Спустя двадцать минут мы с новоявленным одногруппником шли в направлении общежитий. Шли, не слишком торопясь. Скорее даже медленно. Иногда обменивались задумчивыми грустными взглядами и молча продолжали путь.
Радоваться не выходило.
Никак.
Потому что два новых отделения были одно хуже другого!
– Может, стоило все-таки на астролога-предсказателя поступать? – неожиданно проговорил Оскльд. – Там хоть звезды, энергетические потоки, в будущее со временем можно научиться заглядывать…
– Может быть, – не стала спорить я. – Но менять что-то уже поздно.
– Это да, – кивнул громила и снова ненадолго умолк.
Следующей заговорила уже я.
– Зато нам учиться всего два года. И кроме предметов, положенных по программе нашего отделения, останется пять дисциплин на выбор. Можно будет посещать боевые искусства и проявить себя лучше, чем на экзамене…
– Да-да! – Оскальд постарался изобразить воодушевление. – Может, нас ещё заметят! И на оружейное дело пойдем. Ты умеешь обращаться с ножами? Нет? Научат!
– Не горю желанием учиться метать ножи, – призналась я.
– Это не страшно, загоришься, когда начнем занятия, – «обрадовал» меня Оскальд, но тут же скуксился и добавил грустно: – Только в дипломе нам все равно напишут это слово… Как его там?
– Маг-иллюзион, – напомнила я.
– Да.
– Факультет изящных искусств, – добавила, вздохнув.
Оскальд споткнулся на ровной поверхности, пробежал пару шагов и замер как вкопанный. Я догнала его, участливо похлопала по плечу и посоветовала:
– Смотри под ноги.
– Я это не дочитал, – просипел в ответ Оскальд.
– Что именно? – не поняла я.
– Ну вот то, про изящное…
– О, ты про название факультета?
На громилу было жалко смотреть. Он как-то весь разом сник, погрустнел ещё больше. Нижняя губа подобралась под верхнюю, квадратный подбородок несколько раз дрогнул. Мне стало безумно его жаль, даже больше, чем себя.
– Ну скажешь отцу, как и задумывал, что поступил на необычный факультет, – постаралась утешить его я. – Остальное потом как-нибудь узнает. Время терпит.
– Да, наверное, терпит, – кивнул Окальд.
Мы переглянулись, опустили взгляды и снова направились вперед, к уже показавшимся зданиям общежитий.
Я еле переставляла ноги. Совсем не так представляла себе воплощение великой мечты. Но вот же, поступила в академию Дьянхара. И сразу на второй курс, да ещё по экспериментальной ускоренной программе, потому что специалистов новой направленности очень не хватало… Прямо сказка! Только очень страшная, без адаптации для нежных деток.
Оскальд, к слову, приятно удивил. Оказывается, здоровяк, как и я, успел закончить колледж. Его специальность называлась «нейтрализатор опасных магических ситуаций». НОМС в народе.
Кроме нас в набранной новой группе второго курса числилось ещё пять фамилий. Ни одной из них я никогда не слышала. Больше того, там значились двое с приставками «ллой» и «эс» (вроде как «господин» и «подчинённый» или «слуга» в переводе с тассарисского), а значит, с нами поступил подданный соседнего королевства. Это меня поразило. Насколько поняла из слов секретаря приемной комиссии, нас собирались учить как раз тому, на что приличные люди, по мнению моего отца, не должны были тратить ни минуты. Так что же на факультете забыли парни с другого материка?
В любом случае ясно было одно: папа будет в гневе. А как иначе, ведь Кая Хейм присоединилась к кучке неудачников, чтобы обучаться всяким глупостям!
Что ж, я хотела бросить вызов семье и сделала это. Только вышло все как-то кособоко и безрадостно.
– Здесь наши пути расходятся, – заметил Оскальд, останавливаясь между двух больших серых зданий. Указав на правое, он сообщил: – Тебе туда. Это женское общежитие. Мне в мужское.
Я кивнула и уточнила:
– А где твой чемодан?
– У брата, – совсем грустно ответил Оскальд. – Сейчас пойду заберу.
– О, так и твой брат здесь?
– Угу… – Громила в очередной раз грустно вздохнул и пошел прочь.
Я пожала плечами, рассудив, что он и без меня отлично ориентируется на местности, и отправилась получать ключи от своей новой комнаты.
Женское общежитие представлялось мне не менее таинственным и интересным, чем сама академия. Ведь в нем не было родителей с их вечным желанием все контролировать.
Во время учебы в колледже, находящемся рядом с нашим столичным особняком, пожить вне дома мне не довелось. Зато сколько всего я наслушалась от девушек, приехавших издалека! Они отрывались на полную, пока я корпела над учебниками и слушала нравоучения отца.
И вот теперь мне предстояло получить отдельную жилплощадь! Предвкушение вновь поднялось волной, грозя затопить с головой. Я взбежала по ступенькам, потянула на себя скрипучую, туго идущую дверь, зажмурилась и… вошла.
Секунда, другая, третья… От волнения затаила дыхание.
А потом открыла глаза и почувствовала, как улыбка медленно сползла с губ. В холле первого этажа шестиэтажного здания было серо, темно и… обыденно. Пол, устланный невзрачной плиткой, стены, не привлекающие внимания, потолок… белый. Посреди помещения «красовался» треугольник из больших прямоугольных галотрансляторов, на которых переливались объявления, расписания и рекомендации. У стены напротив входа стоял мощный дубовый стол, за которым восседала невзрачного вида женщина…
– Новенькая? – спросила она, бегло осмотрев меня из-под очков. – Ну подходи быстрее. Я – аэра Троя Вулф. Заведующая общежитием. А ты? Кто? Куда? Откуда? Какой факультет?
– Буду учиться на мага-иллюзиона, – ответила я, изо всех сил пытаясь скрыть разочарование общежитием и академией в целом. Больше всего хотелось остаться наедине с собой и понять, как быть дальше.
– Первый курс?
– Второй.
– Ого, – поразилась женщина, – интересно. Значит, решила переквалифицироваться в новую профессию? Почему тогда такой странный выбор? Думала, на магов-иллюзионов подбирают немного другой контингент. Не эльсов. Понимаешь? Хотя видок у тебя такой, будто ты ползком сюда добиралась, а перед этим на коленях место вымаливала.
Аэра Вулф рассмеялась, явно очень довольная своей шуткой.
Я выдавила скупую улыбку, давая понять, что не расположена к беседам и желаю побыстрее уединиться. Но заведующая общежитием оказалась настырной и непонятливой, потому предпочла не замечать моего настроения.
– Так что случилось? Правда, что ли, на колени падала? За что тебя сюда определили, горемычная? – подавшись вперед, спросила она.
– За излишнюю любознательность, – холодно ответила я.
Никто до этого дня не позволял себе говорить со мной в таком пренебрежительном тоне. Все всегда чутко реагировали на малейшие перемены в моем настроении и старались угодить. Но сегодня все словно с цепи сорвались! Сколько можно?
Я высокомерно посмотрела на заведующую.
На этот раз Мадам Вулф намек поняла. Пару раз удивлённо моргнув, она громко хмыкнула, поджала губы и, не скрывая недовольства, встала полубоком. Соединив верхние подушечки пальцев правой и левой руки, женщина проговорила заклинание. У стены рядом с ней образовалась сизая дымка. Спустя несколько секунд там появилась большая допотопная ключница, разделенная на шесть полок. Мадам Вулф довольно крякнула и, потерев правое запястье, принялась рассматривать открывшееся нашим взглядам богатство.
– Выдам ключ, не теряйте, аира! – не оборачиваясь проговорила она, переходя на уважительное обращение, от которого у меня почему-то мурашки побежали по коже. – Потеряете – штраф. Второй ключ останется здесь, для контроля. У нас с дисциплиной строго.
– Как скажете, – устало и немного раздраженно отозвалась я.
– Да-да, как скажу… Так-так. Нет, такой прелести нужен особый комфорт… Это подойдет. Второй этаж. – Аэра Вулф обернулась и одарила меня поистине хищным оскалом, продолжая: – Левый коридор. Комната пятнадцать дробь шесть. Окна оттуда выходят на стену одной из мастерских, так что, аира, любознательность больше не сыграет с вами злую шутку.
Договорив, она положила на столешницу серый ключ и добавила непререкаемым тоном:
– Заявку на белье и форму вы писали при поступлении, значит, их принесут сегодня ближе к вечеру. Спуститесь ко мне в кабинет, заберете. Это там. – Она ткнула пальцем куда-то вправо. – Дальше. После десяти общежитие закрывается! Это значит, что опаздывать нельзя. Совсем. Даже на минуточку. Приглашать к себе посторонних, покидать комнату или шуметь после десяти также нельзя. Отбой!
– А санузлы в комнатах есть? – обреченно уточнила я.
– Есть, – ответила она, – но только начиная с третьего этажа. На втором три общих туалета и три душевые кабины. Более чем достаточно, если вставать пораньше.
Я опешила.
– Что такое? – женщина едко усмехнулась. – Вам что-то неясно, аира?
– А если я после десяти в туалет захочу? – задала я резонный вопрос, надеясь, что сейчас заведующая рассмеется и скажет, что все сказанное раньше – шутка.
Но увы…
– Если действительно захочется, то сходить можно, – сообщила женщина, пожимая плечами, – мы же не изверги какие-то. Но аккуратно, не задерживаясь. С десяти по коридорам гуляют домашние парсы. Знаете, кто это?
Я припомнила, как брезгливо рассматривала картинки с изображением чего-то вроде саранчи, но размером с кошку и покрытого синей шерстью.
– Зачем они в академии?! – выпалила, не в силах скрыть ужаса. – Их же на юге королевства всячески травят. Избавиться не могут. И укус парса, насколько помню, ядовит.
– Но не смертельно же, – отмахнулась заведующая. – Да, укус неприятен, лучше не допускать. Потом могут появиться галлюцинации, беспричинный смех, головные боли, сухость во рту и даже небольшая лихорадка. А ещё некоторые начинают бояться насекомых и синего цвета. Зато у нас уже три года нет крыс и мышей.
– И то хлеб, – сокрушенно ответила я, чувствуя, как очередная розовая мечта превращается в мыльный пузырь с отвратительным синим оттенком.
За моей спиной хлопнула дверь, послышались звонкие девичьи голоса.
– Ну, ступайте к себе, аира, – посоветовала мне заведующая, – обживайтесь. Как говорится, будьте как дома, но не забывайте про ограничения и режим. А вы новенькие? Идите-ка сюда…
Последние слова она адресовала уже не мне. Я же кивнула, пробормотала неискреннее: «Спасибо» и последовала к лестнице. Поднявшись на второй этаж и свернув в нужный коридор, нашла на отшибе дверь с номером пятнадцать дробь шесть и, открыв её, вошла.
– Убожество какое, – выдала, не зная, как ещё охарактеризовать увиденное.
Мое новое жилище выглядело… мягко говоря, непрезентабельно. Слева от входа, в углу, стоял небольшой письменный стол с прибитыми над ним книжными полками, дальше, по центру стены, красовалась односпальная кровать, рядом с которой высилась узкая тумбочка и приютился покосившийся стул с высокой спинкой. На нем обнаружился наполненный желтоватой водой графин. А к стене справа привалился пузатый шкаф на толстых кривых ножках. Вся мебель имела бежевый цвет и сильно облезла местами.
Пройдя вперед, в образовавшийся между кроватью и шкафом зазор, я приблизилась к окну и убедилась, что выходит оно действительно на стену. Коричневую. С надписью: «Берегись, ведутся учения. Опасно».
Только я подумала, что хуже быть уже не может, как мироздание снова надо мной рассмеялось. И смех этот принадлежал ввалившейся в мою комнату рыжей девице, висящей на шее… Альрика!
– Здесь нас никто не побеспокоит, – хрипло проговорил блондин, после чего прижался своими губами к губам спутницы. – Но времени мало…
– У тебя всегда его мало, – глупо хихикая, отозвалась рыжая.
Она уперлась задом в мою кровать, продолжая целоваться с парнем. Его руки блуждали по её спине, а внимание было полностью сосредоточено на красотке. Отвлекся Альрик лишь для того, чтобы поманить пальцем дверь.
Та послушно захлопнулась.
Я вздрогнула и закрыла оказавшийся открытым от такой наглости рот.
Рыжая тихо застонала, а затем прошептала едва слышно:
– Альрик, я вся горю…
И мои нервы не выдержали. Я протянула руку в сторону, взяла графин и выплеснула его содержимое на совершенно потерявшую стыд парочку.
– Какого?! – Альрик отпрянул от рыжей, некрасиво ругаясь.
Девица же взвизгнула и упала на кровать спиной. Побарахтавшись, она развернулась, оттолкнулась ладонями и, увидев меня, отскочила к блондину. Затем, постояв пару секунд, выругалась и вовсе сбежала. А Альрик остался, продолжая хмуро смотреть на меня.
Какое-то время мы с ним молча слушали удаляющийся цокот каблучков рыжей. Но вскоре я не выдержала и проговорила наставительно:
– Пожалуйста.
– Что? – не понял Альрик.
Его светлые волосы намокли и теперь сосульками лежали на лице и висках. Рубашка и пиджак частично покрылись темными пятнами.
– Пожалуйста, – повторила я услужливо. – Ты ведь наверняка хотел поблагодарить меня за спасение твоей спутницы.
– Что?! – повысил голос блондин. Его голубые глаза сияли от гнева, а ноздри раздулись.
– Она горела, – напомнила я. – И раз уж ты не в силах был потушить этот пожар, пришлось помогать… Альрик.
Договорив, я замерла, готовясь отразить любой удар, как словесный, так и магический. Блондин же, дослушав меня, пятернёй откинул мокрые волосы назад и… усмехнулся.
– Спасла, значит? – неожиданно спокойно переспросил он.
– Да! – уверенно заявила я.
Он поднес к носу мокрую ладонь и принюхался. Поморщился. Посмотрев на графин в моей руке, выдал:
– Ладно… Тогда мы квиты. Один-один, Кая Хейм.
От такой наглости я забыла колкость, которую собиралась высказать. А Альрик, пользуясь моим замешательством, развернулся и быстро покинул комнату. Не прощаясь, не извиняясь и вообще проявляя себя с худшей стороны!
– Что ещё взять с тени? – наконец прокомментировала случившееся я, не придумав ничего лучше. И тут же ощутила вину, прекрасно понимая, что подобные выпады не достойны эльса.
Однако очень тяжело строить из себя прилежную счастливую умницу, когда за полдня до этого только и делала, что совершала огромные глупости. Теперь же, в тишине маленькой комнаты, выкрашенной светло-синей (местами сильно облупившейся) краской, уже становящейся ненавистной, я начала осознавать весь масштаб случившихся трагедий. Они озвучивались в моей голове и, словно чёрные жемчужинки, насаживались на призрачную нить, образуя на шее колье полной неудачницы.
Сделала себе подарок на совершеннолетие – эксклюзивное украшение.
Побег из дома, провал на экзамене, позорные прятки в кустах роз, поступление на никому не нужный факультет… И последняя жемчужина в украшении: заселение в ужасную комнату с видом на тупик. А ведь день ещё не закончился…
Стоило додумать последнюю мысль, как в дверь постучали.
Я устало откинула голову назад и тихо застонала. Не хотелось видеть абсолютно никого! Тем более я до сих пор не привела себя в порядок.
Стук повторился.
– Просто дайте мне закончить с самокопанием и нормально, с муками, умереть, – попросила тихо, но все же подошла и открыла дверь.
На пороге топталась рыжая девица, которую совсем недавно зажимал Альрик. Кривя пухлые алые губы, она изучающе посмотрела на меня, надменно улыбнулась и проговорила приказным тоном:
– Принеси-ка мой галстук. Я потеряла его в комнате.
В нормальной жизни, то есть ещё вчера, я бы удивилась, смутилась или возмутилась. Возможно, даже испытала бы все гаммы чувств разом. Но не сегодня, когда все на свете перевернулось с ног на голову. О нет. Сегодня я подалась вперед, оттесняя нахалку, и заявила, четко проговаривая каждое слово:
– Я не ищу потерянное, и тем более не подношу незнакомым попрошайкам. Вы неправильно выбрали комнату, тон и человека, милочка. А теперь прощайте!
Меня слегка трясло, да и говорила я так громко, что к концу едва не перешла на крик. Внутри все клокотало от накопленного разочарования и грозило вырваться наружу. Рыжая девица, явно почувствовав опасность момента, отступила на пару шагов, развернулась и вновь унеслась в неизвестном направлении, успев бросить напоследок: «Еще увидимся!»
– Лучше не стОит! – ответила я и захлопнула дверь.
И, казалось бы, стукнула ею не так уж сильно, но замок, врезанный в тонкое деревянное полотно, выпал, громко тренькнув снаружи.
– Конец первого акта, – пробормотала я, ошалело разглядывая образовавшуюся в двери дырку. – Всем спасибо, концерт окончен.
ЗамОк лежал по ту сторону, отдельно от двери, а я уселась на пол и задумчиво посмотрела в окно.
Однако коричневая стена здания напротив навевала лишь самые грустные бесперспективные мысли. Ничего у меня не клеилось с этой новой самостоятельной жизнью. И от понимания этого становилось ужасно грустно.
Я даже подумала пустить горькую слезу, дабы закрепить признание полного поражения и потом отправиться с повинной на поиски брата, но…
Окно, то самое, которое и без того доставляло слишком мало радости, неожиданно распахнулось. Следом на подоконнике появилась рука, потом голова (коротко стриженная, рыжеволосая, громко ругающаяся нехорошими словами).
Ждать, что будет дальше, я не стала. Вскочила, подбежала к окну и рявкнула:
– Это ещё что такое?!
Голова издала сдавленный булькающий звук. Над подоконником показалось бледное лицо с большими голубыми глазами, и… руки нежданного гостя разжались. С громким «А-а-а!» хозяин всех перечисленных выше богатств упал.
Я так и обмерла.
– Убила, – пробормотала я, чувствуя, что мир вокруг вновь пошатнулся.
– Гадина! – крикнули откуда-то снизу. – Какого руста?!
Клянусь, никогда раньше не радовалась ругательствам в свою честь! Но сегодня мои приоритеты терпели самые кардинальные изменения. Рыжий продолжал голосить снизу, а я слушала его, как самую лучшую музыку. С чистой душой и самой радостной улыбкой оправданного ещё до суда рецидивиста выглянула из окна и увидела три больших спортивных мата, наложенных друг на друга. На них сидела жертва падения. Задрав голову, обладатель огненно-рыжей шевелюры с ненавистью смотрел на меня. Я же принялась с интересом осматриваться вокруг.
Оказывается, между стеной и зданием общежития проходила тропинка с высокими зелеными насаждениями. А прямо рядом с моим окном тянулась вверх пожарная лестница.
– Ты кто такая?! – устал молчать рыжий. – Немая, что ли?
– Немая я только за отдельную плату, – ответила, продолжая обдумывать увиденное.
Лестница, идущая мимо моего окна, явно не осталась незамеченной местными и, как я поняла, применялась парнями для обхода комендантского часа в женском общежитии, чтоб лишний раз не попадаться на глаза заведующей.
– Чего? – не понял меня потерпевший. – За какую плату?
– Говорю, что на первый раз промолчу о том, что ты ко мне в комнату пытался забраться, но в следующий раз придется жениться, – ответила я.
– Кому? – совсем обалдел рыжий.
– Тебе. На мне. – Я улыбнулась шире, так, что чуть щеки не треснули. – И ещё запомни: если уж врываешься к приличной девушке без предупреждения, то хоть цветы или пирожные захвати.
– Э-э-э…
– Какие именно? – по-своему поняла я его замешательство. – Сирень, например. Главное – не розы! Пирожные я люблю с заварным кремом. Чем их будет больше, тем больше у меня появится причин не выкидывать тебя в окно!
– Да пшла ты, – ответил рыжий растерянно.
– Это правильно. И ты иди, – кивнула я. – И друзьям передай мои слова, чтобы им лишний раз больно не падать.
Не дожидаясь новой ругани от рыжика, я отошла от окна, попыталась закрыть створки и поняла, что рама специально так надломлена снизу, чтобы её невозможно было закрыть!
– И тут подстава, – заметила грустно. – Ну и комнатка. Похоже, мне дали ключи от проходного двора.
Однако решив бороться с проблемами по мере их поступления, я вернулась… к собственному внешнему виду.
Зачаровав окно простейшим защитным заклинанием, я вооружилась привезенными из дома купальными принадлежностями и отправилась искать ванную комнату. Она нашлась в начале коридора, у выхода на лестничную площадку.
В помещении, облицованном синей (чтоб ей провалиться) плиткой, красовались три душевые кабины, разделенные тонкими перегородками с большими зазорами снизу и сверху. Хорошо хоть, дверцы имелись и закрывались изнутри на хлипкую щеколду.
Уже спустя минут десять, смыв с себя раздражение, грязь и позорные слезы, все-таки пролившиеся «под шумок» из-за усталости, я вышла из душевой возрожденной! Все ещё злой, немного растерянной, но, в целом, уже смирившейся с новыми реалиями и принявшей решение бороться за высокие принципы.
Сами принципы, правда, ещё до конца не придумала, но где наша не пропадала? Впереди два года учебы.
Однако стоило накинуть халат и начать мыслить немного позитивней, как мироздание ответило очередной подножкой. Темноволосой, голубоглазой и вообще очень похожей на меня.
– Кая! – прогремел Хакан, заметив остановившуюся на полпути меня. – Где ты была?!
– Лучше спросил бы, где не была, – пробормотала я, усилием воли заставляя себя продолжить путь.
– Что? Я не слышу. – Хакан пошел мне навстречу.
На его лице отразилось искреннее беспокойство. И, прежде чем я успела заверить брата, что все хорошо, он недовольно заметил:
– У тебя веки покраснели, губа разбита и ссадина на колене!
Я поморщилась, жалея, что выбрала средней длины халат. Хотя губу и глаза им все равно прикрыть не вышло бы…
– Привет, братишка, – кивнула я, уклоняясь от протянутой к моему лицу руки, – рада тебя видеть. Зайдешь? Ах, вижу, ты уже… И друзей привел!
Последнюю фразу я едва не прорычала. Потому что в моей комнате стояли двое парней! Одного из них узнала сразу. А как не узнать, когда мы сегодня встречались чаще, чем с отражением в зеркале?!
Альрик с самым независимым видом стоял у окна, сложив руки на груди. Спокойный, независимый и полностью сухой. Неподалеку от него, опершись об угол прикроватной тумбочки, восседал тот, чей портрет я несколько раз имела честь лицезреть в галовизоре. Рикард Ройс. То есть хозяин Альрика. Высокий широкоплечий брюнет с яркими голубыми глазами. Он был одет в оранжевую футболку-поло и чёрные брюки. Смотрел парень на меня с вялым интересом, будто и сам толком не понимал, что делает в этой комнате.
– Верно. Это мои друзья, Кая. – Зайдя следом за мной, Хакан прикрыл дверь и представил нас друг другу. Всех по очереди. В самом конце он добавил: – Альрик – тень Рикарда.
– Не передать, как рада знакомству, – ответила я слегка подрагивающим от злости голосом и, не утерпев, полоснула взглядом по блондину, делавшему вид, что он – часть здешней мебели и вообще видит меня впервые.
Развернувшись на пятках, я посмотрела в глаза брата и уточнила:
– А теперь напомни, когда и по какому случаю я вас всех приглашала?
Хакан улыбнулся. Мягко, спокойно, как всегда. Его вообще трудно было вывести из себя.
– Обычно после душа и отдыха ты добреешь, – сообщил он во всеуслышание, – но сегодня что-то явно пошло не так, да? Расскажешь про экзамен? И про своё решение поступить на экспериментальный факультет.
Я почувствовала, как кровь сначала ударила в лицо, затем отлила, оставляя чувство легкого головокружения. Не выдержав пытливого, все понимающего взгляда, отвернулась от Хакана и, поправив полы плюшевого розового халата, чтобы не расходились на груди, ушла от ответа. В прямом смысле слова. Вздернув подбородок, направилась к лежащему на кровати чемодану. Открыв его и отложив в сторону пакет с мыльными принадлежностями, принялась искать расческу.
– Кая, – позвал меня брат. – Что ты делаешь?
– Ищу нижнее белье, – ответила я. – Раз уж мы тут все свои, то, может, заодно посоветуете: красное или белое? Что в академии более модно в этом сезоне?
– Кая! – возмутился Хакан.
– Я люблю чёрное, – неожиданно отозвался Альрик. – С кружевами. Но тут важно, чтобы было что подчеркнуть…
– А по-моему, красное всегда в моде, – продолжил развивать поднятую мной тему его хозяин. Голос у Рикарда оказался высоким и мурлыкающим, а вид оставался надменным. – Классика есть классика. На любой фигуре.
Я почувствовала, как щеки заливает алый румянец.
– Классика – это белое с чёрным, – возмутился Альрик, не обращая на меня внимания.
– Только в твоём мрачном мире. – Рикард усмехнулся и грациозно провел пальцами по своей оранжевой футболке, стряхивая несуществующие пылинки. – Ярким личностям идут яркие цвета.
– Вы говорите при моей сестре! – наконец опомнился Хакан.
Все замолчали. Я встрепенулась (все-таки заслушалась экспертов) и захлопнула приоткрывшийся рот, после чего обернулась к брату и сообщила очевидное:
– Ты связался с дурной компанией! Прости, но я просто обязана буду сообщить об этом отцу. Однако… Память может меня подвести, если вы уйдете отсюда немедленно.
Хакан поморщился и ответил уже гораздо менее спокойно, чем раньше:
– Кая, мы оба понимаем: в ближайшее столетие ты к отцу – ни ногой. Просто скажи, какого руста твоё имя висит среди поступивших на факультет фокусников?!
– Изящных искусств, – поправила я брата, морщась точно так же, как он минуту назад. – И давай помнить о том, что в нашем мире каждая профессия важна.
– Да? Помнится, ещё совсем недавно ты пела по-другому.
– Я повзрослела и переосмыслила многие вещи, – отозвалась, снова начав рыться в чемодане. Обнаружив расческу, стащила с головы пропитавшееся влагой полотенце и принялась расчесывать тяжелые каштановые волосы, рассыпавшиеся по плечам и спине.
Какое-то время в комнате стояла гнетущая тишина. Я уже понадеялась, что брат все-таки поймет, насколько неуместно чужое присутствие, и уйдет, но не тут-то было.
– Ладно, – заявил он, – пока отложим это. Тогда скажи, почему тебя заселили именно в эту комнату? И что с замком в двери?
– А что не так с комнатой? – Я откинула назад густые, слегка вьющиеся от влаги волосы и посмотрела на Хакана самым честным взглядом. – Чем она хуже других?
– Ну-у… – Он замялся и посмотрел на Рикарда.
Я повторила его маневр.
Тот улыбнулся, демонстрируя ряд крепких белых зубов, и перевел взгляд на Альрика. Блондин изобразил удивление и демонстративно уставился на Хакана.
Брат устало вздохнул, взъерошил собственную причёску пятерней и все-таки доложил:
– Тебе здесь не место.
– Почему?
– Это комната свиданий! – устав от игры в гляделки, выпалил Хакан. – Через неё парни выбираются по пожарной лестнице за окном после комендантского часа. И я просто не представляю, как аэра Вулф могла поселить тебя сюда. Что ты ей сделала?
– Намекнула, что не стоит лезть в чужие дела, – не стала отпираться я. – Но она вела себя отвратительно.
– Заведующая общежитием? – Голубые глаза Хакана потемнели от гнева. – Боги, Кая, ты же должна понимать, что некоторым людям можно простить их любопытство? Иначе…
Он красноречиво осмотрел мою комнату.
– Я не привыкла уступать своим принципам.
– Научится еще, – своеобразно успокоил Рикард Хакана. – Какие её годы…
– Может, я и вспылила немного. – Я покладисто кивнула и спросила: – Как считаешь, если я искренне извинюсь перед аэрой Вулф, она сменит гнев на милость?
– Нет. – Брат покачал головой.
– Это её только раззадорит, – продолжил мысль Хакана Рикард. – Но ты можешь заслужить прощение поступками.
– Поступками? – уточнила я, все же посмотрев на говорившего.
– Подхалимство, – просветил меня Альрик. Встретившись со мной взглядом, он широко улыбнулся и развил мысль: – Заискивание. Стукачество на других.
– Самый простой путь, – кивнул Рикард. – И будешь в шоколаде.
– Ненавижу шоколад, – отозвалась я, яростно сверкая глазами.
– Тогда нужно починить замок в двери, – тут же заключил Рикард, – и щеколду на окне. Магическая защита сверху тоже не помешает.
– Но все будут ломиться к ней! – возмутился Хакан. – Ты хоть представляешь, что начнется?
– Постучат и уйдут, – пожал плечами Альрик. – Хотя пару дней придется потерпеть попытки вторжения. И, возможно, угрозы.
– Ее все возненавидят. – Хакан с жалостью посмотрел на меня. – Нет, так нельзя.
А я широко улыбнулась и заверила:
– Никогда не мечтала о море друзей. Честное слово. Я приехала учиться новой шикарной профессии, а не искать фанатов.
– Кая, ты просто не понимаешь…
– Это ты не понимаешь, Хакан! – Я зло сверкнула глазами. – Нельзя вечно указывать мне, что делать. Это моя жизнь.
Пару секунд мы с братом смотрели друг на друга как непримиримые враги, и вдруг он сдался.
– Ты права… – Хакан нечитаемым взглядом посмотрел на Альрика.
Я тоже перевела взгляд.
Блондин заломил бровь, чуть искривил губы, будто показывая, насколько сомневается в правильности невысказанной просьбы, а затем кивнул.
Позже я узнала, что так они договорились о починке двери и окна. И о наложении магической защиты от взлома. Оказывается, Альрик умел руками не только лечить и посторонних девиц лапать.