― Времени у нас мало, а успеть нужно много, ― объясняла Лидка своему мастеру Мариночке. ― Волосы у неё должны сверкать, блестеть и притягивать кавалеров ― желательно принцев…
Я сидела в удобном кресле с закрытыми глазами и просто наслаждалась деятельностью своей замечательной подруги. Нервное перенапряжение и усталость последних дней так вытрепали меня, что от одного прикосновения расчёски мастера к волосам я погрузилась в состояние релаксирующей дрёмы. Лидка куда-то исчезла, по возвращению ― мне:
– Ир, паспорт давай! Отъеду, а ты жди, я скоро!
– Сутенёршей заделалась: решила на мне заработать, да? ― попыталась я пошутить, с неохотой приоткрыв один глаз. ― В сумке возьми…
Полувзгляд мой пал в зеркало ― и второй глаз открылся сам собою… Молодая женщина, которая смотрела на меня из зеркала, была прямой противоположностью той, что проснулась всего пару часов тому назад. Красивый овал лица обрамляли сияющие каштановые волосы, шёлковыми прядями спускающиеся до пояса, огромные карие глаза оттеняли выразительные ухоженные брови, нежная почти прозрачная помада вычерчивали полноту и сексуальность губ. Долго не могла оторваться от самосозерцания… «Какая я ей чучундра!»
– Любуешься? ― отвлёк меня запыхавшийся голос подруги. ― Правильно, есть чем! ― с удовлетворением заключила она. ― Волшебницы, девочки! Золотые ручки! Вышел проект «Преображение Золушки», не иначе. Давай, пошевеливайся, расселась, нарцисска!..
– У тебя «там» вечный двигатель…
– Да, с движком мне повезло. Объявляю: профессор не может сейчас в Таиланд лететь, но хочет, чтобы его космическая медсестра развеялась. Ну а я, в свою очередь, как вселенская спасительница, не могу оставить без внимания ту, которая мне так дорога и, главное, нуждается в моей скорой помощи!
– Сейчас ― в Таиланд?! Сдурела?
– Только спокойствие! Считай, судьба предоставляет тебе шанс поймать Жар-птицу. Так что не упирайся рогом…
– У меня и денег сейчас нет, сама знаешь ― сокращение…
– Отговорки ― вторичны. А первично, что ты так бы и тянула алкаша до старости на себе. Ты ж добрая, а добрая в современном мире тождественна дурной!
– Добрая ― дурной?.. ― эта простая мысль сразила меня. Быть дурой ― это уже слишком! ― Летим! Потом с тобой рассчитаюсь.
– Разберемся! Главное, от своего урода отделалась!
– Лид, хватит уже напоминать о нём, настроение портится.
– Не могу не напомнить, сколько лет моя лучшая подруга жила с конченным! Все-все, кроме неё, это видели, и только она как заколдованная принцесса. Ну, будем считать, чары сняты, пришло время пожить нормально…
После скоростной пробежки по магазинам и приобретения, как всегда, только самого необходимого, я на минутку заскочила домой за походным чемоданом на колесиках, запихнула в него только всё самое нужное ― вещи, без которых отдых на берегу океана обречён на провал. С трудом застегнув молнию и немного отдышавшись, я схватила сумочку с паспортом и, подмигнув сумасшедшей незнакомке в зеркале, отправилась искать приключения на свою гладкую и упругую попу с решительной установкой ― потерять все остатки моральной невинности.
Когда в аэропорту я вышла из такси, Лидка уже дожидалась меня у центрального входа. Она мило улыбаясь немолодому мужчине со сверкающей лысиной и приличным таким животиком.
– Знакомьтесь! ― поспешила представить меня своему новому ухажёру Лидка. ― Моя подруга, Ирочка. А это Тильберт Аюпович!
Не запомнив ни буквы из имени, я мило улыбнулась престарелому мачо.
– Тильберт Аюпович тоже летит в Таиланд, тем же рейсом. Предлагает нам по прибытию пересечься и отправиться на острова.
– Острова с пальмами и белым песочком ― мечта моего детства! ― поспешила я поддержать радостные перспективы грядущего отдыха и, подхватив Лидку под локоть, добавила. ― Простите, увидимся позже. А сейчас нам нужно на пару слов…
Оттянув Лидку в сторону, я взвилась:
– Лид, ну почему тебя всё время тянет на антиквариат! Молодых мужиков, что ли, мало? Посмотри, сколько красавцев вокруг!
В подтверждение своих слов я взмахнула рукой, обводя пространство зала, и моя кисть, со свойственной ей аккуратностью, ударила кого-то. Влетело, как оказалось, проходящему мимо мужчине.
– Однако, миледи, тяжёлая у вас рука, ― сказал он спокойно. Улыбнулся и пощупал свой нос. ― Или меня не били давно…
– Простите! ― Я почувствовала, как, будто девчонка из советского фильма, заливаюсь краской. ― Это, наверное, кольцо ― забыла снять… Простите за неловкость, ― повторила я, силясь улыбнуться.
– Да ладно! ― уже рассмеялся он. ― От красивой девушки и по носу получить приятно.
– Золотые слова! ― подхватила Лидка. ― К тому же вы попали под руку красивой девушки не просто так, а в подтверждение существования красивых мужчин.
– Тогда я просто везунчик…
В этот миг у незнакомца зазвонил телефон и, судя по крайне озабоченному выражению его лица, звонок был не из приятных.
– Счастливого пути! ― сказал он, пытаясь сохранить непринуждённый тон, и быстрым шагом направился прочь.
– Эх! ― вздохнула Лидка, провожая взглядом удаляющуюся широкоплечую фигуру незнакомца. ― Какой мужчина!
– Я хочу от тебя сына! ― подпела я.
– А я хочу от тебя дочку ― и точка, и точка! Да, недурён… Ну ты, подруга, не расстраивайся, то ли ещё будет!
– Догоним?
– «Догоним?» ― передразнила Лидка. ― Нужно было бить сильнее, чтобы сознание потерял! Очнулся, а над ним ты ― такая вся из себя секси, и дрожащими от волнения губами шепчешь: «Вам стало дурно! Но я вас спасла! Позвольте…» И начинаешь делать ему искусственное дыхание рот в рот, потом ― массаж сердца, гладишь его атлетическую грудь, упёршись в пострадавший нос упругой грудью третьего номера…
– Лидка, дура ты озабоченная! Ты хоть определись: у меня «сиськи висят» или «упругая грудь третьего номера»?
– Упругая третьего ― отвечаю!
– То-то! Хорошо, мужик порядочный оказался ― на шутку перевёл. Попался бы какой-нибудь жлоб деревенский, покрыл бы нас матом трёхэтажным и послал лесом доброй волшебницы. И всё твоё «позитивное мышление» коту под хвост.
– Пессимистка ты, Ирка. Это тебя и губит. А вот я оптимистка: от жизни беру всё, наслаждаюсь каждым днём. Я как изысканная муза: сама в извечном вдохновении пребываю, и во всех его вливаю! И в профа своего, и в тебя…
Последние слова подруги я слышала будто издалека. Моё сердце барабанило в ушах со скоростью двести ударов в минуту, к горлу подкатила тошнота. Судьба-злодейка! Мило улыбаясь и воркуя со своей новой пассией, одной рукой приподняв её за талию, а второй придерживая чемодан, рядом со стойкой регистрации стоял мой благоверный! Холёный, выглаженный, такой большой и красивый… ― урод ненавистный. Захотелось подлететь, подпрыгнуть и разодрать своим новым маникюром слащавую рожу! Скотина, как можно так предавать! Говорить, что любишь, и при этом спать с другой!
– Але! Эй! ― почти крикнула Лидка. ― Что с тобой? ― Она проследила за моим яростным взглядом. ― Понятно… Только не плакать! ― строго добавила она, увидев навернувшиеся слёзы. ― Обещай!
Я кивнула, и сжала зубы: не буду плакать ― назло!
– Ира, хватит, серьёзно! Та изжёванная страница твоей семейной саги уже перевернута. Он не стóит ничьих слёз. Давай не позволим козлу испортить наш отдых. А коль уж он оказался здесь ― используем как-нибудь в свою пользу.
– В свою пользу? Видеть, как на твоих глазах муж, с которым прожила восемь лет, облизывает другую женщину… сейчас… на публик… сосал ей мочку уха…
– Сосал мочку уха?! ― эхом повторила Лидка; она нахмурилась и приподняла левую бровь. ― А я не заметила…
Я сглотнула, сразу забыв о своих обидах. Мстительный взгляд и, главное, предгрозовая лидкина бровь были мне слишком знакомы: за ними всегда следовала физическая атака на обидчика.
– Лид, обещай: они останутся живы-здоровы!
– Живы ― конечно: у нас же отпуск… А здоровы… Предполагаю: твой успеет обделаться раньше, чем в Таиланд прилетит… ― угрожающе закончила она.
– Обделаться?!..
– Тайского рома хлебнёт, пивком запьёт ― и здравствуй страна слонов и китайского караоке! И прощай, новая любовь. Идём регистрироваться: твой козел со своей… уже дальше потопали. Если захочешь, он тебя даже не увидит.
– Затеряется в тропиках, ящерица зелёная… Ума нет ― во влажные тропики напялить такое платье…
– И я говорю: ящерица зелёная ― длинная, вертлявая, просто тьфу! Видно, ослабел Ромик: на тощеньких потянуло ― с крепенькими, как ты, уже не справляется…
– Интересны происки судьбы: на один рейс в Таиланд…
– «Происки судьбы» зовутся Шуриком: он, видно, всех знакомых в городе обзвонил и горящие туры втюхал. И хорошо! Чую нутром своим: этот отпуск мы на всю жизнь запомним! А моё нутро ещё никогда не подводило… ― многозначительно закончила чревовещательница.
Мы спокойно прошли регистрацию, пробежались по «дьюти фри» и удобно присели в салоне самолета. Волею судьбы, моего бывшего мужа с его новой пассией расположили тремя креслами перед нами. Меня он не увидел, а вот Лидка, как мне кажется, где-то нарочно ему уже подставилась.
– Занервничал Ромик, ― удовлетворённо шепнула подруга. ― Он у тебя всегда зашуганным был. И сейчас проявилась сущность нытика. Помнишь, как завывал, когда у него воспаление лёгких?..
– Когда решил вести здоровый образ жизни?
Ещё бы не помнить свою последнюю надежду сохранить семью! Однажды поутру, очнувшись после очередной разгульной недели, Ромик клятвенно обещал мне: начинает новую жизнь! Бросает бухать, закаляется по Порфирию Иванову… И начал: утренние пробежки, обливания холодной водой, тёртая морковка на завтрак, стакан кефира на ужин… На третье утро новой жизни он решился пройтись босиком по снегу, а уже к середине дня лежал в кровати с высоченной температурой и прощался с жизнью. Тогда-то Лидка, опытная клиническая медсестра, по моей слёзной просьбе приезжала вечерами ставить уколы в его задницу. Всякий раз, когда она, преодолевая себя, свершала акт милосердия, ко мне на кухню из комнаты доносились жалобные завывания… Действительно, нытик! А раньше я как-то не обращала внимание…
Пассажиры сидели на своих местах и самолёт проходил предполётную антикоррозийную обработку, когда мой Ромик вдруг подскочил и бросился в сторону туалета, по ходу объясняясь со стюардессой. Та поначалу пыталась воспрепятствовать движению, но, видимо, смирившись с безысходностью ситуации, открыла ему туалет. Когда же Ромик возвращался в салон, на побледневшем его лице застыло выражение свершившегося несчастья.
Лидка удовлётворенно прошептала:
– Пару-тройку деньков Казанове будет не до медового месяца…
– Колись, сестра! Чо-нить ему сыпанула?
– Колюсь! ― охотно сдалась Лидка, тем более, что ей было самой невтерпёж поделиться искусно проведённой операцией. ― Когда я отправилась попудрить носик, случайно увидела, как за столиком эта парочка кофеёк попивает. Ну попудрила, смотрю: его пассия в очередь в женский туалет встала. Я вышла, а Ромик один сидит в кафешке, скучает. Дай подойду, поздороваюсь. Взяла себе тоже кофеёк в чашечке ― такой же, как у Ромика, и присела за столик. Спросила, как дела, куда летит отдыхать, то-сё!? Он как-то занервничал сразу, когда меня увидел. Потом то и дело в сторону туалета оборачивался, ждал, когда подруга выйдет. Когда в очередной раз отвернулся, я поменяла наши чашки. Попрощалась ― и всё.
– Всё?! А главное: что за зелье подсыпала?
– Подлила. Зелье импортное, высококачественное, безвкусное, проверенное на себе.
– На себе ― проносное?
– Забыла про мою деликатную проблемку с горшком? Мой душка-профессор подарил гомеопатическое чудо-средство от запоров. Достаточно трёх капель ― и всё пройдёт как по маслу: аккуратненько, мягонько и безболезненно, испытываешь даже тонкое удовольствие…
– Тьфу на тебя! А сколько капель ты влила ему?
– Какой грубый натурализм! Бессчётно влила: для хорошего или нужного человека ничего не жалко ― ты меня знаешь…
Ромик тем временем снова помчался по назначению. Пассия хотела его проводить, но кавалер с гневом остановил её; тогда стюард предложил помощь врача; завертелись пассажирские головы; зашевелился охранник… Ситуация в салоне стала напоминать атмосферу чёрной комедии «Семейка Адамс». Мы тихонько ржали… Хотя, признаться, моё сердечко слегка сжималось всякий раз, когда мой эксхазбенд совершал очередной набег в спасительный тубзалёт. По всему выходило: не оборвалась семейная пуповина ещё до конца, висела на волоске. Наверное, и взаправду я слишком добрая… тире дурная. Ладно, на курорте оборвём и последний волосок. Найдём, кому мочку уха для засоса подставить, и не только мочку…
Полёт проходил нормально. Основная часть ― полусонное состояние, в которое меня забрасывало в промежутках между обязательным кормлением, а факультативная часть ― в беседах с Лидкой. Наши с ней «посиделки» удались-таки на славу!
Когда я опять с неприкрытой жалостью посмотрела на измученное лицо насельника тубзалёта, Лидка поймала мой взгляд и не сдержалась:
– Хватит уже зырить ― глаза пузырить! Сердобольная ты моя! Ничего: организм прочистит. Пусть теперь та беспокоится! Дура, знает: в Таиланд летит, в тропики ― хоть бы какой-нибудь «иммодиум» прихватила!
– А у тебя есть? ― спросила я, с надеждой в голосе. ― Дашь?
– Щаз! Ты ему ещё за мешком памперсов в аптеку слетай!
– Злая ты, Лидка.
– Не злая ― справедливая. А ты дурочка добренькая…
«Лидка права, несомненно права!» ― подумала я и закрыла глаза, погружаясь в дремоту. Добрая тире дурная… Как далеко мне до «позитивного мышления»…