Самое удивительное в этой истории то, что случилась она с человеком, совершенно не верящим в подобные ситуации. Иван Гвоздин – человек простой и понятный, не несущий в себе, ни загадки, ни скрытого смысла, – «простой, как червонец», – как в шутку называли его друзья. Сам же Иван мистические истории рассказывать любил, особенно – друзьям по пьянке. Будучи, в прошлом, мужиком деревенским, он знал много баек и предрассудков, знал – и рассказывал, хотя сам в свои россказни совершенно не верил.
Простой Иван жил незатейливой жизнью: жена – работа, работа – жена, ну и друзья с бутылкой, ну а как же без этого? Для бывшего деревенского человека, обустроился в городе он не плохо, звезд с неба не хватал, но молярам на стройке платили прилично: скромная, но двухкомнатная квартира, не престижный, но все-таки – внедорожник. Да чего там говорить, собственно, многие, из его новых городских друзей, такой жизни откровенно завидовали. Но случилось то, что случилось, – произошла с простым Иваном непростая история.
Дело было в начале июля, когда летняя жара уже с раннего утра начинала плавить городские асфальты на бульварах и улицах. Работа на стройке начиналась в восемь утра, а строительная площадка располагалась на другом конце города. Ровно в семь красный внедорожник Гвоздина, весело поблескивая вымытыми окнами в ярких лучах утреннего солнца, въехал на городскую заправочную станцию, полупустую в это раннее время. Крикнув подошедшему работнику станции, – «девяносто пятый, до полного», – Иван пошел в сторону кассы. Лучшее время недели, а именно – выходные, сгинули во вчерашнем дне и впереди невесело маячила новая трудовая неделя. Расплатившись с кассиршей, Гвоздин вышел на улицу, там с ним и произошел этот сомнительный, неприятный инцидент, изменивший все дальнейшее существование незатейливого Ивана.
– Мужчина, вы деньги обронили! – в двух шагах от красного внедорожника, его догнала опрятная цыганка.
– Женщина, вы ошиблись, это не мои деньги! – в красных, не выспавшихся глазах мужчины появился лихой блеск былой славы, – «такого не проведёшь – сам, кого хочешь обману», – говорил этот взгляд.
– Ваши – ваши, берите! – настаивала высокая цыганка.
Иван повнимательней вгляделся в смуглое, не испорченное косметикой лицо молодой женщины, протягивающей ему бумажную денежную купюру. Если бы она предложила – погадать или в долг спросила, Гвоздин бы не удивился, но, чтобы цыганка сама предлагала деньги, – да где ж это видано?! Было ясно, что перед ним стоит аферистка и внутренний голос подсказывал Ивану, что действует она не одна. Как только он возьмет предложенные деньги, к нему подойдет здоровый тип, возможно с компанией и заявит, что эти средства принадлежат ему, придётся еще и свои деньги доплачивать. Мужчина внимательно посмотрел по сторонам: на соседней колонке с трудом залезал в машину какой-то толстяк, нещадно потея в солидном деловом костюме, возле выезда с заправочной станции, на специально-отведенной платформе, небритый юнец подкачивал шины дешёвой развалюхи, более на заправке никого не было.
–«Ну и кто же из вас это будет?», – подумал Иван и в этот момент неопрятный юнец в замызганной безрукавке злобно посмотрел в его сторону, – «значит ты?!», – ухмыльнулся Гвоздин.
Все могло бы сложиться иначе, если бы не вязкий и скользкий взгляд этого нахального, малолетнего хулигана.
–«Меня, да? Как лоха развести хотите?!», – злобно размышлял Иван, – «да я вас таких столько повидал!», – в нем вспыхнул азарт борьбы, азарт утренней рабочей недели и, вместо того, чтобы благоразумно отказаться от предложенной банкноты, Иван, нагло ухмыляясь, обратился к цыганке:
– Ну, давай мои деньги!
Смуглянка просияла и обольстив Ивана улыбкой, протянула ему денежную банкноту, – дело было сделано. Он сразу понял, что деньги не его, – не было у Вани в кошельке двухтысячной бумажки: была пятерка и несколько тысячных, это укрепило его в мысли о шайке аферистов.
Юнец, тем временем, закончив подкачку, взвизгнув покрышками, рванул с места, в воздухе повис едкий запах дешевого бензина, – «очень интересно, неужели толстяк в костюме», – подумал Иван, но уже и тот отчаливал с заправки. Пока мужчина подозрительно смотрел по сторонам, с территории АЗС исчезла и злосчастная цыганка, оставив Гвоздина в серьезных раздумьях. И только теперь, отмотав назад свою память, он вспомнил, что почувствовал в тот момент, когда принимал купюру из рук цыганки. Ледяной холод и покалывание иголок, и все это от локтя – до запястья, ладонь обожгло чем-то влажным и горячим. Больно не было, скорее было приятно, да и описываемые ощущения, вполне возможно, были иными – просто сравнить Ивану на тот момент было не с чем, ничего подобного за тридцать пять лет своей жизни этот мужчина еще не испытывал.
На работе было шумно и многолюдно, не смотря на самый разгар лета, все строители работали на местах. Наскоро переодевшись и покурив с мужиками, Гвоздин направился в сторону своей малярной люльки, – план на стройке никто не отменял. И в этот момент с Иваном приключилась вторая странность этого недоброго июльского утра.
По пути к рабочему месту, Ваня обошел лужу, состоящую из песка и грязи, на половине пути его остановил пронзительный крик, долетевший с нижних этажей строящейся многоэтажки:
– Берегись!!!!!
Гвоздин взглянул вверх и увидел, что прямо на него, с высоты в несколько десятков метров, летит небольшой, но тяжелый предмет, размером с ведро. Тяжесть предмета его безошибочно-наметанный глаз строителя определил по той скорости, с которой он приближается к замершему Ивану.
–«Зашибет!», – подумал Иван и рванул с места в сторону, но поскользнулся в грязи и растянулся на мокрой луже, предмет, тем временем, стремительно приближался к его голове.
Съежившийся, несчастный мужчина ждал своей кары, но события сегодня благоприятствовали ему – правая рука, та самая, в которой он недавно почувствовал холод и иголки, сама собой взметнулась вверх и с силой и проворством ударила ведро ладонью, сжатой в кулак. Такому бы удару позавидовали боксеры, благо, что в то утро, на стройке их просто не оказалось. Удар получился такой силы, что тяжелое ведро изменило траекторию, практически на прямой угол и угодило в строительный нужник.
Ваня замер и сморщился, ожидая, что боль нахлынет с минуты на минуту, такие удары запросто не проходят, но боли не было. Более того, правый кулак, отбивший ведро в сторону на добрых тридцать метров, не чувствовал совершенно ничего, – «как же это я так?», – удивился Иван.
– Вань, ты живой? – донеслось откуда-то с верху.
– Ты как, Иван? – подбежал к нему запыхавшийся прораб.
– Я нормально, мужики, нормально! – Иван поднимался.
Когда товарищи его осмотрели и заключили, что худого с Иваном ничего не случилось, Серега – первый затейник и собутыльник на стройке, громогласно возгласил:
– Напомните мне, ребята, чтобы я с Ванькой больше не спорил, – с этими словами он поднял с земли и показал на всеобщее обозрение тяжелое, испорченное цементом, строительное ведро, с глубокой вмятиной на боковине.
Более в то утро с Иваном ничего интересного не случилось.
Относительное спокойствие продолжалось не долго, следующий этап этой непредвиденной и ужасной истории случился, не далее, как в конце недели и начался он с гастронома, как и многие другие истории, пережитые Иваном Гвоздиным на своем недолгом, но продолжительном веку.
После работы в пятницу Ваня заехал в магазин, чтобы основательно закупиться, перед грядущими выходными – лето, футбол и, может быть, дача. Набрав напитков, разной «степени тяжести», Иван покатил груженую тележку в сторону кассы, чтобы окончательно утвердить права на свою прелесть, но у кассы его ждало первое разочарование пятничного уикенда.
– Молодой человек, карты сегодня не читаются, – с монотонным злорадством пробубнила кассирша, увидев, что покупатель держит в руках блестящую пластиковую карту.
–«Ишь, как ехидничает! Не нравится ей моя водка с пивом, наверняка, у самой такой же муж дома сидит!», – подумал Иван, исподлобья поглядывая на зловредную кассиршу и, в свою очередь, задал вопрос, – И что же мне теперь, вынимать все это?
Сзади столпились недовольные покупатели, поглядывая на загорелого мужчину с полной тележкой «дачного счастья».
– Можете здесь оставить, я сама потом выложу, – вредная кассирша уже не скрывала в голосе усмешки.
Гвоздин с тоской заглянул в кошелек и перевел полный печали взгляд в сторону тележки, – «делать нечего, придется оставить», и в этот момент он вспомнил про две тысячи рублей, подаренные ему неизвестной цыганкой. Деньги лежали не в кошельке, а в специальной сумке, отведенной под документы, пока Иван извлекал ее из наплечной сумки, в очереди неодобрительно перешептывались. Если бы денег в сумке не оказалось, Гвоздин удивился, но не сильно, – ну в самом-то деле, кто в здравом уме будет в наши дни чужому человеку деньги давать? Две тысячи рублей лежали на месте – между документами на машину и ламинированными водительскими правами. Чуя, что подвох где-то рядом, Иван протянул деньги кассирше, ожидая, что женщина закричит на всю улицу, что только что ей подсунули поддельные деньги. Но и этого не случилось, женщина, сидящая за кассовым аппаратом, отсчитала Ивану сто сорок рублей сдачи, выдала чек и сквозь зубы пожелала, – «приятного вечера», а последний теперь и вправду обещал быть очень приятным. Все еще не верящий в свое счастье Иван, с довольной улыбкой вышел из магазина, – если он еще мог что-то исправить, то исключительно до этого момента…
Дома Ваню ждала жена, – красавица Ольга высокая и ладная. Он замечал, как мужики всей округи засматриваются на его Олю, и это приводило его в возбуждение, – эх, знали бы они, что она еще и в постели вытворяет!
Постель долго ждать себя не заставила, это случилось прямо после ужина, между горячительными напитками и футболом по телевизору. Оля овладела Иваном в своей излюбленной женской позе – оседлала сверху лежащего мужчину и понеслась вперед не спеша, но настойчиво. Большая, затвердевшая грудь супруги колыхалась в стороны под вздохи и оханье, глаза жены блаженно затерялись под веками, испустив последний вздох удовольствия, она с неохотой слезла с затвердевшего мужского достоинства и с похабной улыбкой, облизывая языком пересохшие губы, поползла к нему, чтобы отблагодарить за такую устойчивость. Ваня, выучивший наизусть правила этой нехитрой игры, поудобней откинул голову на подушке, готовясь получить свое удовольствие. В этой момент произошел один единственный маленький инцидент, поставивший крест на хорошем вечере, а заодно и перечеркнувший всю дальнейшую жизнь семейного Ивана.
– Ой, – вскрикнула Ольга, зажимая ладонью окровавленные губы, по ее точеному подбородку сбегала тонкая струйка крови.
Иван, поднявший голову от этого крика, не сразу понял причину случившегося, – жена смотрела на него зло и испуганно. Он только хотел задать вопрос, – «что, собственно, происходит?», но не успел этого сделать. Ладонь его правой руки ударила Ольгу по лицу и с размаху, женщина сдавленно ахнула и упала с кровати, судя по звуку, основательно приложившись головой о паркетную плитку пола.
– «Это что же я делаю», – успел подумать испуганный Иван, – «что же я делаю?!».
– Опять напился, скотина? – кричала с пола разъяренная жена, – до чертиков уже допился!
– Да не пил я, – оправдывался растерянный Иван, но что он мог еще сказать в свое оправдание?
Причину случившегося он объяснить так и не смог, во всяком случае, в тот вечер, а утром Ольга уже уехала. В соседний город, к своей тетке, – это не далеко, конечно, но с таким же успехом она могла улететь в Майями за океан, – запихивала вещи в такси и ни разу не обернулась. Мольба и уговоры Ивану не помогли.
Оставшись один, мужчина основательно напился, – раньше его останавливала жена, но теперь супруги рядом не было, да и повод был – напиться с горя, залить его прозрачной жидкостью, с резким запахом городских суеверий.
Уж что-что, а пить Гвоздин умел, да и напиваться Ваня любил, за правду-то никто не осудит, поэтому, проснувшись утром у себя в постели: одетый в брюки и обутый в туфли, Ваня Гвоздин совершенно не удивился, – чего уж там, не в первой. Удивило его другое – окровавленный мясницкий нож, стальной хваткой зажатый в правую руку и целая простыня, вся в следах крови. Где и как кончился предыдущий вечер, Ваня, ну-совершенно и решительно, не помнил. На негнущихся, трясущихся ногах, понурив голову Гвоздин поплелся исследовать квартиру, – если на руках лежит нож, запятнанный алой кровью, то и труп где-то поблизости.
Входная дверь заперта на замок, – уже хорошо; свет в ванной включен, но тела не обнаружилось; дверь в туалет оставлена на потом, – не открывается, а двинуть сильнее у Гвоздина не хватило духу. На кухне чистенько, балконные окна стояли распахнутыми, но следов крови на балконе не обнаружилось, как не обнаружилось и самого тела на асфальте – под окнами. Откупорив теплую минералку, Ваня попрел в сторону туалета, – если тело где-то и есть в квартире, то лежать ему именно там. Но и туалет оказался нетронутым, ни следов крови, ни спрятанного трупа, «странно», – подумал Иван и попытался выкинуть случай из головы.
Последнее ему, практически, удалось! Приняв ванную и выпив чашечку кофе, Иван забывал о всех ужасах и вопросах, оставленных ему после прошедшей ночи. Впереди ждал новый и радостный выходной день, несколько омраченный отсутствием дома супруги, но и открывающий перед Ваней солидные горизонты, – жены-то нет, пей – сколько влезет! Подумано – сделано и Гвоздин нетвердой походкой зашагал в сторону магазина. Его радостное и приподнятое настроение испортил первый же встречный товарищ.
– Слыхал, Вань, вчера ночью на остановке киоск ограбили? Денег с кассы, вроде бы, не взяли, но продавщицу, со множественными ножевыми, в больницу увезли, практически, при смерти! – похвалился познаниями Колька-сосед.
Жена у Кольки, не на столько красивая, как у Ивана, разрешала мужчинам в постели проделывать с ней решительно все, и уж кому-кому, а Гвоздину это было прекрасно известно, – кувыркался с ней и не раз! Пока Николай рассказывал Ивану про все тайны и ужасы минувшей ночи, та соблазнительно поглядывала на Ваню, ее глаза обещали сразу, все и без лишних вопросов, что мало кого из мужчин могло оставить в отстраненном равнодушии, но только не сегодня горемычного Ивана…