прошлое
Женщина лежала на диване вместе с сыном, медленно поглаживая его по голове. Её голос был тихим, но в мелодии, что она напевала, не было тепла. Это была странная, глухая песня, будто из чужих, холодных снов — слова резали слух, в них слышалось что-то тревожное, не детское.
Сэмюэль пытался слушать, но каждая строчка вызывала у него неприятный комок в груди.
— Он придёт… — вдруг прошептала мать, прерывая мелодию. Её пальцы продолжали гладить сына, но голос дрожал. — Он придёт и сделает мне больно… Я не выдержу…
Сэмюэль напрягся, поднял на неё взгляд.
— Он монстр… — сказала она уже громче, слёзы потекли по щекам, но она не вытирала их. — Ты не понимаешь… Он может убить…
Она прижалась лбом к его виску, и её дыхание стало неровным.
— Ты же защитишь меня, да? — прошептала она. — Обещай… что ты не дашь ему меня забрать…
Её слова, слёзы и странная песня сплелись в одно — тяжёлое, липкое чувство вины и страха, которое она незаметно переложила на своего сына.
— Мы не должны ему доверять, Сэм. Посмотри, — она подняла руку, и на коже проступили тёмные синяки. — Видишь? Это он сделал. Он причиняет маме боль. Он плохой. Мы должны от него избавиться.
Сэм смотрел на её руку, не до конца понимая, что происходит. Он пытался осознать её слова, но, как любой ребёнок, прежде всего почувствовал жалость к матери.
— Мама… я не позволю ему обижать тебя, — тихо прошептал он, хотя внутри сам дрожал от страха перед ним.
Женщина сжала сына крепче, её пальцы вцепились в его плечо так, что стало больно. Она смотрела прямо в его глаза.
— Сэм, ты единственный, кому я могу доверять, — её голос дрожал. — Только ты сможешь меня спасти. Если он сделает мне ещё больнее, ты… ты ведь что-то сделаешь, да? Ты его остановишь?
— Но как… — мальчик замялся, не зная, что ответить.
— Не важно как. Главное, что ты будешь рядом, — она говорила быстро, почти шёпотом, словно боялась, что их могут услышать. — Я верю в тебя. Ты мой маленький защитник… и если придёт время, ты должен быть готов.
Её слова давили на него тяжелее, чем собственный страх. Сэмюэль чувствовал, что это уже не просто разговор — это обещание, от которого он не сможет отказаться.
И тут дверь в гостиную с глухим щелчком открылась. В проёме возник Кайрен. Высокий, мрачный, с хищным прищуром, он шагнул внутрь, и воздух словно стал тяжелее.
Женщина вздрогнула, вскочила на ноги и рывком подняла сына с дивана. Она встала позади него, сжимая его плечи, как живой щит.
— Что здесь происходит? — спросил он недоумении.
Сэм почувствовал, как дрожат её руки, но ещё сильнее он ощутил, как её тело будто толкало его вперёд, прячась за его спиной от того, кого она называла монстром.
— Что ты делаешь? — удивился Кайрен, снимая с себя пиджак.
Она сразу натянула улыбку, будто пряча что-то.
— Ничего, милый, — тихо ответила и, словно между делом, отошла от сына.
Кайрен опустился на корточки, раскинул руки.
— Иди ко мне, малыш, — сказал он мягко. — Папа скучал.
Но Сэм замер, будто прирос к полу. Грудь его быстро вздымалась, дыхание было резким. Он сделал шаг назад, как будто опасался собственного отца.
— Сэми, что ты делаешь? — голос Кайрена стал напряжённым. Он не понимал, откуда у мальчика этот взгляд, полный страха. — Сэм.
Кайрен поднял глаза на жену.
— Что с ним?
Она безразлично пожала плечами, но улыбка осталась на лице.
— Не знаю, милый, — произнесла она и подошла к Сэми. — Сэм, иди к папе. Не бойся.
— Нет! — резко сказал он, отдёргивая плечо, и в следующий миг метнулся за диван, словно в поисках укрытия.
Кайрен замер, не двигаясь, но в его глазах мелькнула тень недоумения. Он медленно опустил руки, разглядывая сына, который теперь выглядывал из-за дивана, как зверёк, загнанный в угол.
— Сэм, что происходит? — спросил он.
— Ничего… — женщина шагнула к дивану, словно хотела вытащить сына, но Кайрен поднял ладонь, останавливая её.
— Стой, — произнёс он. — Сэм, подойди.
Мальчик прижался спиной к обивке, голова тряслась в отрицании. Его дыхание было частым, глаза — полными ужаса.
— Он… он сделает тебе больно, — сорвалось у него почти шёпотом, но в тишине комнаты эти слова прозвучали, как гром.
Кайрен прищурился и перевёл тяжёлый взгляд на жену.
— Это он тебе сказал?
Она моргнула, сделала вид, что не понимает.
— Кто «он»? О чём ты, милый?
— Не играй со мной, — его голос стал жёстче. — Я хочу знать, что ты говорила сыну, пока меня не было.
Она усмехнулась, но в этой улыбке сквозила нервозность.
— Ты и правда думаешь, что я настраиваю его против тебя? Это смешно. Он просто… он устал. Дети иногда боятся без причин.
Сэм всё ещё стоял за диваном, прижав руки к груди, и смотрел на обоих, как на чужих.
Он резко шагнул к ней.
— Почему он всегда такой напуганный, чёрт возьми?! — рявкнул он, и в голосе зазвенела ярость. — Что с ним не так?
— Я… я не знаю, — её голос дрожал, будто каждое слово давалось с усилием. — Он просто устал.
Кайрен схватил её за челюсть, вынудив поднять взгляд, и рывком притянул к себе.
— Что ты ему опять наговариваешь? — прошипел он. — Почему каждый раз, когда я прихожу домой, он в таком состоянии? Я у тебя спрашиваю!
— Может, это ты виноват! — вырвалось у неё, в голосе мелькнула отчаянная злость. — Может, ты просто не обращаешь на него внимания!
Кайрен резко отпустил её челюсть, будто боялся, что сожмёт сильнее и сломает. Его глаза сверкнули.
— Повтори, — произнёс он тихо, но в этом тоне было больше угрозы, чем в крике.
— Я сказала, может, это ты виноват! — она уже не дрожала, в голосе появилась ядовитая уверенность. — Ты приходишь домой, как король, думая, что все должны падать к твоим ногам. А он — ребёнок! Он тебя боится!
— Он меня боится, потому что кто-то… шепчет ему всякую дрянь, — Кайрен шагнул к ней, нависая. — Думаешь, я не замечаю, как он меня избегает? Думаешь, я не понимаю, откуда это?
Айлин
Я не сомкнула глаз всю ночь, осознавая, что в этом доме есть ещё один человек… и он в подвале. Вернее — она.
Я не знала, что делать. Лежала, ворочалась с боку на бок, прокручивая в голове единственный вопрос: как поступить?
Голос женщины я слышала отчётливо. Он прорывался сквозь тишину, полный отчаяния, и звал на помощь. Судя по интонации и надрывным звукам, она сидит там с самого моего приезда… а может, и гораздо раньше.
Иногда я ловила себя на мысли, что это может быть жена Кайрена. Но зачем держать жену в подвале?
Меня трясло от страха и… вины. Лучше бы я туда не лезла. Зачем я это сделала? Теперь я не смогу спать спокойно, зная, что внизу, за закрытой дверью, заперт человек.
Сообщить в полицию?
Нет… Кайрен выкрутится. Он всегда найдёт выход.
Руки дрожали, когда я готовила завтрак для Сэми. Слёзы сами катились по щекам. Мне конец. А если он видел на камерах, как я спускалась туда?
Всё сходилось. Теперь я понимала, почему он живёт в загородном доме, вдали от чужих глаз. Он прячется… и прячет её.
Но кто она? У меня было слишком много вопросов — и ни одного ответа.
Я приготовила блины, потом выскочила на крыльцо, чтобы вдохнуть свежий воздух. Ветер играл моими волосами, а в голове билось одно:
Как теперь жить здесь?
Притвориться, что ничего не знаю?
Или попытаться спасти её от чудовища?
Но если я её спасу… не окажусь ли я сама за той дверью?
Весь день прошёл как в тумане.
Я ходила по дому, механически выполняя привычные действия — убирала на кухне, складывала вещи, проверяла уроки Сэми, — но внутри всё кипело. Мысли, как назойливые мухи, кружили вокруг одного и того же: она там, под землёй… запертая…
Каждый шорох в доме отдавался в груди глухим ударом. Я думала и о Кайрене. Казалось, он уже знает, что я там была. Может, видел запись.
Я ловила себя на том, что прислушиваюсь — нет ли снизу слабого зова, стука, какого-то намёка, что она всё ещё жива. Но подвал молчал, и это молчание было страшнее любого крика.
Когда Сэми играл в гостиной, я сидела рядом с ним, делая вид, что читаю, а сама всё время мысленно прокручивала план побега. Но всякий раз в этих мыслях я видела одно и то же: Кайрен находит меня… и всё кончается.
Я не ела, почти не пила. Пальцы всё время были холодными, тело будто налилось свинцом. Иногда казалось, что стены дома наклоняются, сжимая меня вместе с моими мыслями.
К вечеру страх перешёл в одержимость. Я уже не могла думать ни о чём другом, кроме этой двери в подвал.
Я услышала, как открылась входная дверь, когда мы с Сэми сидели на диване. Он увлечённо смотрел мультики, а я листала телефон, наткнувшись на статью: «Что делать, если вы нашли запертого человека в подвале».
Конечно, везде писали одно и то же — спасать.
Но как?
Я не могла оставить её там. Вспомнила себя в бункере — возможно, ей там так же темно, душно и страшно.
В прихожей послышались шаги.
— Кайрен! — радостно крикнул Сэм, вскочил и подбежал к нему.
Кайрен поймал его на руки, улыбаясь.
— Я скучал.
— Я тоже скучал, — ответил он. И в этой улыбке я действительно увидела любовь. Он был хорошим отцом. Но… плохим мужем. Я это уже поняла.
Я тоже поднялась, выпрямилась и натянула на лицо улыбку, пряча тревогу глубже, как занозу.
— Привет, — сказала я, будто всё было в порядке.
Кайрен бросил на меня быстрый взгляд — внимательный, чуть прищуренный, будто проверял, нет ли во мне чего-то лишнего, чего я не хочу показывать.
— Как прошёл день? — спросил он, опуская Сэма на пол.
— Спокойно, — ответила я, стараясь говорить ровно, хотя внутри всё ещё пульсировало воспоминание о глухом женском голосе, зовущем на помощь.
Он прошёл мимо, снял пиджак и повесил его на спинку кресла, а я, чувствуя, как холодный пот выступает на спине, заставила себя остаться на месте. Любой лишний жест мог привлечь его внимание.
— Что на ужин? — спросил он, садясь на диван рядом с Сэмом.
— Могу приготовить, что захочешь, — быстро ответила я.
— Хорошо, — он кивнул, но взглядом всё же задержался на мне чуть дольше, чем нужно.
Я отвернулась, пошла на кухню и сделала вид, что проверяю продукты в холодильнике, но на самом деле пыталась привести дыхание в норму. Каждое его движение в соседней комнате я ловила ухом, как хищник, боясь пропустить момент, если он вдруг заговорит о подвале.
Казалось, он спокоен. Но я слишком хорошо понимала — в доме, где спрятан такой секрет, спокойствие всегда обманчиво.
Я машинально доставала продукты, а в голове всё громче звучал один вопрос: Сколько у меня времени, прежде чем он поймёт, что я знаю?
Я не приготовила ужин — руки просто не дошли. Весь день я сходила с ума от мыслей.
Когда он вернулся, я на автомате взялась за сковороду: яичница, нарезанный салат… движения механические, пустые.
— Что с тобой? — его резкий голос заставил меня вздрогнуть. Лезвие соскользнуло, и я порезала палец.
Я тихо пискнула, но сжала губы, не давая крику вырваться.
Он стоял рядом, опираясь одной рукой о стойку. Я инстинктивно прижала ладонь к порезу, но он быстро выхватил салфетку, взял меня за запястье и прижал ткань к пальцу.
— Объяснишь, что с тобой? — его взгляд впивался прямо в глаза, не отпуская. — М-м?
— Это… э-эм… — я растерялась. От него невозможно было ничего скрыть. — Просто… мне скучно. Без тебя… было страшно одной в доме.
Его губы дрогнули в лёгкой усмешке, но глаза оставались холодными, как лёд.
— Страшно? — он чуть наклонил голову, не отпуская моего взгляда. — Или… тревожно? Это разные вещи.
Я сглотнула, понимая, что он словно обнюхивает каждое моё слово, выискивая запах лжи.
— Просто пусто, — выдавила я. — Просто… тишина давит.
Он медленно отпустил мою руку, но салфетку оставил.
— Хм… тишина, — повторил он, словно пробуя слово на вкус. — Некоторые не переносят её… начинают слышать лишнее. То, чего нет.