Шипы царапали кожу. Виктория пробиралась через кусты шиповника, которые никак не хотели отпускать свою жертву. Но всё же девушка сумела вырваться из колючего плена и сделалать вдох полной грудью. Розовые цветы пахли одуряюще.
- Да где же этот дом? Где эта бабка Агафья? Надо же было решиться срезать по лесу, - ругалась на себя девушка.
Затянутое тучами небо, несмотря на белые ночи, нависало темным тяжелым покрывалом. Из зарослей поднялись и зажужжали над ухом комары. Вика огляделась. «И как теперь выбираться из этой чащи?» На ум стали приходить разные нехорошие мысли. «А что это там мелькнуло? Белка? Ветка?» Услужливое воображение дорисовывало рога и копыта, страшный пасти и когти кустам и зарослям. А тут ещё и ветер подул. Холодный, несмотря на летний месяц. По спине девушки побежали Мурашки .
- Не меня ищешь? - раздался приятный девичий голос совсем рядом.
Вика так и подпрыгнула на месте. С трудом она удержалась от того, чтобы перекреститься. Язык прилип к нёбу, изо рта вырвался сдавленный гнусавый стон. Точь-в-точь немая.
- Напугала я вас? – спросила молодая женщина в белом платочке, выглядывая из-за кустов. Росточка она была небольшого, и высокий шиповник доходил ей аккурат до носа.
- Вы… вы кто? – спросила Виктория нервно сглотнув. И сама себя за дурацкий вопрос пожурила.
Женщина рассмеялась.
- Я – бабка Агафья. Живу тут одна в этом лесу. Потому любой, кто здесь ходит – либо заблудился, либо ко мне за помощью пришел.
- Я за помощью, - подтвердила Вика. – Только какая же вы бабка? Ненамного старше меня… Вам и тридцати пяти нет, наверное.
- Если в объявлении написать, что я юная ведьма, так никто же не пойдет. Вот и ты бы не пошла. Правда, Виктория? Старухам в этих делах доверия больше.
- Откуда вы знаете? Я ведь не говорила, как меня зовут.
Агафья пожала плечами.
- Я много чего знаю. Но время позднее. В лесу в такой час делать нечего. Пойдем в дом, расскажешь, что у тебя случилось.
Она легко обошла кусты шиповника и побрела по узкой тропке.
«И как я эту тропинку не заметила?» - подумала Вика.
- А её никто не замечает, - ответила Агафья.
- Вы что же, мысли читаете? – спросила девушка почти шепотом.
- Что ты. Такого я не умею. Просто люди чаще всего в этом месте блуждают. И тропинку никто не видит, - пояснила она.
Темной тропой через лес, деревянным мостком без перил через ручей, обогнули заболоченное озерцо – всё, как было указано в объявлении.
Меж разлапистых елей показался ветхий домишко. В небольших окошках горел свет. В сенях пахло старыми подгнившими досками. Внутри сложенная из кирпича печь, травы под потолком сушатся.
- Вы ведь специально пошли в ту сторону, - догадалась Виктория, снимая белые кроссовки, запачкавшиеся от хождения по лесной подстилке. – Знали, что я приду?
- Во сне видела, - согласилась ведьма. – Ты садись. И уж хватит вопросы задавать. Не за тем ведь пришла.
- Порча на мне, - понуро сказала Вика. – Венец безбрачия. Раньше от парней отбоя не было, а в последние пару лет я будто прокаженная. Ни один в мою сторону даже не смотрит!
- Какой же это венец безбрачия?
- Хотите сказать, что нет на мне порчи?
Агафья хмыкнула. Достала черную свечу, спиралью скрученную, зажгла и стала водить вокруг. Огонь плевался, воск черными слезами стекал по скрутке.
- Ты вот что, - заговорила ведьма, – тут сиди, да в окно гляди. А как я вернусь – скажешь, что видела.
Она поставила чадящую свечу на стол перед окном, накинула пуховую шаль и вышла за дверь.
- Что за чертовщина? – проговорила тихо Вика и тут же о словах своих пожалела. Дом заскрипел. По углам тени побежали. Да не от свечи, а будто сами, словно живые. Девушку затрясло от страха. Она и забыла, что Агафья наказала за окном приглядывать, как вдруг страшный звон разнесся по комнате. Кто-то в окно стучал с такой злобою, что вот-вот бы расколотил. Вика глянула и обомлела. На фоне темного неба, заслоняя собою последние остатки света, из окна на неё смотрела призрачная фигура. Черный балахон развевался. Пустые глазницы темнели на фоне бледного лица. И Вика точно знала, что это безглазое существо видит её, следит за ней. Девушка вцепилась в стол руками и начала медленно сползать с табурета.
В сенях загрохотало.
Виктория взвизгнула и села на пол, прикрыв голову руками, как в детстве, будто она в домике.
- Сон! Сон! Это мне снится! – запричитала она.
Вдруг дверь отворилась, и в дом вошла Агафья. Зыркнула на гостью, на окно.
- Ну, вижу порча на тебе и вправду есть. Что видела?
Вика закашлялась.
- Жуткое, черное… - хрипло проговорила она.
- Значит, на страже мертвые стоят. Велика беда, но поправима. Да и луна сегодня полная. Пойдем.
Ведьма вцепилась в руку девушки так крепко, что бедняжка вскрикнула от боли и страха.
- Куда? Куда мы пойдем?
- Увидишь. Главное рот не открывай, никому в глаза не смотри, ни с кем не заговаривай.
Агафья потянула девчонку, не давая той опомниться.
- А кроссовки как же? – ухватившись за косяк двери, взмолилась Вика.
- Калоши надень.
Девушка всунула ноги в старые калоши и пискнула.
- Там что-то мешается!
- Потом вытряхнешь. Всё. Рот на замок!
Снаружи ветер шумел в листве. Холодные лапы тумана скользили по земле, протягивая длинные пальцы к домику ведьмы.
Агафья нырнула в самую гущу белой мглы, потянув Вику за собой. В калоше что-то мешалось и кололось. Почва под ногами хлюпала. Стопы утопали в чем-то вязком, проваливаясь во мху. Девушка уже сотню раз пожалела, что сунулась в это гиблое место. «Да, не было отношений. Ну и пусть! Жила же как-то до этого и ещё бы столько же прожила. Не в мужчинах счастье! Хоть бы всё скорее закончилось! Хоть бы выйти из леса живой!»
А ведьма всё тащила её вперед, продираясь сквозь заросли малины, через бурелом, по оврагу.
И встала вдруг так резко, что Вика едва в неё носом не уткнулась. Агафья отпустила её. Что-то тихо нашептывая себе под нос, ведьма достала из-за пазухи кусок сырого мяса, уложила его на старый пень.
Лера смотрела на фото своего возлюбленного и вздыхала. Сердце замирало от того, какой же он красивый, какой статный! Подругам не показывала: нечего на её красавчика зариться. За таким мужиком глаз да глаз. Уж она-то знает, сама два года из семьи мужика увести пыталась. Но теперь ей чужой муж и даром не сдался! По сравнению с её Феденькой ненаглядным, Гриша рылом не вышел. Пускай подавится его Ленка своим муженьком.
Телефон встревоженно завибрировал.
- Помяни черта, - проворчала Лера.
Но трубку взяла. Как-никак начальник.
- Слушаю, - сказала Лера стервозным тоном.
- Валерия! Я второй день у тебя под окнами сижу, как щенок дворняги. Не забывай, что это я тебе снял квартиру!
- Вот именно, снял! А я просила купить! К тому же от жены обещал уйти, но только разговоры и слышно.
- Лера, без ножа режешь! Сыну семь лет, в школу в этом году пойдет.
- Думаешь, когда он во второй класс пойдет, тебе проще станет?
- Ну хочешь куплю тебе квартиру! Завтра же позвоню в агентство недвижимости.
- Вот купишь, тогда и поговорим.
Лера сбросила вызов, злая, как тысяча чертей, и снова уставилась на фотографию. Черные кудри, кожа смуглая, глаза зеленые, большие! Нос прямой, подбородок волевой, мужественный. Точно заморский принц из сказки. А тут этот Гриша. Надо бы снять с него приворот. Только сначала пускай квартиру купит, а уж потом…
- Ой! Я же опоздаю!
Лера подскочила, как ужаленная. Так залюбовалась на фотографию, что потеряла счет времени и чуть не пропустила настоящее свидание. Выбежала в прихожую, глянула в зеркало, поправила прическу, взяла духи с туалетного столика, брызнула в воздух, вошла в ароматное облако, обула туфельки и бегом из квартиры.
Автомобиля Григория во дворе не было. Зато её любимый прытко выскочил из такси, распахнул перед Лерой дверцу, как настоящий джентльмен.
За окошком мелькали утопающие в зелени старые кварталы, витрины магазинов манили скидками и новинками, а Лера не могла оторвать глаз от Феди. Такси остановилось у спуска к набережной.
- Давай немного пройдемся, - предложил он.
И Лера тотчас согласилась.
Влюбленные гуляли, не видя никого вокруг, целовались под каждым столбом. И когда Федя вдруг предложил Лере выйти за него замуж, она не смогла сдержать счастливых слез.
- Нужно познакомить тебя с моими родителями. Они как раз обещали приехать, навестить меня.
Парень вдруг спал с лица.
- Лера, я думал тебе нужен я, а не одобрение родителей.
- Конечно ты! И это не для одобрения, а так, просто познакомиться, будущие родственники же…
- Вот на свадьбе и познакомимся, - отрезал Федя. – Пойдем, куплю тебе мороженого, а то жарко, - сказал он внезапно и потащил девушку к ларьку, пока та не успела опомниться.
- Лера! Привет! – раздалось совсем рядом.
Девушка повернула голову и обмерла. Навстречу ей шла Оля. Эффектная блондинка. Работали вместе, и, если бы не приворот, как знать, может это бухгалтерше Олечке сейчас их начальник Гриша грозился бы купить квартиру. Мужчины вечно крутились вокруг неё, как осы вокруг стакана со сладкой газировкой. Лера судорожно соображала, как поскорее отделаться от знакомой, но тут что-то странное стало твориться с Федей. Он вдруг сжал её руку.
- А знаешь, дальше есть другой киоск и мороженое там вкуснее.
Он быстро зашагал вперед, Лера едва поспевала. Такой прыти любимого девушка только радовалась. Ей вовсе не хотелось, чтобы Оля начала источать рядом с её Феденькой свои флюиды.
Обескураженная коллега за ними не погналась. И когда парочка оторвалась от неё на приличное расстояние, Лера вздохнула с облегчением. Тот киоск, о котором говорил Федор, был уже в пределах видимости, когда мужчина вдруг остановился.
- Лера, послушай, очень важно, чтобы ты была верна. Поэтому если у тебя есть поклонники, которые дарят цветы и конфеты, то ты лучше дай им знать, что у тебя теперь есть жених. А то я за себя не ручаюсь.
- Ты у меня один! – возмутилась Лера. А сама подумала, что с Григорием нужно заканчивать поскорее.
Мороженого с Федей в тот день они всё же поели. Оно и правда показалось Лере невероятно вкусным. Но у любимого были и другие дела. Бизнес требовал внимания. Девушка понимала, ведь только такие, деловые и успешные, её всю жизнь интересовали. Потому не стала дуть губки, а с легким сердцем отправилась домой. Ведь найти неженатого бизнесмена, да ещё и такого, который любит и готов хоть завтра в ЗАГС – сказочная удача. Никаких больше женатиков и приворотов…
«Кстати, о приворотах, - вспомнила Лера, снимая туфельки, - Нужно поскорее решить вопрос с Гришей. Не хватало ещё, чтобы начальничек узнал о будущей свадьбе. Найдет Феденьку, устроит скандал, расскажет о съемном жилье… Так и свадьба сорваться может. Правда, и о покупке квартиры тогда придется забыть. Но это ничего, ведь теперь у меня есть богатый и перспективный Федя!»
Лера сняла легкое платьице, небрежно бросила его в корзину с грязным бельем, босая прошла в спальню и завалилась на широкую двуспальную кровать в одном лишь шелковом белье.
Открыла книжку контактов в телефоне, пролистала длинный список знакомых, коллег и друзей, пока не остановилась на надписи «Мария Ивановна (ведьма)».
Один гудок, и динамик «заговорил», словно ведунья ждала её звонка.
- Добрый день, Валерия.
- Здравствуйте, Мария Ивановна! У меня к вам дело есть… Помните, вы делали для меня приворот на Гришу, моего начальника? Так вот теперь нужно его снять! И если можно, побыстрее!
- Валерия, напомните-ка, на каком условии я согласилась сделать обряд, - спокойно ответила ведьма.
- На условии, что я не потребую его отменить… Но Тогда было всё совсем иначе! Тогда у меня не было другого выхода, а теперь у меня есть жених, который любит меня без всякой магии. Вы ведь тоже женщина! Поймите меня!
- Я понимаю, Валерия, но договор вы заключали не со мной, я лишь посредник. И те Силы, которые привели к вам вашего Григория сразу дали понять – обратного пути не будет. С последствиями своего выбора, Валерия, вам придется разбираться самостоятельно.
Михаил задумчиво глядел в окно. Туда, где две вороны, как дети, радовались тому, что снег, наконец, лег. Прыгали, хлопая крыльями, в пухлый сугроб. Смешно выбирались оттуда. Вся земля была белой. Даже самые тонкие веточки на деревьях укрылись пушистой снежной периной.
С самого утра Миша занимался графиком платежей. Глаза замылились, мысли плыли лениво. Клонило в сон так, что трудно было сопротивляться. Казалось, положи голову на стол, закрой глаза и заснешь.
Время шло к обеду, и Михаил всерьез подумывал так и поступить, предупредив Лену и Андрея, своих подчиненных, чтобы не подходили с вопросами минут тридцать. Но в коридоре вдруг послышался голос Станислава Гавриловича. Директор весело щебетал о том, как здорово работать в нашем коллективе, что было ему совершенно не свойственно.
Михаил насторожился и прислушался, желая выяснить, что же происходит и перед кем это их суровый директор, служивший когда-то моряком на подводной лодке, так раскланивается. Но долго гадать ему не пришлось. Дверь распахнулась и в кабинет протиснулся ширококостный мужчина с круглым лицом, покрытым наполовину густой рыжей бородой и оглядел присутствующих.
- Ариночка, заходите, - проворковал директор, и из-за его спины выступила глазастая, словно фарфоровая кукла, блондинка.
Тут уж Михаил сразу смекнул отчего начальник так расшаркивался. Девушка смотрела на него тем непередаваемым открытым взглядом то ли доверчивого ребенка, то ли роковой женщины, перед которым каждый мужчина вмиг становится безоружным.
– Вот, знакомьтесь, ваш руководитель Михаил Сергеевич, ваши коллеги Елена и Андрей.
- Можно просто Михаил, - тут же вставил Миша, сам же перевел вопрошающий взгляд на начальство.
- Ариночка у нас вместо Катюши, - ответил на незаданный вопрос директор. – Ты сам жаловался, что не успеваете, с тех пор, как Катя в декрет ушла. Я, конечно, искал сотрудника, но сам знаешь, как сложно найти кого-нибудь толкового, - пояснил Станислав Гаврилович. – Ну, вы тут пока знакомьтесь, а у меня переговоры с клиентами.
Директор, воспользовавшись замешательством работников, легко выскользнул за дверь, даром, что коренастый и с каждым годом растет вширь.
У Михаила весь сон, как рукой сняло.
- Лена, помоги обустроиться, - бросил Миша и выскочил следом за начальником.
- Вы же говорили, что брать на место Кати никого не будете, - недоумевал Миша, стараясь попасть в шаг с Гавриловичем.
- Ты говорил, что нужны ещё руки. Я тебе привел сотрудника – радуйся.
- Откуда она вообще взялась? Вы раньше всех сначала ко мне отправляли компетенции проверить.
Директор вдруг остановился, развернулся и тихо проговорил:
- Берем на испытательный срок. Посмотришь, как будет справляться. Не потянет – уволим.
Михаилу ничего не оставалось, как вернуться в свой кабинет.
«Женатый человек, а всё туда же. Седина в бороду, бес в ребро», - думал он, глядя на новенькую, которой Лена помогала подключить технику и добыть канцелярию. Андрей, застенчивый смуглый парень, тоже присоединился к общим хлопотам, забросив работу. «Может, зря я так про нее подумал. Хорошая вроде девчонка. Всем нравится».
Арина вдруг повернулась. Будто мысли его подслушала. От этого взгляда его бросило в жар, он почувствовал, как к ушам, словно в школьные годы, приливает кровь. Не хватало ещё перед подчиненной покраснеть, будто мальчишка. Мише ничего не оставалось делать, как улыбнуться и отвести глаза.
«Вот и я туда же», - мелькнула мысль в голове. Чтобы не надумать себе лишнего, он снова взялся за работу. График платежей сам себя не «нарисует».
На следующий день Арина угостила всех лимонными кексами. Не магазинными, купленными наспех, а домашними. Она принесла их в контейнере, спеленутом в полотенце, будто ребенок. Кексы были ещё горячими, когда девушка выставила их на стол. Ароматы выпечки взорвались в душном кабинете лимонным фейерверком.
Даже Лена, вторую неделю сидевшая на диете, не удержалась.
Через неделю Ариша уже плотно вошла в коллектив. Сплетничала с Леночкой о звездах эстрады, обсуждала макеты самолетов с Андреем, с директором утром выпивала кружку кофе, слушая истории из морской службы, которые по десятому кругу не желали слушать все остальные.
Через две Михаил сам не понял, как предложил подвозить Арину с работы и на работу.
А ещё через пару дней Миша признался себе, что девушка ему по-настоящему нравится. Только понять, испытывает ли она к нему хотя бы толику той бури эмоций, что он к ней – не мог. Новенькая была одинаково мила и приветлива со всеми. И, наверное, он бы так и не решился позвать ее на свидание, но в один вечер, собираясь уже выйти из машины у дома, она сама подняла на него свои по-детски огромные глаза.
- Ты мне нравишься, Миша.
- Арина…
- Я знаю, ты мой руководитель и всё это неправильно...
Тут у Михаила не осталось никакой силы воли. Он потянулся к Арине и поцеловал.
Девушка отстранилась, улыбнулась ему какой-то странной, почти ехидной улыбкой и выскочила из салона.
Миша растерянно проводил ее глазами. А вскоре и думать забыл об этой улыбке. Мало ли кто как улыбается. Зато поцелуй… Михаил думал о нем по пути домой. И, наверное, представлял бы, что было бы дальше. И до утра с колотящимся сердцем просыпался бы среди ночи от сладостных снов. Но стоило ему войти в квартиру, как жгучая боль пронзила ногу. Весь взмокший от усилий, что пришлось приложить, мужчина снял ботинки, закатал брюки, спустил носки. Лодыжка была покрыта красными пятнами.
О работе не могло идти и речи. До утра Михаил промучился с больной ногой, а с рассветом позвонил Станиславу Гавриловичу. Предупредил, что на работу теперь явится неизвестно когда, а потом поехал сдаваться врачам.
Но какие бы анализы ему ни назначали, кто бы не обследовал, причину никто найти так и не смог. Дерматолог отправил его к эндокринологу, эндокринолог к неврологу, а тот и вовсе развел руками, выписал успокоительное, обезболивающее и отправил домой со словами «будем наблюдать».
Новое жилье было неуютным. Из мебели только две кровати со скрипучими сетками, шкаф, буфет, обеденный стол и два стула. В окна с улицы заглядывали голые деревья, подсвеченные холодными лучами зимнего солнца.
Хмурый подросток стоял посреди квартиры, словно не собирался здесь оставаться.
- Ничего, - сказала молодая уставшая женщина, заметив тоскливый взгляд сына. – Сейчас распакуем чемоданы, повесим шторы, картину с бабушкиным натюрмортом, накроем стол скатертью и жить станет веселее.
Захар обернулся к матери, будто хотел что-то ответить, но затем кивнул и вернулся к багажу. Станет в доме уютнее от скатерти или нет – не так уж важно, ведь в любом случае жить им теперь предстояло здесь. Отец и друзья остались далеко. Его настоящим были эта квартира, измученная разводом и долгой дорогой мама и новая школа, в которой ему только предстояло познакомиться с местной ребятней.
Но какой бы серой ни казалась реальность в день приезда, мамины шторы, запах домашней еды и генеральная уборка всё же сделали своё дело. Да и в школе дела пошли на лад. Не зря Захар с отцом ездили из большого душного города на рыбалку и играли в баскетбол во дворе. Местные мальчишки едва не подрались за него на уроке физкультуры, когда увидели, как Захар закидывает мяч в кольцо с середины поля, даже не целясь.
- У нас есть своя команда КВН, - доверительно сообщил ему одноклассник и капитан команды Коля. – Давай к нам?
- Да, давай с нами, - позвал Сашка, лучший друг Кольки и неизменный капитан второй классной команды.
И Захар согласился.
Полетели беззаботные деньки. Утром мальчишка спешил в школу, прилежно старался на уроках, затем, в коморке трудовика сочинял шутки для выступлений с друзьями. А когда начинались уроки у второй смены и учитель выпроваживал их домой, мчался во весь опор, чтобы в лютые морозы, натянув на себя все теплые вещи и ношенные валенки, что мать принесла с работы, снова встретиться с одноклассниками на улице.
Приближалось время каникул, а заодно и первая в жизни Захара игра в КВН. Волновался он страшно, но и желал участвовать в ней вместе с друзьями не меньше. И ребятам стоило бы уделить всё оставшееся до игры время репетициям, но вот незадача: внезапно подхватили ангину оба его друга.
Делать после уроков Захару стало решительно нечего. Погода стояла теплая. С неба сыпал снежок. Чтобы не возвращаться в пустую квартиру, мальчишка решил немного пройтись. Ведь лучше провести лишний час на свежем воздухе, чем в ожидании, когда мать вернется с работы.
По узкой тропинке, протоптанной в снегу, он прошел за домами до гаражей. Там протиснулся в узкий проход и на пустырь. С друзьями они облюбовали это место. Построили крепость из твердого наста, как из кирпичей. Захар обошел укрепление кругом, убрал снег из узкого окошка-бойницы. От морозца щипало щеки и нос. Мальчик лишь на мгновение приложил варежки к лицу, чтобы согреть его, как впереди послышалось угрожающее рычание. Захар посмотрел вперед. Прямо за крепостью, что доставала мальчишке едва ли до груди, оскалив зубы, готовый к атаке стоял бродячий пес. Захар Этой твари раньше здесь никогда не видел. То ли не заглядывала псина в эти места, то ли не показывалась, когда друзья были в сборе. Но теперь Захар оказался с лохматым чудовищем один на один.
Пес скалился и медленно обходил баррикады. Захар в том же темпе пятился назад, в надежде, что псу надоест раньше, но судьба распорядилась иначе. Мальчишка запнулся о горку снарядов – снежков, приготовленных для метания и повалился на спину. Он зажмурил глаза, чтобы не видеть, как пес кинется на него, но в тот же миг услышал громкий крик.
- А-а-а-а!
А затем шлепок и отчаянный визг собаки, быстро удаляющейся прочь.
- Вставай, - сказал мальчишеский голос прямо над ним, и Захар открыл глаза.
Лицо паренька он узнал сразу. Это был тихий одноклассник Антон. Щуплый мальчишка не играл в баскетбол, отсиживаясь на скамейке. Не участвовал в шумных играх. И даже в классе сидел на камчатке, предпочитая последний ряд, несмотря на то, что двоечником не был. Другие дети не обижали его, не дразнили, скорее избегали. Мальчик, казалось, был чужим среди них, как вырезка из журнала, наклеенная на фотографию.
Захар поднялся, отряхнул снег, налипший на штаны и рукава.
- Спасибо. Если бы не ты, этот пес бы меня сожрал, наверное. Пойдем отсюда, пока он не вернулся.
- Не вернется, - уверенно заявил Антон. Что-то во взгляде его блеклых серых глаз настораживало. Но Захар не уцепился за эту мысль, она вспыхнула и погасла.
- Откуда ты знаешь?
Антон пожал плечами. Но всё же развернулся и побрел в сторону гаражей.
***
За ту неделю, что Коля с Сашкой болели, Захар успел сдружиться с Антоном. Ему уже не казалась странной манера мальчишки смотреть не «на», а словно «сквозь» людей. Теперь даже удивляло, что другие ребята не спешили общаться с этим спокойным и рассудительным не по годам мальчиком. К тому же оказалось, что Антон был таким же приезжим. Только не владел талантом к баскетболу и другим подвижным играм. Класс не принял его. Но Захару не было дела до одноклассников. Ведь парень спас ему жизнь, отогнав бродячего пса. Чтобы не терять сноровку, Захар даже предложить Антону репетировать вместе. Новый друг читал с листа слова за Колю и Сашу, Захар говорил свои. Вскоре бледный тихоня так поднаторел в этом деле, что начал подсказывать слова, когда Захар в который раз путал реплики.
Им было весело вдвоем, и всё же, когда Коля и Саша выздоровели, Антону снова пришлось уйти на задворки дружеских отношений. В компанию спортивных активных ребят он не вписывался. Да и репетировать с ним уже не было смысла. С каждым днем Захар проводил всё меньше времени с новым другом, и вскоре их общение вовсе сошло на нет. Иногда он замечал на себе тот самый особенный взгляд Антона. Чувствовал спиной. Но когда оборачивался, бывший друг смотрел в другую сторону.
На носу было выступление. Школу украшали к новогодним праздникам, когда Захар, доселе не страдавший сезонными простудами, вдруг захворал. Бледный и слабый он лежал дома дни напролет, считая часы до выступления. Мальчишка отчаянно надеялся выздороветь, но с каждым днем ему становилось только хуже. Участковый педиатр, сурово сдвинув брови, слушала его легкие, о чем-то тихо разговаривала с мамой на кухне, но и тогда надежда не умирала. И когда до мероприятия оставалось три дня, попросил мать погладить ему парадную рубашку для выступления.
Через панорамные окна в торговый павильон падали яркие лучи зимнего солнца. Такие ясные деньки выдавались, только когда на улице трещал мороз. Настроение посетителей было приподнятым. Лишь один человек шагал мимо витрин, украшенных к новогодним праздникам мишурой и стеклянными шарами, с каменным лицом.
- Олежка, ты? – раздалось совсем рядом за плечом.
Мужчина обернулся. Брови сдвинулись, словно он хотел своим суровым видом отогнать нежеланного собеседника, но взгляды их встретились, и черты лица Олега смягчились.
- Аленка, сколько лет…
- Ага. Ты за подарками?
- Да, вот, Иришке ищу что-нибудь. Не знаю, чего вам женщинам дарить.
- Ну хочешь, я с тобой похожу? Всё равно тоже подарки ищу.
Олег хотел было отказаться, бросив, что сам всё сделает быстрее, но вдруг осознал, что миловидно улыбающейся знакомой рад. Она была единственным, что связывало его с прошлым. С той жизнью, что была до развода. С Аленкой они заглянули в несколько ювелирных, затем в товары для дома, где новогодние сервизы и хрустальные бокалы блестели начищенными краями.
- Лене нравилось всё такое, - неожиданно для себя выдал Олег.
- Жаль, что вы расстались, хорошая была пара, - ответила Аленка и смутилась. – Ой, извини, Иришка твоя очень красивая. Ты ей уже сделал предложение?
- Нет, и не собираюсь, - буркнул мужчина.
- Слушай, я с утра не позавтракала, может, по гамбургеру?
Олег посмотрел на часы.
- Почему бы и нет.
Они сделали заказ и сели за единственный свободный столик, который Аленка успела занять быстрее, чем три подростка, спешившие в их сторону.
- Не предпраздничная суета, а сумасшедший дом, - сказала подруга.
- А я тут первый на очереди в палату, - невесело пошутил Олег. – Знаешь, ты ведь права. Мы с Леной были хорошей парой. За два года, пока встречались, ни разу не поссорились, а после свадьбы в меня как будто кто-то вселился.
- Так бывает. Одно дело встречаться, а другое – жить под одной крышей. Привычки у людей разные, свои какие-то требования.
- Да не было у меня к ней никаких требований. Я вообще не знаю, что это было. Она меня во всем устраивает. Я ведь до сих пор к ней хожу. Прошу поговорить, но она ни в какую.
- Может, потому, что ты живешь с дамой, к которой ушел от жены? – предположила Алена. – Как бы ты сам отнесся, если бы к тебе бывшая жена приходила мириться, а сама при этом от сожителя нового уйти не желала?
- Да я хотел! – вскинулся Олег. – Я пытался уйти. Мне от этой Ирки так тошно бывает, что видеть ее не могу. Уходил уже раз пять. Но когда она не рядом, так крутить начинает, как будто ломки у меня. Не могу ни есть, ни спать, ни думать. В прошлый раз уже и сам не понял, как снова у нее оказался. Как будто в бреду живу. В голове туман какой-то. И Ленка снится. Наша с ней прежняя жизнь. Как мы свадьбу планировали, как спорили, сколько будет детей. Лето наше на море. Лицо её загорелое в соленых брызгах. Запах её чувствую, просыпаясь.
- Ты ей это говорил?
- Да зачем? Она меня и слушать не хочет. И ты права. От Ирки я не уйду. Кажется, даже если приковать меня цепями, всё равно буду ползти в сторону ее дома.
- Звучит как-то страшно.
- Как есть.
- Может, тебя твоя Ира приворожила? – пошутила Аленка.
- Я об этом тоже думал, - ответил Олег со всей серьезностью. – Сначала считал, что любовь у меня такая. Потом, что похоть. Но женщин, знаешь, много. Есть и получше Ирки и на внешность, и в постели. Да и вообще. Однажды я на неделю загудел с новой знакомой. Про свою даже не вспоминал, думал уже, что всё, отвязался. Но к вечеру седьмого дня меня так скрутило, что готов был сквозь стены к Ирке бежать. Лишь бы увидеть её, рядом побыть. Как будто кто-то за цепь дернул. Месяц потом ходил, как пыльным мешком пришибленный. Ничего не понимал. Чуть с работы не уволили. Вот тогда меня и посетила мысль, что, может, к бабке она сходила… Я и сам был готов пойти. Только не знаю куда.
- Ты серьезно? Хочешь к практику попасть?
Олег смутился, будто его застукали за чем-то постыдным.
- Да это я так, от отчаяния. Не всерьёз.
- Нет, подожди. Я же не смеюсь над тобой. Есть знакомая знакомой, которой ведунья жизнь спасла. Могу узнать адрес.
- Да я сам разберусь, наверное.
Телефон Олега завибрировал на столе. Он бросил беглый взгляд на экран, где красовалась надпись «Ириночка любимая».
Алена тоже прочла и улыбнулась.
- Это она сама себя у меня в контактах так записала, - смущаясь, сказал мужчина и сбросил звонок. – Потом перезвоню. А знаешь, Аленка, ты узнай, наверное, адрес той ведьмы. На всякий случай. Вдруг пригодится.
***
Метель заметала дорогу. Сквозь белое марево было почти ничего не разглядеть. Ветер качал автомобиль, пытаясь перевернуть и сбросить с трассы.
- Вот тут должен быть поворот, - сказала Алена. – Сбрось скорость.
Олег выжал сцепление и притормозил. Они медленно проехали пятьдесят метров.
- Так! Разворачивайся! Мы проехали точку.
- Я смотрел, не было там никакого своротка. Может, ты точку на карте не там поставила? – возразил Олег, съезжая на обочину.
- Мне подруга прислала координаты. Её знакомая по ним несколько раз добиралась. Ты включи пока аварийку, а я пройду назад. Если развернемся, всё равно с той полосы не разглядим, видимость нулевая.
Алена открыла дверцу, впустив стайку колючих снежинок, выскочила на дорогу, побежала и вскоре фигура её стала почти неразличима.
Олег откинулся на сиденье, закрыл глаза и вздрогнул, когда в стекло постучали.
Аленка оживленно махала ему рукой, требуя, чтобы он вышел.
- Там не поворот, а тропа. В такую метель её не видно с дороги. Пойдем скорее, в лесу ветер будет не таким сильным.
Девушка развернулась и быстро зашагала к деревьям. Олегу ничего не оставалось, как последовать за ней.
Снежинки бились в лицо, кололи острыми иглами и тут же таяли, оставаясь на коже крошечными каплями.
Тишина стояла вокруг. Снег валил крупными хлопьями, поглощая звуки.
Марьяна Степановна смотрела на темные окна старого дома. Деревянные рамы покрыты изморозью, на стеклах мороз нарисовал замысловатые узоры. Дым из трубы не идет, будто и нет никого. Только следы вокруг. Всё утоптано. Отчего-то пройти в сени и постучать в дверь женщина не решалась. Она сделала шаг к окну, чтобы заглянуть внутрь. Под ногами хрустнул снег. В окне что-то мелькнуло, и Марьяна отшатнулась.
Кто-то завозился в доме, и дверь распахнулась.
- Что-то вы припозднились, - сказала миловидная молодая женщина, убирая за ухо выбившуюся прядь.
Марьяна, застигнутая врасплох, опешила. Кровь прилила к лицу, она почувствовала, что краснеет. В свои шестьдесят женщина уже и не думала, что способна смущаться, как девчонка.
- Извините, я тут… Я не думала, что кто-то есть… - пролепетала она.
- Что-то вы припозднилась, - повторила хозяйка. – Проходите.
И скрылась в доме.
- Но сейчас же раннее утро, - тихо сказала Марьяна, недоумевая, но приглашением воспользовалась.
После улицы дом казался тёмным. Но глаза быстро привыкли к полумраку. Света из окон было достаточно, чтобы рассмотреть обстановку и хозяйку дома.
Женщина была вдвое моложе самой Марьяны. Руки и передник в муке. Рядом противень с булочками из кислого теста, готовыми к выпеканию. Уж этот запах ни с чем не перепутать.
- Так это вы Агафья?
- Я, - отозвалась ведунья.
- А вы не слишком молоды для этого? – обронила гостья, скептически глядя на хозяйку дома.
- Для имени? – усмехнулась Агафья.
- Для колдовства.
Ведунья пожала плечами.
- Иногда лучше рано, чем поздно. Вы-то зачем пришли, если всё предреченное уже исполнилось?
Только тут Марьяна догадалась, что при встрече ведунья имела в виду вовсе не время дня. Она, лишь взглянув, поняла, что игра давно не стоит свеч. Женщина переступила с ноги на ногу. Неуютно стало ей, тоскливо.
- Есть старая китайская пословица: раз пришел – располагайся, - сказала Агафья. – Давайте вашу куртку, повешу…
«И вправду, зря что ли я ехала в такую даль?» - решила женщина.
Она действительно не знала, зачем делает это. И такси стоило недешево. И точного адреса она у нее не было. Водитель остался ждать на обочине, ведь на трассе вызвать такси в обратную сторону было бы непросто.
Марьяна сняла куртку, набитую легким гусиным пухом, и отдала хозяйке дома.
Та ловко повесила одежду на крючок и пригласила гостью к столу.
- Вы рассказывайте, - предложила Агафья.
- Да я не знаю с чего и начать, - стала оправдываться Марьяна и вдруг поняла, что всё она знает. Слова сами полились, будто только и ждали приглашения.
«Всё началось на моей свадьбе. Мы познакомились с мужем в моем городе. За тысячи километров от его родного дома. А когда срок службы подошел к концу, он позвал замуж. Жить решено было в его краях. Там в наследство от бабки достался небольшой домик. Туда и свадьбу играть отправились. Гостей съехалось со всех волостей. Я и со своей стороны не всех родственников знала. Не то что с его… И когда какая-то старая перечница стала посыпать нам дорогу солью, я и возразить ей ничего не смогла. Думала, может, обычай какой.
Больше я её не видела. Но бабка эта мне покоя не давала. И когда на одной из свадебных фотографий её увидела, начала расспрашивать, с чьей она стороны. Но ни мои родственники, ни родственники мужа не то что не знали, кто она, даже припомнить её на свадьбе не смогли. Если бы не фотография, посчитали бы, что выдумала.
Не прошло и полгода, как начались беды. С мужем разлад. Да что там. На свадьбе сестра моя с женихом гуляла. Любовь была у них неземная. И те рассорились в пух и прах. Свадьбу отменили. А вскоре он в аварию попал. И не стало его. Сестра во всём себя винила. Хоть и сватались к ней парни, замуж так и не вышла. А сразу после того и свекор со свекровью стали как кошка с собакой цапаться. Мы ведь рядом жили. Всё видели. Разве бывает так, чтоб двадцать пять лет душа в душу, а в один год раз – и чужие друг другу? Долго я забеременеть не могла. Переживала. Муж стал грозиться из семьи уйти. И, может, к лучшему бы оно было. Потому, что вскоре я узнала, что ребеночек у нас будет. Только недолго проносила его. Муж расстроился страшно, когда узнал, что скинула. Меня винил. Попытались снова. И опять горе. Так и разошлись. А через год и свёкра не стало. Но и муж мой бывший долго без меня не пожил. Через несколько лет остались у нас одни бабы. Замуж больше ни одна не вышла. Детишек на этот свет не привели. Хотя ко мне ведь тоже мужчины были неравнодушны. Но уж больно страшно было снова потерять ребенка. Не решилась я на второй брак. Так вот и жизнь прошла. И сама знаю, что прошлого не исправить. С этим я смирилась и на судьбу не ропщу. Одно только мучает меня. За что же мне такое наказание? Неужели я кому-то такое зло сделала, что весь род поплатился? Кончился на мне род.»
Марьяна достала из кармана пачку бумажных платочков, открыла, вытащила один и промокнула глаза. На белоснежной бумаге расплылись мокрые соленые круги.
Агафья, всё это время неотрывно смотревшая на гостью, моргнула и отвела глаза.
- Нет вашей вины в случившемся, - сказала она.
- Но кто-то в этом всё же виноват? – смекнула Марьяна.
- Виноват, только что вам с того? Ничего уже не изменить.
- Вы мне всё равно скажите. Я ведь всю жизнь этим мучаюсь. И теперь, когда говорите, что есть на кого злиться, кроме себя…
- Того, кто эту кашу заварил, давно нет в живых, - отрезала Агафья. – Что вам теперь до него?
- Значит, мужчина, - зацепилась за соломинку Марьяна Степановна. – Вы мне скажите, как есть. Я просто хочу знать.
Агафья снова посмотрела на гостью.
– Досталось вам за грехи родного отца вашего свекра. Это он когда-то грех на душу взял. Соблазнил девицу, а от плода велел избавиться и после женился на другой.
- А при чем же тут бабка на свадьбе?
Под свежим пухлым снежком притаился коварный лёд. Он ждал, когда невнимательный пешеход, зазевавшись, ступит на него. И дождался.
Инга торопилась домой. Набегу строчила сообщение, уткнувшись в экран смартфона. Если бы только она оторвала глаза от дисплея, непременно заметила бы, как нелепо взмахнул руками парнишка, шедший впереди. Но девушка была слишком занята обсуждением предстоящей встречи с подружками и не видела, как неуклюже выставив ногу, парень поймал равновесие. С неба тихо сыпал снежок. Правая нога Инги сделала шаг и поехала вперед. Левая уже оторвалась от земли и потеряла опору. Одно мгновение - и она уже любуется вечерним небом, затянутым тучами. Снежинки падают ей на лицо, а в руке нестерпимо нарастает боль.
- Девушка, вы в порядке? Не ушиблись? – прозвучал незнакомый голос.
Тот самый парень выскочил из припаркованного рядом авто, увидев, как Инга распласталась на тротуаре.
- Кажется, я сломала палец. Можете отвезти меня в травмпункт?
***
Инга сидела в кресле, прижав телефон плечом к уху и закинув ноги на пуфик. Многострадальные руки покоились на подлокотниках. Мало ей было сломанного три месяца назад пальца на левой руке. Теперь она умудрилась сломать и на правой. «Если так пойдет и дальше, врачи начнут узнавать», - думала про себя девушка, в который раз выслушивая стенания подружки. Инга не любила выступать в роли жилетки, но поскольку пришлось целыми днями просиживать дома на больничном, общения ей не хватало. Чем и пользовалась Олеся.
- Я больше с ним жить не хочу, - плакалась подруга.
- Олеся, ты же сама просила его приворожить.
- Просила. Я была влюблена и не понимала, какой он на самом деле зануда!
- Я ведь тебе говорила, что не стоит этого делать?
- Говорила.
- А я упоминала, что не смогу вернуть всё, как было?
- Инга, ну ведь приворожить получилось! Может, отворожить тоже получится? Посмотри в бабкиной тетради. Там должно что-то быть!
- Я уже смотрела сто раз. Возможно, как отворожить было в другом месте записано. Но, как ты знаешь, остальное сожгли.
- Да знаю…
- Ты говорила, что у тебя есть какой-то план «Б».
- Есть, но там странно всё. Эта ведьма живет где-то у черта на куличках. И заранее не записаться. А ехать одной страшно.
- Так пусть Денис поедет с тобой.
- А вдруг она при нем скажет, что я его приворожила?
- Ну ты ведь хочешь, чтобы он отвязался? Чем не повод? Если узнает, точно сам уйдет.
- Может, ты и права, - проговорила подружка задумчиво. - Решено, завтра поеду.
- Олеся?
- Что?
- Я с вами.
- Зачем?
- Поговорить с ней хочу. Про бабушку и тетрадь… Да и как-то странно, что я второй раз за полгода палец ломаю. Ещё в то же число…
***
Тучи нависали плотной пеленой, закрывая небо от солнца так, что было не понять, утро теперь, день или вечер. Хрустко приминался снег под ногами девушек на протоптанной множеством ног тропинке. Видно было, что ходят по ней каждый день не по разу. И это в такой-то глуши!
Впереди закаркали вороны.
- Жуть какая. Может, ну её, эту ведьму? – предложила Олеся.
Инге тоже не нравился этот лес, эти снега по обе стороны от тропы и то, что идти приходилось неизвестно куда. Зато она четко понимала зачем, и ощущение того, что всё она делает правильно, не давало свернуть с пути на полдороге. Инга обязательно должна была попасть к этой ведунье. Или к какой-нибудь другой, но непременно. Что-то в жизни её пошло наперекосяк, и девушка точно знала, когда это началось.
Однажды Олеся пришла к ней расстроенная. Денис, красивый высокий парень, на которого подружка положила глаз, ни в какую не желал обращать на нее внимания. Она уже и декольте надевала нескромное, и глазки строила, и даже угощала его испеченным собственноручно пирогом. Но всё было напрасно. Денис не замечал ни пышной груди, ни страстных взглядов. И даже от пирога отказался. «Я так больше не могу», – плакалась подружка. Она долго жаловалась на Дениса, на судьбу, на то, что как бы ни старалась, ничего не выходит, а потом вдруг огорошила Ингу просьбой приворожить ей милого. Девушка сначала решила, что это шутка. Рассмеялась и сказала, что ничего подобного не умеет. Только Олеся не шутила. Она со слезами на глазах умоляла Ингу о помощи. «Ну сделай, что тебе стоит? - просила Олеся. - У тебя ведь бабка ведьмой была, ты сама говорила, что успела одну из ее тетрадок прихватить. Зря что ли? И не говори, что не умеешь. Ты ведь даже не пробовала! Наверняка у тебя получится! Не может не получиться!»
И никакие увещевания Инги о том, что с бабушкой она никогда не виделась и была в ее доме только после того, как родственницу проводили в последний путь, подружку не убедили. «Проще уж сделать, что она просит, - решила тогда Инга. - Всё равно ничего из этой затеи не выйдет».
- Нет уж, топай давай, - сказала девушка подруге, которая, если говорить откровенно, и втянула её в неприятности. А в том, что в её проблемах виновата Олеся, Инга не сомневалась. Ведь если внезапно проснувшуюся любовь одного парня и один сломанный палец через три месяца после приворота, можно было списать на случайность, то второй уж точно нет. В такие совпадения она не верила.
Вороны закаркали совсем близко.
- Вот опять, - пискнула Олеся, но останавливаться не стала.
Оставив Дениса дожидаться в машине, они уже удалились на достаточное расстояние от дороги, когда вышли на открытое место. Там-то пернатое войско и налетело на подруг. Целая стая кричащего воронья кружила над головами, некоторые пикировали вниз, уходя в сторону перед самыми лицами. Олеся завизжала, прикрывшись руками.
- Беги вперед! – прикрикнула на нее Инга.
- А ну кыш! Кыш, безобразницы! – раздался незнакомый женский голос, и вороны, как по команде, разлетелись в стороны. – Пойдемте в дом.
Невысокого росточка женщина появилась словно из ниоткуда. Она поманила девчонок за собой и пошла вперед по тропе, будто то, что случилось минуту назад – совершенно обычное дело.
Ветер свистел над длинными рядами надгробий, выглядывавших из-под снега. Будто те, кто покоится под ними, тянутся к свету, желая хоть одним глазком увидеть мир живых. Метель заносила дороги, стучала в окна дома, что примыкал ограде, выкрашенной в нелепый зеленый цвет.
Согнувшись, чтобы удержаться на ногах и спрятать глаза от снега, прикрывая рукой замерзший нос, Борис продирался сквозь бурю к дому на окраине города.
Вот уже и первый подъезд. Деревянная дверь болтается, жалобно хлопает, ветер дергает её, то открывая, то закрывая. А за ней черный провал, пропахший кошками, гнилыми досками и табачным дымом. Мужчина поднялся на второй этаж по скрипучим ступеням, свернул к двери, обитой дерматином. Маленькие мебельные гвоздики натянули обивку ромбами. Замызганный звонок торчал, прикрученный к стене, краска с которой облезла, обнажив старые слои.
Борис нажал на кнопку, брезгливо вытер палец об одежду и отшатнулся, когда дверь внезапно приоткрылась, хотя звонка он не услышал. Из квартиры показался сморщенный, как гнилая картошка, старческий нос. И пахло оттуда так же скверно. В другой раз он непременно сбежал бы из такого поганого места. Но не теперь.
- Проходи, - проскрипела старуха, и её нос снова скрылся из виду.
Мужчина открыл дверь и вошел. Старые обои кое-где отклеились, и углы, покрытые пылью, свисали вниз. Даже в полумраке легко угадывались беспорядок и грязь.
- Что смотришь? – рявкнула старуха. – Все силы на вас уходят. Некогда порядки наводить. Ко мне ради простых вопросов не приходят. Садись.
Борис сел на стул.
- Я не знаю, как обычно такое делается…
- Молчи, - перебил старуха. – Духи говорят.
Она ловко достала из кучи сваленных кастрюль небольшой тряпочный мешочек и опрокинула содержимое на стол. Бобы запрыгали по поверхности, упали замысловатым узором.
- Ну-ну. Изменила. Давно уже ходила к нему. И ребеночка не от тебя носит.
- Я знаю. Она сама сказала. Потому и пришел.
- Но ведь сомневался, хе-хе, - осклабилась старуха, обнажив десны и несколько уцелевших зубов. - Да-да, бегала к нему у тебя за спиной. Когда говорила, что пошла к сестре или подруге, когда задерживалась на работе, когда «ходила по магазинам». Но ты давно раскрыл её маленькую гадкую тайну. Так почему же теперь хочешь сжить её со свету?
- Я думал, что она образумится. Вернется и покается. Думал, она ошиблась, запуталась. Что это он её приворожил, обманул! А потом застал их в своей постели. Не помню, как схватил нож. Очнулся, когда она передо мной выскочила и про ребенка кричать начала. Защищала своего хахаля. Готова была за него жизнь отдать. А ведь это я её из грязи вытащил! Из пьющей семьи выдернул, отмыл, оплатил образование. Любил её. Когда слегла, утку выносил, мыл своими руками, выходил её... И как она отплатила?
- Хе-хе-хе, - снова рассмеялась старуха. – Да, ты пришел по адресу. Я помогу извести и её, и его, и их нерождённое дитя. Только цена будет высока.
- Я отдам любые деньги, - сказал мужчина. Руки его отчего-то тряслись. – Она всё равно отберет у меня квартиру и машину. Я всё записывал на неё.
- Одними деньгами за такое не расплатишься.
- Я отдам, что угодно. Что ещё нужно?
- Твоя жизнь! Ты уйдешь первым в страшных мучениях. Твой дух станем проводником для них. Перейдя на ту сторону, ты сам уведешь их за собой одного за другим.
- Я готов.
- Тогда выбирай, кто будет первым.
- Он.
- А потом?
- Ребенок к тому времени уже родится?
- Да. Девочка увидит этот свет и получит имя.
- Тогда пусть живет подольше. Я хочу, чтобы она выкормила её, выучила. Чтобы поняла, что потеряет…
***
Саша сидела на скамейке и рыдала. Жизнь её была кончена. Ноготь на мизинце почернел и отвалился, а на безымянном уже появилось темное пятно.
Когда от неизвестной болезни стал гаснуть её отец, мать тронулась умом. Начала пить, ходить во сне по дому с открытыми глазами, но будто не видя, где находится. Потом и вовсе стала нести всякий бред о проклятье, о том, что жить им всем осталось недолго… И однажды Саша решила спросить мать об этих снах. И уж лучше бы не спрашивала. Ещё несколько месяцев жила бы в счастливом неведении.
Саша вспомнила тот день. Мама жарила на кухне оладьи.
- Ты снова во сне ходила. И опять говорила.
Мать неаккуратно вылила тесто на сковороду, масло брызнуло ей на палец. Она ойкнула, включила кран и сунула руку под воду.
- Да? Ну ты не слушай мою болтовню.
- Странно, что ты всё время говоришь одно и то же. Про какое-то проклятье. Что нам всем конец. Что, если ты видишь во сне будущее?
- Не говори ерунды, - рявкнула мать так внезапно, что Саша начала икать. – Иди займись своими делами.
Саша помотала головой, возвращаясь из воспоминаний в реальность. На дерево над ней прилетела птица и села прямо над девушкой.
«Совсем как в день, когда не стало отца», - подумала Саша. «Тогда воробей врезался в стекло. А потом позвонили из больницы. А после мама снова выпила и…»
- Сашка, Сашка, поди сюда, я заплету тебе волосы.
- Мама, не надо, - ответила девушка. Она не любила видеть мать в таком состоянии. Саше было жаль родительницу и ужасно хотелось ей чем-то помочь, но к своим шестнадцати она уже поняла, что нельзя спасти того, кто не хочет быть спасен.
Но мать так горько разрыдалась, что сердце дочери не выдержало. Она подошла. Погладила по волосам.
- Он теперь в лучшем мире, мам. Не плачь.
Но истерика только усилилась.
- Ты не понимаешь! Он нас проклял! Мы все так и уйдем за ним! Себя не пожалел! И зачем я только вышла за него, - кричала женщина, обливаясь слезами.
Лицо её опухло, прическа растрепалась.
- Кто проклял? Папа?
Мать вдруг перестала рыдать, подняла на дочь совершенно осмысленные глаза. От этого зрелища Саше стало так жутко, что она с трудом заставила себя остаться на месте, а не убежать к себе в комнату.
Ночь глухая. Тишина. Слышно, как на кухне громко тикают часы, как за стеной у соседей подвывает во сне старый пес, как за окном проехала по двору машина.
Михаил перевернулся с боку на бок. Его жена, Наташа, подняла голову, посмотрела на него с жалостью.
- Никак не уснешь?
- Нормально всё. Спи.
Он перевернулся на спину, закинул руки за голову и уставился в потолок, куда из окна падали длинные светлые пятна от фонарей. Но взгляд его сам собой уперся в самый темный угол над окном, где из- за портьеры на него таращились две точки красных горящих глаз. Миша дернулся, сел на постели. Ему показалось, что он успел увидеть, как нечто черное метнулось по стене. Сердце стучало гулко, но разум был чист. Страх всегда делал его таким. Собранным.
- Что случилось?
Жена подскочила и уставилась на него. В Наташкиных глазах он прочел невысказанную тревогу. Не единожды чутьё спасало ему жизнь. И теперь, когда, казалось, жизнь вошла в русло, наладилась, чувство, словно по хребту скребут когтями, снова пришло.
- Сказал же, что нормально.
- Миша, я помню этот взгляд. С таким ты уезжал на разборки, когда…
- Я же просил не упоминать эту тему!
Мужчина встал с кровати, натянул спортивные штаны, вдел ноги в тапочки и шоркая по полу, прошел на кухню.
Наташа торопливо накинула халатик и поспешила за ним. Она нашла его за столом, глядящего в темноту за окном.
- Чувствую я, Наташка, что в этот раз не пронесет.
- Не говори ерунды, Миша. Мы найдем других врачей, будем делать диагностику, пока не выявим причину.
- Мне уже поздно по врачам.
Признаться жене в том, что уже не в первый раз видит кошмары наяву, он не решался.
- Миша, есть ведь и другие варианты. Говорят, есть целительница, которая людей с того света возвращает, - предложила Наталья и съежилась, ожидая, что муж накричит на нее за глупые суеверия.
- Далеко живет?
Женщина не сразу поверила своим ушам.
- Что?
- Бабка твоя живет далеко?
- За городом, километров сто ехать надо…
- Для бешеной собаки - не крюк, - сказал Михаил.
***
Миша ехал по заснеженной трассе. По радио передавали юмористическую передачу, и мужчина переключил канал. Музыка тоже не нашла отклика в его метущейся душе, и он выключил звук.
Жена была совершенно права. В нем снова поселилось то самое чувство, что преследовало перед каждой серьезной передрягой. Обычно это означало, что кому-то придется сложить свою голову. Уж больше двадцати лет прошло с тех пор. Михаил сделал всё, чтобы прошлое осталось позади, надеялся, что больше не встретится с этим чувством один на один, но жизнь распорядилась иначе.
Он так задумался, что с трудом успел затормозить, когда на дороге ниоткуда возникла женщина.
Миша вдарил по тормозам, а когда машина встала, выскочил, собираясь обматерить ненормальную. Но как только открыл рот, понял, что не может произнести ни слова.
- Повнимательнее на дороге нужно. Ты же поворот проехал, - сказала женщина. Одета она была, как одна из женщин, что ходят в церкви: юбка в пол, платок на голове. – Хорошо, что я вышла встретить.
Михаил тряхнул головой, словно бык, наставил свои налитые кровью глаза на незнакомку.
- Я Агафья. Ты же о своей судьбе узнать хочешь?
Смотрит своими глазами-колодцами на него. И под этим взглядом Михаил таким смирным делается, идет за ней, как телок на веревочке. Даже по сторонам не смотрит. Лишь под ноги на тропинку глядит. Снег хрустит с каждым шагом, как в детстве бывало. Перед глазами вдруг санки, небо звездное сверху, сугробы по обеим сторонам, впереди – мама. Тянет саночки за собой. А Мишаня дышит в пуховый платок. Ворсинки щекочут нос, мороз щеки кусает.
- Пришли. Проходи.
Мужчина очнулся, огляделся. Дом среди елей. Снега вокруг насыпано. Трассу не видно и не слышно. Но тропа видна отчетливо. В голове мелькнула мысль «больно уж на подставу похоже», припомнил и то, что интуиция об опасности говорила. Здесь в глуши и тишине, случись что, не найдут... Но сейчас интуиция молчала. А женщина, хоть и была странно одета, не вызывала в нем ощущения опасности.
Михаил достал телефон, чтобы на всякий случай предупредить жену, но связи не было.
- Не бойся, в котле не сварю, ты слишком большой. Для лягушачьих лапок и мышиных хвостов места не останется, - пошутила Агафья и скрылась в доме.
Мужчина оглянулся на тропу, что вела назад, помедлил мгновение и последовал за ведуньей.
В доме было натоплено. Вместе с ним в тепло зашел морозный воздух, прокатился облаком над полосатыми половиками.
- У бабушки такие были, - сказал он, указав на пол. – Давно ее не стало. Но я чувствую, скоро свидимся, - сказал Михаил, поразившись своей словоохотливости. С чужими людьми из него лишнего не вытянешь, а тут…
Агафья посмотрела на него серьезно.
- Печать смерти лежит на тебе, ты прав.
Михаил невесело рассмеялся.
- Всё-таки не подвела интуиция. И сколько мне осталось?
- Недолго.
- И ничего не сделать?
Агафья нахмурилась. Достала свечи, зажгла. Дым танцевал над пламенем, как живой. Ведунья смотрела, читая в нем знаки.
- На тебе порча, - сказала она. – Женщина сделала. Ты её мужа вместо себя на гибель отправил. Так она тебе отомстила. Волосы светлые, короткие. Траур носит до сих пор, в черном всегда. Замуж больше не вышла. Любила его больше жизни. Если бы не сын, ушла бы на ту сторону.
Михаил задышал тяжело. Под глазами залегли черные тени.
- Таня. Я её сына, как своего вырастил. За учебу его плачу. Ей тоже деньгами помогаю. Да и не подставлял я Серегу. Жене тогда плохо стало. Скорую вызвали, я не мог её бросить. Поэтому вместо меня Серега поехал. Я не знал, что там засада, поговорить должны были просто. Но об этом только Сашка в курсе был. Его уже давно нет, а больше никто не знал.
- Так уж и никто?
- Из наших там никого не было. Он один ездил, - произнес Михаил тихо и опустил глаза в пол. - Мы все в горячих точках служили. Вернулись, кровь молодая, а честным трудом больших денег не заработаешь. Я не горжусь. Так просто было. Но и на нас управа нашлась. Приехали из столицы. По одному стали всех убирать. Из-за угла, со спины. Серега первым стал. Потом Сашка. Потом Толик. Мы не сразу поняли, что происходит. А когда дошло, от наших осталась половина. Поговорили между собой и из города уехали. Бросили все дела. Жить хотелось. Так что рассказать про то, что Серега поехал вместо меня, ей было некому.