Прошло больше восьми часов полета. Восемь часов тягостного молчаливого ожидания. Мара убрала шприц от моей руки и спрятала его в карман пальто. Видимо, действительно, ее ядовитая кровь потеряла свои свойства. Скоро посадка в самой северной точке страны. Я критически оглядела свою одежду: легкая куртка из мягкой буклированой ткани, джинсы, полусапожки на «рыбьем меху». Интересно, какая сейчас погода в Магадане.
–Минус двадцать. Достаточно тепло, это же приморский город. – Ангельски улыбнулась Мара.
Лео погладил меня по плечу:
–Не переживай, со мной не замерзнешь, да и потом, мы тут ненадолго.
Вампирша улыбалась. Самолет вдруг стремительно пошел вниз. Из громкоговорителя послышался голос пилота:
– Уважаемые пассажиры, пожалуйста, пристегните ремни, приведите спинки кресел в вертикальное положение. Наш самолет совершает вынужденную посадку в аэропорту Синегорье.
Я испуганно взглянула на Лео. Тот пытался сделать невозмутимый вид, но, тревога была в его глазах. Я увидела лицо Мары. Торжествующее, сияющее белоснежной улыбкой. Это, наверняка, ее рук дело. Лео схватил ее за руку:
– Прекрати, слышишь! –
Вампирша его словно не замечала. Она была в каком-то эйфорическом ступоре. Самолет снижался так быстро и резко, что мне стало плохо. Лео пристегнул мои ремни.
– Синегорье – это не очень хорошо. Это континентальная часть области и там гораздо темнее, и холоднее. Но, за 12 часов мы по трассе доедем до Магадана.
– Боже! На чем? На автобусе?
– Колымская трасса достаточно оживленная.
–Откуда тебе знать?
– Несколько лет назад мы были здесь, тогда по весне были сильные снегопады, очень много народу оказалось в плену заносов. Дальнобойщики охотно берут попутчиков. Мы выберемся, Лана, поверь.
– Насколько тебя хватит?
– Три– четыре дня, может пять, может больше. У нас не будет солнца, но ведь будет вода…
За иллюминатором была чернота. Самолет жестко приземлился. Стюардессы открыли люки запасных выходов. Пассажиры выходили из салона и попадали на мягкие аварийные трапы. Я задержалась возле одной из бортпроводниц:
– Почему сели не в Магадане?
– У нас отказ одного из двигателей, а в Магадане нелетная погода. Так совпало. Но ничего. Мы полетим, как только починят самолет, и распогодится в Магадане.
– А это примерно, когда?
– Может завтра, а может, через пару дней, зависит от наличия запчастей у механиков.
– Понятно.
Вдруг, черная тень пронеслась рядом со мной, с невероятной скоростью. Лео рванул за ней. Я огляделась. У трапа я осталась одна. Ни вампирши, ни Лео. Значит, это она стрелой умчалась в ночь. Я спустилась вниз и прошла в старенький автобус, вместе со всеми, летевшими этим рейсом. Запущенное донельзя ныне, здание аэропорта «Синегорье» было построено еще в советские годы. Облупившиеся стены когда-то были отделаны фресками. Странным пятном несоответствия, зияла на центральной стене большая дверь, обитая узкой деревянной рейкой, крытая морилкой и лакированная слоев в пятнадцать, с надписью «Начальник». Пол из мозаичной крошки – остатки былого шика, узкие скамьи на первом этаже. Буфет. Рядами – израненные, в лохмотьях дерматина, мягкие кресла и комната матери и ребенка на втором этаже. Вот и весь аэропорт. Это раньше отсюда ежедневно летали рейсы в Магадан и Анадырь, а теперь, он числится запасным. Самолетов тут нет, начальник, он же механик и смотритель полосы и его жена, на подхвате. Иногда – уборщицей, сегодня – буфетчицей. Делать было нечего, я прошла в буфет, где всем прибывшим и решившим остаться, был предложен чай и бутерброды с любительской колбасой. Я забыла, когда в последний раз ела колбасу. Живя с нефилимами, поневоле начинаешь питаться так же как они. Мне, для поддержания сил и жизненной энергии, последнее время требовались лишь овощи и фрукты, вода, немного хлеба. Но это был солнечный, теплый край. А тут! Я попыталась выйти на воздух. Но как только я высунула нос за дверь, лютый мороз, словно сотней иголок впился мне в лицо.
– Все пятьдесят – проворчала буфетчица.
– Чего пятьдесят?
– Мороза. Вымерзнет все. Уж неделю не отпускает – жмет.
– Что за места здесь?
– Раньше это был большой, солидный аэропорт, столько самолетов. И в Магадан летали, и в Тикси, и в Анадырь. Вертолетная площадка была. А теперь – как запасной используют. Ваш рейс – первый за два года.
Меня передернуло. Вот тебе на! Не представляю, как можно идти куда-то, искать трассу, ловить попутку до Магадана в такую стужу с моей экипировкой. И Лео как назло, куда-то запропастился. Я попыталась набрать номер Даниила. Телефон мигнул разряженной батарейкой и отключился. Зарядки с собой конечно нет. Пропади все пропадом! Бутерброд с колбасой и чай должны были облегчить мое существование. Я подкрепилась и снова вышла на крыльцо аэропорта. Те пассажиры, кому было, куда и на чем ехать, давно разъехались. Остальные направились в гостиницу рядом, их обещали оповестить о дате вылета. Из темноты показалась рослая мужская фигура. Человек шел ко мне. Я толком не разглядела кто это. Но и особого желания не было. Я юркнула обратно и взлетела по ступенькам на второй этаж. В здание вошел Лео. Я облегченно вздохнула. Следов борьбы на одежде не было. Я скатилась по перилам вниз, прямо ему на руки. Он подхватил меня, закружил, прижал к себе.
– С тобой все в порядке? – Я кивнула. Он прочитал в моем взгляде вопрос.
– Я не нашел ее. Вернее, не догнал. Быстрая, как сам дьявол.
– Что же теперь будет?
– Теперь надо в темпе найти машину, которая доставит нас в аэропорт Магадана. Ведь все рейсы в теплые края только оттуда. Вот, возьми. – Он снял с себя теплую куртку и надел ее мне поверх моей. – Я ведь не мерзну, приходится носить, чтобы не отличаться от других. Чем быстрее мы вылетим назад, тем быстрее сможем обеспечить твою безопасность и безопасность твоей семьи. Хотя, наверное, твоих родных уже охраняют. Нам надо идти, сейчас утро, как раз начинается движение. Я кивнула, и мы вышли прочь. Какой-то маленький автобус подвез нас до трассы. Мы стояли в ожидании машины, которая довезет нас до Магадана. Стало немного светлее. День походил на густые сумерки. Вокруг – ни души. Ледяная пустыня, окруженная россыпью сопок. На их вершинах, сквозь сумрачные чернила полярной ночи, виднелась редкая растительность. Темно и днем, и ночью. Надо выбираться из этого ледяного ада, пока Лео крепок и может передвигаться.
– Нельзя стоять, – Лео нарушил недолгое молчание, – надо двигаться. Иначе замерзнешь. Пойдем по направлению к городу, а по дороге найдем машину.
Я кивнула. Обязательно должна была проехать какая-то машина, которая доставит нас до аэропорта. Мы обязательно должны успеть. Не замерзать же в этой ледяной пустыне! Одинокие путники. Почему-то складывалось ощущение, что мы не одиноки в своем путешествии. Быть может, мне казалось, но был кто-то рядом.
Трасса была пуста. Попуток не было очень давно, наверное, уже обед. Мои ноги окоченели от холода и пронизывающего ветра. Хотелось упасть в сугроб и умереть. Лео тянул меня за руку по трассе.
– А если на нас нападут звери? – Мои стучащие зубы исковеркали речь, но Лео понял.
– Здесь нет зверей. Медведи спят давно, а волки тут не водятся – холодно очень. Смотри, там, свет фар.
Я обернулась и увидела две светящиеся точки. Они действительно приближались к нам. Лучик надежды затеплился в моем сердце. Лео перегородил дорогу и уже через несколько минут перед нами затормозил КАМАз. Водитель открыл окошко:
– Вы как тут оказались? С ума вы сошли, что ли! Здесь на сто километров вперед ни одной живой души.
– Мы из Синегорья, – лучисто улыбнулся Лео, ищем попутку в Магадан, подбрось, добрый человек.
– Вы почему в эту сторону пошли?
– Мы по указателю… – я помертвела. Указатель можно было и развернуть! Проделки Мары?
– А разве мы не в ту сторону идем? – упавшим голосом спросил Лео.
– Вы идете на Джелгалу. Магадан в другой стороне, вы сбились с основной трассы. Я еду на Ясный, могу вас добросить туда, там раз в сутки идет автобус из Бурхалы. Если успеете на него – завтра к ночи будете в Магадане.
– Мы согласны. – Я даже не спросила мнения Лео. Просто, пальцы ног перестали болеть от мороза – верный признак начинающегося обморожения. Водитель открыл дверцу, и я забралась в кабину, пропахшую табаком и кофе. Водитель критически оглядел меня.
– Щеки и кончик носа белые. Хорошо, что я вам встретился, иначе отморозила бы. Куда ты, в такой одежонке. А ты куда смотрел! – Возмущенно отчитал он Лео, забравшегося следом. А с ногами что? Снимай ботинки!
Я послушно скинула ботинки и попыталась расправить скукоженные пальцы. Оживающие мышцы, острой болью отдали должное моей долгой прогулке по колымской, снежной пустыне, без экипировки. Я застонала.
– Крепись, девка, – водитель с сочувствием похлопал меня по плечу, болят, значит, живые. Еще немного и прощай ноги.
–Выходит, вы мне жизнь спасли.
– Выходит, что так. Меня Егорычем кличут.
– Я Лана.
–А я Лео.
– Лео, имя-то, какое чудное. Иностранец, что ль?
– Вроде того.
– Понятно. Понаехали тут к нам иностранцы. Вот, до вас подвез тоже иностранку, вроде как из Испании. Ох, чудная какая-то. Села, чаю попила, отогрелась и через пару километров попросилась выйти, дескать, не туда поехала. Странная. Что вы тут делаете-то, голуби?
Я вкратце рассказала историю с самолетом.
– Что-то я не слышал ни о какой аварийной посадке в Синегорье. – Удивился Егорыч и кивнул на свой радиоприемник, – у нас такие новости сразу сообщают, да и братва бы поделилась. Дальнобойщики друг другу всегда помогают.
Я пожала плечами и кинула взгляд на Лео. Видно было, что он думает то же что и я. Мара организовала эту посадку. Это она навела панику на воздушном судне, это она заставила пилота посадить самолет, она развернула указатель, она, она, она…но зачем? Чего она хотела добиться, было совершенно непонятно.
Дорога тянулась в распадке сопок. Темно. Хоть бы лучик солнышка. Егорыч, будто услышал мою мысль.
– Уж которую неделю все затянуто. Вон, какая облачность. Обычно, хоть пару часов сумрака ближе к обеду, да бывает, все ж повеселей. А тут хоть глаз выколи.
Я покосилась на Лео. Его кожа стала бледной. Не было больше сияния, исходящего от него обычно. Он не подавал виду, но ему жизненно необходимы были лучи солнца.
Егорыч протянул мне термос:
– Плесни вот, горяченького, себе, да хлопцу своему, враз отогреетесь.
Я налила в дорожные чашки горячий, обжигающий паром лицо чай.
–С шиповником, – подмигнул Егорыч.
Я отхлебнула глоток сладкой, пахнущей таежными ягодами, возвращающей из ледяного царства в этот мир, жидкости. Тепло разлилось по телу. Машина мчалась по снежной трассе. Я прислонилась к плечу Лео, меня клонило в сон. Он сгреб меня в охапку. Веки смыкались.
Вдруг, темное пятно поднялось откуда-то с обочины и, подпрыгнув над землей, кинулось прямо в лобовое стекло машины. Лик Мары распластался белым пятном перед моими глазами. Егорыч вскрикнул и вывернул руль. Лео только крепче сжал меня в своих объятиях, будто обволакивая своим телом. Многотонная машина кубарем покатилась вниз по отвалу к петляющему в снежных холмах, замерзшему ручью. Какое-то гипертрофированное чувство равнодушия и огромное желание уснуть завладевали моим сознанием. Я считала про себя кувырки, слышала, как остановилась машина, как скрипел металл, который раздвигал Лео, чтобы вытащить меня и водителя. Как тщетно пытался вернуть к жизни несчастного Егорыча. Как уносился вдаль хохот Мары. Как Лео взвалил меня на плечо, укутав ватником погибшего водителя, как пробирался по заросшему отвалу, утопавшему в снежных заносах. Я находилась в иной реальности. Осознавая все, я точно была не в своем теле. Мне не было больно или холодно, мне было наплевать на все, что происходит вокруг. Я ощущала, как Лео нес меня по дороге, постепенно превращавшейся в колею, колея становилась тропинкой, в конце которой виднелось маленькое строение, больше похожее на землянку. Еще через какое – то время я лежала на широкой деревянной полке, застеленной ватным одеялом, пропахшим табаком. Мне становилось немного легче, тоска и равнодушие отошли на второй план. Лео разжег огонь в буржуйке. Пламя загудело, он поставил на печку чайник со снегом.
– Где мы? – еле ворочая опухшим языком, спросила я.
– Ну, слава богу. – Лео присел на край лежанки. – Мы в охотничьем домике. На Колыме такие повсюду, их строят специально для тех, кто заблудился в тайге или нуждается в ночлеге во время охоты или длительных переходов. Здесь запас еды на пару суток, всегда сухие дрова, спички. Теперь мы точно не пропадем.
– Что со мной?
– Похоже, что той «иностранкой», что подвозил Егорыч, была Мара. Она добавила что-то в термос с чаем.
– Ой, как-плохо-то.
– Не то слово. Хорошо, что ты сделала всего глоток.
– Зачем ей это?
– Я пока не могу понять ее планов. Все, как будто, специально подстроено. И мы нужны ей живыми. Если бы хотела убить – воспользовалась бы этой возможностью неоднократно.
– У меня тяжелела и наливалась свинцом голова. Сознание прояснялось, но вместе с ним приходила и боль, настолько сильная, что я застонала.
– Сейчас, милая, потерпи.
Лео прилег рядом со мной. Его тело было все еще горячим, но не обжигающим, как раньше.
– Ты ослабил защиту?
– Немного, сейчас мне нужно экономить энергию.
Он был невероятно притягателен, если бы не дикая головная боль, кто знает, на что бы я была способна, но сейчас я мечтала только о том, чтобы боль прошла. Лео положил руку мне на затылок и прошептал:
– Спи. Поспи и я немного посплю.
Боль под его ладонью проходила. Его горячее тело возвращало меня к жизни. Плясали на стене отблески пламени, от угольков в топке печки. Теплые сухие одеяла согревали, присутствие Лео успокаивало, и я уснула. Мне снилась прекрасная музыка, будто так давно знакомая мне с самого первого дня существования моей души в этом измерении. Еще задолго до моего появления на свет звучавшая где-то в колыбели всего земного, откуда и я и этот мир и вся вселенная. И я неслась стремглав сквозь время и пространство, навстречу раскрытым объятиям и ослепительной, родной, такой знакомой улыбке и сияющим глазам, обещающим нежность любовь и покой.