Лапы, головы, ошметки плоти — всё разлеталось в разные стороны. Смердящая жижа зеленым ковром покрывала посветлевшие улицы. Монстры, жаждущие разорвать недосягаемую добычу, бессильно тянули конечности, но после безвольными тушами дружно падали на посеченную землю.
Вертолётный винт поднимал снежную бурю. От разносившегося эха дрожали и трескались стёкла. Ощущалась вибрация.
Из кабины виднелось дуло орудия, превращающего тварей в изрешеченные куски мяса. Солдат бесстрастно крутил смертоносную установку, лихо поливая свинцом собранную в кучу небольшую орду, не оставляя той и шанса на спасение. Дождём сыпались гильзы.
Несмотря на крупный калибр, пули часто рикошетили, врезаясь в дома, машины и прочее движимое и недвижимое имущество. В ближайших зданиях, возможно, прятались люди, но десяток случайных жертв — ничто по сравнению с общими потерями всей планеты. А в том, что кому-то может не повезти, сомнений не возникало: хотя я и находился относительно далеко, один такой снаряд на полметра разминулся с моим плечом. Пришлось отступать за угол строения, чтобы ненароком не словить убийственный подарочек, и ожидать, когда удачно подвернувшаяся авиация расчистит мне дорогу.
Из стены показалось флюоресцирующее щупальце. Я, не совсем отдавая отчет своим действиям, отскочил и воплотил меч. Под канонаду выстрелов заторможенно дождался, когда слизень полностью выползет из бетонной поверхности, а после разрубил его на пару неравных частей. Автоматически погрузил пальцы в желеобразную субстанцию, зацепил нить, с неудовольствием взглянул на неё, а затем спрятал в карман.
Сколько себя помню, я никогда не был жадным. Нет, раздавать деньги сомнительным личностям, выкидывать значительные суммы в дорогом ресторане на простой завтрак или совершать крупные, но бесполезные покупки — подобным я не страдал. Но жадность — это не про меня. И всё же четверть часа назад я вышел из чата, так как повстречал мирно лежащее исчадие небес. В монстре оставался шнурок, который должен был заполнить прогресс моего уровня на сто двадцать одну единицу, а опыт, как писалось в оповещении, распределялся на всех участников группы. В этой ситуации я не намерен был делиться: жители Цитадели остались позади, а впереди шла дорога к пространственной бреши. Рационально подумал, что такое количество игровой валюты сыграет мне на руку.
Так-то я всё верно просчитал, но не учёл неочевидный фактор…
Система уже преподнесла множество сюрпризов, заставляющих непривыкшее сознание походить на тяжеловесную компьютерную программу, которой требуются драгоценные секунды для подсчета и выдачи результата. Если наличие неведомого интерфейса, чудодейственная регенерация или воплощение меча из ниоткуда воспринимаются вполне обыденно, то резкая смена пространства и выверты со временем на несколько мгновений превращают разум в разрозненные элементы мозаики. Сейчас же я столкнулся с чем-то новым, но при этом не несущим в себе каких-либо мистических проявлений — только сбои в психике и ничего более…
Последние пятнадцать минут прошли как в тумане. Я видел изодранных мужчин и женщин разных возрастов. Один раз попался дохлый слизень, который на две трети успел растворить растёкшегося человека. Заметил чей-то труп, свисающий с балкона и оставляющий кровавые разводы.
Мой взгляд раз за разом натыкался на тела, а глаза, игнорируя команды мозга, всматривались в лица. Казалось бы, должен был уже привыкнуть, ведь ранее сталкивался и с более жуткими картинами, но теперь, оставшись в одиночестве, абстрагироваться не получалось.
До этого, когда чувствовал ответственность за обитателей поселения, а меня воспринимали как — не побоюсь этого слова — героя, психика мобилизировала внутренние резервы. Чат в какой-то степени тоже поддерживал это состояние. Теперь же представлялось, что царивший вокруг хаос происходит будто не со мной.
Я был в роли стороннего наблюдателя, а организм самостоятельно менял маршруты, убегал или сражался. Я даже не особо помнил, для чего нужно было не перерезать шнурки, а прятать их в карман — только потом, сверившись с блокнотом, увидел, что перенес в него разговор с администратором. Записи гласили, что для входа в крафтовый раскол требуется десять единиц опыта чистыми нитями.
Пора приходить в чувства, иначе на автопилоте долго не протяну…
Убедившись, что опасности нет, стянул шапку с балаклавой и начал раз за разом растирать лицо снегом. Приятная прохлада наконец-то дошла до разрозненного сознания.
Параллельно просматривал рейтинг, улавливая знакомые имена: Донхён Ким, Херкулес, Ксанлинг… Вспомнил сестрёнок с матерью.
В памяти из ниоткуда всплыл образ наставницы, которая напирала, что я потенциальный инстансный абсолют и чтобы я всегда боролся до конца. Грандиозная паучиха не то существо, советы которого стоит игнорировать.
Несколько раз глубоко вздохнул и улыбнулся. Восприятие, будто по волшебству, пришло в норму. Разум стал не то чтобы кристально чистым, но что-то близко к этому. А раз так, продолжаем двигаться к намеченной цели и выживать!
Вертолёт отправился дальше выискивать полчища тварей, а я, дождавшись, когда он улетит (вдруг солдат и меня посчитает мобом?), ломанулся к устроенному побоищу — через него и проходила ближайшая тропа, ведущая к неведомой пространственной бреши.
Не все монстры сдохли, но полностью целых среди них не осталось. Многие твари волочили оторванные конечности и жалобно поскуливали. Как по мне, упускать такую добычу — несусветная глупость. Выискивать все нити не буду, но часть урожая можно и собрать.
Взгляд раз за разом непроизвольно сосредотачивался на аукционе. Зелья и артефакты, если верить описанию, могли превратить меня не просто в сверхчеловека, а в полубожественную сущность: колоссальная сила и скорость, рентгеновское и инфракрасное зрение, невидимость и нематериальность, полёт и десятикилометровая телепортация…
Я мог обрести оружие такой мощи, что наш земной огнестрел показался бы детской игрушкой. Мог купить повязку, которая защитила бы от прямой автоматной очереди. Мог даже призвать существо, способное оберегать родных от любой опасности. Всё было таким близким, что казалось, будто достаточно протянуть руку и просто взять, но имелась проблема… В интерфейсе постоянно вспыхивала бездушная надпись:
Внимание!
Выставление предмета на аукцион возможно при достижении 21-го уровня.
— Да знаю, — пробубнил я, ни к кому не обращаясь.
Отчего-то вспомнилось грустное лицо Йенса. Моему коллеге однажды пришлось оставить схожий предмет. Разница была лишь в том, что камень, обнаруженный в Хирлацхёле, не даровал бы и тысячной доли того, что мог получить я…
Работа часто приводила нас в заповедные и потаенные уголки мира. Мы бывали у Сентинельских островов, где обитали враждебные дикие племена, встречающие незваных гостей копьями и стрелами (о том, чтобы сойти на сушу, и речи не шло). Проходили в закрытые секции катакомб Парижа, доступ к которым для обыкновенных туристов был воспрещён. Однажды нам и вовсе разрешили подняться к одной из пещер горы Кайлас, считающейся священной в нескольких верованиях (что-либо фотографировать, правда, не позволили).
Некоторые места тоже в какой-то степени были запретны, но не из-за религиозных взглядов (как в храмовых комплексах Лхасы — резиденции нынешнего воплощения Далай-ламы); не из-за боязни, что команде что-то угрожает (как в Кеймада-Гранди, наполненном ядовитыми змеями); и не из-за опасений, что мы испортим артефакты древности (как в не до конца исследованной гробнице первого китайского императора династии Цинь, скрывающей в себе легендарную терракотовую армию), а исключительно из-за сложности маршрута.
Пожалуй, самым трудным путешествием для команды оказалась съемка Хирлацхёле: австрийской пещерной системы, входящей в топ-20 как по глубине, так и по протяженности. Свою сеульскую квартиру я приобрел не в последнюю очередь благодаря этой экспедиции.
Спонсорам, естественно, требовались не просто обычные кадры, а нечто по-настоящему эксклюзивное.
Команда, конечно, подготовилась, но когда мы плыли к точке, с небольшой тревогой наблюдали, как всегда уверенный Веня периодически хмурится и постоянно повторяет, чтобы мы беспрекословно выполняли все его распоряжения.
Всё завершилось благополучно, хотя, признаться, ничего экстраординарного, из-за чего требовалось бы так рисковать, я не увидел: Большой Барьерный Риф, Мальтийский архипелаг или Галапагосские острова были в десятки раз живописней. Да и выпуск, если судить по рейтингу, оказался ниже среднего. И это ещё мягко говоря…
Вход в комплекс организаторы выбрали потрясающий: через него проникало не более десяти человек. Небольшое судно, направляемое опытным аборигеном, огибало торчащие препятствия. Ветра не было, но всё равно на озере откуда-то брались полуметровые волны. То, что мы не потонули, зацепившись бортом о выпирающие скалы, это даже не чудо, а нечто более невероятное.
С аквалангами, камерами и прочей аппаратурой мы погрузились в мрачные подводные тоннели. Разветвленные лабиринты, в которых мы множество раз плутали, узкие лазы, сжимающие нас в своих объятиях, обвал, преградивший обратный путь — мы столкнулись со многими препятствиями.
Моя наставница-паучиха говорила, чтобы я всеми силами оберегал свой артефакт фиксации. В этих пещерах, как мне кажется, его никак бы не получилось обнаружить. А если бы и нашелся кто-то глазастый, то добраться до точки возрождения у него бы всё равно не получилось.
На обратной дороге Йенс, увлекающийся сбором минералов, заприметил зеленоватый камень. Дюссельдорфец попросил остановиться и начал откапывать находку. Предмет оказался овальным, походящим на яйцо дракона. Он сказал, что это редчайшее отложение, которое может стать жемчужиной его коллекции. Загвоздка заключалась в том, что весил потенциальный экспонат больше тридцати килограммов и поднять его без специального оборудования не представлялось возможным. Томас Рид предложил отколоть кусок, но Йенс воспротивился, предупредив, что если его прелесть кто-то повредит, то к судну вернётся только он один.
Сейчас, когда мир катится к чертям, то событие — ничего не значащая мелочь, но я помнил грустные глаза оператора, запечатлевшие в своих глубинах вселенскую печаль. И вот же выверты судьбы: я — человек, который ни к чему не привязывается — оказался точно в такой же ситуации.
Десять минут назад, пробегая мимо очередной арки, обнаружил группу исчадий бездны. С телепортацией и мечом этот враг больше не представлял особой проблемы. К тому же благодаря полученному навыку удостоверился, что за перерезание нитей мне действительно капает удвоенное количество опыта. Теперь старался не игнорировать дохлых тварей, в шеях которых таились шнурки, и не проходить мимо неопасной добычи.
Схватка заняла мгновения. Пассивное свойство владения и способность к перемещению показали себя выше всяких похвал. Я без труда расправился с группой, а один мутант и вовсе порадовал меня выпавшим предметом. Это был слиток, отобразившийся в интерфейсе как: