***
В ходе смертельной погони по Найфорду — государству рыцарей истребления, два именитых воина, достигнув западной части государства, оказались посреди жуткого аркана — Лес демонических львов.
Их окружили гигантские, искореженные деревья, чьи корни впивались в истерзанную землю. Кору покрывала гниющая плесень. Кроны тянулись к небесам, заслоняя свет солнца и отбрасывая зловещие тени. В воздухе висел густой запах гнили и крови, а под ногами шуршали опавшие листья.
Два крика, пропитанных ужасавшей сам мир силой, раскололи тишину леса, прозвучав в зловещем унисоне:
— «Синее пламя, рушащее узы прошлого!»
— «Клинок, рассекающий мироздание!»
Два кулака, несущие в себе вес целой эпохи, встретились в сердце древнего леса!
Воздух сгустился и взорвался наружу сокрушительной волной. Земля вздыбилась в агонии, разверзшись глубокими ранами, из которых хлынуло слепящее сияние эдеминарной энергии. Вековые деревья вокруг обратились в пыль. Само пространство между бойцами плавилось, искривляясь, как раскалённое стекло.
Два мужа, совершивших эти чудовищные удары, рефлекторно отдалились от эпицентра столкновения, поддавшись влиянию ударной волны.
Друг напротив друга оказались два воина с поразительными способностями — два филира.
С одной стороны стоял высокий воин с длинными, ниспадающими до плеч белыми волосами, среди которых виднелись хаотичные синие пряди, облаченный во всё черное. Весь его наряд: сапоги, брюки, рубаху и плащ, покрывали десятки белых линий, будто сделанных из костей чудовища, формировавших в некоторых местах перевёрнутые пятиконечные звезды. На лице мужчины красовалась сложная черная маска, выполненная из искусно наложенных друг на друга металлических пластин, скрывавшая его глаза.
Этот мужчина — рыцарь истребления Ингерам Гауст вперил свой взгляд в противника, нахмурившись, словно перед ним была загадка.
Когда взгляд Ингерама скользнул по одежде противника, в его голове пронеслась мысль:
«Что это за странный вид?»
Эти вещи определенно отличались от тех, что ему доводилось видеть раньше.
Но разве это было так странно? Разве смена одежды, столь незначительная деталь, могла кого-то удивить и заставить насторожиться?
Да, могла.
Эдеминарные доспехи , которые носили филиры, целиком и полностью подстраивались под своего владельца, становились их неотъемлемой частью и не могли измениться просто так.
Напротив Ингерама стоял Раган Фаркил — высокий, хорошо сложенный мужчина с короткими черными волосами, две пряди которых были ярко-красными, чье лицо искажала безумная улыбка. Он был облачен в простой белый халат, образ которого дополнял небрежно наброшенный на шею черный шарф. Его тело покрывали черные узоры в виде ломанных линий, а в волосах виднелись два небольших, острых черных рога. Радужки глаз его, склера которых была беспросветно черной, светились зловещим красным светом, выдавая безумный нрав.
Растянув на лице маниакальную улыбку, Раган стрелой ринулся вперёд, наплевав на тактику и осторожность.
Приблизившись к Гаусту, он ударил кулаком в лицо противника, вызвав мощную ударную волну, которая покрыла глубокими трещинами деревья вокруг.
Беловолосый отступил на пару шагов, избежав прямого попадания, и нанес ответный удар.
Но Фаркил, предвидев его действия, без труда увернулся от атаки, и тут же нанес новую, сокрушительную серию ударов. Нога мужчины понеслась в голову Ингерама, но тот смог блокировать ее, выставив руки перед собой.
Раган, чья улыбка на миг померкла, недовольно нахмурился, словно ему помешали в забаве. Игра, в которую он так увлеченно играл, начала ему надоедать.
«Убей меня уже, идиот!»
Оттолкнув противника, словно отбрасив надоедливую муху, Ингерам вытянул правую руку в сторону, концентрируя силу, и начал проявлять ранрок, готовясь нанести решающий удар.
Эдеминарная энергия, извергаемая из филира, вступила в симбиоз с силой из окружающего мира, и реальность захлебнулась — эпицентре этого безумия, у ладони Ингерама, вспыхнуло синее пламя Глабилана.
Не огонь в привычном понимании— а хладная, бездушная пустота, принявшая форму горения. Пламя, что, по древним скрижалям, было создано для одного: сжигать не плоть, а узы прошлого, саму память бытия, безжалостно разрушая человеческое естество до его изначального, ничтожного нуля.
Сжав поток аномального огня, как податливую глину, Ингерам выковал из него длинное копье, и бросился вперёд.
Его атака не была последовательностью ударов. Это был единый всплеск адского разрушения — десятки, сотни молниеносных выпадов, слившихся в сплошную паутину из синих траекторий.
Поле боя, и без того охваченное безумием, заполонило синее пламя. Оно не жаждало жечь — оно жаждало аннигилировать. Расползаясь по трещинам в реальности, оно пожирало цвет, звук, сам смысл окружающего мира, оставляя после себя лишь безмолвный холст.
К несчастью для Рыцаря истребления, Раган легко и непринужденно уклонялся от всех его выпадов, избегая даже малейшего касания пламени. Он сохранял на лице безумную, раздражавшую улыбку, издеваясь над усилиями врага.