После благополучного возвращения Тимура в бригаду – как ни странно, к нему ни на вокзале, ни в поезде не подошел армейский патруль с проверкой документов – друзья решили отметить его приезд в "Бегемоте". Впрочем, это старинное питейное заведение, еще со времен Красного Октября пользующееся большой популярностью в армейских и студенческих кругах, теперь, когда стало совместным предприятием, получило другое имя. Но завсегдатаи упорно не замечали яркой, высвеченной рекламными огнями, вы-вески "Lion " и по-прежнему говорили "А не прошвырнуться ли нам до "Бегемота"?
Когда-то здесь подавали великолепных раков и отличное пиво местного производства. Новые хозяева, приспосабливаясь к вкусам более денежных клиентов, полностью изменили меню – в нем теперь были изысканные и дорогие блюда, в основном европейской кухни. Но внутренний дизайн оставили прежним – с потолка свисали "сталактитовые" сосульки и полипы, создавая иллюзия грота или пещеры. Это впечатление усиливалось еще тем обстоятельством, что "Lion" находился под землей, в подвальном помещении.
Тимур, Сеня и Хасан заняли свободный столик. Посетителей было не много: – то ли они пришли слишком рано, то ли это было обычным явлением – цены в "Lion", да и в других подобных заведениях, кусались, а большинство населения жило лишь на государственное пособие, которого едва хватало на хлеб с маслом.
Музыканты тихонько наигрывали негритянский блюз, мягко горели электрические свечки. Уютный полумрак настраивал на откровенное общение. Тимур понимал, что ему не избежать расспросов друзей, хотя он вкратце уже рассказал им о результатах своей поездки. Тимур принял решение и поэтому решил быть кратким.
К столику подошел официант и услужливо подал меню в красиво оформленной папке. Сеня заграбастал ее своими длинными разболтанными руками – сенины передние конечности, как perpetuum mobile, были в постоянном движении и время от времени угрожающи приближались на опасное для носов собеседников расстояние.
– Слушай, шеф, – обратился Сеня к официанту, не открывая меню, – говорят, здесь раньше раки с пивом были, мне батя рассказывал. Сделаешь, шеф?
Официант в безупречно отглаженном красном костюме (когда-то красный цвет был символом крутости и больших денег, но с развитием вкуса у нуворишей эта мода перешла к обслуживающему персоналу) вытянулся в профессиональную стойку, на его бесстрастном, покрытом маской холодной вежливости лице, не появилось ни малейших признаков замешательства.
– Извините, господа, раков нет, но могу предложить пиво, чешское, свежее, только завезли.
– Да пошел ты в задницу со своим пивом! – Сеня всегда заводился с полуоборота, но сегодня был особенно взвинчен – вечерок обещал выдаться веселым. – А пельмени есть?
– Извините, не готовим – не пользуются спросом.
– Эх, махнуть бы сейчас в деревню – моя маманя такие пельмени варганит, м-м, пальчики оближешь. Да со сметаной, да с водочкой, – размечтался Сеня. – А выпить что по-крепче у тебя найдется, только не это вонючее виски?
– Что ты пристал к человеку, – опередил ответ официанта Хасан. – Виски – вполне достойный напиток, по крайней мере не так по башке пинает, как твоя хваленная водяра. А потом "Lion" – это не третьеразрядная забегаловка, а солидное заведение и здесь вполне приличное меню.
Хасан был яростным поклонником американского образа жизни, на этой почве у них с Сеней продолжалась перманентная дискуссия. Но на сей раз Сеня от нее воздержался, у него возникла какая-то идея.
– Слушай, шеф, – обратился он к официанту, – у тебя брат есть?
– Извините, не понял.
– Я говорю, брат, родной брат у тебя есть?
– Нет.
– Хорошо, ну а друг?
– Извините, господа, меня ждут клиенты, вы будете делать заказ? – невозмутимо произнес заученную фразу официант, терпению которого мог позавидовать даже муж-подкаблучник.
– Подожди, братка, не торопись, – не унимался Сеня: если ему что втемяшится, покуда своего не добьется, не угомонится. – Прикинь, у тебя, не у нас, а у тебя, – уточнил Сеня, – случилась ситуация. Ну, я к примеру говорю. К тебе, к примеру, приехал твой лучший кореш, которого ты сильно уважаешь и которого ты давно не видел.
– С зоны откинулся что ли? – в голосе официанта впервые появились человеческие нотки.
– Допустим. Так вот, ты здесь – шеф, ты знаешь, что к чему, какое вино с каким блюдом подавать, какой повар, что лучше готовит. Короче, если бы ты, хотел устроить своему другу праздник, какой бы стол, как специалист, ты ему накрыл? Такой и нам сделай, в обиде не будешь. Усек?
– O'keu, заказ принят, господа.
После того, как понятливый официант удалился исполнять поставленную перед ним задачу, Хасан набросился на Сеню:
– Ты знаешь, что он нам сейчас принесет? Ананасы в шампанском. Антрекот по-сигайски. Икру красную, икру черную. Месячного жалованья не хватит, чтобы за все это расплатиться, фраер вербованный!
– Не боись, Хасан, солдат ребенка не обидит. А, может, мне наследство обломилось, а? Не ной, за все заплачено.
Тимур бросил взгляд на Сеню, рассеянным оком опытного донжуана вычисляющего симпатичных дам, сидящих за соседними столиками, и подумал, что они сегодня точно вляпаются в очередную авантюрную историю, по части которых Сеня был большой дока.
– Смотри, живут же люди! – кивнул Сеня на соседний столик, за которым отдыхала кампания из трех парней и одной девушки. – Они каждый день так жрут и пьют, а мы не можем один раз оторваться?
– То что позволено Юпитеру, не позволено быку. Это деловые ребята, у них котелок на месте, не то что у тебя, охломона.
– Э, не скажи, мы тоже кое-чего кумекаем. Но как ты не поймешь, Хасик, они жируют за наш с тобой счет, на деньги наших родителей и других простых работяг, – затеял Сеня давнишний спор.
– Не пойман – не вор.
– Да, тут как в той пословице получается: кто крадет деньги, тот вор, кто похитит царство, тот царь… Ничего, придет времечко – их царству наступит конец, поймаем, всех поймаем до единого, ворюг, и – к стенке, как в старину деды ставили, – когда разговор заходил о богатых людях, которых раньше кто уважительно, кто презрительно называл "новыми русскими", "новыми армянами", " новыми татарами" и т.д., но потом общий бизнес стер национальные различия и всех их под одну гребенку стали именовать "нуворишами"; когда разговор касался этой больной в нищей стране темы, злость так и перла из всего большого и нескладного сениного тела и не было ей исхода.
– Ненавижу, гадов! И янки этих хвастливых – тоже перестрелял бы как паршивых сук. Какого хрена они к нам приперлись, все переиначили на свой лад, даже пожрать нормально негде, все какие-то гамбургеры, чисбургеры, пиццы, а я пельменей хочу! А город во что превратили – везде БТРы, через каждые сто метров – блок-посты…
– Да не ори ты, не дай Бог, патруль нагрянет, – озираясь по сторонам, громким шепотом остановил разошедшегося приятеля благоразумный Хасан. – Зря ты кипятишься, я тебе могу все объяснить просто и популярно. Нервы, Сеня, надо беречь – Александр Македонский герой, но зачем же стулья ломать. Давно и не нами сказано, что Россией можно управлять только кнутом. Основываясь именно на этой, не раз подтвержденной историей доктрине, Объединенный Совет Мира (ОСМ) и осуществляет свой курс в нашей стране, понял, лапоть? Американцы же, которых ты так не любишь, играют лишь роль военного кулака. Причем, в Объединенной Армии могут служить и россияне, что мы с вами, родимые, не щадя живота своего, и делаем. Так что, ничего нам янки не навязывали – это у тебя какие-то патриархально-националистические взгляды, осужденные еще на второй сессии ОСМ. Зарубежную помощь мы приняли сами, добровольно. Знаешь, Сеня, силой ничего нельзя навязать, побеждает та система, которая на данном этапе является более прогрессивной. И я считаю, мы правильно поступили, что пошли на военный альянс с дядюшкой Сэмом. Американцы смогли сделать то, что не под силу было прежнему режиму – они включили Кавказ и Среднюю Азию в единое стратегическое поле с Россией, создав там южные и восточные зоны. Ты ведь не можешь отрицать, что в стране устанавливается порядок, не уличный, братовский, а законный, государственный – преступный беспредел заметно поутих. Каждый гражданин может свободно обратиться в отдел работы с населением Объединенной Армии и быть уверенным, что его жалобу не выбросят на помойку, а тщательно рассмотрят и примут меры. Это ты сидел там в своем медвежьем углу и не видел, что здесь творилось… Пусть пока нет для всех работы, но каждый получает пособие, а на него, если экономить, вполне сносно можно жить – не то, что раньше. Как говорили древние, Ubi bene, ibi patria – где хорошо, там и Родина. Если ты такой патриот, Сеня, сам-то зачем контракт подписал?
– А куда было деваться? В поселке три предприятия, и все стоят, другой работы нет. На пособие нормально не проживешь, дают ровно столько, чтобы не сдох. Я тебе о другом толкую, на хрена мне твои законность и порядок, если я пельмени хочу. Вот ты в университете учился, философию изучал, растолкуй мне лаптю деревенскому, почему в этой жизни одним – всё, а другим – ничего. Вон, смотри, – Сеня снова кивнул на соседний столик, – баб самых смазливых, и тех под себе подгребли. А если б она за меня пошла, может, я ее всю жизнь на руках носил. Но чтобы не за деньги пошла, а по любви…
Хасан по обыкновению хотел что-то возразить, но тут появился официант и стал быстро заполнять стол напитками и фруктами. Хотя икры и не было, но насчет всего остального Хасан оказался провидцем.
– Что будете пить, господа? – предупредительно спросил официант.
– Начнем, пожалуй, с шампанского, – по-хозяйски распорядился Сеня и полез в ведерко со льдом. – Ну-ка, что ты нам припас? Ага, "Uves Roche", – прочитал этикетку на бутылке Сеня.– Наверняка, какая-нибудь гадость.
– Что ты в этом понимаешь, деревня! – поддел приятеля Хасан. – Конечно, сделано не в Шампани, но вполне известная немецкая фирма.
– Не знаю, что там делают в Шампани, но мой батя говорил, что самое вкусное шампанское – полусладкое советское. Этот умник, – Сеня кивнул на Хасана, – опять скажет, что шампанское полусладким не бывает, но ведь было. А вот сейчас его нет, поют каким-то иноземным дерьмом, прости меня Господи. Да ладно, наливай.
Официант аккуратно, обмотав бутылку полотенцем, отвернул пробку и наполнил фужеры, не проронив ни капли. Шампанское зашипело – веселье началось.