В поле
я небытие
поля.
И так
бывает всегда.
Где бы я ни была
я то чего нет.
Вот я иду
рассекаю воздух
и тут же
воздух полнит
собою то место
где моё тело было.
Мы все зачем-то
движемся.
Я двигаюсь
чтобы не сломать
этот мир.
Mark Strand Keeping Things Whole, 1964
Эта история могла бы назваться "красная луна над жёлтым лесом" или там "ночное дуновение осеннего ветра" или как там всё это по-японски называется. Чтобы красиво, со смыслом и про природу. И погоду. Точнее про очень хреновую погоду, дождь начался на выезде из Токио а близ Осаки принялся лупить так, что от дворников толку никакого не было. Только противно скрипели. Вжик-вжик, вжик-вжик. Так же противно было и на душе у Онидзука Рейко ведь она постепенно приближалась к тому, что последние годы своей жизни так яростно ненавидела: своему детству в Осаке, собственно Осаке и, разумеется, к местным деликатесам из морепродуктов. У неё на рыбу была аллергия: умеренная на речную (Сквозь пелену дождя на обочине появилась неоновая надпись: "Волшебный Унаги"), довольно сильная, с красными пузырьками на коже и неизбывным зудом на морскую (Вот и следующая забегаловка светит огнями:"Прекрасный Тунец"), и с чуть ли не отеком Квинке на головоногих (Очередная придорожная жральня, конечно же, называлась: "Лучшие Такояки").
Небо наревелось в своей сезонной депрессии, паузу взяло - дождь перестал на время. Рэйко, следуя указаниям навигатора, съехала с просторного шоссе - в лабиринт узких городских улиц. Мимо парков с по-ноябрьски красной листвой, мимо глянцевых после дождя вывесок, мимо ярко освещенных витрин, щедро украшенных рождественскими декорациями, мимо всей этой ненавистной ей мишуры, прямо - к не менее ненавистной цели. "Поверните налево через сто метров, пожалуйста" приятным токийским выговором обратился к ней механический голос навигатора, прервав на мгновение разухабистый кансай-бен ведущего, повествовавшего об очередном жутком злодеянии местных якудза: "...насильственная группировка обвиняется в противозаконной раздаче конфет несовершеннолетним гражданам в квартале Дотонборо во время празднования Хеллоуина. Предполагаемый глава группировки отрицает..."
("Дотонборо... Хорошо, что не через него ехать... Глико-мен этот дебильный, туристы эти под ним фоткаются: гайдзины-кайгайдзины проклятые... Хорошо хоть "Осака Экспо" эта долбаная закончилась - мальца поменьше их стало... "Гля, как будто мандзай послушала... "Абвняйца... пратвазакннай"... "Нанде янен" ещё скажите и будет полный флэш-рояль... Неужели я тоже так когда-то говорила? Ухо режет без ножа просто...")
Новости закончились и немедля застучало-забренчало бодренькое вступление и Адо зашептала-захрипела. И заорала потом, как у неё водится - у певички этой. Старый хит, проверенный временем ("Старый, ага, канешн, мекча ябай какой старенький, ёпт. Соплюха гадская, за пять лет карьеру сделала - мне за всю жизнь такая не светит. Она ещё в школу, кажись, ходила, когда "Уссееву" эту верещала. Но песенка, ничёшная такая... Бо́чи-бо́чи... Как будт' про меня написана...)
Рейко стала тихо подпевать, застучала пальцами по рулю, выбивая ритм:
"В детстве приличной девочкой была,
И хорошо себя всегда вела,
Выросла девочка и вот теперь
Дебилами кретинскими окружена́... Заткнуться вам пора,
Идите-ка все на...,
Гля, как же вы затарарахали меня...
За-ва-ли едало на...
Тарам-па-парарара-рара-пам-пара..."
"Нормальная такая песенка, оморой, ёпт. Хотя, не - нифигашечки не нормальная. Она ж - звязда, эта Адочка ваша - женчина-загадка, а Рейко-тян в караоке петь не умеет, мол, слуха у неё нет - акан... Ну, акан так акан. Камахен, ёпт.
Она - Адка ваша, небось, потому за ширмой всю дорогу прячется, потому что у неё сисек акан. А у Рейко с этим всё в порядке, кстати. Кароч - акан, и не надо мне этой Адо... Балин, чё из меня эта дрянь провинциальная полезла - "аканы" с "камахенами" и прочими "сей-я-ненами"... Мекча ябай! Чёрт, опять...
Рейко с раздражением переключила волну. На другом канале передавали джаз. Что-то там про "April in Paris". "Да уж. Сейчас явно не эйприл и вокруг отнюдь не Пэрис... Хилтон, хи-хи... Зачем мне только пришлось в эту херню ввязаться?"
А ввязаться Онидзука Рейко (34, не замужем и не собирается, Токио, телеведущая известного новостного канала Nihon 24/7, лицо популярных авторских шоу: "Планета Рейко", "Рейкономика", "Политическая кухня Рейко" и прочая, прочая) пришлось вот во что...
В Осаке находился ветхое двухэтажное здание, бывшее некогда магазином кимоно её деда. Магазин затем перешёл дяде Рейко - Котаро, тот будучи человеком, которому, как и всем членам семьи Онидзука возня с кимоно остошиздела ещё в детстве недолго с ним возился, пытался сбыть с рук, но у него ничего не вышло, здание постепенно ветшало, цены на недвижимость в районе падали и на него окончательно махнули рукой. Занимавшийся всякими финансовыми махинациями дядя (по слухам, он даже вел дела с публикой, которая недавно раздавала конфеты на Дотонборо) окончательно разорился, проживал теперь в доме престарелых (довольно неплохом, Рейко доплачивала некую сумму) и хотел бы поправить своё финансовое положение. Мать её попросила посодействовать. Можно было бы прислать агента, но такие вопросы мисс Онидзука предпочитала решать сама. Дядька, который не всегда был беден, очень помог ей с финансами, во время учёбы в Токийском Государственном. Да и вообще был неплохим человеком, посему - дом она продаст, деньги ему передаст, а там он их пусть в патинко спустит, всё равно, свой долг перед семьёй она выполнит. Выбрала момент, когда было окно в съёмках, села в свой джип, и покатила в эту чёртову Осаку. Вообще, машина была не по-японски объемной, в таких могли ездить серьезные татуированные ребята, но вряд ли хрупкая девушка. Хрупкой, впрочем, Рейко не была. По крайней мере внутри, внешне-то всё было пристойно. В прошлом, один из однокурсников, который увлекался историей японского танкостроения (всё сидел, модельки свои сраные клеил) дал ей прозвище Ро-Го. Был такой тяжёлый танк в тридцатые - огромные гусеницы, несколько башен разного размера, красота! Прозвище ей втайне понравилось, между прочим.