1
– Кончай его, Стиви!
– Нет, прошу вас! – взмолился мужчина среднего возраста, на волосах которого только-только начала появляться седина. Он стоял на коленях, два пальца на левой руке были сломаны, а кровь капала с его гладко выбритого подбородка на некогда белую классическую рубашку и черный галстук.
– Что ты сказал, Эдди? – изобразил наигранное удивление тот, кого называли Стиви. – А как же шестая заповедь Библии, Эдди? Ты что, не читал Библию?
– Заповедь? – спросил Эдди, а затем подошел поближе к стоящему на коленях человеку и нагнулся, чтобы видеть его глаза. – Дружище, как тебя зовут?
– Майк… Майк, меня зовут Майк! – срывающимся голосом ответил тот, при этом тоненькая полоска густой крови повисла на его дрожащих губах.
– Майк, – повторил Эдди и поморщился. – Какое глупое имя. То ли дело – Майки! Как дела, Майки?
Он любил добавлять «и» к именам.
– Ты помнишь шестую заповедь, Майки?
Тот поднял полные слез глаза.
– Не убей. Прошу вас, не надо! Святая дева Мария, прошу тебя…
Так и не договорив, он расплакался, вызвав взрыв сухого и отвратительного смеха вокруг себя. Не переставая хохотать, Эдди выпрямился, развернулся и отошел на два шага. Он упер руки в бока и посмотрел на здание перед собой – в правом верхнем углу находился большой логотип НАСА, а в левом – флаг Соединенных Штатов Америки. В небе еще виднелась серая полоса, оставленная недавно улетевшим челноком. Последним челноком. Эдди смачно сплюнул и повернулся к Майку.
– Назови мне хотя бы одну причину, почему мы не должны тебя убивать.
– Прошу вас, – все еще плакал и содрогался всем телом Майк. – Я отдам вам все, что у меня есть.
– Это? – спросил Эдди, показывая рукой на лежащий на земле рюкзак. – Майки, так это итак уже наше. Ты можешь нам дать еще что-нибудь?
Майк часто и прерывисто дышал, смотрел в узкие, как у борова, глаза Эдди и понимал, что, если сейчас не убедит его в том, что может быть им как-то полезен, они не мешкая убьют его. Но он молчал, и какая-то часть его сущности уже смирилась со своей участью.
– Так я и думал. Кончай его, Стиви.
– Информация, деньги, – Майк услышал собственный срывающийся голос. Существовала и другая часть, которая стремилась выжить. – Я был успешным бизнесменом, и у меня был…
– Майки, очнись, – перебил его Эдди и снова подошел к нему. – Посмотри на небо – последний челнок улетел, дружище. Кому теперь нужны деньги, информация? Теперь главная валюта – это вода, жратва и иногда телки. А, Стиви?
– Верно говоришь, – ухмыльнулся тот, заискивающе глядя главарю в глаза, – особенно телки.
– Я буду доставать вам провизию, клянусь, – слезы снова потекли по щекам Майка. – Я буду приносить вам все, что добуду. Я буду стирать ваши вещи, готовить вам еду. Я буду…
– Ну-ну, тише, дружище, – успокоил его Эдди и тихонько хлопнул по плечу. – Не нужно так переживать.
Он посмотрел на своего помощника, взгляд которого выражал щенячью преданность и радостное предвкушение любой команды. Эдди это нравилось. Нравилось ощущать себя главным, когда твой авторитет никем не оспаривается, а команды выполняются. В спокойные времена, еще до вспышки патогена, Эдди был простым грузчиком и не помышлял о власти, но сейчас – совсем другое время. Он перевел взгляд на Майка и внимательно осмотрел его.
– Посмотри на себя, Майки – ты хорошо одет, гладко выбрит. Не думаю, что из тебя выйдет хороший слуга. Твое место, – Эдди показал рукой в небо, – среди них, а не среди мародеров. Кончай его, Стиви.
Новый приступ рыданий охватил стоявшего на коленях человека, и его дико колотящееся сердце готово было выпрыгнуть из груди. А затем глухой удар по затылку прервал его страдания. Эдди некоторое время молча смотрел на тело, а затем перевел взгляд на лежащий рядом рюкзак. Со стороны парковки к ним приближался третий мародер с таким же рюкзаком на плече.
– Куда подевался сопляк, дружище? – крикнул Эдди издалека.
– Не знаю, Эдди. Я погнался было за ним, но он оказался уж слишком шустрым. Но он скинул все свое добро, Эдди.
Главарь головорезов самодовольно улыбнулся, обнажая желтые, неровные и немногочисленные зубы. Новый мир ему определенно нравился больше, чем старый.
– Подними рюкзак, Стиви, и вернемся в лагерь, – сказал он, разворачиваясь. – У нас сегодня отличный улов.
Улов действительно был неплохим – рюкзаки были набиты водой и провизией.
2
Автомобиль марки «Форд» пронесся по практически пустому «Кеннеди Парквэй», лишь изредка встречая на своем пути другие автомобили, брошенные на обочине. Несмотря на то, что шоссе пустовало, «Форд» двигался по зигзагообразной траектории, иногда лишь чудом не улетая в кювет. После очередного зигзага, который едва не окончился аварией, он начал сбавлять скорость и вскоре остановился прямо на полосе.
Спустя несколько минут дверь открылась, и наружу вышел подросток. Он был довольно высокого роста, что позволяло ему дотягиваться до педалей и видеть происходящее перед носом автомобиля, не вытягивая при этом шею. Он с силой хлопнул дверью, прислонился к ней спиной и сполз вниз, а затем поднес руки к лицу и разрыдался.
Тим Фоллис, пятнадцати лет от роду, пребывал в полной уверенности, что его жизнь окончена. Левой рукой он смахнул слезы с глаз и посмотрел в сторону, где находилась та стартовая платформа мыса Канаверал, с которой был произведен запуск – серая полоса, уходящая в небо, еще оставалась едва различима. Тим проследил направление и поднял взгляд повыше, однако орбитальный причал, который обычно был заметен как небольшой темный объект прямоугольной формы, разглядеть не смог из-за яркого летнего солнца. Зато саму межзвездную станцию, между которой и причалом ежедневно курсировали несколько десятков кораблей, было видно превосходно – будто в небе было две луны.
Серую полосу оставил последний стартовавший с Земли челнок. На который у Тима был билет. А теперь ему оставалось только доживать свою еще не успевшую толком начаться жизнь на умирающей полупустой планете. Без единого друга и без единого родственника. Его дядю только что убили мародеры и отняли их провизию. Тиму удалось убежать, и он не видел, что на самом деле мародеры сделали с Майком, но он был уже достаточно взрослым, чтобы понимать реальное расположение вещей в этом новом мире. Закон еще несколько лет назад перестал существовать, и до убийств никому не было дела.
Тим не знал, что делать и куда ехать, но твердо решил спуститься по «Кеннеди Парквэй» до четырехсот пятого шоссе, а затем, проехав немного по четыреста седьмому, свернуть на «Флорида 528 Толл» и направиться в свой дом в Орландо. В этом не было никаких долгосрочных перспектив, но там он хотя бы мог запереться в подвале и защититься от других мародеров, которые значительно прибавили в своей популяции после того, как человечество начало массово покидать планету.
Тим забрался обратно в водительское кресло, пристегнулся ремнем безопасности и решил ехать не спеша, чтобы не разбить автомобиль и не разбиться самому. Он очень хорошо общался с Майком – своим родным дядей по отцовской линии, – и тот давал ему иногда посидеть за рулем, но это было настолько редко, что Тиму никак не удавалось привыкнуть к управлению автомобилем, а автопилот в последнее время работал очень ненадежно, потому что машина несколько лет не обслуживалась, а разметка дорог не обновлялась. Тим глубоко вздохнул, снялся со стояночного тормоза и медленно двинулся вперед.
Солнце потихоньку клонилось к горизонту. Один пейзаж сменялся другим, но ни один из них нельзя было назвать красивым – все изменилось до неузнаваемости. Автомобиль двигался со скоростью не более тридцати миль в час, и Тим не знал, как долго он уже находится в пути. Окружающий мир потерял для него краски и лишился таких составляющих, как время и пространство. Тим не обратил внимания на то, что его нога начинает все сильнее давить на педаль газа, заставляя послушный автомобиль разгоняться.
Мысленно он прокручивал воспоминания о тех временах, когда проклятый патоген еще не обрушился чумой на планету, заставляя всех вокруг умирать в течение считанных часов. Он, тогда еще пятилетний мальчишка, сидел ясным субботним утром перед телевизором и смотрел очередную серию «Черепашек ниндзя», а в тарелке перед ним была гора чипсов. Отправив в рот очередной кусочек любимого лакомства и стряхнув жирные крошки с футболки, он очень удивился, когда вместо учителя Сплинтера на экране появилась заставка с надписью «Экстренный выпуск новостей», которая вскоре уступила место взволнованному лицу ведущего.
«Мама, а где Сплинтер?» – спросил маленький Тим.
«Подожди, сынок. Сплинтер появится сразу же, как только дядя расскажет нам свои новости. Господи, Джим, иди сюда – наверняка снова где-то произошел теракт».
Тиму уже было знакомо это слово – «теракт». Оно означало что-то очень плохое, и мама не разрешала его произносить. Однажды Тим серьезно повздорил со своим лучшим другом, Мартином, который был на год старше, и решил его обозвать самым плохим и обидным словом, которое только знал.
«Ты – теракт! Я с тобой больше не дружу», – крикнул он тогда, услышав лишь хохот за своей спиной, отчего обида лишь усилилась.
Однако, диктор начал рассказывать про вспышки какого-то смертельно опасного патогена во многих областях Земли. Он сказал, что это до сих пор неизвестная и чрезвычайно токсичная разновидность «Clostridium botulinum», которая способна мутировать из анаэробной формы в аэробную и продуцировать токсин в атмосфере – само собой, маленький Тим тогда не понял ровным счетом ничего, но в последующие годы и само название «Clostridium botulinum», и его свойства стали ему хорошо известны. Ведущий был чрезвычайно взволнован и перечислил симптомы: расширенные зрачки, двоение в глазах, рвота и затрудненное глотание, диарея. Самое опасное, что все симптомы проявляются лишь спустя 3-5 часов после заражения, а это как раз тот срок, после которого лечение уже практически бесполезно.
Родители Тима лишь молча качали головами и сочувствующе смотрели на ведущего, как будто он уже был заражен.
«Мы просим вас на несколько дней воздержаться от поездок за город и за пределы США, – продолжал ведущий, – а также настоятельно не рекомендуем пить воду из-под крана. Очаги заражения пока что невозможно предсказать и обнаружить, но, уверяю вас, Америка в безопасности».
«Боже! – сказала тогда его мама. – Что это, Джим? Нам грозит опасность?»
«Не переживай, правительство нас защитит. Нам нечего бояться», – ответил папа и обнял маму.
«Наши ученые уже получили образец палочки и сейчас занимаются ее исследованием. В течение короткого срока они получат все необходимые данные и разработают вакцину. А теперь я передаю слово нашему корреспонденту Джейн Марш, которая сейчас находится в университете Беркли и обладает самой свежей информацией».
Тим ничего не понял и даже не обратил внимания на волнение своих родителей. Взрослые вообще часто о чем-то волнуются.
«Мама, а когда вернутся черепашки ниндзя?» – он поднял большие синие глаза. Мама лишь потрепала его по голове и прижала к себе.
Эти мысли отвлекли Тима от дороги, и когда он пришел в себя, то заметил, что на высокой скорости мчится прямо в брошенный на дороге автомобиль. Расстояние позволяло сманеврировать и плавно уйти налево, но из-за своей неопытности Тим не рассчитал и повернул руль слишком сильно, отправляя машину в занос. Сильно испугавшись, он закричал, начал резко выкручивать руль вправо и что есть сил давить на педаль тормоза. Ему показалось, что колеса с правой стороны оторвались от земли, и верх с низом меняются местами, а в следующий момент выстрелили подушки безопасности, окончательно отняв возможность ориентироваться в пространстве.
3
Авария вернула Тима Фоллиса в реальный мир, и мысли о прошлом будто выбило ударом из его головы. Вместо них там поселились три другие мысли, и верность каждой из них не вызывала у Тима никаких сомнений. Первая – сегодня выдался жаркий денек. Очень жаркий даже для этих мест. Вторая следовала напрямую из первой – очень хотелось пить, и казалось, что смерть от обезвоживания наступит с минуты на минуту. И, наконец, третья мысль – Тим сейчас находится вверх тормашками.
Первые две мысли не требовали особых доказательств, а в верности третьей Тим убедился, растолкав уже сдувшиеся подушки безопасности и увидев перед собой шоссе с необычного ракурса, а где-то вдали большое и красное солнце клонилось все ниже и ниже… Или, если быть точнее, все выше и выше к линии горизонта. Тут же родилось четвертое наблюдение – Тим готов был поклясться, что еще никогда не смотрел на закат в таком положении.
Немного придя в себя и мысленно поблагодарив инженеров по безопасности компании «Форд», он потянул на себя ручку двери, но ее, как и следовало ожидать, намертво заклинило. Тим уперся левой рукой в потолок, а правой отстегнул ремень безопасности. Кое-как перевернувшись, он аккуратно, чтобы не порезаться о мелкие осколки стекла, вылез наружу через окно водительской двери.
Тим поднялся на ноги и сначала осмотрел себя, а затем осмотрелся вокруг. Когда-то это шоссе проходило через лес, но сейчас это была мертвая равнина, своеобразное «лесное кладбище», а невысокие пеньки будто служили надгробиями когда-то росших здесь деревьев. Леса начали массово вырубаться около пяти лет назад, когда человечество признало свою неспособность противостоять патогену и приняло нелегкое решение покинуть планету.
Неподалеку находилась небольшая табличка с номером шоссе. Тим прищурил глаза, но номер разглядеть так и не смог, однако по форме цифр можно было догадаться, что это не 405 и не 407. Следовательно, это было уже пятьсот двадцать восьмое шоссе, которое вело прямо в Орландо, и других вариантов быть не могло.
«Отлично, до дома уже должно быть совсем недалеко», – подумал Тим, а затем достал из кармана джинсов телефон и открыл Google Maps, в очередной раз удивляясь тому, что приложение работает исправно. В целом, ничего удивительного в этом не было, ведь патоген не поражал ни спутники, ни радиовышки – следовательно, причин для отказа средств связи и служб определения геолокации не было.
Приложение показало, что Тим находится в том месте, где Инновейшн Вэй примыкает к «Флорида 528 Толл» – до дома все же было далековато, но дела обстояли весьма неплохо, если вообще можно было найти хоть что-то положительное в сложившейся ситуации. Тим ездил вместе с Майком по Инновейшн Вэй всего полгода назад, и это был последний раз, когда Майк дал ему порулить. В тот день они наконец получили заветные билеты на последний стартующий с Земли челнок. Билеты на спасение, билеты на новую жизнь. Билеты на поиски нового дома. Они тогда ехали на ферму к близкому другу Майка, Бену Уотсону, чтобы поделиться радостной новостью и попрощаться с ним – ведь сам Бен изъявил желание остаться на планете и продолжить свою тихую и размеренную жизнь. «Я предпочту умереть здесь, Майк, видя синее небо над собой и ощущая почву под ногами. В мире достаточно людей, более пригодных для поисков нового дома, чем я».
Бен Уотсон – Тим совсем про него забыл. А ведь теперь это единственный человек на Земле, которому небезразлична его судьба и который может как-то помочь. Но что еще было важно – на ферме есть вода и провизия, которой теперь не было у Тима. Он не помнил точного расположения фермы, но предполагал, что она находится где-то посередине между пятьсот двадцать восьмым шоссе и парком Танджа Кинг, а это всего около пяти километров.
Тим бросил взгляд на перевернутый автомобиль, еще раз мысленно поблагодарил инженеров за качественное обеспечение безопасности и направился к Инновейшн Вэй. Он шел вдоль дороги и с удивлением для себя обнаружил, что деревьев тут стало еще меньше, чем было полгода назад. Гораздо меньше – человек в последние годы пребывания на планете не особо заботился о ее сохранности и думал лишь о том, чтобы взять с собой в космос побольше ресурсов. Лишь впереди, где-то в полумиле виднелся нетронутый массив. Наверняка, его тоже хотели вырубить, но либо не успели, либо не прошли по максимальной взлетной массе.
За последние несколько лет Тим привык к такой картине, но ему все равно было не по себе. У него появлялось ощущение, что он идет по кладбищу – откуда-то изнутри пробивалось чувство грусти и молчаливого уважения к усопшим. Бросая взгляд на каждый пень, Тим то и дело ожидал увидеть надгробную надпись: «Этот Дуб жил без страха и умер без страха. Совсем немного он не дожил до своего тысячелетнего юбилея. Покойся с миром, Дуб. (1128 – 2091)».
Тим попытался представить, каким был этот лес раньше. Наверняка, здесь было свежо и прохладно даже в самые жаркие летние деньки – ведь солнечные лучи, скорее всего, даже не пробивались сквозь густые кроны деревьев – дубов и тополей, берез и кленов, секвой и баобабов. Тим серьезно сомневался, что добрая половина деревьев из этого списка хоть когда-либо росла здесь и в принципе в этих широтах, но все равно допустил такую возможность. Под ногами наверняка была густая трава вперемешку со мхом, а белки прыгали с дерева на дерево в поисках вожделенных орехов и уютных мест для их складирования. Конечно, время от времени они находили запасы друг друга и очень этому радовались.
Тим прошел вдоль Инновейшн Вэй около ста метров, когда заметил движущийся по пятьсот двадцать восьмому шоссе со стороны Орландо автомобиль. В голове Тима построилась несложная логическая цепочка, которая звучала следующим образом: если лучшая часть человечества, включая высокопоставленных персон и уважаемых ученых, уже покинула планету на челноках, последний из которых стартовал сегодня, то в автомобиле находятся, вероятно, представители не самой лучшей части. Следовательно, было бы неплохо спрятаться и остаться незамеченным.
Но как, черт возьми, можно спрятаться на практически ровной поверхности? Тим быстро принял горизонтальное положение и попытался укрыться за пнем, надеясь на то, что его не заметили.
Автомобиль начал сбрасывать скорость и остановился возле перевернутого «Форда». Это был довольно большой кроссовер, но, что удивительно, одновременно с этим он казался еще и компактным. Тим любил автомобили и сразу же узнал эти элегантные контуры, не содержащие в себе ничего лишнего. Это был «Порше» одной из последних моделей, которая была анонсирована двенадцать лет назад, и тогда в голову никому даже и не приходило, что эта элитная модель, стоящая баснословных денег, в итоге окажется никому не нужна.
«Порше». Кто сейчас станет разъезжать на «Порше» по пустым трассам? Вряд ли тот, кто в свое время купил этот автомобиль и отказался от билетов на челнок ради того, чтобы насладиться вождением. Значит, это могли быть только мародеры – бывшие бедняки, которым наконец стало дозволено ездить на крутых тачках. Теперь они – лучшие и наиболее властные люди на этой полупустой планете.
Двери «крутой тачки» открылись, из нее вышли трое и начали осматривать перевернутый «Форд». Они не посмотрели в сторону Инновейшн Вэй, где в ста метрах от них за пеньком прятался Тим Фоллис, подросток пятнадцати лет от роду, который остался совсем один и очень хотел пить. Сам Тим Фоллис, несмотря на свое одиночество, лишь обрадовался тому факту, что его не заметили. Уж лучше жить одному, чем умереть в компании мародеров.
Не найдя ничего интересного, они вернулись к своему «Порше», но садиться внутрь не торопились и начали что-то активно обсуждать, закуривая сигареты. Один из них был лысый, стоял спиной к Тиму и говорил больше всех, и по лицам его собеседников можно было предположить, что он был главным в этой маленькой шайке. Остальные двое внимательно заглядывали ему в рот, стараясь не упустить ни малейшего изданного им звука, много кивали и громко хохотали, когда думали, что их босс шутит. Наконец, после очередной шутки, они потянулись к ручкам дверей, и Тим с облегчением вздохнул.
Однако, вскоре его сердце начало учащенно биться, потому что перед тем как сесть в машину, один из них махнул рукой в сторону Инновейшн Вэй, и босс повернулся в указанном направлении. Тиму показалось, что их взгляды пересеклись, хотя он не мог видеть глаз мародера. Зато Тим увидел, как тот выпускает дым из ноздрей, щелбаном откидывает не потушенную сигарету, садится за руль и вновь поворачивает голову в его сторону.
«Порше» тронулся с места, развернулся и съехал с трассы на Инновейшн Вэй. Тим бросил быстрый взгляд налево – даже если он все еще оставался незамеченным, и они просто решили проехать по этой дороге, его все равно увидят, потому что лежал он в нескольких метрах от проезжей части. Автомобиль становился все ближе, и Тим совершенно не знал, что делать. С одной стороны, можно подняться на ноги и побежать от дороги – Тим не сомневался, что это может сработать, потому что даже кроссовер не сможет поехать по пням. Но существовала отнюдь не нулевая вероятность того, что мародеры вооружены и даже не станут задумываться, прежде чем пустить пулю ему в спину. Это как лотерейный билет – ты покупаешь его всего за стоимость одной пули, но можешь сорвать джекпот в виде различных ценностей, снятых с трупа. Конечно, ничего особо ценного у Тима не было, но им-то об этом неизвестно. Они в любом случае захотят попробовать. Они слишком любопытные.
Когда машина была уже совсем близко и снова начала сбрасывать скорость, Тим наконец решился. Он упер ладони в землю и напрягся всем телом, приготовившись настолько резко отжаться и побежать, чтобы сразу же выйти на околосветовую скорость. Однако его планы нарушило неприятное ощущение на внешней стороне левой ладони, как будто кто-то ее щекочет. Тим повернул голову и обомлел – на его руке сидел гигантских размеров паук, похожий на тарантула. Он был настолько огромный, что, казалось, сможет проглотить человека.
Отец Тима, Уилл Фоллис, учил, что в самом страхе нет ничего плохого. «Сильный не тот, кто не боится. Сильный тот, кто может преодолеть свой страх», – так он говорил. Обычно, после этого следовало наставление: «И так как ты – старший ребенок в семье, твои брат и сестра будут равняться на тебя. Ты не должен показывать им свои страхи». И Тим следовал этому правилу, особенно в последние непростые годы. Он был настоящим мужчиной, и отец им гордился. Правда с одним недостатком Тим никак не мог справиться, и брат с сестрой частенько над ним подшучивали. Тим ужасно боялся пауков, даже самых маленьких и безобидных. Психологи называют это арахнофобией.
Весь мир сузился до одной точки – той самой, в которой сидел паук. Периферийным зрением Тим заметил, что «Порше» остановился рядом, дверь открылась, и на землю ступил тяжелый ботинок, но не мог оторвать взгляд от самого ужасного представителя насекомых. Шаги приближались, и вскоре подошедший человек остановился в нескольких десятках сантиметров от Тима, а затем присел на корточки. После небольшой паузы он протянул руку, взял паука за тельце и поднял, отчего тот часто замахал лапками. Тим наконец пришел в себя, резко отдернул руку и, подняв взгляд, увидел незнакомца. Он был одет по-военному и обладал симпатичными чертами лица, зелеными глазами и татуировкой в виде черепа на лысине. На губах его играла улыбка.
– В этом мире есть вещи, которых следует опасаться. И этот паук в их число не входит, – голос был ровный и уверенный. Даже приятный.
Он встал в полный рост, не отводя взгляда и не переставая улыбаться. Тим решил, что настало время тоже встать, чтобы не заставлять этого человека ждать.
– Меня зовут Джек, – протянул тот руку.
– Тим.
Его рукопожатие было крепким, но не доставляло дискомфорта. Он был одного роста с Тимом, но шире в плечах, а на вид ему было лет тридцать или чуть больше. На лице была небольшая щетина, однако лысина оставалась гладкой, как детская задница – он явно гордился своей татуировкой. Джек все еще держал в левой руке самое ужасное насекомое на свете.
– Не думаю, что этот паук ядовит, – сказал он, поворачиваясь к одному из своих товарищей, низкому и коренастому. – А ты как думаешь, Крепыш?
– Мне насрать, но я бы лучше прикончил эту тварь, – отозвался тот басом.
Джек слегка усмехнулся и продолжил рассматривать насекомое, которое все никак не переставало махать лапками в тщетных попытках освободиться. Тим был уверен, что сейчас Джек бросит паука на землю и раздавит, но тот решил немного повеселиться.
– Ну так прикончи! – крикнул он и расхохотался.
Волосатые лапки паука, конечно, ухудшали его аэродинамические характеристики, но это не помешало ему пролететь пару метров и врезаться в грудь Крепыша. От баса не осталось и следа, и он завизжал как девчонка, стряхивая с себя тварь, которую только что собирался прикончить. Паук упал на землю и пополз так быстро, что точно мог бы выиграть в каком-нибудь любительском забеге. Тима покоробило от вида ползущего с такой скоростью насекомого, и он отвернулся, а затем резко дернулся от неожиданности, услышав пистолетные выстрелы. Крепыш, вне себя от гнева и испуга высадил в землю всю обойму, продолжая кричать тонким голосом, а Джек и второй его товарищ громко хохотали.
– Ты с ума сошел, Джек! – опустошенная обойма немного успокоила Крепыша, и голос его вновь начал обретать басовые ноты. – Ты же знаешь, как я ненавижу этих тварей!
– Есть вещи, которых действительно стоит бояться, – загадочно повторил Джек и взглянул на Тима. – Паучок не всадит тебе нож в спину.
Тим не понял, к чему это было сказано, но отчетливо понимал, что эта встреча не приведет ни к чему хорошему. В одном Джек был прав – не стоило бояться паука. Стоило вскочить на ноги и что есть сил бежать подальше от дороги.
В дальнейшем Тим Фоллис будет вспоминать эту историю и благодарить небеса за то, что послали ему это насекомое.
4
Два человека стояли во дворе перед фермерским домиком, напротив парадной двери, и беседовали на философские темы.
– Говорю тебе, Фредди, надо набрать побольше хабара и валить с этой фермы.
Фредди, долговязый и тощий мужчина со смуглым лицом и седеющей щетиной придерживался другой точки зрения:
– Подумай сам, Чемодан, зачем нам покидать плодородную ферму, где всегда есть что похавать, и уходить непонятно куда?
Второй мужчина был низкого роста, но с выдающимся животом и блестящей проплешиной на макушке. Он изобразил гримасу гнева на лице и с кулаками набросился на Фредди.
– Ах ты, говнюк! Ты же знаешь, что я ненавижу это погоняло!
– Ладно-ладно, я же пошутил, успокойся, дружище!
Ноздри Чемодана широко раскрылись, а сам он тяжело дышал, однако пыл свой умерил и опустил кулаки. Фредди, опуская поднятые для защиты руки и снова принимая естественное положение, усмехнулся и еле слышно пробубнил:
– Гы-гы-ы, Чемодан.
В общем, эти двое прекрасно ладили. От дальнейших выяснений отношений их отвлек столб пыли, вызванный приближающимся автомобилем марки «Порше», который вскоре остановился рядом с ними.
– А вот и Джек, – потер руки Фредди. – Интересно, что ему на этот раз удалось раздобыть.
Водительская дверь открылась, и Джек вышел наружу. Он сразу посмотрел на Фредди, и на губах его заиграла загадочная улыбка. Двое его товарищей тоже вышли и тут же закурили сигареты и начали разминать суставы, будто поездка заняла у них не полчаса, а часов шесть. Тим не торопился выбираться из автомобиля, однако Джек учтиво открыл ему дверь и пригласил выйти.
Тим сглотнул и неуверенно ступил одной ногой на землю, ощущая холодок, проходивший по спине несмотря на жаркий летний день. Нога его вдруг подкосилась, и он чуть не упал, но Джек придержал его за руку, а на лице его играла все та же улыбка, которая теперь казалась какой-то мерзкой. Тим осмотрелся вокруг, хотя он уже давно понял, куда они едут, и место это было ему знакомо. Они приехали на ферму Бена Уотсона, близкого друга дяди Тима. Но самого Бена нигде видно не было, и факт присутствия здесь пятерых подозрительных типов наводил на некоторые мысли.
– У меня для тебя подарок, Фред, – ровный и уверенный голос Джека вывел его из раздумий.
Тим посмотрел на двух людей, стоящих во дворе. Один из них был тощий и длинный, а второй, наоборот, низкий и толстый. Тим не знал, кто из них Фред, и какой подарок Джек ему приготовил, но ему не нравилось ощущать на себе пристальный и даже маниакальный взгляд длинного.
– Жратва готова, Джек, – сказал Чемодан, глядя на часы. – Вы задержались, поэтому все немного остыло, но не переживай – я с этим разберусь.
Они сели за большой обеденный стол, расположенный в просторной гостиной. Чемодан, как и обещал, разобрался с остывшей едой, разогрев ее в микроволновке. Тим уже понял, что Фред – это длинный. Но он не понимал, какого черта Фред все время пялился на него, будто на голую бабу в очередном выпуске Плейбоя. Этот взгляд жутко нервировал. Если у Джека для него есть какой-то подарок, то пускай лучше пялится на него.
– Эй, Джек, – сказал тот, будто прочитав мысли Тима, – а какой у тебя для меня подарок, а?
Сказав это, он вновь бросил взгляд на Тима и расплылся в отвратительной улыбке, обнажая желтые зубы. Тим опустил глаза и начал ковырять ложкой в тарелке с остатками супа, но спустя несколько секунд понял, что лишь его нервные движения нарушают тишину. Он поднял глаза, осмотрелся и обнаружил, что все смотрят на него. Чемодан выпучил глаза и прикусил губу, будто предвкушая какой-то очень важный и знаменательный момент.
– Гы-гы, – промычал Фред. – Какой же у Джека подарочек для меня, а, сопляк?
Гостиная содрогнулась от хохота, а у Тима потемнело в глазах от внезапной и ужасной мысли, которая подобно молнии пронеслась у него в голове. Кажется, что он – и есть подарок для этого длинного, худощавого и тупого мужика со смуглым лицом.
– Джек всегда подкидывал мне молокососов, пока я гнил в тюряге, – подтвердил его догадки Фред. – А знаешь, за что меня посадили?
Тим быстро замотал головой и почувствовал, как большой комок подбирается к горлу, а глаза застилает туман.
– Я хочу, чтобы ты сам догадался, – Фред продолжал лыбиться. – Так мне будет приятней.
Тим опустил голову, и крупная слеза упала в тарелку с остатками супа.
– Говори! – Заорал длинный, резко вставая и хлопая ладонями по столу.
Комок наконец подступил к самому горлу, и Тим разрыдался, вызывая новый взрыв хохота, настолько мощный, что казалось, будто внутренности вибрируют. Похожие ощущения можно испытать на любом рок-концерте, если встать неподалеку от мощных колонок. Утерев рукой слезу, Тим поднял глаза и посмотрел на неровные желтые зубы Фреда.
– За… за совращение малолетних.
– А особенно мальчиков, – прошептал тот, изображая страсть. – Я наряжу тебя в женский костюм. Мне так больше нравится.
Второй раз за день Тим Фоллис пребывал в полной уверенности, что его жизнь закончена. Он снова всхлипнул и бросил взгляд на дверь, а в следующее мгновение резко вскочил, отшвырнул тарелку и побежал. Все окружающие звуки слились в один глухой гул, как будто доносились откуда-то издалека. Тим смотрел только на дверь, но она почему-то вовсе не приближалась, а только отдалялась от него, словно кто-то потянул за веревочки и растянул пространство. Тим почувствовал фантомное прикосновение к своей левой руке, которая, судя по ощущениям, находилась от него так же далеко, как и дверь. В висках ударами маленьких, но сильных молоточков, застучал пульс, и весь мир начал терять краски и погружаться в темноту, а пол начал уходить из-под ног. Из окружающего гула можно было отчетливо выделить только один звук – тот, с которым смеется проклятый извращенец: «Гы-гы-ы». А затем Тим потерял сознание.
5
Окружающий мир твердо отказывался возвращать краски, будто оставаться в кромешной темноте ему было комфортнее. Тим точно знал, что он очнулся, и об этом свидетельствовали легкая головная боль и железный привкус во рту – признаки состояния, которое приходит после обморока. А еще Тим точно знал, что его глаза открыты и находятся на своих местах – тогда куда, черт побери, пропал весь окружающий свет? Даже ночью не могло быть так темно.
Тим почувствовал учащенное сердцебиение и нарастающую панику. Ему вовсе не хотелось становиться слепым. Уж лучше видеть этот оставленный человечеством мир, полный убийств и разврата, чем не видеть ничего. Тим открыл рот, но крик застрял где-то ниже горла, а слезы начали течь по его щекам, на которых только-только начали появляться первые темные волоски. Тяжело дыша, он смахнул слезы и закрыл глаза, а затем снова открыл – и снова увидел лишь темноту.
Дрожащие руки медленно опустились и нащупали пол. Он был довольно прохладным и, самое главное, ровным и искусственным – значит, Тим все еще находился в доме. Наверняка, в одной из многочисленных комнат где-то на втором этаже.
«Без паники, дружище, только без паники, – убеждал внутренний голос, – это сейчас не поможет. Попробуй понять, где ты находишься».
«И что это даст? – скептически произнес другой, мистер Пессимист, – ты все равно ничего не увидишь, так какая разница, где?»
«Всегда нужно бороться, даже если противник многократно превосходит тебя, – прозвучал третий голос, который Тим сразу узнал – он принадлежал его отцу, – сдаваться – удел неудачников. Даже из поражения можно вынести пользу».
Тиму всегда нравился настрой его отца относительно каждого начинания. Конечно, последняя фраза применима лишь к жизненному опыту, и можно было сильно усомниться, что из данной ситуации можно вынести хоть что-то положительное, однако он все же решил последовать совету. Но как можно понять, где именно ты находишься, если все комнаты более-менее одинаковые?
Или не одинаковые? Тим зацепился за эту мысль. Он протер руками глаза, которые все еще были влажные, и, чуть успокоившись, попробовал мыслить логически. Он, как и все остальные, ел стряпню Чемодана – вряд ли тот решил всех отравить и что-то подмешал. Это во-первых. А во-вторых, Тим не припоминал, чтобы кто-то на его памяти лишался зрения из-за эмоционального срыва. Конечно, слова «на его памяти» звучат несерьезно для пятнадцатилетнего пацана, но две трети своей жизни он провел в жестоком, умирающем мире, и кое-что уже успел повидать.
В общем, не было ни единого основания для того, чтобы зрение покинуло Тима Фоллиса, особенно в столь ответственный момент. Скорее всего, он просто находился в запертой комнате, не имеющей окон – такая должна быть в каждом доме и называется «кладовка». Неожиданно гениальная мысль пришла в его голову, и по счастливому стечению обстоятельств в кармане все еще находился телефон, до которого никому не было дела. Оставалось только включить дисплей и на секунду ослепнуть от сильного контраста, чем Тим незамедлительно и занялся.
Глаза резануло, но это была приятная боль – теперь он знал, что с ними все в полном порядке. В верности своего предположения насчет кладовки Тим убедился, когда включил фонарик и осмотрелся. К его глубокому сожалению, помещение пустовало, и никакого хлама, который можно было бы использовать в защитных целях, не было. Лампочка над головой была выкручена, так что свет включить тоже не удастся. Из мебели была только паутина, сплетенная старательным пауком в дальнем углу комнаты.
Должно быть, довольно крупным пауком. Тима вновь охватила паника. Он вскочил на ноги и начал светить на одежду, находясь в полной уверенности, что где-то в складках майки или джинсов обнаружит дюжину здоровенных насекомых-убийц, жаждущих его крови. Он несколько раз тщательно изучил свою одежду, проверил все карманы, но так и не нашел ни одного ползучего гада. Как ни странно, это его не успокоило, ведь на самом деле он предпочел бы найти и скинуть с себя парочку – тогда сознание составило бы для мозга краткий отчет, например, «Обнаружены двое пауков, оба ликвидированы», и тот бы успокоился.
Но здравый смысл восторжествовал. Как говорил Джек, и он был чертовски прав – в этом мире есть вещи, которых действительно стоит опасаться. Бросив последний взгляд на штанину джинсов и на всякий случай запуская еще раз пятерню в волосы, Тим немного успокоился, сделал глубокий вдох и медленно выдохнул.
А затем еще раз, и еще. В одной из книг по саморазвитию он прочитал, что для максимального успокоения полезно применить дыхательную технику – постараться делать четыре вдоха и выдоха в минуту, то есть по пятнадцать секунд на цикл. И знаете что? Эта штука работает.
«У меня есть телефон. Если здесь ловит связь, я смогу выйти в Интернет и позвать кого-нибудь на помощь», – мысль сама заскочила Тиму в голову, как только он взял себя в руки. Эта мысль показалась ему настолько же превосходной, насколько и очевидной. Конечно же, сейчас он вызовет полицейский наряд, и его спасут.
Только вот почти все полицейские сейчас либо на пути к межзвездной станции, либо уже на ней. А те, которые остались на планете, сейчас грабят всех встречных, некоторых даже убивают без всякой на то причины, трахают попавшихся им на пути несчастных женщин и девушек. Трахают даже мальчиков, в чем Тим Фоллис уже практически убедился на своей собственной заднице. И этот Джек – какого черта на нем была военная форма? Извращенец сказал, что тот время от времени подкидывал ему, как он выразился, молокососов – вероятно, Джек работал охранником той самой тюряги, в которой гнил Фредди. Вот вам яркий пример того, кем стали люди, когда-то профессионально занимавшиеся охраной других людей. Ей Богу, лучше бы они оба сгнили там, а если и нет – то пусть кто-нибудь оторвет их мерзкие яйца.
Часы на телефоне показывали половину третьего ночи – видимо, организм перешел в состояние сна напрямую из обморочного, иного объяснения пропажи нескольких часов Тим не мог придумать. Он бросил взгляд на индикатор сети – отображалось четыре полоски из пяти, значит получится выйти в Интернет. Не питая особых надежд, он зашел в «Dialoq» – самый популярный и защищенный мессенджер последнего десятилетия, но, как и следовало ожидать, все контакты были не в сети. Следующим на очереди был «Facebook». Тим открыл мобильное приложение и написал короткий пост с прикрепленной геолокацией:
«Меня схватили мародеры и держат на ферме неподалеку от парка Танджа Кинг, Инновейшн Вэй, Орландо. Координаты прилагаю. Помогите, пожалуйста».
Он нажал на кнопку «Отправить» и увидел свой пост в ленте. Обновил страницу несколько раз, но пост по-прежнему имел ровно ноль просмотров. Прикусив губу, Тим начал листать ленту в поисках информации, которая могла бы как-нибудь пригодиться. Его палец скользил по экрану снизу вверх, прокручивая бесполезные посты от людей, которых он даже не знал.
«Не знаю, как вы – а я отлично провожу время», – от некоего Мэтта Харриса, Нью-Йорк сити. На прикрепленной фотографии он сидит на офисном стуле, закинув ноги на шикарный деревянный стол. Сам он одет в дорогой костюм, в одной руке держит бутылку «Джек Дэниэлс», а в другой – стакан, наполовину заполненный напитком. Позади него из панорамного окна открывается шикарный вид на Центральный Парк. Под постом 13 отметок «Мне нравится» и пять комментариев, последний из которых гласит: «Всю жизнь ты подметал улицы Нью-Йорка и надеялся стать важной шишкой, носящей дорогие костюмы. Твое время настало, когда на Земле воцарился хаос, и костюмы больше никому не нужны. Поздравляю, неудачник». Тим изобразил некое подобие ухмылки и поставил отметку «Нравится» этому комментарию.
«Посмотри вокруг! Бог даровал нам второй шанс, и мы воспользуемся им! Пусть “лучшие мира этого” (какими они сами себя провозгласили) покинули нашу планету, но мы исправим их ошибки и создадим новое, здоровое и процветающее общество! Нас уже много, и ты можешь быть среди нас», – гласил пост из сообщества под названием «Новый Мир», а на прикрепленной фотографии был зеленый сад с белой скамейкой под склонившимися ветвями ив. Подобные высказывания начали появляться вскоре после того, как с Земли стартовал первый челнок, и Тим всегда относился к ним с долей скептицизма. Как можно принять за второй шанс появление смертельно опасного патогена, который победил человечество и до сих пор бушевал на планете? Позитивный взгляд на ситуацию и твердое намерение построить на этой основе новое, лучшее общество, – все это смахивало на фанатизм.
«С самого начала строительства я наблюдал за межзвездной станцией в свой телескоп. Каждый вечер я смотрел в небо и видел, как люди в скафандрах копошатся в открытом космосе, строя наше пристанище на неопределенное, но несомненно длительное время. Я смотрел на станцию и мечтал однажды на ней оказаться, чтобы приложить максимум усилий для того, чтобы однажды мои правнуки воскликнули: “Земля!” и показали бы пальцем на новый дом человечества, на новую пригодную для жизни планету… Сегодня улетел последний челнок, но меня не взяли. В моей жизни больше нет смысла, поэтому я прощаюсь с вами. Увидимся в новом мире! Через минуту я отправлюсь на его поиски», – Эндрю Прайс, 21 год, Орландо. На прикрепленном к посту фото был изображен улыбающийся и жизнерадостный молодой человек, и лицо его полностью противоречило содержанию сообщения. С одним только «но» – на его шею была накинута петля. Он сделал этот пост непосредственно перед тем, как повеситься.
Последний пост шокировал Тима. Он всегда считал, что лучше жить в страданиях, в пытках и в изнеможении – но жить. ЖИТЬ. Умереть мы всегда успеем, так не лучше ли выжать из отведенного времени максимум?
Поняв, что в ленте он не найдет ничего полезного, Тим уже собирался вернуться к своему посту, чтобы проверить количество просмотров, но его взгляд зацепился за что-то внизу страницы. Там было еще одно сообщение, очень короткое, и даже без прикрепленных фотографий. Текст гласил:
«Планируем запуск частного челнока на межзвездную станцию. Нам нужны инженеры. Если вы разбираетесь в механике и аэродинамике, или просто умеете работать руками – вы нам подходите».
Сообщение датировалось сегодняшним днем. Написал его пользователь под именем «Ким Ким», на аватаре которого красовался логотип NASA. Тим почувствовал холодок, спускающийся по спине. Да что там – его спина просто превратилась в кусок льда от этого сообщения. Он никогда не верил в судьбу, но она определенно боролась за справедливость и шептала на ухо: «У тебя был билет на спасение, но обстоятельства сыграли злую шутку. Это нечестно, поэтому я дарю тебе новую возможность. Обращайся, приятель».
Недолго думая, Тим открыл профиль пользователя и дрожащими пальцами нажал на кнопку «Написать сообщение».
«Привет, Ким! Меня зовут Тим Фоллис, я живу в Орландо, штат Флорида. Сегодня с мыса Канаверал улетел последний челнок. У меня был билет, но обстоятельства сложились так, что я остался на планете :( К сожалению, я не являюсь инженером, но быстро учусь и могу делать все, что необходимо для запуска челнока! Мои родители улетели, и я очень хочу их снова увидеть. Надеюсь на твой ответ».
Когда сообщение было отправлено, снизу появилась маленькая синяя галочка. Тим несколько минут смотрел на эту галочку в нетерпеливом ожидании, что вот-вот к ней добавится вторая, что значило бы, что сообщение прочитано. Но, увы, пользователь был не в сети. Тим решил подробнее ознакомиться с профилем Кима и узнать о нем хоть какую-то информацию, но страница была практически пуста – не был указан даже город проживания, а на стене, помимо сообщения о запуске челнока, красовалось еще одно: «Если вы не улетели, не расстраивайтесь. Скоро я открою вам секрет».
Облизнув пересохшие губы, Тим вернулся на свою страницу и проверил написанный им пост. Его увидели всего четыре человека, один из которых оставил “ободряющий” комментарий: «Сочувствую, брат. Таков новый мир. Надеюсь, тебе удастся выпутаться из этой передряги».
«Я тоже, – подумал Тим, и слезы вновь потекли по его щекам. – Я тоже».
Тим настолько был занят своим выживанием, что до этого не придавал значения одной мысли, которая настойчиво пробивалась в его сознание. А сейчас он вдруг ясно осознал, что все, кто был ему дорог – все его друзья и подруги, друзья друзей и подруги подруг, а также все их родственники, да даже Билл, черт бы его побрал, Вильямс, который до последнего тянул с билетами для его семьи – все они были уже за тысячи километров от него. А особенно – его родители и младшие брат с сестрой. Интересно, о чем они сейчас думают? Радуются ли своему спасению или отдали бы все, чтобы сейчас оказаться рядом с ним? Здесь, в этой темной кладовке рядом с бандитами и извращенцами.
Слезы лились из его глаз, и он хотел было их смахнуть и еще раз проверить Фейсбук, но не мог оторвать свое сознание от гнетущих мыслей. И, незаметно для себя, погрузился в приятную дрему и почувствовал, как он поднимается над полом, пролетает сквозь крышу дома и летит вверх, к станции, на встречу со своими родителями. И без каких-либо челноков.
6
– Эй, ковбой! – донесся откуда-то снизу голос Майка. – Ты там не передумал улетать?
Тим стоял посреди комнаты и радостно улыбался. В этой комнате жила его двухлетняя сестра Эми, которая сейчас вместе с восьмилетним братом Уиллом-младшим и родителями находились на космодроме мыса Канаверал и проходили последние проверки перед взлетом. Тим подошел к окну, увидел стоящего на крыльце Майка и крикнул:
– Выхожу, Майк! Нужно кое-что захватить.
Его дядя, как обычно, был одет в дорогой классический костюм черного цвета, которых у него было великое множество. Верхняя пуговица белоснежной рубашки с запонками была расстегнута – Майк всегда так делал, тем самым добавляя некую вальяжность в образ и позволяя узкому галстуку так же вальяжно и нехотя обхватывать шею. Стрелки на его брюках были тщательно отглажены, а на лакированных черных туфлях не было ни единой пылинки. Тим всегда удивлялся, как Майку удается постоянно выглядеть настолько идеально, но твердо решил, что будет одеваться так же, когда вырастет.
Он закрыл окно и, захватив с кровати большого белого медвежонка, направился к выходу. Эми будет очень рада снова увидеть своего любимого Тэдди, которого в спешке забыли или попросту решили не брать. Тим посмотрел в его большие черные глаза и улыбнулся:
– Ты летишь с нами, приятель. У тебя нет билета, но ты летишь.
Настроение у него было превосходное. Он спустился по лестнице и, бросив последний взгляд на гостиную, вышел на крыльцо к ожидающему его Майку, который сразу заулыбался.
– Твоя сестренка будет очень рада, ковбой.
Дядя часто называл его ковбоем, и Тиму это нравилось. Это прозвище за ним закрепилось, когда восемь лет назад они приехали на ферму к Бену Уотсону, и Тим впервые оседлал коня. Несмотря на дикое волнение, которое то и дело норовило перерасти в настоящую панику, Тим очень хорошо держался в седле – Бен сказал, что коню очень понравился наездник.