– Нет, учитель, я не могу ехать дальше… Да и куда ехать? Ничего же не видно!
– Элим, соберись! Мы не можем ночевать в чистом поле. Ты нездоров. Ночевка зимой под открытым небом для тебя закончится плачевно. Еще немного усилий, мой мальчик!
– Да я в седле едва держусь…
Юноша припал к шее лошади. Дышать ему было тяжело. С лошади он не падал только потому, что крепко держался за гриву.
Мужчина средних лет, которого парень называл учителем, осмотрелся. Погода стала портиться еще в начале дня, а к вечеру стала совсем отвратительной: ледяной дождь злыми каплями впивался в лицо, и конца этому ужасу не предвиделось. Лошади брели понуро, ученик был совсем без сил, никакого жилья поблизости не было. То есть оно, может, и было, но разглядеть его не представлялось возможным. Свинцовые тучи целый день скрывали даже солнце, а уж луна сквозь них точно не пробьется. Сумеречная мгла окутала мир так, что казалось – нет на земле больше никого, только они, два путника в промокшей одежде, которым и податься-то некуда.
– Я вот что думаю, сынок: давай отпустим поводья. Пусть лошади сами решают, куда им идти. Надеюсь, выведут нас к жилью.
Юноша ничего не ответил. Поводья он и так отпустил. Учитель смотрел на воспитанника с большой тревогой: ему сейчас нужна теплая постель, горячее вино с пряностями, но нет надежды даже просто найти крышу, чтобы укрыться от непогоды. А холод всё усиливался, пробирал прямо до костей. В мокрой одежде и летом-то нерадостно, а уж зимой… Он, как мог, вливал в воспитанника жизненные силы: делился своими, но сам при этом тоже слабел. Похоже, эту ночь им не пережить…
Лошади, почувствовав свободу, потихоньку пошли вперед, потом почему-то стали забирать влево. Учитель решил им не мешать. Он следил, чтобы парень не потерял сознание, не свалился на землю. Это будет конец всему. В одиночку он не сможет взгромоздить его в седло, а помощи ждать неоткуда. И что делать тогда? Сидеть в поле под дождем и смотреть, как умирает ученик? И медленно умирать с ним рядом?…
Но лошади знали, куда идут и зачем. Вскоре через мглу послышался лай собак, и уже можно было разглядеть очертания домов. Некоторые окна светились неярким светом. Похоже на небольшую деревеньку. Завидев жилье, лошади пошли резвее. Почуяли, видать, запахи хлева, конюшни.
– Элим, продержись еще чуть-чуть. Деревня совсем рядом. Мы найдем там ночлег!
Ученик не отвечал – сил не было. Но с лошади не падал, а это уже хорошо.
Наконец добрались до деревни. Учитель постучал в первые же ворота. На стук вышел хозяин дома – простой крестьянин в грубой одежде.
Даже не спешившись, учитель спросил:
– Добрый человек, дашь приют двум путникам?
Крестьянин пристально рассмотрел обоих, задумался. Потом сказал:
– По одежде вижу: вы из благородных. На полу спать не захотите, а другого места нет.
– Что же нам делать – на улице ночевать?
– Зачем же на улице… Езжайте в господский дом. Там вас приютят.
– Далеко это?
Крестьянин махнул рукой, указывая направление:
– Прямо по улице, до конца. Там большой дом на пригорке. Сразу увидите.
– Да захотят ли нас принять?
– Примут, примут! Наша госпожа очень добрая.
Посчитав свою миссию выполненной, крестьянин закрыл ворота и ушел в дом. И то сказать: мало радости стоять под холодным дождем.
Учитель вздохнул: крышу для себя они пока что не нашли. Придется разыскивать господский дом. Что поделать…
В конце кривой деревенской улочки действительно обнаружился большой дом, окруженный высокой изгородью. Почуяв чужаков, собаки стали лаять, да так громко, что даже стучать или кричать не пришлось: заливистый лай дал понять хозяевам, что требуется их присутствие.
Дверь открылась, выглянула пожилая женщина, укутанная в теплую шаль:
– Что расходились так? А ну, марш на место!
Собаки послушно полезли под крыльцо.
Женщина, разглядев за оградой путников, пошла к воротам:
– Что надо? Кто такие?
– Добрая женщина, мы путешественники. Ищем ночлег. Мой спутник простужен, ему нужна сухая постель. Можем ли мы попросить у вас приюта?
Услышав столь учтивую речь, женщина подобрела:
– Что ж, приют дадим. Хорошим людям всегда поможем.
Она открыла ворота. Лошади вошли во двор. Обернувшись к дому, женщина крикнула, из пристройки показался слуга. Она велела ему забрать лошадей в стойло. Но сначала слуга помог спешиться парню, который уже плохо держался на ногах. Вдвоем с учителем они подхватили его под руки и ввели в дом.
Учитель проговорил:
– Я вам безмерно благодарен. Чтобы не стеснять вас, мы можем переночевать в сенях. Здесь достаточно тепло, а главное – сухо.
– Зачем же в сенях? Мы предоставим вам комнату и постели.
Обернувшись на новый голос, учитель увидел девушку, стоявшую в проеме двери, ведущей вглубь дома.
Он поклонился:
– Добрый вечер. Кто вы, как мне к вам обращаться?
– Я – хозяйка этого имения. Местность наша называется Хион. Зовут меня Регина. Проходите в дом. Эй, Флавия, поставь греть воду для купели! – крикнула она в глубины дома.
Для начала путников усадили в главном зале у очага.
Учитель сказал:
– Я – Мелет, наставник. А это Элим, мой ученик. Непогода застала нас так внезапно, что мы не успели позаботиться о ночлеге. Пришлось положиться на лошадей. Они и вывели нас к вашему имению.
Девушка кивнула:
– Вы правильно поступили. Лошади не подвели, молодцы. Их сейчас почистят, напоят, зададут корм. О них не беспокойтесь. Меня больше волнует ваш ученик. Кажется, он в бреду?
– Да, он нездоров. Мы очень замерзли, долго ехали под ледяным дождем.
– Флавия, вода согрелась? – крикнула Регина в другую комнату.
Оттуда донеслось:
– Да, госпожа, уже горячая!
– Наливай купель. А вы, господин учитель, помогите своему ученику принять ванну. Так он быстрее согреется. А я пока распоряжусь приготовить вам постели и ужин. Вы когда в последний раз ели?
– Сегодня утром. Благодарю вас, вы очень добры к нам, незнакомым путникам. Бог благословит вас за эту милость.
– Вы тоже можете потом погреться в теплой воде. И отдайте ваше платье слугам, они его высушат и почистят. А для вас мы найдем другую одежду.
Остаток вечера и начало ночи прошли в хлопотах: путников согрели, переодели, разместили на ночлег. Мелет поужинал плотно, а больной юноша есть не мог. Его с трудом напоили горячим бульоном и оставили спать.
На следующее утро стало ясно, что путники не могут двигаться дальше: Элим метался в жару, и Мелету оставалось только просить хозяйку позволить им остаться подольше.
Регина ответила:
– Да я и не собиралась выставлять вас за дверь. Конечно, надо дождаться, пока ваш ученик поправится. Оставайтесь здесь столько, сколько нужно. А где ваш дом?
Мелет вздохнул:
– У нас, по сути, нет дома. Элим – юноша благородного происхождения, но рано остался сиротой. А сиротская доля незавидная… Злые и жадные родственники выгнали его с родовых земель. Правда, иногда дают нам деньги, чтобы уж совсем не считаться бесчестными. Но на этом их помощь заканчивается. Больше они ничего для парня делать не хотят. Ему нигде не рады. Меня наняли, чтобы я его воспитывал и учил. Но мы все время – в разъездах. Считается, что таким образом молодой человек изучает жизнь. Но что он изучает на самом деле – обстановку постоялых дворов, где мы ночуем? Как растет пшеница на чужих полях? Как управляются хозяева в своих владениях? Зачем ему это всё…
– И что же дальше? – удивленно спросила Регина. – Он ведь уже достаточно взрослый, ему надо как-то определяться в жизни…
Мелет горестно махнул рукой:
– Я об этом стараюсь не думать. Пока деньги есть – путешествуем. Что будет дальше – Бог ведает… Сейчас я думаю о другом: милостивая госпожа, не стесним ли мы вас? Удобно ли нам здесь оставаться?
– Почему же нет? Дом большой, достаточно и еды для людей, и корма для ваших коней. Не беспокойтесь об этом.
В зал вошла пожилая женщина, что вчера отпирала ворота, и сказала, что завтрак готов.
– Спасибо, Илария. Мы идем.
Регина пригласила гостя в столовую. За завтраком разговор продолжился.
– Милостивая госпожа, а кто управляет вашим имением?
Она удивилась:
– Я и управляю. Раз уж оно моё…
Теперь удивился Мелет:
– Что, в одиночку? Разве у вас нет мужа, отца или старшего брата?
Она покачала головой и сказала грустно:
– Я, как и ваш питомец, тоже рано осталась сиротой. Но тогда жива была моя бабушка. Она сама очень хорошо управляла имением. Крестьяне ее любили и слушались. Но два года назад бабушку, увы, забрал Господь. И остались на хозяйстве только мы с Иларией. Илария – моя кормилица. Няня. До сих пор меня опекает.
– А… разве может быть так, чтобы не было мужчины? Вам же трудно справляться в одиночку! Почему ваш сеньор не взял вас и ваше имение под официальную опеку?
Она пожала плечами:
– Наш сеньор, герцог Рубентий Полиен, не слишком-то волнуется о своих вассалах. К тому же земли наши – родовые, это аллод, вотчина, я – единственная наследница, имение закреплено за мной неотчуждаемо. После смерти родителей управляла бабушка, всему меня научила. Теперь я справляюсь самостоятельно. То есть управляла здесь одна женщина, теперь другая. Сеньору до этого нет дела. Главное – чтобы мы подати исправно платили. Мы платим, хоть и нелегко собирать средства. А пока деньги отсюда поступают в срок, нас никто не трогает.
Мелет посмотрел на нее с искренним сочувствием:
– Добрая госпожа, вам очень трудно пришлось! Да и сейчас нелегко… Тем приятнее видеть, что сердце ваше не ожесточилось, не закрылось для добрых дел. Сейчас мы с Элимом на себе ощущаем вашу заботу, и это очень приятно. Да благословит вас Господь!
Она улыбнулась:
– Я рада, что могу быть полезной. Судя по вашей речи, вы человек воспитанный и образованный. Мне очень приятно, что вы остановились у нас погостить.
В столовую вошла Илария:
– Я была сейчас у больного. Он совсем плох. Может не дожить до следующего рассвета.
Мелет вскочил:
– Пойду к нему. Я уже вполне окреп. Может, удастся поделиться с ним силой и здоровьем.
Регина глянула на него с интересом:
– Вы владеете магией?
– Очень слабо. Моих сил хватает, чтобы поддерживать его силы. Но если он болен серьезно, боюсь, я буду бессилен. Эх…
Видя, как закручинился наставник, молодая хозяйка мягко положила руку ему на плечо:
– Не печальтесь. Илария тоже умеет вдыхать жизнь в больных. В детстве я часто болела, и она меня вытаскивала из хворей. Может, вдвоем вам удастся сделать больше, чем в одиночку?
Мелет воспрянул духом:
– А вы, госпожа, тоже одарены магической силой?
Она удивилась:
– С чего вы взяли? Я – вряд ли. Хотя – кто знает… Мне просто некого было лечить.
Втроем они направились в комнату, где лежал больной. На Элима было больно смотреть. Глаза закрыты, волосы прилипли ко лбу, дыхание с трудом прорывалось сквозь посиневшие губы. Увидев такую картину, Мелет в ужасе прикрыл рот одной рукой, вторую прижал к груди. Регина вздохнула с глубоким сожалением.
А кормилица тихо пробормотала:
– Я и говорю: не жилец он…
Регина опомнилась первой и тут же взяла дело в свои руки:
– Господин Мелет, Илария, соберитесь! Надо действовать быстро и слаженно. Каждый из вас должен сосредоточиться и вливать силу в больного. Вдвоем у вас должно получиться это в два раза лучше, чем поодиночке.
Мелет, присев на табурет у постели, взял руки ученика в свои и прикрыл глаза. Илария же стала делать пассы над головой больного, что-то приговаривая. Потом переместилась в область груди.
Регина вышла из комнаты, чтобы им не мешать, однако очень скоро ей пришлось вернуться. Илария и Мелет умудрились поругаться.
– Добрая госпожа, я вливаю жизненные силы, а она их выпивает! – пожаловался наставник.
Илария возмутилась:
– Я забираю из него болезнь! Вместе с ней и твои силы уходят. Дай мне сначала хворь остановить, выгнать, а потом уж будешь вливать что угодно… Если хворь не уйдет из тела, она так и будет пожирать твои силы. И парню не поможешь, и сам выдохнешься!
– Илария права, – решила Регина. – Пускай сначала она сделает свою часть работы, потом уж приметесь вы.
– Только из уважения к вам…
Мелет с поклоном отошел от больного. Илария принялась хлопотать вокруг юноши, а Регина мягко увела наставника из комнаты.
Через четверть часа старушка вышла от больного, совсем обессиленная. Крикнула:
– Флавия! Неси лохань и кувшин с водой!
Молодая служанка метнулась, принесла требуемое и стала поливать над лоханью руки Иларии. Та ловила водяную струйку и качала головой:
– Много хвори было… Еле выгнала… Самой бы теперь не захворать… Вон на руки сколько нацеплялось!
Мелет с удивлением смотрел на руки старушки: на них не было ничего, однако она продолжала их отмывать под струей воды.
Он кашлянул:
– Теперь-то я могу пойти к нему?
– Иди уж! Я своё сделала…
Наставник тут же скользнул в комнату. Регина не стала ему мешать. Вместо этого пошла на кухню – отдать приказ насчет обеда. Рассудила так: Илария много сил отдала, Мелет тоже, больной может после лечения захотеть есть, да и самой бы подкрепиться неплохо… Поэтому обед она заказала усиленный, чтобы все наелись.
После коллективного лечения больному явно стало лучше. Бледно-синие губы приобрели нормальный цвет, жар спал, дыхание выровнялось. Элим продолжал спать, и решено было его не трогать.
После обеда Регина зашла его проведать. Тихо стояла у кровати и смотрела. Вдруг поймала себя на том, что ощущает его состояние. Чувствует, что он слаб физически и сломлен морально. Ну, это неудивительно, если наставник сказал правду. Он никому не нужен, ему нигде не рады, у него нет будущего. Точнее, будущее есть у каждого человека, но конкретно у этого оно весьма туманно.
Видимо, юноша почувствовал ее присутствие и открыл глаза. Осмотрелся, потом сфокусировал взгляд на Регине и тихо спросил:
– Я умер?
– Почему так решил?
Подумав, он ответил:
– Я помню, мне было очень плохо. Я даже молил Бога о смерти. А сейчас мне очень хорошо. Ты ангел, да? Ты пришла, чтобы отвести меня к матушке?
Она вздохнула:
– Оставь эти мысли. Ты всё ещё жив. И даже поправляешься. Так что с покойной матушкой встретишься не скоро. Вы с Мелетом побудете здесь до твоего полного выздоровления. Я – Регина, хозяйка здешних земель. Сирота, как и ты. Но у меня хотя бы есть дом. И я рада, что смогла предоставить кров двум путникам.
Он снова закрыл глаза, усваивая информацию.
– Сейчас я позову твоего наставника.
И бесшумно вышла.
Потом она слышала, как ученик и наставник долго о чем-то говорили. Но говорили очень тихо, слов было не разобрать. Да она и не собиралась подслушивать. Рада была, что опасность миновала, что не придется на деревенском кладбище хоронить незнакомого человека.
К вечеру Элим окреп настолько, что даже смог встать. Его усадили в зале у камина, наставник расположился рядом.
Регина стояла у окна и смотрела на улицу. Весну ждали со дня на день, но зима не уступала. Небо продолжало сорить снежными хлопьями, укрывая всё вокруг.
– Нет конца зиме, – задумчиво говорила она, глядя на белое безмолвие. – Хорошо, что нет большого мороза. Ледяная корка погубила бы поля, будущий урожай. А снег – это неплохо. И укроет пашню, и водой напитает. По крайней мере, сможем налог уплатить.
– Какое счастье, что мы нашли у вас приют, – отозвался Мелет. – Даже дождь в чистом поле – испытание нелегкое. Страшно подумать, что было бы с нами в такой снегопад…
– Но теперь вы здесь, и всё хорошо. Ученик ваш выздоравливает.
– Да, хвала Богу, опасность миновала. Скоро мы перестанем вас стеснять.
– Не спешите уезжать. Подождите хотя бы, пока снег сойдет. Разве вам плохо здесь?
– Очень хорошо, госпожа Регина! – заверил учитель. – Но нам нечем отплатить за ваше гостеприимство, за столь любезный приём…
Она подняла брови:
– Кстати! Отец мой собрал библиотеку, я иногда беру что-то почитать, но там нет никакой системы. Вы – человек ученый. Может, согласитесь разобраться с рукописями, навести там порядок? Вот и занятие для вас найдется.
Мелет улыбнулся:
– С большой радостью, добрая госпожа! Сделаю, что смогу!
– Ну вот завтра и приступите. – И обратилась к юноше: – Элим, как твое здоровье? Ты еще очень слаб, мне кажется…
Он качнул головой:
– Вовсе нет. Я чувствую себя превосходно. Сил, конечно, еще мало, но главное – ничего не болит.
Она пристально посмотрела на него – и вновь уловила волну, идущую из глубин его души. Теперь настроение было другое: он был насторожен и даже как бы немного растерян. Регина не могла понять, что его так настораживало. А вот растерянность объяснила себе очень просто: он не знает, как себя вести.
Ободряюще улыбнулась:
– Ни о чем не беспокойся, набирайся сил. Здесь тебе рады, наставник с тобой, так что не о чем печалиться! И я даже счастлива, что вы здесь остались. Мне не так скучно, как обычно бывает зимой.
– Тебе скучно только зимой? А в другое время года?
– Ой, что ты, в другое время скучать некогда! Вот снег сойдет, начнутся весенние работы. От утренней зари до вечерней присесть будет некогда!
– Тебе? – изумился Элим. – Ты же – госпожа. Тебя разве касаются полевые работы?
– Ну конечно! Как же иначе? – удивилась она.
Теперь удивился он:
– А крестьяне на что? Это же их дело!
– Да, ты прав. Это их дело, но и моя забота. Осмотреть угодья; распорядиться, какие земли чем засевать; угадать, когда рассаду высаживать. Тут ведь как: высадишь слишком рано – заморозки побьют; протянешь с высадкой подольше – опоздать можешь. Очень ответственное дело!
– Думаю, что крестьяне лучше понимают в этих вопросах.
– Да по-разному, – вздохнула она. – У каждого – свое мнение. Но подати в конечном итоге сеньор спрашивает с владельца земли, то есть с меня. Потому и решать приходится мне. А еще – подкованы ли кони, исправны ли орудия труда…
– Почему бы вам не взять управляющего? – подал голос Мелет.
– Не могу, – пожала она плечами. – У нас каждая монета на счету. К тому же – работу управляющего я тоже буду вынуждена проверять. Так меня бабушка учила: во все тонкости входи сама. Тогда зачем мне управляющий? Да и не так много у меня земли…
– Ваш сеньор сильно вас притесняет? Или он добрый, хороший? – спросил Элим.
– Не знаю, как ответить. Не притесняет, конечно, но налоги большие требует. Еле-еле справляемся… Но деваться некуда. А хороший он сеньор или нет – я не знаю. Мне не с кем его сравнивать. Уж какой есть… Правда, поговаривают, что нрав у него крутой, трёх жён загубил. Но это не наше дело. Нам главное – подати вовремя выплатить.
– Мне кажется, для хозяйки поместья ты живешь довольно скромно. Даже не похожа на госпожу…
– Элим! – ужаснулся наставник. – Нельзя так говорить!
Регина лишь улыбнулась:
– Может, и не похожа. Но мне это и не надо. Мои люди и так знают, кто я. Для этого мне не надо кутаться в драгоценные меха, украшать себя золотом и жемчугами. Мы с трудом набираем сумму, которую от нас требует сеньор. Если я буду вытрясать из моих людей последние деньги для своих нарядов, они просто начнут умирать с голоду. Наоборот, я стараюсь оставить им побольше. У них семьи большие, детишки малые. Я даже зимой распоряжаюсь резать скот из своего личного стада. Так и бабушка всегда делала. Иначе крестьянам совсем туго придется. А так мы режем бычка или кабанчика и раздаем мясо по дворам.
– Неслыханное дело… – прошептал Мелет.
– А что удивительного? Мои люди должны быть сытыми и здоровыми, тогда и работать будут хорошо. А если оставить их умирать в голоде и холоде, так весной некому будет работать на полях. Вы разве не согласны со мной, господин Мелет?
– Я-то согласен! Но обычно хозяева стараются забрать у своих людей по максимуму. Так поступают все.
– Я – не все. Однако смотрите, Элим уже засыпает. Пожалуй, нам тоже пора спать. Не забудьте, господин учитель, вас завтра ждёт библиотека!
– Не забуду, как можно! Дождаться не могу, чтобы ее увидеть!
Утром Регина повела Мелета в дальнюю комнату, где была библиотека. Обвела рукой полки со свитками и рукописными книгами:
– Вот здесь и будет ваше рабочее место. Здесь есть научные трактаты, сборники законов, труды по богословию, а также легенды и сказания. Но они все сложены без всякой системы. Вы просто рассортируйте их по своему усмотрению, а потом скажете мне, на какой полке что находится.
За обедом Мелет с горящими глазами рассказывал о том, какие редкие тексты он обнаружил в этом собрании сочинений, какие драгоценные мысли там сосредоточены.
Хозяйка кивнула:
– Знаю. Но я жду, чтобы вы их упорядочили.
– Госпожа Регина, для чего это делать? И для кого? Не слуги же будут читать научные трактаты…
– Я читаю иногда. Мне интересно.
– То, что вы обучены грамоте – уже чудо. Но то, что вы интересуетесь науками и законами – чудо вдвойне!
Илария, кормилица, улыбнулась: