Глава восьмая Бесконечные сокровища Индии
– Как вы могли, мистер Стенхоуп, как вы могли! – негодовала экономка миссис Миллсом, пока девочки осматривались в холле, а денщик Смит распрягал верблюдов. – Привезти гостей без предупреждения! Как вы безответственны, сэр! В доме ничего не готово! Мебель в чехлах, перины в гостевых спальнях не проветрены*, балдахины не вытряхнуты…
– Я не сомневался, что для такой талантливой экономке, как вы, миссис Миллсом, предупреждения излишни – у вас всё всегда в порядке. У хорошей экономки всегда всё готово – разве нет? Но, вероятно, я вас переоценивал, – сказал Джек. – Успокойтесь, мои гости не собираются спать на ваших непроветренных перинах. К вечеру мы уедем обратно.
– И напрасно, – поджала губы экономка. – У вас есть своё родовое гнездо, и нечего без конца шляться по чужим усадьбам.
– Беннинги не чужие, они меня вырастили и воспитали, – возразил Джек. – Да и перины у них всегда проветрены, не то, что у некоторых.
– Хорошенько же они вас воспитали! Привезти гостей в неприготовленную усадьбу! В доме ничего нет, кроме холодной ветчины, и я, как назло, отпустила кухарку на сегодня.
– Эта ветчина меня преследует, – поморщился Джек. – Хватит, Миллсом. Пошлите в кондитерскую за пирожными, и гостьи будут довольны. Мегги, Алиса, где вы? Пошли в столовую, ящики свалены там. Мисс Хикс, вы погуляете в саду или выпьете чаю с миссис Миллсом?
– Я должна присматривать за моими подопечными, – объявила мисс Хикс, которой гораздо интереснее казалось разбирать рубины с алмазами, чем пить чай с незнакомой, суровой на вид экономкой.
Конечно, чувствовалось, что дом долго стоял без хозяев. Более-менее жилыми казались только комнаты слуг и кухня. Да еще спальню Джека спешно привели в относительный порядок, когда он без предупреждения нагрянул из Индии в Лондон, а из Лондона в Стенхоупхилл. Остальные комнаты пропитались нежилым духом, и безответственная младшая горничная утверждала даже, что видела там мышь* (за что была сурово наказана – горничная, а не мышь).
Особенно покинутой казалась парадная столовая, мрачный зал с закопченными балками и хмурящимися на стенах головами мастодонтов, иктитериев и махайродов, изрядно побитых молью. Между головами висели гобелены на античные сюжеты. Они выцвели, покрылись пылью, и было непонятно, что делает почтенный обмотанный простынёй джентльмен в веночке: то ли топит в ручье толстую леди, тоже в простыне и веночке, то ли купает её и вытирает этой простынёй. Вытканный на заднем плане зверь был похож и на оленя цервавитуса, и на дворецкого Дженкинса одновременно. Напротив оленя-Дженкинса стоял большой буфет, в буфете кто-то шуршал с неизвестными целями. В камине огонь не разводили наверное года три, и там поселилось почтенное семейство пауков. Экономка не велела их трогать, ибо все знают – убивать пауков грешно. Потому что когда Дева Мария с младенцем Иисусом прятались в пещере от солдат царя Ирода, их спас паук. Он мгновенно затянул паутиной вход в пещеру, и солдаты Ирода подумали, что там давно никого нет – вон какая паутина ядрёная! Миссис Миллсом пыталась прогнать пауков добром, без рукоприкладства, но они не уходили.
Кресла и стулья скрипели, честно предупреждая, что на них лучше не садиться. Ковры были скатаны и убраны, и деревянные половицы выглядели бесстыдно голыми. Шторы были сняты и отданы в стирку, так что голыми казались и окна, и большая стеклянная дверь в сад. Одно стекло на ней треснуло с угла, почти незаметно.
Но Мегги и Алиса ничего этого не видели. Потому что на полу посреди столовой громоздилась гора ящиков разного размера!
– Смит, бери молоток или как там это устройство называется, ты будешь вскрывать ящики, – приказал Джек дюжему усатому молодцу, своему армейскому денщику, которого он захватил из полка в качестве полезного сувенира.
– Да, сэр, – пробасил Смит и взялся за топор. Гувернантка взвизгнула. Смит посмотрел на неё неодобрительно – он не любил таких худых дамочек – и ударил по первому ящику. Поднялось облако пыли.
– Дорогие мисс, позвольте надеть на вас передники, – в столовую вбежала экономка с какими-то тряпками в руках. – Иначе ваши красивые платья будут испорчены.
Мегги и Алиса послушно позволили обвязать себя передниками, доходившими им до щиколоток, оглядели друг друга и захихикали. Гувернантке передника не принесли, и она слегка обиделась.
Смит ударил еще раз, ящик развалился. Гувернантка сунула туда любопытный носик и взвизгнула снова. Из ящика выглянула огромная мохнатая голова с кривыми клыками и выпученными зелеными глазами. Гувернантка подвинулась на два шага влево и метко упала в обморок на руки Джека. Джек сунул её Смиту и приказал:
– Отнеси куда-нибудь в прихожую и положи подальше. Смотрите, девочки, это же шкура динофелиса*! Как искусно обработана голова, а глаза из маскатного стекла – прямо глядят!
– Это кто-то вроде наших махайродов? – спросила Мегги.
– Ну да, тоже крупная саблезубая кошка, только клыки покороче, лапы потолще да пятна на шкуре поярче. Я его повешу здесь, в столовой – прикрою вон того гобеленового дяденьку в простыне. Получится Геракл в шкуре Немейского льва. Смит, ты отнес мисс Хикс?
– Она обратно припёрлась, – недовольно пробурчал Смит, снова берясь за топор.
– Мне уже лучше, – пролепетала гувернантка. – Я должна исполнять свои обязанности. Какой ужасный зверь! Мисс Алиса, не смотрите на него, у вас будет припадок.
– У меня никогда не бывает припадков, – робко возразила Алиса.
– У каждой приличной мисс должен начаться припадок при виде такого чудовища. Мистер Стенхоуп, как вы можете показывать юным леди такие кошмарные вещи? Это неприлично.
– Смит, я, кажется, ясно приказал: возьми её и отнеси в прихожую! – рявкнул Джек.
– Да, сэр, – Смит положил топор, сгрёб гувернантку в охапку и вынес из столовой.
– Это шкура брамантерия* – так, ничего особенного, – бормотал Джек, разбирая содержимое первого ящика. – Здесь отдельно упакован череп какого-то местного мастодонта. Надо же, бивни позолочены. Немножко дурной вкус, но нарядно. Повешу в столовой взамен вон того облезлого животного неизвестной национальности в левом углу. Это еще какие-то мелкие шкуры. Надо отдать миссис Миллсом, чтобы она пересыпала лавандой от моли. Это что? Маленькое седло, отделанное жемчугом. На верблюда не налезет. Неужели мой высокий и отнюдь не худенький брат увлекался ездой на синогиппусах*?
– Это кто – синогиппус? – спросила Алиса, трогая пальчиком жемчужины.
– Это вроде нашего гиппариона, только мельче. Они в Индии и в Китае бегают. На синогиппусе разве что ваш Бобби может покататься. Непонятное седло. Но жемчуга на нем – на пять ожерелий хватит. Какой-нибудь принц-раджонок баловался, ездил на синогиппусе.
– Ваше приказание выполнил, – отрапортовал Смит. – Отнёс в прихожую, сунул за стойку для зонтов, загородил сундуком. Сундук кованый, она не отодвинет.
– Молодец, – похвалил Джек. – Разбивай следующий ящик.
Дальше разговоры пошли отрывистые и невнятные:
– Это что? Дрова? Зачем посылать дрова из Индии в Англию?
– Нет, это бивни мастодонтов, порубленные, как полешки, для удобства транспортировки. Можно заказать резчику что-нибудь сделать. Полный ящик бивней!
– У нас Симонс хороший резчик, он так папиного платибеладона разукрасил!
– А в этом ящике тряпочки какие-то.
– О-о-о! Какие шали! Какие красивые!
– Слишком яркие.
– Это модно. София такую хотела, но они очень дорогие. Джек, подари эту шаль Софии, и она сразу согласиться на тебе жениться.
– Я подарю вот эту шаль Софии, а вот эту – тётушке Беннинг, правильно? А это тоже ткань какая-то. А! Это сари. Наматывается на индийскую леди особым образом, и получается красиво.
– Я! Я буду индийская леди! Джек, намотай на меня ткань особым образом. – Да ты что, Алиса, я не умею. Размотать сари я еще смогу, приходилось практиковаться, а намотать нет. Давай дальше смотреть. Тут какая-то мелочь из кости слонов и мастодонтов. Украшения, подвески, браслеты. Тонкая работа. Ручной экран, шкатулка, еще две шкатулки. Как они не рассыпаются, тут стебелёчки вырезаны в волос толщиной.
– Джек, а вот этот гребень тебе не очень нужен? Он же тебе не идет? Я бы его взяла насовсем.
– Конечно, Алиса, бери. Очень изящная резьба. А ты, Мегги, что хочешь в подарок?
– Я хочу живого динозавра. Папа рассказывал, что в Лондоне есть выставка динозавров*, это такие настоящие драконы, которые жили давно, еще до короля Георга. В Англии их уже всех охотники перестреляли. Может, в Индии динозавры сохранились?
– Нет, дорогая Мегги, там их тоже нет. И мне кажется, Роберт не прислал бы живого динозавра… домашние животные как-то не в его вкусе.
– А тут что? Ой! Похоже на скелет большой-пребольшой летучей мыши* со сломанными крыльями. В Индии есть такие большие мыши? На них летают?
– Нет, это складное бамбуковое кресло. По-моему, сломанное. Зачем Роберт упаковал это хлам?
– Может, в бамбуковые трубки напиханы алмазы и рубины? Дай чем-нибудь поковырять.
– Вот какая-то шпилька с бирюзой. Осторожно, она острая.
– Нет, ничего не напихано. Ого! В этом ящике оружие! Вот это мне нравится!
– Смотри, Мегги, это меч кханда*. Всё, как положено – широкий, с полуторной заточкой, с металлической ажурной накладкой вдоль обуха.
– Смешной меч, к концу расширяется, как лопаточка для паштета.
– Нет, это очень хороший индийский меч, я его в кабинете повешу. И вот этот талвар* тоже.
– Это же сабля.
– Ну да, талвар – это сабля. Хороший клинок, полуторная заточки. А рукоять какая! Интересно, это изумруд или не изумруд? Наверное, маскатное стекло.
– Ой, кинжал! Немножко скривился.
– Это ханджар*, они обычно искривлены. Рукоять из бивня гомфотерия, завиток загнут книзу. Резьба простенькая, но элегантная. Прямо сам ложится в ладонь.
– Джек, мне нужен этот кинжал.
– Забирай. А вот этот не отдам, это чиланум* – обоюдоострый, рукоять с круглым расширением в середине, с круглым навершием, и всё куётся из одного куска стали – и лезвие, и рукоять. Я такой видел в коллекции нашего полковника, но сам найти не мог – редкость.
– А это что, тоже гребешок? Железный.
– Это багнак* – страшное оружие, «тигриные когти». Несколько стальных «когтей» закреплено на поперечине с двумя кольцами для пальцев.
– А это браслет?
– Нет, это чакра* – круглый метательный нож сикхов. Их носили на руке, как браслет, и кидали во врага. Гравировка красивая, обычно они проще.
– Джек, я хочу такой браслет. А то вдруг у меня заведется враг, а мне и кинуть в него нечего. И кинжал я тоже забрала. А рубины-алмазы-шали-шелка себе оставь, хорошо?
– Договорились, Мегги. А в этом ящике английские ружья! Отлично! Эту новенькую нарезную винтовку «Холанд-Холанд»* я подарю дядюшке Беннингу. А пехотную винтовку Энфилда образца 1853 года оставлю себе, она и для охоты хороша. Ну да, не новейшая модель, но я стрелял из такой на войне. Прицельный огонь на пол-мили*, а вообще стреляет на милю и больше. О-о, штуцер, да еще какой мощный! Получше моего. И приклад богатый.
– Джек, в этом ящике вообще ничего не понятно!
– Поглядим… это опахало из пальмовых листьев. Все листья поломаны, можно выбросить.
– Нет, надо отдать маминой горничной Мери, и пусть она маму опаха… опахаливает… опахивает, когда жарко. А то мама устает сама веером веять. Заменим пару пальмовых листьев – у нас за деревней много пальм растет, да и в саду есть.
– А это тент для охоты на кабанов. Едешь на высоком паракамелосе по джунглям, высматриваешь добычу, а над тобой тент, чтобы голову не напекло.
– Вот здорово! Это всё равно, как папа пошел бы на охоту под зонтиком от дождя. У него на рукоятке зонтика вырезана морда махайрода. Только она похожа не на махайрода, а на дворецкого Треверса.
Джек покосился на гобеленового оленя-Дженкинса и сказал:
– Все дворецкие на кого-нибудь похожи. Это закон природы.
– А тут сколько всего!
– Набор походных чайников. Атласные туфли, шитые жемчугом. Десять фунтов сушеных фиников – можно подумать, в Англии финики не растут. Алиса, не тяни в рот, они пыльные, их надо помыть хотя бы.
– А вдруг в каждом финике спрятано по рубину! Надо же проверить! Я только раскусывать буду, а глотать не буду.
– Еще здесь же набор курительных трубок. Москитная сетка. Статуэтка дяденьки с огромным количеством рук – или это тётенька?* Маленький барабанчик, на нем жрецы в храмах барабанят. Отдельно упакована связка бамбуковых копий. Смотрите, вот это копье с наконечником из Аурунгабара, такой наконечник называется борадж. Листовидная форма и усиление в виде ребра. А этот наконечник почти в два раза длиннее, восемь дюймов*, треугольное сечение, их делают в Лондоне, фирма Уилкинсон с Пэлл-Мэлл. Эти копья мне пригодятся, когда я пойду на Олд Куба. А здесь что-то большое замотано в ткань. О, это два отличных кашмирских ковра. А это ящички с пряностями, надо отдать кухарке.
– Джек, посмотри! Я индейка! – это Алисе наскучили ружья и копья. Она намотала на себя сверкающую ткань с павлинами и воткнула в волосы свой новый гребень. Надевать сари Алиса не умела, и получилось что-то вроде ярко-зеленого узорчатого кокона, из которого высовывалась очень довольная мордашка бабочки.
– Мисс Алиса, как вам не стыдно! Приличная юная леди не будет надевать на себя такую непристойную одежду без пуговиц и шнуровки. И что это за гребень? Покажите. О-о, выбросите немедленно эту гадость! Тут вырезаны голые женщины!
Да, мисс Хикс явно не понравилось индийское прикладное искусство.
– Это апсары, – поправил Джек. – Небесные индийские девы, духи воздуха, если я не путаю. Они не голые, на них пояски. Они не могут ходить в корсетах и кринолинах, в Индии слишком жарко.
– Могли бы потерпеть, бесстыдницы, мы же терпим, – и гувернантка протянула руку за гребнем. Но Алиса спрятала его за спину и нырнула за Джека.
– Ты сказал, что загородил её сундуком! – возмущенно прикрикнул Джек на Смита.
– Я перелезла, – объяснила гувернантка. – И очень вовремя, я вижу. У вас тут просто оргия. Ножи какие-то валяются, а вдруг мисс порежутся! И ружья!
– А вдруг мисс застрелятся, – пробормотал Джек. – Мы уже заканчиваем. Остался всего один ящик, самый маленький. Смит, открывай.
В в последнем ящике, обмотанная плотной тканью, была упакована большая шкатулка из сандалового дерева. В шкатулке было три отделения, каждое – с отдельной крышечкой. В первом отделении перемешалась всякая дамская мелочь: шёлковый шарфик, шелковые вышитые перчатки, довольно аляповатые, веер, тоже сандаловый и одуряющее пахнущий, серебряный браслет дешевого вида, кусок необработанной бирюзы. Во втором отделении лежала небольшая индийская книга. Мегги открыла наугад, там были нарисованы летящие по небу обезьяны*, самая большая – в короне. А внизу на обезьян смотрела красавица во дворце. Дворец был распилен повдоль, чтоб было видно, что там внутри. А может, он такой сделался после землетрясения, Мегги не знала точно.
– Какие изумительные краски! – восхитился Джек. – Так и сияют. Наверное, что-то интересное. Жаль, что не на английском. А здесь что?
В последнем, самом маленьком отделении лежало письмо и пакетик, завернутый в хлопковую бумагу*. Джек развернул его. На белом фоне эффектно блеснуло большое, с половину грецкого ореха, красное стекло.
– Рубин! – сдавленным голосом воскликнул Джек. – Так это правда!
Гувернантка снова упала в обморок. Она прицелилась упасть на Джека, но тот отпрыгнул, и гувернантка промахнулась и с грохотом свалилась на пол. И тут же вскочила – там валялся багнак «тигриные когти», и бедняжка порядком оцарапалась – прямо до крови.
– Смит, окажи леди медицинскую помощь, – приказал Джек.
Смит схватил сопротивляющуюся мисс Хикс за локоть и увёл на кухню, на перевязку.
Девочки, вытянув шеи и не решаясь прикоснуться к драгоценности, любовались ярким камнем. Джек нетерпеливо раскрыл письмо.