«Московский комсомолец»

Кто отвечает за действия психов

Основная проблема, которая делает крайне сложным распознавание и констатацию психических отклонений состоит в том, что болезнь и здоровье не описываются в черно-белом контрасте. За редкими исключениями резких кризисов или припадков, любое заболевание – это процесс, медленное изменение состояния и симптоматики, где вначале человек практически здоров, может только немного странно выглядит, а отклонения от нормального поведения нагнетаются очень постепенно. Вот почему ближайшее окружение вообще не замечают происходящие изменения, ведь сегодня он почти такой же, каким был вчера. Именно для членов семьи и давних друзей распознать клиническую картину зачастую не представляется возможным.

Диагностикой должны заниматься квалифицированные специалисты, и было бы странно спрашивать с родственников за поведение члена семьи, если только он не проявляет жестокость по отношению к ним самим, но тогда они уже выступают в качестве жертв, а не свидетелей. Проблема также в том, что отдельные вспышки гнева или выход за рамки нормального реагирования сменяются обычной жизнью, поэтому всем кажется, что это была минутная разрядка. Даже если они происходят время от времени, большинство надеется на лучшее, делая акцент не на том, что неадекватность повторится, а на том, что человек обязательно вернется к прежним формам взаимодействия, как показывает прежний опыт, и склонны все прощать.

В настоящее время происходит повышение психологической грамотности населения, поскольку психологи работают в трудовых коллективах и учебных заведениях, и обращение к психологу давно не представляется каким-то зазорным. Однако далеко не все догадываются, что им следует это сделать, вот почему профосмотры на месте работы или учебы являются наиболее надежным контролем за психическими отклонениями в обществе. Однако, здесь есть другая сложность, а именно, готовность человека к «светскому поведению», определенная скрытность на публике, да и сам психолог наблюдает за большим количеством людей, поэтому не способен отследить самое главное для диагностики – мелочи. Неудивительно, что бывают просчеты.

Наконец, специализированные учреждения не предназначены для людей, которые в целом способны контролировать себя самостоятельно, даже если они страдают от своих расстройств. Вот почему на практике вопрос принудительной госпитализации действительно оказывается связан с преступлением, когда необходимость изоляции от общества становится совершенно очевидной. Не говоря уже о том, что для большого количества пациентов, которые только находятся на подозрении, в клиниках не хватит мест, ведь это реально много людей, согласно имеющейся статистике. И, наконец, только находясь в здоровом обществе, человек сохраняет шансы на относительно быстрое выздоровление, опираясь на поддержку позитивной среды.

Я сама работала в юности в 1990-м году санитаркой в психиатрической лечебнице им. Скворцова-Степанова в Санкт-Петербурге, побуждаемая энтузиазмом «помощи людям». Мой первый порыв был неудачным, поскольку в то время у меня еще не было ни образования, ни методов психической самозащиты, поэтому скоро я стала чувствовать себя слишком плохо, начались депрессии, и мне пришлось уволиться, а восстановление заняло несколько лет, включая получение специальности «философ» и навыков работы с мышлением. Но даже сейчас я помню, что на нашем отделении были люди, осужденные за убийства и другие преступления, однако они нередко выглядели в целом совершенно нормальными, если не заглядывать в медкарту!

Итак, это очень сложный вопрос, который стараются решать все заинтересованные в своем и общем благополучии люди, и дело даже не в халатности или равнодушии, а в многомерности психических процессов, которые выглядят запутанными и трудно поддаются расшифровке.

Авторский питч на сервисе «Прессфид» был частично опубликован в статье «„Начинают лечить, но уже поздно“: Где проходит грань между чудачеством и сумасшествием» журналисткой Екатериной Казьминой для СМИ Московский Комсомолец «Питер» (2—30 августа 2022), стр. 12—13 (бумажная газета)

https://spb.mk.ru/incident/2022/08/29/nachinayut-lechit-no-uzhe-pozdno-gde-prokhodit-gran-mezhdu-chudachestvom-i-sumasshestviem.html

Отличия поста от диеты

Люди часто путают пост и диету. Главное различие состоит в том, что диета соблюдается для оздоровления организма на постоянной основе, а пост – это временное ограничение в питании с духовными целями. Здоровому человеку пост не вредит, поскольку отмена определенных продуктов будет компенсирована впоследствии, а до истощения ни один пост не доводит, если он соблюдается грамотно по всем предписаниям духовного наставника.

Цель поста – сместить внимание в более возвышенные сферы, очистить сознание для молитвы или медитации (смотря в какой традиции проводится пост), сделать тело более легким и послушным, снизить накал страстей и умерить чрезмерную эмоциональность. Во время поста наступает ясность ума, а сопутствующее оздоровление организма – это второстепенный эффект, поскольку многие проблемы современного человека связаны с перееданием.

Обычно, священник в церкви может делать послабления для тех, у кого серьезные диагнозы, и тогда пост соблюдается не со всей строгостью, но по благословению, а не своевольно. Между предписаниями врача и требованиями духовного пастыря не должно быть разногласий. А вот попытки самостоятельно «держать пост, чтобы похудеть», ни к чему хорошему не приводят, поскольку человек не получает духовной поддержки при физическом ослаблении.

Авторский питч на сервисе «Прессфид» был частично опубликован в статье «Перечислены основные отличия православного поста от диеты» журналистами Марией Даниловой и Даной Турта для СМИ Московский Комсомолец (18/02/2023)

https://spb.mk.ru/social/2023/02/18/perechisleny-osnovnye-otlichiya-pravoslavnogo-posta-ot-diety.html

Загрузка...