Пролог
«Вы не продаёте эмоции. Вы продаёте куски своей души».
– Надпись в подпольном бункере «Доноров-призраков»
Глава 1. Доза радости
Лира прижала холодный нейрошлем к вискам, словно это пистолет. В зеркале напротив отражалась девушка с бледной кожей, исчерченной голубыми прожилками имплантов. "Курьер № 089-Х. Чистота эмоций: 98.7%", – мерцала биометрическая табличка.
– Начинаем, – голос оператора из репродуктора звучал как скрип ржавых шестерёнок. – Сессия 43. Эмоция: радость. Интенсивность: максимум.
Она закрыла глаза. Вспомнила тот единственный момент, который всегда работал: мать, смеющаяся на кухне их старой квартиры, запах жасмина из окна, солнечный зайчик на потолке. "Нажмите на спусковой крючок," – шептал внутренний голос.
Боль была острой и сладкой. Нейросеть вытягивала воспоминание, как червя из яблока. В глазах потемнело, а на ладони – крошечная капсула, наполненная золотистой жидкостью. "Радость. Сорт: Премиум", – прошипел принтер, выдавливая маркировку.
– Отлично, – оператор выдавил одобрительный звук. – На ваш счёт зачислено 15 кредитов. Следующая сессия через 4 часа.
Лира спрятала капсулу в пояс с RFID-метками. "15 кредитов. Полпайка синтетической каши. Или треть таблетки от мигрени", – мысль обожгла сильнее нейроинтерфейса.
На выходе из «Лабораторий Эмпориум» её остановил мерцающий голограммный плакат:
«Купите ностальгию! Ощутите тепло прошлого, которого у вас не было! Всего 299 кредитов за флакон!»
На экране улыбалась семья, обнимающая призрачного ребёнка. "Потребители. Ублюдки", – Лира плюнула в проекцию.
Глава 2. Мёртвый курьер
Коллегу нашли в дренажном тоннеле под Сектором-5. Тело Марка, лучшего «поставщика гнева», было пустым – в прямом смысле. Кожа – как смятый комбинезон, глаза – стеклянные шары без зрачков.
– Самоубийство, – робот-полицейский бубнил стандартную фразу, увозя труб на ленте конвейера. – Неадекватность доноров – ответственность корпораций-работодателей.
Но Лира знала: Марк никогда бы не стёр себя добровольно. Он копил кредиты два года, мечтая купить обратно свои детские воспоминания.
В его кулаке она разглядела смятую капсулу с красной жидкостью. "Гнев. Сорт: Экстра. Партия: 666-X". Такие продавали только в Чёрном Рынке – месте, где эмоции обменивали не на кредиты, а на секреты.
– Ищешь неприятностей? – тень из-за трубы оказалась человеком. На груди незнакомца красовался жетон «Потребителя 1-го класса», но его глаза были пусты, как у Марка. – Он узнал, что происходит с "рецидивистами". Тех, кто продаёт одну эмоцию слишком часто, система… перерабатывает.
Незнакомец сунул ей в руку чип с координатами:
– Если захочешь докопаться – приходи. Но приготовься продать "всё".
Глава 3. Цена пустоты
Дома Лира включила архивные записи. Сессия 1: её первая продажа – «Невинность, 12 лет». На экране смеющаяся девочка с косичками. Себя она не помнила.
Внезапно зазвенел имплант в виске:
«ВНИМАНИЕ! Обнаружена утечка конфиденциальных данных. Ваш контракт предписывает срочную очистку памяти».
Экран погас. В дверь постучали.
Глава 4. Чёрный рынок теней
Чёрный Рынок пах старыми нейросхемами и отчаянием. Лира прикрыла лицо маской-респиратором, но едкий дым «синтетической ностальгии» разъедал глаза. Над головами висели клетки с биочипами – кричащие головы «незарегистрированных доноров», рекламирующих свой товар:
– «Страх с перчинкой! Последняя партия перед утилизацией!»
Незнакомец из дренажного тоннеля ждал у лавки с вывеской «Память на вес». В свете неоновых драконов его лицо обрело черты: шрамы от самодельных имплантов, глаза, подкрашенные цифровым люминофором.