Медленные, болезненные аккорды, всё никак не шли у Киры из головы. Они не вязались с тем наглым и развязным образом, который сложился у неё в голове после первой встречи с Ильёй. И в то же время, они были им. Его глазами, опущенными уголками его губ, его тонкими пальцами на гитарном грифе.
Вечером Кира сидела на подоконнике в трёхкомнатной маминой квартире и смотрела, как шелестят увядающей листвой кроны деревьев. Двор у них был тихий. Даже не двор, а полоска зелени, отделявшая дом от широкого проспекта. Район – самый обычный, почти спальный, так что на все окрестности был только один бар, да и то у большинства не хватало денег туда пойти. Поэтому молодёжь в основном сидела на скамейках перед подъездами. Из полумрака доносились негромкий смех и иногда осипшие напевные голоса.
Кира на такие тусовки не ходила с тех пор, как поступила в универ. Просто не хватало времени. Но сейчас, глядя в полумрак и вспоминая неторопливый перебор, и хриплый голос, пробиравшийся в самое сердце, она вдруг необыкновенно остро ощутила собственное одиночество. Там внизу размеренно и неторопливо текла жизнь, но эта жизнь была вроде как не её. И она не хотела туда. А чего хотела – Кира не знала. До недавних пор.
– Я хочу к Илье… – удивляясь самой себе прошептала она. – Хочу ещё раз услышать, как он поёт. И плевать, что с точки зрения гармонии голос у него – полное дерьмо.
Занятия музыкой приучили Киру быстро запоминать новые мелодии и сразу же в уме разбирать их на ноты. Она спрыгнула с подоконника, подошла к пианино, которое мама купила ей лет в десять. Села за него, открыла крышку и принялась медленно перебирать клавиши. Кира была почти уверена, что всё запомнила правильно, но получалось всё равно что-то не то. И откуда взялась эта мелодия она тоже не знала.
Вздохнув, она закрыла крышку, стянула через голову домашнюю футболку и стала укладываться спать.
Ей снились длинные пальцы с неаккуратными, обгрызанными ногтями, с морщинками на сгибах и сухой пористой кожей. Просыпаясь, она думала, что прикосновения этих пальцев должны быть неприятны. Слишком они сухие, слишком резкие… И в то же время, почему-то мучительно хотела эти прикосновения испытать.
«Так, Кира, ты сходишь с ума», – резюмировала она, лёжа в кровати и глядя в потолок. Судя по тому, что уже рассвело, было уже около восьми часов и должен был вот-вот зазвонить будильник.
В такое время Кира могла позволить себе полежать минут десять, собираясь с мыслями и вспоминая, что должна сегодня сделать.
Так она вспомнила, что на дворе стоит воскресенье, и ни у кого нет на неё никаких особых планов. А следом – что мама на выходные собиралась в Ярославль с новым «сердечным другом». Отец не бывал в этой квартире никогда, они с матерью переехали от него, когда Кире было тринадцать. Он продолжал принимать в судьбе дочери деятельное участие, но общества бывшей жены старался избегать. Если Кира спрашивала его «почему», то отвечал коротко: «Мне с ней тяжело». Кире оставалось только догадываться, что он имеет в виду. Характер у матери был ещё тот.
Зевнув, она сползла с кровати, потянулась. Вышла на кухню, достала из холодильника пару яиц, и разбив их в сковородку, стала ждать результата. Мысли постепенно сползали в сторону вчерашнего знакомства. И Кира, к своему удивлению, через некоторое время обнаружила, что хочет поговорить с Ильёй ещё раз. Желание было странное, но к тому времени, когда яйца оказались съедены, Кира уже не сомневалась, что нужно ей именно это. Поэтому она вернулась в комнату, надела джинсы и футболку, натянула сверху косуху и направилась к выходу. О том, что записка с адресом лежит именно в кармане этой куртки, она помнила довольно хорошо. А вот то, что сегодня Ильи в этом гараже может и не быть, пришло ей в голову далеко не сразу, только когда она уже стояла перед дверью.
На мгновение Кира запаниковала, хотела было развернуться и ехать домой… Но вместо этого сделала глубокий вдох и толкнула дверь.
Раньше, чем глаза привыкли к царившему внутри полумраку, она встретилась со взглядом чёрных глаз, глядевших прямо на неё.
У Киры остановилось дыхание. Этот взгляд был таким пристальным, таким внимательным, как будто его обладатель вот ни капли не сомневался, что Кира сейчас войдёт в эту дверь, прямо сидел тут и этого ждал.
– Привет, – тихо произнёс Илья. Голос у него был ещё более хриплым, чем вчера, когда он пел.
– Привет, – опомнившись, отозвалась Кира и снова замолкла, по-новому разглядывая парня, который сидел перед ней. Илья выглядел усталым. Он сутулился, прижимаясь к гитаре, почти обнимая её. Волосы его не стали более расчёсанными, но оказались собраны в хвост – наверное имелось в виду, что так они не будут падать на глаза, но чёлка всё ещё закрывала лоб, так что Кира сомневалась, что эта манипуляция может ей помочь.
– Ты что, не спал? – сама не зная, почему эту вдруг её заинтересовало, спросила Кира. «Небось бухал всю ночь…» – мысленно предположила она.
– Я со смены, – сказал Илья коротко и тихо, и голос у него при этом действительно был такой, как будто он всю ночь пил. – Ты садись. Чаю налить?
Кира огляделась по сторонам, пытаясь понять, где же тут может прятаться чай. А обнаружив в углу старый обшарпанный стол и на нём помутневший чайник, ответила:
– Спасибо, не надо. Если что я сама.
– Ты рановато. Парни скоро придут.
Кира с удивлением воззрилась на гитариста.
– Ты что… правда меня ждал?
Илья неопределённо повёл плечом.
– А если бы я не пришла?
– Я бы поехал за тобой. Как вчера.
Кира стояла, в недоумении глядя на него. В первый момент Илья абсолютно не произвёл на неё впечатление человека, который действительно в чём-то нуждался. Особенно – в ней. Но в таком случае она не понимала, откуда такое упорство.
– Твой голос, – спокойно ответил Илья, словно прочитал невысказанную Кирину мысль. – Это то, что мне было нужно.
Слова были довольно сухие, но прозвучали они так, как будто Илья говорил: «Это то, о чём я мечтал».
Кира удивилась. Не тому, что её голос так кого-то поразил. Она знала, что неплохо поёт, а вкупе с яркой внешностью это уже подарило ей парочку поклонников, которые готовы были напропалую нахваливать своего кумира.
Киру удивило то, как Илья говорил. Как будто бы теперь, и как накануне, за каждым его словом скрывалось нечто большее. Огромная мощная энергия, которая, по какой-то причине, не находила выхода наружу, не могла облечься в слова.
– Давай всё же выпьем… чайку, – ещё раз предложил Илья, отодвигая в сторону гитару и подсаживаясь ближе к гостье. Включил электрическую плитку, и пока грелась вода, заговорил – вроде как о том, что они играли, только из вороха терминов, сравнений и примеров Кира не поняла ничего. Говорил Илья напряжённо, но всё время как будто спотыкался, так что Кира без особого труда догадалась:
– Слушай, шёл бы ты спать.
Илья упрямо покачал головой и продолжил рассказ.
Вскоре появился ударник, крупный и очень лохматый парень, которого Илья самодовольно окрестил Михой. За ним последовали два гитариста – оба подтянутые, оба с длинными волосами. Один в кожаной жилетке и линялой футболке, его звали Раф.
– Рафаэль, – пояснил он.
Другого Илья назвал Димой.
Вся компания расселась по местам, только Миха пристроился в стороне.
– Миха, садись! – голос Ильи прозвучал напряжённо и хлёстко, так, что Кира встрепенулась и не поверила, что это мог произнести тот самый человек, с которым она только что говорила.
Миха хотел было что-то возразить, но покосился на Киру и почему-то промолчал. Прошёл к ударной установке и приготовился считать.
Все разом посмотрели на Киру, но Кира заметила только один взгляд – пристальный и напряжённый, тот, что принадлежал Илье.
– Я послушать пришла, – соврала она, хотя, откровенно говоря, её больше интересовала возможность просто увидеться с Ильёй ещё раз.
– Нет уж. Раз пришла, то пой, – резко произнёс тот, и снова Кира удивилась, что это говорит тот самый сонный и усталый парень, с которым она только что пила чай. В присутствии своей команды Илья мгновенно подтянулся, от вчерашнего романтика не осталось и следа. «Вожак», – подумала Кира и по позвоночнику пробежали мурашки. «Вожак в окружении своей стаи».
– Слова? – коротко поинтересовалась она, тоже подбираясь и переходя в тот напряжённо равнодушный образ, который обычно держала в обществе чужих.
Кире показалось, что Илья на мгновение стушевался. Всего на секунду.
– Слов нет, – спокойно заявил он.
– Ты стебёшься? – Кира не поверила своим ушам.
– Нет, – Илья пожал плечами. – Пой так.
– Да ты гонишь…
– Импровизируй, Кира. Мы не на сцене, тут никого кроме нас.
– Я тебе не барабанщик и не гитарист! Хочешь, на пианино тебе сымпровизирую! А как я буду петь, если нет слов?
– Или пой, или уходи, – жёстко ответил Илья.
Кира открыла рот и снова закрыла. По всей разумной логике надо было встать, хлопнуть дверью и уйти.
Но она чувствовала себя так, как будто если сделает это – не увидит больше Илью никогда.
Поэтому она молча встала. Прокашлялась, прочищая горло. Заняла место, где мог бы стоять вокалист – если бы в песнях Ильи были вокал и слова. Прикрыла глаза и кивнула барабанщику показывая, что готова.
Миха дал счёт.
Кира стояла, напряжённо ожидая, когда польётся музыка и думала о том, что никогда не простит Илье этот момент. Но чтобы можно было ему не прощать, надо, чтобы у них было «когда-нибудь». Чтобы всё не закончилось сейчас.
И когда зазвучала музыка, Кира пропустила положенные несколько тактов, чтобы уловить мотив, а потом запела. Запела она какую-то белиберду на английском языке, состоящую из случайного набора слов, потому что стандартное для гамм «а» и «о» сюда бы точно не подошло.
Прошло около пятнадцати секунд, прежде чем перекрывая грохот гитар, Илья рявкнул:
– Стоп!
Кира только успела удивиться, как это его слабый голос так легко справился с задачей, когда недавно он собственную гитару перекричать не мог.
– Что ты поёшь?
Кира удивлённо воззрилась на него.
– Слова, которых ты мне не дал, – ядовито ответила она.
– Я не про то, – Илья даже дёрнул губой. – На слова мне плевать. Но зачем ты орёшь?
В лёгком недоумении Кира замолчала.
– В ноты можешь попадать? – почти терпеливо пояснил свою мысль Илья.
Щёки Киры вспыхнули. Ещё бы она не могла!
– Моего прошлого директора так устраивало! – из духа противоречия буркнула она.
– Ну так я – не он.
Кира молчала. Только прищурилась, подарила Илье ненавидящий взгляд. Но тот, похоже, вообще ничего не заметил.
– Пробуем ещё раз, – скомандовал он.
И дождавшись того же места, Кира начала сначала. На сей раз честно стараясь петь так, как учили в консерватории.