Аул, расположенный в ущелье между двух покрытых густым лесом гор, в этот рассветный час мирно спал. Десяток-полтора домов из неотесанного камня и надворные постройки, прячущиеся за невысокими заборами, громоздились практически друг на друге и повторяли изрезанный природой рельеф местности. Каждый следующий двор нависал над предыдущим, будто пытался заглянуть к соседу в гости. Вдоль дороги сквозь Пачу весело бежала небольшая горная речка, скорее даже ручей, из которого местные жители обычно брали воду.
Понаблюдав за обстановкой с уступа, где позднее должна состояться встреча с Абу Али, и убедившись, что всё тихо, в районе пяти утра Малик дал команду спускаться. Отряд, не поднимая шума, вошёл в аул. Первым делом командир распорядился блокировать дом, в котором ночевали милиционеры.
Это был один из дворов, находящийся в верхней части селения. Куда делись хозяева, никто не знал, да и мало ли что могло произойти с ними? Может, им посчастливилось и они сумели отсюда выехать? Но не исключено, что несчастные просто сгинули в жестоких жерновах войны. Так или иначе, дом остался без хозяев. Поначалу его облюбовали для временного проживания военные, а теперь вот и местные милиционеры. По окрестностям давно сохранялось спокойствие, рядом, в Октябрьском, располагался гарнизон внутренних войск, в непосредственной близости базировались другие воинские части. Кому придет в голову нападать на маленькую деревушку?
Четыре милиционера спали, а пятый бодрствовал и время от времени поглядывал в окно. Когда он очередной раз бросил взгляд на улицу и увидел окружавших дом боевиков, то вначале не поверил своим глазам. Разбуженные им товарищи мгновенно заняли оборону, но было уже слишком поздно, ловушка захлопнулась. Завязалась перестрелка. Пока бой шёл с применением стрелкового оружия, милиционеры ещё держались, но вскоре бандиты всадили в окна несколько зарядов из ручных гранатометов. От грохота разрывов повылетали стёкла в соседних домах. Минут через двадцать всё закончилось. Боевики для верности бросили в зияющие оконные проёмы несколько ручных гранат и зашли внутрь, где обнаружили тела четырех милиционеров. Пятый ещё дышал, будучи раненым. Его добили выстрелом в голову.
Малик поочередно вгляделся в посмертные маски на лицах убитых.
Не опознав среди них никого из знакомых, он обратился к своему помощнику и неформальному заместителю:
– Салман, быстро расставляй людей по окраинам. Занимайте удобные позиции. Если местные начнут роптать, ты знаешь, что делать. Церемониться не стоит. Они и так тут под боком у властей жируют, предатели, пока мы по горам скитаемся. Никого из аула не выпускать, чем больше будет мирняка, тем сложнее нас отсюда выкурить. Думаю, есть не больше часа, пока федералы появятся здесь.
Малик говорил спокойным уверенным тоном, стараясь не выдать волнение, охватившее его. Наступал очень ответственный момент, от которого зависело многое, если не всё. Предстояло объявить о своём уходе, не разбудив у помощника подозрений.
– Я понял, сейчас приступим, – ответил Салман и поднял с пола короткий автомат АКС-74У, принадлежащий кому-то из убитых.
– Зачем тебе эта «пукалка»? – как можно небрежнее поинтересовался Малик, подбирая слова для главного.
– Ты ж знаешь, я предпочитаю ручной пулемёт. А это для сына. Ему уже десять лет, пора становиться воином. Домой вернусь – подарю.
Салман завернул милицейский автомат в попавшуюся под руку тряпку и хищно ухмыльнулся, сверкнув беззубой улыбкой. К своим двадцати восьми годам он успел потерять часть зубов. Заниматься лечением в текущих условиях было негде.
Малик выдержал паузу, собираясь с духом, и, не глядя на Салмана, как об обыденной вещи сказал:
– Я доверяю тебе, знаю, ты всё сделаешь как надо. Сейчас мне нужно уйти на встречу с Ягуаром, он тут в горах недалеко. Всё идет по плану. Мы обсудим дальнейшие действия, и заодно я заберу у него деньги за захват аула. Вернусь быстро.
Юсупов врал и очень боялся, что помощник не поверит ему.
– Разве вы с ним не всё порешали? – сразу насторожился тот.
– В целом тему перетёрли, да. Понимаешь, хочется как можно быстрее принести сюда наше бабло. Чем раньше мы его получим, тем лучше. А то ведь полмиллиона баксов – сумма нешуточная. Как бы не затерялась!
– У тебя есть основания не доверять Ягуару?
– Нет-нет, что ты. Но, думаю, лучше подстраховаться.
– Может, возьмёшь кого-нибудь с собой, мало ли что? – всё не отставал Салман, будто чувствуя ложь.
– Нет. Ты же в курсе, я всегда общаюсь с Ягуаром один на один. Да и здесь каждый человек на счету.
Малик видел, что его слова звучат неубедительно. Мозг полевого командира лихорадочно соображал, что сказать, как развеять подозрения. Разговор складывался совсем не так, как он планировал. Требовалось усыпить бдительность Салмана. Повисшую в комнате гнетущую тишину нарушали только мухи, жужжащие над трупами милиционеров.
В арсенале Юсупова имелась ещё одна заготовка, которую он сейчас решил пустить в дело:
– Я постараюсь поторопить приход поддержки. Попрошу Ягуара изменить план. Не ждать, пока федералы здесь увязнут, а сразу отправить со мной пятьсот человек.
Фраза далась Малику с большим трудом, рот как будто стал ватным. Он отвернулся, чтобы собеседник не заметил волнения на его лице. Салман молчал.
– Да, вот ещё что. Твоя доля!
Малик достал из кармана и сунул в руки соратнику тугую пачку денег, полученную от Ягуара. Он исчерпал все объяснения, но, понимая, что не добился желаемого эффекта, выложил самый последний козырь, пытаясь как-то отвлечь от нехороших мыслей своего недоверчивого заместителя. Юсупов надеялся, что, увидев довольно крупную сумму, тот успокоится. А деньги? Ничего страшного, Абу Али заплатит куда больше!
Салман взял доллары и опять не проронил ни слова. В душе Юсупова всё вскипело. Уж лучше бы помощник в лицо высказал свои претензии, чем так молчать! В конце концов, кто здесь главный? Хватит оправдываться, он и так позволил себе много лишнего!
– Приступай готовить оборону! – приказал Малик, стараясь жёсткими интонациями побудить заместителя к действию и тем самым закончить крайне неприятный разговор.
Салман посмотрел на командира долгим пристальным взглядом и вышел за порог. Малик облегчённо вздохнул. Давно бы так!
Он бросил короткий взгляд на часы: «Пять сорок две. Пора!»