День был пасмурный. Улицы небольшого городка Одогард, подстать небу, плакали серым дождём, и от этого становились унылыми — куда унылей, чем под ярким и бесстыжим солнцем. Капли швырялись о крыши домов, заливая всё вокруг, цвета блекли, смытые буйной стихией. Все, кроме угольно-чёрных плащей двух людей, шагавших по тёмному переулку.
На противоположном его конце четверо подозрительных субъектов окружили столь же подозрительного торговца. Они монотонно, с каким-то странным, почти ритуальным ритмом, избивали свою жертву.
— Будешь знать, паскуда, как людей надувать! — просипел конопатый. — Хочешь ещё денег? Получай!
Он изловчился и ударил торгаша, и хруст, прозвучавший в ответ, был красноречивее любых слов. Остальные участники этого уличного правосудия дружно заржали. Всё могло бы продолжаться — продолжаться до недалёкой и верной смерти подсудимого.
— Эй! — раздался голос из конца переулка. — Не одолжите ли немного монет?
Все четверо повернулись почти одновременно. Конопатый, исполняя роль вожака, выдвинулся вперёд, на ходу выставляя перед собой нож.
— Ты кто такой? — буркнул он. — Шёл бы ты отсюда, пока сам не отправился к чертям.
— Извините, — повторил незнакомец, — но мне срочно нужны деньги. Разрешите взять в долг?
— Да ты не понял! — взвизгнул конопатый. — Пошёл вон!
С этими словами он рванулся на незнакомца, яростно ору и размахивая лезвием. Уже занося руку для удара, он разглядел под капюшоном светящийся фиолетовым и переливающийся глаз. Это было последнее, что он успел увидеть. Раздался тихий, похожий на шелест, звук — незнакомец извлёк из-под плаща изогнутый и не по-городскому изящный клинок. Одним ударом, плавным и точным, он рассек нападавшего. На стали не осталось ни капли крови — она просто не успела.
Остальные, узрев столь бесславный конец своего предводителя и столь же ужасающее мастерство незнакомца, бросились наутек.
Перешагнув через то, что минуту назад было человеком, незнакомец заметил на мостовой кошель, туго набитый местной валютой и, видимо, принадлежавший торговцу. Подняв его, он направился к выходу из переулка.
Вдруг чья-то рука тяжело легла ему на плечо. Это был Дэриан, его напарник.
— Ну, и зачем ты уложил добропорядочного гражданина, Рейвен? — Слово «добропорядочный» он произнёс с лёгкой, привычной иронией.
— Ты прекрасно знаешь почему, — даже не обернувшись, парировал Рейвен.
— Твоя правда, — согласился Дэриан и пнул кота, путавшегося у них под ногами. — Тем более, нам срочно нужны были деньги. Казённые мы благополучно просадили на пиво и женщин.
— Не мы, а ты.
— Начальство спросит с обоих, — усмехнулся Дэриан.
Дальнейший путь они проделали молча. Как ни старалась непогода, жизнь в городе текла своей чередой. Двое в плащах шли по центру улицы, и люди по-разному реагировали на их появление. Кто-то отворачивался, одёргивая детей, — те, в свою очередь, с любопытством разглядывали незнакомцев.
И было на что посмотреть. Оба носили чёрные кожаные кирасы, надетые поверх рубах из тёмной, незнакомой здешним ткачам материи. Чёрные штаны и сапоги из той же кожи, что и доспехи, были обиты железом. Во всей этой чёрной суматохе резко выделялись ярко-жёлтые пряжки ремней и перчаток, а также странный знак на единственном наплечнике, покоившемся на левом плече.
Но больше всего — и это отпугивало взрослых, но манило детей — было оружие. У одного на поясе висел изогнутый меч и шестопёр, у второго из-за спины выглядывала тетива лука, а на бедре болтались ножны с длинным кинжалом.
Они шли, не удостаивая толпу взглядом, а та расступалась перед ними, как вода перед клинком корабля. Вскоре на их пути возник патруль городской стражи. Обеспокоенные волнением среди граждан, стражи доблестно устремились задерживать нарушителей спокойствия.
— Предъявите подорожную грамоту с печатью Эрика Красного, о разрешении... — начал было старший, но замолк, потому что ему сунули под нос пергамент.
— С печатью губернатора Одогарда сойдёт? — спросил Рейвен, и его глаз сменил фиолетовый оттенок на оранжевый.
— К-конечно! Добро пожаловать, чувствуйте себя как дома! — радушно, почти подобострастно, проговорил патрульный и поспешно ретировался.
Без дальнейших приключений они миновали ещё две улицы и, подойдя к нужному дому, остановились. Один из них постучал в солидную дубовую дверь каменного забора, скрывавшего весьма роскошное жилище.
---
Кабинет губернатора Германа встретил их гнетущей, вымуштрованной роскошью. Воздух, густой от ароматов старого пергамента, воска и дорогого табака, казалось, десятилетиями впитывал запахи власти и тревог. За массивным столом из черного дерева, восседал сам Герман. Человек, чье лицо напоминало топографическую карту былых сражений и текущих забот.
— Садитесь, — бросил он не глядя, его пальцы с перстнями медленно водили по резной ручке кресла. — Наёмники с казённой печатью. Слышал, вы в переулке Мясников сегодня правосудие чинили. Криво, но эффективно.
— Мы считаем это аудиенцией у просвещённого правителя, — парировал Дэриан, непринужденно занимая кресло. — А не отчётом перед начальством.
Рейвен стоял неподвижно, его правый глаз излучал ровный фиолетовый свет. — Замолчи, Дэриан.
Губернатор оценивающе посмотрел на них.
—Вино предложить? Или сразу к сути?
— Яды губернаторов — особая статья расхода, — не унимался Дэриан. — Предпочитаю не включаться в ваш бюджет.
— Последнее предупреждение, — голос Рейвена оставался спокойным, но его правый глаз вспыхнул коротким алым всполохом.
— К делу, — Герман откинулся в кресле. — Вам предстоит охота. Не на разбойников, не на шайку воров. На василисков. Пять особей.
— Пять? — присвистнул Дэриан. — Прямо целый синклит.
— Рот закрой, — рыкнул Рейвен. Фиолетовый в его глазу помутнел, наливаясь алой тяжестью.