– А если я отдам вам то, за что тётя Оля просила у вас деньги, вы отпустите папу?
– Что? – растерялся Марат. – Какие деньги?
– Какие деньги, я не знаю, но если вы отпустите папу, я отдам вам фотографии без денег и никому про них не скажу. А если не отпустите, то всем расскажу.
– У тебя есть фотографии? И что на них? – Марат присел перед девочкой и взял её за руку.
– Не скажу, я их плохо рассмотрела, потому что Юрка и Вовка сказали, что я маленькая и ничего не понимаю. А я всё понимаю, я даже несколько раз кино смотрела в кинотеатре, которое детям до шестнадцати лет смотреть запрещается, там дяди и тети целовались. Вот!
– Как же ты в зал проходила? Кто тебя пропускал? – Марат с интересом рассматривал девочку, прищурив глаза. Галя отметила, что так прищуривает глаза её дядя Володя, когда чем-то недоволен, но очень хочет что-то узнать у неё или у Юрки.
– Никто не пускает, мы сами ходим. Не скажу, как. Но если отпустите папу, то скажу, и вы тоже сможете в кино без билета ходить. Только вы большой, вам неудобно будет на полу сидеть, а места, когда любовные фильмы идут, все заняты бывают. Так вы отпустите папу? Если не отпустите, я позвоню дяде Володе, он приедет и поймает всех жуликов в нашем городе, потому что я дам ему фотографии. Там не только любятся, там и нормальные фотки есть, а тётя Оля их тоже прятала. На них ещё что-то написано, но я пока читать не умею, а Юрка и Вовка не видели, что написано, они сами побоялись украсть фотографии у тёти Оли, а я не побоялась.
– Послушай, Галочка, ты дай мне эти фотографии сейчас, а твой папа болеет и сейчас лежит в больнице. Вот когда он выздоровеет, тогда и приедет домой, – осторожно предложил Марат.
– Нет, а вдруг вы меня обманете? Я слышала, как тётя Оля с вами по телефону разговаривала и ругалась, что вы её всё время обманываете, – не согласилась Галя.
Дверь кабинета Якунина открылась, и на пороге показался сам хозяин.
– Вы ещё здесь? – удивился Павел Степанович.
Марат поднялся, подошёл к Якунину и тихо стал ему что-то говорить. Якунин удивленно смотрел на Галку.
– Давай её в кабинет. Я думаю, не стоит её отпускать одну, да и вообще надо их отправить, куда подальше.
Галю завели в кабинет и усадили на диван. Двое взрослых мужчин стали уговаривать маленькую девочку отдать им фотографии, но Галя опустила глаза и молчала. Она твёрдо решила ничего не отдавать, пока не отпустят папу.
– И что делать? – беспомощно спросил Марат. – Возможно в этих фотографиях всё дело? Может, сказать ей про отца?
– Нет, пока не приедет майор, закрыть в кабинете и глаз с неё не спускать. Понятно? – Якунин смотрел на девочку удивлённо, недовольно и заботливо одновременно.
– Но мне надо Яшу сменить…
– Вот что, Марат, я ею сам займусь, а ты отправляйся к Якову. Скажи, Галочка, а ты про фотографии больше никому не говорила? – Якунин сел на диван рядом с ней.
– Нет. А Юрка и Вовка не знают, что я взяла фотографии, они думают, что я их на место положила.
– А ты разве не положила на место?
– Нет, то есть да, положила, но не все. Некоторые себе оставила. Немного, по одной две штуки из каждого конвертика.
– А разве конвертов было несколько?
– Да, я даже не все принесла Юрке и Вовке. Эти конверты тётя Оля не успела забрать. Папа её прогнал, вещи он на крыльцо выкинул, а про тайник с фотками он не знал. Никто не знал, кроме меня. А ещё у тёти Оли есть большой пакет с фотками, красивыми, но их она не прятала, а просто в тумбочке держала, они тоже у нас остались. Мы следили за Ольгой, но мальчишки на пристани за ней следили, а я дома, поэтому я больше их знаю, – гордо проговорила Галя.
Павел Степанович только вздохнул, а Марат спросил:
– Галя, а почему ты предложила фотографии мне? Ты говорила, что тётя Оля предлагала мне деньги…
– Да, я слышала, как она с вами по телефону ругалась. Вы должны были приехать на встречу с ней в деревню Славки, это третья пристань от нас, а не приехали. Она сказала, что если вы опять будете заняты, то она пошлёт письмо вашей жене, жена от вас уйдет и заберёт ребёнка. Вот видите, какая тётя Оля плохая? Из-за неё папа маму прогнал, и вашу жену она хотела прогнать. Вы не переживайте, вас она тоже не любила, как и папу моего, она хотела, чтобы вы ей деньги давали.
– И ты слышала, как тётя Оля назначала встречу Марату? – спросил Якунин.
– Да, тоже в Славках. Мы хотели проследить за ней и посмотреть, с кем она встречается, но приехал дядя Володя и мы пошли землянку строить.
– А почему ты решила, что встречу она назначала мне? – поинтересовался Марат.
– Так вы же сами сказали, что вы один Марат в городе.
– Понятно. Павел Степанович, я пойду?
– Иди.
– Отпустите папу, – захныкала Галя, – дома Юрка плачет, бабушка молчит, без папы плохо.
Крупные слёзы ливнем хлынули из голубых Галкиных глаз. Она считала себя большой и разумной девочкой, которой не к лицу показывать свою слабость. Галка пыталась сдерживаться, но у неё ничего не получалось, мало того, её попытки унять слёзы вылились в некрасивое и просто безобразное рыдание. Она вытирала слёзы ладошками, отчего на лице образовались грязные разводы. Марат растерялся и остался стоять в дверях, Якунин нахмурился. Дверь распахнулась, и на пороге показался Владимир Юрьевич. Он удивленно уставился на племянницу, потом перевёл непонимающий взгляд на Якунина.
– Что тут у вас происходит? – спросил Гришаков.
– Да вот, майор, интересные факты выясняются, – усмехнулся Павел Степанович и пересказал всё, что услышал от Гали. – Я теперь даже не знаю, как её домой отпускать, да и за Юрку с Вовкой боюсь. Ещё начнут рассказывать о фотографиях, да не те уши услышат. Марат, ты чего застыл, как изваяние? Иди, работай.
Брюнет Марат ушёл. Владимир Юрьевич сел перед девочкой на корточки, погладил по голове и спросил:
– Галочка, а мне ты отдашь фотографии?
– Если я отдам фотографии просто так, они папу не выпустят, – снова всхлипнула девочка. – Дядя Володя, папа дома был, а они мне не верят.
– А мне ты веришь? – майор внимательно посмотрел в глаза девочки.
– Тебе верю, – она обхватила его шею грязными ручонками, уткнула сопливый нос в его грудь и затихла.
Владимир Юрьевич погладил племянницу по спине. Она еле заметно вздрагивала, предательские слёзы опять были готовы хлынуть из глаз.
– Не плачь, девочка, никто твоего папу не арестовывал. Ты же знаешь, он в больнице лежит…
– Я была в больнице, все закоулки обыскала, его там нет. Все говорят, что это он убил тётю Олю и его милиция забрала. Они все врут! Папа хороший, а тётя Оля плохая. Дядя Володя, скажи им, чтобы они отпустили папу, или попроси дядю Васю им приказать. Юрка говорил, что приказы дяди Васи не обсуждаются, их надо обязательно выполнять.
– Галя, и где это ты шантажу научилась? Я даже представить себе не мог, что девочка в шесть лет может шантажировать взрослых. Признаться, мне не понравился твой поступок, – Якунин встал из-за стола и тоже сел на диван, рядом с Владимиром Юрьевичем и Галей.
Девочка не ответила. Она сидела на коленях дяди Володи и думала, что несчастней её никого нет на всём белом свете. Ей хотелось умереть, чтобы вокруг неё собрались все эти взрослые дяди и говорили, какая она была смелая и хорошая девочка, как сильно она любила папу и что, надо было отпустить его, чтобы не страдала маленькая девочка. А она тогда ожила бы и снова попросила бы отпустить папу. Все обрадовались бы, что она ожила и на радостях папу отпустили бы. Тогда Галя отдаст им фотографии, посмотрят они на эти фотки и сразу узнают, кто убил тётю Олю. Думая так, Галя незаметно уснула. Владимир Юрьевич осторожно положил её на диван, Павел Степанович принёс одеяло и укрыл девочку. Мужчины вышли из кабинета, прикрыв дверь.
– Не испугается, если проснётся? – тревожно спросил Якунин.
– Не знаю, – вздохнул Гришаков. – Дома она часто одна остаётся, мы считали, что не боится. Но однажды, во время грозы, Галка забилась под кровать и вылезла, только когда Надя с работы пришла. Оказалось, что она без спроса лазала за вареньем, разбила банку, а признаться побоялась. Митя ругает её за провинности, она излишней честностью не страдает, чтобы избежать нагоняя, старается следы своих прегрешений, выражаясь нашим языком, заметать. Но она ещё маленькая, считает, что от папы проступок можно скрыть, а вот от Ильи, который на колеснице по небу раскатывает – нет, вот и прячется от грозы. Но знаешь, Паша, я люблю её, и верю ей. Подумаешь, банку варенья разбила, тоже мне, преступление века. А Митю она боится, сам не знаю, почему. Думаю, что трудно ей будет найти с ним общий язык без Нади.
– Да, но она так заступается за отца, вот я думаю, попади я в беду, бросится ли мой Игорь меня спасать? Конечно, её шантаж выглядит глупо, будь она постарше, я бы с ней по-другому разговаривал и на тебя не посмотрел бы. Скорее всего, именно эти фотографии ищут. Слушай, а твой Юрка знает о них?
– Раз знает Галка, то знает и Юрка. Давай отвезём её домой, заодно и с мальчишками поговорим. Да и бабу Любу успокоить надо, она тоже считает, что Митька арестован?
– Я с ней сегодня разговаривал, рассказал, как дело обстоит. А откуда этот слух об его аресте пошёл, не знаю. Мне из больницы вчера позвонили, поздно уже было, а рано утром его забрали, ещё все спали. Но знаешь, может это и к лучшему? От него хотя бы на время отстанут, а за это время, бог даст, и поймаем злоумышленника. Городок у нас маленький, девяносто процентов друг друга знают, завтра зашлю Марата и Якова на рынок, пусть потолкутся среди бабок, те наверняка что-нибудь видели или слышали.
– Галку и Юрку я заберу…
– Забрать их, конечно, надо, но только не к тебе. Если злоумышленники ими заинтересуются, их у тебя быстро найдут, – возразил Якунин.
– И что делать?
– Проси помощи у Иволгина, он найдёт им безопасное место. Но вначале надо вытрясти из них всё, что они знают. Поехали?
– Поехали.
Дом встретил их тёмными окнами и тишиной. Владимир Юрьевич отнёс Галю в детскую и уложил в кровать. Она даже не проснулась. Ни бабы Любы, ни Юрки дома не было. Это встревожило Гришакова.
– Странно, где же они могут быть? Сейчас к Фроловым схожу, может они знают.
– Зачем ходить? Воспользуйся телефоном, – предложил Якунин.
Владимир Юрьевич подошёл к телефону. Однако соседи не видели сегодня бабы Любы.
– Интересно, я же просил присмотреть за ними Якова и Марата, где же они, – вспомнил Якунин и вышел на крыльцо. Он внимательно осмотрел кусты, спустился к берегу озера, заглянул в баню, не поленился подняться на пригорок и проверить старый дом. Бабы Любы и Юрки нигде не было. Не видно было Марата и Якова. Якунин взял к телефону и долго крутил диск. Гришаков вышел из дома, сел на крыльцо и закурил. Минут через пять к нему присоединился Якунин.
– Всё в порядке, баба Люба у Фроси, Марат говорит, Фрося карты раскинула, гадает, наверное. Бабушка остаётся у неё на ночь. Юрку Северцевы ночевать к себе забрали, Марина искала Галку, но Яков ей объяснил, что она у нас. Знаешь, Володя, ты езжай к Северцевым один, а я тут с Галей останусь. Юрка тебе быстрее всё расскажет, чем мне.
– Ладно, я его сейчас привезу, – пообещал Владимир Юрьевич.
Вечер тихо опускался на землю. Стало прохладно, с озера потянуло сыростью. Небо быстро темнело, робкие звёзды прятались за набежавшими тучами. Павел Степанович поёжился и вошёл в дом. Он сел на маленький диванчик, закрыл глаза и задумался. А подумать было о чём, уж очень неспокойно в последнее время стало в округе. И трагическая гибель молодой учительницы была не единственной. В начале лета погибла девушка в соседнем районе, и что самое интересное, девушка эта была старшей сестрой Ольги Гусевой. Что это – случайность? В случайности Якунин верил, но слабо. Случайно может не прийти вовремя автобус, когда ты спешишь, случайно может пойти дождь, когда собрался на рыбалку. Но вот случайно погибнуть две молодые женщины из одной семьи, по мнению майора Якунина, не могли. Когда он услышал от маленькой Галки о фотографиях, понял, за что и почему погибла Ольга Гусева. Но вот кто убил девушку? Кто-то из местных? Тогда надо выяснить, кто из местных жителей в начале лета посещал соседний район, и, в частности, село Орловское, откуда родом Ольга. И ещё надо выяснить, от какого это Марата Гусева требовала деньги. Марат – имя редкое в их краях, до сего дня он тоже считал, что единственный Марат работает у него, но не его шантажировала Ольга Гусева, его сотрудник не был женат.
Через полчаса Владимир Юрьевич привёз сына. Юрка выглядел смущённым, растерянным и довольным одновременно. Он рассказал, как они следили за Ольгой, как Галя подслушала телефонный разговор Ольги с Маратом, и они узнали про фотографии. Рассказал, как Галя нашла эти фотографии и принесла им, но они велели положить их на место, что Галка и сделала.
– Юра, а что было на тех снимках? – спросил Павел Сергеевич.
Юрка так покраснел, что мужчины переглянулись и улыбнулись друг другу.
– По твоему виду понятно, ладно, можешь не рассказывать. Скажи, а кого-нибудь вы узнали на фотографиях?
– Нет, мы их, если честно, даже не стали хорошенько рассматривать, только глянули мельком и вернули Галке, чтобы она их на место отнесла.
– Почему же? Неужели не интересно было? – поинтересовался Якунин.
– Интересно, но с нами Галя была, а она еще маленькая, ничего не понимает, глупые вопросы задаёт, – пояснил Юрка.
– Володя, как она там, не проснулась? – тихо спросил Якунин.
Владимир Юрьевич резко открыл дверь в детскую комнату, Галка метнулась к кровати, но было поздно.
– Подслушиваешь? – ехидно спросил он.
– Нет, я только проснулась, – начала оправдываться девочка.
– Ох, Галка, какая же ты любопытная! Давай к нам, расскажи ещё раз, без слёз и соплей, что знаешь про фотографии, – велел Владимир Юрьевич, – и не хмурь брови, Галя, это очень важно.
– Вам же Юрка всё рассказал.
– Галя, хватить играть с нами в кошки-мышки, иначе из кошки ты превратишься в мышку. Будишь юлить, выпорю, – серьёзно предупредил Владимир Юрьевич.
– Детей бить нельзя…
– Знаю-знаю, – перебил он племянницу, – но иногда у меня уж слишком руки чешутся, так хочется вам обоим наподдать. И так Галя, где фотографии?
– Но это чужие фотки, если вы их заберёте, то получится, что вы их украли.
– Эти фотки ты уже украла до нас, – усмехнулся Гришаков, – мой тебе совет, не серди меня лучше. У нас нет времени уговаривать тебя.
Галя вздохнула, юркнула в комнату отца и вынесла большой пакет.
– А когда вы папу отпустите? – спросила она Якунина, протягивая ему пакет, при этом посмотрела на него такими глазами, что у Павла Степановича дрогнуло сердце. Он уже собрался ответить ей, но Гришаков опередил его.
– Галя, давай мы сами решим, кого и когда выпускать.
– Дядя Володя, ты обещал, – жалобно проговорила Галя
– Я?! Когда? – удивился Владимир Юрьевич.
Галя не ответила, она обречённо вздохнула и пошла в свою комнату, опустив плечи и с трудом сдерживая слёзы.
– Вот-вот, отправляйтесь спать, а то привыкли до полуночи по улице бегать, – Владимир Юрьевич подождал, пока за детьми закроется дверь. – Ну что там? Давай показывай, мне самому интересно, на что там Галке смотреть нельзя.
– Сейчас, посмотрим, – протяжно проговорил Павел Сергеевич и развернул пакет.
Снимков было много и самых разных. Фотографировать Оля любила и снимала всё подряд: природу, людей, животных.
– Смотри, какая прелесть, – Владимир Юрьевич протянул Якунину фотографию. На снимке девушка, похожая на Ольгу, выглядывала из-за ствола березы, а вокруг цвели подснежники.
– Наверное, её сестра, – высказал предположения Павел Степанович. – Фотография действительно хорошая, но нам ничем помочь не может. Нет, Володя, это всё не то.
– Подожди, сейчас спросим у детей, эти фотки они видели, или другие, что-то не верится мне, что мальчишки не разрешили Галке любоваться собаками, кошками и девочкой в подснежниках, – сказал Владимир Юрьевич, открыл дверь детской и крикнул, – молодые люди, пожалуйте-ка сюда!
Однако Галя и Юра медлили.
– Спят, наверное, уже, – с сожалением вздохнул Павел Степанович.
– Паша, ты плохо знаешь этих бестий. Они подслушивали наш разговор, а сейчас лихорадочно соображают, что нам соврать. Сдается мне, не эти фотки Галка мальчишкам приносила. Придется, видно, их действительно выпороть, чтобы их глупые головы, наконец, заработали в правильном направлении.
В детской послышалось сопение, шевеление и на пороге показался Юра.
– Папа, никого пороть не надо, просто Галя совсем забыла, что у неё есть еще один тайник, – виновато проговорил мальчик.
– Не забыла, мне не достать до других фотографий, я думала, вам этих хватит, вон их сколько много, – из-за плеча брата показался курносый Галкин нос.
– Вот что, подруга, давай сюда все фотографии, и вообще всё, что касается тети Оли, пока я окончательно не рассердился.
Галя, не глядя на дядю Володю, зашла в комнату, которая считалась его комнатой, и вынесла еще один пакет, намного меньше первого. Владимир Юрьевич усмехнулся, ни у кого помощи она не попросила, прекрасно всё достала сама. Девочка молча протянула свёрток дяде Володе, и, скрывая слёзы, ушла в детскую. Юра остался стоять.
– Тебе что надо? – недовольно спросил Владимир Юрьевич.
– Папа, ты не ругай Галку, знаешь, как она переживает?
– Знаю, Юра, всё я знаю. Иди спать, сын. Утро вечера мудрее, как говорится в поговорке. Ты сегодня хоть уроки сделал?
– А нам не задавали, мы завтра на картошку едем.
– Что? Разве четвертые классы тоже ездят на картошку? – удивился Владимир Юрьевич.
– Мы не на совхозную поедем, будем свою, школьную, копать, – пояснил Юрка.
– Ладно, иди спать, получишь двойку, выпорю, – незлобно пообещал Гришаков сыну. – А за Галку не волнуйся, не съем я её, да и тебя заодно.
Юра ушёл. В детской опять послышалось шевеление, сопение и громкий шепот, потом все стихло. Гришаков развернул свёрток.
– Ох ты! – воскликнул Якунин, – ничего себе наснимала девочка!
– И ты смотри, всё по конвертикам разложено, аккуратная дамочка была. Вот эти конверты посвящены любовным приключениям, судя по тому, что одна из участниц – это Гусева, то шантажировала она мужчину.
– Почему сразу шантажировала? Может, для себя фотографировала, на память, – возразил Павел Степанович.
– Интересно, кто ей помогал эту порнографию стряпать? – Владимир Юрьевич стал рассматривать фотографии более внимательно.
– Почему ты считаешь, что ей кто-то помогал? – удивился Павел Степанович.
– Так должен же был кто-то их фотографировать. Или ты считаешь, что у нее скрытая камера есть? Приехала, полгорода взбаламутила, Митькину семью разбила, да ещё вдобавок и сама преставилась. И что ей надо было в наших краях? – Владимир Юрьевич уже в который раз стал перебирать фотографии.
– Да ничего! По направлению приехала, как молодой специалист, хотя и не хотела у нас работать. Мечтала в большой город уехать, по заграницам разъезжать, и вдруг бац, к нам приезжает. Карта так легла. Ей ещё повезло…
– Да, сильно повезло, не прошло и трёх месяцев, и девушки нет на бренной земле.
– Да я не про это, она ведь могла попасть вообще в такую глубинку, что снимать ей пришлось бы только природу, коров, свиней, да разных котов и собак. А у нас всё же районный центр, – пояснил Якунин.
– Да нет, Паша, не так всё просто. Она могла остаться в городе, но не осталась. Могла в родное село поехать, но не поехала. Почему? Надо будет поговорить с её институтскими подружками, завтра и займусь этим. Своих ребят подключу.
– Так ты завтра уедешь? Я думал, поможешь нам разобраться с этим делом, – расстроился Якунин, – сам знаешь, людей у меня нет. А Марат и Яша ещё совсем зелёные, о подвигах мечтают, а сами ничего не умеют. Хотя парни они хорошие, старательные и думающие. Из них толк должен выйти, только ведь стоит им подучиться, и заберут их у меня, ты первый пойдешь к своему Тихонову и попросишь перевести парней в свой отдел, а мне опять зелёных и необстрелянных пришлют.
– Помочь я вам помогу, но мне кажется, истоки этого преступления надо искать в Энске. А твои парни мне нравятся, но в ближайшее время переманивать их я не собираюсь. Завтра я Галку увезу, нечего ей тут по городу шляться одной, ещё набредёт на кого не нужно. Понимаешь, она у нас очень своевольная, что вобьёт себе в голову, ничем не выбьешь. У меня нет уверенности, что она, чтобы выручить Митьку, не затеет своё расследование.
– Да брось ты, она ещё малышка, о каком расследовании ты говоришь? – засмеялся Якунин.
– Малышка! А ты знаешь, что эта малышка как-то так проворачивает дела, что мальчишки её слушаются? Да стоит ей только предложить, как у нас половина детского населения бросится искать убийцу, я не говорю про Юрку и Вовку, эти наверняка уже свой план составили. Будут ходить по городу и расспрашивать всех подряд, ещё, не дай бог, и фотографии показывать, не забывай, они за Гусевой следили больше месяца, знают то, что мы не знаем. А что они не все снимки нам отдали, я уверен. Понимаешь, Галка имеет несколько потайных мест в доме, про какие-то я знаю, про какие-то нет. И, как правило, свои ценности она делит на несколько частей и прячет в разных местах.
– Это ещё зачем? – удивился Якунин.
– Да Митька перестарался как-то раз, нашёл её тайник и вытащил оттуда всё её богатства на всеобщее обозрение. А Галка там, среди прочей ерунды, хранила одно колечко, уж откуда оно у неё, не знаю, но кольцо дорогое. Сама Галя клялась, что нашла кольцо на пляже, но Митя ей не поверил. Кричал на неё, если нашла, почему не отдала сразу, а вдруг его ищет кто-то.
– Помню я этот случай, Митька её тогда к нам приволок, Галка совсем маленькая была, мне её даже жалко стало. Заявлений на пропажу кольца не поступало, мы даже объявление в газету дали, но хозяйка так и не объявилась. Кольцо я Мите вернул, а вот куда он его дел, не знаю.
– Небось, одной из своих пассий подарил, – усмехнулся Гришаков.
– Почему сразу пассий? Может, Надежде отдал, – возразил Якунин.
– Надя не взяла бы у него кольцо, она же знала, что колечко Галино. Вот Надя верила всему, что дочь ей говорила, она на Митю тогда очень зла была. Я говорил ей, что у неё профессиональная лгунья растёт, а Надя только улыбалась. Она и сама всё понимала, но прощала Галке всё, любила её очень.
– Если любила, почему же бросила? – поинтересовался Павел Степанович. – Я на неё и Митьку сильно зол был, когда Галку в землянке присыпало. Они свои любовные дела решить не могут, а страдает ни в чём неповинная девчонка.
– Знаешь, я думаю, Надя не хотела оставлять её, она даже вещи Галкины собрала, но баба Люба не отдала девочку. Правильно не отдала, сам подумай, куда бы Надя пошла с ребёнком? Ей ведь даже жить негде было. И потом, Надя заболела, и Алексей воспользовался ситуацией и увёз её. У Надежды серьёзная болячка, генерал говорит, лечиться она будет долго. Так вот я продолжу, когда Митя разорил Галкин тайник, она и решила делать не один тайник, а несколько, если один найдут, другие останутся. Она любит папу, но вот доверять свои секреты ему не хочет. Наде доверяла, мне доверяет, а ему нет.
– Тебе доверяет? Что-то я не замети, – усмехнулся Павел Степанович.
– Доверяет, а фотографии не все отдала, потому что хочет папу из неволи вызволить. Она смелая и умная девочка, но наивная, по-детски наивная. Нам нужны фотографии, пожалуйста, она нам их отдаст, но ей нужен папа, поэтому мы и должны его обменять на фотографии. Я завтра из неё вытрясу всё, что она знает, да и Юрку надо тряхануть ещё раз, но думаю, что мальчишки знают то, что знает Галка.
– Слушай, может сказать ей про отца?
– Я сам скажу, но не сейчас. Понимаешь, она может проговориться, поведение её изменится, сразу заподозрят неладное. Я бы и Юрку увёз, но, если честно, его отъезд тоже может показаться подозрительным. Вы присмотрите за ребятами.
– Куда ты её повезёшь?
– К себе, правда, я не знаю, как отреагирует Анфиса, она не хочет детей. Нет, она не против, чтобы они жили с нами, но вот смотреть за ними отказывается. Дня два Галя у меня поживёт, а потом придумаю что-нибудь, в крайнем случае, подкину её генералу.
– Ладно, Володь, я поеду, поздно уже, – сказал Якунин поднимаясь.
– Я отвезу тебя, твои ребята присмотрят за детьми?
– Присмотрят, поехали, заодно кое-какими своими мыслями с тобой поделюсь.
Владимир Юрьевич зашёл в детскую. Дети спали. Он поправил им одеяла, погладил Галку по голове, девочка во сне всхлипнула и перевернулась на другой бок.
***
Анфиса медленно брела по аллее парка и улыбалась своим мыслям. Ярко светило сентябрьское солнце, легкий ветерок играл только-только начинающей менять свою окраску листвой, пышные яркие осенние цветы печально кивали головками, предчувствуя скорые холода и своё увядание. Ещё работали карусели и аттракционы, но народу уже было немного. Анфиса прокатилась на цепочной карусели, сделала круг на колесе обозрения и пошла дальше, к фонтану. Она села на скамейку и прикрыла глаза, слушая весёлое журчание воды. Рано утром Володя уехал в командировку, куда – не сказал, а она и не очень интересовалась. Все её интересы были в городе, а то, что было за пределами Энска, её не интересовало. Ей нравилось одной бродить по парку, особенно в такую тихую тёплую погоду. Ещё не осень, но уже и не лето. Уже не жарко, но до холодов ещё далеко. Шумные компании Анфиса не любила, но не избегала. Она много читала и много знала. У неё было несколько молодых людей, с одним она ездила на природу за город, с другим с удовольствием посещала рестораны, с кем-то просто любила поболтать о книгах и кино, с кем-то обсудить футбольный или хоккейный матч. Она не предъявляла парням больших требований, они не требовали верности от неё. Появление в её жизни Володи как-то разнообразило её и так не нескучную жизнь. Особенно её позабавила реакция матери, которая, узнав, что она встречается с милиционером, пришла в ужас. Анфиса работала в детском саду, к своей работе относилась философски, как к любой другой работе. Раз надо где-то работать, значит надо, она выбрала детский сад. Почему? Да кто его знает? Вообще-то работать ей не хотелось совсем, она бы целыми днями читала книги, а вечерами посещала бы разные светские вечеринки. Но мать сказала, что ей надо работать, вот она и работает. Читала она в основном детективы и любовные романы. Чему больше отдавала предпочтения, сказать не могла. Володя рано уходил на работу и поздно приходил, поэтому никто не мешал ей заниматься любимым делом. Правда, иногда он пытался внушить ей, что женщина должна готовить для мужчины еду, стирать бельё и одежду, убирать в квартире. Но Анфиса была уверена, что всё это мужские выдумки. Большинство женщин работает по восемь часов, потом бегут в магазины, тащат домой тяжёлые сумки с продуктами, потом становятся у плиты, чтобы по-быстрому приготовить любимому ужин. И вот все накормлены, посуда вымыта, думаете можно спокойно отдохнуть? Как бы ни так! Прибегает ребёнок и жалуется, что задачка никак не сходится с ответом, приходится объяснять ему решение. Наконец, уроки сделаны, и усталая жена садится у телевизора, предвкушая заслуженный отдых. Но муж вдруг вспоминает, что его любимая синяя рубашка загрязнилась и её надо обязательно сегодня постирать, чтобы завтра надеть чистую. На робкое предложение надеть завтра другую рубашку муж сильно обижается и вспоминает, что он трудился целый день не покладая рук и заслужил себе право носить то, что считает нужным. Жена, тяжело вздохнув, идет в ванную стирать мужу рубашку, а заодно и носки, трусы и еще кое-что по мелочи. Ложится она усталая, закрывает глаза, но тут муж вспоминает, что он мужчина, а она женщина, и ни какие отговорки на то, что у неё болит голова, она устала, на него не действуют. Вот такая жизнь у большинства её замужних приятельниц. А жизнь мужчины? Он налегке приходит домой и с порога спрашивает, что у нас сегодня на ужин. О том, что жена тоже была целый день на работе, он не вспоминает. Поужинав, садится перед телевизором. На робкие просьбы ребёнка помочь решить задачу недовольно отвечает, что устал и посылает его к маме. Посмотрев телевизор, пробежав глазами свежую газету, ложится в постель и ждёт, когда же, наконец, жена примостится рядом и подарит ему свои ласки. Утром его будет жена, он встает, надевает свежую выглаженную рубашку, быстро уничтожает завтрак и отбывает на работу, где в кругу таких же мужей будет обсуждать жену, которая ничего не умеет и не хочет. Конечно, так не во всех семьях. Есть мужья заботливые, есть жены ленивые, есть мужья алкоголики, которым совсем не нужна чистая рубашка, а есть жены такие крикливые, что от их причитания и воспитательных бесед с мужем соседи долго не могут уснуть. Анфиса твёрдо решила, что не будет загонять себя в семейные рамки. Володя ей нравился, чисто внешне. Высокий, с вьющимися черными волосами, тёмными, почти чёрными, глазами, он походил на одного из героев индийского фильма. Названия фильма Анфиса не помнила, она только помнила, что ей было там кого-то жалко, и она проплакала полфильма. Но фильм закончился хорошо, а в своих мечтах она стала представлять рядом с собой черноволосого красавца. На робкие попытки Володи впрячь её в семейное рабство ответила категорическим отказом. Зато она никогда не отказывалась выполнять все свои другие обязанности, положенные женщине Всевышним. Может, поэтому Володя и терпел её около себя? Наличие у него сына вначале повергло её в глубокое уныние, но потом она трезво рассудила: парень уже большой, горшки за ним выносить не надо, сопливый нос вытирать тоже. Оформлять официально свои отношения ни Володя, ни она в ближайшем будущем не собирались. Так чем ей может помешать десятилетний мальчишка? Ничем! Когда Володя приехал из Междуозёрска один, без детей, она обрадовалась. Общения с детьми Анфисе хватало на работе. Сказать, что она любила или не любила детей, нельзя. Все зависело от настроения. Хорошее настроения и дети её устраивали, ей казалось, что детки в её группе самые умные, добрые и воспитанные. Плохое настроение – она с трудом себя сдерживала, чтобы не накричать на них, не отвесить какому-нибудь озорнику подзатыльник.
Анфиса посмотрела на весело журчащий фонтан и встала со скамейки. Она почувствовала голод, а рядом с фонтаном находилось очень уютное кафе, в меню которого, как и везде, блины, пельмени и прочая несимпатичная пища, которая, может, и вкусная, но вот полнеешь от неё быстро, а полнеть Анфисе не хотелось. Из кафе распространялся заманивающий запах, который портил девушке настроение. Анфиса решила пойти в кино. Домой ей тоже не хотелось, в холодильнике лежал вкусный торт, который вчера принёс Володя. Анфиса не удержалась, и съела кусочек, потом ещё кусочек, а потом ещё один, совсем маленький. Володя смотрел на неё и откровенно смеялся.
– Фиса-Анфиса, хватит мучить тебя себя, ешь всё, что хочешь, хорошая еда повышает женщинам настроение.
– А полная и некрасивая фигура отваживает от них мужчин, – парировала Анфиса.
– У тебя хорошая фигура, мне нравится, – серьёзно сказал Володя.
– Это потому, что я слежу за собой. Володя, зачем ты торт принёс? Специально, чтобы позлить меня?
– Нет, – поспешно ответил он, – я хотел доставить тебе удовольствие. Я же знаю, как ты любишь пирожные, мороженое, конфеты. Видел недавно, как ты нарушала свою рисовую диету, – усмехнулся Гришаков.
Анфиса смутилась. Сказать по правде, эти чёртовы диеты очень трудно соблюдать. Вот и недавно, ей надо было питаться целый день одним отварным рисом, но она не выдержала. А всё из-за подруги Светки, уговорила её зайти в кафе, а как можно удержаться, если рядом едят вкусное, а для тебя заказали минеральную воду без газа? Конечно, Анфиса продержалась только несколько минут, а потом присоединилась к подруге. Той хорошо, она ест всё подряд, а всё равно худая, как жердина.
Взглянув на кафе, Анфиса направилась к кинотеатру, надеясь, что фильм будет интересный и отвлечет её от еды. Но, как назло, герои только и делали, что сидели за столом и что-то ели. С трудом досмотрев фильм и чувствуя неприятные ощущения внутри желудка, Анфиса зашла в кафе и купила стакан минералки. Выпив воды, почувствовала себя немного лучше и снова заулыбалась. Нет, все же сила воли у неё есть, сегодня никаких тортов, пирожных и вообще еды. Только вода!
Анфиса снова пошла в парк. На скамейке, где не так давно сидела она и любовалась фонтаном, сидела её закадычная подруга и, не мигая, смотрела на льющую воду. Поначалу Анфиса решила пройти мимо, помня, что именно Светка затащила её в кафе и соблазнила пирожными, но вид у подруги был такой унылый и обречённый, что Анфиса против своей воли села рядом с подругой на скамейку. Света даже не шелохнулась.
– Светочка, что у тебя случилось? – тронув за плечо подругу, тихо спросила Анфиса.
Света долго и непонимающе смотрела на неё, потом в её глазах появились проблески разума, а на глазах сверкнули слёзы.
– А, это ты, – прошептала она, – у меня горе. Саша…, – дальше говорить она не смогла, уткнулась подруге в плечо и зарыдала.
Анфиса побледнела и дрожащей рукой стала поглаживать подругу по плечу.
Саша – жених Светы. Познакомились они давно, когда Света училась в педагогическом институте, однако, так его и не окончила – из института её выгнали. Что там у них случилось, Анфиса не знала, а расспрашивать подругу не решилась. Она видела, что Света не хочет вспоминать об этом, если захочет, то расскажет сама, а не захочет, так и не надо. Саша Башмаков Анфисе нравился. Он был невысоким, но обладал такими красивыми серыми глазами, которые обрамляли длинные пушистые ресницы, и ямочками на щеках, что Анфиса просто млела рядом с ним. Если бы не его маленький рост, то от Светки она бы его отбила. Саша ходил в женихах уже несколько лет, а долгожданной свадьбы всё не было и не было. На все вопросы Света хмурила брови и молчала. Но Анфиса проявила несвойственное ей упорство и выяснила, что причина для того, чтобы отложить свадьбу у молодых людей была, хотя, по мнению самой Анфисы, и сильно раздута ими самими. Если молодые люди любят друг друга, то решить эту проблему могут. Дело в том, что Света и Саша были не местными и не имели жилья в городе. Саша был прописан в студенческом общежитии, а Света в заводском, но молодые люди уже давно не жили в общежитиях. Они снимали частный дом. Но комендант заводского общежития предупредила Свету, что как только в её паспорте появится штамп о браке, из общежития её выпишут. На заводе комнату в семейном общежитии ей давать не хотят, говорят, вначале замуж выйди, а уже потом комнату проси. Заколдованный круг какой-то.