Посвящ. Lolo
Лиля Люлина была босоножка.
Танцевала она, положим, редко, да и то в башмаках, потому что муж Люлиной, трагик Кинжалов, был ревнив и ставил вопрос ребром:
– Сегодня откроешь руки, завтра ноги, а послезавтра что?
И вот из страха перед этим трагическим «послезавтра» Люлина и отплясывала свои босоножные танцы в чулках и туфлях.
Да это и не огорчало ее.
Ее огорчало совсем другое: она любила карты, а трагик не любил ее любовь к картам.
Она дулась в карты по целым ночам, а трагик дулся на нее по целым дням.
Возвращаясь под утро домой, она часто заставала его еще одетым, бледного, нервного – он не спал всю ночь. Его раздражает ее позорная страсть.
Пусть она знает раз навсегда, что, пока она резвится за ломберным столом, он, бледный, тоскующий, с горькой улыбкой отчаяния, бродит один по темным комнатам и спрашивает у белеющего за окном рассвета: «Быть или не быть?»