Саид и Надя
Болью сковало половину тела, но это временно, скоро пройдёт. Обезболивающее уже начинает действовать.
– Вам повезло, пуля прошла навылет и не задела кость.
– Мне-то повезло… – проговариваю тихо, в горле дерёт от досады и обиды.
– Даа, такой мясорубки я ещё не видел, – произносит почти равнодушно медицинский работник.
– Как он? – спрашиваю о муже.
– В отключке. Но это даже хорошо. Боль не такая дикая.
Медбрат пытается что-то вколоть в вену Саиду, но я перехватываю его руку.
– Что это?
– Обезбол, что ж ещё. Он сейчас проснётся, вы оглохнете от ора, – грубо отвечает мне медбрат.
– Вколете что-то не то, и я вас сама собственными руками придушу, – обещаю на полном серьёзе.
– Вы за кого меня принимаете? Может сами хотите полечить своего супруга? Так я не против. Домой поеду, к детям.
Я вспоминаю о детях и отпускаю его руку.
– Извините… День такой.
– Понимаю.
Вряд ли он понимает. Но это не его забота.
Здоровой рукой набираю Леру и прикладываю телефон к уху. Она не отвечает, что неудивительно. Звоню няньке Аланы, та отвечает сразу же.
– Да?
– Как дети?
– С ними всё в порядке, испугались только, – и не только они. Слышу по голосу няни, что та тоже боится.
– Следите за ними и от безопасников ни на шаг!
– Хорошо.
– Это мама? Мамочка! – слышу на заднем фоне Алану и сбрасываю звонок. Иначе расклеюсь и растекусь жижей. А мне сейчас этого никак нельзя. Нужно быть сильной. Хотя бы попытаться…
Саид резко открывает глаза, сразу же встречается взглядом со мной.
– Алана? – хрипит и морщится от боли.
– С ней всё хорошо. И со мной тоже, – тянет низ живота, но я стараюсь эту боль игнорировать. Боюсь даже думать о выкидыше.
– Остальные?
– Я не знаю… Слишком много раненных. И убитых…
Саид морщится, а я представляю, как ему сейчас больно. Прошу вколоть ещё дозу обезболивающего. Медбрат вздыхает, но просьбу мою выполняет.
Валерия
Сижу у стены, прижимаю к себе Эльдара и дочь Нади. Дети испуганы, что не удивительно.
– Не бойся. Мамочка скоро вернётся к тебе, – успокаиваю Алану, а у самой слёзы по щекам. А вернётся ли мой Грешник? Или я видела его в последний раз? А как же свадьба, кольцо?.. Он так добивался меня, так хотел получить моё согласие. А теперь… Что будет теперь?
– Почему ты плачешь? – спрашивает крошка Алана и тянется к моему лицу, чтобы стереть слёзы.
Я ей улыбаюсь, целую маленькую ручку.
– Мне жаль тех, кого с нами больше нет.
– Мне тоже жаль, – произносит Амир, обнимая Алану. – Но с нами всё хорошо будет. Скоро приедет отец. Он убьёт всех, кто сделал это.
По щеке мальчика скатывается слеза, хоть он и пытается казаться суровым. Там во дворе осталась его несостоявшаяся мачеха…
– Все будет хорошо. Не думайте об этом, – закрываю рты детям, хотя самой хочется выть и орать от боли в сердце.
Джамал
Влетел на полном ходу во двор, остановился, увидев её… Застыл. Это не может быть она… только не его стрекоза. Но она лежит в том самом белом платье, которое ему так понравилось. Как бы он хотел, чтобы это была не Арина.
Спустя минуту в окно постучали. Какой-то мент. С другой стороны выстроились выжившие безопасники, почти все в крови, с ранениями. И Джамал всё видит, всё понимает, а принять то, что стрекозы больше нет никак не может.
Вышел из машины, сглотнул.
– Ваши документы! – потребовал мент, а Джамал перевёл взгляд на Арину.
– Где мой сын?
– Простите, а вы у нас…
– А я у вас хозяин этого дома. Где мой сын?
– Он внутри с другими детьми! – выкрикнул один из безопасников и тут же заткнулся, встретившись взглядом с Джамалом.
Почему они живы, а Арина нет?
Достал ствол, направил его на говорливого охранника. Тот побледнел.
– Не надо, шеф… Мы не виноваты. Мы отстреливались, но…
– Опустите оружие, – потребовал мент и Джамал опустил. Снова взглядом к окровавленному платью вернулся. Убрал ствол за пояс и пошёл к ней. Неспешно, считая шаги зачем-то. Или это секунды до того, как увидит её.
Присел рядом, коснулся корсета на платье, в котором три пулевых. А в руке телефон. Вытащил его из руки, включил экран. А там номер его. Она ему звонить собиралась. Хотела что-то сказать. А может хотела, чтобы спас её?
А он не успел.
– Прости меня, малыш, – коснулся её щеки. Тёплая…
– Арина? – голос собственный не узнал. – Арина?
– Шеф, она …. Убили её в общем, – заговорил самый смелый из охранников и тут же подавился собственными словами, когда Арина застонала.
Жива! Она была жива!
– Арина! – схватил её на руки, быстро зашагал к одной из «скорых». – Быстрее! Она жива ещё!
Арина застонала, открыла глаза.
– Больно… – прошептала севшим голосом.
– Сейчас всё пройдёт, – пообещал ей, передавая в руки медработников. Сам сел рядом, схватился за голову.
Как он мог так просрать нападение? Сам же спровоцировал старейшин. А старые ублюдки по самому дорогому ударили, по семье. Он их сам порешит. Только бы Арина выжила.
– Нам пора ехать, – оповестил его врач. – Вы с нами или как?
– Нет. Я приеду к ней позже.