Октябрьское утро 1812-го года встретило группу Бабенко ласковым солнцем и канонадой пушечных выстрелов. Выйдя из портала в глубине лесного массива, они двинулись на север и скоро добрались до опушки.
– Сева! Посмотри что у нас поблизости, – Бабенко отдал команду Трубачёву. Тот достал подзорную трубу и внимательно стал просматривать окрестности.
– Ну, что там? – к нему подошла Оля.
– Вижу конный разъезд уланов… наверное, это из кавалерии Мюрата7. А вон и наши, казаки!
– Где?! – Бабенко мигом отбросил все дела и, выхватив трубу, стал внимательно вглядываться в стычку казаков и французов. – Эх, окружают казачков. Не выстоять им. Да что же они к лесу не прорываются?! Это ж их вотчина, они здесь как рыба в воде. О! Ну, наконец-то додумались!
– А мы им поможем? – поинтересовалась Ольга.
– Обязательно! Группа! Отходим от опушки! Бой плавно перетекает сюда. Сейчас замаскируемся чуть дальше и если что, поможем нашим. Арбалеты к бою!
Отойдя метров на пятьдесят от края леса, вся группа расположилась за деревьями. Преследуемые французами, казаки рысью двигались в сторону леса. Но если французы часто стреляли из пистолетов, то наши не сделали ни единого выстрела.
– Почему наши не отвечают им? – с беспокойством спросила Лена у мужа.
– Видно использовали выстрелы. Забыла сколько времени нужно чтобы перезарядить такое оружие?
– Тихо! Не отвлекаемся! – шепнул им невдалеке спрятавшийся Бабенко. – Как только французы приблизятся к лесу – сразу атакуем из арбалетов.
Минут через десять полусотня казаков ворвалась в лесной массив и бросилась в чащу. Почти загнанные кони храпели, на губах была видна пена. Французы не чувствуя подвоха, устремились за ними. Было их пару десятков, остальные отстав, с трудом нагоняли своих товарищей.
– По лошадям не стрелять! – отдал команду Бабенко. – Огонь!
Первые восемь арбалетных болтов с шелестом устремились в направлении врага. С такого расстояния никто из группы не промазал, и восемь уланов упали с коней как подкошенные. Быстрый перещёлк рычага арбалета – и вот ещё восемь падают на ковёр из опавших листьев. Казаки остановились и удивлённо воззрились на неожиданную помощь. Сначала они не поняли, откуда она пришла, но потом заметили у деревьев людей, одетых в такую же форму, как и они.
Тем временем, отставшие уланы догнали своих боевых товарищей и сбились в кучу. Они не понимали, откуда пришла смерть к их собратьям.
– Залп! – снова скомандовал Бабенко и очередные восемь болтов догнали свои жертвы. Оставшиеся в живых уланы не выдержали контратаки неизвестного противника и рванули обратно.
– Изрядно вы их! – к группе приблизился казак с погонами хорунжия.8 – Кто такие?
– Сотник Бабенко, – представился Константин. – Со мной добровольцы. Все с одного хутора. Я после ранения хотел примкнуть к своему полку, да разве сыщешь его ныне?
– Хорунжий Антипов, – в ответ представился казак. – Наша сотня под началом полковника Куда́шева. А почему без лошадей?
– Загнали мы их, когда уходили от французов, – начал рассказывать легенду Бабенко. – Осели здесь вот. Хотели осмотреться и взять трофейных коней. Сейчас случай и представился.
– Да, удачно мы зашли в лесок, – улыбнулся хорунжий. – Сами-то откуда будете?
– С Тихого Дону.
– Земляки, значит? А с какого хутора?
Бабенко назвал.
– Не, не слыхал. Добре! Забираем коней и давайте с нами. Жаль, только французика не схватили. Опять подъесаул9 Карякин ижицу пропишет.
– Мы сначала попали в тыл французской армии, так что кое-какое его расположение ведаем, – улыбнулся Бабенко.
– Да ну? – не поверил Антипов
– Истинно так, – перекрестился сотник.
– Ну, тогда по коням! Дойдём до нашего бивака, а там и погутарим.
По мере продвижения на юг, Бабенко с Антиповым разговорились. Хорунжий всё выспрашивал о новостях на Дону, а в ответ, насколько сам знал – делился состоянием дел в армии.
– Как мы переживали, когда Москву сдали. Ей-богу, половина из нас плакала! Это ж надо – Москву ворогу сдать!
– Кутузов ведает, что делает. Недаром его поставили командовать.
– И то сказать, поняли мы. Не сразу, но поняли хитрость его.
– Вот увидишь, хорунжий, сломаем мы хребет французам.
– Откуда ведаешь, сотник?
– Рази ты в русского воина и его смекалку не веришь? – наигранно усомнился Бабенко.
– Свят-свят-свят! – испуганно перекрестился Антипов. – А тож, верю! А вот растолкуй, сотник, почему казачата в ополчение не попали? К нам намедни пополнение приходило, так там и стары и млады были. Иные не старше твоих.
– На хуторе у нас атаман шибко строгий. Оставил их за хозяйством присматривать, да не сдюжили они сиднем на печи сидеть.
– Смотрю, половина из них вообще хли́пки. Не боишься, что посекут французы в рубке?
– А ты попробуй их в деле – сразу увидишь.
– Странно, один вообще на девицу ликом похож. Али я ошибся?
– Не одна, три их здесь, – улыбнулся Бабенко. – Но лихи, спасу нет. Опять же сам видал, как стреляли.
– Да как же это… не можно на войну их.
– Тебе напомнить дела давно минувших дней, когда каза́чки с черкесами в рубку сходились? Иль ты совсем запамятовал?
– Чудны дела твои, господи… не, сотник, с Карякиным сам разбирайся. Чую я, возвернут их обратно. Как есть возвернут.
– Бог не выдаст, свинья не съест, – отмахнулся Бабенко. – Ты это, помалкивай о том пока. Я сам с начальством попробую погутарить.
– Да я то что… гляди сам, сотник.
– А куда мы путь держим? Вроде не на Тарутино.
– Так мы не туда направляемся. У Акитово брод лучше. Тама и перейдём, а дальше по бережку, да в пяти верстах от Кирилово и встанем. А там как бог и полковник решат.
Примерно через полтора часа они добрались в Кирилово. Здесь было временное пристанище отряда полковника Кудашева, командира одного из партизанских отрядов, благословлённых Кутузовым на борьбу с напавшим на Отечество врагом.
Спешившись у одной из изб, сотник вместе с хорунжим зашёл внутрь. Миновав скрипучую дверь, они прошли в горницу. Несмотря на тесноту в избе, везде был порядок. За столом пил в прихлёб чай бравый усатый казак с лёгкой проседью в волосах и шрамом на правой щеке. Увидев незнакомца, он поставил блюдце на стол и строго спросил:
– Кто таков?
– Сотник Бабенко. После излечения на Дону имею желание добраться до своего полка. Со мною семеро добровольцев. Все с одного хутора.
– Ваше благородие! – встрял Антипов. – Как есть удалые казаки!
– Почём знаешь?
– Так они нам подмогнули. Французиков покосили изрядно. Туговато нам пришлось, так они в самый момент успели. И трофейных коней взяли.
– А пленного привёл?
– Никак нет, ваше бродь10, но вот они ведают диспозицию.
– А может они лазутчики вражьи? А ты их привёл сюда!
– Да что же я своих от чужих не отличу? Да и говор у них наш, донской.
– Оружены как? – поинтересовался подъесаул у Бабенко.
– Как пластуны, ружей и пистолей не имеем.
– Эвона как… а чем воевать-то собрались?
– Арбалеты, шашки, ножи.
– Арбалеты? Откуда они у вас?
– Кузнец рукастый на хуторе. Давно задумку имел, да никто на его поделки внимания не обращал, баловством считали. Вот и помог нам.
– Помог… – задумчиво повторил Карякин. – Ладно, пойдём посмотрим твоих орлов.
Он вышли из избы. Группа уже спешилась и теперь стояла в очереди у колодца, чтобы напоить коней.
– Сёдла чего не сменил? – ворчливо поинтересовался подъесаул у Бабенко. – Не ровён час полковник прибудет – всем кнута пропишет. Да и наши могут перепутать издалека.
– Не успел, ваше благородие. С рейда сразу к вам.
– До четвёртой избы дойдёшь, там денщик обосновался, Крутов. Скажешь, я велел выдать новые.
– Премного благодарен.
Лена собралась набрать ведро воды, но внезапно в очередь вклинился дородный казак.
– А ну, казачок, посторонись. Мне по первам надоть.
– Негоже так поступать, – буркнула она в ответ.
– Ты мне перечить надумал? Да я тебя сейчас быстро приучу к почтению старших!
– Ну, попробуй, – она поставила ведро на сруб колодца.
От первого резкого выпада дородного детины она ловко увернулась. Тот, не рассчитав свои силы, пронёсся под горку на несколько метров дальше и нелепо взмахнул руками, пытаясь остановиться.
– Ну, я тебе сейчас! – с этими словами рассерженный казак снова кинулся на молодого «казачонка».
Привычно пропустив выпад противника, она подставила ему подножку. Тот упал, проехав на животе пару метров.
– Да и то сказать, трава ещё мокрая, – ухмыльнулась Полуянова. – Дяденька! Вам подсобить али сами встанете?
– Всё! Сейчас я тебя заставлю уважать старших! – не на шутку разозлившийся казак выхватил шашку и, поигрывая ей в руках, стал приближаться к «казачку». Лена сурово оглядела противника и в ответ достала свою, привычно сделав несколько мулинетов.
Минуту они выжидали, глядя исподлобья друг на друга, потом ринулись навстречу. Лена ловко отразила удар сверху, в ответ аккуратно пройдясь по левой штанине незадачливого задиры. Последовал удар слева, она плавно блокировала его. Её шашка словно прилипла к той, что была у противника. Ловко отведя ту в бок, Полуянова сделала неуловимое движение, и её оружие остановилось у горла незадачливого задиры. Казак крякнул и выпустил свою шашку из рук.
– Сдаюсь. Ты где так научился шашкой махать? Сдаётся мне, пластунские это приёмы.
– Они самые, – подмигнула она недавнему противнику.
– Если у тебя все такие – возьму вас к себе в сотню, – ещё не отойдя от созерцания боя, сказал Карякин Бабенко.
– Все.
– Михей, – задира протянул руку своему визави.
– Лена, – Полуянова подала руку в ответ. На её безымянном пальце блеснуло золотое кольцо.
– Ты – девица?! И на войну собралась?! – Михей остолбенел.
– Сотник! Это что за маскарад? – подъесаул также не скрывал своего удивления. – А ну…
Он в два шага оказался около девушки и резко потянув за курпей11, снял папаху с её головы. Спрятанные волосы рассыпались по плечам, вызвав вздох удивления у остальных собравшихся казаков.
– Домой! К мамане! – властно рявкнул подъесаул.
– Ваше благородие… да как же так? – Лена почти заплакала. Роман насупившись подошёл к Лене и загородил её перед Карякиным.
– Жинка она моя. Мы вместе собрались французов рубать. И шашкой владеет, и ножи бросать умеет. Так почему её домой, ваше благородие?
Казаки зароптали. Некоторые из них кидали хмурые взгляды на своего командира.
– Ваше бродь, пущай остаётся, – старый и седой как лунь казак осторожно приблизился к подъесаулу, сжимая в руках папаху. – Вишь, с мужем пошла, не утерпела. Да и то сказать – ноне всем миром против ворога встали. Бают, в деревнях бабы с вилами против супостастов вышли. А эта в полном казацком наряде, да и шашкой владеет не хуже любого из нас. А, ваше благородие? Дозвольте ей остаться.
– Что казачки, любо вам сие? – зычно крикнул Карякин.
– Любо! Пущай остаётся! – послышались возгласы.
– Ладно, но только от мужа ни на шаг! Уразумела?
– Благодарствую, ваше благородие! – она поклонилась в пояс. – Только трое нас здесь.
– Что?! Кто ещё? А ну! На расправу сюда!
Оля и Валя понуро вышли вперёд и сопровождаемые мужьями приблизились к подъесаулу.
– И вы с ней?
– Ваше бродь! – обратился к Карякину казак, подъехавший на лошади. – Если уж каза́чки пришли воевать с ворогом, знать погоним французов! Ну, робя, ну и хитры вы. И форму на них ладную нашли и рубке научили.
– Старались, – буркнул Сева.
– А что, есть резон их оставить, – серьёзно оглядев новобранцев, проговорил подошедший Антипов.
– Ты про что, Степан? – поднял брови Карякин.
– Разумею, что можно и в дозор послать, если девицей переодеть. За себя постоит, коли в деревню отправить, так и диспозицию противника узреет. А потом доложит. Где мужик не пройдёт, там баба хитростью возьмёт.
– Верно! Любо гутаришь! Любо! – поддержали его остальные казаки.
– Одёжа девичья есть? – насупившись спросил Карякин у девушек.
– Как не быть! – за всех ответила Лена.
– А ты у них, знамо, заводила. Так? – в ответ поинтересовался он у Полуяновой.
– А то, ваше благородие!
– Ну, смотрите мне! – он погрозил пальцем всем троим.
– Благодарствуем, – все трое поклонились ему.
– А вы, охламоны, – обратился подъесаул к остальным казакам – полковнику только не проговоритесь. Всем голову снимет. Крутов! Ты тоже, смотрю, пришёл поглядеть на действо сие? Айда сюда. Примешь новобранцев, сёдла выдашь взамен французских и на постой определи.
Роме и Лене досталась изба на краю деревни. Хозяйкой оказалась сухонькая бабулька. Неопределённого возраста, однако радушно их встретившая. Лена сразу переоделась и включилась в уборку. Рома тоже не стал сидеть сложа руки и исправно выполнял работу водоноса. За работой не заметили как наступил вечер. Поужинав, Полуяновы собрались спать. Нежданно-негаданно в дверь постучали. На стук вышел Роман.
– Прощения просим, но подъесаул к себе требует, – на Полуянова смотрел молодой казак, немного постарше его самого.
– Меня?
– Обоих.
– Скажи, мы скоро.
– Вот и думай, что надевать, – проворчала Лена.
– Давай по форме. Вдруг кто из начальства будет присутствовать.
– Логично. Давай поспешать, тут начальство не чета нашему в «Спецкоме» – ждать не любит.
Через десять минут они вошли в избу к подъесаулу. В горнице было много народу. Кто чином пониже – стоял, переступая с ноги на ногу, офицеры сидели на лавках, а оба стула занимали две молодые, но важные персоны в мундирах с расшитыми золотом эполетах и стоячим воротничком с витиеватой вязью.
– Полуяновы! – злым шёпотом окликнул их Карякин. – Я вас кнутом отхожу! Почему заставляете ждать его высокоблагородие?
– Так это… приказаний никаких не было, мы почивать собрались… – ответил ему Роман.
– Смотрите у меня… – подъесаул показал им кулак.
– … итак, господа, получен приказ его светлости, князя Кутузова, – невозмутимо говорил молодой человек лет двадцати пяти – двадцати семи, с аристократическими чертами лица и пышными бакенбардами. – Требует сей же час добыть свежие данные о неприятельской диспозиции. Пойдёт полусотня казаков и корнет12 Еремеев. Французский-то из вас никто не знает. Карякин!
– Я, ваше высокоблагородие… – подъесаул поспешно вышел из общего собрания офицеров и казаков.
– Снаряди самых толковых.
– Не извольте беспокоиться.
– Пластуны не перевелись у нас?
– Найдём.
– Тогда их и пошли. Много народа – заметнее отряд. Его светлость очень надеется на нас. Осрамиться никак нельзя.
– Сей момент отдам распоряжение, – попятившись к выходу, он незаметно махнул рукой остальным казакам.
Уже на улице они окружили его.
– Слыхали, что сказывал полковник Кудашев? Степан! Кого думаешь послать?
– Сам пойду, возьму Верёвкина, Калиту, Березина и всех новоприбывших.
– Сотник тебе не по зубам, – ухмыльнулся Карякин – да и как бы не опростоволоситься.
– Разок пройдусь по вражьим тылам и под началом хорунжия, – заметил Бабенко. – Надо же с чего-то начинать. А насчёт казачков моих, так одного утром в деле видели.
– Да уж, Михея сотоварищи совсем засмеяли. Добре, на том и порешим.