Внимание всем новым читателям! Это второй том цикла! Первый здесь: https://litnet.com/shrt/9g9N (и есть еще приквел)
Лиза
Кирилл ходил из стороны в сторону и уже успел протоптать в рыхлой земле тропинку. Я наблюдала за происходящим, лежа на импровизированном шезлонге из старого горелого матраса и лениво щурясь.
Луга, река и город внизу были покрыты белейшими шапками первого снега, но фермерские артефакты, которые мы установили на монастырском поле, грели так хорошо, что мы даже не торопились идти в дом. Да и как тут уйдешь, когда такие разборки?
– Что. Ты. Такое? – наверное, в тысячный раз вопросил Кирилл, остановившись и уставившись на пса.
Пес уставился на него в ответ, и я была готова поклясться, что взгляд у него был насмешливый, хотя собачьи эмоции считывать труднее, чем человеческие.
Разумеется, Форрест – или Константин? – ему не ответил. Он лишь фыркнул и прилег рядом со мной, положив морду на лапы и тоже наслаждаясь теплом от артефакта.
– Кирилл, отстань от него, – сказала я и погладила пса по голове – очень уж тот удачно лег, прямо под мою руку.
– Лиза, ты осознаешь, что это человек? – Кир с возмущением упер руки в боки. – Я не знаю, как, но он все это время прикидывался собакой и преследовал нас! С этим надо разобраться.
– Как? – сказала я. – К монашкам его отвести, чтобы беса изгнали? Или заявление в полицию накатать? “Помогите, мой пес оказался настоящим мужиком!”
Я изобразила голос девицы, которую полагается спасать. Форрест-Константин фыркнул, явно оценив шутку.
– Лиза, не смешно, – на лице Кирилла не появилось даже тени улыбки. – Люди не умеют превращаться в собак. Собаки не умеют превращаться в людей. Это нарушение законов магической трансмутации! Я, конечно, не магистр этой науки, но уж основы-то знаю!
– Ты в курсе, что я не разбираюсь в магических науках? – напомнила я. – Поясняй мысль для несведущих.
– Я хочу сказать, что искажение человеческого тела до формы собаки неизменно приведет и к искажению разума, и говорить такая тварь не сможет, – пояснил Кирилл. – А превращение собаки в человека тем более невозможно: собаки не настолько умны, чтобы освоить трансмутацию! И это я уже не говорю о переходе из одного состояния в другое.
Он всплеснул руками и вновь принялся ходить туда-сюда, явно переживая не лучший этап своей жизни, а именно – ломку стереотипов. Какими бы они ни были.
– Мне уже пофиг, – честно сказала я. – Раньше волновало, да. Но волновал сам факт существования магии. И раз я по твоей милости приняла на веру, что какая-то щепка может греть десять квадратных метров земли, не сжигая при этом посевы, то почему бы не принять факт существования оборотней?
– Потому что оборотней не существует, это сказки! – уверенно сказал Кирилл.
– Константин, он сказал, что вас не существует, – пожаловалась я псу.
Тот осклабился и выдал свой фирменный “фырк”.
– Ладно. Ну допустим, существуют, – попытался смириться Кирилл. – И что? Ты оставишь его при себе?
Я задумалась и переглянулась с “Константином”. В качестве собаки он все это время показывал себя не просто хорошо, а великолепно. В качестве человека я с ним не была знакома. Но и плохого он мне покамест ничего не сделал, даже напротив – помогал и защищал. Да и вообще, я не чувствовала угрозы с его стороны. А своей интуиции я привыкла доверять.
– Ну, выгнать я его точно не могу, – подумав, сказала я. – Тем более, что он и так живет на улице. По-хорошему, после такого знакомства его, наоборот, стоит поселить в доме: зима скоро, неловко человека на морозе бросать. Хоть он и в шерсти.
Я снова потрепала мохнатую голову.
– Ты не знаешь, кто это и зачем он к нам прибился, – стоял на своем Кирилл, обвинительно указывая на пса.
– Да, но если так рассуждать, то я и про тебя мало что знаю, – заметила я. – И вообще, мои воспоминания о вас обоих по времени примерно равны. Так почему я должна выбирать какую-то сторону? Тем более, что Форрест… ой, простите, Константин… Тем более, что наш новый знакомый, похоже, против тебя ничего не имеет. Ты один тут демонстрируешь агрессию.
Кирилл аж захлебнулся воздухом от возмущения.
– Я? Агрессию? Да я о тебе беспокоюсь! – сказал он. – Кем бы ни был этот “Константин”, сам факт существования оборотня противоестественен! Возможно, это опасная мутация или запретный раздел магии. Всем известно, что любые попытки полной трансмутации тела человека в животное приводят к безумию!
Кир опять обвинительно ткнул пальцем в невозмутимого пса. Я тоже на него посмотрела. Пес же покачал башкой и… сделал лапой фэйспалм.
– Бха-ха-ха! – прыснула я при виде этого карикатурного жеста, который в исполнении животного смотрелся особенно выразительно. – Кирилл, мне кажется, Константин считает, что ты в чем-то заблуждаешься.
– Тогда пусть опять обратится человеком и пояснит, в чем я не прав! – потребовал Кирилл.
Вместо ответа пес лениво зевнул, поднялся на лапах… и развернулся к парню задом, одновременно положив голову на мою лежанку. Взгляд бархатных собачьих глаз выражал утомление и неудовольствие от темы разговора.
– Мне кажется, он не может, – ответила вместо пса я. – Если бы мог, сразу бы все объяснил. Но его хватило только на то, чтобы представиться. Я правильно поняла вас, Константин?
Пес приподнял голову и согласно кивнул, для верности еще и величественно моргнув.
– Это все какой-то бред, – Кирилл потер лицо ладонями. – Чтобы мыслить, нужны человеческие мозги. А человеческие мозги неспособны управлять собачьим телом. Он как минимум химера!
– Константин, вы химера? – тут же переадресовала я вопрос псу.
Тот задумался, а потом неопределенно качнул мордой.
– Слишком сложно объяснить? – предположила я.
На это пес явственно кивнул. А я поняла, что общаться с ним не так уж трудно: надо только задавать наводящие вопросы, требующие согласия либо отрицания.
В городе за сутки все поменялось. По улицам сновали туда-сюда взмыленные полицейские наряды, везде толпились и шептались горожане. Торговцы-лавочники, воспользовавшись всеобщим волнением, торопились сорвать свой куш, предлагая еду и сладости. А все почему?
А все потому, что не далее, как вчера, кое-какие тайные документы оказались у одного важного человека, отчего уже к вечеру два столпа местной недомафии были задержаны до выяснения обстоятельств, и сейчас проходило то самое “выяснение”.
– Да как же это? Такие люди…
– Поделом! Говорят же: богатство честным путем не нажить.
– А что теперь будет с банком Подкорытова? Это что теперь, деньги по займу можно не возвращать?
– Да не может быть!
Множество возгласов доносилось из толпы без всякого стеснения, и нам не составило труда понять, о чем гудит город. Еще бы: мы же сами этот кипиш и замутили.
Вообще, я была весьма довольна собой. Обычно в книгах, легендах и мифах герой всегда лично мстит своему обидчику: вызывает его на честный бой и там убивает. Но блин!
Во-первых, какой может быть честный бой с подлецами? Во-вторых, я девочка, всерьез драться с мужиками не буду – весовая категория не та. А в-третьих, сдался мне труп того Лужина! Одни проблемы – за такое еще и посадить могут. Оно мне надо? Да и что за прелесть – убить ублюдка? Его надо заставить помучиться, муа-ха-ха!
Так что я нагадила ему, как могла, а теперь наслаждалась результатом. Чувствовала ли я себя плохой? О, да! Но нефиг было ко мне лезть.
– Р-р-р! – неожиданно зарычал Форрест, когда мы подошли к “Толстому кабачку”.
Я поглядела сначала на пса, а потом в ту сторону, в которую он рычал. Но успела увидеть только край одежды, тут же скрывшийся за углом. Кто там ему не понравился? Непонятно.
Форрест выглядел так, будто решал: гнаться ему за тем, что он увидел, или остаться и защищать нас? В итоге он все же выбрал второе и перестал рычать. Но вздыбил шерсть и принялся еще внимательнее глазеть по сторонам.
– Может, все-таки просто не пойдем туда? – с сомнением предложил Кирилл.
– С чего бы это? – возмутилась я. – Подкорытова наказал ты, Лужина – я, а Муратовым кто заниматься будет? Его вчера так и не арестовали.
– Логично, – кивнул Кирилл. – Но что, если нас там ждет засада?
– Не зайдем – не узнаем. Если что, ты знаешь, что я буду делать, – улыбнулась я и толкнула дверь. Лучше напасть первыми, чем сидеть дома и ждать непонятно чего. И вообще, день на дворе и полиции кругом полно, надо пользоваться ситуацией.
Я подошла к двери попыталась открыть. Однако она оказалась заперта.
– Э! Что это такое? – я толкнула дверь сильнее, но ощутила сопротивление засова. – Палыч! Палыч, открывай!
Некоторое время с той стороны не доносилось ни звука. Затем засов вдруг лязгнул, дверь открылась, и в проеме показалось знакомое лицо.
– День добрый, – сказала я, внимательно глядя на мужчину и пытаясь взглядом передать, какой разговор его сегодня ждет.
– И вас туда же, – сказал этот гад, спокойно выдержав мой взгляд. – Чего пришли? Кабак закрыт до окончания разбирательств.
– То есть, и делишками Муратова полиция занялась, – удовлетворенно отметила я. – А чего ж тогда тебя не повязали?
– Че-то ты сильно дерзкая, – сказал Палыч без особых эмоций. – Такие, знаешь ли, порой пропадают без вести.
– Да пропала уже разок, – хмыкнула я. – Но, как видишь, эта угроза не в мой адрес. Если пропадаю я, то худо становится тем, кто меня украл. Кстати, не хочешь объясниться? Ты ведь им помог, верно?
– Чего тут объяснять? – спокойно сказал Палыч. – Бизнес есть бизнес. Есть работа – есть оплата. Без обид, за тебя просто хорошо заплатили. И кстати, именно благодаря мне тебя украли самым безболезненным методом. Могла бы спасибо сказать.
– За такое еще и спасибо? – ахнула я. – Офигеть!
– Се ля ви, – пожал плечами Палыч. – Сделал, что мог. Если б отказался, тебя бы все равно выкрали, но куда жестче, а я бы прибыли с этого не поимел.
Я уставилась на него, не зная, что ответить. В чем-то он был прав, конечно. Но неужели ему вообще нисколько не стыдно?
– Рассчитай нас, – потребовала я. – Можешь? Работать мы тут явно больше не будем.
– Заходите, – пожал плечами Палыч. – Вот только никаких выплат вам не полагается: у вас оплата за смену, и я вам ничего не должен. Пишите заявление по собственному желанию, и свободны. Когда Муратова отпустят, он подпишет. Или подпишет новый хозяин.
– А как насчет торговли? – неожиданно подал голос Кирилл. – Мы тут еще немного красных кристаллов принесли.
Палыч покосился было на толпу за окнами, но в помещении было пусто, и вряд ли нам мог кто-то помешать.
– Ну давай, – сказал он. – Только больше не приходи. Я, вообще-то, собирался на дно залечь и уехать куда-нибудь на пару лет, пока тут эта полицейская возня происходит. Просто не тороплюсь, чтобы подозрений не возникло. А то еще приплетут к чужому делу.
Но мы с Кириллом сюда ходить больше и не собирались. Барон, двое суток просидев в заточении, перебил там всех крыс, и сейчас мы несли весьма богатый улов и вряд ли бы в ближайшее время добыли еще. Да и опыт общения с бандитами был, конечно, интересный, но не настолько, чтобы его длить. Пора было заняться чем-нибудь более законным. Вот только чем?
– Палыч, – обратилась я, когда мужчина пересчитал все кристаллы и выдал нам приличную сумму денег. – В искупление морального долга передо мной, посоветуй, куда податься на заработки.
– Тебе-то? – фыркнул тот. – Подайся замуж и поскорее. Меньше проблем огребешь.
– Проходили уже, не понравилось, – поморщилась я. – А другие варианты?
– А другие варианты – свалить отсюда к чертовой матери, – без угрозы, спокойно, но оттого почему-то жутко сказал Палыч. – Это ведь по вашей вине шумиха поднялась, так?
– Не понимаю, о чем ты, – я невинно похлопала ресничками.
– Ты дуру-то не строй, – осадил меня мужчина. – Если я сообразил, то и другие сообразят. Это вообще не мое дело, но мокруху я не люблю. Так что если нужен совет, то вот он: валите из города куда подальше, пока за вами охота не началась. Деньги у вас теперь есть…
Кирилл
Наше триумфальное увольнение произвело в приюте фурор.
Нет, сам факт увольнения никого не взволновал – разве что монахини облегченно выдохнули. Они уже откуда-то узнали, что в городе происходит что-то странное: что по всем заведениям трех купцов идут полицейские проверки и многих уже арестовали, в том числе самих “Петров”. Хоть и не всех.
Нет, фурор произвело наше “выходное пособие” – именно так мы назвали с Лизой деньги, вырученные за крысиные глаза. На эти деньги мы купили даже не одну козу, а целых две, и десяток куриц-несушек. А еще множество вкусностей и две пары валенок для ребят – больше тратиться не стали, чтобы хоть сколько-нибудь средств осталось.
– Кирюш, да как же это? Да откуда же? – всплеснула руками Агафья, когда я бахнул на стол пакеты с мясом и шоколадом – продукты, которые до недавних пор митрофановцы даже в глаза не видели.
– Кого ограбил? – куда менее деликатно спросила Глафира, сложив руки на груди и, похоже, размышляя, сразу меня выставить из дому или сначала отлупить как следует.
– Тетушки, какой грабеж? – сказала Лиза, появляясь в доме с валенками в обеих руках. – Только честно заработанные деньги.
– Честно столько не заработать, – уверенно сказала Глафира. – А ну признавайтесь, чего натворили!
– Просто уволились, – развела руками Лиза. – Правда-правда! Ну, и продали кое-что ненужное заодно.
– Что ненужное? – тут же встала в стойку Глафира. – У нас в приюте нет ничего ненужного!
– Да не переживайте, – отмахнулась Лиза, нисколько не боясь ее гнева. – Мы в приюте ничего не трогали. Продали только свое – так, пару никчемных камушков, которые оказались ценными.
– Камушков? – переспросила Глафира, а потом вдруг побледнела и вытаращила глаза: – Вы что, продали свои артефакты? Продали АРГОЛИТЫ?!
– Нет-нет, артефакты при нас! – поторопилась успокоить ее Лиза и потянулась к цепочке на шее, одновременно бросив мне: – Кирилл, покажи.
Я пожал плечами и выпростал артефакт.
– Батюшки! – охнула Глафира, вновь меняясь в лице. – Агафья! Агафья, ты видишь?
Отвлекшаяся было на содержимое бумажных пакетов низенькая монахиня повернулась к нам, охнула и выпустила из рук сверток с бараниной.
– Ох ты хоспаде! – вырвалось у нее. – Да никак Дары пробудились!
– Я за Феофанией! – бросила Глафира и вылетела из дверей.
Мы с Лизой переглянулись. И тут я заметил, что камни в амулетах, выданные нам, уже не просто слегка светятся, а ощутимо сияют.
“Так это все-таки силомеры”, – понял я, разглядывая свой арголит.
Воспоминание об артефактах для определения магических сил у меня было. Правда, я помнил совсем другие силомеры – круглые белые шарики, что помещались в ладони. И они срабатывали моментально.
Местные же версии силомеров были желтоватыми и, похоже, не могли похвастаться чувствительностью. До меня только сейчас дошло, что в этом мире еще не научились грамотно обрабатывать подобные артефакты. Этим “арголитам” для определения магии потребовалось несколько дней!
А еще непонятно было, излучение какого резерва они показывают: внутреннего неприкосновенного или внешнего мобильного?
“Хотя, если порода необработанная, то наверное, просто реагирует на любую магию, – подумал я. – Этот мир явно отстает в артефакторике по сравнению с моим прежним. А возможно, и во всей магической науке”.
Эта мысль мне понравилась. Ведь с каждым днем я вспоминал о магии все больше и мог бы неплохо устроиться в этом месте – высококлассные специалисты всегда нужны. А быть может, и здорово продвинуть местную науку.
“Если меня не убьют, чтоб не выделялся”, – тут же осадил себя я.
Нет, определенно, мне не стоило “светить” своими знаниями. И так уже в буквальном смысле “засветил” способности, чем поставил монахинь на уши. Если тут наука не развита, то кто знает, не захотят ли местные маги просто “прихлопнуть” конкурента.
– М-ме-е-е! – прервало мои размышления блеяние с улицы.
– Точно! – я хлопнул себя по лбу. – Агафья, мы ж вам животину купили – коз и кур.
– Ох ты ж батюшки! – выдала свое любимое выражение и без того шокированная монахиня. – А куда ж мы их? А чем кормить будем?
– Ну, думаю, разберетесь, – мы с Лизой переглянулись, улыбаясь. – В сарай или в дом, если холодно будет. А зерна мы вам добудем, если серп дадите.
– Серп? – растерянно переспросила монахиня. – Чтобы в поле работать? А где ж вы зерно-то нашли? Ничейных полей тут нет. Неужто все-таки воруете?
– Тетушка, да ну хватит! – оборвала ее Лиза. – Чего вы заладили, в самом деле? Ничем мы противозаконным не занимаемся, как раз наоборот: обманщиков вот на чистую воду вывели.
– Так это вы… – Агафья схватилась за грудь и выпучила глаза. – Ой, что ж теперь будет-то…
– А что будет? – улыбнулась Лиза. – Порядок в городе будет.
– Батюшки святы, батюшки святы… – монахиня, чуть не плача, принялась креститься. – Да они ж вас… ох ты ж… Феофания! Феофания!
И эта монахиня тоже вылетела из дому.
– Вы че тут устроили? – высунулось из соседней комнаты лицо Трофима. – Ой, а чем это пахнет?
Парень шумно втянул носом воздух.
– Праздником пахнет, Трофим, праздником, – сказала Лиза, сверкая зубами. – Давай, зови всех, пировать будем.
“Наверное, нет ничего приятнее на свете, чем смотреть, как дети радуются вкусностям, которые они давно, а то и вовсе никогда не видели”, – подумал я, с умилением глядя, как ребятня, уже вся испачканная в жиру от печеной баранины, принимается за шоколад.
Сразу поняв, что это не тот случай, когда все могут есть из одного котла, мы с Лизой взяли процесс дележки в свои руки: я нарезал мясо, она – покрошила и поделила куски шоколада. А ребята не знали, за что им хвататься вперед: за мясо, что так аппетитно пахло, или за шоколад.
– Такие лапушки, – умилилась Лиза, прислонив голову к моему плечу и оглядывая счастливую ребятню, которая с восторгом пыталась выразить словами и писками ощущения от незнакомых, но потрясающих вкусов.
– Вышла бы замуж за Лужина, у тебя такие же были бы, – подколол ее я.
– Ну щаз! – тут же опомнилась она. – Кстати, где моя порция мяса?
Я хмыкнул и выдал ей припрятанный кусок. И пока Лиза, постанывая от удовольствия, жевала его, я думал: а ведь она права насчет “обнуления”.
Я никогда не был таким нищим, как местные. Да, без родителей мне было туго. Но дядюшка не давал мне голодать, и уж мясо в моем рационе всегда было: без него не вырастить из мальчишки воина.
А вот шоколад – это да, это была роскошь даже для меня. Я ел его редко, и потому он казался мне самым вкусным блюдом на земле. Зато другие дети аристократов, с которыми я учился – сначала в военном училище, потом в академии магии – с детства видели его на столе едва ли не ежедневно, и потому не испытывали ни пиетета… ни удовольствия.
“Чем больше даешь ребенку с рождения, тем меньше у него потом радости”, – вдруг подумал я, глядя, как ребята все, как один, облизывают шоколадные пальцы.
– Кирилл, Лиза! – вдруг окликнули нас.
Мы обернулись: в дверях стояла Феофания. Она махнула ладонью, призывая нас следовать за ней. Мы с Лизой переглянулись, пожали плечами и пошли.
Монахиня привела нас в полуподвальное помещение монастыря. Там мы все расселись за пустой, укрытый чистой скатертью стол и замолкли в ожидании, что она скажет.
Как всегда, Феофания была строга и скупа на эмоции, но все же в этот раз постаралась:
– Поздравляю, – сказала она, обращаясь к нам. – У вас наконец-то пробудились Дары. Какими бы они ни были, это чудесно, ведь теперь у вас есть возможность прожить совсем другую жизнь – такую, какая и полагается наследникам древних родов… кем бы ни были ваши родители.
Она на секунду смутилась: все-таки этот вопрос в приюте было не принято обсуждать.
– Мы за вас так рады! – встряла Агафья, но опять чем-то недовольная Глафира пихнула ее локтем в бок.
– Однако где Дары, там и ответственность, – посуровела Феофания. – Мы с сестрами не маги и не можем ни обучать вас, ни оберегать от вашего Дара других. К тому же вы двое умудрились наделать дел в городе, и в любой момент по ваши души могут прийти.
– Хотите нас выставить? – тут же понял я, к чему она ведет. – После того, как мы закрыли ваш долг и натаскали домой еды и прочих полезных вещей?
– Кирилл, – Феофания укоризненно поглядела на меня. – Конечно, нет. Если хочешь, оставайся тут. Но проблема в том, что вы связались с бандитами, и они теперь вас в покое не оставят. Ради вашей же безопасности тебе и Лизе стоит спрятаться.
– То есть, все-таки выгоняете, – покивал я, но теперь уже подруга пихнула меня локтем в бок – видимо, чтобы не перебивал.
Сама девушка слушала с интересом и даже неким предвкушением. Мне вообще в последнее время стало казаться, что она воспринимает происходящее как-то слишком легкомысленно – как игру или спектакль.
– Да нет же, – раздраженно сказала Феофания. – Наоборот. Мы предлагаем вам уехать в куда более подходящее место. Туда, где вас обучат и выведут в люди – в академию для одаренных.
Мы с Лизой переглянулись, а я не поверил своим ушам. Здесь есть академия магии? В этом захолустье? Да ладно вам!
– Конечно же, в столичные заведения нам вас не устроить, – сказала Феофания. – Обучение в таких местах стоит огромных денег: мы бы такую сумму не потянули даже в кредит. Но к счастью, для официально оформленных бастардов есть льготы в Нижнетагильской “Армаде”.
Она пододвинула нам какие-то листы.
– Тут все ваши данные, в том числе реестровые номера бастардов, – сказала она. – Вам достаточно предъявить комиссии номер и личный арголит, и вас примут на обучение.
Мы с Лизой снова переглянулись. Глаза девушки горели интересом, да и мне, что греха таить, было скучно в этой дыре и давно уже хотелось переехать в более достойное место. Если для этого нужно получить диплом местной академии, то почему бы и нет?
– Конечно, вас обеспечат жильем и питанием лишь по минимуму, – продолжила Феофания, – но думаю, дальше вы и сами о себе позаботитесь. Я только паспорт Лизин почему-то найти не могу – видимо, завалился куда-то после разгрома от тех негодяев.
Женщина озабоченно огляделась, хотя на кухне документы искать точно не стоило.
– Нет-нет, все нормально: мой паспорт у меня! – тут же успокоила ее Лиза. – Нашла его у тех самых “негодяев”.
Она мрачно ухмыльнулась, похоже, припомнив все, что натворила в доме Лужина.
– Ох, Лиза, зачем вы с ними только связались, – еще сильнее обеспокоилась женщина. – Таким, как мы, надо искать защиты у хозяев – к барину какому пойти или хоть к купцу надежному. Влиятельные люди всегда найдут управу на бандитов.
– Нет тут надежных людей, – сказала Агафья. – Вот пущай едут в “Армаду” и там себе друзей ищут среди других бастардов. Уж поди к магам-то Муратов не сунется. А сунется – костей не соберет!
Феофания согласно кивнула и снова повернулась к нам:
– Я думаю, вам надо уехать как можно быстрее, пока бандитам не до вас, – сказала она. – Можно даже завтра – как раз снова имперский поезд подъедет. Вот только билеты стоят очень дорого. Как бы вам не пришлось по морозу на попутных телегах добираться.
– Сколько? – уточнил я.
Лиза
Я проснулась рано. Точнее, меня разбудил Кирилл. Он не собирался этого делать специально, просто зашуршал чем-то, и я открыла глаза.
За окном еще было темно, но осеннее солнце всходило с каждым днем все позже, так что это ничего не значило. Организм был бодр и, как обычно, голоден.
– Мяса с хлебом хочешь? – негромко раздалось в этой тьме.
Я повернулась к Кириллу. Так вот, чем он тут шуршал!
– Еще спрашиваешь! – отозвалась я и взяла у него бутерброд. Тело так и кричало: “Хочу белка!”
Некоторое время мы молча занимались ночным дожором. В комнате было зябко, но мы сидели спина к спине и грели друг друга, так что получилось вполне уютно.
– Мы ведь не будем ждать, пока монашки накопят на билеты? – спросил Кирилл, нарушая тишину.
– Конечно, нет, – сказала я. – На самом деле, можем хоть сейчас уехать: у нас с тобой уже есть деньги.
– Откуда? – удивился друг. – Ты говорила, что семьдесят рублей только осталось.
– Да у меня вчера совсем из головы вылетело: я же у Лужина наличку сперла, – пояснила я. – Рублей триста там точно было. На билеты хватит.
– Лиза, – тяжко вздохнул друг и повернулся ко мне. – Давай уже как-то завязывать с воровством, пусть даже и у воров. Ну правда, неуютно на душе. Тут стражники по городу рыщут, а ты опять за свое.
– Ладно-ладно, – не стала спорить я. – Но эти деньги я уже сперла и возвращать не буду: это моя моральная компенсация. А еще мне не нравится идея, что монахини опять будут где-то что-то занимать. Пусть уже сидят на попе ровно, молятся и картошку свою копают. А мне тут поднадоело, хочу глянуть, что в большом городе делается.
– Дай угадаю: ты просто запала на того красавчика в цилиндрической шляпе, – хмыкнул Кирилл.
– Нет, ну что ты сразу, – возмутилась я. – Одного красавчика мне мало будет, хочу побольше выбор.
Судя по шлепку в темноте, Кирилл сделал фэйспалм, а я улыбнулась. Но потом посерьезнела.
– А вообще, мне не нравится идея, что Муратова так и не арестовали, – призналась я. – Вон, вчера Форрест на кого-то рычал возле лавки. Неспокойно. И за нас с тобой, и за ребят. Будет лучше, если мы как можно быстрее отсюда уедем.
– Согласен, – сказал Кирилл. – Я тоже тебе хотел это предложить.
– Уйти под покровом ночи? – уточнила я.
– Именно. Прямо сейчас, – кивнул Кирилл.
Сказано – сделано. Пользуясь тем, что в предрассветные часы весь приют еще крепко спал, мы взяли чемодан, сложили свои вещи, собрали узелок еды, оделись и тихо выскользнули наружу, где к нам тут же белой тенью присоединился Форрест.
– Даже как-то неловко, – шепнула я, когда мы все непроизвольно обернулись на приют. – Уходим, не попрощавшись.
– Будем прощаться – они за нами увяжутся, – возразил Кирилл. – Потащатся провожать, будет толпа. Лишнее внимание нам ни к чему. Здесь живут хорошие, но слабые люди, мы можем навлечь на них беду. А нам с тобой нужны куда более влиятельные друзья.
– Какой ты меркантильный, – фыркнула я. – Сразу бы так и сказал: хочу скорее в столицу!
– Я меркантильный? – удивился и почти обиделся Кирилл. – Мы так-то за них долг выплатили, пахали на них, еще и подарков на прощание оставили. Не пора ли о себе позаботиться наконец-то?
– Тоже верно, – кивнула я. – Ну идем. Будем искать друзей “повлиятельнее”.
Я сказала это в шутку, но ощущение тоски и неловкости никуда не делось. И хоть я прожила в этом приюте всего несколько дней, что-то внутри жалобно сжалось. Однако нам нужно было это преодолеть, иначе не сможем двигаться вперед. Так что усилием воли я вытряхнула эти эмоции из головы и бодрым шагом зашагала по дороге.
Все будет хорошо. Фиг знает, почему, но будет.
***
Спящий город порадовал великолепным пейзажем. Всю ночь тут шел мокрый снег. Он облепил дома, кованые решетки, а еще – кусты и деревья, покрыв каждую веточку пушистой шубой, и те клонились над тротуарами, образуя сказочно красивые арки.
Белый ковер поскрипывал под ногами, а газовые фонари добавляли жути и праздничности одновременно. И от этого всего у меня в груди вдруг начало зарождаться предвкушение праздника.
Я глянула на Кирилла. В шапке-ушанке, пальто и теплом шарфе он смотрелся смешно, но мило. А огромный потертый чемодан в руке делал его похожим на волшебника из …
– Ё-мое! – радостно выругалась я, вспомнив еще один огромный пласт забытого. – Ты похож на Ньюта Саламандера. Только волшебной палочки не хватает.
– Надеюсь, это какой-то великий герой? – уточнил Кирилл.
– Ну, типа крутой волшебник. Но это не главное, – отмахнулась я. – Главное – это шикарный вайб! И он тебе идет. Нюхлера за пазухой только не хватает.
– Чего? – не понял Кирилл. – Опять твои незнакомые словечки? “Вайб”, “нюхлер”. Ты будто на другом языке говоришь.
– Р-р! – прервал нас тихий предупредительный рык Форреста.
Оглядевшись, мы никого не обнаружили, но на всякий случай спрятались за бетонными перилами подвальчика ближайшего дома. Форрест скользнул за нами следом.
Спустя буквально несколько секунд из-за поворота вышло трое мужчин. Они недовольно ежились, вжимая головы в плечи, и шли довольно медленно, как будто ходили всю ночь напролет и страшно устали к утру.
Дом, подле которого мы спрятались, привлек их широким крыльцом, и они зашли туда, скрываясь от снегопада, что все продолжался, а затем закурили. До меня донесся густой запах табака и перегара. Бе-е.
– Светает, – сказал один. – Где там смена?
– Волк сказал, в восемь, – ответили ему.
Я повернулась к Кириллу и одними губами переспросила: “Волк?” Тот кивнул. А я нахмурилась, ведь как-то раз при мне один из людей Муратова обратился к хозяину, назвав того “Волчарой”.
Тем временем мужчины продолжали свою беседу:
– Я замерз так, что сопли в сосульки превратились. Гребаная зима.
– Это разве зима? – ответили ему. – Октябрь на дворе, даже не ноябрь еще. Смотри, снег сыплет, как мука из сита. Красота же! Вот ноябрь придет, будет холод, ветрище – это да.
Ходить по крышам оказалось несколько труднее, чем я себе это представляла. Укрытые мокрым снегом скаты могли сыграть роль разве что великолепных горок, но никак не пешеходных дорожек. Идти мы могли только по коньку, и это было сродни акробатическому этюду.
Мы сначала еще пытались это делать, но быстро поняли, что проще шагать из портала в портал. Кирилл-то отлично справлялся с акробатикой, я – похуже, а вот Форрест-Константин тупо оказывался пузом на коньке с разъехавшимися в стороны лапами – того и гляди, бубенчики отморозит.
При мысли об этом я с трудом удержалась от того, чтобы не заглянуть ему под хвост с проверкой. Интересно, а ему самому каково бегать в неглиже? Или у оборотней это в порядке вещей – зад и бубенчики всем показывать? Собаки еще и нюхают друг друга… Интересно, а ему сучки нравятся собачьи или человечьи?
Бе-е. Что за дичь лезет в голову?
Я тряхнула головой. Но, конечно, безумно интересно, кто он такой и как оказался в собачьей шкуре. Он таким родился? Его покусал оборотень? Может, это какие-нибудь научные эксперименты?
“Какой вариант ни возьми, так и так звучит как глупый фантастический фильм, – подумала я. – Надо будет как-нибудь устроить ему допрос”.
Но пока следовало разобраться с проблемой крыш.
– Форрест, давай вниз. Ты ведь нас не потеряешь, если понизу пойдешь?
Пес не ответил, но когда я открыла ему очередной портал, послушно в него скользнул и тут же оказался внизу. Там он встряхнулся… и поторопился скрыться в кустах, потому что на улице показалась группа мужчин.
– Ба, старый знакомый! – ухмыльнулась я, узнав заспанного и недовольного Барона.
Еще бы ему быть довольным! Столько дней просидел в аномалии, а как только мы его выпустили, Муратов, оказывается, послал его обратно в приют – меня ловить. Неудивительно, что бедолага даже не подумал выполнить приказ и постарался от него откосить.
– Как думаешь, он нас сильно ненавидит? – спросила я Кирилла.
– Хочешь у него это узнать? – фыркнул тот.
– Нет. Просто мне его даже немного жалко, – пояснила я. – Он такой никчемный придурок, что за державу обидно. Его рвение да на полезные дела бы пустить. А он под Муратовым ходит.
– Ну, каждый сам выбирает свой путь, – философски отозвался Кирилл.
– Да вот в том-то и дело, что некоторым выбора не предоставляют, – задумчиво протянула я.
– Выбор всегда есть, – с уверенностью сказал Кирилл. – Как минимум можно выбрать достойную смерть, но не идти по кривой дорожке.
– Да мля, как ты живешь со своим аристократическим пафосом? – я даже глаза закатила. – Кирилл, таких, как ты, в мире – единицы. Даже не пытайся мерить по себе обычных людей.
Кир поморщился, но сдержал возражение.
– Нормальные люди всегда выбирают меньшее из зол, – продолжила тем временем я. – И это ответственность государства – сделать так, чтобы законопослушный выбор был хоть немного привлекательным. Но я покамест не увидела, чтобы местное государство людям помогало.
– Ну, нам с тобой выделили грант на обучение, – напомнил Кирилл. – А мы – всего лишь нищие бастарды.
– Надо еще поглядеть, что нам с тобой там выделили, – фыркнула я. – Может, это хуже приюта.
– Эй, смотрите! – донеслось вдруг снизу. – Она наверху!
– Упс, – сказала я, увидев, как один за другим парни из банды Барона запрокидывают головы, чтобы увидеть нас с Кириллом.
Я хотела было поскорее убраться из их поля зрения и даже уже навела портал, как Барон вдруг натянул шапку на лицо ближайшему парню.
– Вы ничего не видели, – сказал он своим.
– Почему? – возмутился тот, которому закрыли обзор, и попытался вернуть головной убор на место.
– По кочану, – огрызнулся Барон. – Ее там нет, тебе примерещилось спросонья.
– Э-э… – парни переводили взгляды со своего предводителя на меня и обратно и явно ничего не понимали. Зато поняли мы с Кириллом.
– Удачи, Барон! – сказала я, махнув ему рукой сверху. – Найди себе нормальное дело.
– Валите уже, – буркнул тот. – Вас все равно поймают. Но пусть это буду не я.
Я кивнула, и мы с Кириллом вошли в очередной портал, мигом пропав из поля зрения банды. Может, Барон и не исправился после моей “тюрьмы”, но по крайней мере получил ценный жизненный опыт, что тоже немаловажно. Глядишь, новое поколение мафии этого мелкого городка будет хотя бы со здравым смыслом.
А вот про старое поколение этого сказать было нельзя. Уже на подступах к вокзалу мы заметили оживление, нетипичное для раннего утра в затрапезном городке. С крыш было хорошо видно, как вокруг станционного забора прохаживается туда-сюда полицейский патруль… а за ним на идеально выверенном расстоянии ходит патруль бандитов.
Конечно, на второй компании не было написано, что это бандиты. Просто какая-то цыганка, какая-то бабка с коробкой, плохо одетый пацан и два чрезмерно закутанных в шарфы мужика. Всех их легко было спутать с обычными горожанами. Но с крыш было прекрасно видно, как ловко эта братия выдерживает дистанцию от полицейского патруля.
– Какая молодая бабка, – с восхищением протянула я, глядя, как старушка молодцевато пробегает от одной точки до другой.
– Вон те тоже какие-то подозрительные, – Кирилл указал на группу девиц – с виду совершенно обычных… Но какие нормальные девушки выйдут погулять в такую рань? Даже представительницы древних профессий и те в такое время спят. А женщины добропорядочные – завтрак готовят.
– И вон те бомжи тоже какие-то уж больно откормленные для попрошаек, – добавила я, указав в другую сторону.
Вообще, весь вокзал был явно под наблюдением бандитов. Причем подозрительные личности были как внутри вокзальной зоны, так и снаружи. И ни постовые на входе, ни патруль полицейских их не волновали.
“Эх, сдать бы их всех тоже в участок, помочь городу! – подумала я. – Но увы, Муратов наверняка не такой дурак и вряд ли записывает все, как Лужин”.
– Вон там билетная касса, – сказал Кирилл, указав на приземистое здание неподалеку от железнодорожных путей. – Как будем спускаться?
Кирилл
Таких устройств я не видел никогда. Размеры этого технологического чуда впечатляли. А сама идея пустить транспорт по гладким железным полосам просто сломала мне мозг.
О боги, это же гениально! Идеально ровная дорога, нигде не трясет, лужи не страшны, как и лед – они просто не умещаются на ровной полосе железа. Даже беглого взгляда хватало, чтобы понять: вес этой машины чудовищен. И тем не менее она двигалась быстро и плавно.
“Скоростной поезд”, – с восторгом мысленно повторил я новое для меня выражение.
А как он был красив! Белый с серебряными и золотыми полосами, он выглядел как воплощение императорской власти и богатства. “ИМПЕРСКАЯ ЛАСТОЧКА”, – значилось на его боку. И, сожри меня виверна, он и правда чем-то походил на стремительную ласточку!
Надпись была стильная, блестящая. Чуточку витиеватая, но с благородством. Мне почему-то вспомнилась аналогичная надпись на коробке в руках того франта: “Фонд кино Сибирской Империи”. Похоже, этим шрифтом тут подписывалось все государственное. Но…
Я задумался, обозревая технологического монстра, от которого сейчас во все стороны хлестали струи неоново-синего, с энергетическими вспышками, пара. Этот “поезд” построен по заказу правительства? Ну, в принципе, почему бы и нет? Техномагия на службе государства – это правильное решение.
Единственное, зря они создают такой финансовый контраст. Все-таки о народе следует заботиться несколько больше, раз уж есть деньги на такую роскошь. А то очень уж большая разница между этим унылым аграрным городком и самым обыкновенным имперским транспортом. Да весь этот город не стоит и одного вагончика даже со всеми фермерскими артефактами!
Я едва удержался от того, чтобы не потрогать чудо техномагии. Он весь посверкивал, потрескивал разрядами энергии. По рельефным бокам пробегали трассирующие огни разметки, которые будто кричали: осторожно, высокие технологии. И на этого монстра мы купили билеты! Теперь понятно, кстати, почему они так дорого стоили.
Пока я размышлял, поезд прекратил пускать дымы в стороны, но шипеть не закончил. Просто теперь зашипели механизмы створок дверей, а за ними – выдвигающаяся лестница.
– О, трап, как в самолете! – сказала вдруг Лиза. – И ты погляди: там красная ковровая дорожка!
Я поглядел и действительно увидел неширокий красный ковер. Правда, не понял, что в этом такого. Ну, ковер и ковер – без рисунка и с коротким ворсом. В моем прошлом такие мусором считались.
– А вот и проводник, – сказала Лиза.
По ковру важно спустился мужчина в форме и вывел под руку единственную пассажирку, решившую выйти на этой станции – какую-то старушку в дорогой (по местным меркам) одежде. Старушку тут же встретили ее родственники и с почтением повели к карете, припаркованной возле вокзала.
Больше из поезда никто не вышел: видимо, этот мелкий городишко был не нужен тем, кто обычно катается на таком монстре.
– Стоянка поезда десять минут! – объявил проводник, с легким презрением глядя на местных. – Пассажиров прошу при входе предъявить билеты.
– Пойдем, Кирилл! – спохватилась подруга. – Давай поторопимся: в поезд бандитское отребье за нами не полезет. Наверное… Кирилл?
– Я влюбился, – все-таки не сдержался я, пытаясь урвать еще хоть мгновение любования этим прекрасным стальным созданием.
– Э-э… – протянула Лиза. – Ну что сказать? Мужики и транспорт – форэвэ ин лав.
– Я хочу быть кучером этой невероятной повозки! – сказал я, указав на поезд.
– Охренительные амбиции, – фыркнула Лиза. – Ну просто предел мечтаний – рулить транспортом, у которого даже руля нет. Но дело твое, конечно. Только ты хоть образование для начала получи.
– Да, точно! – спохватился я и взялся за чемодан.
Действительно: чтобы чего-то добиться в этом новом мире, надо хотя бы достойное положение в обществе занять, связи наработать, а потом уже осуществлять мечты.
Мы подошли к проводнику.
– Ваши билеты, господа? – вежливо обратился тот.
Лиза потянулась было за пазуху… но там было пусто.
– Вот, черт! – выругалась она, осознав, что пока мы глазели на технологическое чудо, нас все-таки обокрали.
– Р-раф! – раздалось сзади глухое рычание.
– А-а, помогите! – тут же завопил мальчишеский голос, которого пес повалил на обледенелую платформу.
– О, а вот и наши билеты! – обрадовалась девушка, выхватывая у Форрестовой жертвы из рук свою потерю.
Жертва, кстати, в помощи особо не нуждалась: пес всего лишь сбил воришку с ног и сейчас придерживал за шиворот, а тот брыкался.
– Эй, это мое! – тут же возмутился пацан, когда Лиза выхватила у него украденное.
– Ага, щаз! – хмыкнула подруга. – Билеты, вообще-то, по паспорту отбиваются. А он у тебя есть?
Судя по виду пацана, паспорта у него не было. Типичный беспризорник.
– Форрест, плюнь каку! – скомандовала Лиза, потому что к месту преступления уже спешили полицейские. – К ноге!
Пес сверкнул на нее глазами, но подошел и послушно сел, не став демонстрировать всем свою разумность. Девушка же протянула билеты проводнику.
– С собаками в салон нельзя, – мельком отметил он, сверяя билеты со списком.
– Простите, а как перевозят собак? – как можно более вежливо поинтересовался я.
– Деревенских обычно пристреливают, – без тени улыбки ответил проводник, возвращая нам билеты. – Но породистых животных с паспортами можно перевозить по особому билету. Только вы уже не успеете его оформить: система блокируется за десять минут до отбытия поезда, сожалею.
– Блин, – Лиза нервно прикусила губу, глянув на пса. – Ладно, разберемся. Форрест, жди там!
Она указала ему на дальний угол платформы. Пес удивленно шевельнул ухом, но пошел.
– Может, просто без него? – без особой надежды поинтересовался я.
Не нравилось мне это существо. Под его шкурой могло скрываться что угодно – от ошибки какого-нибудь мага-недоучки до запретной магии или вовсе древней неведомой хтони из тех, что пожирают миры.
Лиза
– Кирилл, кажется, у нас проблемы, – сказала я, когда, обернувшись, увидела нашего бывшего работодателя, и тут же нырнула под защиту спинки кресла.
– Вижу, – буркнул парень, торопливо нащупывая рукоять кинжала: в общественном месте ему пришлось надежно прикрыть его одеждой, чтобы стражи порядка не привязались.
А вот Муратов со товарищи даже не пытались скрыть оружие. Прямо сейчас они шли по широкому проходу, кого-то выискивая среди пассажиров, и выражения их лиц не обещали ничего хорошего.
– Прошу прощения, мужчины! – обратилась было к ним бортпроводница. – Во время ускорения не рекомендуется перемещаться по… А-а-мгм!
Речь женщины прервалась коротким вскриком и последовавшим за ним мычанием. Неудивительно, ведь в этот момент ее скрутили сильные мужские руки с уродливыми наколками на пальцах.
– Не дергайся, красуля, – посоветовал ей мужик. – До тревожной кнопки все равно не добежишь.
Судя по выпученным от ужаса глазам бортпроводницы, она это тоже поняла и лишь жалобно запищала.
Я нервно огляделась. А где мужчина-проводник? Их же двое было. Или он остался на станции?
Впрочем, чем бы он сейчас помог? Поезд двигался на бешеной скорости, а вагон заняли террористы. Пассажиры уже тоже поняли это, и то тут, то там раздавались испуганные возгласы. А к нам, тем временем, все ближе подходил Муратов…
– Лиза, мне кажется, настало время порталов, – наконец, оценил расклад сил Кирилл и взялся за ручку чемодана, готовясь прыгать в пространственную дыру. То ли он побоялся, что не справится со взрослыми мужиками, то ли его смутило наличие невинных, которые могли пострадать в процессе.
И я бы, конечно, его послушалась, но…
– Я не могу открыть портал в место, которое не видела! – пришлось признать мне. – Ты меня сам недавно пилил за высадку в сортир!
– Открой в соседний вагон, – быстро предложил Кирилл, поглядывая на приближающегося противника в щелочку между креслами. – Вагоны наверняка похожи.
– А толку? – сказала я. – Они пройдут туда через тамбур! Это же поезд, отсюда не убежать. Если только на улицу открывать, но тогда мы в лесу окажемся.
Однако времени на то, чтобы придумать что-то еще, нам не дали.
– Попалась, беглянка! – сказал Муратов, наконец увидев меня, и поднял… пистолет.
Мы с Киром среагировали одновременно, нырнув под защиту кресел. Только Кирилл сделал это молча, а я – с истерическим взвизгом. В следующее мгновение бахнул выстрел, и вскрикнули на разные лады уже все пассажиры поезда. Поднялся страшный шум, в вагоне началась паника.
– Тихо всем! – рявкнул Муратов, и снова что-то громыхнуло, теперь уже дважды. Кажется, он сделал два предупредительных выстрела в потолок.
– Лиза! – окликнул меня Кирилл. – Бежим уже! Открывай портал хоть куда-нибудь!
Он дернул меня за руку.
– П-портал, т-точно… – пробормотала я, уже поводя рукой в воздухе.
От испуга мой мозг заработал быстрее, и я наконец придумала, куда открыть выход. Перед спинками передних сидений возникло марево, а из него раздался шум колес поезда и хлестко ударило ветром.
– Форрест, прыгай! – велел Кир псу и сам прянул в портал, перед этим толкнув туда меня.
Скажем так. Идея была гениальной, но слегка непродуманной – примерно как в случае с туалетом. То есть да, я открыла портал туда, где нет Муратова, и так, что формально мы все еще были в поезде. Точнее, НА поезде. А вот что я не учла, так это законы физики, которые в случае с порталом сработали против нас.
Ныряя в пространственную зыбь, я ожидала, что просто шагну на крышу поезда, пригнусь, и мы проедем с ветерком минут двадцать, пока Муратову не надоест нас искать, а потом тихо вернемся и отсидимся где-нибудь под креслами.
Однако стоило мне ступить на обледенелую поверхность металлической крыши, как меня с чудовищной силой сбило с ног. Чем, я даже не поняла. То ли ветер был такой бешеный, то ли инерция при выходе из портала сработала как-то не так. А может, и то и другое вместе. Проще говоря, удержаться на ногах у меня не было ни единого шанса.
– А-а! – вскрикнула я, ощутив, что лечу в ледяном воздухе, объятая грохотом, свистом, паром и треском энергетических разрядов.
В следующий момент я на что-то налетела, да с такой силой, что, наверное, сломала себе ребро. А потом, судя по ощущениям, сломала еще десять, когда в меня всем весом врезались Кирилл, Форрест и чемодан.
Неизвестная железяка, задержавшая мой полет, такого издевательства не выдержала. Чуток погасив нашу инерцию, она все же вылетела из пазов, и нас всей кучей поволокло дальше.
– Кирилл! – завопила я, пытаясь ухватиться хоть за что-нибудь.
Ухватила непонятную тряпку одной рукой и чью-то ногу в ботинке – другой. Мельком увидела, что Кирилл каким-то чудом еще умудряется держать в одной руке чемодан, в другой – кинжал. Но увы, видимо, никто из нас не схватился за поезд, потому что нас поволокло дальше.
Скрж-ж-ж!
Резкий удар с металлическим визгом оповестил, что Кирилл наконец нашел, за что можно подержаться: он тупо всадил кинжал в какую-то щель и – о чудо! – даже удержался.
Зато не удержалась я. Мои слабые пальцы от рывка разжались, и я выпустила ногу Кирилла.
– Лиза! – крикнул он, увидев, как меня поволокло дальше.
А я что? Я сосисочка на скользкой тарелке. И скоро, кажется, переквалифицируюсь в отбивную. Или в курицу гриль, если попаду вон на тот металлический “ус”, по которому в небо то и дело сбрасываются сверкающие разряды. А между прочим, меня на него и несет!
Взвизгнув, я открыла портал и тут же в него влетела. Подумать о том, где открыть выход из портала, я не успела. Однако, видимо, об этом подумало мое подсознание, потому что я обнаружила, что продолжаю катиться по гладкой поверхности поезда, но уже ниже высоковольтной штуки.
Вместе со мной обреченно катился и Форрест. Оказывается, тряпкой, за которую я схватилась, было мое пальто, которое предусмотрительный пес прихватил зубами, прыгая в портал. И теперь Форрест с тоской катился вместе со мной… к краю поезда.