Таких, как она называют «любимицами фортуны» - или просто «удачливыми», а кто-то считает, что таких людей оберегает Ангел Хранитель. Ведь когда смерть отступает перед жизнью, сложно найти другое объяснение.
Эмили Вайт появилась на свет первого декабря, на двадцать восьмой неделе – недоношенной, крошечной, почти невесомой. Врачи не скрывали: её шансы на выживание малы. Вес ниже нормы, дыхание слабое, риск заражения крови слишком высок для таких малышей. Казалось, надежда ускользает. Трудно представить, что чувствовали её родители – почти дети, растерянные и перепуганные: ей едва исполнилось девятнадцать, ему – двадцать один. Но они держались за руки – и за её маленькую жизнь.
Девочка была такой хрупкой, похожая скорее на куколку, чем на младенца. Её сразу унесли – даже не дали приложить к груди. В палате осталась только тишина и пустота, которую не заполнял никто и ничто. Эмили оказалась в реанимации новорождённых: в кувезе, под постоянным светом аппаратов, обвязанная проводами и датчиками. Её дыхание поддерживали машины, её сердце отслеживали мониторы, а каждая минута могла стать последней.
Её мама каждый день приходила в отделение, мыла руки до красноты, надевала халат, маску, перчатки…и часами сидела рядом, глядя на то, как ее собственный ребенок борется за жизнь. Она не могла взять е на руки, не могла прижать к себе – только протянуть палец в круглое отверстие кувеза и едва коснуться миниатюрной ладошки.
Каждая ночь становилась похожей на молитву. Каждый гудок аппарата – на удар в самое сердце.
Недели тянулись бесконечно. Врачи меняли прогнозы – то качали головой, то осторожно говорили, что «динамика положительная». И однажды утром всё-таки стало ясно: она выживет. Где-то внутри этого крохотного тела разгорелось упрямое желание жить.
Дыхание становилось ровнее. Сердце – сильнее. Она набирала вес, медленно, мучительно, но уверенно. И однажды её мама увидела, как в полусне крошечные губы Эмили дрогнули в подобии улыбки. Это была первая победа. Маленькая, как и она сама, но такая важная – победа над смертью.
Когда мать с дочкой, наконец, выписали, казалось, что сама зима на улице стала мягче. Отец стоял у входа в роддом, неловко переминаясь с ноги на ногу, и едва заметно дрожал, то ли от холода, то ли от переполняющих чувств. Когда он увидел их, глаза мгновенно наполнились слезами.
В одной руке – аккуратный букет розовых роз для жены, с длинными стеблями, словно специально подобранными под её тонкие пальцы. В другой – крошечный букетик искусственных ромашек, такой миниатюрный, как будто создан для куклы. Но он выбрал его для дочери. «Чтобы у неё был свой первый подарок, - сказал он тихо. – На память о том дне, когда она впервые увидела мир без стеклянных стен и проводов».
Их новая жизнь началась удивительно тихо. Не кинематографично, без фанфар, а просто…правильно. Дом наполнился запахом свежесваренного кофе, детского крема и тёплого воздуха, который всегда бывает в семьях, где люди по-настоящему любят друг друга.
Эмили росла спокойным ребенком, удивительно спокойным, учитывая её непростой старт. Она редко плакала, спала так сладко, будто добирала все те месяцы, что провела в инкубаторе, и позволяла своим родителям оставаться не только мамой и папой, но ещё и любящими супругами.
Но ближе к году в ней проснулась другая сторона – живая, стремительная, жаждущая узнать всё, что скрывает дом. Эми тянулась к каждому шкафу, к каждому блестящему предмету, к любой двери, за которой могло таиться неизвестное. Она уронила не одну чашку, опрокинула вазу, однажды даже умудрилась достать с полки книгу толще собственной руки. Но самое странное – она никогда не травмировалась. Ни царапины, ни синяка, ни единого испуга. Родители шутливо говорили, что у неё свой Ангел Хранитель, который, постоянно стоит у неё за спиной.
Однажды, когда миссис Вайт готовила ужин, а муж задерживался на работе, она заметила нечто необычное.
Эми сидела в мягком кресле, окруженная кучей игрушек, но не играла. Она была полностью сосредоточена на пустом уголке комнаты – смотрела туда с такой серьёзностью, будто перед ней стоял кто-то, кого видела только она. Иногда улыбалась, иногда хихикала, потом внезапно затихала, будто внимательно слушая кого-то. А потом снова лепетала, уже как будто в диалоге.
- Эми, цветочек, с кем ты говоришь? – мягко спросила мама, присев рядом и пригладив гладкие волосы.
Девочка повернулась и впервые произнесла:
- Ма…ма.
Слово вырвалось тихо, чуть неуверенно, будто она репетировала его давно, но решилась только сейчас.
Миссис Вайт словно перестала дышать. Мир будто замкнулся в одном мгновении, где есть только это слово – первое, настоящее, долгожданное. Глаза мгновенно защипало от эмоций, а сердце почему-то стало таким тяжелым и тёплым одновременно.
В этот момент дверь скрипнула – домой вошёл мистер Вайт. И жена почти бегом бросилась к нему, всё ещё дрожа от счастья, делясь с ним этой новостью, будто это маленькое чудо могло исчезнуть, если она не скажет о нём сразу.
Тот вечер был необыкновенно мирным. Эми сидела у отца на коленях и заливалась смехом, когда он шевелил бровями, изображая «очень важного мистера». Мама стояла в дверном проёме, наблюдая за ними с улыбкой, от которой становилось тепло даже стенам.
Всё казалось реальным и нереальным одновременно – как будто жизнь превратилась в маленькую сказку – честную, где счастье не навязано обстоятельствами, а заработано любовью.