не поверишь. Девушка девятнадцати лет с пушистым зайцем и в пижаме со звездами. Маленькая рыжая девочка. Чистая, наивная, никем не тронутая, неискушенная. И у меня на это стоит, аж яйца сводит.
- Вот таких-то «девочек» и надо бояться, Арт, - уже вполне серьезно говорит Тимур. – Простым девкам что нужно? Тряпки, айфон, украшения, и прочее. А таким «девочкам» этого мало. Они сначала в голову врываются, затем в сердце, а потом уже всю душу выворачивают наизнанку, опустошая ее.
- Не нужно всех мерить своим опытом. Нет, я с тобой согласен: если впустить бабу в душу, то она, конечно, там все разворошит. А я просто ее хочу. Примитивно и похотливо развратить маленькую девочку. В этом есть свои прелесть и азарт, - говорю и загораюсь.
- Ну, попробуй, - хитро прищуривается Тимур, словно знает больше меня. – Я уже хочу видеть эту фею, которая тебя приручит.
- Ошибаешься, я никогда не ставлю в приоритет женщин и не пускаю дальше, чем им положено.
Тимур продолжает ухмыляться, хочет что-то сказать, но нас отвлекает звонок моего телефона.
- Да, мам, - отвечаю, но мне совершенно не нравится, как она всхлипывает.
- Артур, отцу прямо на совещании стало очень плохо, его увезли в клинику! – рыдает в трубку мать. Подсознательно я давно готов к смерти отца, потому что это неизбежно, вопрос времени. Но по моему телу все равно проносится волна жара, от которой сразу же бросает в холодный пот. – Артур... он ... он... доктор сказал... – ее речь становится бессвязной.
- Я сейчас приеду, - отвечаю, слыша, как она плачет. – Успокойся, все будет хорошо. Ты слышишь, его вновь поставят на ноги, - говорю, хотя сам в это не верю. Она сбрасывает звонок, а я мчусь в клинику.
***
Все хуже, чем я думал. Отец в реанимации, без сознания. Доктор не оставляет нам никаких шансов. Кроме гребаного чуда, в которое я уже готов поверить. Единственное, что обещают врачи - это долгая кома. Отец может несколько месяцев оставаться жив, но только как овощ. Мать еще не знает этого, она надеется на гребаное чудо, а я не хочу ее лишать этой надежды, иначе она ляжет рядом с отцом. За время его болезни, ее здоровье тоже подорвалось: гипертония, проблемы с сердцем и сосудами. Все поддается лечению, но ей нельзя нервничать, поэтому я молчу, скрипя зубами.
ГЛАВА 5
Валерия
«Посещения больных разрешены до восьми вечера» – так написано на двери отделения, но, видимо, на Артура это правило не распространяется. Он приходит в десять вечера с букетом цветов. Никогда не видела таких огромных ромашек. Они такие пушистые, благоухающие и перевязанные атласной лентой – необыкновенные. Он опускает их на мои колени и садится рядом.
Сегодня в нем что-то поменялось. Нет, он такой же привлекательный, с дерзкой ухмылкой на губах. На Артуре белый тонкий джемпер, который контрастирует с его смуглой кожей, рукава закатаны, на запястьях неизменные кожаные браслеты, на левой руке часы. Смотрит на меня, словно трогает взглядом, заставляя мое сердце биться в тысячу раз быстрее.
- Ну как ты, котенок? – спрашивает он, и я понимаю, что изменилось. «Кофейные» глаза уже не хищные, а теплые, с поволокой. И голос мягкий, хриплый и ленивый.
- Спасибо, все хорошо, мне уже лучше, - отвечаю, забирая букет в руки, зарываюсь носом в нежные лепестки ромашек. Обычно букеты из салонов не пахнут, а этот такой свежий, будто цветы только что сорвали с поля.
- Тебе больше не больно? – спрашивает он и накрывает мое колено большой ладонью.
- Нет, - напрягаюсь, потому что от его пальцев через ткань пижамы по моим ногам разбегаются тысячи мелких электрических зарядов.
- Не бойся, котенок, - лениво смеется он. – Просто невозможно не касаться тебя. – Его рука то настойчиво сжимает, то нежно поглаживает. А мне страшно, и одновременно кожа горит в месте его прикосновения, и бабочки в животе порхают, бьются крыльями, словно хотят вырваться. – Ты такая хрупкая, нежная, - Артур переходит на хриплый шепот. – Расскажи мне что-нибудь, хочу тебя послушать, - он ловит мой взгляд, и я начинаю тонуть в его теплых глазах.
- Что рассказать?
- Все что хочешь. О чем мечтаешь, чем увлекаешься. Как поживает твой парень? – хитро прищуривая глаза, спрашивает Артур.
- У меня нет парня.
- А куда он делся? Расстались? Ты его бросила? - он ведет бровями, и я улыбаюсь. Артур не прекращает прикасаться к моим коленям, но теперь больше приятно, чем страшно.
- Нет, у меня его не было.
- Что, вообще никогда? – с подозрением спрашивает Артур, словно не доверяет мне.
- Ну почему никогда, был, в училище, но... - не хочу рассказывать, что меня бросили, потому что я была не готова к сексу. Тогда было как-то по-детски страшно. Антон так напирал и в наглую лез мне под юбку, что я сбежала с его квартиры, а на следующий день, мне рассказали, что он переспал с моей однокурсницей. – В общем, не сложилось...
- Ммм, как интересно. Насколько серьезные у вас были отношения? - внимательно, без улыбки спрашивает он.
- Эм, что в вашем понимании «серьезно»?
- По-взрослому, Лерочка, - он привстает, забирает у меня цветы, нависает надо мной, тянет руку, убирает волосы с моего лица и задерживается, накручивая прядь волос на пальцы. – Отвечай, - понижая тон, спрашивает он. А я уже не помню, о чем мы говорили. – Так насколько далеко ты зашла со своим парнем? – напоминает он мне. А я куда-то плыву, словно попадаю под гипноз.
- Никуда мы не зашли. Точнее, он хотел, но мне было страшно, - зачем-то говорю всю правду, чувствуя, как он начинает поглаживать кончиками пальцев мое лицо.
- А со мной? – еще тише спрашивает он, опаляя щеки горячим дыханием.
- Что с вами? – чувствую себя дурой, постоянно переспрашивая. Когда он так близко, я теряю рассудок.
- Тебе со мной страшно? – он замирает в сантиметре возле моих губ, и я прекращаю дышать.
- Да, - честно отвечаю я.
- Почему?
- Потому что я вас совсем не знаю.
- Только поэтому? – усмехается он и втягивает воздух, а я чувствую запах алкоголя. Ничего не могу с собой поделать. После смерти родителей я испытываю неприязнь к этому запаху.
- Вы пьяны? – все очарование проходит, теперь мне действительно страшно, и я сжимаюсь, пытаясь отодвинуться.
- Не «вы», а «ты». И да, я пьян, но уже, скорее, тобой. Если бы ты только знала, что делаешь со мной, Валерия, - он проводит носом по моей щеке, а я чувствую, как сковывает тело, и глаза щиплет от подступающих слез. Чувствую себя в ловушке, словно меня загнали в угол. Зажмуриваюсь, пытаясь дышать глубже, и дело даже не в Артуре. Еще минуту назад я с ума сходила от его прикосновений, а сейчас меня сковывает страхом, и я немею. Когда мне было тринадцать лет, один из собутыльников отца в пьяном угаре зажал меня в темной комнате, от него отвратительно воняло. Ничего не случилось, в комнату вовремя зашёл отец, и его друг сделал вид, что ничего не произошло, но страх перед пьяными мужчинами сидит во мне до сих пор. Не выдерживаю, всхлипываю, когда из глаз скатываются слезы.
- Малышка, ты чего? – с недоумением спрашивает Артур и немного отстраняется. Я глубоко вдыхаю, пытаясь подавить страх.
- Ты пьян... – все, что могу сказать. Я закрываю лицо руками, чтобы отгородиться от близости этого мужчины.
- Я не сделаю тебе ничего плохого. Да, я пьян, но контролирую себя. Ты просто безумно мне нравишься, мне хочется постоянно тебя касаться. Но я не собирался причинять тебе вред. - А я ничего не могу ответить, чувствуя себя сумасшедшей, не могу объяснить причины своих слез. Просто дышу, дышу, дышу, боясь открыть лицо. Слышу, как Артур глубоко вдыхает и отходит от меня. Я слышу, как звенят стаканы, когда он наливает воду.
- Возьми, - открываю лицо, принимаю бокал и послушно пью. А он садится рядом и уже не касается меня.
- Тебя кто-то обидел, будучи пьяным? – его голос становится холодным и сдержанным, а я киваю, утирая слезы.
- Кто?! – с нотками ярости спрашивает он.
- Это было давно, и я сейчас не хочу об этом говорить, - сдавлено отвечаю я. – Прости, это сильнее меня... - допиваю воду, глотая слова.
ГЛАВА 6
Валерия
Время летит на полной скорости, и все плохое, в конце концов, проходит, оставаясь в истории. Мне сняли швы и выписали домой. Да, резкие движения пока противопоказаны, переутомляться и заниматься спортом нельзя, но я уже не ощущаю себя беспомощным растением. Чувствую прилив сил, и все благодаря Артуру и чуду, которое он мне подарил. Я не дура и прекрасно понимаю, что этот мужчина не добрый меценат и делает это все, потому что я ему нравлюсь. Но почему бы и нет?! Он не мальчишка из соседнего подъезда, не мой бывший парень Антон, гопник из училища. Он взрослый мужчина, который старше меня на девять лет. Мужчина, состоявшийся в жизни, знающий себе цену, имеющий определенный статус и невероятный магнетизм. Главное, мои бабочки рядом с ним сходят с ума. Он тот, о ком я мечтала. Мужчина, сошедший со страниц любимого романа, умеющий ухаживать и очаровывать. Артур принадлежит к категории тех, кто не только говорит, но и делает, совершая поступки, к которым невозможно оставаться равнодушной.
- Дашка, зачем ты опять купила эти сосиски? – спрашиваю, разбирая пакет с продуктами, который принесла сестра.
- А что с ними не так? Там акция была, я взяла две упаковки.
- Еще и две, - цокаю я. – Они же совершенно невкусные. Мы покупали их месяц назад и скормили потом уличным котам, которые, кстати, тоже ели их с неохотой.
- Блин, я забыла... - сестра делает виноватые глаза.
- Ну не бывает вкусных сосисок за такую цену, - укладываю продукты в холодильник, беру себе питьевой йогурт и сажусь на кухонный диванчик, глядя, как Даша прикуривает тонкую ментоловую сигарету и выдыхает дым в открытое окно. Отмахиваюсь от дыма, морщась, но сегодня не читаю сестре лекций о вреде курения. Она устала, у нее последнее время завал заказов, и Дашка вынуждена работать без выходных, поскольку я на больничном.
- Мне уже намного лучше, в понедельник выйду на работу.
- Ой, сиди, героиня нашлась, - отмахивается Дашка.
- Нет, я, правда, хорошо себя чувствую, просто не буду поднимать тяжёлое. У тебя новые часы? - указываю на запястье сестры, рассматривая аксессуар.
- Да, это Сашка подарил, - не очень довольно сообщает Даша. – Откупается.
- Вы опять поругались?
Сестра старше на пять лет, и я всегда хотела быть на нее похожей. Волосы у нее не рыжие, а медовые. Она немного выше меня, и фигура лучше. У меня маленькая грудь, а Дашка пошла в бабушку и гордо носит «троечку». Она сексуальная, а я больше милая. Даша огонь, в ее глазах страсть и загадка. А я воздух, спокойствие и открытая книга. Мы чем-то похожи внешне, но характеры у нас противоположные. Если бы не ее настойчивость и внутренняя сила, неизвестно, как бы сложилась наша жизнь.
- Да не бери в голову, все как всегда, - настроение сестры ухудшается. – Ему показалось, будто кто-то косо на меня посмотрел, и апогей всего – я улыбнулась таксисту. В итоге скандал и вынос мозга. Не знаю, почему мы вообще до сих пор вместе. Он больной на всю голову.
- Ты его еще любишь?
- Уже не знаю, Лерка. - А раньше Даша уверенно отвечала, что любит, теперь же их отношения все больше и больше удручали ее. – Это больше похоже на привязанность, нет никакого развития. Да я уже и не хочу за него замуж. Не знаю... - обречённо вздыхает Даша и тушит в пепельнице окурок, продолжая смотреть в окно. – Иногда мне кажется, что лучше его нет никого, а иногда - что нужно разорвать эти отношения, пока не поздно... В общем... - сестра замолкает и, не находя слов, обнимает себя руками так, как будто в комнате становится холодно. А я встаю и обнимаю ее сзади, тоже всматриваясь в ясное небо.
- Но ты же знаешь, что все будет хорошо? – пытаюсь поднять ей настроение.
- Когда-нибудь будет... - невесело отвечает Даша.
- А меня сегодня пригласили на свидание, - тихо сообщаю ей я.
- Твой принц из больницы?
- Я уже говорила, его зовут Артур. И на принца он не похож, скорее, на демона-искусителя.
- В том то и дело, Лера. Не нравится он мне. Сейчас дает, а потом заставит заплатить за каждую потраченную копейку. Он не «парень с нашего двора», а взрослый и состоятельный мужик, которого не устроит просто дарить тебе ромашки и целовать ручку.
- Думаешь, я этого не понимаю? Понимаю. Я ему нравлюсь, и он мне - тоже. Зачем нужен «парень с нашего двора»? Серьёзный мужчина привлекает больше. Он вообще первый, к кому меня настолько влечет.
- Еще бы он не привлекал! На машине стоимостью как три наши квартиры, - хмыкает Дашка.
- Думаешь, мне деньги нужны? – отрываюсь от сестры.
- Ничего я не думаю. Но лучше мужик, который может обеспечить семью и дать женщине все, в чем она нуждается, чем просто хороший парень.
- Ох, Дашка, не веришь ты в искрение чувства. И это плохо. Жизнь она, конечно, жестокая, но без веры в искренность нельзя, - говорю я. Отрываюсь от сестры и иду в комнату, открываю шкаф, выбирая, что надеть. Выбор невелик: джинсовое платье на пуговицах спереди, либо персиковый сарафан-крестьянка с широкой юбкой и открытыми плечами.
- Персиковое надевай, - советует сестра. – И волосы распусти. Только когда твой принц приедет, сначала я с ним поговорю.
- Зачем?
- Затем! Сестрёнка у меня одна, и я не хочу, чтобы тебе кто-то разбил сердце. Все, собирайся.
Артур пунктуален. Ровно в шесть вечера его машина паркуется напротив нашего подъезда, и я кидаюсь к двери. Но сестра меня останавливает. Надевает тапочки, берет свои сигареты и сама спускается вниз, заставляя меня ждать. Сердце колотится как сумасшедшее. Я еще никогда так не волновалась. Подхожу к зеркалу, поправляю платье, перекидываю волосы на одно плечо, подкрашиваю губы бледно-розовой помадой и иду к окну. Подглядываю через шторы за Артуром, который выходит из машины, облокачивается на белый внедорожник и играет ключами, посматривая на наши окна.
ГЛАВА 7
Валерия
Когда выезжаем за пределы города, мое волнение зашкаливает. Рядом с этим мужчиной кажется, что сердце сразу охватывает аритмия. Ритм то замирает, то ускоряется. Стараюсь не пялиться на Артура так откровенно, но ничего не выходит. Он уверено и расслаблено ведет машину, берет сигареты, прикуривает и выдыхает дым в окно. Всегда не переносила запах табачного дыма, но его сигареты пахнут иначе. Запах парфюма, кожи салона и табака смешиваются и создают особую атмосферу. Смотрю на пальцы, сжимающие руль, и вспоминаю, как хорошо было, когда он прикасался ими ко мне. Артур говорил, что ему постоянно хочется меня касаться, теперь я его понимаю - мне тоже хочется чувствовать этого мужчину. Хочется взять его за руку, прижаться к сильному телу, почувствовать его дыхание и еще один горячий поцелуй, от которого потом будут долго гореть губы. И это не просто желание - это влечение, тяга, которую сложно преодолеть.
На Артуре сегодня темно-синие потертые джинсы и черная спортивная рубашка на металлических пуговицах, из-под расстегнутого воротника виднеется цепь из белого золота, а на ней какой-то кулон. И мне хочется его рассмотреть, но кажется, что я никогда не смогу решиться и залезть ему под рубашку. В какой-то момент он поворачивается ко мне, подмигивает, усмехаясь и, словно читая мысли, берет мою руку, опуская ее себе на колено, сплетает наши пальцы, немного сжимает, а я смотрю, как красиво контрастирует наша кожа. Его смуглая и моя белая.
- Куда мы едем? - осматриваю загородную трассу и лес вокруг. Погода сегодня сказочная, теплая, солнце ласковое, и вокруг все цветет и пахнет. Идеальный день для свидания.
- Тут недалеко есть загородная усадьба, - отвечает Артур.
- А что мы будем там делать?
- Как что? – он опять поворачивается ко мне и хищно улыбается. – Я тебя похищаю, - произносит вкрадчиво и сильнее сжимает мою ладонь. – Запру там, приставлю охрану и буду делать с тобой все, что захочу, - понижая голос, говорит он. А мне не страшно, я довольно улыбаюсь, кусая губы. – Что, совсем не страшно, котенок?
- Нет, мне кажется, что с тобой ничего страшно, - его взгляд теплеет, и он усмехается, довольный моим ответом. Артур поднимает наши руки и подносит к своему лицу. Не целует, просто водит губами и отпускает. А я вспыхиваю, когда внутри все переворачивается, сводит от трепета и еще чего-то незнакомого, жгучего, но очень приятного.
- Мы уже почти приехали. Тебе понравится.
Артур сворачивает с дороги, и через десять минут мы действительно въезжаем на территорию усадьбы. Это что-то невероятное! Необъятная территория, сад, фонтан, мозаичные дорожки с витиеватыми узорами. Просторная беседка с балдахином и воздушными шторами и огромный дом с белыми колоннами и террасой.
У меня открывается рот, когда Артур паркуется под специальным навесом для машин и помогает мне выйти.
- Вот здесь я тебя и запру, - усмехается он.
- Здесь... - не могу подобрать слов. – Прекрасно.
- То есть тебе нравится, и ты не против?
- Артур, я серьезно, чей это дом?
- Нашей семьи. Он новый. Отец хотел отойти от дел и переехать сюда. Но не судьба... Пока тут живет только обслуга, собаки и лошади.
- Здесь есть конюшня? – восхищенно спрашиваю я.
- Да, за домом, возле озера, - спокойно отвечает Артур и ведет меня по дорожке к беседке. Пока я рассматриваю сад, красивые цветы, деревья, причудливые кусты, у Артура звонит телефон. Он вынимает его из кармана, смотрит на дисплей, и я вижу высвечивающееся имя «Диана».
- Да, - спокойно отвечает он, и я слышу голос девушки, но не могу разобрать слов. – Потому что я занят! – Напрягаюсь, когда его голос кардинально меняется, становясь холодным и раздраженным. – Получается, так! – Не знаю, кто такая Диана, но я уж точно не хотела бы оказаться на ее месте. – Все! Не звони мне! – Он сбрасывает звонок и отключает звук на телефоне. Хочется спросить, все ли в порядке, но я не решаюсь.
Артур заводит меня в беседку, где расположены мягкие диваны вокруг стеклянного стола на массивной деревянной ножке.
- Располагайся, отдохни, выпей, - он указывает на стол, где стоит кувшин с напитком, в котором лед, мята, дольки апельсинов и клубники. На тарелке маленькие корзиночки из теста, в которых свежие ягоды и сливки. Красиво уложены салфетки. Бокалы из тонкого стекла. Прозрачные шторы, колыхающиеся от ветра… А рядом со мной невероятный мужчина. Боже, скажите мне, что это не сон! – Я скоро вернусь, только распоряжусь насчет прогулки и ужина.
Артур уходит, а я наливаю себе освежающий напиток и, наслаждаясь вкусом, всматриваюсь вдаль: в сад, цветущие деревья. Думаю о том, что вот так выглядит мечта. Тишина, спокойствие и умиротворение. Но мне сложно представить, сколько стоит эта усадьба. Кажется, я попала в другую реальность - в мир больших денег и роскоши. И от этого почему-то становится немного страшно.
Вскрикиваю, почти роняя бокал, когда к моей ноге прикасается что-то теплое, и выдыхаю, понимая, что это собака. Большой белый лабрадор. Он лижет мне руку, садится рядом и смотрит в глаза. Такой добрый, милый, и очень ухоженный пёс.
- Привет, - осторожно тянусь к нему, чешу за ухом, глядя, как пёс прикрывает глаза от удовольствия и сам ластится к моей руке. - Какой ты милый, - усмехаюсь, глажу пса, и он начинает прыгать вокруг меня. – И как тебя зовут, подлиза?
- Его зовут Арчи, - отвечает Артур, проходя в беседку. - Сидеть! – четко командует он, и пёс послушно садится, замирая. Артур тоже гладит собаку, но тот сидит спокойно, посматривая на меня.
- Он такой хороший, послушный, отпусти его играть. Видно же, что он хочет.
- Гулять, Арчи! - командует Артур, и пёс срывается места, начиная носиться по двору. - Пошли, - он протягивает мне руку и помогает подняться. Иду за ним, не зная направления. Да и какая разница? Кажется, я готова пойти с этим мужчиной куда угодно.