Сценарий - читать онлайн

Книга первая

История одного футболиста

Спасибо моим родителям, чье терпение и поддержка позволяют мне двигаться своей дорогой.

Часть первая. Футболист

1

Проснулся я от стелющегося по полу ветерка. По всей видимости, кто-то попросту забыл закрыть окно, а если быть точнее, то истинным источником сквозняка являлась дверь балкона. Выкурил очередную сигарету, впустив в свои легкие новую порцию дыма, этого серого, разрушающего к чертям сознание, подсознание, – в общем, всё, что способно каким-либо образом вести человека по своей единственно верной дороге, вещества. Ко всему этому добавляется еще тот факт, что дым попадает не только в самого героя денежной сигаретной игры, приносящей баснословные прибыли участникам процесса (собственно, именно по этой причине курение и не запретят никогда), но также в чистый воздух, нанося прямой урон природе. Впрочем, когда я периодически задумываюсь о подобном именно в таком контексте, меня под конец размышлений посещает такая мысль, что я один во всем мире думаю об этом. Всем остальным наркозависимым наплевать на воздух окружающей их самих среды. Ну, это и понятно, какой там воздух, о чем ты, если мы убиваем самих себя, какое уж нам дело до какого-то там воздуха. По сути, так и есть на самом деле.

– Эй, алё, есть там кто в этой долбанной комнате, закройте эту чёртову дверь! На улице минус пятнадцать, какие проветривания?! – как-то так прервал мои малозначимые по части выводов размышления чей-то голос из второй комнаты.

Я снимал двухкомнатную квартиру в Москве. В этом не так давно великом городе. Хотя, по факту, город-то по-прежнему велик и могуч. А вот его жители неблагодарны вовсе и во всём. Это, кстати, тоже можно отнести к той теме, о которой я размышлял пару минут тому назад: о безразличии к окружающему. Свою двушку я снимал неподалёку от Шоссе Энтузиастов, в довольно близком к историческому центру районе, если не сказать больше. Многие так и говорят, что это именно «центр». И это легко объяснимо, поскольку выражения «я живу в центре» и «я живу недалеко от центра» имеют просто-таки колоссальную разницу по силе произносимого. Ведь невообразимо круто – жить в центре, особенно в Москве. В других городах это всё же не так почетно, как здесь, в столице. И, по идее, надо бы добавить «в столице России», но почему-то скорее на ум приходит «в столице пафоса и разврата». Думается мне, мало кто станет спорить, что некогда красивый город с великой историей ныне является очагом гламура и потери всевозможных человеческих и нечеловеческих ценностей. Знаете, многим бы просто душу грело осознание факта жития в двухкомнатной квартире, да еще и с евроремонтом, в самом центре. Вот уже и я чуть приукрасил, назвав свой «почтицентр» «самым».

Тот факт, что из соседней комнаты раздался чей-то всё ещё бухой после бурной ночи и хриплый голос, меня слегка удивил. Всё дело в том, что друг мой, с которым я снимаю этот пятидесятидвухквадратный уголок Москвы, уехал в командировку, а моя местами уже пропитая и прокуренная память где-то упустила момент того, что в моей квартире есть кто-то, кроме меня. Через мгновение, пока я приводил к истокам воспоминания о вчерашнем, похоже, весьма веселом с точки зрения тусовки, дне, моё удивление возросло вдвое. Я увидел на своём любимом белом кожаном кресле, на котором мне как-то посчастливилось испытать плотское наслаждение с сестрой своей девушки, женское нижнее белье ярко-белого, но одновременно матового цвета. Такое странное восприятие цветов ввело меня в лёгкое недоумение, но этот поворот событий придал мне довольно тёплые ощущения, которые в итоге победили всё непонятное. Ощущения того, что, помимо тупого пьяного куража с полным отсутствием даже возможности для интимной близости, было и место случиться этому самому основному инстинкту. Но отчего-то вместе с приятными представлениями где-то глубоко внутри мне было как-то не по себе от возможности свершения этого деяния. Я не знал, к чему это.

Итак, выходит, в моей квартире уже как минимум двое, причем разных полов. Должно было случиться что-то ещё, чтобы дополнить утреннюю атмосферу неожиданных, но не случайных событий. Само собой, это случилось. Мне послышался тонкий скрежет ножки кровати об пол. Я не ошибся, это был звук очень не новой койки моего сожителя.

Он не хотел ее менять, считая, что у него есть другие, более важные для его существования целевые расходы денежных знаков, которых, стоит заметить, у него было достаточно. Но ведь это и должно подразумеваться, если человек готов отдавать тридцать пять тысяч рублей в месяц за комнату. Я, к слову, отдавал на десятку больше. Да, такая вот по цене неплохая квартирка была в нашем распоряжении. На мне была большая доля ввиду того, что и закреплена за мной была большая комната из двух возможных. Быть может, это оттого, что я больше любил гостей. Вернее сказать, чаще их приглашал, поскольку выстрел словом «любил» можно отнести далеко не ко всем бывавшим у меня персонам. Мой же партнер по снятию (квартиры, а вы чего подумали?) был весьма замкнут в плане новых знакомств. Своего рода «стесняющийся показывать себя новым людям чаще, чем считает нужным».

Стоит так же отметить, что отношения наши с ним вряд ли потянут на термин «хорошие». Когда-то они таковыми и являлись, если это не было обманом самих себя. Но потихоньку, с возрастом, что ли, это изменилось. Практически все наши общие интересы остались где-то в нашем родном городе. Городе, где проистекало наше детство, где мы знакомились с вредными привычками, где приобретали первые опыты высших наслаждений. Звать этот город – Балаково. Волжская Венеция, расположенная в Саратовской области. Такое вот сочетание прекрасного с серым. На самом же деле образ тех мест соответствовал моим цветовым представлениям. В Балаково было достаточно свежо и ясно, а вот в Саратове по-обычному грязно и как-то хмуро, несмотря на вполне достаточное присутствие часов солнечного света. Может, здания были какими-то угрюмыми? Интересно было бы как-нибудь поразмышлять на эту тему.

В общем, мой сосед по недвижимости, помимо своего собственного нежелания часто приглашать гостей, мало радовался тому факту, что в моей комнате порой имело место присутствие пяти-восьми человек. В те дни он поздно засыпал, да и спал не самым крепким сном, а всё ввиду того, что за стеной играла dance-музыка и раздавались очень счастливые пьяные голоса моих приглашенных. С утра у нас иной раз доходило до того, что он нарочно ходил и гремел посудой, шкафами, дверьми, лишь бы как угодно не дать поспать нам. Благо, дверь я в один момент купил броненепробиваемую, точнее, звуконепроницаемую. Это был очень удачный ход. Любопытнее всего то, что ему я не сказал о наличии полной шумоизоляции в данной межстенной конструкции. Интересно, насколько далеко заходили его отчаянные попытки нас разбудить? Может, как-нибудь не закрыть дверь и проверить? Кажется, это могло бы стать весьма любопытным действом.

Пока моё сознание летало в состоянии утренней полудремы, периодически его покидая, скрипы кровати в соседней комнате прекратились. Я решил туда заглянуть. По пути задумался: что, неужели я стеснялся зайти туда несколькими минутами ранее, дабы не отвлечь развлекающихся в чужой постели друзей? Да нет же, этому нет места.

Открыв дверь, я ничуть не удивился, увидев два абсолютно неодетых тела. Позабавило меня другое: девушка почему-то была на полу. Хотя на кровати места достаточно для двоих. У моего соседа есть постоянная девушка. Он с ней уже, кажется, лет двадцать…Ну а если без преувеличений, то года четыре вроде или шесть, не суть. А суть в том, что я в первый раз видел этого парня, лежащего на спине на содранных простынях. Интересно, как бы отреагировал мой напарник по предоставленному жилью, увидев такую картину на своей кровати? Инфаркт? Или инсульт? Кстати, в чем разница? И есть ли она вообще? Пока у меня переплывали по мозговым каналам данные бесполезные и пустые мыслишки, я успел обратить внимание, что, несмотря на обнажённость своего тела, девушка лежит так, что для входящего в дверь все самые интимные женские места у нее оказывались прикрыты. Хм, она это просчитала на случай, если кто-то зайдет? Хотя, думаю, вряд ли. Просто так вот удобно, наверное, было лежать. Она лежала на боку, на левом, нога на ногу, руками прикрывая грудь так, что видно было лишь верхнюю часть. Её я знал. И грудь, и девушку. И это, кстати, меня несказанно радовало, поскольку означало, что я пока еще не начал водить в свою квартиру вообще незнакомых для меня людей, что, в свою очередь, говорило о пока еще не полной потере моей адекватности.

Девочку звали Юля. На самом деле она хорошая, не шлюха там какая-то. Просто у нее непростой жизненный период, и она порой устраивает вот такие вот вещи, подобно тому, как сейчас, а именно: случайная связь с человеком, которого знает не более нескольких часов совместного залива спиртного в одном из ночных клубов. Ей двадцать четыре года, она на полгода младше меня. Большие глаза, мелированные волосы. Невысокого роста, около ста семидесяти сантиметров, стройная. Тоже из Балаково. Знаете, она из тех девушек, которые способны свести с ума любого. Нет, не внешними данными, но собой. Когда ты видишь прекрасную особу и сам не можешь уже вспомнить, в какой же момент она влюбила тебя в себя. Похоже на то, как замечаешь прекрасный цветок, и его отражение раскрывается в тебе. И ты уже более не способен сопротивляться, яд введён, а противоядия не существует. А ещё у нее очень привлекательная грудь второго размера. Ну или, как я называю, полторашечка такая. По крайней мере, мне всегда казалось именно так. И, бывало, мы с ней даже спорили на эту тему. Сидели где-нибудь в ванной и спорили. Факт в том, что финал наших бесед был неизменным – мы умели найти компромисс. И он всегда был одинаков – наша дружеская беседа-спор перетекала в дружеские занятия любовью. Пожалуй, лучший из известных мне способов примирения. На моей памяти лишь однажды случилось исключение из этого правила. Мы были пьяны в ноль, просто два тела сидели в моем любимом белом кожаном кресле и говорили о том, как здорово всё-таки, что мы есть друг у друга.

Мы на самом деле оба так считаем. Мы любим друг друга. Но мы оба знаем, что не сможем стать друг для друга вторыми половинками. И это не теория, мы пробовали. Продлилось это около трёх месяцев. Нам тогда было по двадцать два. Но кроме самых крутых эмоций в горизонтальной плоскости мы не приобрели ничего, что должно быть, по нашим представлениям, у настоящей пары. Да и, собственно говоря, представления наши о паре слишком разнились, чтобы мы сошлись. Уже буквально на следующий день после того, как мы пришли к выводу о нашей несозданности друг для друга, мы возобновили нашу будничную просто дружбу. С периодическим «больше, чем друг». Нам так было лучше. И плевать, что шептали за спинами, мы оба являемся личностями, индивидуальностями со своим мнением. Мы не соглашались, что нарушаем какие-то нормы и правила, потому как мы не считали, что существуют вообще какие-либо нормы и правила. Мы за свободу.

* * *

Юля проснулась, когда я почти бесшумно подполз к ней и слегка дотронулся до неё рукой. Увидев меня, она тепло и искренне улыбнулась. Улыбка у неё была фантастически красивая и ясная. Иногда казалось, что в самую хмурую погоду достаточно просто засмущать Юлю, чтобы, увидев ее застенчивый взгляд, наполниться теплом и светом. Но больше всего в этом ее, безусловно, даре меня привлекала искренность. Это была настоящая улыбка. Детская. Словно неземная, из сказки. Я улыбнулся ей в ответ максимально тепло, как только сумел. Я не владел ее талантом, но я владел чем-то другим, что пробуждало у прекрасной половины желание рассказать мне нечто самое близкое. Поделиться со мной тем, что они не могут доверить даже лучшей подруге. Или другу. Не суть.

Мы встали, она надела одну из моих длинных футболок, находящихся в моем гардеробе как раз для этого, и мы вместе прошли на кухню. Там было на удивление тихо. Не в плане звука, а в плане наличия большого количества грязной посуды. Она отсутствовала. Как правило, по утрам, следовавшим вслед за бурной ночью, бывало иначе. Но, поскольку я не припомнил никакого мусора и в своей комнате и, что еще более важно, в комнате Влада (моего соседа), я был очень удивлен, и потому посмотрел на Юлю, как бы вопрошая, и она, словно прочитав мое недоумение по этому поводу, ответила:

– Это я.

– Что ты? – не догнав сразу утренним сознанием того, что она имеет ввиду. – Ты о чём?

– Это я, – она сделала паузу, отпивая вишневый сок прямо из пакета. – В общем, я ночью не могла уснуть и немножко прибралась у тебя тут.

Я вовсе не удивился этому факту. Она была умничкой. Во многих вещах.

– Юль, ты не заслуживаешь всего того, что ты делаешь с собой, – не выразив благодарности за уборку, я продолжил нашу беседу: – Ты…понимаешь, ты просто заблудилась. Заблудилась в блуде, как бы это ни звучало. Ты меня понимаешь, ты знаешь, о чём я. Это не приведёт ни к чему, и это ты тоже знаешь.

Она и вправду все это знала. Но иногда, чтобы что-то понять или увидеть нечто невидимое для нашего взгляда, необходимо услышать подсказку. Бывает, это приходит из текста песни, бывает, из строки в книге. Моя мысль оказалась именно таким инструментом.

– Я знаю, Дань, – ответила она мне, слегка отвернув голову в сторону окна. Однако это движение не помогло ей спрятать от меня слезу, спускавшуюся по ее слегка румяной щеке.

Я подошел и прижал ее к своей груди. Она разрыдалась. Это должно было случиться. Сегодня или завтра. Сейчас или через полчаса. Рано или поздно наступил бы этот момент. Такой момент является истинным осознанием человеком того факта, что он сбился с пути или же попросту устал и нуждается в ком-то близком, чтобы получить прилив новых жизненных идей и вдохновения. Мы пошли в комнату и прилегли на мой еще неубранный диван. Мы провалились в сон.

Я даже успел увидеть непосредственно сам сон. Иногда мне кажется, у творческих людей так бывает, что во сне приходят определенные образы мыслей, желаний. Такое, что может сыграть свою роль. Я считал себя творческим человеком. Радовало, что так же считали мои близкие. При этом не было по факту ничего, что явно указывало бы на то, что я – творческая личность. Я не был писателем, не был художником; вроде, не музыкант. Любительская работа с виртуальными программами для диджеинга не тянет на определение «музыкант». И любительские сэты для друзей и гостей на домашних вечеринках тоже. Я видел себя футболистом. И верил лишь в то, что это – моя стезя, мой путь, моя дорога. Заработок около ста пятидесяти тысяч в месяц игрой в футбол добавлял мне оснований так думать. Тот факт, что я порой по ночам записывал кое-какие размышления в заметки телефона, тоже вряд ли приближает меня к званию «творческий человек». Ну разве что только с натяжкой.

* * *

Проснулись мы, когда стрелки на часах уже соединились и начертили вертикальную линию. Половина первого. Воскресенье. Казалось бы, чего необычного в этих цифрах для нормального человека в воскресный день. Но в том-то всё и дело, что я не был нормальным человеком.

Футболист – это уже не нормальный человек. Эти люди не имеют ни стабильности, ни завтрашнего дня. Всё, что есть, – это сегодня. У них зачастую не бывает высшего образования. Они, в большинстве своем, безграмотны с точки зрения гуманитарных наук. Да и с точки зрения всех остальных наук, пожалуй, тоже. Они занимаются спортом. Ими восторгаются. Но при этом они являются теми, кто оставляет очень хорошие выручки владельцам ночных клубов и заведений ресторанного типа, нацеленных на получение прибыли методом залития сознания своих клиентов алкоголем и прочим. Соответственно, эти люди совмещают спорт с выпивкой и лёгкими наркотиками, что резко негативно влияет на состояние внутренних рабочих механизмов человека. И те, кто говорит что-то вроде «я занимаюсь спортом, а следовательно, вывожу из организма последствия ночных отрывов», очень сильно заблуждается. Вернее сказать, организм-то частично, может, и очищается, как, к примеру, легкие очищаются от дыма кальяна и сигарет во время пробежки, но в то же время на другие ритмические органы, такие, как сердце, ложится сверхнагрузка.

Начиная с самых первых юношеских спортивных школ и академий, те ребята, которые сами либо же с легкой руки родителей выбрали футбол, получают дополнительный пакет опций. Вот только если при покупке автомобиля дополнительные опции, как правило, улучшают ассортимент возможностей машины, то спортивный пакет человека скорее приносит гору новых забот и ответственности, в первую очередь, перед самим собой. Многие вещи, доступные простой молодежи, изымаются из оборота повседневных событий спортсмена – становятся запретными, тем самым становясь куда более притягательными для ума человека. Запретный плод, как известно, сладок. И какой бы эта фраза ни являлась избитой, уже повторенной миллионы раз – это самая настоящая истина. Что еще хуже, футболисты добиваются этих запретных вещей куда легче обычных людей. Скорее по причине связей, нежели денег.

Это не так, что раз человек занимается футболом, значит, он по умолчанию богат и может с легкостью позволять себе предметы роскоши, недоступные простому люду. В детских юношеских школах, например, денег не платят, каким бы Месси ты ни являлся. Та догадка, что у детей, занимающихся в спортивных школах, богатые родители, тоже в корне ошибочна. Ребенок может оказаться в спорте по самым, какие только существуют в природе, разным причинам. От той, что у него родители «думающие» и больше хотят видеть свое дитя в спорте высших достижений, нежели в выпуске телевизионной программы «про наркоманов города Сызрань», до той, что «просто он туда попал, потому что трое ребят с его двора уже были там». Своего рода стадный инстинкт. Что-то вроде «раз туда все (в числе всех – трое) идут, значит, это верно».

В общем, поверьте, начинать с шести лет ежедневно нагружать своё тело определенного рода повышенными нагрузками – это для не нормальных людей. Вот только кто сказал, что правильно быть нормальным, а не нормальным быть плохо? Да и вообще, кто знает, что хорошо, а что плохо? Каждому свое.

Что касается моего развития в этой сфере, то тут всё предельно просто. В шесть лет я попал в детскую юношескую школу по футболу в своем родном городе; туда отец отвел меня, чтобы я «по вечерам не шлялся где попало и с кем попало, а то улица до добра не доведет, ведь с ней шутки плохи». Знакомо? Слышали уже где-то такое суждение взрослых? Это имеет место.

Взрослые полностью адаптированы к системе. Вся жизнь превратилась для них в сплошное расписание, где отступление по воле желания от привычного графика сродни преступлению. Это замкнутый круг, замкнутый мир, полное отсутствие даже толики безумия. Страх перед ошибкой, страх перед завтрашним днем: «а вдруг чего». Единственно важно – стабильность, это главный признак их мнимого «счастья».

На самом деле это очень грустно, но это факт, нам не дано это изменить, это не в наших силах. В наших руках – лишь не повторить их судьбу и претворить в своей жизни воплощение мечтаний и идей каждого прожитого дня. Счастье есть, оно мимолетно и заключено в мгновениях. Пойти против стабильности, творить немыслимые вещи, совершать «идиотские» поступки – вот тот единственный путь к настоящему, а не общественному, счастью. Выйти из серой массы и вдохнуть в себя свежий воздух, посмотреть на мир иначе, без страха. Зачем чего-либо бояться, если в любой момент у тебя может остановиться сердце или тебя убьет нелепая случайность, вроде упавшего на голову тяжелого предмета с крыши, например. Каждый день может оказаться последним, более того – каждое мгновение. А люди живут так, словно собрались жить вечно.

Нам нечего терять, а вот приобрести мы можем многое, стоит лишь поверить в силу мира. Одна и та же вещь воспринимается людьми по-разному. Кто-то расценит забытую дома вещь как неудачу и, вернувшись за ней, уже не захочет пойти обратно, а кто-то вернется с улыбкой на лице и на повторном пути повстречает, как затем выяснится, любовь всей своей жизни. Право, стоит рискнуть и поверить в свою фортуну, понять, что даже деревья за окном однажды помогут, укрыв от дождя. Но это уже другое.

В общем, отзанимался я в футбольной секции около десяти лет, покатавшись немного по стране, принимая участие в различных турнирах. После чего родители выбрали мой путь за меня. Впрочем, мне не много было до этого дела – я гулял, и голова моя была занята чем угодно, но только не мыслями о своем будущем. Вот так и оказалось на моем сперва горизонте, а потом уже и на билете РЖД слово из шести букв. Слово, притягивающее всех сильнее многих других слов. И это слово – Москва.

Хотя мне и не было до этого почти никакого дела, поскольку я не задумывался никогда о том, чтобы стать профессиональным футболистом, всё же футбольная дорога от меня не ушла. И так как на своем курсе я достаточно сильно, наряду с еще парой ребят, выделялся во время физкультуры, а именно во время игры в футбол, то сразу попал в обойму сборной даже не курса, а института. Вот как-то так. Но, опять же, хочу заметить, что не придал и этому абсолютно никакого значения. Просто параллельно было. Хотя вокруг все и говорили: «Ты че, это же круто, играть за универ», – и все такое, мне это было как-то побоку. Ну, играю и играю. К тренировкам относился, как и в детстве в спортшколе, как к возможности просто поиграть в футбол. А потому и все упражнения на выносливость, на технику, в общем, всю ту рутину, присутствующую внутри футбольного процесса, я не сказать, чтоб любил, но послушно выполнял, поскольку так говорил тренер. Тренера я привык слушать. У меня с тренерами складывались и в дальнейшем хорошие отношения, за исключением одного случая. Когда я послал того в известном направлении во время просмотра. Но на то были свои причины. То было наше с ним первое сотрудничество. На цифре один счет дней сотрудничества так и остался.

Помимо всего этого, игры за сборную института прибавили мне поклонниц, причем изрядно. Помнится, в один день после успешного матча в разное время ко мне с намерением пофлиртовать подошли сразу несколько «охотниц на футболистов», присутствующих регулярно на играх и подыскивающих подходящую жертву. И каждая из них была красива по-своему, хоть и искусственна.

– Ой, слушай, привееет, ты так клёво играл, а какие планы у тебя на вечер? А может, сводишь меня куда-нибудь? Я кино люблю. А зовут меня… (здесь любое из тех нескольких имен девушек, что подходили, говорят они примерно одинаково и примерно одно и то же, как по шаблону).

«А сводишь меня куда-нибудь?» Из их приветствия меня больше всего привлекает именно это предложение. Так и хочется уточнить: «Сводишь? То есть тебя выгулять? А твой хозяин не против? Или ты бездомная?» Но дабы не грубить, всё-таки девушка, получается обычно примерно так:

– Знаешь, думаю… хотя нет, скажу проще. Вон, видишь парня? Его зовут Максим. Он сегодня вечером готов будет сводить тебя куда угодно, и он тоже клёво сегодня играл, разве ты не заметила?

И пока она приценивается к предложенному субъекту, есть пара секунд, чтобы вежливо удалиться. Так действительно проще, нежели объяснять правду. Вся штука в чем: на тот момент я состоял в отношениях, а измена не входила в мои планы. Отношения ради отношений я как-то уже довольно давно сумел исключить из своего перечня событий, – разве что только при взаимном согласии прежде знающих друг друга сторон.

Впрочем, немалую заинтересованность со стороны особей женского пола я вызывал не только тем, что играл за сборную института. И ум здесь тоже не так часто ищут. Моя внешность по-прежнему является одной из причин моих беспрерывных контактов с девушками. Нет, я не голубоглазый блондин высокого роста, это не так. Да и слава родителям, что это не так. Да простит меня всемирное общество голубоглазых блондинов с ростом около ста девяноста и общество всех девушек, так и прущихся от описанного персонажа, но я не совсем понимаю, что там такого, что вызывает магическое притяжение большого, а по статистике, ещё большего числа прекрасной половины. Вот, кстати, интересно, а почему это женщин называют прекрасной половиной? А мужчины что, уроды что ли, все? Сейчас не об этом.

Так вот, рост мой маленький, сто семьдесят где-то. Хотя иногда на различных измерительных приборах он колеблется от ста шестидесяти шести до ста семидесяти четырёх, не знаю, с чем это связано. Моя задняя часть – это еще один источник притяжения, по крайней мере, взглядов женских точно. Да и не секрет, что женщин привлекает данный элемент. Однажды моя девушка даже приревновала свой аккуратный зад к моему, посчитав, что мой не хуже, и сказав, чтоб я перестал заниматься футболом. Вес мой тоже в порядке, килограммов лишних нет, по призванию не положено. Рабочий такой, для футболиста. Спортивное телосложение. Кстати, а вы знали, что девушки не любят не только дохляков, но и перекачанных? Так что не стоит тягать железо целыми днями в дорогих и не очень фитнес-центрах, если целью является выход на летний пляж: чтоб покорить дамские сердца, достаточно просто держать себя в форме.

* * *

Многие вещи в нашей жизни мы начинаем по-настоящему осознавать только после того, как попробуем пройти через них. Проучившись два года в универе, я пришел к выводу: «это не мое». За это время, помимо потери нервов во время сессий, которые, как я пойму спустя годы, не представляли никакой угрозы и были не так сложны, я улучшил знание русского языка, хоть у меня с этим и со школы все было в общем-то в порядке. Научился порой мыслить быстрее, принимать ответственные решения без раздумий, обманывать людей. Поэтому не скажу, что учеба прошла для меня даром. Институт что-то дал мне. А так же мне дали институтские девушки. Но самое главное, именно институт направил меня в итоге в профессиональный футбол. Если бы я не учился, то я бы не играл за команду института, а значит, и всего остального бы не случилось.

В тот момент я уже хотел бросить универ, но не знал, чем другим займусь, а потому и не знал, как преподнести свое желание родителям, поскольку они, во-первых, в любом случае не одобрили бы моего решения о досрочном уходе из института, а во-вторых, ухода, по сути, в никуда, в нестабильное будущее, не занятое ничем, уж точно не приняли бы. Отсутствие высшего образования, по их мнению, вело чуть ли не в пропасть. «Нет жизни без вышки», – мне кажется, так они мыслят.

Направление сейчас одно – получить диплом и по накатанной дорожке дальше, в путь. И никого не интересует желание жить по-другому. Восхищение персонажами книг и кино, идущих иначе, по своей дороге, так и остается лишь восхищением. Шанс попробовать себя в этой роли кажется чем-то неосуществимым. Промывание мозгов происходит на всех уровнях, начиная со школы, а может, даже и с детского сада. Внушение неизбежной зависимости от денежных знаков вместо движения по настоящим жизненным знакам и символам. Все это, в конечном раскладе, приводит в мертвую зону ту сторону человека, которая поначалу была способна на подвиги и на желание жить, а не существовать. Как результат, закрытое общество, социум единых правил и норм. Окружающее становится безразличным, режим выходит на первое место. Свобода мнима, желания исполняются только те, что изначально кажутся возможными. Всё, в чем есть место для риска – неоправданно и не имеет смысла. Мечта не всегда совпадает с возможностями, но воплощение неочевидного и приводит к искреннему счастью.

* * *

Тогда на календаре значился месяц апрель, только минул мой девятнадцатый день рождения. И жизнь словно услышала мое желание бросить учебу и заняться другим. И случилось то, что случилось. Играя очередную игру за институт, я отличился хет-триком и двумя голевыми передачами, а нам противостояла весьма сильная команда. Именно после этой игры и произошли одни из самых важных изменений в моей жизни, в моей футбольной карьере.

Ко мне подошел человек, представившийся тренером одного из футбольных клубов Питера. Санкт-Петербург. Это город, который мне на тот момент еще не посчастливилось посетить, но в который я просто-таки мечтал попасть. Я знал, что это – моё место, что мне там понравится. Ничем не могу объяснить это, но это было так. Быть может, в одном из прошлых воплощений там был мой дом.

– Сколько тебе лет? – откуда-то сзади меня раздался вопрос во время моего движения в сторону раздевалки по окончании того самого матча. Так получилось, что я шел один. Это тоже мало объяснимо, поскольку обычно я шел с кем-то и мы обсуждали горячие следы прошедшей игры, подкалывали друг друга или что-то ещё. Но в тот вечер я был одинок на этом направлении. И тогда не сразу понял, что этот вопрос прозвучал в мою честь. Да, именно «в честь», ведь с него все и началось.

– Так сколько тебе лет? – уже чуть более настойчиво донеслось сзади.

Я обернулся. Это был мужчина лет шестидесяти на вид (хотя, как я узнаю позже, ему на тот момент было семьдесят два). Одет он был в обычные джинсы и рубашку навыпуск. Почему-то я сразу почувствовал тепло, исходящее от него, и полностью доверился ему с самой первой секунды, как встретил его взгляд. В нём читалось что-то доброе, что притягивает. «Ему бы людей разводить на деньги или речи про религию толкать, с таким-то взглядом», – подумал я чуть позже. Но на тот момент я так не успел подумать, а вместо этого сразу же дал ему свой ответ:

– Девятнадцать, – сказал я, зачем-то добавив: – Вот прям недавно исполнилось.

– Почему ты играешь за сборную своего института? – продолжил он.

– То есть? – переспросил я, не поняв вопроса. – Вы хотите знать, почему меня взяли играть за сборную, или что?

Старик, видимо, всё понял и зашел с другой стороны, более детально, но вместе с тем и более широко:

– Почему ты играешь в футбол? Для чего?

Такой вопрос вовсе не поставил меня в тупик, напротив, я проникся энтузиазмом, поскольку я на сто процентов понял, о чем хотел узнать этот взрослый мужчина. И я ему, уже с улыбкой, ответил:

– Потому что мне нравится.

Он, ожидая подобного ответа, без паузы задал второй вопрос, который уже оказался более сложным для моего ещё всё же юного сознания:

– А хочешь играть за деньги?

Сначала я хотел не раздумывая выпалить что-то вроде «мне не нужны деньги», тем самым проявив свой характер, но я не ответил ничего. Точнее, не успел ответить, поскольку старик, заметив моё промедление, продолжил, чем несказанно помог мне:

– Вот скажи мне… – он выдержал паузу, какую обычно создают для того, чтобы собеседник назвал свое имя, и я назвал, слегка оробевшим от неожиданной и непривычной для меня ситуации голосом:

– Даня, Данила.

– Алексей Степанович, – представился он в ответ. – Вот скажи мне, Даня, что бы ты выбрал: играть за клуб потому, что там хороший коллектив, прекрасная атмосфера в команде, все друг другу друзья, и все заряжены одной идеей, либо выступать за клуб с более высокой заработной платой и бороться за поставленные цели, а?

– Мне нравится первый вариант, – ни секунды не думая, ответил я. Ответ мой созрел еще до того момента, когда он закончил речь, а возможно, и вовсе до моего рождения. Я будто знал это всегда. В середине его речи мне стало ясно, к чему он ведет, и я даже подумывал дать досрочный ответ, но решил, что перебить будет невежливо.

– В чудесном городе с названием Санкт-Петербург есть одна командочка, которая хотела бы видеть тебя в своем составе, разумеется, в том лишь случае, если ты готов жить футболом.

И снова еще в середине его фразы я уже мысленно дал ответ: «Да». Мы договорились о дате просмотра. Ровно через неделю. И естественно, я всю неделю только об этом и думал. Только об этом говорил. Вся моя голова была в этих мыслях. И мне нравилось об этом думать – я мечтал. Я сочинял свою историю. Представлял, как спустя какое-то время после игр за этот питерский клуб на меня выйдут представители главной команды города на Неве, и я окажусь там. Как буду защищать цвета сборной страны. Этот эпизод навсегда останется во мне.

И вот я в назначенное время в Питере на просмотре. Все проходит успешно, мы договариваемся о том, что я оканчиваю второй курс университета и переезжаю в Петербург. Мне оставалось пару месяцев. Это было впервые, когда я по-настоящему начал думать, что моя жизнь – это футбольная карьера, что это – мое призвание. Такого мнения я придерживаюсь и по сей день. Бывает, накатывают сомнения, но они существуют у каждого, кто следует по своей дороге, и важны они для того, чтобы укрепить веру.

Поиграл я в том клубе три года. Все было здорово, но мне нужно было расти. Единственным вариантом был переход в другой клуб, поскольку моя первая профессиональная команда не располагала финансовыми возможностями для выступления на более высоком уровне. Предложение мне пришло из Москвы. И в этом нет ничего удивительного: всем известно, что все деньги именно там. Руководство питерского клуба – это были первые лица, настаивавшие на том, чтоб я переходил, не раздумывая. И дело не в том, что мне предложили пятикратное повышение зарплаты, а в том, что открывался новый уровень, более высокая лига. Мне иногда казалось, что они больше меня хотят, чтобы я добился успеха. Одним словом, уникальные по человеческой природе люди в этом Питере, в этом клубе. Да и о самом городе я могу сказать так же без доли сомнения. Я полюбил Санкт-Петербург сердцем. Оттого мне было еще тяжелей покидать его и возвращаться в хмурую столицу нашей родины. Но решение уже было принято. И вот сейчас, уже около трёх лет, я играю в Москве. И не жалею о сделанном выборе. Я поднялся на новую ступень. Вот если бы еще Питер перенести сюда. Его правда не хватает…

2

Пока моё утреннее сознание совершало тщетные попытки вспомнить какие-то куски сна, который уже полностью покинул просторы разума, время дотикало до часа дня. Это означало одно точно: я еду на сегодняшнюю игру не евши. Художник должен творить голодным, говорят. Но это ведь не про футболистов. Я жутко не любил так делать, поскольку сил ко второму тайму попросту не оставалось.

Тут я вспомнил, что в соседней комнате спал какой-то чел. Пришёл туда, но там уже никого не было. Я вопросительно взглянул на Юлю.

– Я позаботилась о том, чтобы он не беспокоил тебя.

Я полюбил ее еще сильнее. Нашей чистой дружеской любовью. Мне отчаянно захотелось прямо сейчас заняться с ней любовью. Неудивительно, ведь её едва уловимые кубики пресса были полностью обнажены от границ моей футболки. Но я знал, что этого не произойдет, мне уже пора было выходить из дома и ехать. В этом городе дорогих авто можно попасть в пробку даже днем в воскресенье.

Перед моим выходом Юля воодушевила меня на будущие перспективы:

– Дань, давай я останусь сегодня у тебя, мне не хочется никуда уходить. Я лучше приготовлю нам на вечер чего-нибудь вкусненького.

Во мне не оказалось ни грамма сомнений в гениальности данного предложения. После ночного пьянства не очень хотелось сегодня вообще что-либо делать и куда-либо идти, идеально было бы посмотреть дома кино и провести время в компании любимой девушки, – пусть и в роли подруги. А ведь я уже довольно давно мечтаю найти свою настоящую вторую половинку. Может, она осталась в Питере, вместе с моим душевным равновесием?

В Питере я встречался с девушкой, не более месяца: чуть больше недели во время одного приезда и еще неделю, спустя две, на протяжении второго заезда. Короче, не так много дней мы вместе провели, но это были воистину волшебные дни. Нам было чудесно вместе… Хотя, наверное, не стоит говорить за двоих, и всё же в данном случае я уверен на все сто, что это именно так: мы безумно любили друг друга. Это было взаимно и красиво. Её звали Диана. С тех пор это имя определённо останется моим любимым. Наверное. По крайней мере, сейчас мне хочется думать именно так. И я, признаться, всё ещё порой мечтаю, что мы будем вместе. Юля говорит, что так и будет. И вспомнив эти слова Юли, глядя на нее, я захлопнул входную дверь, предварительно словив воздушный поцелуй.

На парковке мой альпийски-белый Ford Focus ST был заперт каким-то мажором на Range Roverе. И разумеется, без номера мобильного телефона на передней панели. О чем люди думают, когда так паркуются? Я прикинул в голове всевозможные варианты выезда из сложившейся ситуации. Сперва мне приходила только одна идея: проткнуть колесо этому умнику и уехать на такси. Способов выбраться из этого замка реально не было.

Как вдруг случилось чудо, и я затылком услышал, как пикнула сигнализация на этом черном, тонированном по кругу, джипе. Поворачиваясь, успел заметить номерные знаки: три пятерки. Ну, понятно всё, чувак по-любому спит и видит себя самым здравым и главным на свете, и всё такое, и может ставить машину где и как хочет (у меня, кстати, номер был 010, а потому я был более скромен). Подняв глаза чуть выше и уже крутя на языке вопрос «откуда столько фантазии», я вдруг увидел пред собой нечто удивительной красоты. На меня смотрела, невинно улыбаясь, вследствие чего я заранее подобрел, девушка лет двадцати пяти. Подтянутая, спортивные формы, явно фитнес-центр имеет её среди своих клиентов. В общем, такая, на «спорт-пакете». Во взгляде заметна была некая доля извинения за свой проступок. Интересно, как она поняла, что именно я хозяин зажатого Focusа? Но вскоре всё встало на свои места.

– Привет.

– Добрый день, – постаравшись улыбнуться, сказал я.

– Вы не сердитесь на меня? Я тут вашу машинку зажала.

«Ну да, ты, наверно, девочка, думаешь, что по сравнению с твоим танком у меня и вправду «машинка», – подумал я про себя. – Но ведь ты не в курсе, дорогая, что сердце у этой машинки объёмное и, вкупе с лёгкостью массы и спортивными параметрами, сил будет достаточно, дабы посоревноваться вполне с твоей огромяшкой». И я молча ухмыльнулся над тем, что мне в голову пришло такое слово, как «огромяшка».

Мой Focus по имени Tiger (имя собственное) отличался от стандартных версий своим двигателем и настройками рулевого управления и подвески. Это была версия Sport Tech c увеличенной мощностью и улучшенной манёвренностью, что придавало бодрый разгон и возможность резко менять траекторию. Всей этой прыти не ожидали от авто не из премиум-сегмента желающие выстрелить на прямой и показать себя на виражах. Весьма, кстати, забавное занятие – удивлять подобных, оставляя их позади либо держась с ними на равных.

Дама в это время продолжала что-то объяснять, и когда я вернулся в нашу беседу, то понял, что я многое прослушал, поскольку последнее, что я услышал, было:

– Ну так что, сегодня в десять у меня?

Мне понравилась эта мысль, и я даже чуть было не захотел согласиться, как вдруг вспомнил, что у меня дома Юля.

– К сожалению, к большому моему сожалению, мы не сможем сегодня поужинать (интересно, с чего я взял, что она приглашала меня к себе именно поужинать?), так как я… – и пока я думал, что сказать, сзади к ней подошел мужик лет сорока на вид, с седой ухоженной бородкой, такой – из разряда «папиков» и, вероятно, хозяин того самого джипа. Подойдя, он шлёпнул ее по заду, приобнял, чмокнул и добавил:

– Поехали, дорогая, нас ждет много интересного.

Она успела лишь улыбнуться мне и, не поднимая руки, помахать мне как бы на прощанье, я же ответил тупым взглядом вроде «ну да, ладно». А про себя пропустил мысль: «Интересно, он всё о ней знает?»

Они освободили моего Тигра, я простоял еще пару минут, выкурив сигарету и подумав о том, зачем я вообще покурил перед игрой, сел в машину и уехал. Затем в пробке я закуривал ещё дважды.

На стадионе меня ожидала крутая для моего нынешнего состояния нестояния новость: «игру перенесли из-за неудовлетворительного состояния искусственного газона». Искусственного, представляете? Я думал, подобное невозможно, но, взглянув на него, сразу понял, что к чему. Он весь промерз и покрылся коркой льда, – получился своего рода каток. Состояния газона и меня оказались схожими. Мы оба замерзли где-то изнутри, в глубине, и снаружи выглядели непригодно.

На такой вот ноте я сел в машину и поехал обратно, закурив еще одну сигарету и уже начиная воображать, какое продолжение дня меня поджидает в моей квартире. В «моей» съёмной квартире…

По пути я хотел было прикупить «полезных» вещей для общения с девушкой, что-то вроде шампанского, но, вспомнив, что дома меня ждет не какой-то новый экземпляр, требующий обработки, а Юля, решил, что будет лучше, если я попросту как можно скорее прилечу домой. К тому же в баре, кажется, оставалось виски, а в холодильнике – вишневый сок, а соответственно, шампанское необязательно вовсе и совсем. На шоссе, ведущем к моему дому, полная свобода – практически все три ряда в моем направлении пусты, хотя встречка стояла. «Ну что ж, значит, мне повезло больше других», – подумал я и поддавил на педаль. Tiger зарычал (спасибо Ford за специально настроенный акустический резонатор, усиливающий звук мотора в салоне при нажатии газа «в пол») и ускорился. Сто восемьдесят пять километров в час – неописуемо по городу. Витрины дорогих бутиков расплываются и уже не представляют из себя ничего особенного, выглядят ничем не гламурнее обычных продуктовых, всё сливается в одну смазанную картинку. В момент мне показалось, что на этой скорости как раз видна настоящая суть всех брендов, их мнимая значимость, отсутствие начинки, одна лишь форма-фантик.

Хоть я и не могу назвать себя сторонником постоянной быстрой езды, всё же порой это прибавляет адреналина. И вот я уже поднимаюсь к себе. По дороге я успевал немного поразмыслить по поводу того, какую оригинальную фразу кинуть при входе в квартиру, ну, нечто красивое, для полноты происходящего. Но в итоге не остановился ни на чем, просто вновь вспомнив, что там – Юля. Да, вот так вот и бывает. Каким-то людям, которые нужны нам лишь на раз, ну, или на пару раз, мы выдумываем какие-то крылатые выражения, безумные речи, чтобы заинтересовать. Зато близких мы обходим таким вниманием, уповая на то, что «и так всё в порядке и незачем ломать голову».

Дверь была заперта. Я вспомнил, что свой ключ у меня при себе. Это порадовало. Но где Юля? Открыв дверь и убедившись, что дома никого, я был словно накрыт волной опустошенности. Вроде ничего серьезного и не приключилось, но мои ожидания были нарушены. Человек сильнее страдает, если его ожидания не сбываются. Стоит быть аккуратнее в своих представлениях. Так оказалось и сейчас. Юли не было. Не было и записки от Юли. Она иногда их оставляла, когда уходила от меня по утрам, дабы не будить. Но в этот раз всюду было пусто. Причем как-то пусто стало и внутри меня. Хотя порой я ловил себя на мысли, что внутри меня пустота уже давно. С первого года Москвы. Бывало ощущение, что изнутри меня попросту съели. А если и не съели, то совсем скоро это случится, осталось совсем чуть-чуть.

Время приближалось к пяти. Аппетит так и не появлялся. Со мной всё чаще так бывало – полное отсутствие интереса к еде. С учетом моей профессии – это плохо. Энергию для тренировок где-то надо черпать. Вряд ли в Ред Булле можно найти искомое. Я отправился в ванную. Это было одним из, а возможно, даже самым любимым моим местом. Мне нравилось лежать и ни о чем не думать, поливая себя водой. Что-то в этом было. Мысли просто гуляли в голове, иногда выбираясь на свободу в виде каких-то идей. Порой я проваливался в сон. Так случилось и в этот раз.

Мне снилось, как я лежу на побережье океана (хотя я там еще не был ни разу в реальной жизни), со мной рядом девушка, нет, не какая-то там, а любимая, с которой я хотел бы просыпаться по утрам. Естественно, передо мной был образ Дианы. Рядом радуется всему вокруг наша собака, лабрадор чёрный. Мы просто лежим и смотрим на линию горизонта.

Внезапно я проснулся. Произошло это от того, что в лицо мне плеснуло водой, но не из океана. Инстинктивно я немного напугался, но все быстро пришло в норму. Передо мной стояла обнаженная девушка. И хоть это была не Диана, я обрадовался увиденному. Так получилось, что взгляд мой сперва упал на ее живот. И этого было достаточно, чтобы с моих губ слетело три буквы:

– Юля, – тихо сказал я. – Я очень рад тебе, где ты была?

– Ты уверен, что тебя сейчас это действительно интересует? – спросила она у меня, аккуратно опуская правую ногу в ванну. – Давай обсудим это потом, – продолжила она, находясь уже полностью в воде. Я с ней не спорил.

Утро понедельника оказалось куда приятнее предыдущего. Это легко объяснимо: вчера мы с Юлей остались дома и не притрагивались к спиртному. Я проснулся один, увидев рядом записку. Юля оповещала меня, что убежала по делам. Было приятное утро. Знаете, такое бывает, когда ты доволен прошедшим вечером. Честно сказать, со мной такое нечасто, но сейчас было именно так. И я даже доел два оставшихся кусочка пиццы «Четыре сыра», которые мы не осилили вчерашним вечером. На сегодня тренировок запланировано не было. В мыслях родилось желание пойти погулять, но стоявшая за окном погода не располагала к воплощению моей идеи. Стояла типично московская погода – хмуро, сыро, а потому грустно. Но я продолжал чувствовать себя отлично. Пока не раздался звонок. «Тренер» – высветилось на телефоне. Я не любил, когда он звонил в незапланированное время. Это означало обычно назначение внеплановой тренировки. Так случилось и в этот раз. Через четыре часа я должен был быть на «базе». Иногда мне казалось странным, что я как бы боялся тренировок или игр, ведь я вроде люблю футбол, считаю его делом всей своей жизни, а тут вдруг радуюсь отмене игр и огорчаюсь известию о дополнительной тренировке. Я не знал, в чем корни этого.

* * *

В привычном темпе прошла неделя. Да, именно что прошла. По-другому сложно сказать. Здесь вообще время пролетает незаметно. Помните, был рекламный ролик, где говорилось «за чашкой какого-то там кофе время летит незаметно». Так вот, к Москве это относится на порядок больше, чем к тому кофе. Здесь время просто забирает человека. Часто бывает, что ты не едешь туда, куда хочешь, только из-за пробок, тебе реально никак неохота тратить пару часов на дорогу. А может, и более двух, суть неизменна. Метро ты любишь только ближе к ночи, к закрытию, когда там почти никого не остается и можно поразглядывать архитектуру. Однообразие тренировок тоже не добавляет жизни яркости. Порой тупо ожидаешь конца недели, когда будет матч. И то, знаете, со временем я потерял даже способность этого ожидания, которое мне казалось приятным. Теперь матча в конце недели я ожидал лишь в случае, когда это был действительно важный матч, не рядовой, а один из решающих. Так было и в конце этой недели. Нас ожидала встреча с лидером соревнований. Мы же шли на втором месте, дышали им в спину. Отделяли нас друг от друга всего два очка, и в случае победы мы выходили на чистое первое место, пусть и не окончательное: чемпионат длился до мая.

В телефоне значился последний день зимы. Календарной зимы, но не настоящей. Наконец наступило утро воскресенья, утро дня матча. И, кстати, абсолютно трезвое для меня. Я решил в субботу не посещать никаких заведений, лечь пораньше спать, ну, типа, отдохнуть перед игрой, типа, чтобы быть в порядке. Хотя и не исключал, что у меня этого не выйдет, и обязательно припрется какой-нибудь товарищ, и мы пропустим по одной, еще по одной, и так далее. Но нет, в субботний вечер было тихо, и меня никто не потревожил. Я даже удивился этому факту.

Я проснулся около десяти утра. Матч был назначен на пять вечера. Я не особо долго прикидывал, чем занять время до начала игры. Потому что определенный распорядок в день игры, наработанный уже годами, у меня существовал. А выглядит он примерно так: подъём около десяти (что уже удалось), поскольку мне важно выспаться, но не переспать; далее – очень важно позавтракать, причем довольно плотно, а если учесть тот факт, что я по утрам в принципе вообще не завтракаю, то для меня этот шаг является неким испытанием. То есть мне приходится заставлять себя и впихивать что-то питательное внутрь. После я немного отдыхаю, ну а затем можно посмотреть фильм или футбольный матч (желательно, чтобы настрой оказался положительным). Впрочем, последний пункт может оказаться и другим. Все зависит от дня, ведь, в конце концов, и первый пункт, про подъем, тоже выполняется не всегда, а в последнее время – далеко не всегда, поскольку не после каждой субботы есть вариант встать так рано (да, десять для меня – это рано).

– Алло, – я снял трубку телефона, домашнего. Да, именно домашнего, представляете, у меня такой есть.

– Дань, привет, – тихо, едва слышно, сказал женский голос. – Узнал?

Да, ну конечно же, я узнал ее. Это была Кристина. Моя бывшая. Моя, на данный момент, последняя бывшая. Мы встречались около месяца. Знаете, а у меня ведь самые долгие отношения длились полгода. Это с учетом того, что мне двадцать пять, почти. Представляете? Это так. Но зато коротких было довольно много. Я очень легко влюбляюсь, часто с первого взгляда. Любовь моя, если и наступает вообще, заканчивается очень быстро. И легко для меня, но не всегда легко для партнерши. Вот так же и в этом случае, с Крис. Хотя да, случались и со мной пару раз истории, когда я непросто переносил разрывы отношений, происходившие не по моей инициативе. Бывало тяжко, и подолгу.

Мгновения влюбленности… Как порой прекрасны эти отрезки нашей жизни. Но не стоит забывать, что влюбленность не способна стать вечной, скорее страсть затягивает нас в свои сети. Самое горькое – это безответное чувство. В таких случаях мы можем на миг, но не измеримой длины, потерять себя и заблудиться в собственных желаниях. Загнать себя в угол, из которого непросто выбраться. Уйти из реального и погрузиться в мир погони за свободой другого человека. Будем пытаться всячески завоевать его сердце, хотя не имеем на это ни малейшего права. Причиняя боль и переживания не своему спутнику, мы сами закапываемся еще глубже. Чем больше мы гонимся за второй половинкой – тем меньше мы видим за окном солнце и облака.

С Кристиной мы расстались более двух месяцев тому назад, но она периодически продолжает звонить и нести не самые разумные вещи, а мне сложно как-то ей прямиком всё объяснить, я поддерживаю разговор. Да, вот такой вот я добрый, как говорят мне по этому поводу друзья. Кстати, мой лучший друг, Саня, провстречался с ней после меня тоже около месяца. И его она достает такими же звонками. Мы как-то раз общались с ним на эту тему и пришли к выводу, что она нам даже одинаковые вещи говорит о своем отношении «именно ко мне».

Сейчас я на уровне подсознания решил расставить все точки и сказать Крис всё прямо. Понятия не имею, откуда у меня появилась данная идея, но я немедля приступил к ее осуществлению:

– Кристин, да, я узнал. Послушай, пожалуйста, не перебивая. Давай перестанем общаться, хорошо? На какое-то время. Давай на паузу поставим. Я не вижу сути в наших, вернее, в твоих звонках. Это все не то. Это не нужно ни тебе, ни мне. Тебе нужно встретить следующего в твоей жизни, также и в моем случае. Но для этого необходимо закончить с предыдущим. Правда, Кристин. Давай так сделаем, а?.. – паузой я как бы подвесил этот, отчасти риторически прозвучавший, вопрос.

– Хорошо. Пока, – спокойно, но с ноткой грусти в голосе сказала она и положила трубку.

Признаться, я не ожидал от нее такой простой и адекватной реакции. Я ждал чего-то другого. Вообще, я всегда целиком «за» общение после расставания. Ну, если только не случилось ничего такого, от чего не будет никакого желания в продолжении общения. Я вот пока не знаю, что такого может случиться, со мной такого не происходило. Даже в случае с Крис я «за», но так как она немного неравнодушна, это все меняет. Девушкам, кстати, проще вновь сближаться с теми, с кем уже было, нежели искать нового партнера.

Порой нам кажется, что определёнными действиями мы помогаем человеку, хотя мы никак не можем знать, как будет лучше для него самого. Быть может, он должен остаться на мгновение без нашей помощи, чтобы наедине с самим собой обрести нечто новое, сделать следующий шаг. Важно идти своей дорогой, и тогда в нужный момент мы окажемся на своем месте. Не стоит вмешиваться в ход событий. Достаточно просто поверить всему происходящему и встретить своё счастье. У каждого свой путь, свои знания, свои шаги и открытия. То, что наше, останется с нами, и ничто этому не помешает. Сквозь множество сомнений предначертанное пройдет и будет рядом. Незачем цепляться за что-либо. Отпустить уходящее, чтобы на свободное место пришло истинное. Напрасно жалеть о потерянном, значимо ценить настоящее. В настоящем все то, что необходимо для завтрашнего дня.

* * *

Я ехал в своем любимом авто. Tiger мне и вправду нравился. У меня была возможность поменять его на нечто более дорогостоящее, премиум класса, чтоб брендовый значок грел эго, чтоб выглядеть статусно. Многие знакомые уже неоднократно говорили мне о том, что пора бы. Но мне было всё это безразлично. Абсолютно. Я вообще старался себя отдалить от всех этих материальных псевдоценностей. Я любил именно эту машину. Tiger был мне по душе. Я относился к нему не просто как к средству передвижения. Он был моим другом, спутником движения. Когда я впервые увидел Ford Focus ST новой серии в автосалоне, я по-ребячески влюбился с первого взгляда, а заглянув внутрь, случайно заметил, что дисплей показывает дату: шестнадцатое апреля – мой день рождения. Хотя на дворе стояла средина лета. Тогда я и решил, что это, видимо, знаки судьбы. Я верю в подобные знаки. Спустя год я выезжал из того самого салона за рулем альпийски-белого Focus ST, рык которого намекнул мне, что это Tiger.

Дорога на стадион оказалась свободной, что прибавило настроения. Приехав на место, я получил еще немного приятных эмоций. Ко всеобщему удивлению, газон стадиона был в весьма хорошем состоянии. И это несмотря на то, что еще недавно его просто не было вовсе, и матчи игрались в крытых манежах.

– Ну че, сегодня, похоже, тут играем, в манеж не пойдем, – сказал один из наших, топчась в центре поля.

– Да ты прям капитан очевидность, Вась, – прилетел ему ответ с бровки.

– Этих организаторов не всегда можно понять, сейчас придут и скажут: «Поле по-странному быстро пришло в порядок, что-то здесь не так, поэтому пошлите-ка в манеж». И вот это «что-то здесь не так» – частая причина принятия их решений, – подвёл черту под этой лёгкой перекличкой наш тренер.

Я узнал, что я в заявке основного состава. Впрочем, для меня это уже превратилось в повседневное явление. Если раньше я с нетерпением ожидал, когда тренер огласит стартовый состав, жаждая там услышать свою фамилию, то весь последний год я попадал туда неизменно. В принципе, это было легко объяснимо и заслужено – я вышел на первые роли в команде. Знаете, двадцать пять лет – уже середина, по сути, для футболиста. Отогнав от себя не самые воодушевляющие мысли, я приступил к предматчевой разминке.

Шла семьдесят вторая минута матча, счет оставался нулевым. Мы получили право на штрафной удар. Не сказать, чтоб я был штатным исполнителем, но периодически право пробить предоставлялось и мне. Сейчас сложилось именно так.

– Дань, попробуешь? – спросил тот самый «капитан очевидность» Вася.

– Попробую.

Я сам не сразу понял, по какой траектории снаряд отправился прямиком в сетку ворот, но это случилось. Матч так и закончился – победа с минимальным счетом за нами. А мне же – плюс дополнительные премиальные за победный гол. Ни много ни мало, с учетом статусности матча, мне начислили на карту сорок пять тысяч рублей. Вот так гол. Ночь обещала стать жаркой. Вероятно, какой-то процент неплохо было бы отдать Васе, который надоумил меня попробовать.

* * *

Находясь у себя дома, уже после душа, я набрал номер Юли, но услышал лишь гудки на другом конце провода. Тогда мне пришла мысль позвонить другой, Оле. Моя бывшая, встречались лет пять назад. Она недавно рассталась с парнем. Мне показался этот вариант вполне интересным для сегодняшнего вечера.

– Алло, Оль, привет, это Данила, – сказал я и подумал в очередной раз, что на мобильниках уже давно есть функция высвечивания номера вместе с именем входящего вызова.

– Да, Данил, привет, как ты? Чего-то случилось?

– Слушай, Оль, я перезвоню, у меня вторая линия, ну или повиси, пожалуйста, чуть-чуть, это важный звонок.

И я переключился на второй вызов. Это звонил папа. Не то, чтобы я ждал от него важного звонка, просто мы созванивались в последнее время не каждый день, и поэтому я старался всегда сразу отвечать на его звонки. К тому же сегодня у меня был матч, важный матч. Он знал об этом. Он всегда в курсе моих игр.

– Тебя поздравить?

– Спасибо, пап, – довольно ответил я. Чуть ранее я в смс написал маме, потому что папа смс не читает, результат встречи.

– Ты где штрафные научился бить?

– Ну, что-то ты в детстве показывал, что-то по телевизору увидел. На самом деле мяч лёг как надо, сам не ожидал, что так полетит. Да и мячи какие пошли: меняют траекторию непредсказуемо.

– Как у тебя дела там?

– Да все хорошо, без проблем.

– Денег хватает? А то можем помочь, если надо, – папа всегда интересовался этим. Наверное, когда я стану миллионером, этот вопрос все равно будет звучать.

А вообще, я должен сказать ему и маме искреннее спасибо, они терпеливо ждали и не запрещали мне искать себя в этой жизни, финансово поддерживали до тех пор, пока я смог выйти на новый уровень, где уже мне начали платить те деньги, которых мне стало хватать. Благодаря поддержке родителей я тот, кто я есть, это их заслуга в большей степени.

– Да, пап, хватает, спасибо.

– ТО своему Форду когда будешь делать?

– Еще тысяч пять надо отъездить, кажется.

– Менять много чего придется? Уже как никак третий год машине.

– Да знаешь, вроде все в порядке, по плану что нужно, то поменяем, ничего серьезного не ломалось.

– Я тоже скоро своего повезу на ТО.

У папы был джипик Skoda Yeti. Ему нравятся «машины практичные, с высоким дорожным просветом, чтоб по грибы ездить, и с высокой посадкой водителя, чтобы удобно всё видеть на дороге, и чтоб экономичная». И при этом компактная по размерам. Мы оба предпочитали недлинные авто с легко контролируемыми габаритами.

– А ты уже сколько наколесил?

– Под сто уже, тысяч девяносто шесть.

– О, да скоро юбилей!

– Ну да, летом наверно, когда на море поедем с мамой. А у тебя сколько пробежал?

– А у меня…кажется, около ста двадцати.

– Вот как. Смотрел вчера своих мешков полосатых?

«Полосатыми мешками» был мой любимый клуб Ювентус. Вчера он играл в Чемпионате Италии. В общем, наш разговор, как обычно и бывает, затянулся надолго. После сброса трубки на экране высветилось «вызов закончен: 00:37:00». Ровно тридцать семь минут разговора. Я снова набрал Олю.

– Оль, это снова я, я вернулся, прости, что заставил ждать, – решил я показаться вежливым, дабы получить ее согласие на вечер.

– Да ничего страшного, я тоже тут поболтала с подружками пока. Ну так как ты, как поиграл сегодня?

– Да все в порядке, выиграли, – не вдаваясь в подробности, продолжил я. А зачем ей подробности: она все равно ничего не поймет. – Оль, у тебя есть планы на сегодня? Кто-то уже стал счастливым обладателем твоего времени?

– Данил, если ты хочешь снова мне предложить приехать к тебе типа на фильм, то прости, я так не хочу, мне надоели уже эти вызовы. Мне кажется, ты меня просто используешь.

Я попытался вспомнить, как часто я так делал, но в голову мне не приходило никаких чётких воспоминаний. С другой стороны, разве мы все не используем постоянно друг друга ради того, чтобы растворить очередной вечер? Поскольку нужно было что-то отвечать, я продолжил:

– Оль, да это было всего пару раз. И ты ведь помнишь, у меня было тяжелое время, нам не платили зарплату (это было лажей полной, такого у нас не случалось ни разу, но это нужно было сказать), поэтому я не мог тебя никуда пригласить. Я тебе правда благодарен за те твои посещения в качестве лекаря, вот поэтому и звоню сейчас, и хочу пригласить тебя в клуб сегодня. Там будут мои друзья, ты их знаешь: Саня, Вадик, Ренат. – Вот так вот придумал я резоны для своего звонка. То есть получалось как бы вознаграждение для нее за ее прошлые приезды ко мне. Ловко завернул, аж самому понравилось.

– А что за клуб? Я надеюсь, мы там потанцуем хоть, а не на полчаса?

Я не любил танцевать, да и не умел. В клубах я в основном проводил время у бара или на диванах, наблюдая за происходящим праздником страстей. Только когда я набирал нужный для себя градус, меня было просто-таки не остановить, я чувствовал себя королем танцпола. Так порой со всеми случается.

– Да, Оль, сегодня долго там будем, обязательно потанцуем, давай я заеду за тобой в десять, разогреемся в каком-нибудь кафе, о'кей?

– Ты что, снова будешь выпивший за рулем?!

Я вспомнил, как однажды улетел в сугроб, сел на дно, изорвал перчатки, подкладывая их под колеса, чтобы прибавить сцепления (только много позже узнав, что в багажнике лежали коробки картонные), не смог выбраться и ушел домой пешком, откопав машину только на следующий день.

– А ты хочешь этого? Да нет, Оль, я на такси заеду. Все, давай, у меня вторая линия. Скоро буду.

На самом деле никакой второй линии на этот раз не было, просто я научился так говорить, чтобы избежать пресловутых женских сомнений, проще говоря, чтобы не слушать, как она ломается: поехать ли ей всё-таки со мной или нет. Пока еще эта штука меня не подводила. А, вру, было один раз. Девушка Настя обиделась и скинула сразу же после моего энергичного прощания смс с содержанием «Я не поеду, у тебя даже нет времени поговорить, а вдруг ты меня так же в клубе бросишь?»

Пока я одевался и ехал в такси, успел принять в себя пару бутылок Tuborg. Я любил пить пиво, пока меня куда-то везет какая-нибудь машина. Вот я уже подъезжаю к Оле, она ждала меня на улице. Видимо, я чуть опоздал. Ну да, так и было. На часах значилось четверть одиннадцатого. Соответственно, пятнадцать минут я где-то упустил.

– Оль, представляешь, пробки, скажи же, шеф? – обратился я с надеждой к водителю. Молодой парень, лет двадцати, работающий в такси на Toyota Camry, на личной, как выяснил я в процессе поездки, улыбнулся и подтвердил мои слова. Я поблагодарил его, подмигнув глазами.

Через двадцать минут мы подъехали к клубу. Я протянул четыреста рублей, хотя на счетчике горела сумма в триста. Поблагодарил его, тот все понял. Выйдя из авто, я призадумался, не взять ли у него номер телефона, чтобы напрямую вызывать его, поскольку он явно адекватный человек, но покуда я выводил эту идею, он уже тронулся.

– Вот ты уже нарушаешь свои обещания, – услышал я от Оли упрек в свой адрес.

– Ты о чем, зая?

– Не называй меня так, я же тебе говорила сколько раз!

Да? Говорила? А я что-то не помню. Никак не помню.

– Хорошо, прости, я снова забыл, прости, – я нежно поцеловал ее в щечку. На самом деле, две бутылки Tuborgа давали немного о себе знать, а вернее, для двух бутылок даже многовато. Вероятно, я неплохо выложился на футболе.

– Ты так и не ответил, почему мы сразу поехали в клуб, минуя кафе, мм..?

А ты так и не спросила меня об этом, или я должен был догадаться по твоей первой после выхода из такси фразе?

– Оль, ну время просто уже много, вот я и решил, что так будет лучше.

– Для кого лучше, для тебя, Дань? Тебе вообще, по-моему, безразлично мое мнение.

Вот тут я пожалел вообще о том, что мне в адресной книге попался ее номер телефона. И вообще, кто-нибудь задумывался, почему книгу с номерами телефонов называют адресной? Там что, разве указаны адреса? А было бы здорово, если бы девушка тебе давала вместе со своим номером и адрес сразу. И расписание, например, когда лучше подъехать.

– Нет, Оль, мне не всё равно. Иначе я бы вовсе тебе не позвонил.

В этом, кстати, была доля правды. Достаточно большая доля. Я не любил общаться с тупыми девками, а мнение других мне было вполне интересно. Ну, может, не всегда, но все же не всё равно.

– Ты понимаешь, что я одевалась с расчетом на то, что сначала мы будем в кафе, а потом только поедем в клуб?

Я оглядел ее с ног до головы, демонстративно, ощупал ее сумку, чем привел ее в некоторое замешательство, и сказал:

– Оль, ты в синих джинсах, в белой футболке, в куртке черной, не на каблуках, и в сумке у тебя вроде нет сменной одежды, так чем, черт возьми, то, во что ты нарядилась, отличает вариант с просто походом в клуб от варианта с предварительным заходом в кафе?

Она недовольно и ехидно улыбнулась, и мы прошли внутрь клуба. Имя ему было «Хаус» (именно по-русски). Так и написано. И судя по тому, что там не обязательно играло house направление, название возникло не по этой причине. У меня было предположение, что название клубу дало то, как там все устроено внутри. Там нет четкого порядка в плане расположения баров, танцпола. Нет симметрии и предсказуемости. То есть там своего рода намеренный беспорядок. Но именно это меня и притягивало туда. Вообще, я любил всяческий хаос. Ведь я не был сторонником правил. Однажды не всуе было сказано что-то наподобие «только глупый нуждается в порядке, а умный управляет хаосом».

– Оу, посмотрите, посмотрите, это же наша звездааа! – заорал кто-то сзади, толкнув меня укоризненно в спину.

– Ну так, а ты как хотел, – ответил я, увидев Витька, защитника нашей команды.

– Ты че тут делаешь, братиш?

– То же, что и ты, наверное.

Витек не отличался особым умом. Может, потому, что защитник, и ему уже отбили голову мячом, но скорее просто потому, что так сложилось. А вопросы вроде «че ты тут делаешь» (с явным намеком на то, что «ты же тут редко, а я-то тут частый гость, свой человек») меня и вовсе не радовали, поскольку я, как раз таки, в этом злачном месте бывал раз пять в месяц, а он – раз в пять реже. Ну да, примерно один. Так к чему эти понты? Да и вообще, в чем тут крутость? Тебя пускают в клуб? Ну да, ты взрослый. Ты в тусовке? Ну молодец, только так ли это? Я этим не хвалился, да и хвалиться здесь, по-моему, нечем.

И меня весьма часто удивляет интерес людей, не являющихся моими близкими, к тому, как там моя жизнь, как дела и всё такое. Иногда задавалось столько вопросов, что казалось, будто им интереснее, чем моим родственникам, как я поживаю. Всё это «братание»… для меня это не самая приятная процедура, которой я стараюсь любым образом избежать.

Аккуратнее надо быть с этими «хорошими знакомыми». Это не друзья, не стоит им всецело доверяться, они сегодня есть – завтра нет. И вряд ли это когда-либо изменится, а поэтому и выкладываться ради них вряд ли стоит, проще для себя отмазаться и чтоб не париться потом, когда они неприятное что-нибудь сделают. Не вспомнят они и о твоем существовании, когда ты будешь в этом нуждаться, они вспоминают тебя лишь в моменты, когда ты им нужен, именно что нужен. А когда все в порядке, кто ты вообще и где?

Мы прошли к нашему столику. Мои друзья уже были там в полном сборе: Саня, Вадим со своей Натали, девушкой с потрясной грудью, и Ренат с Ириной, где «сиськи ведь не главное, важно, чтоб человек был хороший». Рядом с Саней, как обычно, обозначилась новая, не знакомая мне девушка. Он умудрялся каждый раз снимать себе симпатичных и, что поразительно, умных девушек. Я предполагал, что он находит их в библиотеке, но потом понял, что там не может быть столько красивых девушек, да и Саня вряд ли ступит за порог названного учреждения.

Спустя пару часов нашего присутствия выяснилось, что сегодня играет какой-то специальный гость. Его имя не называлось, арт-коллектив приготовил сюрприз. Еще через час разнообразных попыток потянуть время это свершилось: dj DqZ. Лично мы не знали, кто это. Никак не знали, даже не слышали. Но публика взорвалась визгом. Хотя больше половины из них слышали это имя также впервые. Просто так принято. Что в этом клубе радовало, так это отсутствие малолеток, вот здесь спасибо, их не пускали: предъявление документа являлось обязательным. Правда, не обязательно возрастного документа, подходили так же документы «особых» сыновей и дочерей.

Оля «уработалась» довольно быстро. Впрочем, я тоже уже был в полном порядке. А точнее сказать, вообще не в порядке. Jameson сделал своё дело. Я даже сходил умыться холодной водой в надежде хоть чуть-чуть вернуть себя в мир настоящий. Но эта попытка, по большому счету, не удалась. Я вдруг почувствовал, что и вправду сказывается усталость после футбола. Пошел искать по клубу Олю. Пройдя оба этажа, не нашел. Ренат и Вадим уже уехали.

– Вот они, признаки семейной жизни, – проорал я в ухо Сане, от которого ни на секунду не отлипала его сегодняшняя жрица любви.

Он утвердительно покивал башкой и улыбнулся. Вадим и Ренат в сопровождении своих официальных пассий всегда уходили раньше нас. Наверное, это и есть семейное.

– Сань, ты не видел мою… мою эту, Олю? – на миг я упустил ее имя.

– Так вон же она, у барной стойки стоит, смотри, – и он показал пальцем в ее сторону.

У меня успешно получилось продолжить линию по указанному им направлению, и я увидел очень любопытную картину: Оля стояла и целовала какого-то дядю. Поначалу я подумал, что, вероятно, должен обозлиться на эту ситуацию и проявить инстинкт самца, но тут же понял, что мне как-то безразличен вообще данный эпизод, а что я хочу от нее? Она же никто мне, я никто ей. Мы свободны. Это то, чего я хочу – чувствовать свободу. Вот и получай ее.

Я вспомнил Диану. Я соскучился по ней. Я сидел и курил кальян, с закрытыми глазами перебирая мгновения, когда мы были с ней вместе. Как я ласково убирал с ее лица распущенные волосы, которые разлетались от встречного ветра во время нашей прогулки на катере по питерским рекам и каналам. Как она щурилась от солнца, когда мы сидели на крыше одного из зданий. Как она перепрыгивала через турникет метро, потому что у нее не было денег, а я не дал ей своих шутки ради. Вот, еще совсем недавно мы сидели на расстоянии вытянутой руки, друг возле друга, на балкончике отеля на Невском проспекте. А теперь между нами простирается бездна воспоминаний.

Из царствия приятных грёз о прошедшем меня вернула в усталую реальность вибрация телефона в кармане. Больше всего на свете я хотел увидеть на экране «Диана». Но вместо этого там светилось «Юля».

Брать трубку в клубе я не очень люблю, поскольку там ничего не слышно. Обычно я уходил в туалет, там можно поговорить. Но в этот раз я, абсолютно инстинктивно, решил поступить иначе. Я вышел из клуба на улицу. Далее случилось нечто чудесное для меня на тот момент – возле входа стояла Юля и тихо, про себя, ругалась, что я не поднимаю трубку. Я подкрался к ней сзади, аккуратно, чтобы она не приметила моего приближения. И решил чуть-чуть просто постоять. Она набрала мой номер еще пару раз, я не брал. И после ее томительного вздоха я тихонько прошептал ей на ушко:

– Юляш, я уже здесь, поехали ко мне, а…

Ее улыбка дала добро.

Пока мы ехали в такси, я думал, как было бы здорово ехать с тем парнем, который отвозил меня сегодня в том направлении, откуда сейчас я ехал к себе. По дороге выяснилось, что, оказывается, мы были с Юлей в одном клубе. Она приехала туда всего часом ранее нашего отъезда. Ей там не понравилось, она вышла и начала звонить мне. Так мы и встретились. Красивое совпадение. Я люблю такие.

3

Вот оно. Снова. Утро понедельника. Для меня понедельник, как я уже говорил, зачастую являлся выходным днем. Мы были освобождены от тренировок ввиду матча в воскресенье. Юля, как это обычно и бывает, убежала с утра пораньше. Погода на удивление была хороша. Я внезапно вспомнил, что календарь вещает всем нам о первых днях весны. И в знак этого солнце отлично наблюдалось на ясном небе. Как-то это не по-московски даже. Бывают здесь такие дни, когда хмурь куда-то уходит, прячется, и город заполняется лучами солнечного света. Сегодня был один из таких дней. В такие часы всё выглядит несколько иначе, чем обычно. Те же пробки являют собой не столь зловещее зрелище.

Позавтракать я решил в кафе, готовить что-то не было никакого желания. Я не люблю, в принципе, заниматься приготовлением еды. Разве что изредка меня пронзает вдохновение, и я могу потратить несколько часов на что-нибудь необычное, вкусное. Или обычное, но от этого не менее вкусное. Я остановил свой выбор на кафешке за углом дома. Там было по-утреннему пустовато. Если быть точным, помимо меня там была одна лишь брюнетка, на вид очень хорошая, честная и неиспорченная девочка. Я не был сторонником того, что блондинки глупые, а вот брюнетки умные, поскольку считал, что все они бывают разными, а перекраситься, иной раз, может любая. Но, тем не менее, брюнеткам с определенного возраста я начал симпатизировать больше. Не знаю, чем это обусловлено, но знаю точно, что это так. Может, из-за Дианы? Да нет же, все началось гораздо раньше. Только я не помню, когда. Пока я ожидал свой заказ, на меня снова нахлынули волны приятных и не очень воспоминаний о нашем времени с Ди.

Диана являлась представительницей той части прекрасной половины человечества, о которых отзываются, как о созданных свыше для того, чтобы привносить радость и свет в глаза и сердца всех окружающих. Её южная, в чем-то испанская внешность воспламеняла подобно тем жарким лучам солнца, ввиду которых и существует сиеста. Она была стройна, но не обладала данными модели, в её фигуре не было чего-либо такого, что непременно заставляло бы собеседника мужского пола думать во время разговора не головой, а другим местом. В ее глазах было что-то такое, что, погрузившись в этот взгляд однажды, хотелось остаться там навсегда. Она излучала странную, но невероятно притягательную энергию добра, обращенного к миру. Она любила громко смеяться и вести себя неразумно открыто, не скрывая эмоций. Она была рассеянной, но ее неподдельная искренность была дороже тысячи минут опозданий. Ее даже ждать было приятно, не возникало ни капли зла. Ее вкус в музыке многим показался бы абсурдным, но только не мне, в этом мы совпадали. Да и вообще, мы были очень похожи во многом, словно две одинаковые вселенные встретили друг друга и теперь вместе делят счастливые мгновения. Делили…

За минуты моего наслаждения памятными моментами кафе немного наполнилось. Зашли еще пять человек – две разных компании, трое и двое, соответственно. Любопытно, что все женского пола. Та, которая сидела одна у окна еще до моего визита, продолжала пребывать в одиночестве. С порцией латте. Мы сидели напротив, но я не видел ее глаз, взгляд их утонул в поверхности стола. Я про себя предположил, что, быть может, она тоже сейчас вспоминает что-то или кого-то из прошлого, как вдруг мои ноги сами встали и повели меня в сторону ее стола. Я без спроса устроился рядом.

– Привет, – начал я.

– Привет.

– Вкусное латте?

– Хочешь попробовать?

Повисла недолгая пауза. Всё это время она так и не поднимала глаз.

– Слушай, а пошли на воздух, а? – неожиданно для самого себя произнес я.

Она посмотрела на меня, нет, не оценивающим взглядом, а взглядом, будто исполненным надежды, надежды на то, что я могу ей как-то помочь. Она, не ответив, поднялась со стула, протянула мне руку, что оказалось для меня несколько неожиданно, и мы пошли к выходу. Вследствие такой спонтанной развязки я не сразу вспомнил, что у меня же заказ, но было уже поздно, мы шли по набережной, спокойно болтая, словно знаем друг друга давно. Солнце освещало наше настроение. Катя рассказала, что не может никак забыть своего бывшего, с которым рассталась, как она сказала, «сама». Просто без причины. Она даже для себя не знала причины. Просто в какой-то момент, в одну из малозначимых ссор, случающихся порой, она предложила ему закончить их сказку. Вместе они были около двух месяцев. Да, немного, и кто-то скажет, что это вовсе не сроки, но я ее прекрасно понимал, поскольку с той девушкой, которая была единственной, кого я сейчас мог бы представить своей настоящей половинкой, я провстречался и того меньше. Я ей рассказал об этом. Мы оба молча, но при этом понятно друг для друга, удивились подобному совпадению.

С Катей было просто. Мне не хотелось от нее абсолютно ничего. Мне просто нравилось идти с ней рядом. Я знал, что у нас не будет никакого продолжения, но это мне тоже нравилось. Поскольку это было чем-то необычным, необыденным. Мы прогуляли целых три часа без остановок. Пока не вспомнили, что вообще-то мы собирались в кино. Но вместо этого плана мы решили продолжить делать все импровизированно. Знаете, к этому чертовски просто привязаться. Не цепляться за какие-то планы, а поступать согласно моменту, эпизоду. Находить в каждом мгновении нечто новое. Это воодушевляющее действо. Всё самое яркое случается именно в такой манере. И мы решили дойти обратно до кафе, покушать там и… по-видимому, пойти каждый своей дорогой. Мы не произнесли этого вслух, но поняли это каждый для себя. Это был чудесный день. Потом еще всю неделю я вспоминал нашу прогулку. Я пару раз заходил в то кафе в надежде встретить ее там снова. Но этого не случилось. И к лучшему, что так.

Каждый человек появляется в нашей жизни именно в тот момент, когда он необходим для нас. Он является к нам, чтобы привнести в нашу жизнь что-то ценное. Это может быть какой-то урок, либо какая-то полезная информация. Он может провести в нашей жизни еще некое количество времени, а может и сразу исчезнуть. Возможно, мы будем знакомы с ним лишь пару дней, а возможно, и всю жизнь. Стоит просто довериться времени и позволить ходу событий самостоятельно определить «зачем» и «на сколько» нам послан этот человек. В любом случае, это окажется интересным. Но не менее важно отпустить этого человека, если он уже выполнил свою роль на нашем пути. Отпуская одно – мы получаем взамен другое. За каждым пройденным шагом – следующий шаг и нечто новое. Наша задача – впустить это на свою дорогу, и мы получим все, что нам предначертано.

* * *

Прошел март. Наступил апрель. Месяц моего дня рождения. Последние пару лет я мечтаю лишь об одном подарке – о том, что приедет Диана и вернет меня в мир снов наяву. Подчас я жалею, что удалил номер ее телефона, чтобы не писать всякую ерунду в бреду. В социальных сетях ее не существовало. Она не жила в них. И это меня также в ней привлекало. Я вообще категорически против сетей. Они нарушают мир. Природный мир человека. Предлагая ему возможность виртуальной жизни. При этом я сам имею аккаунты в нескольких сетях. Есть от чего призадуматься.

В чемпионате мы упустили лидерство, выдав серию невыразительных матчей. Но мне, честно говоря, было как-то безразлично это всё. Я жил ожиданием чуда в мой день рождения. И вот он наступил. Шестнадцатое апреля. Будний день, и это, как ни странно, радовало. В детстве мы скорее хотим, чтобы наш др выпал на выходные, чтоб созвать побольше друзей и весело отметить. А вот сейчас мне, честно, не хотелось ничего устраивать. И факт буднего дня сыграл мне на руку, поскольку многие работают, точнее, все, или почти все, что означает: на всю ночь никуда не сорвутся.

Ввиду совокупности нежелания фееричного торжества с будним днем я решил снять кафешку на короткий вечерок. Ту самую, что за углом, ту самую, где встретил Катю. Получился небольшой стол, человек на восемь. Мы начали в восемь. Не сказать, что было скучно, едва ли, было очень даже весело. Но не мне. Я все еще грезил о звонке Дианы. Уже не первый год. Я ведь даже не знал, быть может, она давно замужем? За примерным семьянином, галантным и внимательным, взрослым и нормальным. Носящим костюм солидный, а не костюм спортивный. Который открывает ей дверь в машину, а не заставляет прыгать через турникеты метро. Я отгонял прочь такого рода мысли, их было немало.

Всё плавно близилось к завершению. Уже было около двенадцати, мы же собирались около половины первого разойтись. Поскольку было несколько человек, кто такси себе не позволяет, и метро для них – единственный способ добраться в столь поздний час домой, а спуститься в подземку надо успеть до часа. Я почти смирился с отсутствием маячка от Дианы, хоть и с некоей долей надежды на крылья доставал из кармана телефон, когда тот оповещал о приходе очередного сообщения с поздравлениями. Пора бы удалить свою дату рождения из сетей, дабы оповещение не побуждало всех подряд проявлять внимание.

Я встал, чтобы дойти до WC, успел заметить, что ни капли не захмелел. По пути я рассматривал пол – не было желания наблюдать происходящее вокруг. Как вдруг у меня перехватило дыхание от того, кого я увидел. Катя. Это же точно Катя. Мне кажется, в то мгновение я даже на долю секунды отпустил Диану. Катя была не одна. Но это меня нисколько не смутило, и я подошел к ней.

– О, привет! – воскликнула она. – Я так рада тебя видеть, – она встала и накинулась на меня с объятиями, словно у нас как минимум двое детей. Мне даже стало немного неловко перед ее молодым человеком, и я тогда успел подумать, что, вероятно, это просто ее друг или брат. Но она мне сразу все прояснила.

– Это он, – шепнула она мне на ушко.

Я все понял и кивнул ей с улыбкой.

– Береги ее, она у тебя лучшая, – сказал я со всей искренностью ее спутнику.

– Спасибо, я знаю, – ответил он, улыбаясь и глядя на нее.

Эта картина подарила мне крутые эмоции. Я почувствовал себя счастливым. По-настоящему. Я очень обрадовался за Катю и сам проникся мечтою, что и со мной, возможно, случится нечто подобное. Со мной и Дианой.

Я выскочил из кафе, сел за руль, включил Ассаи и отправился вперед, без определенного направления. Минут через десять мне позвонил Саня:

– Дань, ну ты где, мы тебя заждались уже, пора расходиться.

– Сань, меня уже нет там, пожалуйста, расплатись за меня, я потом все объясню. И скажи всем, что я извиняюсь, что слетел так резко. Ну ты знаешь, че надо сделать, у меня все в порядке, не переживай, давай, до связи.

Я знал, что Саня меня поймет. Я любил кататься на машине без цели, один. Из колонок доносился звук любимой музыки, вокруг ночью всё было более-менее тихо и спокойно. Это умиротворяло. Я находил в этом равновесие. Проезжая мимо отеля «Балчуг Кемпински», я остановился на набережной Москвы-реки, достал любимую ручку с символикой Juventus и листок бумаги и сделал запись:

«Я решил написать это письмо по совету одного известного московского музыкального поэта. Просто написать, чтобы было, потому что дóлжно.

В то утро я получил от тебя сообщение. Проснувшись от вибросигнала телефона, я не смог вернуться в сон. Я по традиции стал перебирать мысли о том, должен ли я что ответить тебе, но почти сразу пришёл к тому, что не достоин этого.

Прежде я из раза в раз, когда только мне вздумается, не думая о том, каково это для тебя, я из раза в раз вёл себя эгоистично, пропадая и появляясь на связи по собственному желанию. За это мне стыдно. Ведь ты всегда была честна со мной, возможно, как никто другой, а я не ценил этого, самого важного. Я, как и обычно, превращался в собственника, желая сперва присвоить тебя себе и лишь после начать ценить тебя. Но так невозможно. Птицу нельзя загнать в клетку, а потом наслаждаться взмахами ее крыльев.

Я не стану писать здесь обо всём том, чем ты меня так к себе притянула, поскольку это письмо вовсе не об этом, но обо всём другом. О том другом, что двигало мною, когда я в ответ на твоё настоящее отвечал своими глупостями, во главе которых – желание быть первым. Хочется верить, что я и вправду изменился, и именно потому и начал рождаться сей текст.

Отправить тебе это я не могу, поскольку уже делал нечто подобное, но затем вновь ошибался и плутал по коридорам тщеславия. Поэтому я просто посылаю тебе импульс, как однажды ты попросила меня об этом».

Написав, аккуратно свернул и спрятал в бардачок. Дома я оказался без четверти четыре.

* * *

Чемпионат по итогу мы успешно провалили, вернее, его концовку. Сползли до третьего места. По окончании сезона нам давали отпуска. Я, по обычаю, первые дни своих каникул проводил дома, в Балаково. Так я поступил и в этот раз. Но предварительно, накануне отъезда, меня ожидали «московские» друзья всё в том же клубе Хаус. Это превратилось в традицию, что мы собирались перед моим отъездом. На этот раз нас было четверо. Я, Саня и Вадик со своей. Ренат приехать не сумел, они с девушкой улетели куда-то на юг. А Саня, как ни странно, пришел один.

– Сань, че, в библиотеку не успел?

– В смысле?

– Где твоя очередная умная и красивая спутница?

– А, так вон она, – он указал на одинокую девушку возле барной стойки.

– И как же ее называть?

– Сейчас узнаю, – улыбнувшись, направился он в ее сторону.

Через пять минут Вика сидела за нашим столиком. Вот он и ответ, где Саня берет своих дам. Ответ оказался проще простого – здесь. Просто я приходил чуть позже, и он уже завоевывал сердце новой мальвины. Пока я об этом думал, мне на плечи тихонько приземлились чьи-то приятные ладони. Далее они прикрыли мои глаза, чтобы я сыграл в детскую игру и попробовал угадать, кто это.

– Юля, любимая, это ты, у тебя нет шансов выиграть у меня в эту игру, – я поцеловал ее ладони. Я знал, что это она. Она любила проделывать подобный фокус.

Я был очень рад тому факту, что Юля пришла. Но еще больше меня обрадовало следующее известие, преподнесенное в виде полувопроса-полупредложения:

– Любимый, а ты возьмешь свою любимую с собой?

– Эмм… простите, мадам, а куда вы хотите, чтоб я взял вас?

– А у вас несколько направлений, сеньор?

– Юль, а откуда ты знаешь, что я домой еду? – закончил я нашу игру и перешел к прямым обозначениям.

– Друзья у тебя хорошие, я тебе постоянно об этом говорю.

Я повернулся в сторону Сани, который на пару со своей новой леди наблюдал за нашим с Юлей общением, и увидел его довольную рожу. Это был он – тот, кто оповестил ее. Я мысленно поблагодарил его. Я был рад, что поеду не один. С Юлей я любил ездить на дальние расстояния, поездки превращались в романтические путешествия.

На этом-то и завершились все самые любопытные моменты «прощального» вечера. Клуб себя исчерпал на сегодня, или это мы себя давно исчерпали. В два ночи мы с Юлей были у меня. Утром в дорогу.

4

Мы выехали в пол-десятого утра. Вряд ли я выспался. В восемь тридцать вечера мы въехали в Балаково. Довольно быстро получилось доехать, трасса была пустой.

Родители встречали меня за столом. В гости пришли бабушка с дедушкой. Сестра, на семь лет младше меня, тоже ожидала меня за ужином. Последний раз я был дома месяцев восемь назад. Эта пауза оказалась самой длинной за все время моего проживания вне родного города. Я, наверное, не смогу объяснить, почему так сложилось. Ведь раньше я заглядывал строго не реже, чем раз в три месяца. Обычно даже чаще, а тут такое. В связи с чем я чувствовал себя виноватым перед родителями.

Я вмиг вспомнил их голоса в телефоне, когда они звонили мне, а я говорил, что мне неудобно разговаривать. Хотя под неудобством подразумевалось, к примеру, то, что я был увлечен игровой консолью и не мог отвлечься. Или сидел в кафе и попусту болтал с девчонкой. А потом я попросту забывал перезванивать. Вот в этот короткий миг воспоминаний я вдруг всё осознал, и от этого мне стало жутко не по себе. Я хотел сказать речь, которая бы донесла эти мои мысли до родителей, чтобы они тоже услышали мои переживания. И я уже почти начал говорить… как к горлу подступил ком, и я не смог и слова вымолвить. Раньше, на первых курсах института, я всегда приезжал с подарками, из моих уст лились речи за любовь и семейное счастье, я произносил слова благодарности родителям, я мог всё это делать. Но сейчас это куда-то улетучилось, словно я стал стеснительнее и скромнее. А по сути, просто не мог вытащить из себя слова, а их было немало накоплено за эти годы. Но всё оставалось где-то внутри меня.

Говорят, дети неблагодарны по отношению к своим родителям. Наверное, зачастую так оно и есть. Мы, дети, не ценим того, что они делают для нас, принимая это на уровне подсознания за должное. Их просьбы мы обычно встречаем недовольством, поскольку привыкли думать, что ничего интересного не извлечем из этого. Нам трудно порой уделить всего пару минут и помочь своей маме, когда она этого просит. Да, пусть на наш взгляд эта просьба совсем дурацкая и не имеет смысла, но разве суть в этом? Но мы именно таковы. Уже после мы понимаем где-то внутри себя, что неправы, что нагрубили, что отказали, нам от этого больно, но далеко не всегда хватает сил подойти и сказать «прости».

Я встал из-за стола в середине ужина и молча направился в сторону двери. Я вышел из квартиры. Я просто сильно хотел выйти на улицу. Единственное, на что меня хватило, так это на смс следующего содержания: «Мам, простите меня, мне срочно нужно побыть одному на воздухе. Все хорошо. Скоро буду». Больше никаких слов. Хотя очень хотелось добавить в конце «люблю». Но мне всегда было тяжело сказать эти слова маме. Я не знаю почему. Я мог тысячу раз сказать их какой-нибудь девчонке, в которую влюблялся и думал, что она «моя судьба», но маме… У меня не получалось. Однажды, будучи глубоко уязвлёнными песней Басты «Мама», мы с другом отправили ночью сообщения своим мамам со словами «Мама, я люблю тебя». Как итог, наутро звонки с переживаниями о том, что мы с собой что-то сделали. Вот настолько непривычно было нашим мамам услышать такое признание.

На улице шел летний дождь. Мне это нравилось. Это придавало моему вечеру красок, именно тех, какие были у меня на душе. Я вроде дома, но со мной что-то не то. Вообще, я очень любил дождь. Любил гулять под проливным и промокать до ниточки. В дожде есть своя магия. Я погрузился в глубочайшие бездны подсознания. У меня, безусловно, бывали мгновения, когда на меня находило нечто похожее, но сейчас был какой-то исключительный момент. Я полностью повиновался инстинктам, я двигался согласно воле сердца. На одной из лавок парка мне захотелось присесть. Я сделал это, не задумываясь о том, что лавка уже изрядно промокла под теплым весенне-летним дождем. Я даже не заметил, как к этой лавке подкатил старик. Как я мог его не заметить? Старик был на инвалидной коляске. Он оказался не один, за его спиной сквозь капли дождя проглядывал силуэт женщины приблизительно того же возраста.

– Ты сбился с пути, мальчик мой, – внезапно произнес тот.

Для меня это стало полной неожиданностью, и я, поначалу, даже не смог ничего произнести. Я растерялся. В свои двадцать пять лет я растерялся перед незнакомым стариком.

– Но это присуще человеку, – продолжил он. – Мы все сбиваемся порой. Иначе не бывает. Ведь мы не можем знать, куда нам идти, поэтому мы пробуем. И порой выбираем не тот путь. Мы можем идти по дороге и думать, что она наша. Хотя, на самом деле, мы просто так хотим видеть. А наша истинная протянулась где-то совсем рядом, но мы ее не замечаем, покуда туман, окутавший наш взгляд, не рассеется. Но для того, чтобы это случилось, необходимо событие, которое сорвет нас с течения. Иногда, чтобы встретить перемены, нужно просто свернуть с пути. Вернуться шанс будет, а вот попробовать другое, – возможно, на это уже и не хватит смелости.

Я был под впечатлением. Я не мог связать и нескольких букв. Бабушка передала старику мороженое.

– Крем-брюле? – уточнил он.

– Ага, – кивнула она.

– Тем лучше.

– Отчего же?

– Потому что новое, такого я еще не пробовал.

Я продолжал смотреть на эту картину в изумлении.

– Ты очень долго шел по дороге, считая ее своим призванием. Но ты даже не замечал, что ты не получаешь от нее никакого удовольствия. Лишь тот путь является твоим, который изо дня в день будет приносить тебе радость. Когда будут случаться невзгоды, ты будешь к ним готов. Важно жить сегодняшним мгновением. И быть самим собой. Помни, это всё игра, и ты имеешь шанс быть тем, кем хочешь.

– Да, но как понять, кем я хочу быть? – наконец вырвалось у меня.

– Просто не делай то, чего не хочешь. А то, что тебе захочется сделать, осуществляй не задумываясь. Дай волю своим чувствам и мечтаниям. Для тебя важен путь, а не цель.

Всё сказанное было в точку, хоть я и не знал точной формулировки до этой встречи. Это тот самый момент, когда мы уже что-то знаем, но нам нужна чья-та подсказка, чтобы привести в порядок свои мысли. Услышать из уст человека, прикованного к креслу, слова о любви к жизни – это нечто высшее, это больше, чем просто слова, это как увидеть свет посреди тьмы. Улыбка пожилой дамы, сопровождающей своего спутника, прибавляла происходящему ещё больше тепла. К глазам внезапно подступили слезы. Что это? Со мной не было этого лет, наверное, с тринадцати, когда мы проиграли в финале кубка Детской Футбольной Лиги. А тут расплакался после монолога старика. Казалось бы, он не сказал ничего гениального, но в этих словах я нуждался именно сейчас, и это случилось вовремя. Неожиданно для самого себя я многое увидел. Передо мной начали проплывать события моей жизни. Разные, всякие. Все они начали выстраиваться в совершенно чёткую цепь событий. Всё пришло в своё время. Мне следовало пройти через «это», дабы осознать «то». А «то» нужно было вот для «этого». И так далее. Взаимосвязь. Беспорядочный поток мыслей накрыл меня с головой. Дождь прекратился. Подступившие было слезы прекратились в то же мгновение. Вдруг небо засверкало звездами. А старик, похожий на того, кто приглашал меня в Петербург играть в футбол, словно испарился. Что это было? Может, мне все это привиделось?

Это не играло уже никакой роли. Поскольку на телефон мне пришла смс с моим любимым номером. С тем, который я когда-то удалил и позже не смог воспроизвести, как мне казалось, по памяти. Но сейчас я понял, что в те разы, когда я посылал смс на указанный адрес, мне попросту не ответили. Зато сейчас все сошлось. Импульс срежиссировал всё красиво. «Я жду тебя…». Это была Диана. Теперь я понял, почему раньше она мне не отвечала на мои письма с желанием выйти на связь. Просто я должен был пройти через все то, что со мной приключилось за это время. Через беспробудные гулянки, связи с девушками, которых я зачастую утром не хотел даже видеть, через своего рода богемный образ жизни, через осознание того, как сильно я неправ по отношению к родителям. Через эту встречу, таинственную встречу со стариком. Через это все я должен был пройти. Я знал, что мне делать дальше. Я не ответил на смс ничего. Я просто начал действовать, не теряя ни секунды. Я пошел домой, чтобы сесть в машину и отправиться в Питер. Меня там ждали.

Как часто мы тратим время на продумывание плана, на размышления о том, как именно будем осуществлять то или иное действие или желание. Мы настолько углубляемся в это, что у нас просто не остается сил на само событие. Мы наслаждаемся придумыванием, но не исполнением. Это то же самое, как если бы художник писал в воображении картину, но не переносил бы ее на полотно. Это наша главная ошибка. Мы слишком много думаем и теряем ту долю секунды, когда необходимо начать действовать.

В этот вечер я ощутил невероятный прилив жизненных сил. Нас посещают порой некие тайные мгновения вдохновения, когда мы постигаем истинную вершину своего предназначения. Эти моменты бесценны, и важно проникнуть в самую глубь, увидеть там нечто большее, чем видим мы в обычном состоянии. Это может быть что угодно, у каждого своё. Кому-то захочется искренне что-то нарисовать, достав это из глубин самого себя. Кто-то может отправиться в путешествие, дабы обрести на пути своё сокровище. А кто-то может написать что-то важное, чего никогда бы не смог сделать, будучи на обычном уровне энергии, данной вселенной каждому, кто попытался открыть в себе чистое и настоящее. Оказавшись на пике эмоций, человек способен раскрыть для себя свою суть, осознать свою миссию. Выбранное и является мечтой. Подобные вспышки ясности и откровения пробуждают тайные желания и придают веру в значимость своей роли в происходящем. Это может продлиться в течение продолжительного периода, а может раствориться в считанные секунды. Задача – распознать момент и войти в контакт с полученным, и далее, уже выйдя из своего рода транса – продолжить двигаться в выбранном направлении. То, что мы выбираем в состоянии нирваны, является нашим призванием. Предначертанное важно осуществить, и тогда мы получим всё, что даровано нам создателем. В этом и заключается вся загадка и суть настоящего мгновения. Нам дано лишь это, но это большее, что возможно. Поверьте в единую Душу Мира, и Мир ответит Вам тем же. Доверьте себя своему ангелу, или это может быть что-то другое, во что вы верите, вас проведут по дороге, показав все достопримечательности, открытые вам. Делайте своё дело и будете вознаграждены сполна. Чувствуйте сердцем. Путь важнее цели. Пройдите своей стезёй и обретите гармонию.

Я забежал домой, обнял маму, поцеловал ее, сказал, наконец, как же я безумно ее люблю, и что она вместе с папой – самое дорогое, что у меня есть. Я был счастлив, сказав это. Далее я сообщил, что еду сейчас же в Питер, чтобы обрести свою половинку. Мама все поняла, она знала про мою историю с Дианой. Мама знала всего о двух моих девушках: о Юле и о Диане. Она улыбнулась, попросила, чтоб я ехал аккуратно, сказала, что папе все объяснит. Просто папа не интересовался особо моей личной жизнью. Он считал, что это сугубо мое дело. Говорил что-то вроде «ну на свадьбе-то все ясно станет».

В полночь я выехал в Питер. Не прошло и пяти часов, как я снова был за рулем, на трассе, но я был настолько окрылен случившимся в последние минуты, что даже не задумался о том, что впереди около девятнадцати часов дороги. Меня это не волновало. Я знал, что поступаю правильно, так как чувствовал себя счастливым. По-настоящему. Впервые за несколько лет. Я надавил на газ, и стрелка перешла за сто семьдесят. За всю дорогу я не выкурил ни одной сигареты. Я больше просто не нуждался в этом. Я начал новый путь. Путь к освобождению. Музыка была моим другом весь этот путь. Путь к Питеру. Путь к счастью. Путь к Диане.

Без четверти семь вечера я приехал в Питер. Было солнечно, низкие облака местами застилали небо. Начинался период белых ночей. Я знал, где искать Ди. Она знала, где я буду ее искать. Мы умели читать мысли друг друга. Даже на расстоянии.

Она кормила голубей в парке на «нашей» лавке.

– Я нашел тебя. Я люблю тебя.

Она улыбнулась. Я будто вспомнил все наши минуты вместе. Я чувствовал, что мне остался еще один шаг, который я должен осуществить. Шаг, который вывернет меня с течения на мою дорогу. Я должен был написать книгу. Диана была единственной, кто читал мои записи, кому я их полностью показывал. Мои мысли вслух. То, что я порой сочинял в моменты вдохновения. И она мне давно говорила, что мне пора написать книгу, но я упорно не слушал ее, а вернее, попросту не слышал. Теперь я пришел к этому.

– Диан, я хочу написать книгу. Пойдем домой.

– Да, конечно, теперь ты знаешь, кто ты.

На тот момент мне и вправду показалось, что я открыл, кто я и в чём моё предназначение в этом мире. Быть может, в мгновения настоящей влюблённости, когда чувства чисты и искренни, человек способен наилучшим образом проникнуть в глубины своей души и осознать, кем он является и какова его роль во всей этой истории. Но я старался не думать на эту тему, поскольку хотел как можно скорее начать писать. Во мне было только одно желание – изложить все свои мысли на бумаге. Воспроизвести то, что крутилось в моей голове. Сочинить свой первый маленький сценарий из слов об игре под названием жизнь.

Часть вторая. Писатель

1

Свою резкую смену курса впоследствии как-то логически объяснить у меня не получалось. Я ссылался в основном на то, что почувствовал напутствие неких тайных сил и доверился голосу где-то внутри, решив сразу исполнить пришедшее на ум, без размышлений и взвешивания всех «за» и «против».

Не откладывая, я принялся за набор текста. Буква за буквой, слово за словом, строка за строкой, предложения рождались сами собой на электронных страницах моего нетбука. Клавиши стучали практически без пауз, секундные остановки являлись своеобразным соблюдением равновесия и медленного, но верного темпа. Словно тот, кто мне надиктовывал, брал паузу и снова продолжал, а я записывал. Запись становилась всё больше и спустя пару часов, немного пролистав наверх, я заметил, что напечатал уже немало для себя.

Сделав перерыв минут в пятнадцать, в который уместилась лёгкая церемония китайского чаепития, я снова наполнил звуками клавиш пределы комнаты, в которой в эту райскую, уже почти белую ночь было необычайно тихо. Я был у Дианы в гостях, но чувствовал себя как дома. Вот уж, пожалуй, как нельзя лучше уместна в сложившейся ситуации данная присказка. Ди спала, как я думал, в другой комнате. В тусклом свете ночной лампы и с едва приоткрытым окошком я впервые в своей жизни писал нечто, еще не имевшее определенного жанра, в несколько непривычной для себя роли писателя. Хотя в то мгновение ничего странного я не чувствовал, ведь мысли мои были чисты, и всё, что наполняло чёрными буквами белые листы, появлялось откуда-то как бы само собой, но уж точно не методом долгих дум. Позже мне нравилось считать это снизошедшим на меня просветлением.

Ближе к утру я пришёл в сознание от голоса Дианы. И в ту же секунду понял, что сижу без движения и без нажатия кнопок уже пару минут.

– Я просто услышала, что ты прекратил печатать, и подумала, что ты закончил на сегодня, – нарушила нашу тишину Ди. – Ты все слова извёл на бумагу, и теперь у тебя не осталось их для речи? – улыбаясь, продолжила она.

А я отчего-то не мог вымолвить и слова, я словно не мог выйти из транса.

– Я принесу нам чай, – вновь было произнесено устами единственного умеющего на тот момент разговаривать в этой комнате человека. – Да Хун Пао?

– Да, хорошо. О, видимо, ты назвала кодовое слово и ко мне вернулся дар речи, – наконец-то пробудился и я.

Эти пару минут присутствия Ди в комнате я пребывал одновременно и здесь, и где-то далеко отсюда. Мне виделись какие-то картины, какие-то улицы неизвестных мне городов. Я плавал на лодке прямо по городу, после понял, что, по-видимому, это Венеция, а плыву я не на лодке, а в гондоле. От быстрой смены картинок в моём воображении мне было не по себе, но выходить из этого транса мне тоже не хотелось. Как вдруг я оказался на стадионе. Я отчётливо знал это место, его я узнал сразу. Это был Турин, стадион моего любимого футбольного клуба Ювентус. Не старый, снесенный Delle Alpi, а новый Juventus Stadium. Я видел себя со стороны, сидящим в фан-секторе и поющим на итальянском языке (я не знаю итальянского) в качестве предматчевого приветствия гимн Juve. В своих глазах я видел эйфорию, исполнение мечты, ведь я с детства желал однажды оказаться на арене Ювентуса, это место было первым, что приходило на ум при вопросе о том, куда бы за границу я хотел съездить. До этого видения я так ни разу там и не побывал, а сейчас – всё будто вживую происходило. Затем я увидел выходящего на поле Алессандро Дель Пьеро, кумира моего детства, десятого номера и капитана Старой Синьоры, проведшего всю большую футбольную карьеру в одном клубе, отдав девятнадцать лет жизни бьянконери. Во многом на его примере я старался учиться, смотреть на вещи так, а не иначе. Оставаться верным. Доверять сердцу и ходу событий. Он привёл меня в мир футбола, и вот я вижу его с глазу на глаз. Он произносит в микрофон торжественную речь перед тем, как вручить какую-то награду. По окончании его монолога я вдруг слышу свою фамилию, но на итальянском она звучит несколько иначе, что, впрочем, не мешает мне понять, о ком идёт речь, ведь я двумя минутами ранее сам смело пел на языке Италии песню. Я встаю, стадион аплодирует то ли мне, то ли самому моменту, после чего Алессандро просит меня спуститься и получить заветное золотое перо. Вот так связь: футбол и перо. Но смутить меня уже было нельзя, и я отправился за своим трофеем. Вручая его мне, Алекс обратил моё внимание на гравировку с боковой стороны: «Juve per sempre sara» («Юве – навсегда»). И вот как раз в момент, когда я получил это перо, я увидел на прежде занятом мною месте на трибуне Диану. Как оказалось, она намного ближе Италии, а именно, за моей спиной.

Прокручивая в сознании, словно на повторе, увиденное (пока Диана занималась приготовлением чая), я незаметно для себя погрузился в сон, но уже без сновидений, совершенно пустой и спокойный сон, какой наступает после внутреннего опустошения.

Проснулся я уже при ярком свете дня, Диана смотрела на меня своим, вызывающим желание жить, добрым взглядом. Она рассказала мне обо всех моих причудах минувшей ночи и добавила, что написанное мною её до мурашек потрясло, но не удивило. Она знала, что я способен на подобное.

Мне хотелось прочесть своё творение, но желание впервые за бесконечно долгое время заняться любовью с любовью всей своей жизни победило безоговорочно. После чего мы ещё на пару часов предались сну.

* * *

Далее настала моя очередь пробудить ото сна мою спящую красавицу, и выбор пал на совместный трек гениального по глубине мысли Смоки Мо и очаровательной девушки с волшебным голосом, Тати, – «Чувствуй Это». Их творчество под бит из колонок вызвало приятную улыбку у Дианы. Пожалуй, это было лучшее утро.

Прочитав собственную «рукопись», я остался доволен. Не скажу, что был в восторге, простое удовлетворение, хотя Ди со мной была не согласна, на её взгляд это было очень круто для первого раза.

– Знаешь, Ди, вот это твоё «для первого раза» меня несколько пугает, – неуверенно произнёс я.

– Нет, ты не так понял, это здорово, очень. А «для первого раза» я сказала, ну, потому что ты же первый раз писал, – смеясь, закруглила она свой спич.

Однако это явно не тянуло на книгу, этого было мало. А скорее, даже очень мало. Вот единственная, совершенно точная характеристика, которую можно было дать моему творчеству: сложился рассказ. Нужно было ещё, но меня почему-то немного напугала перспектива продолжения, поскольку я, как мне показалось, был не готов, у меня не было ничего, что я мог бы с той же лёгкостью перенести на листы.

– Дань, не стоит переживать, ты же не продавец-консультант, тебе не нужно постоянно выполнять свою работу, ты теперь на пути к творчеству, а творческая личность создаёт на вдохновении, поэтому то, что сейчас тебе нечего добавить к уже имеющемуся, это ничего страшного; придёт момент, и ты всё сделаешь, чтоб зазвучало, – словно прочитав мои мысли, весьма успешно вывела меня из лёгкого оцепенения моя муза.

– Ладно, доверюсь словам продавца-консультанта, знающего толк в искусстве, – с издёвкой добавил я. У Ди имелся названный опыт.

– Я, быть может, в искусстве и не представляю из себя авторитета, но в тебе я знаю всё, и мне, по-видимому, дано быть твоей спутницей на пути, чтобы придавать тебе направление в моменты невзгод и ненастий, дабы пребывать с тобой в счастии.

– О, не такая уж ты нетворческая, вон какую рифму соорудила.

– И вообще, чего тебе переживать, у тебя же теперь есть золотое перо, – завершила шуткой нашу дружёскую пикировку Ди.

Вот только в реалии это перо что-то не внушало мне спокойствия, я всё же переживал по поводу отсутствия настроения для продолжения творческого начинания. Впрочем, длилась моя призрачная апатия совсем чуть-чуть, следующей же ночью я удачно выискал в себе приблизительно столько же материала, что и в первый раз. И это уже было ближе к цели. Диане снова приглянулось моё повествование. Её роль в этой истории, безусловно, главная, она – один из истоков моего движения в этой теме.

Но, помимо героини, существовали еще причины, по которым мне следовало доверять выбранному направлению. Быть может, неосознанно, я выбрал свой путь ещё в детстве, увлекаясь придумыванием и описанием футбольных чемпионатов, и расставляя счета на своё усмотрение, тем самым выбирая свой сюжет. Я мог часами напролёт записывать, не уставая и не замечая хода времени. Родители называли меня писакой и не разбирали особо того, что я там калякал. Может, со временем я лишь обрёл все недостающие для ясности картины детали, которые мне подсказали это самое направление. Однажды книга изменила моё представление о мире, и я с каждым шагом, с каждым прочтённым рукописным отрывком чувствовал себя по-новому, открывал новые двери в своём здании жизни. Писатели осуществляют миссию служения человеку, их задача не материальна, но духовна. Стать одним из авторов для других – есть идея. Но стать собой и быть автором для самого себя – не менее важная вещь. Мысли на бумаге помогают мне раскрыться, написание книги – своего рода уборка для меня, расстановка по местам, наведение порядка в собственном осознании всего происходящего вокруг. Играя в футбол, я всегда мечтал в конце карьеры написать свою автобиографию. Видимо, придётся этот момент приблизить. По крайней мере, все эти мысли меня успокаивали и придавали внутренней уверенности и равновесия.

Любая деятельность способна научить нас необходимым вещам, будь то математика или интеллектуальная игра. Просто у всех разные способы учиться. Я не хотел бы спокойно уйти, не оставив следа. Это так же, как отпустить человека, не сделав резюме пройденного им, хотя слово «резюме» мне не по душе, лучше назовём это историей. У каждого есть своя история, мне же захотелось довести данный мне сценарий в соответствии с моим назначением.

В течение недели я уже не выдавал столь большие, как в первые две ночи, куски текста. Но те точечные дополнения, вносимые либо свежими, либо ранее записанными в телефон или блокнот идеями, явно придавали аромата и красок моему рассказу. Он становился всё более насыщенным и приближался, как мне казалось, а скорее – хотелось, к скорому финишу. Но на деле мои ожидания значительно опередили ход событий.

Спустя пару недель мой запал окончательно угас, а чтение получившегося за прошедшее время не внушало мне уверенности в готовности текста для печати. Написанное прочли еще около двадцати выбранных нами с Ди знакомых, и у всех остались исключительно хорошие впечатления. Но я чувствовал, что что-то здесь не так. Диана молчала, не выражая своего мнения по поводу складывающейся ситуации. Выдержав еще пару недель, я попробовал поговорить с ней об этом. Но наш разговор не привнёс ничего нового, она продолжала мне напоминать, что я писатель, и что я должен следовать своему наитию, чувствовать вдохновение и тогда выливать накопленное в слова, а пока я должен просто наслаждаться всем вокруг, указывая на то, что не может быть ничего для меня лучше, чем вот такая вот, полная свободы, жизнь. Складывалось ощущение, что она в сговоре с Творцом и знает больше.

В плане свободного полета я был с ней согласен, это было по мне: отдаваться каждому мгновению без запоминания каких-либо «важных» дел, без выполнения рутинных обязательств. Пешие прогулки наряду с выездами за город – для меня это было лучшим. Небо – мой художник, пишущий картины в прямом эфире, музыка – мой проводник в мир творчества, дорога – моё направление. И весь следующий месяц я провёл именно в таком темпе, и это был воистину счастливый месяц. Наверно, где-то в детских снах именно так я и мечтал жить. Но голос в голове всё твердил, что что-то не так, не переставая. И тогда я принялся думать. Я вспомнил о своей уверенности в том, что футбольная карьера – это моё призвание. О том, как, будучи футболистом, я считал, что я обрёл своё предназначение. Выходя на зелёный газон, я получал то удовольствие, что чище кайфа. Но спустя время я поменял всё в своей жизни и поверил в другое. Я увидел в себе писателя, точнее, его во мне увидела моя спутница. А вдруг это снова вымысел, и это вовсе не моё? Таков был ключевой вопрос тех дней.

– Диан, а что, если я попросту обманываю себя и двигаюсь не туда?

– Наша жизнь как эксперимент, мы пробуем в поиске себя разное, чтобы обрести себя в том, что понравится.