Когда Вася решил сдавать на права, то не думал, что попадёт в настоящий ад. Теперь жалел, что пошёл учиться в автошколу «Альянс» вместо той, что принадлежала ПетрГУ. Корил всё себя за то, что не разузнал про автоинструкторов больше, прежде чем соглашаться на того, который был ему предложен.
Хотя, нечего на других пенять, коли у самого башка дурья! Русским языком ему говорили знающие люди: «Не иди к Болдыреву!» А он пошёл, как дурак, внял совету распределяющего, мол, со студентами он хорошо работает.
Как потом оказалось, попал он к самому жёсткому из инструкторов, которые только были в городе.
Буквально с первой же минуты тот дал понять Васе, что в игрушки не играет, поблажек никаких давать не будет. Словарный запас его – мат-перемат. Вроде не псих, но сорваться, бывает, любит, иногда понося своего ученика бранным словом, рявкает своим прокуренным от пачки в день голосом, как одичавший пёс. Но чаще всего спокоен, что удивляло тем, как быстро менялись агрегатные состояния его рассудка. Сам тощий, морщинистый, с длинными грязными волосами, жёлтыми зубами, одет далеко не по моде, возрастом плюс-минус сорок лет. Притом не пил вообще, мотивируя это тем, что алкоголь делает из русского человека животное. И тем больше удивляешься тому, как мог до такой степени себя запустить человек, ибо внешне из себя больше представлял дикаря, нежели человека. И даже отсутствие бороды от подобных сравнений не спасало…
Наиболее отличительный признак внешности замечаешь не сразу, но потом именно он начинает пугать больше всего. Глаза у него были стеклянные, пустые. У прочих огонёк есть, задор, глаза так и блещут жизнью, радостью, любовью ко всему сущему. А у него мрак без намёка на тусклый проблеск вдали, тьма бездонная. И, когда смотрит, будто сканирует, просвечивает ими, как рентгеном, глядя сквозь тело, будто пытается под ноготком сковырнуть душу, дабы узнать, что за перец ты по жизни. И только попробуй начать с ним играться, мол, чтобы догадался! Когда всковырнёт, когда всю подноготную твою разглядит – мало тебе, дружок, не покажется. Так что выставляй сразу душу свою ему напоказ, а он потом будет решать, что с ней делать. Либо же, раз решил в кошки-мышки играть, то готовься услышать о себе самую неприятную правду, которую только можно, когда расколет тебя. Потому что если видит твоё сущее человек насквозь, то даже самая потаённая гадость внутри тебя от его вороньего взора не скроется: полетает, полетает, пока копыта не откинешь, и только потом твоими гниющими остатками примется лакомиться, да обглодает до костей. Такой человек был.
Откуда он всему этому научился, Вася толком так и не понял. Видимо, просто такой человек был. Просто умел определять характер, психотип людей, правильно о них судить, делать определённые выводы. Спустя пару лет Вася познакомится с парнем одним, которому достаточно было просто посмотреть в глаза девушки, чтобы понять, что она из себя представляет. Просто профиль за профилем показывал ей в социальных сетях, а он рассказывал, кто она: нормальная девушка, заботливая мать, змея подколодная, либо шлюха обыкновенная. С одной стороны, имея богатый жизненный опыт можно этому научиться, с другой стороны, учитывая то, что друг Васин был немногим старше его самого, наверно, эту способность можно считать отчасти даром от природы, которому просто так не научишься.
Но раньше Вася был иного мнения насчёт подобных умений. Теория у него была про то, что так точно судить о людях может только тот человек, который не единожды побывал в стрессовых ситуациях, набрался определённого опыта в обстановке, где человек показывать всю свою истинную сущность, а потом умеет быстро определять, что за кадр перед ним стоит. Единственное место, где человек показывает всё своё нутро, скрываемое под тысячью масок и одёжек, это поле боя.
И тут Васина теория сразу получила своё подтверждение. Инструктор его был ветераном Второй Чеченской. Хотя, слово «война» в обиходе он практически не употреблял, лишь говоря о том, что его «на Кавказ отправляли». Так что тут и способностей Шерлока Холмса не надо иметь, чтобы догадаться, ибо по какой причине ещё можно было отправлять в это красивейшее и величественное, но жутко гадкое и богомерзкое местечко, говоря обо всём Кавказе в целом?
Каждый, кто общался хоть с одним ветераном, знает, как тяжело ему говорить о войне. Первый раз, воспитанный на военно-патриотическом кино, книгах о славных героях, спрашивая о том, скольких убил, удивляешься тому, что они об этом стараются никогда не говорить, если вообще не воспринимают твои расспросы в штыки. Вася, конечно, обо все ветеранских проблемах и «причудах» слышал, но задать вопрос инструктору о войне не постеснялся. Надо ему было на кафедру журналистики идти, а не юристом…
К удивлению Васи, Болдырев оказался к разговору о войне открытым, хотя не скрывал тот своей досады, той боли, что уже почти двадцать лет после демобилизации тлеет внутри его души, либо же сидит в голове, как паразит какой-то, до сих пор пожирая то светлое и безоблачное, что ещё оставалось у него в памяти, и начиная надкусывать по крохам святое – воспоминания из раннего детства.
Слова его были довольно простым, даже примитивным диалогом, который может придумать любой обыкновенный человек, обитающий рядом. Это писатель будет подбирать эпитеты и метафоры, стараясь передать вам через слова картину события наиболее ярко. А Болдырев сухим языком разложил по полочкам всё, что нужно знать об этой войне, учитывая, сколько споров вокруг целесообразности кампаний и их итогов идёт до сих пор. Правда, не в экране телевизоров, а в этих ваших интернетах.
В 1998 году пошёл в армию, попал в морскую пехоту. В августе-сентябре 1999 после вторжения боевиков-террористов Басаева и Хаттаба в Дагестан и взрывов домов перед всеми военнослужащими встал вопрос: отправляться ли в Чечню? Один из военнослужащих в роте наотрез отказался, чему Болдырев несказанно удивился: «Террористы людей убивают, а ты отсидеться хочешь?!» Когда рассказывал Васе, уточнил, что ляпнул это по молодости в силу незрелости своей, так как не знал, что такое война на самом деле, а тем более Чеченская. Но о своём решении отправиться в бой не пожалел ни разу. Чтобы дома не взрывали, в школах детей не убивали, роддома не захватывали. Если бы Родина приказала, отправился бы снова безо всякого страха и зазрений совести. В итоге в Чечне пробыл практически от звонка, до звонка, за пару недель до дембеля получив ранение в ногу. К слову, даже не хромает. Или же старается эту хромоту скрыть. Либо ранение было не таким тяжёлым, что сумел оправиться.
Более ничего ещё поведать не пожелал, заставив Васю сконцентрироваться на получении навыков по вождению автомобиля.
В первый день занятий Болдырев видел, что ничего не выходит у его негодного ученика. На второй день заставил по городу «куролесить». Спустя час езды остановились, чтобы покурить, а Болдырев справить нужду отошёл. Мимо проходила старая Васина знакомая Алёна Курникова. Поздоровались. Она его обнимает и говорит:
– Ничего себе, какой ты горячий!
Вася пожал плечами и кивнул на учебный автомобиль.
– Учусь по городу ездить.
В голове же было желание лишь материть инструктора, который сошёл с ума заставлять ученика во второй день обучения уже ездить по городу. Пусть даже под присмотром.
А потом Болдырев оставшийся час занятия рассказывал Васе о том, почему делал всё правильно. Мол, в XIV веке европейские врачи обнаружили, что раненые в бою рыцари не чувствуют боли. А всё было потому что во время сражения из-за стресса и страха в кровь поступал адреналин – по науке гормон, а по рассказу Болдырева сильный наркотик, который приносит удовольствие. Философия проста – чтобы преодолеть страх и стресс, ты должен научиться получать от него удовольствие, а организм поможет тебе в этом, впрыскивая в кровь лошадиные дозы адреналина. Поэтому и решил Болдырев своему ученику этакую шоковую терапию устроить. Спорить с его умозаключениями Вася не стал, но никакого удовольствия тогда, признаться, он не получил: только трясущиеся руки по возвращении домой, не позволявшие ему ровно держать ложку – суп постоянно выливался обратно в миску. Так что ни о каком кайфе речи не шло, но опыт был интересным. И это было только начало.
Правила Васе учить было лень. Что отложилось после одного прочтения, то и запомнил, больше стараясь выучить варианты ответов на вопросы в билетах. Кстати говоря, сдал в итоге блестяще. А вот Болдырев был готов Васю за незнание правил и неспособность применить их на практике убить. Но сдерживался. К счастью.
Один раз за не вовремя включённый поворотник повернулся к Васе и спросил спокойным голосом с тончайшими нотками звериного бешенства:
– Тебе почки отбить, чтобы потом кровью ссался?!
Вася перепугано помотал головой и трясущимся голосом отвечал:
– Нет…
– Нет, так нет. Но ты мне не оставляешь выбора, дружище! Тебе сколько раз было сказано не забывать включать поворотники?!