– Какая же ты страшная! – насмехалась надо мной моя одноклассница Медея.
Я посмотрела на нее с жалостью. Серьезно? Уже четыре года она день ото дня не может провести без того, чтобы сказать мне какую-нибудь гадость. Ее еще больше бесит мое молчание, чем ответные реплики.
– Ты тупая! – воскликнула она вновь, подбадриваемая улюлюканьем своих подруг, которые ходили возле нее как свита.
Не слушая ее больше, я пошла к своему шкафчику, чтобы достать книгу по биологии, ведь урок начнется через пять минут.
– Встретимся сегодня после школы, – резко толкнула Медея дверцу моего шкафчика, зажав мне руку.
– Отвали! – прошипела я.
– Ты меня поняла, Женевьева? – прищурила она глаза, находясь от меня непозволительно близко. – Кто тебе дал такое дурацкое имя?! – засмеялась она.
Мое сердце зажали тиски ужаса. Как же я устала от этой умалишенной!
– Что здесь происходит? – грозно произнес проходящий мимо физрук.
– Ничего! – отошла Медея от меня и направилась со своей шайкой в класс.
– Ты в порядке? – с сожалением в глазах спросил он меня.
– Да, месье Ришар.
– Если они тебя достают, обратись к соцработнику, директору или даже в жандармерию. С этим не шутят.
Я закивала, с усмешкой вспоминая прошлое общение с психологом школы.
– Женевьева, мне кажется, ты преувеличиваешь! Я знаю родителей Медеи, знаю ее саму, она бы никогда не посмела обидеть человека. Она очень милая и добрая девочка. Может ты ее не так поняла?
Глядя на взрослую женщину за тридцать, я гадала, а стоит ли вообще баламутить воду. Она разве поможет, если даже не верит в то, что я говорю правду…
Три с половиной года минуло с момента нашего первого разговора с мадам Брижитт Морель, но ничего не изменилось. Мы говорили еще несколько раз и всегда она находила отговорки. Поэтому в таких беседах с соцработником я не видела смысла.
Да и с директором. Что он мог? Он лишь единожды вызвал Медею на беседу с родителями, после чего ее ненависть ко мне и агрессивное отношение еще больше расцветали.
– Ты еще и ябеда! Сама не в состоянии справиться с проблемами! – усмехалась ненавистная мною Медея. – Знаешь, почему ты ничтожество? Вот именно поэтому! Слабая и жалкая пустышка. Поэтому ты всю жизнь будешь белой вороной! – произнесла она, швырнув стопку моих книг на пол.
Рядом стоял одноклассник Пьер, он также был «белой вороной» для мальчишек из класса. Парень с сочувствием взглянул на меня, а потом отвел взгляд. Нам бы подружиться, чтобы поддерживать друг друга, но даже для него я изгой. Потому что как бы Пьера не травили, он является своего рода шутом для компании парней из класса, я же считаюсь полным отребьем.
Со мной даже прекратила общение подружка, с которой я была не разлей вода с первого класса. Пять лет нашей дружбы канули в небытие… А началось все с простой перепалки в столовой с Медеей, после которой Николь перешла на сторону «зла». Моя бывшая лучшая подруга боялась, что кара коснется и ее, если она продолжит дружбу со мной, ведь состоялся такой диалог.
– Ты что с не дружишь?! – недоумевала Медея.
– Нет! – сразу же воскликнула Николь, отводя от меня стыдливый взгляд.
Спустя всего один день ей уже не было стыдно, что она совершила предательство, я же долго отходила от ее поступка…
Взяв учебник из своего шкафчика, я одинокая и потерянная направилась в кабинет биологии, мечтая не думать о плохом. Но настроения уже не было. Если раньше Медея травила меня лишь едкими словами, то сейчас предложила встретиться после школы. Значит, она подкараулит меня вместе со своей свитой и сделает, что захочет. А учитывая ее больной нрав, ей в голову могут прийти самые ужасные вещи…
Я зашла в класс под усмехающиеся возгласы нескольких человек, в том числе мальчишек, и села за свою парту, за которой сидела одна. Никто не желал составлять мне компанию, никто не желал делить со мной весь тот негатив, который я получала ежедневно и ежечасно. Одно лишь радует, в конце года выпускной, главное, дотянуть до него. А после пусть все катятся к чертям. Я никогда не увижу никого из этой шайки, которая жизни мне не дает.
Правда держаться все сложнее и сложнее. У меня уже все нервы набекрень, очень тяжело противостоять целой толпе. Было время, лет этак в 13-14, когда я думала наложить на себя руки. Сейчас меня также посещают аналогичные мысли, но гораздо реже. Может, если бы хотя бы родители меня понимали, я бы более достойно держала удар. Но нет, они еще с самого начала считали, что это все детские шалости, которые не заслуживают пристального внимания.
На столе лежала записка. Она явно предназначалась мне…
«Сегодня после школы!» – было написано в ней. Прочитав несколько раз эти три слова, я пыталась унять дрожь в пальцах. Это Медея. Ее угрозы вполне реальны, но пожаловаться мне не кому. Как же тяжело жить! Как тяжело быть школьницей, которую никто не понимает и не поддерживает. Боже, дай сил все это вынести!
Прозвенел звонок и гул в аудитории стал тише. В класс зашел учитель биологии в сопровождении какого-то парня, явно нашего ровесника.
– Тишина, урок начался. Знакомьтесь, это Патрик Дюваль. Он новенький. Прошу любить и жаловать. Можешь занять свободное место, – указал месье Бертран на мой стол.
Шум его шагов отражался в моем сердце. Бедный парень, он еще не понимает, что теперь тоже попадет под раздачу, сидя со мной за одной партой. Все смотрели на него с явным интересом, девчонки перешептывались, оценивая довольно симпатичного паренька на вид. Лишь Медея посмотрела на него исподлобья, видимо, строя планы, как быстрее заставить его пересесть за другой стол.
– Привет! – улыбнулся светловолосый молодой человек, усаживаясь за мою парту.
– Привет, – произнесла я невероятно тихо, боясь, что меня услышат за соседними столами.
Он открыл пустую тетрадь, положил учебник на край стола и взял в руки ручку. Я косилась на него, стараясь, чтобы никто не заметил. Очень симпатичный, вдруг подумалось мне и я покраснела.
– Так, класс. Откройте страницу 54. Сегодня я расскажу вам про движущие силы эволюции и генофонд популяции…
– Женевьева, что ты хочешь, чтобы мы сделали? Обратились в жандармерию из-за детских шалостей. Поставь на место эту Медею. Ты что тряпка? – говорила рассерженная мать, когда я в третий раз пожаловалась на травлю в школе. – Может тебе стоит пойти на курсы самообороны, на бокс, в конце концов. У меня нет времени решать те проблемы, которые ты должна решать сама. Ты уже взрослая девочка! Ну хватит уже! У меня на носу квартальный отчет, а ты про какие-то ссоры в школе, – разошлась мама ни на шутку.
– Сама разберусь, – произнесла я тихо, силясь не заплакать.
Мне тринадцать лет и уже почти месяц меня оскорбляет одноклассница, портит мои вещи и я не могу защитить себя. Я слабая. Безвольная девчонка. Может Медея права, раз так вцепилась в меня. Может я действительно заслуживаю такого отношения…
Звонок об окончании урока прозвучал на самом интересном месте. Мы стали собирать учебники и тетради, готовясь к перемене.
– Выпьем кофе в автомате? – вдруг спросил меня Патрик Дюваль, который кроме слова «привет» не сказал ничего за весь урок.
Я застыла с ответом. Такого вопроса мне никто никогда не задавал.
– Или ты любишь больше горячий шоколад? Какао? Чай? – очаровательно улыбался он.
– Хорошо, выпьем кофе.
Мы отправились к автоматам возле столовой, идя плечом к плечу. На нас все косились, ведь одноклассники и ученики с параллельных классов знали, что я ни с кем не общаюсь в школе. Мимо нас прошла Медея, звучно хмыкнув. Патрик взглянул на нее вопросительно, но оставил ее жест без реплики.
– Что будешь? Я угощаю! – вновь очень мило мне улыбнулся Патрик, заставив мое сердце биться чаще.
– Какао, – скромно произнесла я.
Он оплатил напитки и протянул мне стаканчик не особо вкусного какао, но все же столь приятного в такой милой компании.
– У нас потом математика? – начал Патрик непроизвольную беседу.
– Да, – ответила я, не зная, как вести разговор с симпатичным парнем, который вдруг проявил ко мне интерес.
Или это не интерес. Он ведь новенький, ему нужно налаживать контакты, вот парень и старается. На душе заскребли кошки…