Аленький цветочек
Глава 1
Редкие лучи солнца, пробиваясь сквозь закрытую шторку, падали на стол, освещая всевозможные наброски. Я никогда не любила задерживаться на чём-то старом, мне всегда хотелось попробовать что-то новое. Именно поэтому у меня было много недорисованных картин. Я начинала и снова бросала, разочаровываясь в своих талантах. Родители считали мое увлечение бесполезной тратой времени, а старшая сестра вовсе не замечала меня. Оставшись одна в своей комнате, я старательно вырисовывала красные лепестки алой розы. Получалось вполне неплохо, я даже гордилась этой работой, но всё же что-то не давало мне покоя. Этот цветок несколько раз снился мне, и почти всегда эти сны были одинаковыми. В них я бежала по выжженной земле, на которой не осталось ничего живого. Над моей головой с громким гулом пролетали военные самолёты, которые я видела только в книжках. И останавливаясь, чтобы перевести дух, я замечала одинокую розу, растущую на этой мёртвой земле. Этот сон не давал мне покоя. Я никак не могла понять, почему мне снится одно и то же...
Конечно, всё это можно было списать на слишком яркую детскую фантазию, последствие прочитанных мною книг, но всё же я никак не могла найти этому объяснение.
Закончив рисовать, я побежала в соседнюю комнату. Мне вдруг непременно захотелось поделиться своей работой. Я хотела, чтобы меня хотя бы раз похвалили, но не тут-то было. Войдя на кухню, я застала очередную родительскую ссору. Мама громко кричала, обвиняя отца в излишнем расточительстве семейного бюджета, а отец молча кивал, глядя куда-то вдаль. Казалось, он совершенно не обращал внимания на упреки в свою сторону, потому что давно привык к этому.
Будучи пятнадцатилетним подростком, я не могла понять всех тонкостей взрослой жизни, но я знала одно: рано или поздно эти ссоры разрушат нашу семью.
Родителям явно не было до меня никакого дела, поэтому я подошла к Алисе, которая в это время крутилась у зеркала в своём новом белом платье.
— Алиса, смотри! — я трясла рисунком перед ее лицом.
Но она, недовольно закатив глаза, отмахнулась:
— Отстань, мелюзга! — фыркнула она, старательно выводя стрелки. — Не видишь, я готовлюсь? У меня сегодня важное свидание!
Мне вдруг стало жутко обидно за то, что меня никто не замечает. Хотелось закрыться в своей комнате, расплакаться, но сделать это значило признать собственную слабость. Алиса бы только посмеялась надо мной. Из раздумий меня вырвал резкий, надтреснутый голос диктора, сменивший спокойный прогноз погоды.
«Объявляется военное положение, наступление немцев», — назойливо жужжало радио, перекрывая любые звуки. Всё вдруг стихло, Алиса замерла с тушью в руках, мама перестала кричать, а папа заметно побледнел. Моя детская обида мгновенно исчезла, съеденная всепоглощающим страхом. Ноги будто вросли в пол. Я почувствовала странную тяжесть в теле, будто каждая клетка моего организма старатели отвергала услышанное. Весь мир замер в ожидании худшего...
Никто не знал, что будет дальше. А я вспомнила свой сон. Выжженная земля. Гул самолетов. И одинокий аленький цветочек, яркий, как капля крови на серой земле. И мне стало до слез страшно.
Глава 2
Не помню, как мы оказались на вокзале. С того момента весь мир погрузился в панику, никто не знал, куда бежать, как защитить тех, кого любишь. Всё безвозвратно изменилось за эти несколько дней. Папа стал еще более серьезным, чем был раньше. Я видела, как он ходил из стороны в сторону, стараясь не показывать паники, но у самого еле заметно дрожали руки. Мама, видя весь этот хаос, перестала обрушивать на папу свой гнев, а к нам с сестрой стала относиться с большей заботой. Ее маска раскалывалась, показывая тревожную женщину с рано поседевшими волосами. Алиса практически не изменилась. Все такая же безэмоциональная и холодная, она, казалось, винила судьбу за то, что та не хотела подстраиваться под ее планы. Все, кроме меня, потихоньку теряли надежду на радужное будущее. Я же была наивным ребенком, грезившим мечтами о переезде в Париж...
Вокзал гудел, как большой улей. Людей здесь было особенно много, потому что каждый хотел сбежать туда, где будет безопасней. Пыль, столбом поднимавшаяся с земли, загораживала обзор. С каждой минутой дышать становилось все труднее и труднее. Я не знала, куда деться, куда сбежать, чтобы не слышать этого надоедливого гула, поэтому от бессилия прижалась к стене, вдыхая остатки свежего воздуха. Наша семья бежала в глухую деревню к дальним родственникам. Там, по плану отца, мы сможем залечь на дно и быть в безопасности. Все, кроме него самого, потому что его, как единственного мужчину, призвали на фронт.
Отец прекрасно понимал, что с большой вероятностью не вернется оттуда живым. Поэтому он натянуто улыбался, говорил, что все будет хорошо, стараясь убедить нас. Но я почему-то в это не верила. Я сразу поняла, что отец боится. Боится показать свой страх. А больше всего меня удивило то, что он не столько переживал за себя, сколько за нас. Ему всегда было важно, чтобы его семья была в безопасности.
Он заметил мое смятение. Я отстала от всех, стирая с лица пыль, смешанную с холодным потом.
- Кать, нам нужно идти. - сказал он, присев на корточки, чтобы быть на одном уровне со мной, хотя я давно не была маленькой девочкой.
- Нам? Я знаю, что ты уходишь. - вздохнула я, стараясь не смотреть на отца, потому что боялась заплакать от страха или отчаяния.
— Не переживай, я вернусь, — он сказал это тихо, и я поняла, что он врет не только мне, но и себе.
Я не знала, что ответить. В голове вертелось множество мыслей. А что, если он вернется? Что, если все будет хорошо? Мне отчаянно хотелось в это верить. Я мечтала, что, став знаменитой художницей, я смогу увезти папу с мамой в Париж. Показать им лучшую жизнь, к которой они так давно стремились.
Немного помолчав, он достал из рюкзака толстую тетрадь в потертом переплете.