1. Брат
Я открыла дверь и удивленно застыла на пороге. Из гостинной пробивалась тонкая полоска света. Что это? Я давно жила одна и всегда тщательно следила за маг-лампами.
Грабитель?
Но знакомый мужской голос заставил сначала выдохнуть, а затем насторожиться.
— Ларри? Это я. Проходи. Чего застряла на пороге?
Рик. Мой брат-близнец. Откуда он здесь? Да, это и его дом тоже, но после того, как два года назад после смерти нашего отца, он уверенно собрал все свои вещи, прихватив оставшиеся мамины драгоценности и снял все деньги с семейных счетов, я думала, что он никогда не вернется сюда.
Он тогда твердо об этом заявил.
— Я уезжаю, Ларри. Здесь совсем нет перспектив для меня. А в столице мне предложили очень выгодный проект, — небрежно заявил он мне.
Я тогда еще не совсем отошла от скоропостижной смерти отца. Мама умерла пятью годами раньше от лихорадки, и лишиться обоих родителей, было сродни потери почвы под ногами.
Я еще была растерянна и слабо представляла, как мне дальше жить. Папа, хоть и был строг со мной, но все же являлся некой опорой. А теперь еще единственный брат собирался меня покинуть.
— Оставляю тебе дом. Винодельню пришлось продать. Мне нужны деньги для первого вложения. Мамины безделушки я тоже забираю. Как устроюсь и встану на ноги, отпишусь тебе. Может и замуж тогда пристрою тебя сестренка, — улыбнулся он привычно насмешливо и с явной долей снисхождения.
Он всегда так смотрел на меня. Впрочем как и отец.
— Но Рик, попробовала возразить я. Винодельня же была нашей общей. Отец говорил, что там моя доля приданного.
Глаза брата сразу заледенели. И улыбка пропала.
— Наследник я, Ларрин. И как распорядиться семейным имуществом решаю тоже я. Ты просто не можешь оценить все перспективы. Я разбогатею и тогда вдвое выплачу тебе твою долю против той, что бы ты имела сейчас.
Он никогда не умел слушать других и всегда делал то, что считал правильным он один. Только отец мог сдержать его неосмотрительные порывы. А теперь его не стало. Поэтому я промолчала и просто кивнула. Рик все равно настоял бы на своем, так зачем спорить.
Я никогда не умела этого. В нашей семье все решения принимали мужчины, как впрочем и в большинстве семей.
Мне просто было страшно, что он уезжает и оставляет меня совершенно одну в пустом доме. Даже слуг не осталось. Их уволил еще отец, посчитав это отличным способом экономии. Ведь мы уже выросли, а значит можем позаботиться о себе сами и за домом присмотреть.
А наша винодельня с каждым годом приносила все меньше дохода. Ее вытесняли более дерзкие и богатые производители, которые не боялись внедрять новые методики и технологии в свое дело.
Отец же так и оставался консерватором до самой смерти. И вел дело по старинке, не доверяя прогрессу. Как я его не убеждала, как не уговаривала, он был непреклонен. И вот к чему это привело. Мы были почти разорены на момент его смерти.
Родовое поместье пришлось продать еще раньше. Рик однажды очень сильно проигрался в карты, и папе пришлось закрыть его долг. Поэтому, наверно, к лучшему что Рик так распорядился наследством. Развивать семейное дело он все равно не стал бы. Я это знала.
Он уехал в столицу. Выгреб почти все наши оставшиеся средства, оставив мне небольшую сумму и пообещав прислать еще, как получит первую прибыль.
Как обычно в его речи было много пафоса и восторженных надежд. Но больше ни его, ни денег от него я так и не дождалась. Он просто исчез и не подавал о себе знать. А через неделю после его отъезда к нам в дом постучались первые кредиторы.
Оказывается брат и дом заложил под большую ссуду. И теперь пришло время первого платежа.
Не хочу вспоминать те дни отчаяния и моих метаний. У меня была работа. Точнее я брала небольшие заказы в одной адвокатской конторе. Перепечатывала дома договоры на старенькой печатной машинке. Этих средств хватало для моих скромных нужд.
Но вот на уплату долгов… У меня не было лишних денег, и идей откуда их взять. Огромная для меня сумма. Рик, как он всегда делал, думал только о себе.
Я еще отлично помню это состояние, будто мир рухнул во второй раз и я оказалась под его обломками. Кредиторы не стали бы ждать. Они бы просто отняли наш дом.
А Рик… У меня не было с ним связи.
Меня тогда чудо спасло. И наш дом тоже. Сейчас я уже привыкла жить одна и справляться со всем тоже. И долги я все тоже закрыла. Сама. Правда мне пришлось для этого пойти на небольшой обман. Но другого способа у меня не было.
А теперь брат зачем-то появился. Через два года. Неужели узнал? Мое сердце тревожно забилось.
2. Обманщица
Я медленно разулась. Вставила ноги в домашние мягкие туфли. Ноги категорически не хотели идти в гостиную и теплый свет разожженного камина не казался больше уютным. В его красных отблесках на стенах и паркете я видела угрозу.
Но я пересилила себя. За эти годы я стала намного увереннее и сильнее. Пришлось стать такой. Иначе я бы не справилась.
Рика я нашла сидящим в любимом кресле отца. У меня так и не хватило духу избавиться от этого древнего потрепанного предмета прежней обстановки. Оставила как память, но так ни разу и не присела в него.
Мне казалось это неправильным.
А сейчас в нем расслабленно сидел брат. На столике перед ним стояла большая бутыль, наполовину заполненная золотистой янтарной жидкостью. А в руке он небрежно покачивал пальцами полный бокал.
— Ну вот и встретились, сестренка, — он чуть приподнял кисть и отсалютовал мне бокалом.
Отхлебнул большой глоток, а на его губах возникла знакомая насмешливая ухмылка.
Я же не торопилась подходить. Рассматривала брата и моя тревога усиливалась.
— Здравствуй, Рик, — сухо ответила я.
— А ты не слишком-то рада меня видеть. А сестренка? — нахмурился он.
— Я не ждала тебя, — кивнула ему, скрестив руки на груди. — Зачем ты приехал?
В его глазах сразу мелькнуло что-то жесткое и злое.
— Ты забываешься, Ларрин — процедил он. — Это мой дом и я могу здесь появляться когда захочу.
А потом он снова усмехнулся.
— А ты изменилась, сестренка, прищурился он. — Ну хватит дуться. Я вот рад тебя видеть, — он допил свой бокал и налил себе еще. — Как же хорошо оказаться дома, — откинулся на спинку кресла он.
— Этот дом у тебя есть, Рик, только потому что я заплатила твой кредит, когда ты его заложил, — отчетливо произнесла я, не опуская взгляда.
Да, я была на него зла и не собиралась скрывать этого. Тихони Ларрин больше нет и брату лучше сразу об этом узнать. И что терпеть его замашки я тоже больше не стану.
Одно меня тревожило, что он мог случайно узнать мою тайну. Тогда все пропало. К этому я была совсем не готова. Не успела просто. Думала, что он и забыл о моем существовании.
— Да, пришлось заложить, — он со звонким резким стуком поставил бокал на столешницу.
Стекло жалобно хрустнуло.
— Это было необходимо. Для дела, — поморщился он. — И не такая там была большая сумма. Ничего же, справилась? И дерзить вон научилась. Совсем ты все воспитание растеряла, Ларри, пока меня не было. Женихов так ты совсем всех распугаешь.
— Зачем ты приехал?
Мне была неприятна эта тема. Я не торопилась замуж. Не хотелось повторить судьбу матери, которая была вынуждена подчиняться во всем отцу.
Да у нас был титул. Но он ничего не давал кроме пустого сотрясания воздуха и глупой гордости. А еще огромного количества ограничений, которые накладывал на меня, как на урожденную баронессу ай Дор.
Лучше бы я была простой горожанкой, у меня бы тогда было гораздо больше свободы, как ни странно это звучало. И не пришлось бы пойти на тот обман, раскрытие которого я так боялась перед братом.
Я внимательно следила за ним и пыталась понять, знает он или нет.
— Проведать тебя захотелось. Я ведь несу за тебя ответственность, Ларрин, — осклабился Рик.
Я невольно хмыкнула. За эти два года он ни разу не поинтересовался моей судьбой. Не написал, не помог с деньгами, как обещал. Что ж, я научилась жить самостоятельно, без его помощи.
Я стала почти независимой. Немного осталось для нужной суммы. И тогда я бы могла выкупить лицензию и…
— А еще я встретил Лойка и узнал одну интереснейшую новость. Ты у нас врунишка оказывается, Ларрин, — издевательским тоном произнес он. — Мошенница даже…
Я похолодела. То чего я боялась в итоге случилось.
Риккул Дор, барон (Брат героини)
3. Родственные связи
А Рик нарочно медлит, он наслаждается моим страхом и растущей паникой. Ну почему я не сняла все деньги раньше? Ждала, когда накопиться вся сумма. Опасалась воров.
Дурочка! Какая же я наивная дуреха!
Думала, Лойк сохранит мою тайну!
— Итак, ты забрала мое имя, сестренка, — хищно улыбается Рик. — Дурила клиентов и брала с них деньги, — припечатывает он.
Я потом вдруг неожиданно заливисто хохочет, откинув голову назад.
— Что ж я удивлен твоей изворотливостью. Впрочем у тебя уже был опыт. Не так ли? — отсмеявшись говорит он.
Это правда. Девочек не принимали ни в один университет. Только частные пансионы для богачей и муниципальные школы для тех, что победнее. Отец не захотел тратиться на пансион. Он вкладывался только в образование брата.
Тот должен был обеспечить потом и мое будущее, выдав замуж за солидного жениха. Так он всегда говорил нам с братом.
Я училась дома. Мама давала мне уроки. Она-то пансион закончила. Только вот потом эти знания никуда не пошли. Она вышла замуж и словно забыла об этом, достигнув верха своей женской карьеры.
Женщины в нашем обществе до сих пор имели совсем мало прав. Я не могла поступить в университет, не могла открыть счет в банке, даже на работу женщин брали только на ограниченные вакансии.
Считалось, что главная роль и высшая цель для любой представительницы женского пола — выйти выгодно замуж и родить детей. Все.
Были, конечно, исключения. Магички. Девушек с даром брали в магическую академию, но тоже неохотно. Дар должен быть выше среднего, тогда это было оправдано. У меня же дара не было вовсе. У брата — жалкие крохи.
Поэтому ему пришлось оставить мечты получить диплом мага и поступить в университет, на факультет инженерных связей и плетений. Тогда это считалось одним из самых перспективных направлений. Тут отец дал добро, хоть и не терпел все эти новомодные механизмы и приборы.
Просто на этом факультете в столичном университете учился принц и старший наследник нашего короля. Тот как раз много внимания уделял развитию в нашем королевстве новых прогрессивных направлений. И из казны много вложений делал в науку и изобретательство.
В нашем городе был филиал, но и там уровень преподаватель был высок.
Рик сначала воодушевленно строил планы, как он станет лучшим на своем курсе, но когда пошла настоящая учеба он быстро сдулся. Сложные технические формулы не хотели оседать в его голове, а магические схемы не вырисовывались как надо и рассыпались на магическом модуляторе.
Мы тогда еще были с ним очень близки. Делились всем. Близнецы же. Вот он мне и жаловался на строгость преподавателей и несправедливость своих оценок. А меня неожиданно увлекли его учебники и конспекты, сделанные небрежно, но с вполне понятными тезисами, и я неожиданно разобралась сама во всех темах и схемах к ним.
Начала помогать брату. Тот радовался, что теперь у него есть добровольный помощник, который готов был и задание сделать, если он не успевал и сложную схему разобрать, разжевать по пунктам, и найти ошибки в его вычислениях.
Так у нас появилась тайна. Теперь мы учились параллельно. Он доставал мне книги по моей просьбе, тщательно все записывал на лекциях, чтобы потом я помогла ему с уроками и рассчитала заданную инженерную схему.
Лучшим на курсе он, конечно не стал, но отец всегда с гордостью рассказывал всем, как проект Рика был награжден золотой императорской медалью. Он не знал, что этот проект почти полностью делала для него я. И никто не знал.
И мы смогли сохранить нашу тайну до самого его выпуска. А затем Рик получил диплом и будто бы забыл обо всем. И про меня забыл. У него появились новые друзья и новые цели. А сестра в них совсем не вписывалась.
Думаю он и хотел похоронить эту тайну и никогда больше не касаться ее. Он был слишком самолюбив и амбициозен.
Но мне эти знания и помогли в тот момент когда мучительно искала способ найти деньги для погашения всех его долгов. Мне дали рассрочку в две недели. А после этого нужно было внести первый платеж.
Случайность помогла. Я встретила университетского друга Рика. Он знакомил нас на втором курсе. Тоже случайно. Но друг меня неожиданно узнал. Спросил как Рик и посетовал, что ему бы пригодились сейчас навыки и знания моего брата.
Его конторе поручили важный проект, а специалистов не хватало. Сроки поджимали и он бы неплохо заплатил за несложную работу по сверке схем и копированию важных чертежей в нужном масштабе.
Я ухватилась за его предложение обеими руками. Точнее, Рик ухватился. Я ведь сказала, что у него временные трудности и он ограничен в передвижении. Но работать сможет, а я с радостью побуду посредником между работодателем и братом.
Вот так я и стала прикрываться его именем. Брала все более сложные заказы и список довольных клиентов рос. Им было не важно, что исполнитель наотрез отказывается общаться лично. Главное — нужно было выполнять работу в срок и без технических ошибок.
Но с этим я справлялась на отлично. Я смогла выплатить долг брата за полгода. Больше надо мной не висела угроза оказаться на улице. И вот тогда встал вопрос, что мне делать дальше.
Я долго сомневалась. Мне претил этот обман, но и другого выхода у меня не было. Женщину никогда бы не приняли на место инженера или маг-техника. Никогда бы не доверили даже самое простое дело. Это же скандал. Женский мозг априори не может все эти сложные формулы уложить в своей голове.
Так думало большинство мужчин с которыми я общалась. Владельцы конструкторских бюро, начальники инженерных отделов крупных корпораций. Все они смотрели на меня свысока. Но им приходилось иметь дело со мной, чтобы сделать заказ для моего мифического брата.
Да, мы жили не в столице, но наш город был пятым по величине в королевстве. И здесь были филиалы многих компаний. Просто потому, что здесь располагался удобный транспортный узел.
Рик же хотел большего. Он не желал гнуть спину над чьим-то проектом. Не пристало это барону. Ему хотелось самому быть начальником и гонять подчиненных. Поэтому он укатил в столицу. Быстрый успех. Он верил в него. Во все свои воздушные замки.
Визуалы
Немного визуалов нашей героини
Ларрин Дор, баронесса
И еще немного визуализации для атмосферы))
4. Тупик
Ноги гудели, в висках стучали острые противные молоточки. Я устало присела на край узкой кровати, застеленной простым шерстяным покрывалом, и грустно оглядела небогатую обстановку своей съемной комнаты. Узкое окно, затянутое пыльной сеткой, комод с отваливающейся фурнитурой, крохотный столик и вешалка для платьев. Убого. Но чисто.
Район был, конечно, намного беднее того, где я привыкла жить, но я старалась не думать об этом.
Нет, я не жалела, что ушла из дома. Находиться там дальше с Риком и… с ней, его невестой, было просто невыносимо.
Ее противный, сладкий голосок до сих пор стоял в ушах: «Дорогой, что здесь происходит? Что за шум?» И потом этот взгляд. Презрительный, оценивающий, быстро скользнувший по мне с головы до ног, будто я была служанкой, забывшей свое место.
Алые, надутые губки бантиком, идеальные локоны, платье от столичного кутюрье — живая карикатура на избалованную столичную куклу.
И самое мерзкое — ее бесцеремонность. На следующее утро, пока Рик храпел в отцовском кабинете, распространяя вокруг запах дорогого виски, она уже вовсю хозяйничала в нашем доме.
Я застала ее в своей… в бывшей своей комнате, как потом оказалось. Она рылась в моем комоде, а на постели уже небрежно лежала бесформенная горка моих смятых платьев, которые она, видимо, сочла недостойными себя.
— А, Ларрин, — бросила она, не оборачиваясь. — Мы как раз решили, что эту спальню займу я. Здесь чудесный вид на сад. А ты переселишься в комнату для гостей в мезонине. Она, конечно, меньше, но тебе одной хватит.
Я онемела от ее наглости. Но это было еще не все. У нее в руках вдруг оказалась изящная фарфоровая пудреница с ручной росписью. Последний подарок матери на мое шестнадцатилетие. Единственная вещь, которая была по-настоящему мне дорога.
— Что вы делаете? Не нужно трогать мои вещи. Она моя, — тихо, но твердо сказала я, протягивая руку.
Она лишь удивленно подняла бровь.
— Твое? Милая, в этом доме все-все принадлежит Риккулу, моему жениху. Разве не так? А значит, скоро будет и моим. Эта милая вещица мне приглянулась. Она старинная, чувствуется стиль. В столице такие ценятся.
В этот момент в дверях появился Рик, помятый и хмурый.
— В чем дело, Кора?
— О, дорогой! Я просто нашла эту прелестную безделушку. Можно я возьму ее? — она посмотрела на него так, будто просила не вещь, а разрешение надуть щеки.
Рик лениво скользнул взглядом по пудренице, потом по мне.
— Конечно, радость моя. Бери, что хочешь. Я же говорил, распоряжайся здесь, как хозяйка.
Его взгляд встретился с моим.
В нем не было ни капли сожаления или стыда. Только холодное удовлетворение от собственной власти. — Ларрин, не делай из мухи слона. Матери уже нет, а тебе эта шкатулка ни к чему. Лучше перенеси свои вещи в другую спальню. Скоро должны привезти наш багаж. Кора просила освободить здесь шкаф.
В тот миг во мне что-то оборвалось. Окончательно и бесповоротно. Я молча развернулась, вышла из комнаты, схватив свои вещи в охапку.
Вечером я закрылась в новой спальне, собрала в старый саквояж самое необходимое и несколько самых любимых книг. Больше мне здесь ничего не принадлежало. Даже память о матери у меня отняли.
Ранним утром следующего дня, пока в доме еще царила мертвая тишина, я тихо закрыла за собой тяжелую входную дверь и сделала первый шаг в свою новую, пугающую реальность.
И вот я здесь. В комнатке под крышей, за которую отдала почти половину своих скудных наличных сбережений. Мне не хватило осмотрительности держать при себе большую сумму. Большую часть средств от заказов я всегда несла в банк.
Так и соблазнов было меньше потратить их на что-то спонтанное и ненужное. А такие желания у меня возникали. Платья, новые ботинки, шляпка, бархатная сумочка, украшения…
Но я всегда стискивала зубы и просила себя потерпеть до покупки лицензии. Потом… Я бы себе это все позволила потом.
А сейчас мне снова приходилось начинать все сначала.
Я посчитала оставшиеся деньги. Их было немного. Надо было растянуть на еду и на жизнь, пока я не найду работу.
Поиски ее оказались бесконечно унизительными и все еще бесплодными. Рекомендаций у меня не было.
Кого я могла попросить? Адвоката, который предал меня и рассказал все Рику? Соседей, которые видели, как меня фактически выставили из собственного дома? Я стеснялась пройтись даже по тем конторам, с которыми раньше работала под именем брата. Потому что тогда всем станет ясно, что «гениальный инженер Рик ай Дор» выгнал свою сестру на улицу. Это был бы позор, который лег бы и на меня, и на наше имя, как бы я его ни ненавидела сейчас.
Да и женщин брали не на любую вакансию. Круг был очень ограничен.
Поэтому я искала что-то простое. Место секретаря, гувернантки, сиделки для пожилой дамы. Но везде был один и тот же вопрос: «А ваши рекомендации, госпожа?»
Мой скромный похвальный лист об окончании начального курса муниципальной школы для девочек никого не впечатлял. Отец считал, что мне, женщине, большего и не нужно, главное — выгодно выйти замуж. Он вкладывался только в Рика.
С одного собеседования я сама сбежала. В душном кабинете управляющего небольшой фабрикой, от запаха дешевого табака и пота у меня закружилась голова. Хозяин посмотрел на мой листок, потом на меня — долгим, заинтересованным взглядом, от которого по коже пробежал противный холодок.
— Работа найдется, красавица, — сипло сказал он. — И не такая уж и сложная. Принеси-ка мне вон ту папку… подойди поближе.
Я извинилась и выскочила из кабинета, чуть не бегом спускаясь по скрипучей лестнице. Сердце колотилось от страха. Его липкий взгляд…
Нет. Только не это.
К концу третьего дня своих поисков я вернулась в свою каморку с ощущением полной безнадежности. Денег оставалось совсем вобрез. Отчаяние сжимало горло тугим узлом.
Но этот мир, кажется, не оставлял для меня места. Ниша, которую я сама для себя создала обманом, была разрушена. А другой у меня просто не было.
5. Неожиданная встреча
Прошла неделя с моего скоропалительного бегства. Надежда найти хоть какое-нибудь приличное место умерла окончательно. Остатки гордости не позволяли мне сдаться.
Я продала старьевщику свои книги и последнюю ценную вещицу, что у меня была. Наручные дамские часики, которые дарил мне отец в день моего совершеннолетия. Единственный его ценный подарок за все годы. Я не снимала их почти, и теперь едва сдерживала слезы, когда смотрела на осиротевшее запястье.
Нет я не сдамся. Я просто прилагаю мало усилий. Нужно стараться больше и быть решительнее.
Я вышла из агентства по поиску персонала, и дверь с легким звонком захлопнулась за моей спиной, словно ставя точку в очередной бессмысленной попытке.
Вежливая, но непробиваемая улыбка женщины за стойкой все еще стояла перед глазами: «Без рекомендательных писем, айна Дор, мы, к сожалению, ничем не можем вам помочь. У нас очень серьезные клиенты».
Рассеянно переходя улицу, я почти не смотрела по сторонам. В ушах еще шумело от унижения и беспомощности. Мир вокруг казался размытым и лишенным всех красок.
И вдруг меня настиг знакомый, дразнящий аромат — сладкий, с нотками свежесваренного кофе и ванили. Я машинально подняла голову и уперлась взглядом в витрину бывшего моего любимого кафе «Серебряное небо». Того самого, где я в особенно удачные дни позволяла себе кусочек миндального пирожного и чашку горячего шоколада, чувствуя себя почти что королевой.
Сейчас мысль об этом казалась горькой насмешкой. Я плотнее запахнула жакет и хотела уже отвернуться и уйти подальше от этого напоминания о прошлой, более сытой жизни, но тут из дверей кафе вышел посетитель, и волна головокружительного аромата ударила в нос с новой силой. Мой желудок, пустой с утра, предательски и громко заурчал, сведенный голодным спазмом.
Я густо покраснела, озираясь по сторонам — не слышал ли кто? На тротуаре суетились прохожие, никто, кажется, не обратил на меня внимания. Сгорая от стыда, я сделала резкое движение, чтобы поскорее скрыться, и в тот же миг моё тело с глухим стуком столкнулось с чем-то очень твердым и массивным.
Из рук выпала моя потертая сумочка, с грохотом рассыпав по брусчатке свое скудное содержимое: кошелек, носовой платок, ключ. Моя старая шляпка, и без того сидевшая криво, слетела с головы и покатилась по мостовой.
«Прошу прощения! Я совершенно не смотрел перед собой!» — раздался над моей головой низкий, удивительно бархатный и хорошо поставленный голос, в котором читалась привычка командовать.
Я подняла взгляд, все еще оглушенная неожиданным столкновением, и обомлела. Передо мной, заслонив собой солнце, стоял орк.
Не простой ремесленник. Его темно-зеленая кожа идеально гармонировала с безупречно скроенным костюмом из дорогой шерсти. Широкие плечи, мощная стать, но осанка была не горделивой, а собранной, деловой.
Но самое главное — его лицо. Я видела его уже сотни раз. На страницах технических журналов, в газетных статьях о прорывных изобретениях, на гравюрах, где он получал награды из рук самого императора.
Это был Тмаш Агак. Транспортный магнат, владелец верфи по производству дилижансов на магической тяге, изобретатель революционного парового двигателя, которым я зачитывалась в университетских конспектах брата. Тот, чьи схемы я изучала с благоговением и чьи инженерные решения казались мне гениальными. Я восхищалась им, этим орком, сломавшим стереотипы нашего мира, где у власти стоят совсем другие расы.
И сейчас этот самый Тмаш Агак, мой невольный кумир, с искренним выражением заботы на своем внушительном лице уже наклонялся, чтобы поднять мои жалкие пожитки. Его огромная, удивительно массивная рука с неожиданной грацией подхватила мою потертую сумочку и шляпку.
— Айна, вы не ушиблись? — его черные, пронзительные глаза внимательно изучали мое лицо, и неожиданно для меня в них мелькнула искорка любопытства, смешанная с вежливой тревогой. — Еще раз прошу меня простить. Я полностью погрузился в расчеты для нового проекта и, кажется, представляю собой ходячую угрозу для пешеходов, — коротким наклоном головы обозначил он вежливый поклон.
А я стояла перед ним смущенная, растерянная, не в силах вымолвить ни слова, чувствуя, как жар заливает мои щеки, а кончики ушей начинают пылать раскаленными углями и медленно обугливаться. Мне хотелось провалиться сквозь землю.
Потерять дом и снимать угол в бедном квартале — неприятно. Бродить в поисках любой работы и слышать везде отказ — унизительно. Но быть пойманной в таком жалком, голодном и потрепанном виде тем, кем ты тайно восхищалась последние годы… это был совершенно новый, изощренный уровень позора.
Он протянул мне мои вещи. Его пальцы, большие и сильные, едва коснулись моей ладони, но меня словно молнией ударило. Ветвистые острые разряды побежали под кожей.
— Тмаш Агак, к вашим услугам, — представился он с легким, почти аристократическим наклоном головы. — И снова приношу свои глубочайшие извинения.
— Ларрин… Ларрин Дор, — прошептала я, едва шевеля губами, глотая комок стыда в горле. Моя фамилия, некогда гордая, теперь звучала как насмешка. — Это я виновата, я не смотрела…
— Ларрин Дор? — его брови, густые и темные, слегка поползли вверх.
Показалось, имя что-то говорит ему. Сомнительно, что он слышал о моем отце-консерваторе. Скорее всего ему было знакомо имя моего брата. Я никогда не принимала заказы от «Транспортной корпорации Агака».
На него и так работали лучшие специалисты. Я слышала, увор Агак приглашал сотрудников даже без опыта работы. Брат рассказывал, что его агенты внимательно следили за студентами, особенно выпускных курсов. Самым успешным поступали предложения о работе.
Он даже тогда злился, что ему такого предложения так и не сделали.
Так откуда увор Агак был знаком с моей фамилией? Слышал о «блестящем» Рике? Да, за последний год имя брата широко разошлось в узких кругах, благодаря мне.
— Что вы, айна Дор. Не может быть никакой вашей вины. Виноват исключительно я, со своей рассеянностью. И, если позволите, я настаиваю на компенсации, — неожиданно заявил Тмаш Агак смущенной мне.
— Вам явно необходимо немного отдохнуть, — он кивнул в сторону «Серебряного неба». — Позвольте предложить вам чашку кофе и, возможно, что-нибудь на десерт. В качестве искупления моей вины.
От его предложения, произнесенного с такой простой и искренней вежливостью, у меня перехватило дыхание. Мой желудок, словно предательский жалобщик, снова громко и требовательно заурчал.
На этот раз Тмаш Агак точно услышал. Он тактично сделал вид, что не заметил, но уголок его рта дрогнул в едва уловимой, мягкой усмешке.
Борьба между гордостью и голодом, смешанная с ошеломляющим смущением, длилась считанные секунды. Голод, а самое главное, давнее, юношеское восхищение победили.
— Я… я не хочу вас обременять, увор Агак, — пробормотала я, опуская глаза.
— Обременение — это мои невыполненные обязательства перед приличиями, — мягко, но твердо парировал он. — Прошу вас. Мне будет так спокойнее.
И, повинуясь какому-то неведомому импульсу, я кивнула. Он галантно предложил мне руку, и через мгновение я, Ларрин Дор, без гроша в кармане и без будущего, переступала порог фешенебельного кафе под руку с одним из самых богатых и влиятельных персон города.
Мир внезапно перестал быть размытым и снова заиграл красками, пугающими и ослепительными.
6. Возможности
Ощущение было сюрреалистичным. Шепот за соседними столиками, быстрые, любопытные взгляды, устремленные на нас — знаменитого орка-магната и меня, в чистом, но поношенном платье не по моде.
За последнее время у меня не было возможностей обновить свой гардероб. Я все откладывала, стремясь быстрее достичь поставленной цели
Официант, почтительно склонившись, провел нас к лучшему столику у окна.
Тмаш Агак отодвинул для меня стул с такой естественной вежливостью, что у меня снова закружилась голова. Это было так непохоже на снисходительное покровительство моего брата или грубоватую галантность других мужчин.
Это не может быть наяву! Я точно сплю!
Но даже если и так, то я ни за что на свете не хочу, чтобы мой сон сейчас прервался.
— Я вас узнал, Ларрин Дор, — произнес он, когда официант принял заказ.
Орк уверенно сделал его сам, бросив лишь один вопросительный взгляд в мою сторону.
— Видел вас несколько раз, когда вы приносили расчеты и чертежи вашего брата в контору «Магистронг и К°». Вы всегда казались мне очень собранной и… целеустремленной. В отличие от большинства… ммм… помощников, — его голос был спокоен и без тени насмешки.
Мое сердце екнуло. Он видел меня. И запомнил. Но запомнил лишь, как посыльную, тень своего брата. Горькая ирония сжала горло.
Я ведь было подумала, что вот он шанс как-то разузнать о возможных вакансиях на его предприятиях. Но нет. Ни за что не стану так унижаться.
Будь это кто другой, я может быть и смогла задавить в себе гордость. Но не перед Тмашем Агаком. Да и не та ситуация. Не после того, как он так участливо себя повел со мной.
Навязываться, пользуясь чьей-то добротой, всегда мне претило.
— Рик… мой брат очень занят, — выдавила я, глядя на узор на скатерти. — Новые проекты, переговоры… Он редко находит время для таких мелочей, как доставка и переговоры с заказчиками.
— Понимаю, — кивнул Агак, и в его глазах мелькнуло что-то похожее на легкую насмешку, но направленную не на меня. — Ваш брат, должно быть, гениален. Его работы по оптимизации магических контуров для паровых сервоприводов… Это высший пилотаж. Я даже хотел сделать ему предложение о сотрудничестве. Странно что мои агенты пропустили его когда подбирали перспективных выпускников. Я был удивлен просматривая потом его характеристику и выводы по ней. Скорее всего какая-то ошибка. Но слышал, он уехал в столицу, покорять новые высоты. Или пока только собирается это сделать?
Он произнес это с неподдельным интересом, и мне стало физически больно. Каждая фраза была ударом по моему самолюбию, по моему украденному труду.
— Да… он… планирует. Скоро, — прошептала я, чувствуя, как предательский румянец заливает щеки.
Ненавидела себя в этот момент за эту ложь, за необходимость поддерживать миф, созданный мной.
Я знала, что Агак уже год как перевел весь свой головной офис в наш город. Здесь у него было производство и верфи. Необычный ход. Остальные старались держаться поближе к столице. В узких инженерных кругах шептались, что тому была масса причин.
Начиная с того, что кампания Агака получила высочайший проект лично от императора, что накладывало серьезную ответственность. Заканчивая тем, что у него было множество серьезных конкурентов, а в газетах не стихали скандалы на тему разоблачения очередного шпиона на производстве какого-нибудь магната.
Финансовые войны в наше время перешли в активную фазу. Я наблюдала за Тмашем из под полуопущенных ресниц и все это прокручивала у себя в голове. Орк не походил на того, кого могли запугать конкуренты. Скорее всего он просто сделал так, как удобно именно ему.
И в этот момент я испытывала какую-то отчаянную радость от того, что он принял подобное решение и наша случайная встреча состоялась. Как бы еще она могла произойти?
В это время подали заказ: ароматный кофе, изысканное пирожное для меня, а еще скромный, но плотный сэндвич, который он заказал, видимо, понимая, что мне нужно что-то более основательное для перекуса.
Его внимательность была поразительной. И от того еще острее ощущался контраст. Я не привыкла к подобной заботе. Давно никто не проявлял ее в отношении меня.
— А вы? — вдруг спросил он, отхлебывая из своей чашки.
Себе он заказал только кофе.
Его взгляд в какой-то момент стал очень пристальным, изучающим.
— Просто курьер и сестра гения? Что интересует лично вас, айна Дор? Какое занятие вам по душе? Или у аристократических семейств все еще в моде считать, что высшее предназначение женщины — выйти замуж?
Вопрос прозвучал не как допрос, а с искренним, неподдельным любопытством предпринимателя, который сам проложил себе путь вопреки всем условностям. В его тоне не было ни капли снисхождения или пренебрежения.
Простой искренний интерес.
Я отложила вилку, чувствуя, как дрогнули пальцы. Что я могла ответить? Что мое высшее предназначение — тайком выполнять работу своего брата, а теперь бегать по городу в поисках места гувернантки?
— Я… я ищу возможности, увор Агак, — сказала я, выбирая слова с осторожностью. — Ситуация в семье изменилась, и мне необходимо себя обеспечивать. К сожалению, рекомендаций… у меня нет.
Я не смотрела на него, ожидая вежливого кивка и смены темы. Так всегда реагировали на подобные намеки.
Но он молчал несколько секунд, а затем я почувствовала на себе тяжесть его взгляда.
— Рекомендации, — произнес он наконец, вот теперь в его голосе прозвучала легкая, но твердая нота пренебрежения к этому понятию. — Бумажки, которые чаще всего говорят не об умении, а о связях. У меня на предприятиях ценят навыки, айна Дор. А не происхождение и наличие покровителей.
Он отпил еще глоток кофе, а затем его взгляд упал на мои руки, лежавшие на столе. Я инстинктивно сжала кулаки, пытаясь скрыть чернильное пятно на указательном пальце и легкие шрамы от паяльной иглы — следы одного необычного, но очень дорогого заказа. Там заказчик потребовал помимо чертежей еще и опытный образец разработанной схемы.