Глория Редстоун
Я влюбилась в него с первого взгляда! Весь его строгий, элегантный вид, сдержанность и красота сразу запали мне в душу. Вечерний сумрак и расстояние скрадывали детали. На фоне тёмной зелени хорошо выделялся лишь светлый силуэт, и он казался мне прекрасным!
Наверно, я была пристрастна, и кто-то другой вполне мог оспорить мою мгновенно возникшую убеждённость, что он – лучший! Даже не стала бы спорить, признавая свою необъективность. Он сразу проник мне в сердце, потому что красив, а главное – мой! Мой Дом!
После смерти родителей, когда меня взяла на воспитание тётя Лилиан, больше не было места, которое бы я считала своим. Не назову своё детство несчастливым. Тётя искренне любила меня,хотела, чтобы я выросла сильной, уверенной в себе, способной осуществить свою мечту, и сделала для этого всё.
Но я всегда знала, что живу в доме, принадлежавшим дяде, тёте и их детям. С кузинами и кузеном мы не враждовали. Обычные детские ссоры и немного ревности с их стороны. Тётин дом стал на долгие годы единственным родным местом, где меня всегда ждали и были готовы помочь. Но всё же…
Что касается мест, где я работала особой няней при магически одарённых детях, они оставались просто крышей над головой. Я даже не знала, что так устала от своей бездомности!
Отсюда, с вершины небольшого холма и парк, и подъездная дорожка, и само здание, манившее к себе золотым светом окон, были видны как на ладони. Но всё же до его порога ещё предстояло добраться.
– Элида, – обратилась я к сестре мужа, – а почему портал не открыли прямо возле крыльца?
– В целях безопасности, – вместо девушки ответил Александр. – Внутри поместья пространственная магия не работает. Незваные гости нам ни к чему.
Муж перестал всматриваться в открывающийся с возвышенности мирный вид, и обернулся к нам.
– Ну, что, дамы? Будем ждать карету? Или отправимся пешком?
– Пешком! Пешком! – засмеялась Элида и вприпрыжку помчалась с холма по хорошо знакомой дорожке.
Александр проводил сестру весёлым взглядом и повернулся к нам.
– Мирри, тебе придётся подождать карету. Она скоро будет. Тебе помогут погрузить туда вещи, – обратился он к служанке.
Мирри до этого в растерянности смотрела на кучу баулов, и сейчас с облегчением кивнула. Хоть мы и взяли из родового замка Эрриа лишь самое необходимое, этого ей одной было всё равно не унести.
– Ну что, леди Элория, – обратился он ко мне именем, полученном при замужестве, – тебе нравится наш дом?
– Очень!
– Тогда идём? – и предложил руку.
И вот мы втроём уже стоим у ворот изящной невысокой металлической ограды, окружающей поместье. Она не выглядела серьёзной преградой, если смотреть обычным взором. Мне же были прекрасно видны насыщенные энергией магические плетения, надёжно преграждающие путь любому нежеланному гостю.
Александр приложил руку к замку калитки, и она на мгновение вспыхнула магическим светом. Волшба признала хозяина, и перед нами открылся проход в защитном плетении.
Не без трепета я ступила на территорию поместья. Что меня там ждёт? Новая жизнь, какая она будет? Стараясь избавиться от бесполезных страхов, я с жадным любопытством разглядывала место, где теперь пройдёт моя жизнь.
Элида крепко вцепилась в руку Александра, что-то щебетала, время от времени обращаясь ко мне через голову брата. И я, державшаяся за него с другой стороны, и он, отвечали ей лишь невнятными междометьями. Но Элиде и этого хватало, чтобы продолжить умиротворяющее журчание речи. Она тоже волновалась, возвращаясь домой после долгого отсутствия.
Совершая отсюда побег пару месяцев назад, Элида навсегда прощалась с местом, где прошло её детство, и начиналась юность. И сейчас была счастлива, что обошлось, и для неё всё осталось по-прежнему.
Не знаю, о чём думал Александр, но судя по тому, как, не замечая, ускорял шаг, родные стены и тёплый свет окон притягивали его как магнит.
Я же робела перед великолепием моего обретённого дома. Ощущала себя самозванкой, незаслуженно ставшей хозяйкой сокровища.
Отгоняя глупые сомнения, постаралась в подступающих сумерках лучше рассмотреть красоту парка. Здесь, в отличие от предгорий, по которым мы ехали от границы, осень почти не чувствовалась. На клумбах ещё радовали красотой и ароматами цветы, зелень была густа и вечером казалась почти чёрной. Лишь иногда, словно седые пряди, в кронах деревьев мелькали жёлтые листья.
В синеве сумерек тонули детали, но чередование форм и окраскикрон подстриженных кустов и деревьев, звучали во мне странной завораживающей мелодией. Живописная красота клумб и альпийских горок отзывалась в сердце нежной болью, как особенно звонкие и чистые ноты. В совершенстве парка чувствовались волны времени, обкатавшие его, как морской камень, убирая лишнее, выявляя суть руками нескольких поколений садовников.
За разглядыванием парка я и не заметила, как подошла к мраморному крыльцу. Элида бросила нас и в нетерпении взлетела к дверям. Я же двумя руками вцепилась в мужа, опасаясь растянуться на гладких ступенях.
Вот уже и крепкая дубовая дверь, перед которой затормозила бег нетерпеливая Элида. Оглядываясь на нас, она подняла руку к зловещей морде, украшавшей тёмное дерево и заменяющей звонок. Но не успела её коснуться, как дверь распахнулась, и смотрящая в этот момент на нас Элида довольно решительно стукнула по лбу пожилого мужчину, стоявшего на пороге.
Похоже, у незнакомца нервы были крепкие и, не подавая виду, что что-то пошло не так, он склонил голову и произнёс:
– Милорд, леди, рады видеть вас дома!
Элида, смущённо хихикая, проскользнула мимо него, говоря:
– Прости меня, Томмисон!
На что тот только благодушно усмехнулся, бросив пристальный взгляд на её руку, и отступил в сторону, освобождая дорогу нам. Я поняла, что его волнует: есть ли у Элиды на пальце злополучное кольцо. Что он подумал, не увидев артефакт, понять было невозможно. Этот дарг умел «держать лицо».
Я немного замешкалась, вопросительно взглянув на мужа. Но то ли в Закрытом Королевстве нет такого обычая, как вносить на руках в новый дом молодую жену, то ли Александр не считал меня настоящей новобрачной, и через порог пришлось переступать самой.
Войдя в просторный ярко освещённый холл, я попала под прицел любопытных взглядов. Чувствую себя ужасно неловко, шагая в коридоре встречающих нас людей. Впрочем, нет, не людей. Все слуги в доме вполне ожидаемо дарги. Как и все представители расы, они очень красивы. На их фоне мои комплексы начинают расцветать пышным цветом.
– Дама Ориса, к чему такой пафос? – с ноткой неудовольствия произнёс муж. – Вполне можно было отложить официальное представление на завтра.
Стоящая во главе шеренги высокая статная женщина с гордо поднятой головой, слегка склонилась перед ним, ничего не отвечая. Чувствовалось, что у неё своё мнение по данному вопросу.
Может быть, в чём-то она и права. Наверняка все обитатели дома умирали от любопытства, желая поскорее увидеть, на ком женился хозяин, и в любом случае толпились бы в холле. А так ей удалось придать этому мельтешению видимость порядка. Как опытный руководитель, дама Ориса понимала: если не можешь справиться, лучше возглавить и придать стихийному порыву нужную тебе форму.
Александр вздохнул и вспомнил свои обязанности лорда:
– Позвольте представить мою жену, леди Элорию Эрриа, новую хранительницу и хозяйку поместья.
Подведя меня к уже названной женщине, он официально представил:
– Элория, это в будущем твоя главная помощница наша экономка дама Ориса Шарлоу.
Представленная экономка окинула меня взглядом, который я сразу узнала. Очень часто, работая в домах магов или аристократов, натыкалась на такую же смесь презрения и недоумения от привилегированных слуг. Им было не ясно, чем я заслужила особое положение, почему держусь со всеми без подобострастия. Обычно за этим следовали тонкие или не очень попытки указать моё истинное место.
Я словно вижу себя её глазами: человечка с заурядной внешностью, простолюдинка, даже не маг. Но почему-то вместо того, чтобы окончательно смутиться, мне становится смешно, возвращается уверенность. В конце концов, я не жаждала стать леди Эрриа, и раз мне пришлось смириться с этим браком, то и всем придётся принять случившееся.
Мой ответный взгляд говорит именно об этом, и женщина быстро прячет свои чувства за показной невозмутимостью.
– Дама Ориса, представьте леди Элории слуг.
В голосе обычно ледяного супруга прорываются нотки нетерпения. Ему явно хочется как можно скорее бежать куда-то дальше. Его взгляд всё время возвращается к лестнице на второй этаж.
И, кажется, я сейчас увижу, к кому так стремится мой муж. Сверху доносится быстрый топот, но из-за перил лестничного изгиба вначале видна лишь белая макушка торопливо спускающегося ребёнка. Он достигает последнего пролёта и резко останавливается в центре лестницы, хорошо видный нам.
Это мальчик по человеческим меркам семи – девяти лет, светловолосый, как все Эрриа. Лёгкая растрёпанность, помятая одежда и отпечаток пуговиц на щеке говорят, что он только что проснулся, услышав голоса из холла. Мальчик напряжённо вглядывается в стоящих внизу людей, вначале ища кого-то глазами, а потом расцветает, увидев Александра. Он похожна пружинку, но явно пытается принять спокойный вид. Я даже догадываюсь, кто для него образец в этом непростом для ребёнка деле.
– Леони! – никогда голос мужа не звучал так ласково.
– Папа!
Мальчик засиял солнышком и стремительно рванулся к отцу, также нетерпеливо уже шедшему навстречу.
Похоже, муж не посчитал нужным до сих пор сообщить мне о таком «пустяке», как существование сына! А ведь ребёнок в браке многое меняет. Муж может быть на время, а дети – это навсегда.
– Дама Ориса, – обращаюсь к экономке, не отрывая взгляда от трогательной сцены. – Муж прав. Лучше перенесём моё официальное знакомство со служащими на завтра.
Я обвожу взглядом две шеренги людей, часть из которых растроганно смотрит на своего лорда и малыша, а часть на меня, и говорю, обращаясь к ним:
– Благодарю за встречу, но, надеюсь, вы поймёте моё желание перенести наше знакомство на завтра.
Перевожу взгляд на даму Орису и та, без слов поняв меня, делает жест рукой ислуги быстро растворяются в глубинах дома.
К тёплой встрече отца с сыном присоединяется Элида, которая смеясь щекочет мальчика, приговаривая обычные в таких случаях милые глупости: «Как ты вырос, Леони! Как потолстел! Наверно, мои любимые пирожные за двоих ел?!».
Тот счастливо хохочет и пытается уворачиваться, прячась за отцом. Интересно, Александр вспомнит обо мне или придётся расспрашивать слуг о том, где меня поселили? Выяснять это не пришлось: взгляд Леони внезапно останавливается на мне и он спрашивает:
– А кто эта дама, папа?
Александр, словно проснувшись, поворачивается в мою сторону и молчит, будто забыв все слова разом. Затем подходит ко мне. Сын, как на привязи идёт за ним следом, переводя озадаченный взгляд с отца на меня.
Остановившись рядом, супруг берёт меня под руку и официальным тоном произносит:
– Элория, позвольте представить вам моего сына и наследника лорда Леони. Леони, знакомься. Это моя жена леди Элория Эрриа.
Тёмные глаза мальчика становятся совсем чёрными от расширившихся зрачков. Тихим и каким-то особенно детским голосом он растерянно спрашивает:
– Ты моя мама?
С трудом справившись с комом в горле, отвечаю:
– Нет. Знаешь, когда мне было восемь, моя мама умерла, и меня вырастила тётя. Я её очень люблю, и она меня любит, но мама у человека только одна, и твоя, уверена, была очень хорошей. А я постараюсь тебе помочь расти так, чтобы душа её не грустила, наблюдая за нами.
Леони смотрит на меня, пытаясь понять, как относиться к словам. Я вспомнила себя почти такой же, как стояла на пороге тётиного дома и злилась на неё оттого, что она не мама.
Вдруг он сердито хмурится и становится забавно похожим на своего отца:
– Не надо меня жалеть!
Совсем забыла, что дарги эмпаты и могут видеть сильные эмоции!
– Прости, я не специально. Я тоже не люблю, когда меня жалеют.
– Тебя?! – по его взгляду видно: он не верит в то, что взрослая дама может вызывать жалость.
– Да, очень не люблю. И однажды взяла и спряталась от всех, кто мог меня пожалеть.
Леони улыбается, ему кажется смешным, что взрослая тётка могла играть в прятки. Он смотрит на меня и ждёт продолжения.
– И знаешь, что получилось? Вокруг остались только равнодушные ко мне люди.
– Но это было раньше! – вмешивается Элида.
– Конечно! – улыбаюсь в ответ.
Леони молчит, обдумывая, и кивает своим мыслям:
– Я буду тебя жалеть, и ты можешь жалеть меня.
– Но не надейся, я буду это делать не сильно, – смеюсь я. – Договорились!
И хватаю его руку, чтобы пожатием закрепить договор. Его реакция озадачивает. Он растерянно дёргается, пытаясь вырвать ладонь, и почти испуганно смотрит на отца.
– Она человек, ей можно, – успокаивающе говорит ему Александр.
– У нас, даргов, прикосновения допустимы только среди самых близких, кому полностью доверяешь, – поясняет он уже мне. – Телесный контакт усиливает воздействие, и даже слабый менталист может тогда влиять на более сильного мага.
– А как же вы … танцуете?
– Танцуем мы в перчатках, – любезно поясняет муж. – А партнёров стараемся выбирать тщательно.
И ухмыляется.
«Миледи, я уже в доме», – раздаётся у меня в голове голос Мирри. Всё-таки ментальная связь с личной служанкой удобная вещь.
«Узнай, где мои покои и подходи в холл», – отвечаю я. Наверняка Александр отправится сейчас с сыном. И действительно, Леони обращается к нему:
– Папа, пойдём! Ты мне расскажешь, где был?
– Расскажу.
Леони берёт отца за руку и настойчиво тянет к лестнице.
– Мирри тебя проводит, – после короткой паузы говорит Александр.
И они уходят, а я остаюсь ждать Мирри.