В лучах закатного солнца тронный зал королевского дворца Авендейма казался залитым кровью. Багровые отблески пожаров, отражаясь в окнах, лишь добавляли мрачных тонов обычно сияющим белизной стенам, и единственным светлым пятном здесь оставался трон. И та, кто восседала на нем.
Юная королева Авендейма, последняя белая ведьма Азеила, наследница древнего рода королей, неподвижная, бесстрастная, она неотрывно смотрела на двери в ожидании неизбежного. Белые волосы, белая кожа, белое платье – она словно создана из первого чистого снега. Прозрачно-синие глаза кажутся осколками неба на прекрасном лице, словно вылепленном гениальным скульптором. Вейлана не зря считалась прекраснейшей девушкой Авендейма, и привыкла блистать на королевских балах, безупречная во всех смыслах. За ее благосклонную улыбку сражались самые достойные мужчины королевства.
Но сейчас, сидя на троне в пустом зале, она не улыбалась. Время беспечных балов миновало, в мирное ее королевство пришла война. Давно уже черными тучами клубилась она на границах Авендейма, опустошающими пожарами вспыхивая в других королевствах Азеила. Смертельная угроза нависла над миром, и никто не мог противостоять ей. Даже та, кому самой судьбой предназначено защищать свой народ.
По велению королевы Авендейм сдался без боя. Вражеские войска прошли по землям королевства, не встретив сопротивления, но это не спасло ее страну от грабежей. И теперь столица пылала, пока войска агрессоров шли на королевский дворец, чтобы захватить и уничтожить белую ведьму.
Вейлана ждала свою судьбу с достоинством и смирением.
Двери тронного зала распахнулись, впуская захватчиков во главе с новым повелителем мира. Вейлана не дрогнула, с отчаянной смелостью глядя на него – высокого мужчину в алом плаще и костяной короной в черных с проседью волосах. Надменное худое лицо, темные провалы глаз, тонкие губы и прямой нос. Черного колдуна не отличала красота, но в чертах его лица проглядывала порода. Аристократ по крови, чья жажда власти возвысила его до титула повелителя Азеила. Неживая армия его покорила весь мир, и лишь несколько маленьких княжеств упорно сопротивлялись его натиску. Но падение Авендейма сломит их сопротивление, лишив последней надежды.
Вейлана окинула взглядом заполонивших тронный зал воинов. Создания темного колдовства, они не были людьми в большинстве своем. Грубые лица, словно небрежно вытесанные из камня, черные мундиры, резкие порывистые движения. Големы, основа армии черного колдуна. Неубиваемые, неуязвимые, непобедимые. Только смерть колдуна может уничтожить эту армию, но убить его невозможно.
Но в этой армии не только големы. Взгляд Вейланы скользит по немногим людям, окружившим ее. Все те же черные мундиры, злые, горящие торжеством взгляды, издевательские ухмылки. Они пришли победителями к той, кто могла бы остановить их. Если бы только колдун не лишил ее силы прежде, чем Вейлана сумела ее обрести.
Они оценивают ее, сокровище Авендейма, прекраснейшую девушку королевства, в их взглядах – жажда и похоть, но ни один из них не осмелится прикоснуться к ней. Белые ведьмы неприкосновенны, и даже самые невежественные из захватчиков не рискнут своей жизнью, пытаясь овладеть ею. Она – побежденная, бессильная что-либо изменить, дать отпор, спасти свое королевство; одна против целой армии, и все же за этими жадными взглядами она чувствует их страх.
Даже их повелитель, черный колдун, стоит на безопасном от нее расстоянии, разглядывая настороженно и внимательно.
И лишь один взгляд лишен страха.
Молодой мужчина, даже юноша, он сразу привлек ее внимание, выделяясь из заполонившей тронную залу толпы. Высокий широкоплечий брюнет, смуглая кожа, темные глаза, черный мундир с серебряной нитью – и удивительно красивое аристократически правильное лицо. Кларий, темный рыцарь повелителя неживых, наследник черного колдуна. Вейлана никогда не видела его, но сразу узнала. Порочный, бесчестный, жестокий, он словно в насмешку называл себя рыцарем, сея вокруг себя лишь разрушение и горе. Она никогда не думала, что чистое зло может скрываться за столь красивым фасадом. А потому отводила взгляд, не в силах смотреть на дерзкого юношу, который не боялся проклятия белых ведьм.
- Ваше королевское Величество, - насмешливо приветствовал ее колдун. - Весьма благоразумно с Вашей стороны не оказывать мне сопротивление. Ваша благоразумность будет вознаграждена. Я позволю Вам встретить грядущий рассвет. Вы будете казнены, глядя на восход солнца.
Вейлана полным достоинства движением поднялась с трона, веками принадлежащего ее роду. Шагнула к колдуну, бесстрашно взглянула ему в глаза.
- Я буду ждать рассвет в своих покоях, - ее голос, нежный, как шелест дождя, заставил повелителя неживых отшатнуться.
Ни на кого не глядя, юная королева прошествовала прочь из зала. Ошеломленные, воины смотрели ей вслед, пока двое из них, повинуясь жесту опомнившегося колдуна, не рванули за ней, чтобы создать хотя бы видимость конвоя. Вейлана шла, гордо подняв голову, по пустым коридорам дворца. Она не боялась смерти, иной судьбы она и не ждала, ей некуда и не за чем бежать, а потому конвой казался чем-то лишним и бессмысленным. Одна ночь – Вейлана не надеялась даже на это. И скрылась в своих покоях, оставляя големов снаружи. Никто не потревожит ее в последнюю оставшуюся ей ночь.
Закат отгорел, на город опустились сумерки, освещаемые разгоревшимися по городу пожарами. Вейлана смотрела на свою теперь уже бывшую столицу с болью в сердце. Она велела уйти всем, оставляя город на растерзание врагам, и, как ни упрашивали ее бежать, решила остаться. Колдун не успокоится, пока не убьет ее, единственную, кого считает угрозой. А добившись своего, оставит ее город, и выжившие сумеют вернуться к нормальной жизни. Насколько можно считать нормальной жизнь под пятой тирана.
Если Кларий и любил что-то так же сильно, как сражения, то это женщин. Их мягкие податливые тела, нежную кожу, беззащитность и красоту. Он не мог устоять перед красивыми женщинами, позволяя влечению брать верх над разумом. Единственная его слабость, но отец относился к ней снисходительно. Потому что, деля с женщинами постель, Кларий не испытывал к ним привязанности. И легко мог поменять одну красотку на другую, даже не озадачиваясь тем, чтобы узнать имя той, что разделила с ним постель.
Зная об этой слабости сына, черный колдун решил дополнительно предупредить его об опасности накануне вторжения в Авендейм.
- Какой бы красивой ни выглядела королева Вейлана, она – белая ведьма. Белые ведьмы неприкосновенны, и это не некая этическая установка. Ни один мужчина не может прикоснуться к белой ведьме без вреда для себя. Помни об этом и не совершай глупостей.
В ответ на эти слова Кларий лишь кивнул. Он прекрасно знал, кто такие белые ведьмы, и точно не собирался делать глупостей. Но все советы и знания вылетели у него из головы, стоило Кларию увидеть ее. Ослепительно белую в окружении отблесков заката и пожаров. Мучительно прекрасную. Он возжелал ее в тот же миг, как увидел. Он смотрел на нее, не в силах отвести взгляд, пока королева не ушла, гордо распрямив плечи, ничуть не напуганная уготованной ей судьбой.
- Отец, напомни мне, почему она должна умереть?
Такая слабая, такая беззащитная, она не казалась угрозой. И он хотел ее, слишком соблазнительную для смерти.
- Я предупреждал тебя насчет белых ведьм, - недовольным тоном напомнил тот. - Вейлана – не просто королева. Она – последняя в своем роде, символ надежды Азеила. С ее гибелью самые стойкие сложат оружие. Азеил падет к моим ногам. И сегодня мы празднуем победу, полную и безоговорочную.
На руинах столицы, разграбленной и подожженной, черный колдун устроил пир для многочисленных своих сторонников – тех из них, кто был человеком, а не порождением колдовства. Он восседал на белом троне Авендейма во главе пиршественного стола, и по правую руку его расположился Кларий. Темный рыцарь, наследник, опора черного колдуна. И он вовсе не чувствовал триумфа от этой победы. Потому что перед его внутренним взором стояло видение. Прекрасная девушка с белоснежными волосами и ярко-синими глазами цвета полуденного летнего неба, с губами, розовыми, как рассвет, и кожей нежной, словно бархат. Кларий не знал ничего прекраснее небес, и потому невольно сравнивал девушку с единственно понятной ему красотой.
Слабый голос разума твердил ему, что лучше забыть о белой ведьме. Они неприкасаемы, и глупо выжить в многочисленных сражениях, чтобы погибнуть, пытаясь овладеть последней из них. Пусть белая ведьма слаба, пусть не может противостоять черному колдовству, но ее сила все равно убьет любого, кто покусится на ее тело.
Если только она не согласится добровольно.
Когда-то краем уха услышанное внезапно всплыло в памяти, и Кларий воодушевился. Ведьму нельзя принудить, и глупо полагать, что она даст согласие одному из захватчиков, тех, кто разгромили ее дом и отняли ее трон. Но если спасти ее… Иметь дело с благородными легко, они совершенно предсказуемы. Движимая долгом жизни, королева обязана будет принять его условия. А после, насладившись ее телом, он вернет ее отцу. И тот, избавившись от белой ведьмы, не будет слишком суров к сыну, поддавшемуся искушению.
В конце концов, какой смысл владеть миром, если ограничивать себя в желаниях?
И Кларий решился. Едва миновала полночь, он покинул пир, отпустил охранявших приговоренную королеву големов и вошел в ее покои.
Она стояла у окна, еще более красивая, чем показалась ему вначале. Бесконечно одинокая, слабая и такая доступная, что трудно помнить, как опасна эта хрупкая красота. Он предложил ей спасение, уверенный, что она ухватится за него без колебаний. И ошибся.
В тот момент Кларий счел, что девица ему попалась недалекого ума. К лучшему – глупцами проще управлять. Что он и сделал, процитировав ей слова своего отца. Она купилась – и на короткую его речь, и на притворство, с каким изображал он благородство. Кларию очень хотелось остаться посмотреть, как переодевается девушка, но благоразумие победило. Он не привык отказывать себе ни в чем и опасался, что не сумеет противиться соблазну. Но пока не наступил рассвет, королеву не связывает долг жизни, и Кларий решил не рисковать.
Побег не вызвал никаких проблем. Да и кто бы осмелился преградить дорогу ему, наследнику повелителя? Големы подчинялись ему, а солдаты боялись едва ли не больше, чем его отца. Замешкался Кларий лишь однажды, очутившись в экипажной. У него просто глаза разбегались от обилия самоходок. Отец не признавал новомодный транспорт и требовал того же от Клария, полагая, что тот, кто называет себя рыцарем, обязан перемещаться исключительно верхом. Колдун, он не доверял работающим на магии механизмам.
И, пожалуй, это единственное, в чем Кларий отказывался соглашаться с отцом. Ему нравились самоходные экипажи, их агрессивная элегантность и удобство. Никогда прежде ему не доводилось видеть столько экипажей вместе, ни одно королевство не могло похвалиться такой коллекцией. Ошеломленный выбором, он не знал, что предпочесть, а потому пошел на поводу у королевы, предложившую для бегства скромную с виду самоходку.
Но экипаж и впрямь оказался достойный. Он резво мчался среди узких извилистых улочек, и Кларий наслаждался его скоростью и покорностью. А заодно смеялся над страхом королевы, зажмурившейся в своем кресле. Открыть глаза она осмелилась, только когда город остался позади, что в очередной раз убедило Клария - девчонка не отличается острым умом. За городом Вейлана заметно расслабилась, ее покинуло напряжение, и усталость проявилась в дремоте, которая смежила ее веки.
Прошло не более получаса, когда Кларий неожиданно резко сел. Внезапное его движение заставило Вейлану затормозить, ей не хотелось врезаться в дерево, которое вполне может вырасти у нее на пути, пока она отвлекается. От мрачного взгляда Клария она поежилась и отвернулась, пусть даже знала, что бояться ей нечего. Хуже смерти с ней ничего не случится, а сейчас королева направлялась навстречу смерти. И Вейлана не думала, что юноша рядом всерьез выполнит свою угрозу, но где-то в глубине сердца чувствовала, что разочарование может подвигнуть темного рыцаря на жестокую месть.
- Куда это ты направляешься? – мрачным, под стать взгляду, голосом осведомился он.
- Мы возвращаемся во дворец, - откликнулась королева.
- Зачем? – опешил Кларий.
- Как вы могли убедиться, ваше требование невыполнимо, - равнодушно ответила она. - А потому вам нет резона рисковать собой, оберегая меня от посланников вашего отца. Вам выгодно самому вернуть меня, так что я просто отдаю вам долг жизни.
- Твоего согласия недостаточно, - задумчиво произнес Кларий и коснулся пальцами губ.
Вейлана отвела взгляд. Прежде чем он потерял сознание, она успела ощутить и запомнить тепло его губ, и это воспоминание обжигало.
- Именно это я и пыталась до вас донести, сэр Кларий, - подтвердила королева.
- Значит, нужно что-то еще, – нахмурился он.
Изумленная, Вейлана взглянула на него:
- Разве вы не собираетесь отступить от своего намерения?
Мрачная усмешка искривила его губы:
- Даже не подумаю. Что еще нужно, кроме твоего согласия? Отвечай!
- В мире не осталось ничего, что способно снять мое проклятие, - твердо взглянула она в его злые глаза.
- Значит, что-то было? – ухватился он за ее слова.
- Это больше не имеет значения…
- Не смей мне указывать, глупая девчонка, - перебил он. - Отдавай управление. В столицу мы всегда успеем, и прежде я собираюсь получить свое.
Вейлана безропотно подчинилась. Ей нравилось водить самоходки, но только по ровным прямым дорогам. Повороты наводили на нее легкую панику, пусть даже не пристало подобное королеве и белой ведьме. Но все же здесь, в густом лесу, она почувствовала заметное облегчение, избавившись от необходимости управлять экипажем.
К тому же, занятый делом, Кларий представлял для нее меньшую угрозу, чем бездельничающий.
Она не могла поверить, что темный рыцарь проявил такую настойчивость. Убедившись в ее правоте, Кларий должен был отступить. В Азеиле полно красивых юных и доступных дев. На ней, обреченной умереть королеве, свет клином не сошелся, и едва ли юноша рядом привык преодолевать трудности в поисках желанного. Откуда же взялось это упрямство?
Но выспрашивать Вейлана опасалась. Его вожделение странным образом спасало ей жизнь. Пока Кларий не готов расстаться с ней, он будет защищать жизнь королевы от любых опасностей. Другое дело, что надолго его не хватит, в чем Вейлана не сомневалась ни мгновения. Но все же не рискнула приблизить тот момент, когда ему все надоест, своими расспросами.
Экипаж вернулся на дорогу, солнце медленно приближалось к зениту, вокруг, сколько хватало глаз, простирался вековой лес. Он окружал столицу сплошной стеной, прорезанной ровными лучиками дорог, но не сумел сберечь город от захватчиков. Не его вина – магия белой ведьмы спит, и некому послать зов о помощи и защите. В который раз Вейлану охватило отчаяние от собственной беспомощности. Последняя белая ведьма, наследница невероятной силы – и она бесполезна более, чем полностью. Колдун сделал все, чтобы ее магия никогда не проснулась.
И едва ли Кларий понимает, что единственный способ обойти проклятие белых ведьм – это разбудить спящую в ней силу.
- Куда вы нас везете, сэр Кларий? – когда день перевалил за середину, все же спросила Вейлана.
Она устала и проголодалась. Королева уже и забыла, когда ей довелось поесть в последний раз, а единственный отдых, который ей перепал в эти, наполненные отчаянием и безнадежностью дни – недолгая дрема во время бегства из столицы. Но Кларий словно и не собирался останавливаться.
- В Цитадель, - отрывисто бросил он в ответ.
- Цитадель? – переспросила Вейлана потрясенно.
Никогда она не думала, что может однажды вернуться туда.
- Там ведь растят вас, белых ведьм? – насмешливо ответил Кларий. - А значит, там знают способ снять ваше проклятие.
Возможно, стоило попытаться разубедить его, объяснить, почему невозможно воспользоваться этим способом. Единственным способом; иных просто нет. Но Вейлана слишком устала, ей не доставало сил, чтобы спорить с упрямым негодяем. И новость о визите в Цитадель вовсе не добавила ей радости.
Вейлана провела там десять лет. Все детство и юность. Когда-то она ненавидела это место, но сейчас, оглядываясь назад, понимала, для чего оно. В Цитадели ее многому научили, в том числе главному для белой ведьмы – искусству самоконтроля. И пусть для нее это умение не стало жизненной необходимостью, Вейлана все равно вспоминала своих воспитателей с благодарностью. Просто благодарности недостаточно, чтобы полюбить место, где она чувствовала себя неуютно.
Умом Кларий понимал, что ввязался в безнадежную авантюру. Существуй способ обойти ведьмовское проклятие, он бы слышал о таком. И в Цитадели едва ли он узнает что-то новое, а потому следовало воспользоваться советом Вейланы и просто вернуть ее отцу, какой бы красивой и желанной ни была эта куколка. Кларий именно так бы и поступил, если бы не одно совершенно невероятное обстоятельство.
Опрометчиво поцеловав ведьму, он должен был очнуться там же, в лесу, брошенный ею, целенаправленно стремящейся обратно в столицу, навстречу смерти. Какое ей дело до него, вмешавшегося в ее судьбу со своим невыполнимым требованием? И все же эта хрупкая беспомощная девчонка не пожалела времени и сил, чтобы не просто спихнуть с себя, а устроить его с максимально возможным удобством. Кларий в этом не нуждался, но она проявила о нем заботу. Когда такое было, чтобы кто-то укрывал его, спящего? Никто, никогда не заботился о нем. И это его потрясло достаточно, чтобы остаться с ней еще на какое-то время.
Раннее детство Клария прошло в трущобах Гриата, третьего по величине города королевства Рейхарн. Изнанка любого города – грязна и неприглядна, это отнюдь не подходящее место для детей, но иной жизни Кларий не знал. Впрочем, в те времена у него даже имени не было. Просто бездомный мальчишка, один из многих, пытающихся выжить на улицах сурового северного города. Воровать еду, копаться в помоях, прятаться в узких щелях подвалов, как настоящий крысеныш – Кларий не любил вспоминать те времена. Он выживал как умел, в полном одиночестве, в твердой уверенности, что ни на кого нельзя рассчитывать, кроме себя самого. Он не ждал помощи, рос диким и учился защищаться – острыми заточками, легко ломающимися даже в слабых руках ребенка. Одной из таких заточек он без колебаний убил урода, решившего вволю поиздеваться над никому не нужным мальчишкой. Там, над телом первого человека, погибшего от его руки, Клария и нашел тот, кто назвался его отцом.
Колдун так и не рассказал сыну, как тот попал на улицы. Не объяснил, как отыскал его, едва удостоил упоминанием его мать. Даже имени не дал – имя Кларий придумал себе сам. Да и жизнь в замке колдуна мало чем отличалась от жизни на улице. Никому не было дела до нового обитателя замка. Никого не беспокоило, жив ли он, здоров, не голоден ли. Кларий все так же воровал еду, только уже с хозяйской кухни, за что бывал наказан, если попадался. Все так же прятался по темным углам, разве что теперь у него имелись свои покои – крыша над головой, холодная, продуваемая всеми ветрами полуподвальная комната без намека на мебель. Ходил он все в тех же обносках, как и на улице, и в чем-то положение сына колдуна стало даже хуже. Побои, которых он старательно избегал на воле, стали постоянными и каждодневными, только назывались тренировкой. В детстве Кларий полагал это неким изощренным видом наказания, синяки не сходили с его кожи, а тело болело от чрезмерных нагрузок. Оглядываясь в прошлое, Кларий видел, что первый его тренер отличался особой жестокостью, получая откровенное удовольствие от мучений юного ученика. Но этот урок не прошел даром, Кларий научился не только защищаться, но и быть жестоким. Беспощадные тренировки закалили его тело, а вечные издевательства - его сердце. Иначе он не сумел бы выжить. Не просто выжить – заслужить одобрение отца, которое мгновенно возвысило его над прочими обитателями замка. Шпыняемый всеми щенок в одночасье получил право карать и миловать, но ему негде было учиться милосердию. А потому он охотно карал всех своих обидчиков, все дальше двигаясь по пути жестокости и разрушения.
И никто за всю его жизнь не проявил о нем ни толики заботы. Даже в те моменты, когда он действительно в этом нуждался. Лежал ли он с переломанными костями в своем убежище, подыхал ли с голоду, тосковал ли, проклинал ли свою жизнь… Даже те девицы, что делили с ним постель, не давали ему ничего, кроме удовлетворения плоти.
А потому нечаянная забота Вейланы не могла его не впечатлить. Настолько, что, не отдавая себе в этом отчета, он возжелал почувствовать эту заботу снова. Только уже – будучи в полном сознании. Он не признался в этом даже себе, но в тот момент, когда он осознал себя лежащим на разложенном сиденье экипажа, заботливо укрытый от прохлады, он перестал видеть в своей спутнице лишь объект вожделения. Ему захотелось понять, почему она так поступила, и что нужно сделать, чтобы еще раз ощутить это странное чувство, названия которому он даже не знал.
А потому расстаться с Вейланой он не мог.
Поглядывая на нее, спящую, Кларий ловил себя на мысли, что вполне в состоянии сделать для нее ответную любезность и устроить ее поудобнее. Но отмахивался от странной этой идеи, совершенно не понимая, почему вообще задумывается о таком. Кларий не привык заботиться о ком-то кроме себя. Возможно, именно поэтому он не сразу согласился на ее предложение отдохнуть.
Совершенно непривычное ощущение, когда другой человек замечает его усталость. Кларий в состоянии провести без сна еще не одни сутки, но мимолетное упрямство быстро проходит. Отдых не помешает, даже если придется довериться глупой девчонке.
Глупой, но такой необычно заботливой.
Кларий привык засыпать в одиночестве, максимально обезопасив себя от нападения. Обычно сон его, чуткий и неглубокий, прерывался от малейшего шороха. Но здесь, в чужом экипаже, в присутствии белой ведьмы, давнего врага, он неожиданно быстро погрузился в спокойный сон. Никакие сновидения не тревожили его, никакое беспокойство не отравляло его отдых. Пожалуй, проснувшись, Кларий не мог припомнить, доводилось ли ему прежде спать с ощущением такой же безопасности. Говорят, белые ведьмы дарят умиротворение даже самой мятущейся душе. И, похоже, не лгут.
Пэн вернулся довольно быстро, и Вейлана обрадовалась, что можно не продолжать этот тягостный разговор. В качестве собеседника Кларий по-прежнему оставлял желать лучшего, и ей приходилось сдерживаться каждый раз, когда темный рыцарь снисходил до разговора. Другое дело – Пэн. Вежливый воспитанный юноша, готовый уважать ее за высокое происхождение, бескорыстно предложивший помощь и не вызывающий ни гнева, ни досады. Ничего удивительного, что Вейлана немедленно переключилась на нового спутника, которого ей хотелось узнать получше.
Вейлану, конечно, беспокоило, почему Кларий бросил ее, но снова задавать вопрос, уже оставшийся без ответа, она не стала. А потому девушка сосредоточилась на Пэне. Пусть она не была больше королевой, но все же имела полное право интересоваться жизнью своего подданного.
Пэн охотно отвечал ей. Признался, что он сирота, отец погиб на войне, мать вскоре после его рождения сгорела в лихорадке, так что рос Пэн в сиротском доме Веллиха, на западе Авендейма. В Веллихе, городе крупном и богатом, Вейлане бывать приходилось, поэтому разговор на какое-то время перевелся на воспоминания о городе, где вырос Пэн. В армию он отправился по стопам своего отца, полагая, что таким образом становится ближе к потерянной семье. Старательный и ответственный юноша был на хорошем счету у командования, ему прочили хорошую карьеру. Именно поэтому его приняли в семье девушки, которую он называл своей невестой. Ровно до того момента, как он ушел из армии. Не то, что он не мог остаться. Просто счел, что недостойно воина трусливо отсиживаться, когда на родную землю приходит враг.
- Вы не смогли бы противостоять черному колдуну, - печально заметила Вейлана. - Я не желала, чтобы мой народ погибал зря.
- Думаете, жить под его властью лучше?
- Жить всегда лучше, - пожала она плечами, бросив на Клария короткий взгляд.
Но темный рыцарь сосредоточенно вел машину, словно бы не прислушиваясь к разговору позади. Пэн же, во время беседы с удовольствием поглощавший угощение, которым поделилась с ним Вейлана, теперь сидел сытый и умиротворенный. Даже неудобная тема ничуть его не задевала. Либо парень очень серьезно отнесся к ее условию – никаких распрей.
- Для воина честь – погибнуть в бою, - возразил он.
- Честь – это погибнуть, отдав жизнь за спасение своего дома, - тихо ответила королева. - А идти на заклание врагу в бессмысленной, заранее проигранной войне – это не честь, а глупость.
- Иногда храбрость способна переломить ход войны!
- Не в этом случае. Колдуна способна победить только куда более могущественная сила.
Теперь уже Пэн не удержался и бросил на Клария настороженный взгляд. А затем склонился к самому уху Вейланы, чтобы прошептать:
- Вы точно уверены, что ему можно доверять?
Ответом ему стал полный ярости голос Клария:
- Отодвинулся от нее, живо!
Пэн инстинктивно отпрянул и смущенно взглянул на девушку. А та улыбнулась беспечно:
- Нет. Но здесь дело не в доверии или его отсутствии. Не беспокойся, Пэн.
И ничего не стала объяснять.
Чуть помедлив и не дождавшись разъяснений, парень счел за лучшее спросить о другом.
- А куда мы направляемся?
- В Цитадель.
- Вы рассчитываете найти там помощь? – удивился он.
- Я – нет, - честно ответила Вейлана. - Он – рассчитывает.
- Он, между прочим, все слышит, - мрачно заметил Кларий.
Девушка рассмеялась, вдруг повеселев. Ее больше не угнетало общество темного рыцаря, у Вейланы появился действительно заслуживающий доверия спутник, а потому злоба Клария уже не казалась столь уж неподъемной ношей. К тому же собственная смерть откладывалась на какое-то время, пока упрямый юноша не убедится, что его желание неисполнимо. Несколько дней на пути к Цитадели она может побыть обычной девушкой, не связанной никакими обязательствами и заботами. Просто жить, радуясь каждому лишнему дню, отнятому у смерти. И погибнуть в конце концов, ибо это неизбежно.
Но Вейлана больше не думала о своей судьбе. Она может позволить себе пожить еще несколько дней.
- Не обижайтесь, сэр Кларий. Просто вы не изъявили желания поучаствовать в нашем разговоре. Вы голодны? Я могу сменить вас, пока вы ужинаете.
- Ты просто невыносима, - проворчал он, и буркнул себе под нос: - И кто тянул меня за язык?
- Нет, правда, - Вейлана не отставала. - Когда вы ели в последний раз? Сейчас нет никакой необходимости экономить.
- Разве что объявился лишний рот, на который ты не рассчитывала.
Голос темного рыцаря сочился ядом, и Пэн втянул голову в плечи, признавая его правоту. Наголодавшись за последнее время, он не желал объедать своих спутников. Пусть даже один из них – самый жестокий человек в Азеиле. Но разве можно причинять неудобства своей королеве! Но Вейлана ободряюще ему улыбнулась:
- Нам еще не раз представится возможность пополнить припасы. Сэр Кларий, вам не нужно доказывать мне, что вы сильный человек. Приберегите героизм для действительно важных дел и поешьте.