Запах сырости в подвале архива стоял такой, будто воздух тут застаивался годами. Лев включил фонарик на телефоне, посветил на низкий потолок и ругнулся тихо — лампы опять мигали, как в старом кино. Дежурный электрик обещал «на днях» сменить проводку уже третий месяц.
На полу лежали коробки с документами, которые никто не разбирал минимум с девяностых: отчёты, акты, ведомости — всё, что обычно уходит в небытие и остаётся здесь навсегда. Лев любил эту часть работы. В отличие от живых людей, бумага не спорила.
Он потянул ближайшую коробку, смахнул пыль, открыл — стандартные папки, стопками. Но одна выделялась сразу: тонкий серый картон, потрёпанный по краю. На корешке — аккуратная надпись: «Дело № 4031». И ниже — пустота. Ни фамилии, ни года, ни отдела.
Странно.
Лев машинально достал планшет, ввёл номер в базу — система поискала пару секунд и выдала сухое: «Запись не найдена».
— Не может быть… — пробормотал он.
В архиве не бывает «не найдено». Даже если дело уничтожено, метка остаётся. А тут — будто оно никогда не существовало.
Он снова взглянул на папку. Картон был холоднее, чем должен быть. Пальцы будто примерзли к обложке. Лев дернул рукой, разорвав цепкость, и на секунду ему показалось, что в углу подвала кто-то стоит.
Он резко поднял фонарик.
Пусто.
Старый металлический шкаф, трубы с конденсатом, облупившаяся штукатурка. И тишина. Только капля со стены падала в ржавую миску с глухим «тик».
Он вернулся к папке и, поколебавшись, открыл.
Внутри — одна фотография.
На ней изображена улица. Обычная, узнаваемая. Лев даже понял, где это: пересечение Комсомольской и Набережной. Но на снимке было что-то неправильное. Фонари стояли в другом порядке. Вывеска кафе, которое открыли только три месяца назад, отсутствовала. И самое странное — прямо посреди улицы стояла фигура человека.
Размытая. Как будто камера не смогла сфокусироваться. Лицо смазано. Края тела уходили в дымку.
Лев поднёс фотографию ближе. Только он заметил — эта фигура стоит… не на асфальте. Чуть выше. На пару сантиметров. Как будто тень не знала, куда опереться.
— Хватит, — сказал он вслух. — Это просто старый снимок. Ошибка экспозиции.
Но внутри что-то холодело. Он перевернул фотографию, ожидая увидеть дату или номер. Сзади — лишь одна фраза, чёрной тушью:
«Ты не должен был это видеть».
Рука дрогнула.
Лев выдохнул и прислонился к стеллажу. Это уже не из разряда «старая бумага». Кто-то оставил это намеренно. И если запись отсутствует в системе, значит, папку внесли вручную. В обход.
Он хотел закрыть дело и отложить — утром разберётся. Но телефон мигнул. На экране — уведомление из городской ленты: «Необъяснимое исчезновение на Комсомольской. Идёт проверка камер».
Лев снова посмотрел на фотографию. Та же улица. Та же перспектива. И фигура, похожая на тень.
Он знал, что должен просто подняться наверх, внести запись в журнал и забыть. Но что-то в этой пустой папке тянуло сильнее, чем здравый смысл. Будто внутри него кто-то шептал: открой дальше.
Он развёл картонные створки — и внутри оказался ещё один лист. Всего один. Напечатанный на плотной бумаге:
«Дело считается незавершённым. Последний, кто пытался его закрыть, не вернулся».
Лев сглотнул.
Фонарик дрогнул — на секунду подвал погрузился во тьму. И в этот миг он ощутил рядом движение. Не шаг, не звук — сдвиг воздуха, как будто кто-то прошёл слишком близко.
Он резко повернулся.
В проходе между стеллажами стояла тень. Высокая. Нечёткая. Лицо размыто, как на фотографии.
Лев моргнул — и тени не было.
Но папка в руках стала ледяной, как будто её только что держали чужие пальцы.
Он поднял взгляд на лестницу. Наверху слышалось слабое эхо шагов — явно не его.
И тогда он понял:
дело уже открылось в обратную сторону.